Коллектив Погорелого театра был взбудоражен. Шутка ли - покушение! Почти, можно сказать, на такого же, как они. На артиста, на барда... На собрата по ремеслу...
Ну, не совсем на собрата. Но всё-таки...
Впрочем, даже самая наивная девчушка из кордебалета, похоже, не сомневалась, что покушение это связано с личностью самого Артуро и с его прошлым. А может, и с настоящим - вдруг кому-то очень не по вкусу близость маэстро Сан-Барреда к маэстрине Ольге?
Да и странное какое-то покушение. И не убили, и не ограбили...
Как ни прискорбно, но сочувствующих пострадавшему Артуро было как-то на удивление мало... Тарьен, добрая душа, спрашивал у маэстро Карлоса - насколько сильно пострадал мистралиец, не нужна ли какая-то помощь? Пожалуй, он и сам не знал, как тут можно помочь, но тем не менее был готов. Бернарда де Анхелес тоже выражала сочувствие и возмущение плохой работой полиции. А то, понимаете ли, на улицах убивают средь бела дня! Руис сдержанно заметил, что ему Даэн-Рисс дотоле казался спокойным городом, в котором нет места разгулу преступности... Орнелла вполголоса язвительно заявила, что попытка развлечься на стороне, минуя законную супругу или сожительницу, бывает чревата сюрпризами. Тем дело и кончилось. Работа пошла своим чередом.
В небольшом закутке у окна меж кладовкой и коридором места было немного, но, как говорят хины: истинный танцор может показать себя, даже если места хватит лишь улечься козе. Тем более, что плясать Мигель и не собирался!
Главное - чтоб никто не увидел, подумал юноша. А то объясняй потом, что бежать за целителем, врачующим душевные хвори, было не нужно...
"...Стоим на одной ноге, в руке держим "веер", делаем им легкие движения... Второй ногой "зовем"..."
Подумав, Мигель приподнял ногу, и, надеясь, что не ошибается, сделал носком несколько движений - примерно, как делают рукой, когда кого-то зовут... Что до воображаемого веера, его с успехом заменяла раскрытая на нужной страничке книга. К некоторому его удивлению, стоять, взмахивая ногой, оказалось не так уж трудно.
Продолжая выполнять движение, юноша заглянул в книгу.
"Меняем опорную ногу".
Меняем? Как? Прыжком, как делают артисты кордебалета?
Мигель огляделся, прикидывая, обо что он стукнется, если упадет. Ну, или что разобьет. Вроде ничего такого страшного, хотя падать, конечно, не хотелось...
Прыжок почти получился - если не считать того, что Мигель потерял равновесие и запрыгал на одной ноге, отчаянно размахивая руками, словно крыльями, и цитируя мысленно некоторые высказывания Кантора, слабо относящиеся к театру. Со стороны происходящее, должно быть, наводило на мысли об аисте, внезапно укушенном за ногу. Книга чуть не выскочила из руки и не улетела в другой конец коридора. Кстати, что там дальше-то?
С диким трудом вернув себе равновесие, юноша пробежал взглядом нужную страницу - хорошо, заранее заложил пальцем, а то ищи...
"...свободной от "веера" рукой зовем партнера, продолжая движения "веером"..."
- Бессмертный Бард! - воскликнул за спиной знакомый голос. - Мигель, что это ты тут делаешь? Сеанс хинской магии или пантомима "цапля ловит лягушку"?
От неожиданности Мигель вздрогнул и начал заваливаться в сторону - едва успел ухватиться за стену.
- Нет, - смущенно пробормотал он, и, сдавшись, утвердился на двух ногах. - Это маэстро Джанетти... Просто я подумал, - добавил юноша, - а вдруг у меня несовершенный... этот... аппарат воплощения?
- Оо... - на выразительном лице его старшего друга отобразилась сложная гамма чувств. Добродушная насмешка соседствовала с иронией и неожиданно - с некоторой долей умиления. - Аппарат, говоришь? И в каком месте он несовершенен?
Бывший убийца окинул Мигеля взглядом, словно пытаясь разглядеть на теле юноши вышеупомянутое устройство, и весело расхохотался.
- Ну... Не знаю... - окончательно смутился Мигель. - Вот, например, маэстро пишет, что нужно всегда ставить ноги под углом в 30 градусов. Понимаешь, мне никогда не приходило в голову обращать внимание... А вдруг я забуду? А зрители заметят?
- Наплюй, - решительно ответил Кантор и, протянув руку, взял у Мигеля книгу. - Таак... "Искусство сценического движения."... Упражнение 4. Стоим на одной ноге. Правой рукой зовем, левой рукой прогоняем, поднятой ногой отталкиваем. Все три движения выполняются одновременно. По сигналу - прыжком смена опорной ноги. Нога - зовет, одна рука прогоняет, другая угрожает.
- Вот-вот! Диего, ну скажи, как можно ногой ЗВАТЬ?! - недоумевающе вопросил Мигель.
- Мда, прогонять ногой - оно как-то способнее, пожалуй... - скептически заметил Кантор и, закрыв книгу, ласково провел рукой по обложке. - Надо же! И меня в свое время мама заставляла это всё читать и повторять...
Тут он замолчал.
- Твоя мама хотела, чтоб ты стал актером? - живо воскликнул Мигель.
- Хотела, да. Давным-давно, - ответил Диего явно через силу.
Мигель прикусил язык. Спрашивать, почему Кантор при своем явном таланте начал актерскую карьеру только сейчас, явно не следовало. А кроме того, юноша ведь даже не знал, жива ли мать Диего...
- Диего, а тебя случаем не допрашивали по поводу Артуро? - поспешно спросил Мигель, чтобы что-то сказать.
- Да было дело... - проворчал Кантор. - А тебя? Вот же бедный маэстро - то морду ему бьют, то и вовсе убить хотят... Как жестоки люди! - усмехнулся он, довольно похоже изобразив жалостливое женское кудахтанье.
- Ну, говорят, что он легко ранен и уже ходит, - заметил юный мистралиец. Прощать он был не склонен. - А меня... нет, не спрашивали, - сказал он почти с сожалением.
- Хм, - задумчиво протянул Кантор. - Ну и хорошо. А то мало ли... ваша ссора и вообще.
- Диего! Но полиция может подумать... Ну... Что у тебя было куда больше оснований... - прямо назвать маэстрину Ольгу Мигель не отважился.
- Она и думает, - усмехнулся Кантор. - К тому же раненый сам меня назвал. Вроде как он меня узнал...
- Что? Но это же вранье! Вот сволочь! - После речей о "бандитах" Мигель совершенно перестал уважать маэстро Артуро, но такая подлость просто не укладывалась в голове. Подумать только, этот... даже покушение на себя, любимого, сумел использовать в собственных гнусных целях! Попытался опорочить соперника перед женщиной! - Маэстрина никогда не поверит в это! - убежденно проговорил юноша.
- Хотел бы я быть так же уверен, как ты, - уронил Диего, - ну да ладно! Хватит об этом! Ты сейчас куда?
- Домой, наверное, - пожал плечами Мигель. - Я думал сегодня еще пару раз отработать монолог. Хоть маэстро Карлос и сказал, что было неплохо, но я же вижу... Это все донья Бернарда! Она великолепная актриса, с ней кто угодно был бы рад работать. Но я же не могу допустить, чтоб она и на спектакле вытягивала сцену на себе, как сегодня!
- Ну... всю сцену она не вытягивала, это ты зря, - возразил бард. - Но, возможно, тут можно было бы использовать ещё несколько оттенков... - задумчиво проговорил он. - Я бы мог попробовать тебе показать, если хочешь... только вот дома жрать у меня нечего, и придется вначале заглянуть куда-нибудь в лавку. Хватит уже тут сидеть. Пойдешь со мной?
- А... я тебе не помешаю? Может быть, у тебя были другие планы? - вежливо поинтересовался Мигель, втайне надеясь на отрицательный ответ.
- Были, - невесело ответил Кантор. - Но это покушение всё поломало. Добро бы ещё оно было удачным...
Вскоре как раз должна была начаться праздничная вечеринка у Элмара. Которой не суждено было состояться.
* * *
"Местом, где можно посидеть" в конце концов оказалась квартира Сомбре, но возражать Инес не стала. Жизнь научила - девушка достаточно хорошо разбиралась в мужчинах. Даже если Сомбре и захочет... чего-нибудь, он ни в коем случае не станет навязываться силой. Такие, как он, воспринимают насилие как бесчестье в первую очередь для себя.
- А Федерико де Льяно был, как я понимаю, твоим родственником? - предположил собеседник.
Инес опустила взгляд.
- Братом. И не только. По сути, он мне вместо отца был, у нас с ним разница была в четырнадцать лет... Он был композитором. И поэтом. Очень талантливым. Сочинял песни. Вот только сам петь не мог. В смысле - по-настоящему петь. Небо дало ему Огонь, но не дало голоса. Федерико продавал свои песни исполнителям, поэтому люди лучше знали их, чем его.
- Что-то такое я и подумал... - кивнул партизан. - И в один прекрасный день Сан-Барреда решил приобрести у него песенку для дорогого сыночка, так?
- Приобрести? - горько усмехнулась Инес, - Полковник желал все и сразу. Вместе с авторством, и... - Инес содрогнулась от давнего, но все еще жуткого воспоминания, - Подручные полковника Сан-Барреды явились к нам в дом, устроили обыск... Они конфисковали ноты и стихи, и предупредили нас, чтобы молчали, иначе... Ну, понятно, что будет иначе...
- Чего ж тут не понимать, - пожал плечами Сомбре. - Надо думать, твой брат не внял предупреждению.
- Федерико был очень смелым и очень гордым, даром что бард, а не воин, - вздохнула Инес. - А тут его так оскорбили! Унизили. Он сказал, что надо бороться, иначе Сан-Барреда и ему подобные обнаглеют окончательно. Он решил обратиться в суд и в газеты.
- Очень смело. Но - ты уж не обижайся, - очень глупо, - вздохнул Сомбре. - Надо было сперва выехать из страны, а потом уже заниматься разоблачениями. Как это сделал Эль Драко. Представляю, как Сан-Барреда кусали себе локти, когда стало известно, кому на самом деле принадлежит "Баллада о белых парусах"!
- Да. Они не хотели, чтобы кто-то разоблачил их снова. Федерико арестовали... Антиправительственный заговор, десять лет без права контакта с внешним миром... - Инес судорожно вздохнула: - Мне тогда было девять, но я до сих пор помню! Такой ужас!
Хотя бы ты осталась в живых. И ему... было легче, потому что он знал, что ты уцелела, - задумчиво проговорил он.
- Не знаю, - ответила Инес, - знал ли он что-то обо мне. Понимаешь, мне объяснили потом... что на самом деле он вовсе и не был в тюрьме... что его убили почти сразу же... - Она говорила еле слышно, уставившись в стену и стиснув стакан с дешевым вином, как дружескую руку. - Когда в Арборино вошли армия Реставрации и войско Ортана, все перепугались, не зная, чего ждать. Объявили, что теперь будет король Орландо Второй, но его никто не видел. Ходили слухи один бредовей другого. Одни говорили, что настоящий принц погиб при Кастель Агвилас, и теперь ортанский король отдаст корону Мистралии своему кузену. А другие - что Мануэль Каррера станет президентом, раз с реставрацией не вышло. Многие считали, что так будет лучше. Когда я услышала, что сеньор Каррера приказал открыть лагеря и тюрьмы, я словно воскресла, хотя прошло уже куда больше десяти лет. Бывало же так, что заключенным продлевали сроки - за драку, за попытку побега! Ну, а вдруг? А потом... Нашли документы... Списки расстрелянных.
- Полковник уже получил свое, Инья. И этот... крысеныш тоже когда-нибудь получит, - бывший партизан притянул ее поближе к себе, согревая своим теплом. От которого не хотелось отстраняться. - Не плачь... Или... Поплачь, если хочешь...
- Спасибо. Наверное, сейчас не стоит, - ответила девушка. - Вот когда сдохнет эта гадина - я схожу... Мне даже на кладбище сходить нельзя, я не знаю, где лежит Рико! Я пойду на развалины Кастель Милагро, и куплю цветов... на все деньги, какие смогу добыть... И буду реветь. Тогда будет можно.
- Кастель Милагро... - задумчиво протянул Сомбре. - Когда-нибудь он станет памятником всем погибшим за эти проклятые двадцать лет. Воинам, бардам...
- Не знаю... - прошептала Инес. Она допила стакан, и Сомбре, секунду поколебавшись, наполнил его снова. Инес машинально отхлебнула. - Не знаю... - повторила она. - Что лучше - завалить там всё цветами... венками и алыми цветами... чтобы даже камней не было видно... или просто выжечь всё, как сжигают дом после моровой язвы.
- По слухам, это уже сделали. В смысле - "выжечь". У... товарища Амарго были свои счеты с этим местом.
- Я его понимаю... - согласилась девушка. - Кое-кого я бы тоже... выжгла. В некоторых местах!
- Инья... Знаешь, что я тебе скажу? Не марай ты о него руки. Ты ведь не убийца... Не смотри так - я вовсе не читаю тебе проповедь. Я говорю в самом буквальном смысле - ты не умеешь убивать. Правильно убивать. Сегодня тебя чудом никто не заметил... Кроме меня. Ну и Артуро Сан-Барреды, понятно. Помяни мое слово - он теперь будет шарахаться от каждой тени и оборачиваться на каждый скрип. Ты его уже вот так не подловишь. В следующий раз тебя точно поймают.
Инес вздохнула - возразить было сложно. Сегодня у нее был единственный шанс расквитаться с мерзавцем, но она его упустила. И больше он не представится. А если ещё этот альфонс обратится за помощью к своей женщине, а она пожалуется королю... тогда совсем плохо.
- Может, меня и в этот раз поймают, - угрюмо усмехнулась несостоявшаяся мстительница.
- В этот раз все-таки вряд ли, - отозвался Сомбре. - А вот в другой - точно... Хотя... - он слегка помрачнел: - Хуже будет, если этот... сам задастся целью поискать тебя. Просто чтобы ты не нашла его раньше и не доделала начатое. Заплатит кому-нибудь... У него деньги есть, не знаешь?
- Должны быть, - вздохнула Инес. - Он присосался к бывшей возлюбленной короля... Одной из тех, победительниц Скорма. - Девушка помолчала. - Знаешь, мне ее жалко, - проговорила она наконец. - Справиться с драконом и достаться змее!
- И откуда ты знаешь такие подробности?
Вопрос даже слегка возмутил Инес. Она залпом допила налитое и почти негодующе воззрилась на Сомбре. Разумеется, он профессионал, но она тоже не полная дура!
- Ты думаешь, что сегодня я просто наткнулась на него на улице? Нет, хотя я лишь случайно узнала, что он тут. Ведь о семье Сан-Барреда уже давно никто ничего не слышал. После ареста брата я оказалась в христианском монастырском приюте, где и прожила до совершеннолетия. Монахини учили девочек шить и прощать обиды... - Инес грустно улыбнулась. - Второму они меня плохо научили. Зато первому - весьма прилично. Я нашла работу у одной модистки в Арборино. Хотя... были, конечно, и другие предложения... - Инес тряхнула головой, откидывая назад густую волну волос. Содержательницы борделей едва не караулили у ворот выходящих в свет монастырских воспитанниц, суля красивым и наивным золотые горы. К счастью, Инес де Льяно уже не была наивна. - Донья Эуфрасия оказалась неплохой хозяйкой, платила хоть и не очень щедро, но по совести, даже удавалось кое-что откладывать. - Девушка выразительно покосилась на пистолет, поблескивавший из открытой сумочки вороненой рукояткой. -
Донья Эуфрасия забавная. Не может жить без светских сплетен в газетах. Она всегда перечитывала их от корки до корки и временами - вслух. Обожала читать о жизни знати, а потом представлять, как однажды прославится и будет шить для жены президента. Потом, когда вернулся король Орландо, она начала мечтать, как однажды будет наряжать королеву... Или хотя бы королевскую фаворитку. Хотя на деле и баронессу-то к себе залучить - и то уже было счастье несказанное. А тут такая новость - король Ортана, оказывается, приобрел театр на паях со своей бывшей любовницей. В настоящий момент помолвленной с неким Артуро Сан-Барреда, известным мистралийским бардом... Меня словно молния ударила, когда я услышала его имя, донья Эуфрасия даже спросила, почему я так побледнела, а потом поинтересовалась, не обещал ли этот Артуро жениться и мне тоже... Она вещала о том, что не надо слишком доверять любовным обещаниям бардов, а у меня перед глазами стояло лицо Федерико!
- Да... Ведь он, наверное, был не такой? - мягко произнес бывший партизан. - И не бросил бы девушку... У него не осталось жены, кстати?
- Нет. Он не успел. Он хотел сперва... сделать себе имя... чтобы был дом, куда можно кого-то привести... Хотя... - Инес представила нежное личико юной певицы, избранницы Федерико, его музы. Предательницы трусливой! И в голосе вновь прозвучали слезы. - Была одна. Ее звали Анхела. Она часто бывала у нас... Федерико думал сделать ей предложение. После его ареста я ее не видела. Никогда. Она исчезла, сбежала! Другие пытались найти своих, хотя бы что-то узнать!
- Успокойся, Инья... Не плачь, - попросил Сомбре. - Ведь твой брат не захотел бы, чтобы ты горевала. Что дальше-то думаешь делать?
- Я... не знаю, - слегка растерянно проговорила Инес. - Логичней всего было бы вернуться в Мистралию и поскорее, но у меня нет денег на телепорт. Ты прав, я не умею убивать... Я знаю, что не умею. Так, чтобы сделать все и уйти. Я... не рассчитывала, что придется возвращаться.
- А на что же ты рассчитывала? - жестко поинтересовался мистралиец.
- Что я убью Артуро Сан-Барреду, меня арестует полиция, а кончится это тем, что мне отрубят голову на Площади Справедливости, - с некоторым вызовом перечислила Инес. - Де Льяно - дворянский род, так что я имею право на благородную казнь.
- Очень оптимистичная перспектива, - усмехнулся Сомбре, - жизнеутверждающая! Главное - быть уверенным в завтрашнем дне... не жалеешь, что я поломал твои планы?
- Знаешь... Не могу сказать, чтобы я пребывала в отчаянии по этому поводу, - первый раз в голосе Инес, кажется, прозвучало женское лукавство. - У тебя тут всё-таки уютнее, чем на эшафоте... И вина выпить напоследок - оказывается, тоже приятно!
- Хм... Это твое "напоследок" говорит о том, что ты не оставила мысли подловить Сан-Барреду? Люблю упорных женщин!
- Не знаю... Наверное, всё-таки нет, - уныло и честно ответила Инес. - Боюсь, во второй раз меня и вправду схватят... Мой брат не хотел бы этого. Остается надеяться, что кто-то другой будет поопытней меня... Я не верю, что только у меня есть сильное желание прикончить эту гадину!
- Верно, Инья. Он того не стоит. Возвращайся домой, в Мистралию. - Он поглядел куда-то не то в окно, не то сквозь него - долгим задумчивым взглядом. - Море близ Серванды, наверное, ещё теплое...
- Ты давно дома не был? - глаза девушки смотрели сочувственно.
- Очень.
- А здесь... почему живешь? - живо воскликнула Инес. - Я же чувствую, что ты тоскуешь... Правда ведь?
- Правда.
- Тогда - почему? Война ведь кончилась. Ты, наверное, был в Кастель Агвилас?
- Нет, - покачал головой Сомбре. - Так сложилось, что я туда не добрался. Видишь ли, мое последнее задание оказалось... в общем, я истинным чудом вырвался живым. На вилле помимо объекта торчала орава полицейских, которые вцепились в меня как свора гончих. И то, что нужного человека я все-таки прикончил, ничуть не охладило их пыл. В конце концов они загнали меня на обрыв, с которого я благополучно и рухнул вместе с лошадью. Проверять, жив я или нет, они не полезли, дабы не разделить ту же участь. Я очухался на следующий день... а может и позже, демоны его знают. Выполз к какой-то деревне. Там меня и спрятали. Отлежался. Но вот на то, чтобы вспомнить свое имя и прочие сопутствующие детали, ушло около года. Воевать это, впрочем, не мешало. Когда смог держать оружие, подался в местный партизанский отряд. Незадолго до конца войны наш командир наконец-то решил, что является сторонником Партии Реставрации, и повел нас на соединение с войском товарища Пассионарио, но до цели мы не добрались. Местность кишела правительственными войсками, и нас, видать, заметили, или донес кто-то. В общем, на нас устроили облаву. Последнее, что я запомнил - тащу на себе одного из наших парней, а он матерится сквозь слезы и просит, чтоб я бросил его и спасался. Очухался в местной тюрьме. Кроме меня в камере было человек пять наших, из отряда. Я еще удивился, почему они считают меня лондрийцем и зовут Ричардом. Оказывается, когда меня подобрали деревенские, я бредил по-лондрийски, убей - не знаю, с какого счастья, я этот язык только в школе учил. Короче, когда я очнулся, я хорошо помнил, кто я такой, а вот никто из тех, кто захватил нас в плен, не смекнул этого на мое счастье...
- Погоди! - встрепенулась Инес. - Ну, конечно! Сомбре! Так это за тебя давали две с половиной тысячи золотых?
- Угу, - кивнул бывший партизан. - Довольно скромно, учитывая, что за ту же Саэту обещали три, а за Кантора - и вовсе пять. Так что, - он улыбнулся, - бледнею я на фоне моих героических товарищей!
- А потом?
- А потом мы сидели и ждали, что нас расстреляют. Потом охрана исчезла. А еще через день кто-то из местных мужиков сбил замки топором и крикнул, что король Орландо вчера вошел в столицу.
- Значит, ты тогда был в Мистралии? Почему же ты сейчас здесь? - удивилась Инес.
- У меня... есть на то причины.
Причины... Сомбре подошел к окну.
Тихий вечер окраинной улицы, ленивое гавканье собаки и фырканье лошади в конюшне, находящейся неподалеку - это вдруг так напомнило ему их усадьбу в провинции, которую пришлось продать! А он тогда был мальчишкой и очень любил эти осенние вечера, такие прозрачные и ароматные.
Любил. До войны.
С девушкой было легко. Он даже чуть не рассказал ей ВСЮ свою историю! Вот уж что было бы вопиющей глупостью. Вряд ли, конечно, она пострадала бы только оттого, что общалась с ним, но... вот уж рассказывать-то ей подробности он точно не будет. Мало у нее своих проблем?!
А может быть - плюнуть на все и вернуться, чтобы все наконец выяснилось? Право, что может быть смешнее, чем Тень, бегающая от собственной тени? Сколько можно метаться между вечной настороженностью, подозрительностью - и презрением к себе за то, что смеешь думать такое о людях, с которыми столько лет сражался плечом к плечу? Разве боевые товарищи могут предать?
Да, кто-то слил генералу Гонсалесу планы Партии Реставрации относительно его подлой персоны, тот устроил ловушку для явившегося убийцы - и что? Амарго этим "кем-то" точно быть не мог. Совпало так! Саэта тоже погибла, попав в засаду, а ее никто не предавал, просто разведка лоханулась! А Гонсалес мог и без чужих советов подсуетиться, знал же, какие чувства питают к нему в Зеленых Горах!
Что у тебя есть против своих, Тень?
"Присмотри за ним, - звучит в ушах властный голос графа Гаэтано. - За Кантором? Солдат не может спросить: "Зачем?". Но, может быть, командир скажет сам...
"Многие в нашем и во вражеском лагере имеют основания считать, что под этим именем скрывается..."
Его Высочество?
Кантор? Мрачный невесть откуда взявшийся парень со склочным характером и без прошлого, с которым тяжело мирно уживаться, но можно пойти на любое задание. Принц? Но кто бы отпустил принца на ЛЮБОЕ задание?
"Как ты понимаешь, это тайна государственной важности. Мне нужно знать, что намерен делать Амарго".
Пугающее ощущение чужого прикосновения - не к телу, к сознанию, разуму. Голос человека в темном плаще: "Мануэль, нас подслушивают. Поверь мне как магу-менталисту... - Амарго тревожно оглядывается, в голосе досада и злость. - Ладно, разберусь... Интересно, кто бы такой любопытный? Кстати, что мне с ним делать? Сам понимаешь, группа зачистки мне тут не нужна..."
Может, стоило дождаться ответа неизвестного мага? Его указаний, что Первому советнику поручили сделать с непрошенным шпионом, дабы избежать "зачистки"? Но тогда б "шпиона" точно поймали там же, на месте.
Внимательный, пронизывающий взгляд Амарго на следующий день.
"Идти должен Кантор, но ты понимаешь, что пускать его сейчас на задание - просто убийство..."
Вот так. Сколько раз ты рвался на задание, а посылали Кантора? Осторожней мечтать надо, осторожней! Вот оно, твое задание. Которое ты выполнил. И чудом унес ноги, потому что убийцу ждали... Кого? Тебя? Кантора? Знать бы, на что нарвешься, когда полезешь выяснять. Товарищу Амарго можно было верить безоговорочно - а можно ли советнику Каррера?
Теплое море у Серванды... Сменить имя, забыть партизанский псевдоним, и - в Мистралию! Или нет? Кому, как не мистралийцу, прошедшему гражданскую войну, знать, что означает слово "зачистка"? Бывает так, что иным героям лучше не возвращаться с войны. А самое обидное - ты даже не знаешь толком, что же такого услышал!
- Мне нужно найти брата, - сказал Сомбре. Это тоже было правдой. Пожалуй, единственной правдой, годившейся для ушей Инес. - Мать сказала, что он остался в Даэн-Риссе, что у него хорошая работа... Не знаю уж, как давно она ему писала в последний раз. Когда я приехал по адресу, оказалось, что мальчишка оттуда давно съехал, потому что нечем было платить, а такой нотариальной конторы, где он якобы работал, в городе и вовсе нет.
- Мне бы такое тоже не понравилось... - озадаченно отозвалась Инес.
- А уж мне как не понравилось! Он же доверчивый, ничего кроме своей музыки и театра не видит, одно слово - бард! Я уж даже в театры стал ходить. Или к театрам. Встану у дверей, и смотрю, кто выходит... Только ж так можно до бесконечности!
- И ты дошел до такого отчаянья, что отправился к некроманту выяснять, жив ли он вообще? - догадалась Инес.
- Жив, - кивнул Сомбре, - Если только некромант не соврал, чтобы стрясти с меня побольше денег.
И самое главное... То, о чем он думает каждый день. Не представляет ли он опасность сам по себе - если братишка найдется и они захотят возвратиться вместе?
То-то и оно, что он не знает.
- Ладно, - подытожил бывший партизан. - Что-то мы всё обо мне да обо мне... Ты же устала, наверное, изнервничалась!
Он с неожиданной для самого себя нежностью легко коснулся блестящих волнистых волос девушки - почти материнским движением.
- Забудь обо всем, - заботливо сказал он. - Забудь - на эту ночь. Завтра решишь, что делать, а сейчас - просто ложись и поспи. Завтра мы придумаем, как тебе вернуться. Всё решим. Я тебе помогу. Располагайся поудобнее, вот тут... а я пойду.
- Куда?! - тревожно спросила Инес.
- Переночую... на работе, - ответил мистралиец не очень уверенно. Ему не раз и не два приходилось дежурить и работать ночью, но вот придти поспать? Не прогонят ли? Неудобно... А место хорошее...
- На работе?- растерянно отозвалась Инес. - С-с-сомбре... а можно... ты не уйдешь? Ты не думай, - поправилась она, - я просто... ну ты понимаешь, мне просто... тревожно как-то. И вообще. И... - она радостно продолжила, найдя ещё одну причину, - нехорошо ведь получится, если я выгоню хозяина из дому! Ты можешь постелить мне просто на полу. А сам ложись, как всегда.
- Ну вот, выдумала! Кабальеро я, или кто?
- Кабальеро, - с готовностью подтвердила Инес. - Но... ты останешься? Мне и вправду всё равно, где спать...
- Хорошо. Не волнуйся, я удобно расположусь на полу. Я и на голой земле прекрасно высыпался, - улыбнулся мистралиец.
- Ну да... Я понимаю... Конечно, тебя походными условиями не испугаешь, - согласилась Инес.
- Да тут вовсе и не походные! - с энтузиазмом отозвался Сомбре. - Смотри! Вот, я кладу на пол этот старый плащ... и вот это ещё... не знаю, право, откуда у хозяина квартиры этакая рухлядь, но сейчас она мне будет очень кстати... вот, а теперь плед... и вот эту подушку с дивана. Да если бы мне такое лежбище в Зеленых Горах, мне бы все завидовали! А вот это одеяло - тебе... осень всё-таки, ночи уже холодные... и вот что я придумал.
Метнувшись в дальний угол комнаты, он вернулся с большим, как трон, креслом с полувылезшей обивкой и огромными подлокотниками.
- А это у нас будет ширма!
Он повесил на спинку кресла какое-то то ли покрывало, то ли половик, то ли скатерть... И, как ни странно, стало уютнее.
- Ничего не бойся, - ободряюще улыбнулся он. - Ложись и спи. А я буду охранять твой сон...
- Спасибо, - растроганно сказала девушка, прикрывая глаза и устраиваясь на хозяйской лежанке - на диво спокойно и доверчиво, словно ночевала тут тысячу раз. Ей и вправду стало спокойно. Впервые за долгое время.
- Никогда в жизни не ночевала в доме мужчины, имени которого не знаю, - пробормотала Инес, прикрывая глаза.
- Так уж оно тебе нужно, мое имя... - проворчал Сомбре, присаживаясь у изголовья и гладя ее волосы, словно успокаивая ребенка. - Ну да ладно. Если так уж хочешь. Меня зовут Рикардо Эстрено.