Аннотация: Торжественным александрийским стихом выписаны детали физиологических надобностей неимоверной утробы человеческого естества. Антиклерикальное и саркастичное, стихотворение может оскорбить чувства тяготеющих к лицам в рясах и сутанах. Видеоролик на https://youtu.be/4F_pLE19xco
Артюр Рембо
Приседания
День поздний начался позывом тошноты.
Брат Милотус, взглянув в окошко слуховое,
Откуда, как с котла ярчайшей чистоты,
Лучи несут мигрень и дразнят ретивое,
Отводит к пузу глаз, чтоб не пришли кранты.
Коленками в живот болтающийся тычет
И ёрзает, возясь, весь в сером, долгопол,
Встревожен, как старик, следящий за добычей;
А нужно-то ему задрать скорей подол
И удержать горшок, когда не до приличий!
На корточки присел, вот, зябкая, видна
Дуга из пальцев ног; дрожит на солнце ярком,
Кладущем куличи в бумажный створ окна;
И нос у простака, где лаком по огаркам
Скользят лучи, фырчит, как обитатель дна.
.........................................
Томится у огня простак и крючит руки,
Губою к животу и ляжками к огню,
С погасшей трубкою и рыжий от докуки,
Он чувствует, птенцы попали в западню
И бьются в требухе, и причиняют муки!
Вокруг, как скот, проста, под грязью, сущий хлам
В подтёках нечистот, спит мебель в беспорядке;
Как жабы чудные, скамейки по углам
Чернеют, прикорнув: на сон буфеты падки,
И страшный аппетит потворствует тылам.
Удушливой жарой покоя обезвожен,
Простак упрятал мозг поглубже в лоскутки.
Он чует, волоски растут на влажной коже,
И иногда берёт икота под грудки,
С хромающей скамьёй, с шутом во гневе схоже...
.............................................
И вечером, когда луна очертит зад,
У контура его, в лучах, под швами света,
На фоне розовом снегов сменив наряд,
Штокрозы мажет тень деталями приседа...
А своенравный нос к Венере приподнят.
Видеоролик на https://youtu.be/4F_pLE19xco
ACCROUPISSEMENTS
Bien tard, quand il se sent l'estomac écœuré,
Le frère Milotus, un œil à la lucarne
D'où le soleil, clair comme un chaudron récuré,
Lui darde une migraine et fait son regard darne,
Déplace dans les draps son ventre de curé.
Il se démène sous sa couverture grise
Et descend, ses genoux à son ventre tremblant,
Effaré comme un vieux qui mangerait sa prise ;
Car il lui faut, le poing à l'anse d'un pot blanc,
A ses reins largement retrousser sa chemise !
Or, il s'est accroupi, frileux, les doigts de pied
Repliés, grelottant au clair soleil qui plaque
Des jaunes de brioche aux vitres de papier ;
Et le nez du bonhomme où s'allume la laque
Renifle aux rayons, tel qu'un charnel polypier.
...............................................
Le bonhomme mijote au feu, bras tordus, lippe
Au ventre : il sent glisser ses cuisses dans le feu,
Et ses chausses roussir, et s'éteindre sa pipe ;
Quelque chose comme un oiseau remue un peu
A son ventre serein comme un monceau de tripe !
Autour, dort un fouillis de meubles abrutis
Dans des haillons de crasse et sur de sales ventres ;
Des escabeaux, crapauds étranges, sont blottis
Aux coins noirs : des buffets ont des gueules de chantres
Qu'entr'ouvre un sommeil plein d'horribles appétits.
L'écœurante chaleur gorge la chambre étroite ;
Le cerveau du bonhomme est bourré de chiffons.
Il écoute les poils pousser dans sa peau moite,
Et, parfois, en hoquets fort gravement bouffons
S'échappe, secouant son escabeau qui boite...
..............................................
Et le soir, aux rayons de lune, qui lui font
Aux contours du cul des bavures de lumière,
Une ombre avec détails s'accroupit, sur un fond
De neige rosé ainsi qu'une rosé trémière...
Fantasque, un nez poursuit Vénus au ciel profond.
![[]](/img/k/kustow_o/rimbaud31/31prisedanija.jpg)
Артюр Рембо
Приседания
День поздний начался позывом тошноты.
Брат Милотус, взглянув в окошко слуховое,
Откуда, как с котла ярчайшей чистоты,
Лучи несут мигрень и дразнят ретивое,
Отводит к пузу глаз, чтоб не пришли кранты.
Коленками в живот болтающийся тычет
И ёрзает, возясь, весь в сером, долгопол,
Встревожен, как старик, следящий за добычей;
А нужно-то ему задрать скорей подол
И удержать горшок, когда не до приличий!
На корточки присел, вот, зябкая, видна
Дуга из пальцев ног; дрожит на солнце ярком,
Кладущем куличи в бумажный створ окна;
И нос у простака, где лаком по огаркам
Скользят лучи, фырчит, как обитатель дна.
.........................................
Томится у огня простак и крючит руки,
Губою к животу и ляжками к огню,
С погасшей трубкою и рыжий от докуки,
Он чувствует, птенцы попали в западню
И бьются в требухе, и причиняют муки!
Вокруг, как скот, проста, под грязью, сущий хлам
В подтёках нечистот, спит мебель в беспорядке;
Как жабы чудные, скамейки по углам
Чернеют, прикорнув: на сон буфеты падки,
И страшный аппетит потворствует тылам.
Удушливой жарой покоя обезвожен,
Простак упрятал мозг поглубже в лоскутки.
Он чует, волоски растут на влажной коже,
И иногда берёт икота под грудки,
С хромающей скамьёй, с шутом во гневе схоже...
.............................................
И вечером, когда луна очертит зад,
У контура его, в лучах, под швами света,
На фоне розовом снегов сменив наряд,
Штокрозы мажет тень деталями приседа...
А своенравный нос к Венере приподнят.
Видеоролик на https://youtu.be/4F_pLE19xco
ACCROUPISSEMENTS
Bien tard, quand il se sent l'estomac écœuré,
Le frère Milotus, un œil à la lucarne
D'où le soleil, clair comme un chaudron récuré,
Lui darde une migraine et fait son regard darne,
Déplace dans les draps son ventre de curé.
Il se démène sous sa couverture grise
Et descend, ses genoux à son ventre tremblant,
Effaré comme un vieux qui mangerait sa prise ;
Car il lui faut, le poing à l'anse d'un pot blanc,
A ses reins largement retrousser sa chemise !
Or, il s'est accroupi, frileux, les doigts de pied
Repliés, grelottant au clair soleil qui plaque
Des jaunes de brioche aux vitres de papier ;
Et le nez du bonhomme où s'allume la laque
Renifle aux rayons, tel qu'un charnel polypier.
...............................................
Le bonhomme mijote au feu, bras tordus, lippe
Au ventre : il sent glisser ses cuisses dans le feu,
Et ses chausses roussir, et s'éteindre sa pipe ;
Quelque chose comme un oiseau remue un peu
A son ventre serein comme un monceau de tripe !
Autour, dort un fouillis de meubles abrutis
Dans des haillons de crasse et sur de sales ventres ;
Des escabeaux, crapauds étranges, sont blottis
Aux coins noirs : des buffets ont des gueules de chantres
Qu'entr'ouvre un sommeil plein d'horribles appétits.
L'écœurante chaleur gorge la chambre étroite ;
Le cerveau du bonhomme est bourré de chiffons.
Il écoute les poils pousser dans sa peau moite,
Et, parfois, en hoquets fort gravement bouffons
S'échappe, secouant son escabeau qui boite...
..............................................
Et le soir, aux rayons de lune, qui lui font
Aux contours du cul des bavures de lumière,
Une ombre avec détails s'accroupit, sur un fond
De neige rosé ainsi qu'une rosé trémière...
Fantasque, un nez poursuit Vénus au ciel profond.