Аннотация: Опубликовано 03.02.2020 на сайте ГУ ОГАЧО: https://archive74.ru/news/grigoriy-chuhray-o-stalingradskoy-bitve-i-lechenii-v-chelyabinskom-gospitale
2 февраля 1943 года завершилась Сталинградская битва - крупнейшее сражение Второй мировой войны. В Сталинградском кольце капитулировали 22 дивизии Германии и её союзников, а общие потери противника в ходе сражения составили около 1,5 млн убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести[1]. Эта победа стала итогом тяжелейших боёв: среднесуточные потери советских войск на Сталинградском направлении превышали 6 тысяч человек, в том числе более 4 тысяч ранеными и заболевшими[2].
В 1942 году Южный Урал стал одним из ключевых районов приёма раненых со Сталинградского направления. Эшелоны в направлении на Челябинск тогда шли по Куйбышевской железной дороге[3]. В обратном направлении к Сталинграду двигались пополнения и боевая техника[4]. К сожалению, в ГУ ОГАЧО медицинские карты раненых и больных воинов-участников Великой Отечественной войны отсутствуют. О судьбах и боевом вкладе некоторых из них рассказывают мемуарные источники. В воспоминаниях лейтенанта Григория Наумовича Чухрая узнаём о его участии в боях в составе Донского фронта, тяжёлом ранении и излечении в челябинском госпитале. Фронтовик, много раз раненый, а впоследствии известный кинорежиссёр, приводит в своих воспоминаниях такие факты и подробности, которым поверить трудно. Некоторые из них подтверждаются документами ГУ ОГАЧО.
О своём ранении мемуарист говорит нарочито скупо, слишком много боли и испытаний оно принесло: осколок снаряда поразил лёгкое. В условиях интенсивных наступательных боёв прифронтовая медицинская служба работала с перегрузом, и операцию ему смогли сделать только в Челябинске. Чтобы попасть в военно-санитарный поезд, Григорию Наумовичу на пределе физических сил пришлось переходить своим ходом из госпиталя в госпиталь, затем до Воронежа добираться в товарном вагоне[5]. Известно, что эвакуация раненых средствами железнодорожного транспорта в тот период проходила в два этапа. Из прифронтовой полосы раненые вывозились на глубину в 250-300 км на "санитарных летучках" в неприспособленных вагонах, где во время пути не кормили. По прибытии санитарной летучки в пункт назначения раненых сортировали и переводили в военно-санитарные поезда, которые законно считались госпиталями на колёсах.
Мать Григория Наумовича проживала в эвакуации в г. Кургане, который тогда считался частью Челябинской области. Потому раненый лейтенант Чухрай просил, чтобы выгрузили его именно в Челябинске. Город в начале 1943 года являлся крупным госпитальным центром, где одновременно действовало десять военных госпиталей и их филиалов[6]. Ожидание санитарного поезда было изнурительным делом, поскольку диспетчеры ЮУЖД в первую очередь пропускали грузы военного и хозяйственного назначения. К работам по разгрузке военно-санитарных поездов привлекались сандружинницы, военнослужащие, учащаяся молодёжь, домохозяйки, сотрудники госпиталей. Примерно треть всех раненых, поступивших в Челябинск, как и Григорий Наумович, при разгрузке поезда не могли передвигаться самостоятельно[7].
Описание прихода военно-санитарного поезда на станцию Челябинск приведено в воспоминаниях Т. И. Избицких: "военно-санитарный медленно замедлял ход, расползался запах карболки, лекарств, человеческих тел и тленности. Сначала на носилках закрытыми тканью выгружали умерших на перегоне. Потом спускали раненых, лежащих на носилках, которых направляли в наши эвакогоспитали; далее их перевозили на машинах и повозках. Затем из вагонов выходили те, кто мог самостоятельно передвигаться по перрону. К ним устремлялись местные женщины. Они раздавали продукты: картофель, овощи, лук, чеснок, ягоды, семечки, пироги, сало. Окна поезда были открыты, из них смотрели сидя и стоя оставшиеся раненые. На вопросы махали рукой, иногда слышалось слово "мясорубка"[8].
В Челябинске для перевозки носилочных больных использовался весь имеющийся в городе транспорт, в том числе автобусы[9]. Подтверждается документами и рассказ Г.Н. Чухрая об отказе прибывших в госпиталь офицеров стричься. Их держали в вестибюле до тех пор, пока не согласились подстричься. Сам Григорий Наумович, надеясь скорее получить медицинскую помощь, согласие дал, и вскоре был прооперирован[10].
Обычно при поступлении в госпиталь раненых раздевали, измеряли температуру, проверяли сопроводительные документы. После этого каждого поступившего осматривал врач санпропускника. Все повязки, и в том числе гипсовые, вскрывались. Остатки этих перевязочных материалов даже при самом отчаянном дефиците бинтов сжигали. После чего проводилась стрижка и бритьё, раненых мыли в ванной с проточной водой. Больных в тяжёлом состоянии заносили в санпропускник на решетчатых носилках. Чтобы раненые не простыли, их вытирали насухо[11].
В волосах вновь прибывшие могли занести инфекции. Вновь прибывших раненых не выпускали из карантина и им не оказывали медицинской помощи, пока не согласятся стричься. Зато наличие причёски облегчало легкораненым выход за пределы госпиталя. Даже в штатском наголо остриженный мужчина становился объектом пристального внимания военных патрулей. Именно поэтому раненые командиры и политработники стремились избежать стрижки[12].
В какой именно из челябинских госпиталей попал на излечение Григорий Наумович - неизвестно: он не упоминает никого из сотрудников госпиталя, не сообщает номера госпиталя или фамилии лечивших его врачей. После перевода из реанимационной в обычную палату состояние его постепенно улучшалось: "Я почувствовал себя не только воскресшим, но и попавшим в рай. До Челябинска вражеские самолеты в то время не долетали. В городе не было ни затемнения, ни бумажных крестов на окнах, по вечерам сияли вовсю электрические лампы. Врачи и сестры были внимательны и любезны".
Время нахождения на госпитальной койке он считал очень плодотворным. "Когда я стал способен читать, милая девушка библиотекарь стала приносить мне книги. Тогда я впервые прочёл "Войну и мир". Под влиянием этой книги стал думать о войне, в которой участвовал. А милая библиотекарша принесла мне повести Лавренёва". Огромное впечатление на лейтенанта Чухрая произвела повесть Бориса Андреевича Лавренёва "Сорок первый", именно это литературное произведение избрал он для своего дебюта в качестве главного режиссёра фильма. О фильме он тогда ещё не думал, "...но от этой книги получил новое, свое собственное представление о гражданской войне, как и об Отечественной".
Из архивных документов известно, что библиотекари Челябинских госпиталей ежедневно обходили тяжелораненых и раздавали им книги. Более всего были востребованы книги приключенческого и исторического содержания. За декабрь 1942 года 330 читателей челябинского эвакогоспиталя Љ3883 1600 раз посетили библиотеку и прочли 2800 книг[13]. То есть, библиотеки в Челябинских госпиталях работали весьма хорошо.
Нахождение в госпитале оставляло раненым много незанятого времени, которое они, по словам Григория Наумовича, тратили на общение. Впоследствии психологические наблюдения, размышление о войне, а также показ разных сторон личности, оказавшейся в экстремальных обстоятельствах, стали особой чертой творчества Чухрая - кинорежиссёра. Учитывая наличие огромного резерва свободного времени у легкораненых и выздоравливающих, политработники челябинских госпиталей для сохранения дисциплины старались их вовлекать в работы по госпиталю: дежурства и посты, проведение агитационно-пропагандистской и культурно-массовой работы. Так выздоравливающему лейтенанту Чухраю было поручено чтение газет в палатах для тяжелораненых, где "стоял дурной запах", но у него теперь "были силы его победить".
Григорий Наумович оставил интересное свидетельство об участии жителей города в шефстве над эвакогоспиталями: "В этих палатах [т.е. для тяжелораненых] я часто мог наблюдать: девушка сидит у постели умирающего, держит его за руку и всей душой болеет за него. Я верил, что в этом случае он не умрет - и до сих пор верю". В эвакогоспиталях Челябинской области процент смертности был невелик, менее процента от общего количества пациентов[14]. Быть может, это последнее средство действительно работало?
После выписки из госпиталя Григорий Наумович вернулся на фронт, в составе воздушно-десантных войск неоднократно десантировался в тылу противника, награждён медалями "За оборону Сталинграда", "За взятие Вены", орденами "Красной Звезды", "Отечественной войны" I и II степеней. После окончания режиссёрского факультета ВГИКа в 1953 году работал ассистентом режиссёра, затем режиссёром. Самые известные его фильмы "Сорок первый" (1956), "Баллада о солдате" (1959)[15].
С. А. Кусков, ведущий археограф, кандидат исторических наук
[1] История Второй мировой войны 1939-1945. В 12 т. Т. 6. М., 1976. 519 с. С. 81.
[2] Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь. Новейшее справочное издание / Г.Ф. Кривошеев, В.М. Андронников и др. М., 2014. 384 с. С. 114, 115.
[3] ОГАЧО, ф. П-288-к. Оп. 3. Д. 56, Л. 7.
[4] Урал ковал победу: сборник-справочник. Челябинск, 1993. 383 с., С. 343-353; Шустов Т.В. Записки танкового техника. Магнитогорск, 2000. 489 с. С. 9.
[5] Чухрай Г. Н. Моя война. М., 2001. С. 206.
[6] Урал ковал победу: сборник-справочник. Челябинск, 1993. 383 с. С. 378, 379.
[7] ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 6. Д. 270. Л. 25 об. Д. 36; Ф. П-288-к. Оп. 3. Д. 56. Л. 163; Ф. П-297. Оп. 2. Д. 637. Л. 5.
[8] Избицких Т. И. Владимир Лощилов. Заслуженный мастер спорта. Основатель научной школы. М., 2008. С. 48
[9] ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 6. Д. 270. Л. 39.
[10] Чухрай Г. Н. Моя война. М., 2001. С. 206, 208.
[11] ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 4. Д. 281. Л. 62.
[12] ОГАЧО. Ф. П-118. Оп. 1. Д. 163. Л. 16, 16 об.; Ф. П-288. Оп. 6. Д. 270. Л. 32 об.
[13] ОГАЧО. Ф. П-118. Оп. 1. Д. 109; Ф. П-288. Оп. 6. Д. 271. Л. 63; Ф. П-288-к. Оп. 1. Д. 21. Л. 170.
[14] Кусков С. А. Смертность раненых в эвакогоспиталях Челябинской области в период Великой Отечественной войны как медико-демографическая и социальная проблема // Материалы L международной научно-технической конференции "Достижения науки - агропромышленному производству". Ч. 1. Челябинск: ЧГАА, 2011. С. 22-26.
[15] Чухрай Г.Н. // Кинословарь в 2 т. Т. 2. М., 1970. 1423 с. С. 911-913.