Such a dark cold way and it enters through your breathing everyday
What a dark old way to stay the same
As it enters through your breathing, close your eyes and feel them turn it grey
Lake of Tears, "The Greymen"
Уже который день за окном бушевала метель. Грязно-жёлтый в свете уличных фонарей снег метался над землей, от дома к дому, на мгновение замирая у случайных прохожих и улетая дальше, неприкаянный. Чёрные, мёртвые, местами обледенелые после недавних дождей, местами присыпанные тонким слоем снежного пепла, ветви редких деревьев тянулись к фонарям, как к солнцу, которого уже давно никто не видел. В М. стояла зима. Даже серую хмарь днём видела только "дневная" половина города. "Ночники", как их прозвали их более везучие земляки, довольствовались светом фонарей.
Сергей тоже когда-то был одним из таких, везучих. Он спал по ночам, как того требует природа человека, а работал днём. Тогда он ещё мог видеть солнце - летом чаще, зимой лишь изредка, из окна офиса, в дни, когда ветер хоть немного сдувал вечно висящий над городом смог, но мог. Мог, но не ценил. А потом - завалы на работе, скандалы, ещё больше работы и ещё больше скандалов. Банально. Развод, алкоголь - сперва по вечерам, потом всё чаще и чаще. Как бывает у многих. Его уволили с работы, о нём забыли друзья, ему пришлось продать квартиру - в хорошем месте, с очень удобным временем: с шести вечера до десяти утра. Он катился вниз, всё быстрее и быстрее. Как оно обычно и случается.
От окончательного падения его удержало - что? - не те ли несчастные зимой, замёрзшие насмерть, окоченевшие, черные, что те деревья? Он тогда полз к себе в ночлежку, переждать очередной день. Они лежали на тротуаре перед больницей, просто выкинутые из дверей и так и умершие. Он тогда набросился на куривших поблизости врачей, требуя взять их, спасти их, не потому, что они были ему дороги, нет. Просто он понял, почувствовал, что однажды сам окажется на их месте. Он тряс деньгами - последними, оставшимися от продажи квартиры - но кому были нужны его копейки? А страховки у них не было, так что, простите, дворники с утра уберут, а пока пусть лежат, на улице мороз, так что не пахнут.
Он полез драться, а они вызвали полицию. Полгода общественных работ, лечебница от какого-то очередного фонда, возвращение к "нормальной" жизни. Теперь у него опять была работа, опять "в престижной международной компании", квартира - всё почти как раньше. В конце концов, уборщики тоже нужны, а комната на самой окраине М. с десяти утра до семи вечера (как раз поспать и помыться) всё же была лучше, чем обочина шоссе. Или тротуар у больницы.
Сергей поёжился от этих воспоминаний, допил чай с мёдом, убрал остатки еды на свою полку холодильника и пошёл одеваться. У него было ещё полчаса законного времени, но лучше уж посидеть немного на работе, в каком-нибудь пустом кабинете, чем опять слушать нытьё соседа - склочного престарелого бухгалтера продуктового магазина, находившегося в подвале их дома. Лысый, тощий, с неестественно жёлтым цветом кожи из-за давних проблем с печенью, с застывшей маской брезгливости на лице, он вызывал у Сергея только отвращение.
У жизни на окраине есть и свои преимущества. Можно, к примеру, сесть в метро и немного подремать:
Этот город - проклят
Однажды он - замолкнет
Час его - пробил
Он жителей своих - угробил
Как солнце встаёт
Ты никогда не узнаешь
Жизнь идёт,
А ты лишь тихо умираешь
Машины - как кровь
Дороги - как вены
В дорожках уколов
Больших небоскрёбов
Доносилось из наушников соседки. Паршивенькая музыка, откровенно говоря, и рифма никакая, но в словах что-то было. И ритм, ритм, такой приятный, как кораблик в море: вверх-вниз, вверх-вниз. Сергей постепенно заснул, покачиваясь на его волнах.
- Ээ... Мужчина, с вами всё в порядке? Мужчина? Просыпайтесь, конечная!
Сергей встрепенулся, подскочил:
- Что? Конечная, какая?
- В...
- А, чёрт, проспал, - он умудрился доехать до противоположного конца города. Посмотрел на часы. Нет, успевает. Хорошо, что пораньше вышел, - А всё эта музыка, - он присмотрелся к собеседнице. Та самая соседка с наушниками, совсем ещё девчонка, худенькая, с собранными в хвост светлыми волосами и одежде не по размеру. Он попытался выдавить из себя улыбку - из ваших наушников.
- Из моих? - она удивленно приподняла брови.
- Да-да. Там было что-то про "город - проклят - замолкнет", как-то так, - он попытался вспомнить.
- Ах, эта! - она улыбнулась, искренне и открыто, - вам понравилось? Это мой друг поёт! Правда, здорово?
- Да-да, неплохо. Над музыкой я бы ещё поработал, но текст неплох, такие интересные метафоры, - Сергей заметил приближающихся к их вагону полицейских, - давайте только выйдем из вагона, иначе нас сейчас погонят.
- Ой, да, заболтались, - она вскочила с сиденья и побежала к двери, на ходу продолжая разговор, - А вы в этом разбираетесь? Вы музыкант? Или кто?
- Я, - её собеседник задумался, - нет, я не музыкант. По образованию физик, по профессии - ну, экономист. Был, - он замолчал.
- А сейчас? Ой, извините, это, наверное, неприличный вопрос? Извините, пожалуйста! - она на мгновение замялась, бросила извиняющийся взгляд, и продолжила, - А я студентка, тоже на экономиста учусь, представляете, как здорово, на первом курсе! На ночном, на дневное денег у родителей не хватило, они у меня бедно живут, да ещё и две сестрёнки младшие, тоже растить надо, но и так здорово! И общежитие так дешевле получается. Раньше, говорят, комнаты в общежитиях давали на весь день, представляете, как классно, но несколько лет назад тот закон расширили и обязали общежития тоже в две смены заселять, либо платить двойную цену, ну, как с квартирами, да? Я точно не знаю, как тут у вас, я сама из А. области, у нас там такого нет, как вы тут вообще так живете? - она закончила тараторить и замерла в ожидании ответа. Сергей, уже отчаявшийся ждать возможности вставить хоть слово, тут же ответил.
- Вы не совсем правы. Строго говоря, - и откуда только этот высокий слог? - квартиры никто не заставлял заселять в две смены, просто государство однажды объявило, что нынешним владельцам квартир отныне их же квартиры принадлежат только наполовину: как правило, на период с семи вечера до девяти утра, хотя это зависело от жадности местной администрации, а остальное время выставило на открытые торги, - какие же они все сволочи, как же он их ненавидел в глубине души, все эти самодовольные рожи в высоких кабинетах, вещающие о "новом прекрасном способе борьбы с перенаселением, загруженностью дорог и ростом цен на недвижимость" - Никто не мешал владельцам выкупить и второе время, но у большинства на это просто не хватило денег.
- Ой, правда? Как так, в своей квартире - и не хозяин? Ужас! Я-то думала, просто заставили себе жильцов на ночное время взять!
- Ну, у "ночников" обычно и прав как у временных жильцов, а то и меньше: платят-то они не владельцам квартиры, а государству... Так что не любит их никто - добавил он печально.
- Брр, ужас, я бы так не смогла жить!
- Так - это как? "Ночником" или вообще, делить с кем-то квартиру? - он усмехнулся.
Она задумалась и уверенно ответила:
- Да никак! Вот найду работу, и буду снимать себе квартиру целиком! А потом куплю, тоже целиком!
Сергей грустно вздохнул. Он тоже когда-то хотел выкупить свою квартиру целиком. Не получилось. И у этой девочки не получится, почти наверняка. Такая смешная, наивная. Неиспорченная. Либо получится, но это будет уже совсем другая девочка. А жаль. Но он не стал этого говорить - зачем ей?
- Дай-то Бог. Достойная цель.
- Вот и я так думаю, - её взгляд упал на часы, висящие не стене перрона, - ой, а мне уже бежать пора! И вам, наверное, тоже! А то на первую пару опоздаю, неудобно получится! А меня, кстати, Света зовут! Была очень рада поговорить, может быть, ещё как-нибудь увидимся? Ну я побежала, извините, совсем опаздываю, - она помахала рукой и побежала к выходу, на ходу вытаскивая из кармана тёплую вязаную шапку с помпоном. Жёлтую, в цвет волос.
Сергей зашёл в офис за десять минут до начала своей рабочей ночи. По золотистому мрамору холла нарезал круги начальник отдела, занимающего уборкой и прочей грязной работой (гордо именуемого "управлением развития и поддержания офисных помещений"), невысокий пухлый человечек, вечно в дешёвом костюме не по размеру и смешных очках в толстой пластиковой оправе, нервно поглядывая на часы:
- Серёг, ты что так поздно?!
- Я, поздно? Валентин Иванович, до начала рабочего дня ещё десять минут, почему поздно? Просто решил раз в жизни прийти вовремя и не дарить вам лишний час работы, - начальник был человеком мягким и не обижался на лёгкую фамильярность.
- Ты же всегда приходишь раньше. Аа, ладно, бегом переодеваться, у тебя сегодня новое назначение!
- Что такое, какое новое, куда?
- Бегом! Бегом, потом, всё потом!
Через пару минут, уже в лифте, несущемся на самый верх небоскрёба - к пентхаусу директора российского офиса их фирмы - Сергей выслушивал путаные объяснения своего начальника:
- Обычно это делает Светлов, но он, как назло, совсем разболелся, так что ты, можно сказать, получил повышение, пока временное, - Сергей попытался вспомнить Светлова. Вроде был у них такой человечек, дёрганый какой-то, затравленный. И никто не знал толком, чем он занимается. Оказывается, директорскими хоромами. Надо же, такому - и доверить важную работу. А Валентин Иванович продолжал, - Зарплату поднимем, не беспокойся! Всё будет по высшему разряду, ты меня знаешь! В общем, так, - толстяк отдышался, поправил очки, собираясь с мыслями - Наш директор, ты сам знаешь, человек своеобразный. У него есть, - он замялся, - странные привычки.
О да, подумал Сергей, о его странных привычках ходят легенды, но точно никто ничего не знает. А кто знает - тот никогда не скажет.
- И после его, эм, развлечений... Иногда приходится убирать. Сергей, надеюсь, ты понимаешь, что НИКОГДА и НИКОМУ не будешь об этом рассказывать? НИКОГДА! Ты понял меня, НИКОГДА? - он снял очки и внимательно посмотрел на собеседника. Сергей, удивленный такой настойчивостью, только кивнул, - Ну вот и чудно! Я в тебе никогда не сомневался. Просто делай свою работу и молчи. Что бы ни случилось - молчи! А там, глядишь, и квартирку себе прикупишь. А повезёт - и целиком, на полное время. Ты понял меня? - Сергей завороженно кивнул. Своя квартира, на полное время! Ради такого можно многое стерпеть. А по мнению некоторых - вообще всё.
Двери лифта открылись. Толстяк пробормотал невнятное "Удачи!", вытолкнул из лифта своего подчинённого и тут же поехал обратно. Когда двери закрылись, он тяжело вздохнул и сел прямо на пол лифта. Лишь бы он не взбрыкнул!
Весь день он пил. Он начал пить в офисе, приняв у охранника початую бутылку дорогого коньяка, продолжил по дороге домой, закончил дома, на кухне, прямо в уличной одежде. Повалялся пару часов в забытьи, проснулся от нытья соседа "Вот алкаш, опять за своё, не хотел же пускать, что же теперь будет-то" и брезгливых тычков ботинком в плечо. Зашевелился, медленно поднялся на ноги, повёл мутным взглядом по сторонам. Замер. Сосед по-прежнему что-то ныл за спиной, жаловался, угрожал. Достал, гад. Сергей взял со стола пустую бутылку, развернулся и с силой опустил её на голову соседа. Немного постоял, потом встрепенулся, наклонился, чуть не упав, пощупал пульс. Облегчённо улыбнулся (живой, гад) и медленно зашатался в сторону ванной.
В ту ночь ему разрешили отоспаться в офисе.
Из той квартиры он съехал: нашёл другую, поближе к офису и с более удобным временем. Купил машину, хотя на выплату всех налогов и пришлось брать кредит, зато получил место в подземном паркинге - знак большого уважения и доверия со стороны начальства. Это было не только удобно (и престижно), но и давало право на небольшие вольности: к примеру, пронести с собой в офис бутылочку виски. Обычных работников на входе проверяют, а с подземной парковки вход отдельный и практически не охраняемый.
Дни тянулись за днями, зиму сменило лето, долгое, жаркое, с душными влажными ночами, пахнущими потом и застарелым безумием, с частыми, будто тропическими дождями, приносящими короткое облегчение и долгую удушливую тяжесть. Как виски, который он пил каждый день, даже на работе, даже за рулём; как таблетки, которые удерживали его на плаву, позволяя несмотря ни на что каждый день выходить на работу, но съедали половину его зарплаты.
Очередным утром он шёл по парковке. Быстро, немного сгорбившись, машинально потирая, словно отмывая, руки - была у него теперь такая привычка.
- Серый, Серый, постой, ты, что ли? - раздался голос за спиной.
Он обернулся. Из машины (дорогой, последней модели, красивого бело-золотистого цвета) выбирался его старый - ещё по ТОЙ жизни - знакомый. Даже, можно сказать, друг. Был когда-то давно, когда они были студентами, и жизнь была намного проще.
- Серый, ну ты даёшь! Тоже теперь тут работаешь? Я и не знал, думал, ты совсем, ну, того, - он замолчал, окинул придирчивым взглядом костюм собеседника, - а ты, я смотрю, ничего, встал на ноги! Как ты?
- Да вот так, Лёх, взял и встал, чего такого? - он немного качнулся, словно изображая вставание, - работаю вот тут, в ночь.
- В ночь? Ну надо же, ночникам тоже дают места на парковке?
- Как видишь. Вообще, расскажи, как ты? Сто лет не виделись, - Сергей стоял и не мог понять, рад ли он видеть старого друга. Вроде бы действительно давно не виделись, а вроде бы - о чём им говорить?
- Да вот, тоже, тут. Помощником главного бухгалтера, - он самодовольно усмехнулся и оправил костюм. Демонстративно посмотрел на поблёскивающие красными камнями - рубинами? - золотые часы. Нет, подумал Сергей, не рад. Совсем не рад. Надо идти:
- Да, конечно, мне тоже пора, опаздываю, сегодня с утра встреча с генеральным, надо подготовиться.
- Ну да, ну да. Бывай, может ещё увидимся.
- Ага.
Он развернулся и пошёл ко входу. Вдруг остановился, словно вспомнив что-то, обернулся и крикнул:
- Серый, подожди секунду!
- Да?
- Ты вообще давно свою бывшую видел?
- Ээ, - такой вопрос его удивил, - давно. А что?
- Она просто давно хотела тебе что-то передать, всё спрашивала, не видел ли тебя кто-нибудь их наших.
- Не знаю, со мной она не связывалась.
- Ладно. Как-нибудь тогда спрошу у неё, может, она через меня хотя бы передаст, если что закину.
- Хорошо, спасибо.
Через две недели Лёха - теперь уже Алексей Александрович - передал ему посылку от бывшей жены. Это было небрежно завёрнутое в обрывок газеты обручальное кольцо.
В ту субботу он должен был отдыхать. Законный отдых, честно заработанный. Соседи уехали на дачу, так что, за небольшую плату, он мог сидеть дома весь день. Надо же, весь день! Как в детстве. Как в юности. Он посмотрел на кольца - своё, которое он так и не смог продать, и жены, которое она так не хотела отдавать ему когда-то - что поменялось в её жизни теперь? Как молоды и счастливы они были когда-то. Целыми выходными сидели у него дома, когда родители уезжали на дачу. Гуляли ночами. Мечтали. А что теперь?
Звонок раздался вечером. Срочный вызов на работу. Сверхурочные, всё такое, почему бы не съездить? Он даже был ещё почти трезвый.
А кольца - оба - он выкинул по дороге в реку, специально ради этого сделал крюк. Ему не хотелось чтобы кто-то когда-то ещё носил эти кольца - ИХ кольца. Лучше уж так.
Двери лифта уже закрывались.
- Подождите, не уезжайте! Подождите, - донеслось из холла. Сергей пожал плечами и придержал двери, - ой, спасибо! Ой, а ведь мы знакомы, помните?
Эта была та девочка из метро. Как же её звали? Света? Да, точно, Света!
- Помню, конечно, - Сергей улыбнулся, - а Вам куда?
- А мне наверх, на самый-самый верх! - радостно донеслось в ответ, - а Вам?
Он похолодел. Красивая молодая девушка могла ехать наверх только с одной целью. Они все ездили наверх только с одной целью. Но почти никогда не возвращались.
- Света, - он замолчал, пытаясь сформулировать мысль, - не надо. Не надо туда ехать!
- Что? Почему, о чём Вы?
- Я знаю, что там происходит, - он взглянул на экран. До пентхауса осталось ещё этажей сорок, - Света, прошу, не надо!
Она стояла, удивленно подняв брови, и молчала.
- Чёрт, - он ударил по стене, - чёрт, чёрт, чёрт. Дура, - он заорал, - ты понимаешь, что ты делаешь?
Тишина. Он зарычал и потянулся к кнопке аварийной остановки. Внезапно она перехватила его руку и ответила:
- Да. Иду к мечте. А вот Вы... Вы же не экономист, Вы - простой уборщик. Простой неудачник, так и умрёте неудачником - двери лифта открылись, - нам не по пути.
Стоящие у дверей лифта охранники повели девушку к гардеробной. Один из них задержался и махнул ему рукой, мол, не отсвечивай, иди, делай свою работу.
Он бросил последний взгляд на девушку и медленно пошёл за своим "инструментом". Надо работать. В конце концов, он уже продал душу дьяволу, какое право он имеет мешать окружающим делать то же самое?
- Сан Саныч, не знаете, что сегодня за день такой?
- А что за день? - старший охранник покосился на своего молодого коллегу.
- Обычно же у него, - кивок в сторону двери в хозяйское "святилище", - ну, - он замялся, - по одной клиентке в день. А сегодня уже третья. И обычно ночью, а сегодня с утра уже.
- Не знаю. И тебе знать не советую.
Старший подошёл к окну, бросил взгляд на заходящее солнце, на мгновение выглянувшее из-за туч смога, и украдкой перекрестился.
Сергей никогда не присутствовал на этаже во время "церемонии". Он знал из разговоров охранников, что "церемонии" могут длиться долго, а крики иногда слышны даже несмотря на всю звукоизоляцию. Его обычно вызывали уже после, когда оставалось только навести порядок и подготовить всё к следующему разу. Но сегодня был особенный день, сегодня пришлось убирать не только в "святилище", но и в хозяйской спальне. Всё началось там.
Охрана методично накачивалась хозяйским коньяком. В тишине. Сергей уже давно бросил уборку и сидел на полу туалета, мелко дрожа и машинально потирая руки, словно пытаясь смыть с них кровь. Крики давно стихли.
Охранники уснули.
Шанс.
Сергей зашёл в гостиную - огромное, практически пустое, помещение. В центре стоял журнальный столик и несколько кресел. Старший из телохранителей спал в кресле, младший лежал на полу, в луже дорогого алкоголя.
Пистолет в кобуре.
В конце-то концов, что ему - он уже давно умер.
Тёмное помещение. Большое, совершенно пустое, без окон, с расписанными красной краской (краской ли?) стенами, полом и потолком. Прямо на полу сидел человек, высокий статный блондин, с правильными чертами лица, блуждающей улыбкой на лице и нездорово поблескивающими тёмными глазами. Сидел и задумчиво смотрел в телефон.
Скрип. Дверь немного приоткрылась.
- Да не стойте в дверях, Сергей, заходите, я давно уже Вас вижу, - блондин встал с пола и повернулся к двери, помахивая телефоном, - тут же везде камеры. Забыли что ли, где находитесь?
После секундной паузы дверь открылась и вошёл уборщик. Застыл на пороге, ошеломленно оглядываю комнату.
- Нравится? Это моё святилище. Всё, что Вы видите - ВСЁ - я сделал сам. Каждый символ, каждый знак, каждый маленький шажок на пути к великой цели. Вам нравится?
- Нравится? Нравится? - Сергей ещё раз окинул помещение изумленным взглядом, - Как ЭТО может нравиться, проклятый псих?
- Псих? Отчего же, поясните, будьте так любезны, - насмешливая улыбка.
- Отчего? Это, это, это же кровь! Это же человеческая кровь, тех девушек, что ты сюда водил, я прав?
- Безусловны, Вы правы. Я брал у каждой из этих девушек столько крови, сколько они могли дать. Но не больше. Я брал кровь и отпускал их. Не надо считать меня убийцей, мой доблестный рыцарь швабры и тряпки, - улыбка стала ещё шире, - К слову, Вы знаете, что из всех сотрудников продержались у меня дольше всех? Да ещё и не просто сорвались, повесились или уволились, как некоторые, а пришли ко мне? Я тут почитал Ваше, - его прервал крик:
- Заткнись! Заткнись! Заткнись, - Сергей наставил на собеседника пистолет, - Заткнись, а то я выстрелю! - его руки дрожали, лицо покрылось красными пятнами, капли пота текли по лицу, - а где они тогда? Где все эти девушки, почему их никто не видел?
- Спокойнее, спокойнее, Дон Кихот. Я из тех ветряных мельниц, с которыми лучше не воевать, - хозяин медленно опустился на колени и начал что-то искать на полу, - вот, смотри, я покажу, - он нажал на один из элементов рисунка, раздался тихий шорох и в полу открылся люк.
- Что это? - Сергей медленно подошёл, не опуская пистолета, и заглянул вниз. Темнота.
- Это - путь в новую жизнь. В лучшую жизнь, как я обещал, - он достал из кармана монетку и кинул вниз. Секунду ничего не происходило, потом люк закрылся, на этот раз прозрачной крышкой, и внизу вспыхнуло пламя. Люк закрылся окончательно.
- Я ничего не убивал, Сергей, - он тяжело вздохнул, на лице не осталось ни следа от напускной веселости, - Вы знаете, кто были эти девушки? Девственницы, до двадцати, блондинки. Такие были требования, а они выстраивались в очередь. В очередь, представьте! Но я давал им выбор: уйти или умереть здесь. Все ушли. А огонь... Я стараюсь держать обещания. А они - они пали так низко, что даже там - он указал пальцем вниз, - лучше. Жизнь всех нас стала лучше. Лучшая жизнь. И они ушли в неё добровольно. Видите, как хорошо.
- Ты всех их убил... - Сергей стоял, завороженно глядя в пол.
- Нет. Их убил компьютер и система датчиков. И специалист из охранного агентства, который это делал. Кстати, в конце того коридора и в правду есть выход на пожарную лестницу. Кто не сгорел, могли уйти. Но, увы, увы, специалисты у меня были самые лучшие, - он встал и вновь надел на лицо лёгкую улыбку, - ты тоже, Сергей, один из лучших моих специалистов, пускай и по такому не самому уважаемому в нашем странном обществе занятию. И это ведь так странно, не находишь? Ты делаешь работу. Настоящую работу, хорошую, полезную. А твой однокашник Лёха помогает считать деньги, заработанные на подсчёте денег людей, которые сами только и занимаются тем, что считают ещё чьи-то деньги. Но ты чернь, а он - будущий хозяин жизни. Смешно, не правда ли?
Он усмехнулся и начал ходить вокруг Сергея, иногда подходя ближе, иногда отступая на шаг-другой.
- Ты ведь тоже мог стать таким. Я знаю, я читал твоё досье. Но не стал. Неееет, не стал. И ты знаешь почему? - этот человек очень любил слушать свой голос, - Нееет, не знаешь. А я знаю, я такой же, как ты. Мы живём в мире рабов, практически все в этом мире - рабы. Либо господа. Большинству предначертано быть рабами. Раньше они жрали гниль, оставшуюся от трапезы господ, и мечтали урвать завтра лишний кусок. Теперь они тоже жрут - жрут ту гадость, что производят одни конторы на деньги других контор, все эти модные полезные продукты, или новые машины, которые через пару лет можно будет выкинуть на свалку, всю эту модную одежду. Они сдают в аренду свои души, на 40 или сколько там часов в неделю, и за это им позволяют что-то жрать. Но я, и такие как я, решаю, что они будут жрать, что они будут хотеть жрать. Они - стадо. Животные. А мы - мы - Боги. В этом мире Бога не осталось, он умер. Не при Ницше, наверное, но старый псих оказался пророком. Неважно. Мы теперь вместо него. Мы правим умами, мы создаём иконы и святых, каждый день именно мы пишем Библию и назначаем Дьявола, - речь становилась всё более быстрой и неразборчивой, - в нашем Пантеоне, в лучших традициях, идут свои войны, свои интриги, да, - он рассмеялся, - тоже веселье...
Он задумался.
- И я ведь был как ты. Отучился, начал считать какие-то никому ненужные циферки в какой-то бессмысленной конторе. Зато очень гордился костюмом и вечными мешками под глазами - мода была такая. Ты же ведь понимаешь, что все эти люди, - он посмотрел себе под ноги, - никому не нужны. Их просто больше нечем занять, а давать им думать - опасно. Пусть лучше так. И большинство там и остаётся, чтобы бороться со своими ветряными мельницами, которые другие идиоты с таким же маниакальным упорством строят. Но я так не хотел. Как и ты. Но ты запил, потому что, ой-ай, не идти же по головам! Дурак. Именно поэтому я здесь, а ты - ты даже не там, - он указал пальцем вниз, - а где-то ещё ниже.
Он остановился. Склонил голову к плечу и посмотрел на Сергея. Тот долго молчал, затем с трудом, словно выталкивая из себя слова, заговорил:
- Но это, - широкий жест руками, - зачем? Заигрался в бога?
- Не заигрался. Я - и есть он. Мне за восемьдесят, а выгляжу я на тридцать. По моему желанию готовы жить и умирать сотни и тысячи людей. Любое моё желание тут же исполняется. Так кто же я? Молчишь? И правильно, это знак согласия. А это - это последний шаг. Знаешь, в детстве я жил очень бедно. Наша квартира была практически в подвале, а окна выходили на стену соседнего дома. А я постоянно сидел дома - учился, и солнце видел редко-редко. А сейчас - ты сам знаешь. Смог, всё такое, тоже не до солнца. Но ведь все мы родом из детства. Вот и я - хочу солнца. Всегда мечтал жить там, где солнце есть всегда. И толку от жизни на крыши небоскрёба, если здесь постоянно смог? В одной старой книге я нашёл этот ритуал - для него нужны всего лишь люди с волосами солнечного цвета. Как у меня, - он коснулся своих волос, - и как у них, - жест в сторону люка, - дело было за малым: выполнить всё в точном соответствии...
Выстрел.
Звук падения тела.
Шаги.
Выстрел.
Тишина.
Из новостей:
"Ужасное преступление потрясло сегодня М. Сумасшедший, работавший уборщиком в офисе крупной международной компании, ворвался в дом генерального директора, отравил охранников, завладел оружием и убил хозяина, после чего покончил с собой. Также без вести пропала 18-летняя студентка Светлана О., по свидетельствам очевидцев также находившаяся в доме.
Напомним, что погибший не только возглавлял одну из крупнейших компаний в своей области, но и делал многое для развития нашего замечательного города. Мэр уже выразил соболезнования родным и близким погибшего и пообещал дать имя погибшего одной из улиц в районе К., где родился и провел детство усопший. Наш город - и мир в целом - лишился сегодня одного из лучших своих детей. Это невосполнимая утрата, и мы скорбим вместе со всеми жителями города. Завтрашний день объявлен днем траура".