-тащите, тащите его. Осторожнее остолопы, за углы не цепляйтесь!
- командир, он не жилец, не выкарабкается парень.
- команды гавкать не было! Ты Семен когда в следующий раз варежку раскрывать надумаешь, подумай сначала!
- несите к вертолету, что значит не дотянет? Я вас тогда сам дотяну! Дотяну так что визжать у меня будете! Что встали, бараны? Бегом я сказал!
- командир, мы взяли духа! Что то лапочет сука, ни черта не понятно!
-притащите ко мне.
-есть!
Двое солдат приволокли между собой человека, лицо его было разбито в кашу, но на уродской морде застыла такая же уродская улыбка. Эта улыбка стала последней каплей, порвавшей практически идеальную психику боевого офицера.
- ну что улыбаешься, ссука? Рад, да? Поиздевался над нашим братом, теперь и к своему дроченому божку можно отправляться? Неееет, друг, ты так просто не сдохнешь!- солдаты переглянулись, никогда не видели что-бы капитан был в такой ярости, он шипел угрозы прямов ухо душмана с такой ненавистью, что если бы она была осязаемой, то его голову просто разорвало бы как арбуз.
- а теперь я тебя буду учить тому, что такое хорошо, а что такое плохо.
Кеп стиснул в руке рукоять пистолета, весело улыбнулся врагу и размозжил ему указательный палец. Тот взвыл, баюкая поврежденную руку, в глазах его появилось что то еще кроме презрения и превосходства. Там застыл призрак страха, пока еще маленький и не оформившийся, но уже дающий понять, что враг будет действовать так жу как и я сам. А это очень-очень плохо.
- держите его! Что бы он даже пальцем пошевелить не мог! Сейчас будем воспитывать.
Тук. Крик.
-два!
Тук. Крик.
-три!
Тук. Вопль.
-четыре!
Тук. Визг.
-пять! Перейдем к следующей конечности. Крепче держите остолопы, сейчас он еще сильнее затрепыхается!
Удар. Визг. Уда. Визг. Удар. Визг. Казалось что это будет продолжаться бесконечно. Можно было подумать что кто то из солдат позже доложет наверх о неподобающих действиях командира, да к тому же он и подчиненных в это дело втянул, а это никогда не заканчивалось хорошо, но в тот момент никто не задумывался о таких мелочах. Ненависть, незамутненная ненависть заполнила собой все пространства сознания, когда кровавая пелена застилает обзор и одновременно отсеивает самые ужасные моменты, чо бы позже не думать о том что ты чудовище, называя это простым и емким словом месть. Солдаты держашие духа кричали, не от страха а от ненависти, казалось что еще секунда и они отберут у командира его пыточный инструмент и возьмуьтся за дело сами и с еще большим рвением.
Пальцы закончились. Ненависть нет.
- роман, неси из БМ кувалду. Мы не будем его убивать, оставим подарок его дружкам, пускай полюбуются. Как они с нами так и мы с ними. Рядовой Акулин, ты еще сдесь?! Я сказал бегом за кувалдой!
-есть!
В это время четыре человека в камуфлированной одежде пригибаясь бежали в сторону холма, с которого раздавался шелест работающих вертолетных винтов. Не обращая внимания на свистящие над головой пули они несли на носилках непонятной формы обрубок, который в прошлом вероятно являлся человеческим телом. Спотыкаясь о камни, подскальзываясь в лужах крови, прогрызали себе путь через строки автоматных очередей. Ни у кого не было особой надежды на успех, да и призрачной надежды тоже. Главное в тот момент было дать эту надежду тому подобию человека что сейчас болтался между солдат, даже если он этой надежды не желал. Даже если он желал обратного. Даже если он в душе давно уже умер.
Глава 1
Я сидел и смотрел в окно. Ведь это одна из не многих вещей которую у меня не забрали- возможность видеть. Ребятня во дворе играла в казаки-разбойники, со веселым смехом носясь по двору и попутно пиная друг друга в особо ответственные моменты. За детьми пристально наблюдали родители, бабушки, дедушки, тети, дяди и прочие родственники не занятые в данный момент на работе или делами по дому. Родственники. И я. Это мое единственное заняти на ближайшие два часа. Потом придет сестра, будет хлопотать по дому, отвезет меня в туалет, покормит уложит в постель и я опять останусь в одиночестве. Подумать только, сказал бы мне кто нибудь пару лет назад что я в будущем буду так унижен не раздумывая заталкал бы ему нос в затыток. А ты поди ж. Великое русское "кто угодно только не я" на этот раз не прокатило.
Один мальченка на улице догнал другого и с интузиазмом начал выпытывать вражеские сведения щекоткой. Заливистый детский смех разносился по всему двору, а те ребятишки которых еще не сзватили, с мурашками на коже вжимались как можно глубже в свои импровизированные укрытия- ничего себе пытка, ужас просто.
На мое лицо наползла улыбка. Я до сих пор называю эту гримассу именно так, что бы не свихнуться окончательно. Человеку нужно иметь хотя бы что то, за что можно зацепиться в жизни.
Не обязательно это должно быть нечто реальное, вполне подойдет и чесно выдуманное как у меня. С того момента как я очнулся в военном госпитале я ни разу не смотрел в зеркало. Даже когда меня провозили мимо них я отворачивался или закрывал глаза, не хотел видеть что стало с моим лицом. Я знаю что с моими руками и ногами потому что я это вижу, лицо же я не могу даже потрогать, поэтому пускай хотя бы эта часть меня останется не измененной. Пусть и только в моем воображении.
Взгляд зацепился за оконную раму. Укрепленную с поднятыми под самый верх замками. Пару раз я пытался со смехом выползти в окно и остаться лежать на земле улыбающимся кровавым пятнышком. Это было довольно увлекательно, с того момента когда моя жизнь изменилась, наверное это были единственные моменты когда я чувствовал себя живым. У меня была цель. У меня не было возможности. Но у меня было куча времени и маниакально желание. Я падал наверное раз пятьдесят, но я не сдавался. В итоге я заполз на подоконник, уперся головой в стеклопакет, приподнялся попробовал открыл его зубами. Когда я потянул створку на себя я естесственно снова упал, но при этом стараясь как можно шире открыть створку. Но мне не повезло, именно эта открытая створка не позволила мне еще раз подняться на подоконник. Я ползал, пытался подняться, падал, снова ползал, плакал, кричал и в итоге без сил рухнул на пол и уснул. В таком виде и застала меня пришедшая вечером сестра.
Через неделю, когда страсти по поводу моего побега на асфальт более- менее улеглись я решил предпринять еще одну попытку. Попросил сестру передвинуть стол, вроде он мне мешал смотреть на небо, всегда знал что она доверчивая, но в тот момент я даже немного оторопел- у нее не возникло не одной мысли что я могу ее обмануть! Я даже грешным делом подемал что она обо всем догадывается и решила помочь мне прекратить мучения, ведь сделать это напрямую у нее рука не поднимается. Но я ошибся. Когда она ушла я предпринял еще один марш-бросок к подоконнику. Подниматься с этой стороны было гораздо сложнее, но я верил что у меня все получится, ведь я никогда не сдавался, всегда шел вперед независимо от качества и колличества преград. Даже сейчас я верил что не сдался, и попытка разбиться это не слабость, а желание избавить любимою сестренку отмучений. Спустя четыре часа я смог забраться на злосчастный подоконник. Наконец. Тихоноько хихикая себе под нос я приближался к оконному замку, он был для меня как спасателбный круг для тонущего и уже потерявшего надежду человека. Схватившись зубами за ручку я крутанул ее и падая смог сильно дернуть створку на себя. Пол приближался, я видев как окно приветливо распахивается, приглашая вползти в его зев и получить наконец так ожидаемое забвение. К несчастью падал я не очень удачно. Удар. Темнота. Снова моя сестренка обнаружила неудачника-суицидника на полу. А я обнаружил что замки на окнах перенесли под самый потолок, и когда только успели?
Все равно я найду способ как избавить от страданий семью, а себя от унижений.
Но почему когда я смотрю на карапузов резвящихся во дворе мне совсем не хочется выпрыгивать из этого злосчастного окна? Наверное потому что боюсь их напугать. Больше причин я не могу найти. Ладно, нужно дождаться сестренку, а завтра буду думать как лишить сеья жизни. Никогда не думал что это на столько сложно. Биться головой обо что то твердое нет желания, да и не мазохист я, мое богатое воображение обязательно должно мне подсказать что то, сто я упустил.
Все это будет завтра, а пока буду ждать.
Сестра пришла не одна, смужем. Он с видом хозяина прогулялся по квартире заглянул в каждый угол, поковырял пальцем стену, выдал глубокомысленное "Мдааа", после чего ушел на кухню явно не желая мешать нашему с сестрой будущему разговору. А что он состоится я не сомневался. Каждый божий день она старалась меня разговорить, сыпала интересными по ее мнению историями, вобщем пыталась пробудить во мне любовь к жизни. Я был ей за это благодарен, но знал что се эти попытки тчетны. Думаю она и сама это тоже знала.
Она подходит, садится на диван и пристально смотрит на меня. Что то новое, обычно она вся такая наигранно веселая жизнерадостная что зубы сводит.
-макс,-сказала она- послушай меня пожалуйста внимательно, хорошо?
- валяй.
- у тебя есть шанс вернуться к нормальной жизни.
- Маш, ты издеваешься?
- ты обещал меня внимательно слушать!
-но я не обещал тебя не перебивать.
- тогда пообещай!
- ну лады, давай послушаем твой анекдот.
Она поморщилась будто ей наступили на больную мозоль, только для меня эта самая мозоль еще больнее.
- ну не к совсем номальной конечно, но к белее-менее полноценной. Ты сможешь ходить, бегать, общаться, ты будешь таким же как и все вокруг- без какого либо физического деффекта. Это произойдет не сегодня и не завтра, может через месяц, может больше, но ты должен мне пообещать что за это время ты не попытаешься сделать с собой ничего плохого. Не думай что я просто прихожу к тебе два раза в день, помогаю чем могу и на этом все. Я искала способ как вернуть тебя к нормальной жизни, перерыла кучу информации, но все же нашла.
- ага, нашла она.-раздался ехидный голоз с кухни- поисковик из тебя Маш, если честно, ну вообще хреновый.
Маша прикрыла глаза силясь совзадать с собой- она дико ненавидела когда ее перебивают, даже я бывало огребал от нее хороших оплеух в детстве. Да и не в детстве огребал. А вот своему мужу, которого я всегда считал раздолбаем она это прощала, за какие заслуги я не в курсе, но зная характер моей любимой сестренки это уже много значит. Но независимо от этого мое мнение о нем не менялось. Раздолбай.
-ладно, не я нашла, Игорь нашел, но от этого суть не меняется. Макс, пожалуйста поверь мне, это единственное что я прошу, нам нужен еще примерно месяц чтобы все в точности разузнать и подготовить. Пожалуйста.
Мне хотелось смеяться, дико, до слез,но видя серьезное лицо моей сестренки в мою казалось бы уже мертвую душу начала просачиваться надежда. Мне хотелось гдать ее оттуда сраным веником, я понимал что она обманчива, я знал что в иторе я разочаруюсь на столько что все таки разобью себе бошку! Но как же, черт возьми, мне хотелось жить!
- ладно, я подожду. Я не буду вас подгонять или как то напоминать об этом разговоре, мне оно нужно больше чем вам. Если честно до сих пор не понимаю чего вы носитесь со мной как с писаной торбой. Буду ждать столько сколько потребуется.- я был угрюм как всегда, но в конце уже более весело произнес.
-но если это будет менше чем архангел Михаил умоляющий меня о возможности моего исцеления, то я затаю на вас обиду, буду ползать по полу и откусывать на ногах пальцы, договорились?
-хорошо. - как то слишком весело согласилась Машка, видать ей действительно опостылела моя угрюмая рожа.- но помни, никаких глупостей.
- по рукам!- донеслось из кухни.
Машка поглядела на меня испуганными глазами, как-же, ее муженек задел запретную тему, руки-ноги-и-все-такое, причем, то что эти темы под запретом- она придумала сама, видимо не хотела меня травмировать лишний раз. А мне то на самом деле пофиг, хочешь говори, хочешь нет,еще одна рука у меня от этого не отвалится, по причине отсутствия лишней руки. Но ответить то на такое высказывание все равно что то надо, поэтому я прокричал: