На Северном Кавказе становится все меньше квалифицированных кадров и патриотов Российского государства. Русские стали покидать республики Северного Кавказа во второй половине 1980-х гг. Уже в первой половине 1990-х этот процесс стал повальным, и очень часто походил на вынужденное бегство. С тех пор принято множество программ, прямо и косвенно направленных на решение проблемы оттока русского населения. Однако тенденцию переломить не удалось. Эксперты приводят множество причин исхода русских:
--
разрушение промышленного наукоёмкого потенциала республик Северного Кавказа,
--
равнодушие к проблемам русского населения Федерального центра, узурпация власти в республиках этническими кланами,
--
вооруженные межэтнические и религиозные конфликты.
Владикавказский правозащитник Андрей Лебедев, многие годы занимающийся проблемами русских на Северном Кавказе, в частной беседе напомнил автору, что основная масса славянского населения приехала в регион на постоянное место жительство в годы советского промышленного строительства. Несмотря на громадные усилия советской власти, Северный Кавказ не стал индустриальным регионом, в целом он остался аграрной территорией с населением соответствующей ментальности. Основная часть русских инженеров, квалифицированных рабочих, в отличие от терских казаков, не смогла духовно интегрироваться в местную этническую среду, а после развала промышленности потеряла и экономические стимулы. Многие из таких русских в эпоху перестройки и реформ, не раздумывая, покинули кавказский край. Их отъезд ускорили в том числе уже перечисленные факторы военно-политического, социального и даже религиозного характера.
Наиболее полные данные по миграционным процессам на Северном Кавказе относятся к 2002 г., согласно которым в Чечне славян осталось не более 4% от численности всего населения республики, в Ингушетии - чуть более 1%, в Дагестане не более 5%. Примерно 25% в Кабардино-Балкарии, 23% в Северной Осетии и 33% в Карачаево-Черкессии. При этом надо делать поправку на официальный характер данных, которые не учитывают, что численность русского населения в эти годы пополняли только семьи федеральных военнослужащих, а это жители временные. К тому же на территориях северокавказских республик существуют (в Ингушетии и Чечне существовали) некогда густонаселённые казачьи районы. Сегодня от них остались полузаброшенные станицы в основном с пожилым населением.
Русское население на Северном Кавказе в постсоветское время уповает на помощь федерального центра и в некоторой степени Русской православной церкви. Как подчёркивают правозащитники, в результате контртеррористических действий федеральных силовых структур численность русских в Чечне сократилась чуть ли не в 10 раз. Та же ситуация сложилась в Ингушетии, но без боевых действий. По данным экспертов, численность русских в этих республиках продолжает уменьшаться, несмотря на огромные дотации из Москвы и "сверхлояльных промосковских лидеров".
Московская патриархия при каждом удобном случае подчёркивает свою заинтересованность в сохранении русского населения на Северном Кавказе. В личной беседе епископ Ставропольский и Владикавказский Феофан заметил, что в решении этой проблемы наметился позитив. По его мнению, обстановка стабилизируется, и к тому же опыт уехавших с Северного Кавказа людей показал, что нигде их, в общем-то, не ждут. Епископ Феофан считает, что для решения проблемы занятости русского населения" прилагают большие усилия руководители Кабардино-Балкарии и Ингушетии. На его взгляд, в целом русское население в регионе успокаивается. В Нальчике строится православный храм, а во Владикавказе, Черкеске и Грозном они не так давно уже были построены.
Однако из слов епископа так и не понятно, какие именно шаги предпринимает сама Русская православная церковь, чтобы новые храмы не оказались пустыми в преимущественно мусульманском регионе. Может быть, священнослужители убеждают светских руководителей разрабатывать программы занятости населения? Или оказывают социальную поддержку прихожанам, как это делают протестантские организации на всём Северном Кавказе? Если это так, то Московская патриархия заслуживает только добрых слов. Однако многие наблюдатели полагают, что на практике православные священники стали сильно зависимы от светских властных структур, состоящих из национальных элит и, как правило, не столь внимательных к социальным проблемам славян.
С подобными утверждениями можно спорить или соглашаться. Но есть исходу русских с Северного Кавказа и историческое объяснение, которое только дополняет приведённые версии их социального и политического проигрыша коренному населению в эпоху перемен. Речь идёт о такой категории, как историческая мотивация этноса. Перед малочисленными народами стоит задача по выживанию в жесткой этнической конкуренции. В трудные времена нация мобилизует весь имеющийся в её распоряжении ресурс самосохранения. Как, например, ингуши, карачаевцы, балкарцы в советской ссылке. В противном случае нация исчезает. Как убыхи и натухайцы в период Кавказской войны XIX в. В благополучные периоды существования малые этносы "накапливают жировую прослойку" впрок, потому что не знают, какие испытания им пошлёт судьба завтра. Как, например, осетины, аварцы, кабардинцы и другие "почитаемые" советской властью кавказские народы. Осетины ведь в советские годы и не предполагали, что столкнутся с проблемой сохранения нации на Южном Кавказе и в Пригородном районе.
Судьба определила государствообразующему русскому народу особую историческую роль на евразийском континенте. С XVI в. русские люди осваивали огромные пространства Сибири, Дальнего Востока, продвигались в Закавказье и Центральную Азию. На протяжении столетий формировался социально неприхотливый тип русского человека, среди нравственных составляющих которого стали жертвенность, служение интересам Отечества. "Раньше думай о Родине, а потом о себе!" -- этот советский пропагандистский штамп органично лёг на душу русского человека.
В конце XX в. ситуация поменялась: от Советской империи осталась усечённая территория РСФСР. Малочисленные народы страны, привыкшие к постоянному выживанию, сориентировались в эпоху перемен гораздо быстрее русских. Государствообразующий народ в эпоху крушения государства оказался в замешательстве. Исчезало на глазах то, что составляло последние четыре века его этническую мотивацию. Продвижение сменилось потерей территории, задача "окультуривания" других народов себя исчерпала. Проще говоря, общественные процессы стали отбирать у русской нации её идею, смысл исторического существования. Русские не привыкли выживать, но сейчас этого потребовали обстоятельства. А источники выживания, по крайней мере, на Кавказе, в основном уже оказались в руках представителей малочисленных народов. Русские почувствовали себя лишними в регионе.
В северокавказских республиках в начале 1990-х гг. стали создаваться славянские общественные организации для защиты интересов русского населения. Люди поверили своей элите, так и не разобравшись в её скрытых карьеристских целях. Мало кто задумывался, что никакая общественная организация не способна политически и даже социально защитить людей, тем более в годы государственного кризиса в регионе вооружённого конфликта. Но в то же время потенциал у подобных обществ был. Русская элита на Северном Кавказе должна была предложить своим соотечественникам концепцию выживания в конкретное время на конкретной территории. Русские интеллектуалы должны были объяснить соотечественникам, как им следует интегрироваться духовно и экономически в кавказскую среду. Промышленные гиганты в регионе рухнули, но кто мешал русскому населению занять нишу в доходной ремесленной сфере? Среди них немало хороших специалистов по ремонту автомобилей, квартир, сантехники и т.п. Однако общественные лидеры славян предпочли имитацию правозащитной деятельности и личную интеграцию в местную этническую бюрократию. Остальные выживали поодиночке.
В результате сегодня на Северном Кавказе всё меньше и русских лидеров, и самого славянского населения. Русский исход породит проблемы не только на Северном Кавказе, но в тех российских областях, куда идет миграция. Северокавказские народы ещё не располагают достаточным этническим кадровым ресурсом, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь. В то же время русские беженцы в центральных областях России не станут церемониться с проживающими там "лицами кавказской национальности" и при случае всегда напомнят, из-за кого они вынуждены были покинуть столь благодатный край. Выходит, что стабильной Россия не может стать без стабильного Северного Кавказа. И проблема русских в этом регионе - одна из ключевых проблем всей РФ.
Баку: потерянный шанс Москвы
.Москва резко негативно относится к сотрудничеству Грузии и НАТО. По мнению экспертов, именно это обстоятельство лежит в основе очередного обострения отношений Россия -- Грузия. При этом Москва настолько погрузилась в политические баталии с Грузией, что ей уже не хватает пыла на другие кавказские проблемы. В тени остается Азербайджан -- страна, которая более других на Южном Кавказе представляет интерес для Запада. Меж тем, Баку продолжает интеграцию в НАТО под шум российско-грузинского скандала. Только без суеты и громких прозападных заявлений.
Тема НАТО стала актуальной в Азербайджане еще в начале 1990-х годов. В 1994 г. Баку уже стал участником программы "Партнерство ради мира". Натовские специалисты с тех пор оказывают помощь азербайджанской стороне в военном планировании, в создании системы гражданской обороны. Происходит обмен информацией военного и политического характера. Особые надежды у сторон на программу "Каспийский страж", предполагающую создание сети в прикаспийских странах мобильных групп оперативного реагирования -- на случай чрезвычайных ситуаций, в том числе возможных терактов на нефтепромыслах и трубопроводах. В качестве одной из главных задач представители "Каспийского стража" провозгласили борьбу с ядерными устремлениями стран, игнорирующих запреты влиятельных международных организаций. Штаб-квартира "Каспийского стража" расположена вблизи Баку.
В 1999 г. высокопоставленный сотрудник администрации президента Гейдара Алиева заявил о необходимости расположить натовскую авиационную базу на Апшеронском полуострове. Чуть позже подобное предложение подтвердил министр обороны Азербайджана Сафар Абиев. Военное сотрудничество Брюсселя и Баку нашло продолжение в многочисленных совместных турецко-азербайджанских проектах. Сегодня Азербайджан и США реализуют восемь программ в области военного сотрудничества. Модернизация под натовские стандарты, как пишут бакинские газеты, затронет несколько аэродромов в Азербайджане. Наблюдая за подобными изменениями, Тегеран нервничает и делает заявления, что нанесет "ответный удар по любой стране, откуда произойдет вторжения внешних сил".
В июле 2006 г. в Азербайджане прошла неделя НАТО. Принявший участие в мероприятии заместитель генерального секретаря НАТО Жан Фурне на вопрос журналистов о возможном переходе на уровень интенсивного диалога -- предпоследнюю стадию процесса вступления в альянс -- заметил: "Надо это спросить у официальных лиц Азербайджана, хотят ли они интенсивного диалога с НАТО". Многие расценили это заявление как прямое приглашение в альянс: из слов натовского чиновника следовало -- дело осталось только за желанием Баку.
Еще каких-нибудь 16-18 лет назад в Азербайджане никто не мог и помыслить о столь тесном сотрудничестве с западным военным блоком. В начальный период распада СССР Азербайджан оказался на внешнеполитическом распутье. Баку с Москвой связывала почти двухсотлетняя история взаимоотношений, воспитавшая несколько поколений пророссийской интеллигенции. Все это время Россия была для Азербайджана культурным мостом в Европу. При этом бакинская нефть стала одной из самых весомых составляющих победы Советского Союза над фашистской Германией.
Немало общего у Азербайджана и с Ираном, в котором проживают более 20 миллионов азербайджанцев. Шиитские лидеры двух стран после распада СССР стали активно налаживать отношения, умножая свои ряды за счет бывших атеистов. Третьим ориентиром для Баку оказалась Турция -- именно она после крушения императорской России способствовала созданию самостоятельного государства на территории проживания кавказских татар, которых с той поры их и стали называть азербайджанцами.
Однако обстоятельства не позволили Азербайджану долго выбирать. В январе 1990 г. советские танки на улицах Баку в течение нескольких дней раздавили чувство верности азербайджанцев к Москве. Беспричинные расстрелы бакинцев на улицах повергли всю нацию в шок. К этому добавилась почти открытая помощь Москвы армянской стороне в военном борьбе за Нагорный Карабах. Армении помогал и Иран -- частично из-за позиции азербайджаского президента Эльчибея, заявившего о необходимости объединения всех азербайджанцев, но главным образом исходя из союзничества с Россией.
На фоне этих драматических событий Турция следовала лозунгу: "Мы одна нация -- но у нас два государства". Теперь Турция вместо России стала для Азербайджана мостом на Запад -- и не только культурным, но и политическим. Баку выбрал турецкое направление -- а значит и НАТО. Тем более что Россия в начале 1990-х погрязла в полукриминальном дележе государственной собственности, первоначальном накоплении капиталов, чиновничьих битвах за посты. Лишь небольшая часть властной элиты задумывалась о важности южнокавказского направления. Однако все инициативы не находили поддержки в Кремле -- в силу безнадежно испорченных личных отношений Бориса Ельцина и Гейдара Алиева.
При этом ни для кого не было секретом, что недра и акватория Азербайджана полны бесценным углеводородным сырьем, которое надо не только разрабатывать, но и охранять от внешних посягательств. Для того чтобы состоятся как государству, Азербайджану была необходима поддержка не просто на сильных мира сего, но самых сильных. В первой половине 1990-х гг. Россия такую силу из себя, очевидно, не представляла. Поэтому реализация нефтяных проектов проходила параллельно с активным расширением сотрудничества с НАТО. Азербайджанская элита словно боялась упустить время, отпущенное ей обстоятельствами на политическую и военную переориентацию. Россия разобралась в себе уже после того, как Азербайджан состоялся как партнер НАТО. Баку умело воспользовался западной поддержкой, и научился обращать свои поражения хоть в небольшие, но существенные политические победы.
-- Мы согласны вернуться во все промосковские блоки, в том числе и военные, но в том случае, если Россия перестанет помогать Армении, поможет вернуть нам территории, утраченные не без ее помощи, -- говорит советник Гейдара Алиева по внешнеполитическим вопросам Вафа Гулузаде. -- Но поскольку Россия не прекращает военную помощь нашему противнику, уже после перемирия поставила ему оружия на миллиард долларов, то мы вынуждены выбрать НАТО.
Между тем, по политическому устройству и экономической системе Азербайджан во многом до сих пор напоминает Россию: та же авторитарная власть с ограниченными свободами, формальным парламентом и техническим правительством, те же сырьевые приоритеты и серьезное отставание от передовых западных технологий. В большинстве своем нынешняя бакинская политическая элита так и не освоила английский язык и предпочитает развивать свой бизнес на территории России. Однако парадокс в том, что интересы сохранения государственного нефтяного бизнеса требуют западного участия. К тому же оформившаяся в последние 15 лет военно-политическая ось Тель-Авив -- Анкара -- Баку принципиально противостоит оси Москва - Тегеран. Россию и Иран связывает сегодня Армения, хотя Азербайджан в качестве более крепкого звена подошел бы лучше.
Сегодняшняя Россия прилагает усилия для возвращения Азербайджана в сферу своего влияния: в Баку стали ездить президент Владимир Путин и министр обороны Сергей Иванов, подписаны двусторонние соглашения по экономическим и военным вопросам. Чем может в создавшейся ситуации Баку может ответить Москве? Азербайджан отказался от интенсификации нефтяного сотрудничества с Украиной. В России прошел Год Азербайджана, а в Азербайджане -- Год России. Потеплели отношения между сменившимися лидерами двух стран. Однако полноценным звеном в ирано-российской оси Азербайджан стать уже не сможет. В лучшем случае, это будет декоративное звено, с красивым восточным орнаментом, для практического применения не пригодное.
Стрельба по официальному исламу
За минувший год на Северном Кавказе произошло около десяти покушений на представителей мусульманского духовенства. Трое из них были убиты.
На жизнь муфтия Карачаево-Черкесии и Ставропольско края Исмаил-Хаджи Бердиева за это время покушались дважды - 15 марта обстреляли его дом, а 9 декабря бросили во двор гранату. Наблюдатели в Карачаево-Черкесии считают, что Бердиева пока только предупреждают, не ставя целью его физическое уничтожение. Как, впрочем, и духовного лидера мусульман Ингушетии Ису Хамхоева. В ночь на 8 февраля неизвестные злоумышленники закинули в его двор ручную гранату, которая случайно скатилась в подвал дома, где и произошёл взрыв. Трагедией закончилось нападение на имама мечети Карачаевска Абдул-Керима Байрамукова. 5 августа прошлого года он был застрелен во время молитвы. Через неделю в поселке Мара-Аягы в пригороде Карачаевска в собственном доме местный житель зарезал 80-летнего эфенди Исмаила Батчаева. 25 сентября в Кисловодске в подъезде многоквартирного дома застрелили имама мечети Кисловодска и Ессентуков Абу-Бекира Куджиева. Республиканские правоохранительные органы утверждают, что все три убийства уже раскрыты. Эфенди Батчаева, по их утверждениям, зарезал молодой односельчанин, имамов мечети Карачаевска и Кисловодска расстреляли киллеры. Милиционеры задержали всех, найдя у одного из киллеров список приговоренных к смерти духовных деятелей.
В администрации президента Карачаево-Черкесии считают, что все эти преступления не связаны между собой одной мотивацией. За каждым случаем - свои цели, как правило, криминального характера. Например, разбойное нападение на дом кадия Духовного управления мусульман Карачаево-Черкесии Исмаила Бостанова, по словам чиновников, связано с деньгами, собранными паломниками на хадж. Три злоумышленника в масках похитили из его дома деньги и ценности на общую сумму около 200 тысяч рублей. Исмаилу Бостанову прострелили бедро и нанесли несколько ножевых ранений. Похитители, как сказали мне в администрации президента республики, очевидно, рассчитывали на более крупную сумму, не поверив утверждениям кадия, что основные денежные средства паломники перечислили в Саудовскую Аравию банковским переводом. В республике, где большое распространение получили идеи так называемого радикального ислама, официальная власть не любит разговоров об "идейной" основе покушений на представителей традиционного ислама.
- На сайтах различных исламистских организаций, мы не нашли ни одного заявления о причастности радикальных джамаатов к покушениям на мусульманских священнослужителей, - считает помощник президента Карачаево-Черкесии Евгений Кратов. - Это говорит о том, что цели нападавших были другими. Но всё равно проблема стоит слишком остро, чтобы недооценивать её.
Однако есть среди экспертов и те, кто не пытается отрицать конфликт между официальным духовенством и джамаатами. Разногласия между ними носят кардинальный характер.
Как считает исследователь ислама Энвер Кисриев, радикальные джамааты появились в регионе в первой половине 90-х годов прошлого века в результате резкого имущественного расслоения общества. В большинстве своём они состояли из протестных мусульманских групп в сельской местности. Их лидеры обвиняли официальных муфтиев и алимов в стяжательстве и услужении власти. Выпускники исламских университетов Ближнего Востока, местная молодежь и пришлые проповедники лишь добавили конфликту остроты. Используя знания, которых не было у представителей официального духовенства, они призвали очистить ислама от ереси и избавить его от государственного контроля.
К Духовным управлениям на территории России многие верующие относятся как к государственным органам власти, специально созданным в своё время коммунистами для осуществления контроля над духовенством и рядовыми верующими. Часть мусульман на Северном Кавказе с таким положением смирилась. Приверженцев ислама сегодня в регионе эксперты условно делят на последователей культурной традиции ислама (считая себя мусульманами, они практически не ходят в мечеть, не отягощены канонами веры), на богобоязненных и преданных вере людей (в основном это пожилые люди в сельской местности) и на фанатичных последователей, исповедующих в основном радикальный, обновленческий ислам. Последних особенно много среди бывших учеников медресе арабских стран. Но и в рядах фанатиков есть чисто духовные воины Аллаха, а есть те, кто намерен отстаивать свои идеи с настоящим оружием в руках. Последних, из разных республик Северного Кавказа, немало полегло в чеченской военной кампании. Но их оставшиеся в живых соратники, несмотря на официально объявленное завершение военной операции в Чечне, отказываться от вооруженной борьбы с неверными не намерены. Тем более, что помощь с Ближнего Востока продолжает поступать.
Мусульманина, прошедшего через ожесточённую борьбу со структурами федеральной власти, многое не устраивает как в светской, так и в религиозной жизни на Северном Кавказе. По словам журналистов в Карачаево-Черкессии, очень часто сами представители Духовного управления дают повод для критики со стороны радикалов. Не секрет, что муфтии и имамы сегодня живут гораздо лучше простых мусульман. При этом, по мнению последователей радикального ислама, духовенство не гнушается более чем сомнительными заработками, за которые в арабских странах полагается сверхжёсткие наказания. На Северном Кавказе во многих мечетях существуют такие услуги, как снятие порчи, гадание и другие магические ритуалы. Мои собеседники из Крачаево-Черкесии утверждали, что имамы и муфтии долгие годы успешно зарабатывают деньги, оказывая подобные услуги населению. Прибегать к магической помощи якобы здесь любят и местные чиновники и бизнесмены. Возможно, всё это в целом и содействует их благополучию, но "чистому исламу" противоречит, как недопустимые проявления язычества. К нему же последователи "саляфийи" (неискаженный ислам предков, по версии его сторонников) относят и такие традиции суфизма, как культ предков и почитание их могил, поклонение шейхам, вера в злых духов и многе другое. Подобными "грехами" лидеры джамаатов обосновывают необходимость безжалостной расправы с духовенством руками молодых фанатиков.
Главные противоречия между Духовными управлениями и джамаатами лежат в плоскости борьбы за власть над умами людей. Исламистские ячейки, располагая идейной и финансовой поддержкой соратников на Ближнем Востоке, стремятся к расширению своего влияния в регионе. Духовные управления им мешают, хотя и сами совсем не спешат завоёвывать массы. Или, по крайней мере, не могут добиться сколько-нибудь сереьезного увпеха в деле завоевания сердец верующих. Ислам среди жителей Северного Кавказа передаётся в основном потомственно. Неофитов в зрелом возрасте крайне мало. В этом деле гораздо больше успехов достигли джамааты, что, конечно же, крайне не нравится Духовным управлениям.
Большинство чиновников в северокавказских республиках не видят иных методов борьбыс джамаатами, кроме силового давления. Над так называемыми ваххабитами в милицейских участках издеваются куда более изощренно, нежели над уголовными преступниками, их часто просто убивают без суда и следствия. За последние несколько лет, например, физически ликвидированы десять членов крупнейшего в Кабардино-Балкарии джамаата "Ярмук", и только двое осуждены, четверо объявлены в розыск. Борьба с радикальными исламистами ведётся на Северном Кавказе по чеченскому образцу - силами спецслужб и правоохранительных структур. Соратники пострадавших мстят и нередко с оружием в руках. События в Нальчике в октябре 2005 года могут служить убедительным тому доказательством.
Судя по всему, джамааты окрепли в последнее время и в Ингушетии. Более подробно об обстоятельствах недавнего вооружённого нападения на муфтия Ингушетии Ису Хамхоева и его сына обещали рассказать следственные органы. Пока об инциденте можно судить только по словам сведущих людей. Суть их утверждений на днях обобщил муфтий Чечни Султан Мирзаев, по мнению которого Хамхоев пострадал от радикальных исламистов, поскольку был одним из наиболее бескомпромиссных критиков последователей "саляфийи", он "считал, что они несут угрозу не только отдельно взятым Чечне или Ингушетии, но и всему Северному Кавказу и всей стране".
У исламистов на Северном Кавказе есть надёжный союзник - тяжелое социально-экономическое положение людей. Северокавказские республики уже много лет испытывают тяжелейшую экономическую депрессию, в регионе большая безработица, необустроенные беженцы. В обыденной жизни - произвол властей, правоохранительных органов и спецслужб, коррупция. Чем хуже жизнь простых людей, тем быстрей растет число приверженцев радикального ислама с его обещаниями построить справедливое общество по образцу первых исламских общин, которые были созданы самим Пророком.
Земля и война на Северном Кавказе.
В течение последних веков конфликты между горскими обществами Северного Кавказа стали достаточно привычным явлением. С конца 19 века большинство конфликтов были порождены спорами за землю. Историки приводят в пример даже частые стычки между чеченскими племенами. По накалу страстей они мало, чем отличались от столкновений между чеченцами и казаками, осетинами и ингушами. Другое дело, что чеченцы в споре за землю могли найти общий язык гораздо быстрее, чем, например, казаки и черкесы. Но все равно кровь лилась часто, старейшины и муллы были вынуждены мирить смертных врагов.
Спор за землю между представителями различных этносов вдобавок ко всему осложняли особенности их взаимоотношений. Зачастую это был клубок проблем, нити к которому тянулись издалека как в историческом, так и в географическом смысле. Характерный пример тому - борьба за плодородные равнинные земли между Владикавказом и Назранью. Здесь же проходила дорога в Дарьяльское ущелье, а из него - чуть ли не единственный до 80-х годов прошлого века удобный путь в Грузию. Борьба за эту территорию развернулась в начале 20 века - эпоху раннего капитала - между осетинами, ингушами и казаками. Сегодня эти земли известны как Пригородный район Северной Осетии. В начале двадцатого века люди воевали между собой сёлами: осетинские Батакоюрт, Ольгинское против ингушских Базоркино, Далаково. Осетино-ингушское противостояние продолжалось в различных формах весь 20 век, вылившись в 1992 году в боевые действия с применением бронетехники, современного стрелкового оружия. Более 30 тысяч ингушей были изгнано из Пригородного района. Вернуться до сих пор не могут более десяти тысяч человек.
Но, несмотря ни на что, среди ингушей и осетин немало тех, кто готов к мирной совместной жизни. И в Назрани, и во Владикавказе можно часто услышать про 50 совместных фамилий. Фактор южных осетин серьезно обострил ситуацию. Они переселялись на эти земли из-за Главного Кавказского хребта по различным причинам, но почти на протяжении всего прошлого столетия. С северными осетинами их роднил язык, но различали некоторые особенности культуры и традиций. А уж для вайнахов-мусульман южные осетины и вовсе были чужаками-пришельцами из Грузии. Эта этническая группа не шла на компромиссы с ингушами, задавала тон антиингушским настроениям в среде северных осетин.
В итоге спор за землю, облаченный в форму этнической нетерпимости, породил затяжной межнациональный конфликт. Помирить народы тщетно пытаются вот уже 13 лет.
Только справедливое решение земельного вопроса позволит отыскать решение как осетино-ингушского, так и всех других межэтнических противоречий в регионе. Об этом все чаще говорят московские и северокавказские политологи. Многие из них добавляют, что трагедия Северного Кавказа как раз и заключается в том, что современные российские власти и не хотят, и не могут решать земельный вопрос в регионе, как, впрочем, и по всей России.
О важности решения земельного вопроса на Северном Кавказе я поговорил с заведующим отделом межнациональных отношений Института политического и военного анализа Сергеем Маркедоновым. По его мнению, на Северном Кавказе ситуацию определяют две взаимоисключающие концепции собственности на землю - частная собственность на землю и этническая собственность на землю. Война этих моделей, по мнению Сергея Маркедонова, в ближайшие десятилетия наложит заметный отпечаток на все политические и экономические события в регионе. Сергей Маркедонов поделился наблюдениями о ситуации в Дагестане.
- Коллега-политолог рассказал мне про ситуацию в Кумыкском районе. Живут люди, оформлена некая сделка на землю, - продолжает Сергей Маркедонов. - Но к кумыкам приходят даргинцы, и предъявляют на землю свои права, показывают какие-то бумаги. С формальной точки зрения все верно. Но представители кумыкской общины говорят: "Это же наша земля, тысячелетиями наши предки здесь жили, здесь наши могилы. Ведь придя сюда, вы принесете свою культуру, и земля эта перестанет быть кумыкской". Этническая собственность - это достаточно серьезная, на мой взгляд, причина, которая задерживает на Кавказе и социальную мобильность, и поддерживает конфликтность.
Как отыскать в подобных условиях компромиссное решение, помня, что любой неверный шаг способен положить начало вооруженному противостоянию? История в данном случае помощником не будет. В начале 20 века процесс раздела земли прервала советская власть. Сегодня говорить о возвращении к досоветскому варианту земельного раздела невозможно. К примеру, в 19 веке моему прямому предку за успехи в войне император пожаловал земли на южных склонах Терского хребта. На этих землях тогда селились осетины, ингуши, кабардинцы. Позже советская власть обустроила на них колхоз. В годы перестройки эти земли фактически захватил тогдашний крупный сельскохозяйственный чиновник в республике. Потомкам офицера императорской армии ни в суд на чиновника не подать, ни оружием земли не отвоевать. Чиновник этот одной национальности с потомками императорского офицера. Иначе бы любое напоминание о "прежних собственниках" в обществе воспринималось как призывы к межнациональному противостоянию.
Несколько иная, но тоже запутанная, ситуация сложилось в Чечне. Экс-председатель Верховного Совета России Руслан Хасбулатов рассказал мне, что в годы советской власти в Чечне считались с "собственниками" земли, коим она принадлежала до ноября 1917 года. Он вспомнил, что даже советские руководители иной раз просили разрешения у фамилии Хасбулатовых на постройку кого-либо объекта в пределах "их территории".
Однако, на мой взгляд, современные процессы в Чечне, ликвидировали прежние принципы "земельного согласия" и в чеченском обществе. Очевидно, что Рамзану Кадырову для постройки очередной бензозаправки нет необходимости спрашивать разрешения у кого бы то ни было.
Нынешние власти не способны решить запутанную проблему земельной собственности на Северном Кавказе. К такому выводу приходят многие политологи. Коррупционная власть далека от таких понятий как историческая и социальная справедливость. Пока власть своими шагами в этой области только усугубляет ситуацию, обостряет отношения, как между этносами, так и среди представителей одной этнической группы. Недавние выступления балкарского населения, у которого чиновники отобрали пастбищные земли в районе Нальчика, сопровождались требованиями раздела Кабардино-Балкарии на два самостоятельных субъекта.
Руслан Хасбулатов полагает, что урегулировать земельные разногласия могут совместные комиссии, если в них войдут уважаемые в обществе старейшины, религиозные авторитеты, представители власти. Словом, при решении земельного вопроса нужно исходить из демократических принципов. Горским народам, напоминают историки, эти принципы стали известны еще в 18 веке, то есть гораздо раньше, чем жители остальной России.
Сергей Маркедонов убежден, что этническую собственность на землю в регионе необходимо преодолевать. Но делать это необходимо филигранно, учитывая интересы "прежних" собственников. Но и в этом случае политолог сомневается в бесконфликтности процесса.
Но гораздо хуже для Северного Кавказа, если столь существенные процессы будут пущены на самотек. В этом регионе накопилось и без того множество проблем. В конце концов, Россия уже в скором времени может оказаться перед выбором: будучи не в состоянии дать ответы на накопившиеся вопросы, она вынужденно предоставить народам возможность находить их самостоятельно. Тем самым, окончательно признав свое непонимание особенностей региона и отсутствие сколько-нибудь эффективной экономической стратегии для Юга России.
Без Северного Кавказа невозможно существование России как таковой.
В Москве я довольно часто стал встречать своих бывших соседей и просто знакомых по прежнему месту жительства в Осетии, по частым поездкам в республики Северного Кавказа. Среди них не только русские, но и осетины, дагестанцы, кабардинцы, ингуши. Утверждения о том, что сегодня этот регион люди покидают в основном по политическим соображениям -- устаревший штамп начала 1990-х гг. В наши дни люди бегут в большей мере от экономических проблем. Этот процесс наглядно иллюстрирует положение в так называемом "российском форпосте" -- Северной Осетии. Эксперты утверждают, что за последние 13 лет из этой республики русских уехало в процентном отношении гораздо больше, чем из всех остальных республик Северного Кавказа (кроме Чечни). И это несмотря на традиционно добрые отношения между осетинами и русскими, опирающиеся в том числе и на религиозные ценности -- есть мнение, что многие русские, и большинство осетин в своём духовном развитии находятся на схожих позициях - ещё не ушли от язычества, но и не пришли окончательно к христианству.
Впрочем, причины отъезда сугубо социальные. Куда податься бывшему студенту без "связей" и влиятельных родственников? В Северной Осетии, например, выбор невелик: спиртово-водочное или охранное предприятие, милиция. Подсчитали, что в этой республике форму различных ведомств уже носит каждый седьмой человек!
Похожая ситуация сложилась и в других республиках Северного Кавказа. В годы советской власти здесь было открыто множество вузов. А это значит, что уезжают большей частью молодые образованные люди, сформировавшиеся в пророссийской культурной среде, не столько осетины, ингуши, кабардинцы, сколько россияне по своему духовному воспитанию. Их места -- пока ещё медленно -- занимают представители другой культурной среды, успевшие получить светское и религиозное образование в странах Ближнего Востока или люди, тяготеющие к подобным идеям. Этих людей россиянами по духу уже назвать нельзя. Но чем больше их появится на Северном Кавказе, тем меньше здесь останется России.
Если приплюсовать ко всему этому развал экономики и постоянные террористические угрозы, чеченский фактор, то пессимистические прогнозы некоторых экспертов о возможном отделении региона от России безосновательными не покажутся. Тем более что среди политиков, как в Москве, так и на Северном Кавказе, есть такие, кто бы не прочь ускорить этот процесс.
Готова ли Россия к такому развитию событий? У отечественного историка XIX в. Василия Потто есть красноречивая фраза: "Кавказ -- это ключ, без которого невозможно овладеть обширными равнинами и запереть их от вторжения всё новых и новых племён и народов". Выходит, кавказцам гораздо проще, чем другим "овладеть равниной", если так называть европейскую часть России. В современном понятии - овладеть социально-экономическим путём, а не силовым. Процесс этот сегодня уже затронул многие области России.
Из года в год мне приходится ездить по трассе Москва -- Нижний Новгород с посещением сельской местности Нижегородской и Владимирской областей. Вижу, что здесь всё больше и больше кафе, технических центров, строительных фирм с восточными названиями. Кирпичные дома переселенцев с юга высятся над покосившимися избами коренных жителей.
Русская деревня переживает не лучшее время. В некоторых из деревень, кроме беспородных собак и кошек, живности почти нет. Зрелище тягостное. В пресыщенной Москве такое положение дел даже трудно представить. А если встречается на селе приличное хозяйство с коровами, козами, птицей, хорошо обработанным огородом, то очень часто хозяевами оказываются переселенцы с юга. Тенденция налицо - кавказцы и азиаты активно и небезуспешно заселяют центральную Россию. В случае отделения Северного Кавказа, процесс этот только ускорится. Но понравится ли он местным жителям-обитателям покосившихся срубов?
Это у себя дома уроженцы горских республик чувствуют себя россиянами по духу, в России они все, в том числе и этнические русские, становятся "северокавкацами" -- со своими взглядами на жизнь, моральными принципами, стилем поведения. В городах средней полосы северокавказцы предпочитают селиться и работать вместе. Большая вероятность, что переселение "северокавказцев" в центральные области России (в республики Поволжья и в Сибирь они не поедут) будет сопровождаться межэтнической напряженностью.
Если Москва согласится на отделение территорий, которые занимают нынешние национальные республики, то без государственной границы влияние молодого "горского образования" может быстро распространиться на центральные регионы России. По крайней мере, признаки этого уже проявляются даже в Карелии, в Кондопоге. Создать оснащённую границу в ставропольских, кубанских или донских степях за несколько лет нереально. За это время десятки тысяч северокавказцев успеют обустроиться в русских областях, перехватывая поначалу финансовую, а затем и политическую инициативу у местного населения. Не в традициях северокавказцев забывать своих оставшихся на родине близких. Граница между российскими областями и северокавказским образованием будет сквозной. Вывод прежний: чем больше в центральных областях будет иностранцев-северокавказцев, тем меньше здесь станет России.
Одно из ключевых условий образования нового государства - объединяющая его граждан идея. Такую роль на Северном Кавказе может сыграть только ислам. Кавказ во все времена привлекал Турцию, Иран и арабский мир. Сегодня Тегерану явно не до северокавказских проблем. Турция в состоянии предложить горским народам "либеральный" суннитский вариант ислама, арабский мир -- радикальный. В любом случае на политической карте северокавказское образование приобретёт зеленый цвет. И рано или поздно потянется к мусульманскому Поволжью, где уже и без того особым статусом обладает нефтяной Татарстан. Для Москвы подобный "зелёный пояс" опасен ещё и тем, что он в состоянии блокировать основные трубопроводы из Сибири. Со статусом "энергетической державы" можно будет распрощаться навсегда, как, впрочем, и с самой державой.
Есть ли сегодня в политическом классе России люди, способствующие отделению Северного Кавказа от России? Безусловно, и главным образом ура-патриоты. Они сеют между россиянами межнациональную и религиозную рознь, усиливая этот процесс. Есть и недалёкие чиновники, которые опираются на кланы в южных республиках, не понимая, что все их труды и затраченные финансы уйдут в песок после поражения этого клана другим, более сильным и убедительным. На что в итоге пошли финансы, потраченные в своё время на Дудаева или Масхадова? Можно ли сейчас гарантировать "вечную преданность" клана Кадырова?
Средний бизнес на Северном Кавказе влачит жалкое существование. Молодёжь с завистью слушает рассказы старших товарищей, которые успели приложить энергию в горбачёвских кооперативах, но остались не у дел в последние годы рыночной монополизации.
Кремль осознаёт, что Северный Кавказ -- это особая зона. Значит, и подход к ней должен быть особым, тем более в экономическом плане. Особая экономическая зона "Ингушетия" почему-то до сих пор вызывает критику у московской политической элиты. Но ведь Руслан Аушев и Михаил Гуцериев не увезли с собой десятки уникальных объектов, появившихся за это время в нищей республике: от города Магас до крупнейшего в регионе железнодорожного вокзала. А вот куда пропадают бюджетные деньги, не может сказать никто. И ответ на этот вопрос жители республик Северного Кавказа могут начать искать самостоятельно в присущей им радикальной форме. Этот вариант развития событий уже неминуемо приведёт к отделению Северного Кавказа от остальной России.
Благополучие - лекарство от этнических конфликтов
Традиционные механизмы примирения на Кавказе больше не всесильны.
Парадокс многих межнациональных конфликтов на Кавказе в том, что они происходят между близкими, почти родственными народами. Например, таковыми можно считать северных осетин и ингушей. Их объединяют общие фамилии (по некоторым данным, около 50-ти), смешанные браки, десятилетия совместного проживания в одних населенных пунктах, во Владикавказе.
Но, несмотря на это, между осетинами и ингушами не раз случались вооруженные конфликты, самый крупный из которых произошел осенью 1992 года. Следовательно, этнические рычаги в трудное время оказываются слабее политико-экономических. Тем, кто может манипулировать этими факторами в своих интересах, под силу углублять противоречия внутри самих этносов. При желании всегда можно отыскать "различия" даже между осетинами - восточными (иронцами), западными (дигорцами) и южными (кударцами). Неоднородно и ингушское общество - назрановцы, например, имеют отличия от джейраховцев. Таким образом, этническая близость вряд ли может стать основой для урегулирования межнациональных отношений, в частности между осетинами и ингушами.
Кавказским народам удалось в прошлые времена выработать эффективные механизмы примирения. Механизмы затрагивали различные уровни - аула, горного общества, между представителями фамилий, ущелий и народов. Но со второй половины двадцатого века, эти механизмы стали слабеть, а с приходом рыночных отношений и вовсе во многом превратились в этнографическую формальность. Модернизация жизни внесла свои коррективы, без учета которых невозможно и межнациональное примирение.
Одна из многих особенностей современного примирения - фактор поколений. Сегодня различия между поколениями намного глубже, чем век назад. По сути, возрастные границы приобрели характер мировоззренческих границ. Дедушка и внук в современной кавказской семье - это уже представители двух разных "стран". Большинство представителей старшего поколения, как среди осетин, так и ингушей - уроженцы сельской местности, впитавшие в себя общинные устои. Их внуки, как правило, имеют о той жизни туманное представление. Механизмы межнационального урегулирования прошлых веков кажутся им наивными. Но непременной особенностью межнационального урегулирования на Кавказе должно быть обязательное участие в этом процессе всех возрастных групп конфликтующих народов, ведь сегодняшняя молодежь, несмотря на кавказские традиции, не согласится на роль простых исполнителей воли дедов.
Военный философ Ким Цаголов лет десять назад предлагал оригинальную форму осетино-ингушского диалога. На берегу горной речки должны были сесть осетинские и ингушские старики (не исключено, что среди них оказались бы представители тех самых "общих фамилий"). Младшим, по кавказской традиции Цаголов отводил роль накрывающих стол, подающих яства. Старики, провозгласив три обязательных тоста, могли бы приступить к обсуждению проблемы о примирении. Их решения должны были стать безусловными для руководителей обеих республик, которые, по задумке Цаголова, были обязаны выступать на этом саммите у реки в роли прислуживающих.
Романтический подход Кима Цаголова к проблеме вытекал из традиции: у кавказцев старшее поколение с давних пор имело право решающего голоса, поскольку видело в этой жизни больше. Но этот рецепт если и мог помочь, то только в обществе "до рыночных отношений". Сегодня при решении проблемы следует учитывать и интересы других поколений. Их статус значительно вырос - финансы оказались в основном в молодых руках.
Осетины и ингуши, родившихся в 20-х и 30-х годах прошлого века, в полной мере познали сталинские принципы дружбы народов. Для ингушей того возраста воспоминания детства и молодости сохранили железнодорожные теплушки, казахстанскую степь, смерть, голод... Они вернулись в 1957 году с обидой на весь мир, на больше всех досталось соседям-осетинам. Напрасно осетины уверяли, что они "сами пострадали". В 1944 году осетин также подвергли переселению, но не в Казахстан, а в ингушские дома, в Назрань и Малгобек. Как оказалось позже, это было не намного лучше, чем в голую степь.
Так найдут ли сегодня "старики" общий язык в вопросе осетино-ингушского урегулирования? Вряд ли. Слишком долгое время зрело недовольство друг другом. Депортацией и перекройкой административных границ занималась компартия, а отвечать за ее ошибки пришлось простым осетинам и ингушам.
Другая возрастная категория - уроженцы 50-х и 60-х годов. Эти люди выросли на мирном Кавказе. Но они помнят КГБ, отчислявшего из вузов, выгонявшего с работы за чтение Солженицына. В дни вооруженного противостояния в Пригодном районе им было по тридцать-сорок лет. До конфликта эти люди вместе учились, открывали кооперативы и малые предприятия, но осенью 1992 года стали друг в друга стрелять.
Конечно, и стрельба забывается ради будущего, но проблема здесь в том, что ныне эта категория имеет "карьерный" характер. Большинство руководителей Осетии и Ингушетии, чиновников - представители этого поколения. А на уступках противнику (урегулирование - это всегда компромиссы и уступки) карьеру не сделаешь. До пенсии и отъезда на жительство в более спокойные места далеко. Именно к этому поколению принадлежат руководители обеих республик - Таймураз Мамсуров и Мурат Зязиков. Много ли шансов у них на успех? Очень мало.
Ну а уроженцы 70-х и 80-х в Осетии и Ингушетии и вовсе выросли, почти не зная друг друга. Нелегко объяснить молодому осетину, что и с ингушом можно не только мирно жить на одной улице, но и дружить, сидеть за праздничным столом, родниться... Тот же разговор невозможен и с 20 или 30-летним ингушом. Они росли в селениях, где стоят сожженные дома бывших соседей другой национальности. Цветы по памятным датам дети кладут к мемориалам павших земляков на Великой Отечественной войне и к монументу жертвам конфликта 1992 года. В другой республике - музей почти целиком посвящен "фашиствующим" во время осетино-ингушского конфликта соседям. Ненависть к соседу культивируется в них со школьного возраста.
Но в молодежной среде есть и свои плюсы. Миф о демонизации соседей может растаять при налаживании постоянного, равноправного и свободного общения. Когда общаться будут не только чиновники и депутаты обеих республик, но и простые люди. Только и простые люди должны при этом быть довольны жизнью, не меньше, чем большинство чиновников и депутатов. Лишь при этом условии "возрастные страны" могут быть поглощены общей "страной благополучия". Посильная задача для российских властей? Если им нужен мир в Осетии и Ингушетии, то - да. Рычагов для решения задачи много - финансы, бизнес, средства массовой информации и т.д. Сытым людям будет недосуг воевать за виртуальные границы. Если они и будут отстаивать, то только границы между достойной жизнью и нищетой.
Северная Осетия - путь от политического форпоста до силового плацдарма Москвы
Северную Осетию часто называют российским форпостом на Северном Кавказе. Многим осетинам такое исключительное отношение со стороны Москвы по душе. Южные осетины, например, несмотря ни на что добиваются вхождения в состав России. Их не отпугивают даже методы, которые Москва, в отличие от Тбилиси, применяет в отношении "своих" сепаратистов - лежащая в руинах Чечня всего лишь в двухстах километрах от Южной Осетии. На протяжении всего советского периода Владикавказ был у центра на особом счету. И в постсоветский период Москва сделала ставку на Осетию - во многом как на противовес "взбунтовавшейся" Чечни. На территории Осетии дислоцировался большой контингент российских войск. Кремль не сомневался в благонадёжности республики - местные власть и оппозиция наперебой соревновались в упражнениях на верность "суверену". Но именно власти был выдан карт-бланш на весь объем доверия и поддержки, поскольку она была свободна от всяких завиральных идей "про демократию", которые хотя и имели хождение в столице, но не поощрялись на окраинах.
Северная Осетия стала местом переговоров между представителями Кремля и ичкерийского руководства накануне первой военной кампании. Штаб российской группировки и в первую, и во вторую военные кампании находился в Моздоке. Если в Ингушетии местные жители атаковали воинские колонны, в Осетии военные чувствовали себя как дома. Даже представительство президента России в зоне осетино-ингушского конфликта располагалось не в конфликтном Пригородном районе, и уж тем более не в Ингушетии, а в столице Северной Осетии.
Осенью 1994 года, когда над Чечней уже сгущались тучи, а в Моздоке российские военные готовили дудаевскую оппозицию в поход на Грозный, Осетия широко и демонстративно праздновала 220-летие своего вхождения в состав России. Владикавказ из кожи вон лез, чтобы убедить Москву накануне чеченской кампании в своей беспредельной преданности. После того, как Ахсарбек Галазов, владевший в совершенстве искусством придворной интриги, трижды смог убедить Бориса Ельцина отправить в отставку своих ближайших соратников якобы за грубые просчёты (Егора Яковлева, Галину Старовойтову и Валерия Тишкова), авторитет североосетинского руководителя на Северном Кавказе значительно вырос. Он рассчитывал на статус политика федерального уровня и его претензии были благосклонно приняты, поскольку республика накануне войны превратилась в важнейший геополитический плацдарм. С Галазовым стали считаться в Кремле, хотя у Бориса Ельцина, например, личные отношения складывались гораздо лучше с тогдашним президентом Кабардино-Балкарии Валерием Коковым. Но у последнего не оказалось по соседству мятежной территории и ему пришлось ограничить свои интересы пределами подведомственной республики.
Сменивший Галазова на посту президента республики Александр Дзасохов, попытался продолжить традицию - он стал инициатором многочисленных мероприятий в угоду Кремля. В апреле 1998 года по его инициативе руководители всех северокавказских субъектов отправились в Грозный. Президенты убеждали Аслана Масхадова изменить стиль поведения в отношении официальной Москвы. Но все эти усилия пошли прахом, поскольку Чечня к тому моменту стала уже полностью недоговороспособной территорией, на которой вовсю хозяйничали бандитские группировки.
Прошлое члена Политбюро и дипломата придавали Дзасохову особые лоск и уверенность в споре за ключевые позиции в регионе среди других глав республик. Как только резко осложнились российско-грузинские отношения, Кремль снарядил делегацию в составе спикера Совета Федерации и президента Северной Осетии в Тбилиси, якобы на футбольный матч между сборными двух стран. Посланник Кремля Дзасохов вёл тайные переговоры с президентом Шеварднадзе.
После прихода к власти в Грузии Михаила Саакашвили и резкого крена Тбилиси в сторону НАТО, Москва стала усиливать свои позиции в Южной Осетии. В республику были отправлены российское вооружение и кадры. На должность главы правительства Южной Осетии прислали Юрий Морозова, на должность министра оборона - Анатолия Баранкевича, на должность председателя КГБ непризнанной республики - бывшего сотрудника управления ФСБ России по Северной Осетии Николая Долгополова. В октябре прошлого года Долгополова сменил Борис Атоев, кабардинец по национальности. Прежде Атоев служил в органах безопасности Москвы, Кабардино-Балкарии и Афганистана. Теперь Северная Осетия стала плацдармом и для антигрузинских манёвров Кремля в Южной Осетии. Во Владикавказе, при МВД Северной Осетии, был создан штаб силовых структур по изучению обстановки и выработке совместных с южноосетинскими властями действий в непризнанной республике. Штаб этот функционирует до сих пор.
Северную Осетию устраивал статус российского форпоста. Несмотря на участившиеся теракты в республике, ниточки от которых чаще всего вели в соседнюю разоренную войной Ичкерию. Владикавказ продолжал служить Кремлю верой и правдой. Но после прихода к власти Владимира Путина в стране стали исчезать даже зачатки федерализма. Поменялся и особый статус Северной Осетии. Из политического форпоста она превратилась в плацдарм для силовиков на южноосетинском и чеченском направлениях.
Владикавказу было поручено оказывать всяческое содействие Цхинвали. Через перевал протянули линию ЛЭП. За электроэнергию расплачивается Северная Осетия. В прошлом году приступили к прокладке из Северной Осетии в Южную газопровода. Работы ведутся в спешке, в Алагирском ущелье строители газопровода вторглись на территорию заповедника, уничтожая реликтовые леса и местную уникальную фауну. Природоохранные организации попытались воспрепятствовать прокладке газопровода через заповедник, но тут же стали объектом разнообразнейших репрессий со стороны республиканской власти. Поддержка южноосетинского сепаратизма гораздо важнее экологических проблем собственной территории.
Федеральный центр не делает секрета из того, что рассматривает осетинский этнос как закаленную в реальных и идейных боях антигрузинскую силу, которая должна послужить препятствием для прихода НАТО на Южный Кавказ. В нынешнем году впервые всеосетинский национальный съезд пройдет не во Владикавказе, а в Цхинвали. Главная цель форума - усилить антигрузинские настроения среди всех осетин. О том, что Тбилиси гораздо ближе к Владикавказу даже территориально, чем Москва, сегодня здесь не задумываются. За преданность североосетинским властям прощается многое, в том числе и нежелание возвращать ингушских беженцев в населённые пункты Пригородного района. В путинский период громкие миротворческие акции и инициативы руководства Северной Осетии быстро сошли на нет. Политики здесь стало меньше. Вертикаль власти подразумевает, прежде всего, исполнительскую дисциплину, а не самостоятельность в действиях.
Невиданная по своей жестокости трагедия в Беслане существенно изменила общественную атмосферу в Северной Осетии. Близкие погибших в первой школе детей, окончательно потеряв веру в российское государство, самостоятельно занялись расследованием трагедии. Возросла политическая активность жителей Беслана. Международное сообщество стала проявлять огромный интерес к деятельности общественных комитетов "Матери Беслана" и "Голос Беслана". Отчаявшиеся узнать правду от российских властей, бесланцы потребовали привлечения к ответственности всех виновных, на их взгляд, в гибели детей должностных лиц - от главы Северной Осетии и подчиненных ему чиновников до президента России. Жители форпоста, очевидно, впервые стали разговаривать с центром языком жёстких требований и обвинений. Не смягчила их позицию даже беспрецедентная по своим масштабам гуманитарная помощь. Кремль решил обойтись малой кровью - в отставку был отправлен президент республики Александр Дзасохов, глава местного управления ФСБ Валерий Андреев, глава МВД республики Казбек Дзантиев и ещё несколько мелких фигур. Однако "Матери Беслана" и "Голос Беслана" всё ещё продолжали оставаться головной болью для Кремля. Со столь бескопромиссной политической силой надо было что-то делать - накануне парламентских и президентских выборов антипутинские обоснованные и громкие антипутинские заявления Кремлю мешали.
Выход из сложной ситуации Кремль отыскал в самой Северной Осетии. К власти был приведён спикер местного парламента и отец пострадавших в теракте двух детей Таймураз Мамсуров. Уроженец Беслана пользовался среди своих соотечественников большим авторитетом, чем сановный и чванливый Александр Дзасохов. Таймураз Мамсуров - представитель комсомольской когорты, сумевший в годы реформ сблизиться с местными полукриминальными деловыми кругами. Он только не потерялся в этом окружении, но сохранив свою чиновную стать, взял под контроль многих представителей делового мира Осетии. Таким образом Мамсуров стал своего рода промежуточным звеном в республике между чиновничеством и криминальным бизнесом, в основном базирующимся на спиртово-водочном производстве.
Новый глава республики в короткий срок отыскал общий язык с матерями Беслана. Мамсуров и его приближенные люди смогли убедить пострадавших, что сотрудничество, а не противостояние поможет добиться результатов в расследовании. Во всяком случае, публичные акции протеста общественных комитетов после прихода Мамсурова почти прекратились. "Матери Беслана" и "Голос Беслана" явно снизили протестную активность и ограничили свою деятельность громкими пространными заявлениями для прессы. Требования наказать виновных касались судьбы заместителей директора ФСБ и бывшего руководства Северной Осетии (кроме спикера Таймураза Мамсурова). Иногда "Голос Беслана" вспоминал про вину президента России Владимира Путина и директора ФСБ Николая Патрушева. Но на этом оппозиционный запал единственной влиятельной в республике политической силы стал затухать. Зоной активной антикремлёвской политики Северная Осетия оставалась недолго.
Фактически после второй годовщины теракта в Беслане республика вновь вернулась к своей обычной молчаливой покорности федеральному центру. Руководство республики держится на плаву благодаря поддержке Кремля и поощряемой им концепции осетинского национализма. В обществе подогревается идея "исключительности осетин" и их исторических прав на земли - имеются в виду Южная Осетия и Пригородный район. Эту идею с большим энтузиазмом разрабатывают местные придворные учёные-националисты. Для обывателей производятся мифы попроще - об исторической угрозе со стороны ингушей и грузин. Руководство республики, согласно этой концепции, огромными усилиями отстаивает интересы осетин, в том числе и территориальные. Культивируемый в Осетии национализм имеет особый характер - он в основном затрагивает политическую сферу, а не культурную. Традиции деградируют, осетинским языком пользуются всё меньше и меньше людей, зато градус нетерпимости к соседним народам среди осетин только растёт.
Для федерального центра главное, чтобы на территории республики более не звучали обвинения "Матерей Беслана" и других оппозиционных сил в адрес руководства страны. Впрочем, сегодня политическим силам Северной Осетии высказывать претензии Кремлю уже не положено по статусу - между "политическим форпостом" и "силовым плацдармом" разница существенная.
Южная Осетия: дружба с империей непредсказуема
Президент самопровозглашенной Республики Южная Осетия Эдуард Кокойты утверждает, что располагает историческими документами, доказывающими факт вхождения Южной Осетии в состав России в 1774 году. Но не существует, по его словам, ни одного документа о выходе Южной Осетии из состава этого государства. Исходя из этого, президент Кокойты допускает передачу этих исторических документов в Конституционный суд РФ, чтобы получить правовое обоснование идеи возвращения своей республики в Россию. По крайней мере, южноосетинский лидер на пресс-конференциях не устает упоминать об этом вот уже на протяжении полугода.
К историческим аргументам в межнациональных спорах на Кавказе стороны прибегают часто. Но, как правило, подобные аргументы лишь обостряют межнациональные конфликты. Трудно найти пример, когда политики жертвовали своими интересами в угоду "исторической правде". Чаще всего за ссылкой на конкретный исторический факт следует не менее конкретный исторический контраргумент. Противоречиями полнится и история русско-осетинских отношений.
Знакомство с работами историков подводит к мысли: 1774 год был объявлен исторической датой "присоединения Осетии к России" уже в советские годы и во многом благодаря позиции союзных властей. Советские идеологи, выполняя заказа властей, вносили железную определенность в историю и выбирали вехи, свидетельствующие о "нерушимой дружбе между народами" в прошлом, настоящем и будущем.
Так, ученые указывали, что в октябре 1774 года в Моздоке (в те годы крепость к Осетии никакого отношения, естественно, иметь не могла) осетинские представители скрепили подписями документ о том, что осетины становятся подданными Российской империи. Приводятся даже фамилии осетинских феодалов-участников встречи, но из виду упускается факт, что в тот период никакого единого протогосударственного образования у осетин не было. Они жили самостоятельными и отдельными горскими обществами. Не исключено, что в руки Эдуарда Кокойты как раз и попал тот самый моздокский документ.
Но как к нему относиться, если среди авторитетных российских и кавказских учёных нет единого мнения в отношении даты "присоединения"? Например, академик Анатолий Новосельцев пишет о присоединении в 1774 году "основной части Осетии", а в 1781 году - Западной Осетии, или Дигории - довольно большого горного района Центрального Кавказа. Ведущий североосетинский историк Марк Блиев в монографии "Южная Осетия" рассказывает, как в 1804 году осетинские повстанцы числом 3000 человек под руководством одного из влиятельнейших феодалов Ахмета Дударова перекрыли Военно-Грузинскую дорогу и взяли в осаду селение, где укрепился русский отряд. В этом же году осетины нападали на русскую крепость Владикавказ. Чтобы отбить атаки осетин, русское командование было вынуждено перебросить войска с иранского фронта.
Между тем в той русско-иранской войне решался ключевой для Санкт-Петербурга вопрос: быть ли России на Южном Кавказе? Получается, что "присоединенные в 1774 году к России осетины" спустя тридцать лет после принятия российского подданства всячески содействовали персам, не желая распространения влияния русских на Кавказе?
Но еще более шокирующие факты о русско-осетинских взаимоотношениях того периода мы находим у военного историка и кавказоведа Василия Потто. Одну из глав своего объемного труда о Кавказе, он так и назвал: "Покорение южных осетин".
Карательную экспедицию в Южную Осетию, рассказывает Василий Потто, русские войска в Грузии провели в 1830 году. Воевали не против отдельных деревень или банд, главным было "привести в покорность осетин, обитавших по большой Лиахве и её притокам, далее, пройти через Маграндолетское общество за снежный перевал Конго и кончить экспедицию в Джимуре (населенный пункт в Восточной Осетии - О.К.)". В трудах Потто можно часто встретить выражение "осетинская граница с Грузией". Но ведь Грузия к тому времени уже несколько десятилетий была фактически российской провинцией! Значит, концепция Василия Потто опровергает утверждение о "добровольном присоединении Осетии к России в 1774 году", по крайней мере, её южной части.
Карательная экспедиция русских военных в Южную Осетию, по данным кавказоведа и военного историка, сопровождалась ожесточенным сопротивлением местных жителей. Достаточно привести цитаты из работы Потто: "Постепенно вытесняя неприятеля из одной деревни в другую, войска два дня находились в беспрерывном огне и только утром 22 июня достигли, наконец, высокой снеговой горы Зикара"... "Войска наши проникли так далеко и прошли через такие места, где не только не была нога русского солдата, но куда не доходили даже грузинские цари, владевшие Осетией целые столетия"... Здесь же Потто приходит к выводу: "Так свершилось покорение Южной Осетии, навсегда утратившей свою независимость". Таким образом, официальная дата "присоединения" Осетии к России опровергается известными учеными-кавказоведами. Более того, употребляется термин, не оставляющий возможности для интерпретаций, - "покорение осетин".
Историк Марк Блиев в работе "Южная Осетия" и вовсе оставляет южным осетинам лишь инструментальную роль в имперской политике России на Южном Кавказе: "с 1809 года Южной Осетии будет отводиться в лучшем случае роль игральной карты". Можно только добавить, что эта роль навязывается осетинам по сей день.
Россия, как и любая империя, в своей политике отдавала предпочтение во все времена не "друзьям", а своим интересам. Утверждаясь на Кавказе двести лет назад, империя делала ставку на грузин. Тбилиси был выбран имперскими властями в качестве политического и культурного центра всего региона. Отстаивая интересы грузин, русские воевали с персами, турками, лезгинами, абхазцами и осетинами. В наши дни у России на Кавказе - те же интересы. Окрепнув на нефтедолларах спустя 15 лет после развала советской страны, Москва вновь задумалась о расширении своего влияния на Кавказе. Интересы те же, что и двести лет назад. Только "друзья" и "враги" поменялись местами. Теперь русские войска стоят уже в Южной Осетии, а Москва угрожает грузинам. Не так давно дело чуть не дошло до современной версии "карательной" операции - российские военные несколько лет подряд рвались в Панкисское ущелье. Двести лет назад у русских военных раздражение вызывал самый влиятельный среди осетин феодал Ахмет Дударов, сегодня - грузинский президент Михаил Саакашвили.
Дружба с империей непредсказуема. Тем более с империей нестабильной, если и способной на резкие шаги, то только в результате нефтедолларовой инъекции. Как себя поведет эта империя позже, предугадать сложно. Вполне возможно, "больной" вскоре заново улучшить свои стремительно ухудшающиеся сейчас отношения с Западом, то есть со странами, считающими Грузию своим стратегическим партнером. Что тогда останется делать южным осетинам? Кому они повезут "документы от 1774 года"?
Эдуард Кокойты: " Саакашвили реанимировал фашизм в Грузии "
Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты комментирует решение властей Грузии о создании Временной администрации на территории республики и обосновывает право республики на вхождение в состав России.
- Недавно парламент Грузии принял закон "О создании соответствующих условий для мирного урегулирования конфликта в бывшей Югоосетинской автономной области". Председатель парламента Нино Бурджанадзе заявила, что "это начало важного этапа в политическом процессе мирного урегулирования конфликта". Что думаете по этому поводу Вы?
Эдуард Кокойты: К этому мы относимся, конечно, отрицательно. Нужно думать о реальном положении дел. Это просто трусливая недальновидная политика нынешнего руководства Грузии. Оно уходит от сложившихся реалий. Нужно разговаривать с народом Южной Осетии, а не с представителями самозваного правительства, которое никого не представляет. От них отказались не только фамилии, но и семьи. В Осетии их считают предателями. Такими методами никто никогда не восстановит мир в зоне конфликта. Они пытаются навязать международному сообществу мнение о том, здесь существует двоевластие, но ничего подобного в республике нет. Это уход грузинских властей от реального урегулирования конфликта.
- Понятно, что Вы имеете в виду структуры Дмитрия Санакоева. Его ещё называют "альтернативным президентом" республики. По Вашему мнению, на кого сегодня опирается Дмитрий Санакоев в Южной Осетии?
Эдуард Кокойты: Ни на кого. Это марионетка, которую посадил режим Саакашвили. Даже грузинским населением сёл он не воспринимается. Поэтому сегодня мы видим, что в этих сёлах, в нарушение всех достигнутых договоренностей по урегулированию конфликта, находится большое вооружённое подразделение для обеспечения его безопасности. И присутствие этого подразделения не приветствуется самим грузинским населением.
- Выходит, что он опирается на силовые структуры, а не на местное население?
Эдуард Кокойты: Да.
- Актуальна ли для Южной Осетии необходимость воссоединения с Северной Осетии, а значит и вхождение в состав России, ведь Владикавказ не мыслит себя вне московского контекста? На каком основании это может произойти?
Эдуард Кокойты: Мы говорим о признании международным сообществом Южной Осетии. Политико-правовых оснований для такого признания у Южной Осетии больше, чем у Косова. Южная Осетия образовалась в результате демократического распада Советского Союза. Косово - это следствие агрессии. И сегодня те же агрессоры хотят создать этому краю условия для независимости, несмотря на то, что есть в мире территории, которые заслуживают международного признания больше чем Косово. И в Южной Осетии, и в Абхазии, и в Приднестровской Молдавской республике все институты государственности существуют уже 16-17 лет. Они показали свою состоятельность, как государства. На их территории уже не раз прошли выборы, референдумы.
- Эдуард Джабеевич, Ваши оппоненты говорят, что Южная Осетия и политически, и экономически полностью зависима от Северной Осетии.
Эдуард Кокойты: Выстраивание интеграционных отношений не говорит о зависимости. Да, мы пытаемся интегрироваться и экономически, и культурно, и, если хотите, политически в Северную Осетию и Россию. Потому что Россия для нас всегда была ближе, чем Грузия. Эта республика устроила два геноцида нашему народу. А сегодня Республика Грузия делает всё, чтобы практически выжить всех осетин, которые ещё остались на её территории. Это доказывают сотни тысяч осетинских беженцев на территории России. Мы хотим обезопасить свой малочисленный и разделённый народ. Только благодаря интеграции с северной частью Осетии, мы можем сохраниться как этнос. Мы признаём территориальную целостность Республики Грузия, поскольку ни Южная Осетия, ни Абхазия к этому государству отношения не имеют. А если говорить о праве нации на самоопределение, то надо обратиться к примеру Германии. Если немецкому народу позволено было объединиться под аплодисменты, то почему нельзя это сделать осетинскому народу, даже без аплодисментов. Почему наш народ лишают права жить в одном государственном образовании? Мы ведь и раньше находились в одном государстве!
: - Вы собирались обращаться в Конституционный суд России с просьбой рассмотреть исторические документы о том, что южные осетины, влившись в состав Российского государства более двух веков назад, никогда его не покидали. Вы не отказались ещё от этой идеи? .
Эдуард Кокойты: Не отказались. Параллельно мы готовим документы о геноциде осетинского народа, проживавшего в Грузинской ССР. Мы хотим объединить все эти документы, но Конституционным судом России не ограничимся. Ещё будем обращаться в международные суды против Грузии. Мы хотим, чтобы международное сообщество пересмотрело своё отношение к конфликту. Его надо урегулировать после дефашизации Грузии. Сами грузинские политики признавали наличие грузинского провинциального фашизма. Это не высокопарные слова, а факт. Пока мы не увидим, что Грузия осуждает свои прежние шаги в отношении национальных меньшинств, в отношении Южной Осетии и Абхазии, мы будем придерживаться своей нынешней политической линии. Грузия должна переосмыслить всё, что она сделала против наших народов. Не мы врывались на территорию Грузии и отторгали от неё части. Во время грузинской агрессии на территории Южной Осетии было сожжено 117 осетинских сёл. Многие грузинские сёла в это же время были под контролем осетинской стороны, но ни одно из них не было сожжено. Мы противостоим не грузинскому народу, а фашистскому режиму маскирующемуся под демократические лозунги. Сегодняшний режим Саакашвили - это фашистский режим.
- Многие на Западе убеждены, что нет ничего общего между Саакашвили и Гамсахурдиа, выдвинувшего в годы своего правления, то есть 16 лет назад, лозунг "Грузия для грузин!" .
Эдуард Кокойты: Я понимаю, что Запад пытается отделить Саакашвили от Гамсахурдиа. Но недавно Саакашвили организовал похороны в центре Тбилиси Гамсахурдиа. Саакашвили реанимировал фашизм в Грузии - при Шеварднадзе он практически пошёл на спад. Лозунги, которые всё чаще звучат в Грузии, далеки от демократических.
- В принципе Вы уже затронули в ходе нашей беседы тему интеграции Грузии в западные структуры. Хочу, чтобы Вы уточнили свою позицию по поводу вступления Грузии в НАТО. Очень много говорится о том, что к этому вопросу имеют отношение и абхазская, и южноосетинская ситуация.
Эдуард Кокойты: На этот вопрос я уже ответил в совместном заявлении с президентом Абхазии Сергеем Васильевичем Багапшем.
( В совместном заявлении говорится: "Общеизвестно, что Грузия мечтает стать членом НАТО. Однако осетины и абхазы видят свое будущее в совершенно ином измерении. Ни у кого не должно оставаться ни малейших сомнений в том, что Южная Осетия и Абхазия не пойдут в этот блок. Если в Тбилиси всерьез рассчитывают, что натовские солдаты захотят сражаться за идею "большой Грузии", то подобные надежды несбыточны. Членство Грузии в альянсе окончательно закроет перспективу политического урегулирования конфликта. Ответственность за это полностью ляжет на Тбилиси и тех, кто тянет его в НАТО". Заявление принято 21 апреля сего года).
- Получается, что к Южной Осетии вопрос вступление Грузии в НАТО не имеет никакого отношения? .
Эдуард Кокойты: К Южной Осетии это отношения не имеет. Тут надо подчеркнуть, что международное сообщество в своё время поспешило с признанием государства, которого практически нет - это Грузию. Ведь в это время были территориальные конфликты, надо было ознакомиться с реальным положением дел. Думаю, что и НАТО может сегодня совершить эти же ошибки. У Грузии есть серьёзные проблемы, которые противоречат мировым и европейским понятиям о цивилизованных принципах. Назовите мне хотя бы одного грузинского руководителя новейшего времени, который бы отработал конституционно отведённые сроки. Это государство постоянно лихорадит какие-то процессы, в нём смешаются президенты. Это значит, что устойчивой государственности в Грузии нет.
Дмитрий Санакоев: "НАТО - это не милитаризация, это демократизация"
- Недавно парламент Грузии принял закон "О создании соответствующих условий для мирного урегулирования конфликта в бывшей Югоосетинской автономной области". Официальный Цхинвали в лице Эдуарда Кокойты подверг грузинские инициативы резкой критике. Кстати, заявления и интервью президента Кокойты, в отличие от Ваших, довольно часто можно увидеть в российской прессе и в электронных СМИ? Он более доступен читателю, а значит имеет большие преимущества в заочной дискуссии с Вам. Вы не чувствуете себя ущемлённым?
Дмитрий Санакоев: Я не против того, что Эдуард Кокойты часто выступает в прессе, по телевидению. За прошедшие 16 лет в Южной Осетии много сказано о том, что события 1989-1992 года принесли горе и трудности жителям республики. Очень многие до сих пор не могут простить представителям грузинского народа те бомбёжки, обстрелы, в результате которых гибли люди. Это всё было. Затем война была остановлена, начался переговорный процесс. Южных осетин стали склонять к идее, что находиться им больше в одном государстве с грузинами нельзя. Эту идею поддерживают определённые силы в России. Они пытаются дать надежду южным осетинам, что может быть, когда-нибудь их республика будет присоединена к России, или будет признана как независимая республика. Но это блеф! Россия, как и всё мировое сообщество, поддерживает территориальную целостность государств, в том числе и Грузии. Не раз Москва и Европейский Союз подчёркивали, что Южная Осетия является территорией Грузии. Я считаю, что наш народ вводят намеренно в заблуждение, и вся эта игра остаётся частью большой политической российско-грузинской игры. Я не хочу, чтобы нашим народом игрались. Я хочу, чтобы народ сам определил своё будущее и интегрировался в цивилизованную европейскую среду. Я хочу, чтобы наш народ жил в государстве, в котором соблюдаются права человека, защищены интересы осетинского населения, созданы условия для духовно-культурного развития народа. Если у нас появилась возможность создать Юго-Осетинскую республику, то её нельзя упускать. Такую возможность нам готова предоставить Грузия. Этому способствует позиция Европейского Союза. Почему мы должны восторгаться всякими мифическими обещаниями о том, что может быть, когда-нибудь нас примут в состав большого государства. Мы уже сегодня можем сегодня достичь реального результата - появление на политической карте Республики Южная Осетия в составе Грузии.
- Закон, принятый парламентом Грузии, Вы так же считаете таким шансом?
Дмитрий Санакоев: Это первый шаг - восстановление Юго-Осетинской автономной области. Временная администрация будет создана на территории, которая в будущем получит название Южная Осетия. А после этого сам осетинский народ на референдуме может высказаться за республику, и это решение уже узаконит парламент Грузии. Это нормальный мирный путь решения проблемы.
- Эдуард Кокойты утверждает, что Вас в Южной Осетии никто не поддерживает, более того, охраняют от соотечественников специальные силовые подразделения.
Дмитрий Санакоев: Цхинвальские власти многое говорят и про меня, и про моих соратников... Мы опираемся на мнение народа. А Цхинвали сегодня эти власти ввергли в 1937 год, в сталинские времена. Если кто-то выскажется против позиции этих властей, то сразу попадает под преследования, сразу получает ярлык "врага народа". Если у этого человека есть бизнес, его могут полностью отнять. Не исключаю, что дом этого человека вдруг внезапно загорится. Свободы мнений там нет. Я и мои соратники не опираемся на силовые структуры. Но в тоже время и грузинский политический класс, и грузинские силовые структуры готовы помочь осетинскому народу реализовать нашу идею. В ходе моей встречи с Михаилом Саакашвили я увидел, что грузинское руководство не против, чтобы была образована осетинская автономная единица. Они не опасаются, что более чем 100-тысячное осетинское население, создав свою автономию, может разрушить единое грузинского государство. Сегодня Грузия - это уже не авторитарная страна. Эта демократическая страна. Новая Конституция Грузии сможет учитывать интересы осетинского народа, вплоть до вето, которое смогут налагать наши представители во власти на её различные решения.
- В Цхинвали часто проводят аналогии между Саакашвили и Гамсахурдиа. Вот и Эдуард Кокойты в интервью Caucasus Times заявил, что "Саакашвили реанимировал фашизм в Грузии".
Дмитрий Санакоев: Саакашвили и Гамсахурдиа сравнивать нельзя. Но я могу согласиться с тем, что Саакашвили - это харизматическая личность. В ходе нашего разговора я понял, что это патриот своего народа, это демократ, у него нет никаких предубеждений в отношении осетинского народа. Саакашвили многое делает для того, чтобы вытащить страну из ситуации, в которой она оказалась. Даёт результат борьба с коррупцией. Люди чувствуют себя свободными. Но остаётся очень тяжёлой экономическая ситуация, хотя положение здесь выправляется. На сегодняшний день, я считаю, Саакашвили - наиболее приемлемый лидер грузинского народа.
- А вступление Грузии в НАТО Вас не настораживает?
Дмитрий Санакоев: Да, это непростой вопрос. Я понимаю, что российско-осетинские, российско-грузинские, осетино-грузинские отношения портятся вот этими политическими решениями. Я не думаю, что со вступлением Грузии в НАТО что-то сильно изменится во внутренней политике этой страны. Грузия, стремясь в НАТО, хочет обезопасить себя от нападок со стороны России. К тому же НАТО - это не только военная организация, но и политическая, базирующаяся на принципах демократии. НАТО - это не милитаризация, это демократизация. Тем более Россия сама развивает совместные проекты с НАТО, почему она должна препятствовать вхождению в альянс других государств? Я думаю, что приход НАТО в Грузию, будет только способствовать урегулированию конфликтов.
Два президента на одну республику
Цхинвали уже почти 15 лет не контролирует всю территорию бывшей Юго-Осетинской автономной области. Прежние выборы президента и парламента самопровозглашённой республики фактически проходили только в осетинских населённых пунктах. Готовность принять участие в процедуре голосования на этот раз выражает и грузинское население Южной Осетии. Но всё равно нынешняя предвыборная кампания носит необычный характер, поскольку кандидаты в президенты у осетин и грузин на этот раз будут разными, как и Центральные избирательные комиссии. Одна комиссия образована властями самопровозглашённой республики, другая создана по инициативе общественной организации "Союз национального спасения". На выборах по версии властей Южной Осетии фаворитом называют действующего президента Эдуарда Кокойты. В ходе альтернативной предвыборной кампании лидером остаётся бывший министр обороны Южной Осетии Дмитрий Санакоев.
Российские политологи высказывают мнение, что идея проведения так называемого "альтернативного голосования" принадлежит официальному Тбилиси. Но власти Грузии явно не согласны с такими утверждениями. Как заметил государственный министр Грузии по урегулированию конфликтов Мераб Антадзе, альтернативные выборы незаконны, хотя он понимает стремление их организаторов и участников изменить ситуацию в регионе в лучшую сторону. Один из лидеров грузинской партии "Новые правые" Ираклий Иашвили усматривает рациональное зерно в этой идее:
- Правительство Кокойты объявит, что оно смогло собрать какое-то количество голосов в поддержку обращения в российскую Думу с просьбой признания независимости. Но с другой стороны будут собраны и голоса жителей Южной Осетии против этого. Легитимность обращения Кокойты будет снижена почти на порядок. Если же наша власть поддерживает альтернативные выборы, тогда это абсолютно правильный шаг.
Председатель "альтернативного Центризберкома" Урузмаг Каркусов утверждает, что "его избирательные участки" созданы почти на всей территории Южной Осетии, а "участки Кокойты" только в осетинских сёлах республики. К тому же у Кокойты, подчёркивает Каркусов, кандидаты в президенты - только его подчиненные и жители Цхинвала. В то время как у "альтернативщиков", по словам главы ЦИКа, зарегистрированы представители и других населённых пунктов республики, и даже житель Северной Осетии.
Московский политолог Алан Касаев считает, что грузинские власти с помощью параллельных выборов хотят достичь две цели: поставить под сомнение легитимность проводимых выборов президента республики Южная Осетия и громко заявить о своих ставленниках среди южных осетин. Но реальную власть "прогрузинские осетины" смогут получить в свои руки, по мнению Касаева, только в результате успешной военной операции Тбилиси против Цхинвала. Московский политолог при этом высказал большие сомнения в том, что подобная операция принесёт успех Тбилиси.
Действующий президент самопровозглашенной республики Южная Осетия Эдуард Кокойты не сомневается в своей победе на выборах, как и в том, что его сограждане проголосуют за независимость республики. На пресс-конференции в Цхинвале за два дня до голосования Эдуард Кокойты подверг резкой критике Запад, но в тоже время выразил уверенность, что Южная Осетия всё равно добьётся международного признания. После этого, согласно планам президента, должно произойти объединение Южной и Северной Осетии.
Московские эксперты по-разному относятся к голосованию по проблеме независимости Южной Осетии. Например, политолог Алан Касаев считает, что референдум для Цхинвала - это эффективный способ напомнить мировой общественности о своих проблемах. А вот депутат Государственной думы России Виктор Похмелкин убеждён, что референдум породит у жителей республики напрасные надежды, а потом и разочарования, поскольку "реализовать волеизъявление народа будет невозможно". Виктор Похмелкин считает, что "мировое сообщество вряд ли признает независимость Южной Осетии, тем более присоединение ее к Российской Федерации, поскольку цена этого вопроса - существенное и резкое обострение отношений с Западом, на которое российское руководство пойти не может и не хочет".
Российские политики демократического толка в своём большинстве выступают за то, чтобы Москва более чётко обозначила свою позицию в грузино-осетинском противостоянии. Вместо поддержки президентских выборов и плебисцитов на окраинных территориях Грузии, российского руководству следует на деле подтвердить свою приверженность принципу территориальной целостности. Но в тоже время потребовать от Тбилиси гарантию сохранения высокой степени автономии Южной Осетии и Абхазии. В этом случае и на российском Северном Кавказе станет гораздо спокойнее, считают российские демократы.
Охота на грузин ведется при помощи бумерангов.
Часто слышу ставшее популярным во всей Москве: понаехали, заполонили, закупили... Обывательские настроения активно подогреваются с телеэкрана: московские рынки стали по национальному составу другими странами! Мне представляется, что антигрузинские настроения некоторых москвичей на самом деле стали проявлением общего недовольства кавказцами и азиатами. А недовольство это - проявление, в свою очередь, социальных проблем. Это значит, что после грузин охотиться могут начать и на всех других московских "инородцев". Итог может быть плачевным, учитывая, что не все москвичи в состоянии отличить грузина от осетина, азербайджанца от дагестанца. И не будут их отличать. Потому, что, как я уже сказал, первопричина нетерпимости к кавказцам лежит в другой плоскости.
Пока ещё радикалы трусливы. Они предпочитают проводить свои акции на кладбищах и рынках. Здесь им ответить некому. В "нефтяную империю" азербайджанца Алепкерова, или в гостиничный холдинг братьев Джабраилов скинхеды не сунуться. С железным прутом на автомат профессионального охранника не пойдёшь. Другое дело напасть скопом на безоружного торгаша-азербайджанца и без того вконец замордованного милиционерами.
Почему кое-кто из москвичей с такой лёгкостью поддался на антикавказские призывы? Почему не подумал о возможных последствиях? Годами кавказцы торговали в Москве фруктами, овощами, цветами - это растёт на их земле. Так же как поляки на Украине, монголы в Прибакайле, японцы в Приморье даже в советские годы торговали джинсами, дублёнками, аппаратурой и другим ширпотребом. Торговали тем, чего практически не производила советская лёгкая или другая, не совсем тяжёлая промышленность. Или не выращивалось в колхозах вблизи Москвы. Тогда мы обилием "чужестранцев" на рынках-толкучках не возмущались. Приобрести нормальную вещь нам было гораздо важнее, чем проникнуться речью ура-патриота. Сейчас есть почти всё, но далеко не у всех. Последним нужно знать, кто виноват, что у соседа и дом лучше, и автомобиль дороже. И тут чиновник подсовывает свою версию: понаехали, заполонили, закупили...
Рынок - это не только конкуренция продукции, это ещё и конкуренция навыков, знаний специалистов. Будем откровенны, кавказцы и азиаты как торговцы наголову выше всех других соседей. Кто бывал в турецких, узбекских, азербайджанских лавках помнят, как расстилался перед вами продавец, как он сам тащил купленный товар в вашу машину, как угощал кофе. Искусство восточной торговли состоит в том, чтобы не отпустить вас без покупки, а не обсчитать, или сунуть некачественную вещь. Обсчётами, обвесами отличалась советской торговля, которой простой покупатель был попросту безразличен.
Признаемся, что русский народ в большинстве своём перестал быть купеческим, утратил богатые традиции предков. Грустно смотреть на многих нынешних потомков воспетого мировой литературой русского купечества. Приглядитесь к продавцам во многих магазинах - равнодушных, медлительных, не изобретательных. Поэтому их всё меньше и меньше за прилавками в собственной стране. Их места занимают более проворные. Но разве это повод их изгонять с кровью? Не легче ли самому стать лучше?
Разумеется, желающих разыгрывать в своих интересах этническую карту всегда будет много. Но будущее России должно зависеть от нас, её сегодняшних добропорядочных граждан, а не от провокаторов. Мы должны помнить, что в России проживают около 180 национальностей. Если большинство пойдёт за провокаторами, на месте России довольно скоро окажется 180 национальных государств. Так что же нам важнее: границы сегодняшней страны или призрачные идеи этнического старшинства? Так ли надо знать русским, что они ключевой народ в государстве? Тем более надо ли это демонстрировать другим? Тем более, единоверным грузинам, для многих из которых родиной давно уже стала Россия, а не Грузия.
Октябрь, 2006 г.
Россия потеряет форпост на Кавказе
Осетины воссоединятся под эгидой Грузии, если от них откажется Москва.
Осетию стали называть кавказским плацдармом России еще в начале XIX века. Российская империя, утверждаясь в Грузии и ведя войны с персами и турками, нуждалась в надежных транзитных путях. Северный участок Военно-Грузинской дороги контролировали осетины. Сохранились сведения о том, как они нередко нападали на русские обозы и места дислокации военных. Большой проблемой для русских военных многие годы был местный феодал Ахмет Дударов. После того как с ним удалось договориться, путь через Главный Кавказский хребет стал намного безопаснее. Более того, осетины постепенно стали опорой Санкт-Петербурга в регионе.
Преданность России осетины не раз демонстрировали и в XX веке. Сначала сражаясь на фронтах Первой мировой за царя, в годы Гражданской войны -- на стороне белых, после -- за Советскую Россию. И всегда они служили империи на совесть. Только осетины на Северном Кавказе получили от большевистского правительства "отдельную" автономную республику -- в знак особых заслуг. И только в этой республике первым секретарем обкома во все советские годы назначали представителя коренной национальности. В Грозном, Махачкале, Нальчике, как правило, главными партийными руководителями были русские.
После развала Советского Союза южные осетины стали рваться в Россию, а другие, например, чеченцы -- из нее. Осетины доверяли Москве даже после крушения империи. С территории этой республики вошли воинские колоны в Чечню. К концу первой чеченской военной кампании основные силы Российской армии и внутренних войск были дислоцированы во Владикавказе и Моздоке. Многие федеральные ведомства в регионе, в том числе и Временная администрация на территориях Северной Осетии и Ингушетии, располагались тоже во Владикавказе. Республика отвечала всем требованиям политического и военного плацдарма Москвы в регионе. Осетины сами называли себя "пророссийскими кавказцами".
События в Беслане сентября 2004 года впервые посеяли семена недоверия части жителей республики к Федеральному центру. Одна из активисток общественного комитета "Матери Беслана" уже спустя несколько месяцев после теракта сказала в личной беседе: "Если бы еще в 1999 году я предвидела нашу беду, то сама бросилась бы под российские танки, идущие в Чечню -- лучше не дожить до гибели своих детей". Трагедию в Беслане стали называть в республике следствием чеченской войны.
Жители Северной Осетии упрекают Федеральный центр за то, что он не защитил свой "плацдарм" от бандитов, другие высказывают сомнения в том, что Шамиль Басаев смог организовать столь сложную операцию без помощи пособников в федеральных структурах.
Но все же врагами Москвы после бесланского теракта осетины не стали, но стали больше кавказцами, чем были до этого. В республике практически прекратились разговоры о безоговорочной преданности России, что, конечно же, не могло не вызвать обеспокоенности в Кремле. Возможно, именно эта обеспокоенность и стояла за фразой-напоминанием президента Путина в обращении к россиянам после теракта в Беслане: "Осетия -- форпост России". Некоторые наблюдатели заметили: впервые за многие десятилетия осетино-российские отношения дали трещину.
К этим настроениям добавилось еще одно обстоятельство, влияющее на взаимоотношения между Москвой и Владикавказом. На него недавно обратил внимание глава Духовного управления мусульман Северной Осетии Хаджи-Мурат Тавказахов в беседе с корреспондентом агентства "Регнум". По мнению главы ДУМСО, Москва сегодня "выполняет все требования чеченцев" (по всей видимости, речь шла о Рамзане Кадырове), а "с мнением мусульман Осетии никто не считается". Получается, форпост имеет гораздо меньше прав, чем те, кто еще недавно пытался выйти из состава России?
Активно влияет на положение "российского форпоста" на Кавказе и стремление Южной Осетии воссоединиться с Северной Осетией, которое декларативно поддерживают многие влиятельные российские политики. Но практические шаги Москвы вызывают обеспокоенность у жителей двух республик. Недавно российское правительство определило новую пограничную зону с особым режимом передвижения на территории Северной Осетии. В эту почти режимную зону попала внушительная часть горной территории республики, примыкающая к южноосетинскому участку госграницы. Ужесточение режима в районе государственной границы с Грузией спровоцировало в Осетии слухи о том, что Москва приняла решение отказаться от поддержки Цхинвали. В противном случае, пограничный режим в ущельях, ведущих к Южной Осетии, мог бы в это тревожное для осетин время, как минимум, оставаться прежним -- передвижение через два пункта пропуска по российским паспортам.
Тбилиси определился в своем внешнеполитическом курсе. Прозападные политические круги Грузии сегодня гораздо сильнее пророссийских, и эта страна упорно добивается членства в НАТО. Грузия завершила программу партнерства с НАТО и намерена приступить к следующему этапу интеграции с альянсом. В противном случае зачем сегодня Западу тратить средства и усилия на Грузию? Говорить о сроках ее вступления страны в альянс пока рано, но в любом случае к этому времени проблемы самопровозглашенных республик уже будут решены не в их пользу. В конце концов, Москва закроет южноосетинскую и абхазскую тему, поскольку эти территории для нее не так важны, как Дальний Восток, Сибирь, Калининградская область. А это значит, что через какой-то промежуток времени и Южная Осетия станет территорией НАТО. И тогда фактор осетинского плацдарма уже сыграет в пользу Тбилиси. Уже Тбилиси будет пытаться распространить натовское влияние на Юг России, через проживающих в Грузии осетин и жителей Северной Осетии. На Кавказе иначе не получается -- мировые державы испокон веков стремятся взять под контроль весь регион, не довольствуясь частью. К этому их обязывает сам Кавказ, представляющий собой, по мнению многих экспертов, единый экономический и духовный организм.
Москве будет трудно ограничить влияние "грузинских" осетин на "российских" в силу тех же перевальных транспортных артерий. И она вынуждена будет переносить свой политический плацдарм из Осетии в другой регион. Более всего для нового плацдарма подойдет Ставропольский край, где сильны казачьи традиции охраны российских рубежей. Казаки, в отличие от других русскоязычных жителей региона, не намерены никуда уезжать. Проблемой к тому времени станут северные осетины -- их жизненный уровень в последние годы стремительно падает, между тем, как в прозападной Грузии наметилась тенденция к его повышению. С помощью Запада и соседнего Азербайджана этот уровень через несколько лет может стать выше, чем на экономически депрессивном российском Северном Кавказе. Отсутствие серьезной социально-экономической концепции развития Северного Кавказа со временем еще больше расширит трещину, наметившуюся в осетино-российских отношениях после Беслана.
Кланократия на Кавказе: смена элит не за горами
Бывших партийных секретарей и генералов КГБ должно сменить поколение менеджеров и прагматиков, разбирающихся в вопросах политического ислама.
На Северном Кавказе бывшие представители партноменклатуры задержались во власти дольше, чем в других регионах страны. До недавних пор Северной Осетией руководил бывший член Политбюро Александр Дзасохов, Кабардино-Балкарией - бывший первый секретарь рескома Валерий Коков. Бывший секретарь рескома Муху Алиев в Дагестане у власти до сих пор. Эксперты объясняют это тем, что на закате социализма региональной партийной элите удалось сформировать мощный клан, способный противостоять конкурентам в ходе бурных общественно-политических процессов.
Рыночные отношения в конце 1980-х годов дали теневым и криминальным структурам хорошую возможность побороться за власть с партийно-хозяйственной номенклатурой. Не случайно в те годы так называемые демократические очаги региона возникли на территориях с развитым теневым сектором: Кавказские Минеральные воды, черноморское побережье, Ростовская область. Здесь выборные кампании формально строились по схеме: "демократы против партократов". А по сути денежные "теневики" с помощью избирательной системы пытались вытеснить секретарей райкомов из их кабинетов. И это удалось сделать в преимущественно русских регионах Северного Кавказа. В национальных республиках процессы смены элит стали развиваться иначе.
Партийно-комсомольские кланы в республиках отстаивали свои властные позиции отчаянно. И, по мнению некоторых экспертов, часто делали это пренебрегая законом и совестью. Обратим внимание, что почти все межэтнические вспышки на Северном Кавказе возникали накануне раздела государственной собственности. После того, как её основная доля оказалось поделенной в 1994-1996 гг., о многих т. н. этнических конфликтах напрочь забыли. Получается, исчезли межнациональные противоречия. Или просто элита обогатилась?
Не многие вспоминают, что Карачаево-Черкессии в начале 1990-х годов грозил распад на четыре субъекта по этническому принципу: балкарские общественные лидеры были настроены любыми путями разделить Кабардино-Балкарию на две самостоятельные республики. Дело чуть было не дошло до силового противостояния. Да и первый крупный вооружённый конфликт в России, в Пригородном районе, некоторые наблюдатели склонны связывать в том числе с приватизационными процессами. Ингушские круги в Северной Осетии накопили к тому времени крупные финансы, плюс в результате войны в Южной Осетии во Владикавказ и Пригородный район переехали зажиточные южные осетины, готовые вкладывать деньги в недвижимость и предприятия.
Межнациональные конфликты возникали на уровне республик. Криминальные вооружённые разборки -- на улицах городов. Избирательная борьба -- в парламентах. Из всего этого круговорота победителем вышел наиболее организованный клан бывшей партноменклатуры. В Чечне, правда, другая история: здесь партократы проиграли этнократам, а те, в свою очередь, не поделили капиталы с определенными кругами в Москве. Слово за слово, выстрел за выстрелом, а в результате завалы разбирают до сих пор.
Партийно-комсомольская номенклатура в начале 1990-х умело боролась за власть и собственность на Северном Кавказе. Однако стала управлять этой собственностью не лучшим образом. Во второй половине 1990-х бывшие "теневики", а теперь уже бизнес-элита, приумножая свои капиталы, вплотную подбиралась к властным кабинетам. В Черкесске бывшего первого секретаря обкома Владимира Хубиева удалось сменить во многом усилиями бизнесмена Станислава Дерева. Президентом бизнесмен-черкес не стал лишь из-за того, что карачаевцев в республике проживает больше.
В Майкопе чуть позже к власти пришёл золотопромышленник Хозрет Совмен, вытеснив бывшего коммуниста Аслана Джаримова. Президент Кабардино-Балкарии Валерий Коков удержался только благодаря тому, что во многом сам стал предпринимателем и нашёл общий язык с криминальными кругами. В Осетии в надежде на зарубежные инвестиции бизнес-элита способствовала приходу к власти Александра Дзасохова. Предвыборный штаб Дзасохова создавал образ бывшего секретаря ЦК КПСС по международным делам, якобы имевшего широкие связи с деловыми кругами Европы и Ближнего Востока. После выборов выяснилось, что Дзасохов располагает только приятельскими отношениями с некоторыми зарубежными дипломатами, никакого отношения к крупному бизнесу не имеющими. Поэтому на следующих выборах местная элита попыталась заменить его на отца осетинского водочного производства Сергея Хетагурова. Помешала вторая чеченская кампания: в пятидесяти километрах от боевых действий экспериментировать в Осетии, фактически на тыловой площадке армии, Кремль не стал.
И в Дагестане бизнесменам не удалось переиграть бывшую номенклатуру уже из-за национального фактора. "Кураторы" рыбной промышленности республики, лидеры движения лакцев братья Хачилаевы даже в мае 1998 года попытались захватить Дом правительства силами своей группировки. Однако здание быстро освободили другие этнические вооружённые формирования, чьи лидеры к тому времени уже находились во власти и ничего в руководстве республики менять не собирались.
Однако в целом бизнес-призыв во власть на Северном Кавказе состоялся уже к 2000 году. Вторая чеченская военная кампания, расползание радикального ислама, попытка ичкерийского подполья расширить зону своих действий стали оказывать определяющее влияние на политические процессы в регионе. Время востребовало во власть представителей силовых и специальных структур. Кремлю эти люди гораздо ближе: с их помощью в Москве надеются удержать Северный Кавказ. Поэтому, несмотря на волну терактов и скромные экономические показатели Ингушетии генерал ФСБ президент Мурат Зязиков чувствует себя гораздо увереннее, чем золотопромышленник и президент Адыгеи Хозрет Совмен. Президент Кабардино-Балкарии Арсен Каноков в своей повседневной работе больше напоминает силовика, чем политика или менеджера - его главной заботой остаётся борьба с "джамаатами", а не, например, развитие туризма в Приэльбрусье. В Северной Осетии всё чаще называют в качестве основного претендента на пост главы республики генерала ФСБ Таймураза Калоева. Политическая элита в регионе вскоре будет почти полностью состоять из силовиков, или из политиков примыкающим к силовикам.
Как долго продлиться нынешний этап на Северном Кавказе? До тех пор, пока ичкерийский фактор не потеряет политическую привлекательность, а разрозненные подпольщики не будут вынуждены окончательно перейти к тактике мелких нападений. Северный Кавказ станет местом неспокойным, но всё же развивающимся, чем-то напоминающим Израиль до июля сего года, но, конечно, взрывоопаснее. После 2008 года Кремль получит возможность посмотреть на регион более широким взглядом. И тогда придёт черед новой властной элиты.
Общественные процессы потребуют руководителей, сочетающих в себе политиков и менеджеров, разбирающихся в вопросах политического ислама, умеющих говорить на одном языке с олигархом и крестьянином, с зарубежными инвесторами. Противостоять придётся и терроризму, и исламизму, и национальному экстремизму. Но при этом думать об экономике и геополитике. Само время потребует таких политиков. Задача Кремля -- побыстрее разглядеть их со своего верха. Как в начале XIX века император Александр I вовремя разглядел князя Цицианова, отправленного его венценосным отцом в отставку, и назначил его своим наместником. Тогда Кавказ во многом благодаря грамотной политике Цицианова окончательно перешёл под российскую юрисдикцию. В отличие от местных кадров, у чиновников и генералов из Санкт-Петербурга получалось "как всегда".
Новые лозунги о старом нефтяном рае
Нефть в Чечне называют как источником благосостояния, так и невзгод. Простые чеченцы говорят, что она очень сильно влияет на события в регионе последних 17 лет. С таким взглядом согласны многие эксперты. Например, профессор Руслан Хасбулатов называл нефтяной фактор "стержневым, определяющим в двух последних войнах". По его словам, чеченская нефть по качеству приравнивается к аравийской. Руслан Хасбулатов рассказал Caucasus Times, что в 1990 году, после обращения к главе советского правительства Николаю Рыжкову, был увеличен размер дохода, получаемый Чечней от реализации своей нефти, с 1 до 4 процентов.
По словам Руслана Хасбулатова социальная ситуация в республике после этого заметно улучшилась. Ну а когда генерал Дудаев пообещал все нефтяные доходы аккумулировать в Чечне, люди и вправду поверили, что смогут, по его словам, вскоре "пить верблюжье молоко из золотых краников". Принято считать, что с этого момента и началась ожесточённая борьба за чеченскую нефть между различными властными группировками в стране. Чеченским чиновникам в это борьбе отводилась роль исполнителей воли этих группировок. Вооружённая стадия стала только наиболее циничной формой этой борьбы.
Но есть и другой взгляд на нефтяной фактор, согласно которому нефть не могла стать причиной столь масштабных военно-политических акций. Сторонники этой точки зрения говорят, что её в чеченских недрах не столь много - в лучшие для республики годы здесь добывали менее 1,5 процента от общероссийского объёма. Хотя чеченские специалисты не согласны с этими утверждениями. По их данным, доля республики в общесоюзном объёме добычи нефти доходила до четверти. В качестве доказательства своих слов они приводят тот факт, что в годы Великой Отечественной войны львиная доля советской боевой техники работала на бакинском и грозненском топливе.
Согласно данным из указа президента российской федерации "Об особенностях приватизации и преобразования в акционерные общества государственных предприятий,производственных и научно - производственных объединений нефтяной, нефтеперерабатывающей промышленности и нефтепродуктообеспечения, в топливный комплекс республики до середины 1990- годов входили пять предприятий нефтяной отрасли и сеть региональных трубопроводов общей протяженностью почти 2000 километров. Среди предприятий: Грозненский нефтеперерабатывающий завод имени Шерипова, Грозненский НПЗ имени Ленина, Новогрозненский НПЗ имени Анисимова, Грозненский завод товарных нефтепродуктов и крупный трест "Грознефтехимремстрой".
Практически все общенациональное производство авиационных масел (92%) находилось в Грозном. Чечня была крупнейшим перерабатывающим узлом нефтехимического комплекса России..
Нефть на территории Чечни стали добывать в конце девятнадцатого века. На протяжении советского периода 99 % нефтяных доходов уходили в доход советского государства, после прихода к власти Джохара Дудаева - вообще неизвестно куда. А сами чеченцы боролись за выживание почти всю вторую половину 20 века - то в депортации, то в периоды так называемых контртеррористических операций и между ними.
И это несмотря на то, что даже в самое тяжёлое время, во второй половине 1990-х годов, годовой доход от нефти составлял не менее ста миллионов долларов. Хотя есть предположение, что доходы были значительно выше и измерялись в миллиардах долларов.
По расчётам специалистов, в начале 90-х в республике добывали 4-5 миллионов тонн нефти в год. В последующие годы в данных о добычи и переработки нефти на территории Чечни специалисты начинают путаться. По всей видимости, тогдашние власти скрывали истинные объёмы намеренно. В итоге уже мало кто знает, сколько в тот период было добыто в республике, а сколько поступило на переработку тюменской нефти - она поступала в Чечню в первые годы правления Дудаева. О том, что нефть на НПЗ Грозного поступает из Тюмени по грозненскому ТВ в 1992 годы заявил Джахар Дудаев.
В Чечне склоны думать, что речь в те годы шла о доходах в размере многих миллиардов долларов. Есть версия, что именно их не поделили российско-чеченские политические кланы, и в конце декабря 1994 года Москва объявила чеченцам войну. В среднем тонну российской нефти на международных рынках в те годы покупали за 170 долларов. Кто конкретно покупал и кто продавал нефть, на какие счета шла прибыль - сплошная тайна.
Некоторая ясность появилась в конце 1999 года. Когда федеральные войска готовились штурмовать Грозный, в Москве уже решали, как распорядиться сырьём. Так называемое восстановление нефтедобычи республики федеральное правительство поручило государственной компании "Роснефть". В первые пять месяцев 2000 года, по официальным данным, компания добыла почти сорок тысяч тонн. Но специалисты скептически относятся к этой цифре. По некоторым данным, 40 тысяч тонн в течение пяти месяца можно добыть из 2-3 скважин, поскольку нефть в Чечне фонтанирующая, её добыча не требует больших затрат. Но в мае 2000 года "Роснефть" передала все права на добычу и реализацию новой компании "Грознефть", за которой якобы стояли тогдашний полномочный представитель президента России в Чечне Николай Кошман и его московские покровители. Полпред часто говорил, что вся прибыль идёт на восстановлении республики. Но в реальности здесь продолжалось разрушение - активная фаза контртеррористической операции была ещё далека от завершения. Полгода полпред таким образом "восстанавливал республику". Осенью 2000 года "Роснефти" вновь удалось забрать под свой контроль чеченские углеводороды. В это же время российское правительство распорядилось о поставках в Чечню бензина с Краснодарского и Туапсинского НПЗ. Бензин республика до сих пор получает с Кубани. Это означает, что до сих пор основная часть чеченской нефти - около двух миллионов тонн в год - идёт на экспорт. По расчётам специалистов, прибыль компании "Роснефть" составляет никак не меньше одного миллиарда долларов в год. Республика получает ежегодно около 30-40 миллионов долларов в год. Однако руководство Чечни постоянно говорит о том, что вся прибыль должна идти на нужды республики.
Любопытная деталь - газета "Московский Комсомолец" в то время писала: "В начале 2001 года официальный представитель "Роснефти" заявил, что председателем совета директоров их новой дочки (компании "Грознефтегаз") станет не кто иной, как Ахмад Кадыров". Иными словам глава республики получил свою долю в бизнесе. Перешла ли она кому-либо затем по наследству? Ответ на этот вопрос много бы смог прояснить в сегодняшней ситуации вокруг чеченского нефтекомплекса. Но докопаться до него никому не удалось.
По расчётам специалистов, Чечня располагает крупнейшими на Юге России запасами нефти - почти 240 миллионов тонн, из них 50 миллионов так называемой тяжёлой нефти. Добыча последней дорогостоящая, и потому малоэффективна.
И сегодня, после формального завершения т.н. контертеррористической операции, борьба за чеченскую нефть продолжается. Вдова генерала Дудаева недавно заявила, что взрыв на грозненском стадионе "Динамо", в результате которого погиб президент Ахмад Кадыров, - только эпизод этой борьбы. Но основная масса обнищавших чеченцев только может наблюдать за этой борьбой со стороны. Никто из них и мечтать не может, чтобы силовые структуры - федеральные или "кадыровские" - обеспечивали им такую же безопасность, как объектам топливного комплекса республики.
Вот уже более пяти лет длятся дискуссии о Договоре о разграничении полномочий между Федеральным центром и Чечнёй. Президент Ахмад Кадыров не скрывал, что документ прорабатывался в основном ради достижения контроля над углеводородным сырьём. Но недавно Рамзан Кадыров несколько скорректировал тактику своего отца. Новый президент сделал заявление, из которого следовало, что Грозный не видит особой необходимости подписывать договор. Наблюдатели считают, что Рамзан выбрал новую тактику борьбы. Он даже несколько раз откровенно сказал, что с российскими правительственными чиновниками гораздо эффективнее договариваться неформально, а не с помощью официальных документов. Самый молодой в России президент объясняет это тем, что основные экономические проблемы Грозный отныне будет решать в рабочем порядке с федеральным правительством.
Команда Кадырова включила в себя влиятельных среди российских и зарубежных бизнесменов соотечественников. Один из них - Хусейн Джабраилов. Он назначен вице-премьером республики по вопросам топливно-энергетического комплекса. Джабраилов привёз в Чечню группу специалистов для разработки комплексной программы по экономическому развитию Чечни на основе нефтяной отрасли. По его словам, уже скоро будет объявлен тендер на строительство НПЗ. Все эти годы никто переработкой топливного сырья здесь не занимался - только добычей и транспортировкой. Переработка позволит увеличить финансовую отдачу углеводородного сектора, более того, она в состоянии дать толчок развитию промышленного сектора. Чеченские власти часто говорят, что "Роснефть" хищнически относится к углеводородным ресурсам: бездействуют сотни нуждающихся в ремонте скважин, не ведётся разработка новых месторождений, не соблюдаются экологические требования и т.д. Чеченские специалисты утверждают, что "Роснефть" добывает сырьё только из так называемых фонтанирующих месторождений, не требующих больших затрат, не соблюдая технологии. Судя по заявлениям бывшего президента Чечни Алу Алханова, "Роснефть" от местных властей зачастую скрывает истинные цифры по реализации нефти. Следовательно, невозможно проконтролировать и уплату налогов в республиканский бюджет. На взгляд специалистов, серьёзной проблемой остаётся хищение нефти. По экспертным оценкам, нефть воруют в таких же объёмах, в каких и "официально" добывают. Но у президента "Роснефти" Сергея Богданчика другие данные. Согласно заявлению, сделанное им в мае 2004 года, Чечня ежегодно производит два миллиона тонн высококачественной нефти, а расхищается 150 тысяч тонн. В свою очередь чеченские чиновники в приватных беседах с журналистами говорят, что именно представители "Роснефти" занимаются хищением нефти из региональных трубопроводов посредством банальных врезок и нелегальной добычей сырья из формально законсервированных скважин. Ворованную таким образом нефть можно экспортировать в общей массы с "легальной". Левую прибыль, исчисляемую в миллионах долларах, якобы, делят многие влиятельные люди. Однако источники этой информации не хотят приводить конкретные примеры, ограничиваясь общими обвинениями. Руководство российской компании, естественно, их отвергает. Специалисты, знакомые со схемой подпольного нефтяного бизнеса в Чечне, рисуют сложную схему незаконной добычи, транспортировки и продажи топлива. В распоряжении этих структур находятся и фонтанирующие скважины, и кустарное производство, и внушительная часть получаемого кубанского топлива. Выкапывают даже трубы, их продают по цене металлолома. Долю в этом бизнесе, как считают эксперты, имеют почти все влиятельные в республике структуры - от командования войсковой группировки до руководства республики и отдельных бывших "полевых командиров".
Самый молодой президент в России Рамзан Кадыров - самый щедрый на обещания. К концу будущего года он пообещал полностью восстановить Грозный, а через два-три года вывести республику в число самых передовых российских субъектов. По словам Кадырова, его экономические успехи должны базироваться на создании нового промышленного потенциала республики, развитии высокотехнологических отраслей. Хотя все хорошо понимают, что только нефть в состоянии стать финансовой основой "чеченской модернизации". Но при этом Рамзан уже готов отказаться от идеи своего отца заключить с Кремлём договор о разграничении полномочий, смысл которого сводился к полной передачи топливно-энергетической отрасли под контроль Грозного. В тоже время Кадыров не раз высказывался о том, что средства из федерального бюджета до республики доходят, мягко говоря, не полностью. Несмотря на огромные лоббистские возможности Рамзана Кадырова, его, как казалось бы, оппоненты из компании "Роснефть" с конца 2000 года чувствуют себя в республике хозяевами всего нефтекомплекса. На что делает ставку руководитель Чечни?
Как можно сделать вывод, ставку он делает большей частью на обещания. Как и первый президент республики Джохар Дудаев. Только теперь простые чеченцы слушают рассказы о скором возрождении Чечни, как в начале 90-х годов о "верблюжьем молоке из золотых краников". Тем временем нефть продолжает утекать за пределы Чечни, а народ нечеловеческими усилиями выживает под новые лозунги очередных руководителей. Кстати, руководителей далеко не бедных.
Балкарцы: извечный спор за землю
Балкарцев на Северном Кавказе проживает не так много, чтобы Москва позволила им иметь отдельную республику, но и не так мало, чтобы этот народ забыл о своих претензиях на автономию.
Сегодня Кабардино-Балкария празднует День возрождения балкарского народа. Ранее у балкарцев республики была и другая памятная дата - День траура 8-го марта в память о сталинской депортации 1944 года, когда весь народ был насильственно вывезен из республики в Среднюю Азию. Однако в этом году, сотрудничающая с республиканскими властями общественная балкарская организация "Алан", отменила своим решением траурные мероприятия 8-го марта, посчитав целесообразным отмечать только День возрождения.
Далеко не все балкарцы согласны с таким решением. Лидеры оппозиционного Совета старейшин балкарского народа утверждают, что на фоне нерешенности балкарских проблем, говорить о возрождении, по меньшей мере, не логично.
В Кабардино-Балкарии - почти 80 тысяч балкарцев, но кабардинцев чуть ли не в пять раз больше. Этническое происхождение двух народ различно. Принадлежность кабардинцев к адыгской группе у историков сомнений не вызывает. Прошлое балкарцев ещё во многом остаётся неясным. Есть версия, что в формировании балкарского этноса приняли участие западные осетины (аланы) и пришедшие сюда примерно в 14 веке кипчаки. Согласно другой версии, балкарцы - это часть крымско-татарского этноса, переселившаяся в горы Центрального Кавказа примерно в 16 веке.
До двадцатых годов двадцатого века балкарцев называли "горными татарами" или "отуреченными кавказцами", поскольку их язык, как и родственных им карачаевцев, принадлежит к тюркской группе.
Балкарская автономия в прошлом уже существовала. 6 января 1922 года этнический округ был выделен из Горской республики в Балкарскую автономную область. Но через 10 дней, эту область соединили с кабардинской. Так на карте появилась Кабардино-Балкарская АО, а в 1937 году - автономная республика в составе РСФСР.
У балкарцев советская власть отобрала статус автономии по причине недостаточного экономического потенциала территории - в Приэльбрусье, среди скал и горных долин можно заниматься только животноводством и развивать рекреационную сферу. Однако туристический комплекс здесь приобрел общесоюзное значение уже во второй половине 20 века, да и то почти весь принадлежал Москве.