Я раб, я бог в обличье человека...
Я синий червь, я прошлогодний снег.
Я бригадир толпы презренных зеков,
И сам - презренный вымученный зек.

Как овцы соль, сознанье мысли лижет.
Что ты напомнишь мне, овечий пир?..

...Был пир в аду, а может, где-то ближе,
и я там был, и пил тяжелый спирт.

Вон людоед глодает чей-то палец,
Вон два фашиста пьют чужую кровь.
Полсотни харь мне дико улыбались,
И черный Вий ершил густую бровь.

Я придремнул, башку держа на лапах
И овеваем крыльями совы
И вдруг мой нюх рванул знакомый запах,
И закричал петух без головы.

Я пьяный взгляд сквозь всех гостей низринул,
И он меня, как дикий конь, понес...
Раскрылись двери с хрипом глухариным,
И два мента внесли златой поднос.

На том подносе в уксусе и луке
Лежала ты, заламывая руки.

И не успел я встать тебе навстречу,
как чей-то нож скользнул к тебе, как кречет.

И все, кто был на этом адском пире,
К тебе на грудь метнулись, как огни.
Тебя,
	Мою,
		Единственную в мире,
Давясь и ссорясь, слопали они.