За ней гонялись
тройками и цугом,
над ней стреляли
сонным порошком.
Ее манили
запахом и звуком
и в волчьи ямы
гнали прямиком...
Ура ловцам -
настойчивым и мудрым!
Ура творцам
научного огня!..
..Гипотезу
поймали перед утром
простого дня,
внепраздничного дня.
И вот уже
минут через десяток
по всей Земле
дискуссии гремят.
Качнулись где-то
столбики цитаток,
чтоб где-то рухнул
каменный догмат.
Профессора,
отбросивши "ермолки",
скребут затылки
резвой пятерней...
В ученом мире
бродят кривотолки...
Всему она,
гипотеза, виной!
Хрипят часы
о жребии суровом,
холодный дождик
плачет за окном...
Футляр из стали
зверю уготован.
"Теория" - написано на нем.
Галдит народ,
в успех еще не веря,
летают снимки
стаей лебедей...
А черный глаз
невиданного зверя
без любопытства
смотрит на людей.
Как далеки
луга, пески и рощи,
как недоступна
влага из ручья!...
И входит в клетку
хмурый дрессировщик,
упругий бич
по стружкам волоча.
Он любит мясо,
пиво и науку,
он любит бокс
и маленьких детей...
И хочет он,
чтоб зверь пошел по кругу,
слегка скрипя
пружинами когтей.
Чтоб зверь кричал
по знаку режиссера
и умолкал -
по просьбе из толпы...
Чтоб весь накал
звериного позора
раздумьем морщил
зрительские лбы...
Но этот зверь,
таинственный, как полночь,
толчком лежал
во всю свою длину...
И дрессировщик,
злобой переполнясь,
вспорол бичом
тугую тишину.
Он бил и бил...
Желание мельчало:
"Хотя б поднять,
хотя бы разозлить!..."
Напрасно все.
Гипотеза молчала.
И вышел он
и крикнул:
"Пристрелить!"