Шло кино.
Военное.
О Бресте.
На экране 
плакал старшина...

Вдруг
на самом
напряженном месте
звук пропал,
и в клубе - тишина...

И не слышно 
музыки военной, 
и беззвучны 
выхлопы ружья...

Но идет,
накручивает лента 
голубые 
метры бытия...

Медсестра
с черемуховой веткой...
Спят в траншее 
русский и киргиз...

Политрук
с наганом и планшеткой 
над толпой 
размашисто повис...

Политрук
ругался с облаками! 
Рвал зубами 
воздух голубой...

Потрясал
беззвучно кулаками, 
звал солдат 
куда-то за собой...

Напряглось 
коряжистое тело,
как ручей, 
напившийся дождя...

Вдоль толпы 
он крался, 
камыши 
усами разводя.

И когда
качнул прическу ветер,
он,
ударив землю каблуком,
шкуру
неубитого медведя
вдруг вспорол
невидимым клыком!

Он в молитве, 
яростной и дикой, 
бушевал 
неслышною грозой...

Наконец взмахнул
партийной книгой -
и кино 
украсилось слезой...

Тут взревел 
динамик басовито, 
стоголосо 
рявкнула труба...

Ритуальный 
танец замполита 
наградила
криками 
толпа!

...Через часть -
с короткого разбега
штыковая
грянет, будто шквал...

Комиссар,
шаман шального века,
будет срезан
пулей
наповал.