Уйдешь и ты царица бала, где лишь вчера еще блистала,
Даря улыбки и сонеты, и молодому ты корнету так хитро строила глаза.
Что он попрется за тобою и будет старою брюзгою
Тебе мораль читать о том, как надо правильно с котом
Играть, дразнить, лелеять, мыть.
Да что там кот! Как надо жить!
А ты блистающей улыбкой
Все отметешь из-за полы и вызовешь его на ты,
Скрестятся шпаги, вызов принят.
И молодою ты богиней проткнешь его брюзгу, нахала!
Который так мешался жить, учил, ходил, лелеял, верил и полюбил, а ты?
А ты?
Удары сердца сочтены,
Но смотрит он в глаза лихие,
Пытаясь в этот краткий миг тебя понять, тебя простить и разлюбить...
Шелк простыней и шелк волос
Сольются вместе водопадом
И побегут крутым каскадом
Лаская плечи и ланиты.
Приличия на миг забыты.
И вот я рядом, мы вдвоем
Уйдем в лихую пляску ночи,
Где только демоны полуночи
Следят за нами из-за окон.
И в отблеске витражных стекол
На миг потонем мы вдвоем.
Проснемся завтра, что же было?
Ах да, прости, ведь ты любила.
А что же я?
Любил ли я?
Я помню смутно.
Было время, когда в полночной тишине
Читал стихи и пел тебе,
Тогда все было, как во сне,
И жар души горел во мне.
Любил ли я? О да!
Люблю ли?
Когда бывает больно, когда бывает все не так,
Придет твой старый верный враг, распьет с тобой бокал другой,
Расскажет сказку нам с тобой о том, что есть, чего уж нет,
О том драконе, что сто лет пытался сесть тебя, меня?
Но подавился - вот фигня!
Дохнул огнем разок, другой и скочерыжелся весной.
Той милой, вечной, молодой, когда мы бегали с тобой
За той пастушкой по лугам.
И забегали далеко, и уносились так легко
От всех проблем и мыслей разных,
Что лезли в голову заразы и отвлекали от любви,
Большой красивой словно сказка.
Но сказок в жизни не бывает, и все когда-то понимают,
что лишь однажды дверь откроет
Тот странный тип в чулках, при луке и позовет тебя с собою,
но бросит в первом, же гареме,
А сам умчится, словно ветер, гонять пастушек по лугам и тискать девок тут и там.
А нам останется жениться и в верности ей побожиться...
А сами будем вспоминать и ту пастушку, и кровать,
Что вас обоих повязала и узами на век связала.
Жизнь так легка, жизнь так прекрасна,
Сквозь призму детства и любви,
И мы порой не замечаем, как переходим сквозь огни,
Что чертят круг, в который травят нас неудачи по любви.
Любовь пройдет, лишь только ветер гоняет пепел по огням,
Которые, сжимая цепи, раздавят все, что свято вам.
Пройдутся маршем по могиле, в которой ты еще живой
Закопан вместе с милой, милой, не с той, что смотрит на тебя,
А стой, которая любила.
Ждала и верила в тебя.
В кровати пусто. Нет ответа.
Уходит жизнь среди картин,
А ты немая и забыта, ждешь,
Когда ворвется он один.
Падет с порога в нежной позе
И припадет к твоим рукам.
Расскажет сказки о погоде,
Пройдется по твоим губам.
Разбудит страсти половодье
И захлестнет тебя в огне,
Который так давно потушен,
Развеян пеплом по воде.
Проснуться ангелы лихие,
Начнут шептать тебе о том,
Как он прекрасен без одежды,
Как хорошо вам быть вдвоем.
Проснувшись утром без одежды,
Найдя любимого плечо,
Расскажешь ты ему про все:
Как ты скучала, как ждала ты,
Как было холодно одной.
Обнимешь ты его, как прежде,
И не отпустишь ты его,
Бродит по свету одного.
?Жизнь - это прекрасная штука, -
Рассказывал в юности дед, -
Стоит лишь только подумать и до звезд долететь,
Выйти средь белого хлада и побежать к полынье
Что, так не думая, ляжет черным пятном на судьбе?.
Жизнь так прекрасна, как ветер, что побежит по воде,
И разбегутся кругами, словно как песнь о тебе,
Желтые листья деревьев тихо поют тебе песнь.
И переиначив начала, тихо расскажут про смерть.
?Нет, нас не надо бояться?, - тихо шепнет госпожа,
Скрытая маскою стужи и вековечного сна...
Приходит праздник новый год.
Кружиться снег над елкой,
А в голове, какой-то сброд считает ежика иголки,
Ту потерял, ту отпустил, перечисляют громко.
А ведь какой-то год назад я был всего ежонком.
Сопел себе и знать не знал, что в жизни так бывает,
Что даже с колкого ежа, иголки опадают.
Я словно ель в пятьсот годков - колючий как коленка,
А ведь хотелось лишь любить, и быть слегка любимым...
Бурные, приторно сладкие ночи
Так легки и прекрасны на нашем Востоке
Где кунжут и халва правят сказкою бала,
А вино из кувшинов медовой рекою, захлестнуло меня и тебя с головою,
Сдобрило привкус отравы на сладких, податливо нежных губах
И еще один мальчик мужчиною став
Вспомнит нежную, вечно манящую, тихою радость от встречи с луною,
Тихий шелест барханов под звездной тропою,
Тихий всхрап аргамака под твердой рукою
Загрустит на груди у тебя уже муж молодой и отправиться вновь на встречу с судьбой.
Дождь, гроза, небо грязно от собственных слез,
Хмаро топать по льдинкам печали, и дуть на ладошки
Совсем не заметив, что лишь тишина рядом будет с тобой,
Застудив все вокруг для того чтоб молчали.
Ты не заметишь и пройдешь стороной мимо боли, печали,
Улыбнешься себе в отражении вчера, сядешь рядом, обнимешь за плечи.
Проведешь по разводом зеркал, из тумана и сна, засыпая, прося, что б твою колыбель покачали....
Не ходи под дождем это время печали
Дождь, время капель бегущих по нежной щеке,
Время луж и бокала мартини,
В этот вечер, он опять не придет, не обнимет за нежные плечи,
Ты уснешь, одинока на старой софе, утонув в тихом шепоте старой обиды,
Мерный стук, мокрый след, на оконном стекле пропоют снова песнь о забытой любви и печали.
Осень, кружащаяся в ритме с деревьев летящих листов,
Осень, время думать про, что мы с тобою молчали,
Осень, время раскрывать двери тех тайников, где еще мы с тобой не бывали,
Забрести в те края, рассмеяться от чувства печали, что подкравшись из темных, загубленных, снов вновь пройдет по обидам, сомненьям?
Убедить вновь себя, он не нужен, он слишком спесив, он так горд и заплакать навзрыд проклиная свои те сомненья, что заставили бросить, уйти от того кто был дорог, любим но... был слишком свободным
Я это я)) - Серый, не темный, но и не белый,
Я не хочу снова быть впереди,
Я не хочу снова плыть, через море одной лишь тьмы,
Но и летать средь моря огня, что не сжигает, но плавит меня,
Я улыбнусь, тихонько тебе нашепчу, старые сказки, что слышал в раю,
Я улыбнусь и тихо спаю старые сказки, что слышал в аду.
Я это я не кто-то другой, я это я и Бог лишь бог, но чей то чужой.
Стоять на краю, простить и забыть,
Стоять на краю любить не любить?
Стоять на краю, на грани ножа,
Стоять и забыть как ты хороша.
Манящие звезды они лишь огни,
Манящие звезды на вечно одни.
Я не могу позабыть шелк черных волос,
Я не хочу забывать бархатный голос, что счастье мне нес.
Я упаду в кромешную мглу,
Я оступлюсь и в низ полечу...
Синее небо с разводами слез, синее море с кусочками грез,
Острые камни по краю земли, колкие фразы слетают в тиши
Ты мне не нужен, ты ночь не моя, ты мне не нужен и сказка твоя.
Все что успели поделим на два, я ухожу не к чему здесь слова.
Мы ошибались то страсть не любовь, что по ночам так бодрила нам кровь.
Я загляну на прощанье в глаза, что обещали мне вечность в раю я загляну и тебе прошепчу,
Ты права то была только страсть, что не давала на землю упасть, крылья осыплются белым ковром, сердце заплачен кровавым дождем.
Не забывай меня, я прошепчу тебе на ушко,
Я не плохой, я лишь дурак, я выше всех ценю свободу,
А между нами только страх.
Страх потерять, быть вновь обманом твоих небесно синих глаз,
Вновь потерять тебя в тумане тех восхитительных дубрав,
Я не могу опять, по новой пережимать из сердца кровь,
Я так люблю, но быть виновным в твоих слезинках на щеках,
Я не могу терять и плакать, я не привык быть в дураках.
Дурак прошепчут губы милой ты разбиваешь сердце в прах,
Я улыбнусь, закрывшись болью, я улыбнусь, не выдам страх,
Страх расставания, страх печали, страх одиночества впотьмах,
Тьма наступает, тьма сочиться, стекает мерно по щекам нет, я не плачу,
Я не плачу в груди моей лишь беться страх.
Рапсодия жизни и смерти дыханье все в этом взгляде в твоем сострадании,
Я не хочу вновь испить чашу боли до дна, я не хочу эту чащу вина,
Я не могу сочинять вновь и вновь все баллады и песни тебе про любовь,
Я хочу перестать любить и чувствовать боль, я хочу перестать играть эту роль,
Я хочу перестать умирать каждый раз, ради блеска прекраснейших глаз,
Но жизнь это боль, обмана клубок, а ты мой котенок в нем счастья глоток.