Аннотация: Небольшой рассказ. По воспоминаниям офицеров СОБР, о гибели лейтенанта Шлее. Погиб 22 января 1995 года. Отряд попал в засаду возле моста через реку Сунж. Имена остальных участников изменены.
- Подъем. Еклмн. Что разлеглись сони? Давай, давай, вставай, подымайся рабочий народ. -
Я поднял голову. Над нами стоял, весело скалясь, старший группы Сергей Шлее. По пояс голый он все время двигал руками, плечами, телом не давая тому застыть.
Делать нечего пришлось выбираться из спальника, по ходу разминая затекшие мышцы. Двое дежурных, сегодня это были Владик Тимирязев с Лешкой Поповым, достав ведро, пошли греть воду на костре на помывку. Парни по примеру старшего скидывали куртки начиная разминаться, разгонять, за ночь порядком подзастывшую кровь. Мы это вторая оперативно-боевая группа Кемеровского СОБРа поднимались, чтобы начать еще один день нового 1995 года для восстановления конституционного порядка в Республике Чечня.
- Значит так. На правом берегу реки Сунж нужно в районе улицы Бутырина провести рекогносцировку, там недавно прошли войсковые подразделения и наша задача "зачистить" местность, обнаруживать, мины, оружие, боеприпасы, тела наших погибших солдат...
Командир нашей группы Константин Тимофеев, сидя на столе в нашем подвале на "молочке" в полурасстегнутой синей пятнистой куртке зимнего камуфляжа, оглядел наши сосредоточенные лица, кивнул сам себе, продолжил:
- Пойдете в составе сводного отряда. Еще на двух БТРах с вами пойдут парни с Урала и Якутии...
Тимофеева перебил старший лейтенант Огнев, опытный боец, служа срочную, в составе десантного подразделения успевший год повоевать в Афгане.
- Почему это с вами, а ты Костя?
Тимофеев покачал головой.
- Выдали ночные прицелы, я останусь здесь, их пристреляю, так что сегодня поедете без меня. Старшим группы поедет Шлее.
Он обратился к старшему:
- Сережа пошли я тебя представлю командиру сводного, капитану, как его, а Васильеву, порешаете с ним, что там да как будет.
Поднявшись, Шлее застегнул куртку, взял лежавший рядом автомат, легко закинул на плечо и, махнув Косте Огневу, вышел вслед за командиром.
- Ну что парни...
Обратился к нам Огнев.
- Собираемся...
И сам, подавая пример, стал набивать подсумки и карманы "разгрузки": магазинами, боекомплект - четыре штуки на каждого, да по четыре упаковки с патронами для АКСов, ну и мелочь всякую бинт, тюбик промедола, пару хозпакетов и десантный нож в карман на груди.
Говорят, предчувствия, предчувствия, херня! Не было никакого предчувствия. Ни когда "разгрузку" натягивал поверх теплой болоньевой куртки синего камуфляжа, на синтепоне, ни когда магазины да гранаты для подствольника распихивал, по карманам. Не было ни хрена...
- Да, благодать!
Огнев выйдя во двор молокозавода, расправил плечи, огляделся, вдохнул полной грудью, с шумом выдохнул, повторил:
- Благодать!
Я недоуменно огляделся, что-то у меня со словом "благодать" ни этот серо-бурый грязный снег весь укатанный гусяками БМПушек и танков, ни сама "молочка" в дырах от снарядов с выщербинами в стенах от пуль, да еще с этой авиабомбой, не разорвавшейся и так и застрявшей между вторым и третьим этажом, не ассоциировались.
- Костя...
Окликнул я его. Подошел, сел рядом на пустой ящик из под снарядов, упер автомат прикладом в землю, поднял на него глаза.
- Где ж ты тут благодать увидел, а Кость?!
Он изумленно оглядел меня, усмехнулся, не удержавшись, весело рассмеялся. Сел рядом, прислонив свой АКС к ящику, обхватил рукой за шею притиснул к себе.
- Так тихо же, Сашка! Ты послушай как тихо! И воздух, воздух! А?
Действительно, сегодня, исключая возню парней из ОМОНа квартирующихся по соседству, с матом таскавших какие-то ящики, было тихо. Не слышно было стрельбы, ни резких, пронзительных, режущих слух автоматных очередей, ни более низкого басовитого говора крупнокалиберного КПВТ, нигде ничто не взрывалось, ни бухало, ни вставало дымным столбом над Грозным. А воздух был на удивление чистый и свежий, не тянувший гарью... Действительно - благодать!
Тут за углом натужно взревел дизель и к нам, выбрасывая из под колес комья земли, выполз грязный, когда-то видимо камуфлированный, что сейчас под слоем грязи и копоти, уже почти не просматривалось, БТР. Еще раз взрыкнув и выпустив клубы дыма, он резко тормознул возле нас на свободном пятачке, и начал разворачиваться. Из командирского люка выглядывал Шлее, то и дело командуя водителю.
Я поднялся, хрустнул суставами, разминая, закинул автомат на плечо и неспешно направился к БТРу. Тот, наконец, затих и Серега, выбравшись на броню, спрыгнул в раскатанный, вперемежку с землей, снег.
- Готовы уже?
Он оглядел меня, хлопнул по плечу, видимо довольный и побежал дальше, спускаясь под рампу в подвал. На ходу крикнул нам, мне и подошедшему Косте, уже запрыгнувшему на броню.
- Минут через 15 двинемся...
Ну, минут через 20 мы действительно двинулись. БТР, зарычав, дернулся, чуть не сбросив нас с брони. Шинн - лейтенант с нашей группы даже шлем свой выронил, хорошо подхватить успели. Тот, так сказать, во избежание, тут же надел его, сумрачно застегнув ремешок под подбородком. В общем, поехали. Где-то с километр попетляли по дворам, наконец, выехав на перекресток столкнулись с двумя другими БТР нашего сводного отряда.
Командира сводного я увидел сразу, как бишь его? Капитан Васильев? Как-то он мне не показался, пытался держаться уверенно и спокойно, но было видно, что он мандражит. Не знаю, может, потому, что он был не наш, не собровец, а может, черт его знает, чужая душа - потемки.
Подбежал он к нам, Серега к нему из люка высунулся, ждет, что капитан скажет. А Васильев так и так едем туда-то, делаем то-то, в общем, наш БТР поставил вторым в колонне. На первом ехал он сам, на втором еще в нагрузку, минометчики обосновались, ну да лишними не будут.
Поехали. Я покрепче перехватил автомат, оглядываясь, ну у нас как, едем, кто справа на броне сидит, тот всю правую сторону осматривает, кто слева, тот понятно левую, мало ли, на засаду нарваться самое милое дело.
Я всматривался в полуразрушенные дома, в подпалинах, в провалы стен, в покореженные, повисающие на гнутой арматуре остатки перекрытий, едва присыпанные снегом, и на память тут же приходили виденные когда-то фотографии Сталинграда. Подумалось, "Суки, до чего же город довели, боевики, мать их".
Проехали блокпост, там десантники наши обосновались, лениво нас взглядами проводили, ни здрасте ни досвидания, как так и надо. А мы уже где-то близь моста через Сунж выехали. Выехали и встали полукругом. Оказалось, Васильев в карте запутался.
- В... мать!
Выругался Костя.
- Ох, не люблю я, когда все наперекосяк идти начинает.
Я был с ним полностью согласен. Если что-то пошло не так, значит, все пошло не так.
А место было, хуже не придумаешь, стоим как мишени в тире, на открытом пространстве, кругом развалины, и непонятно зачищал эту местность кто-нибудь или нет. И тут выстрел. Я успел только уловить, характерный след полета гранаты из РПГ, вспышку, как взрывом меня сбросило с брони. Наверное, я на секунду потерял сознание, а когда очнулся, вокруг уже стреляли. Шинн стрелял короткими по два патрона очередями, куда-то по домам. Ссыпавшиеся с первого БТРа уральцы, отстреливаясь, перебегали к развалинам кинотеатра за нашими спинами. Басовито рявкал крупнокалиберный пулемет головного БТРа. В голове шумело, ухватив автомат, я приподнялся, тут налетел Костя Огнев, зло схватил за разгрузку, выдернул и потащил за собой, матерясь по черному:
- Сашка, мать твою, очухивайся быстрее, ну же!
Я, придя в себя, бежал уже сам, а Костя, на ходу, одной рукой всё держа меня за ремни разгрузки, орал нашим:
- Все за кинотеатр, живо!
За углом оказались почти все, притащили раненых стрелка и водителя с нашего БТРа, водителю уже вкололи промедол и тот лежал, прикрывая руками рану.
Костя огляделся, не хватало нескольких человек.
- Где ещё...
Тут с другой стороны подбежало еще двое наших, запыхавшись, они прислонились к стене, меняя магазина автоматов.
Огнев накинулся на них
- Вы где б... бегали.
- Да мы с другой стороны оббежали, Костя.
- Идиоты, нашли б... под носом у дудаевцев бегать.
Костя зло выругавшись сплюнул.
- Вы одни были?
- Да.
- А Серега где?!
Тут поднял глаза, раненый стрелок-радист БТРа, произнес, морщась от боли, отрывисто:
- Он возле БТРа, его гранатой сразу убило.
Его кто-то обматерил:
- Не хорони раньше времени.
Я прикрыл глаза, верить, что Сергей погиб совершенно не хотелось, этот здоровый мужик, мощный и не пробиваемый как скала - старший.
Тут заревел двигатель, первый БТР попятился, огрызаясь очередями, задом ударил в наш и стал выталкивать его назад за дома, а минометчики с третьего, наконец, укрепив миномет, накрыли засеченные точки, поддерживая нас огнем.
Подъехали вызванные по рации десантники тут же вступая в бой, а четыре наших собровца, забрав с подъехавшей "Скорой" носилки, под их прикрытием, поползли доставать Сергея...
Сергей Шлее был мертв. Случай или что, но граната, которая предназначалась первому БТРу, лишь скользнула по броне и отрекошетив попала прямо в командирский люк нашего, Сергею в живот.
Мы стояли над ним, а лицо у него было спокойное, даже умиротворенное - видимо, смерть наступила мгновенно, от прямого попадания гранаты, и он не мучился...