- Оп-ля! - Его Величество Орландо Второй счастливо рассмеялся. - Расту! На этот раз мы даже не угодили к гракам! Это... совсем плохой мир, не Ортан и вообще неизвестно где, - туманно пояснил он Мигелю, почтительно внимавшему монаршей шутке.
- Плакса, не срамись перед подданным! - ехидно укорил Кантор. Он подошел к висящей на спинке стула куртке и выудил из кармана пистолет. Повертел в руке и сунул обратно.
"Не срамись" - а сам-то? Молодец, что и говорить! Вот что значит - мирная жизнь. В результате сорвался демон знает куда без оружия...
Правда, в кого там было стрелять? В Гуидына? Или в этого, как его, писателя?! Но всё равно безобразие. Расслабился...
- Надо ли Мигелю знать, что его король телепортируется... через раз? Первый раз - куда собирался, а второй - либо к гракам, либо к оркам? - подмигнул он Орландо.
- Я никому не скажу! - заверил Мигель и смутился, сообразив, что это была дружеская подначка, а не предостережение.
- Все и так знают! - махнул рукой Его Величество. - Ох, ребята... Слетал бы я с вами куда-нибудь еще, но...
- Но Амарго тебя уже обыскался, - закончил Кантор. - Ты же себе, наверное, один день освобождал, а не два.
- Ой! - по-детски ахнул Мигель. - Театр! Мы же опоздали! Кантор, а ты...
- А я сегодня в театр не иду, - буркнул отставной убийца. Мысль о сегодняшнем, нечетном дне и грозящем приступе изрядно портила настроение. Хорошо хоть - не случилось при орках! При Тайранай...
- Ладно! - вздохнул одноухий полуэльф. - Ох уж эти дела государственные! Но хоть погуляли здорово! Счастливо вам...
И король исчез в телепорте.
- Я точно опоздал! - вздохнул Мигель. - Что в театре скажут?
- Да не опоздал пока, - успокоил юношу Кантор, поглядев на часы. Старые, тяжелые часы в темном деревянном корпусе украшали стену рядом с небольшим карандашным наброском Дианы.
- Успеешь ещё... Жаль, кофе не попили.
- Ну тогда я побежал...
"Подумать только, ещё утром я был в другом мире!" - думал Мигель. "И запросто общался с королем! Вот это да! Жаль, что это секрет! Надо будет потом у Диего спросить, а можно ли рассказать Лоре? Хотя бы... не всё."
Другой мир, орки, живые, настоящие! И не страшные, а такие хорошие парни... Шаман... А Буяна?! Эта парочка - рассказать кому, так скажут, что обкурился травы. Побратим по жене! Ха!
Юноша вспомнил нежные губы, объятия и мелодичный смех Буяны, и помимо воли залился краской. Апельсины, надо же! Невесте и ее другу на одну ночь... Даа... Ну и обычаи у орков! Хотя, может, в чем-то они правы? Особенно если жить особняком, в суровых условиях... Может, их предки таким манером свежую кровь в род вливали. Или после исхода мало женщин осталось, вот и женились по двое на одной.
Об этом, пожалуй, он Лоре всё-таки рассказывать не будет.
"Главное, что?" - думал Мигель, торопливо проходя знакомыми улицами. - "Главное, чтобы род выжил... А мужики не убивали друг друга, а защищали семью... женщину свою..."
Но в Мистралии, конечно, такое представить было бы сложно! А Буянмаа... конечно, не Азиль... но такая веселая и ласковая! Эх!
С таким мечтательным настроением Мигель прибыл в театр.
Когда он робко вытащил мольберт из своей маленькой подсобки, Мигель был вполне готов, что его прогонят - нечего, мол, тут красками вонять! Но Карлос, увидев юношу, одобрительно кивнул:
- Правильно, Мигель. Ты почаще слушай. Руиса надо слушать! Ну и смотреть тоже... Но больше слушать.
- Ну вот, а я-то надеялся, что не так уж плохо смотрюсь, - с сожалением протянул Руис де Лара, который как раз в этот момент появился в дверях.
Если бы он не подмигнул Мигелю, можно было бы подумать, что сожаление вполне серьезно.
- Ты на сцену давай! - добродушно проворчал Карлос. - А то что-то видеть пока нечего. Что у нас там сейчас?
- Второе действие, сцена третья. Паоло и Асусенна, - подсказала со сцены маэстрина Орнелла.
Мигель отложил кисть и сосредоточился на сцене.
Там действительно было на что посмотреть! Руис окунулся в роль, как те пловцы, что на спор прыгают в море с Белого утеса. Он так нежно и проникновенно утешал Асусенну!
Между прочим, девушку Андреса! Ну и что же, что он не сделал ей предложения? Понятно же, что боялся за нее... Но это понятно Мигелю и его герою Гилье, конечно же... А Асусенне откуда было знать, кто является руководителем подполья? И не дождавшись решительного шага, Асусенна потянулась к Паоло, которому никакие подобные соображения не мешали.
Мигель, поначалу искренне возмущавшийся поведением героини, теперь, пожалуй, мог ее понять. Обида на Андреса плюс обаяние его братишки... Много ли оскорбленной девушке надо? А может, она решила отомстить Андресу, ответив на ухаживания Паоло? Показать, что старший брат может ее потерять?
"Вот только, - подумал внезапно юноша, - мне-то как разговор Асусенны с Гилье отыгрывать? Он-то ее "изменой" тоже искренне возмущается... Хотя... Мог бы понять, что требует от девушки слишком многого. Не в монастырь же ей уходить! Андрес ведь сам от нее отказался".
Асусенна на сцене подставила губы поцелую Паоло, и Мигель в очередной раз поймал себя на том, что героиня ему не нравится. И обреченный на гибель Андрес тут совершенно ни при чем. Девушка раздражала Мигеля каким-то едва уловимым оттенком фальши. И пожалуй, тут не персонаж виноват - Асусенна искренняя, просто очень наивная и жаждет любви. А вот Орнелла наивность изображает не до конца достоверно. Вот оно в чем дело!
Одно настораживало Мигеля: а что, если ему просто Орнелла не нравится? Вправе ли он судить о ее манере игры? Кто он такой вообще?! А она уже достаточно известная актриса.
Ну, в конце концов он своего мнения никому не навязывает! И вообще не скажет. Разве что Диего... тот поймет.
- Руис, меньше обаяния! - внезапно проговорил Карлос. - Ей и так хватит. Больше сердцевины персонажа, меньше себя самого... Орнелла, мне нужна наивность, а не ее имитация! Вспомни себя лет в тринадцать.
Мигель неслышно прыснул в кулак, прикрывшись палитрой.
* * *
- Артуро! Ты не знаешь, где сценарий?
Странно! Только утром Ольга видела тетрадь вот здесь, на полке. Куда же она девалась? Хотя Карлос и освободил ученицу сегодня на полдня, после обеда нужно быть в театре!
- Артуро!
- А? Что, дорогая?
Раненый бард восседал в кресле с пропавшим сценарием на коленях.
- Ну и зачем тебе пьеса?! - удивилась Ольга, до сих пор тихо подозревавшая, что возлюбленному лучше не напоминать о том, как Карлос отказался дать ему роль, и старавшаяся пьесу дома даже не упоминать
- Читал! - недовольно отрезал Артуро. - Ты считаешь, я настолько туп, что не пойму? Или ты мне так безразлична, что я даже не могу поинтересоваться твоим первым спектаклем? Хорошо же ты обо мне думаешь!
- Но, милый, ты же певец, вот я и подумала - зачем? Были бы тут ноты...
- Кстати, если не ошибаюсь, некая музыка всё же будет звучать у вас во время представления! - сардонически усмехнулся Артуро и пожал плечами, что не могло не сказаться на ещё не до конца зажившей ране. Разумеется, бард глухо застонал. Очень жалобно.
- Артуро! - испугалась Ольга. - Если хочешь, я могу остаться... Завтра маэстро Карлосу все объясню, он поймет!
- Иди уж, - вздохнул Артуро, всем видом давая понять, какую жертву приносит, и протянул сценарий.
Ольга забрала тетрадь, подавив желание от души хлопнуть ею страдающего барда по макушке. Нет, ей было жаль Артуро, она ему глубоко сочувствовала, но зачем он постоянно старается заставить ее ощущать себя виноватой? Словно это она в него стреляла!
- Тебе захватить что-нибудь вкусное на обратном пути? - весело и ласково спросила она, стараясь не думать о том, что ее приподнятое настроение напрямую связано с тем, что она уходит из дому. - Чем хочешь заняться?
- Чем-нибудь... - Бард вновь вздохнул и неопределенно повел здоровой рукой. - Идти искать работу бессмысленно - играть я еще месяц не смогу...
- А просто потренировать голос без инструмента? Разве певцам это не нужно?
- А чем тебе не нравится мой голос? - подозрительно осведомился бард.
- А я разве говорила, что не нравится? - с подчеркнутой кротостью осведомилась маэстрина. - Не хочешь упражняться или нет настроения - не упражняйся. Я не певица, мне трудно судить! Хотя раньше мне казалось, что если играющий на рояле должен упражнять руки, то и с голосом то же самое... Всё, я ушла!
Она вышла за дверь, невероятным усилием воли удержав внутри слово "ззануда..."
И с удовольствием переключилась на пьесу. Сегодня Карлос планировал репетировать сцены Паоло с Асусенной и Гильермо с доньей Леонор.
Удобно устроившись в кресле, Ольга вслушивалась в диалог, делая пометки, как научил ее Карлос - ему было интересно восприятие Ольги. Где более сильно чувствуется напряжение ситуации? Где проглядывает истинный характер Паоло, несмотря на то, что зритель ещё не знает о его предательстве? Где, наоборот, мы чувствуем, что трудно было не поддаться обаянию этого человека?
Слушать Руиса было одно удовольствие. Он разливался соловьем, он говорил девушке комплименты... и тут же выражал сожаление, что его старший брат не делает этого так часто, как заслуживает Асусенна.
- Лет через десять я непременно стану серьезным! Таким серьезным, добропорядочным, скучным... а как же иначе? Но сейчас так хочется хоть немного улыбки... И тепла... - прочувствованно говорил Паоло-Руис.
- Научи меня улыбаться снова, Паоло! - всхлипывает Асусенна, трогательно прижимаясь лбом к его плечу.
- Конечно! Если ты только позволишь мне... - говорит молодой человек, бережно целуя руки девушки.
Но вот Асусенна, то есть всё-таки, к сожалению, Орнелла - она так прижимается к Паоло, что... остается только целоваться взасос. А это сейчас даже ещё и не по тексту. Ну что же она так переигрывает! Понятное дело, что Руис - это Руис, но ведь надо быть в образе!
"Или меня просто раздражает эта уверенная в себе красотка?" - самокритично засомневалась Ольга. - "Может, мистралийки все в основном такие? Но эта... Нет, всё-таки девушка описана по-другому!"
- Орнелла! - раздался голос наставника. - Ты не перепутала сценарии? Мы репетируем разговор Асусенны с Паоло, а не совращение Теодоро коварной Матильдой!
- Маэстро, но должна же девушка как-то реагировать на Паоло! - возразила Орнелла, недовольно отрываясь от Руиса.
- Ох уж эти мне стереотипы о страстных мистралийских девственницах! - язвительно хмыкнул Карлос. - После репетиции попроси донью Бернарду объяснить тебе, как положено вести себя мистралийской девушке из аристократической семьи прошлого века.
- Я думала, это относительно современная вещь, - вздернула нос Орнелла.
- Ну, современная аристократия бывает еще чопорней, - улыбнулся Руис. - А то вдруг люди не заметят, что перед ними аристократы!
- Перерыв! - вздохнул режиссер.
Ольга облегченно вздохнула, настолько громко и явно, что сидевший невдалеке Мигель обернулся к ней и невольно улыбнулся.
Девушка кивнула ему - они явно понимали друг друга.
* * *
Мигель думал, что идти на обед сегодня придется одному. В самом деле, не набиваться же в компанию к маэстрине Ольге. Это было бы слишком большим нахальством с его стороны! А остальных актеров юноша немного стеснялся. Они-то все были с опытом и именами. И, хотя вслух никто до сих пор не назвал его выскочкой - маляра, внезапно отхватившего роль, - сам Мигель в глубине души порой очень сомневался, что он на своем месте.
Нет, лучше уж побольше скромности проявить, не переломишься!
Тем больше было удивление Мигеля, когда его окликнули. И когда он понял, кто именно.
- Обедать? Пошли вместе! - улыбнулся Руис де Лара.
- Да я вот только... там столовая. Довольно скромная. Вы не захотите, наверное, - честно признался Мигель.
- Но хоть не травят? Есть можно?
- Конечно можно, дон Руис! - отозвался юноша, слегка растерявшись: как реагировать на шутку знаменитого актера. - Там хорошо готовят. Выбор, правда, не как в кафе. А так - хорошо.
- Ну если там более-менее вкусно, тогда пошли. А то я бы позвал тебя со мной в мистралийский ресторанчик. Есть тут где-нибудь недалеко? - спросил Руис.
- Здесь есть недалеко, но... туда не походишь каждый день, - смущенно пожал плечами Мигель. - Разве что праздник какой.
- Да. Праздника пока что нету, - согласился Руис и решительно сказал:
- Тогда пошли в столовую! Если ты туда ходишь, как я понял, постоянно, и до сих пор жив... А вот после премьеры я сам приглашу тебя в ресторан. Будем праздновать!
- О, хорошо бы, - мечтательно отозвался Мигель. Обедать за счет Руиса ему не хотелось, а к премьере он должен получить зарплату... - Мне так страшно, дон Руис! Хотя текст я уже, кажется, весь знаю наизусть...
- Это будет твоя первая премьера? - чутко спросил Руис. - Перед своей первой премьерой я всю ночь не спал...
- Первая... Я ведь вообще попал в артисты случайно, - честно сказал Мигель. - Ведь я же просто текст читал, пока другой отсутствовал... Получается, я воспользовался его болезнью.
- Я слышал про Этьена, - отозвался де Лара. - Ты не должен чувствовать себя виноватым. Это случай. Ведь он же не из-за тебя сорвался, правда?
- Ну... Не из-за меня, конечно... - признал Мигель. - Но я так боюсь подвести... Что, если у меня не получится? Может, у него вышло бы лучше.
- Не уверен. Ты ближе по возрасту, а потом - вы очень похожи. Это очень удачно... для первой большой роли. Разве что, мне думается, Гилье уже убивал... а мы с тобой нет, - усмехнулся Руис.
- Я хорошо помню брата, - задумчиво проговорил Мигель. - Он... Я помню, как он изменился... хоть и остался тем же... в главном. Я постараюсь!
- Да, конечно... - задумчиво проговорил Руис. Они как раз остановились у прилавка, заставленного тарелками с салатом.
Мигель, стянув с соседнего стеллажа два подноса, протянул один собеседнику.
Де Лара почти не глядя поставил на свой поднос салат, мясо, соус и сок - но странным образом получилось, что и то, и другое, и третье было в данном заведении самым дорогим из предложенного. Конечно, специально Мигель не всматривался, но это было и не нужно - нехитрая бардовская едальня стала ему почти родной.
- А неплохо, - улыбнулся знаменитый актер, с аппетитом принявшись за салат из копченого мяса с дыней и ещё какими-то фруктами. - Так вот, что я хотел сказать...
Он наставительно поднял вилку, словно указку, и продолжал:
- Мигель, тут главное - не робеть. Все у тебя получится. А что первый раз... Ты посмотри на Диего! Я на него удивляться не перестаю. Вот не думал, что работа в разведке дает такой эффект! Нет, в самом деле: это ведь настоящий большой артист! Война - понятно, но до войны-то он куда талант девал? Таким Огнем не пользоваться невозможно. И почему я не помню его до войны?! Хотя... Карлос же сказал, что он не играл раньше...
Руис вздохнул и начал есть. Потом задумчиво сказал:
- Бедная наша страна. Сколько людей не смогло реализовать свои возможности! У меня вот получилось... хотя я очень жалею, что не сбежал всё-таки на войну или в Зеленые Горы. И сцена - не самое лучшее оправдание, - честно добавил он.
- Но вы столько героев сыграли! Глядя на которых, хотелось жить... и бороться! - воскликнул Мигель.
- Вот именно, что только сыграл... - пробормотал де Лара. - В то время как другие защищали родину по-настоящему. Что вся моя слава в сравнении с любым из солдат, бившихся в Кастель Агвилас? Разве что хоть одна винтовка там была моя.
- Ваша, дон Руис?
- Да, я деньги отправлял Партии Реставрации, - кивнул Руис. - На оружие. Но... это же так мало.
- А я и этого не мог, - пробормотал Мигель сокрушенно.
- Значит, теперь ты должен сделать так, чтобы таких, как Гилье, не забывали! Он ведь по-своему очень интересный персонаж, - улыбнулся де Лара, и Мигель заподозрил, что актер прикидывает, как бы сделал эту роль сам. - И человек... которого стОит помнить. Но помнят-то обычно героев вроде Андреса.
- Но ведь он же действительно заслужил! Он погиб... он убил негодяя... - недоуменно сказал Мигель.
- Так я и не возражаю, - улыбнулся Руис. - Он герой, о нем сложат легенды - вполне заслуженно. Но знаешь... мне бы очень хотелось однажды сыграть рядового солдата. Одного из парней с Зеленых Гор.
- Который тоже погиб за свободу? Но имя его осталось неизвестным? - живо подхватил Мигель.
- Да! - кивнул Руис. - Но моего агента это шокирует больше, чем отрицательная роль! А вот ты можешь сделать это уже сейчас. И... должен сказать, для новичка у тебя выходит очень хорошо. Твой Гилье такой искренний! Не потеряй это, когда наберешься опыта. А он - дело наживное.
- Спасибо, дон Руис! - сказал Мигель. - Мне... мне очень дороги ваши слова! Потому что... мне порою кажется, что Диего слишком снисходителен ко мне, - запинаясь, объяснил он.
- Да? Но, знаешь, Диего не показался мне... слишком снисходительным. Это явно не его отличительная черта, - с показной серьезностью сказал де Лара и вдруг изменил выражение лица. На секунду оно стало... почти таким, как у рассерженного Кантора!
- Ой! - по-детски отреагировал Мигель от неожиданности. - Как у вас похоже получилось!
Холодно и насмешливо смотрел на юношу Руис де Лара - да так, что Мигель даже всмотрелся повнимательней: нет ли у него в руках пистолета?
Пистолета не было. А в следующее мгновение Руис улыбнулся, черты его лица расправились, и он снова стал самим собой.
- Здорово! - восхищенно сказал Мигель.
- Это просто тренировка, - заметил Руис. - Знаешь, Мигель... не надо звать меня на "вы". Я всё-таки ещё не такой старый.
- Ну да... конечно, - смутился юноша. - Хорошо. Только я, наверное, буду сбиваться!
- Привыкнешь, я надеюсь, - расмеялся де Лара. - Ты ведь зовешь Диего на ты? А он... на мой взгляд, более знаменит, чем я, - честно добавил он с плохо скрытым сожалением.
- А Диего... знаешь, он ведь мне жизнь спас! - с воодушевлением сказал Мигель. - От бандитов отбил...
- От бандитов? А мне казалось, в Даэн-Риссе их не так уж много... - удивился де Лара. - Вот в Мистралии - там да, хватает.
- Наверное, это я такой везучий! - рассмеялся Мигель. - Меня ограбить хотели...
- Тебя? Ограбить? Извини... но ты не производишь впечатления человека, с которого можно... взять богатую добычу, - хмыкнул Руис.
- Ну вот когда они это поняли, они и разозлились... - объяснил Мигель. - Если бы Диего не появился... Они б меня убили, наверное, - юноша улыбнулся. - Смешно, но я его тогда испугался как бы не больше, чем их! Нет, правда! Я пикнуть не успел. Два удара - все бандиты лежат, Диего над ними... как призрак Черного Стража из легенды. А еще говорят, воин и бард... ну, что это в одном человеке не сочетается.
- Видимо, смотря что за человек, - отозвался Руис. - Мне тоже все время твердили, что от оружия и денег повстанцам куда больше толку, чем от одного бойца, который через неделю красиво погибнет. Теперь смотрю на Кантора и думаю: зря слушал.
- Вот только... - Мигель запнулся и робко покосился на собеседника. - Меня все-таки это... поразило. То, как он убивает. Спокойно так. Работу сделал - и все. Нет, я понимаю, что они заслуживали, но все-таки...
- Достигается упражнением, - криво усмехнулся Руис. - Ему пришлось... привыкнуть. Могу лишь заметить, что в Мистралии сейчас с преступниками тоже не особенно церемонятся... Порой и убивают на месте. Если улики налицо...
- А вы теперь снова живете в Мистралии?
Мигель однажды слышал историю Руиса де Лары. Рассказывали, будто узнав о неладах Эль Драко с властями по поводу гимна, де Лара во всеуслышание объявил, что не собирается дожидаться, когда ему в приказном порядке "предложат" роль президента Гондрелло в молодости. Явившиеся в тот же день полицейские нашли дом пустым, а бард через месяц объявился в Галланте, похоже, перейдя границу партизанскими тропами.
- Считается, что живу, - улыбнулся Руис. - На самом деле мало что изменилось, я чаще на гастролях и выступлениях, чем дома. Но главное ведь - что теперь всегда можно вернуться домой, правда? Теперь у меня есть настоящий дом.
Гастроли... Вот бы поездить по разным странам! Откровенно говоря, нигде, кроме как дома в Мистралии и тут, в Даэн-Риссе, Мигель не был.
Хотя... Он тут же представил себе сцену, с которой нужно говорить разные слова (их бы ещё не забыть в самый ответственный момент!), быть естественным, жить чужой жизнью - и ждать сопереживания, ободрения зрителей! В незнакомой стране! А ведь Руис знает несколько языков и играет в некоторых странах на их языке.
Неужели он сможет ТАК когда-нибудь?
Надо верить... И стараться.
***
Кантор задумчиво ходил по комнате. Но поскольку медлительным он никогда не был, то эта "прогулка" напоминала самому барду тигра в клетке. Или ещё какое животное. Хищное, скорее всего...
Хотелось... много чего хотелось! На сцену. Попробовать сыграть орка - по-новому. Теперь орки были для мистралийца чем-то живым, настоящим и близким, а Зарби... наверное, вполне мог быть их недалеким предком!
Черт побери, как говорит Ольга! Он непременно должен рассказать Карлосу про орков! И про то, каким он теперь видит своего персонажа...
Вспомнился Кантору старый шаман, который в его видении танцевал наверху, в горах. Хотя, пожалуй, слово "старый" к нему совершенно не подходило!
Танец воина - и гордое величие природы. Может, и его Зарби тоже мог бы стать таким, если бы не его непомерная гордость и жажда во всем быть первым? Трудно сказать. Но орк был воином. Несомненно. И играть его нужно как воина... Тогда всё встанет на свои места.
Ещё неплохо было бы выйти из тесноты квартиры и погулять. Но, будь он трижды неладен, приступ мог настигнуть его в любое время! Хоть сейчас, хоть через пять часов - а свалиться на улице или обращаться к кому-то за помощью не хотелось категорически.
Так и придется торчать тут весь день!
Но завтра нужно поговорить с Карлосом о Зарби, рассказать ему. И попробовать сделать роль в новом ключе. Не маг с замашками вояки, а воин с даром шамана. Хотя... совсем забыл, ведь завтра нет репетиции мюзикла! Карлос предупреждал.
Ладно, тогда пьесу перечитать, что ли... Там тоже есть о чем подумать. Хоть день не пройдет совсем бездарно. А следующая на очереди сцена, которую они должны проработать - как раз убийство брата. Ключевой момент.
Старший брат убивает младшего. Любимого, между прочим... Убивает наповал, одним выстрелом. А потом выдает случившееся за самоубийство. Мол, братик переживал, что его девушку отправили в лагерь... Как же, стал бы он настолько переживать! Но мать поверила - она никогда не могла бы осознать по-настоящему ни то, что ее любимый младший сын стал предателем, ни то, что старшему пришлось его убить. У Юста всё было просто: "Ты больше никого не предашь!" И выстрел. Возмущение, аффект...
Кантор оторвался от тетради и задумался. Что-то тут... не вытанцовывалось. Вспомнился рассказ Ольги о режиссере, любившем восклицать: "Не верю!". Ну вот не вязался этот внезапный аффект с характером Андреса! Руководитель подполья, годами тренировавший выдержку, как... хороший снайпер!
Эх, Юст! В кои-то веки создал что-то путное, но и тут умудрился пожертвовать достоверностью в угоду красоте сцены... хотя что его винить, драматурги покруче его сплошь и рядом этим грешили, а актеру потом - голову ломай, как это обыграть. Аффект, вспышка ярости, возмущения? Скорее бы он морду набил братику... а не убил сразу...
А как бы поступил он сам? Возможно, тоже убил бы. Но Андрес другой - он гораздо более выдержанный. Всё просчитывал, нигде не ошибался - пока это убийство не поломало ему жизнь.
Трусливый мальчишка готов предать всех - и чуть ли не бежать доносить на бывшего друга, брата уже арестованной Асусенны... Почему Андрес не попытался удержать Паоло? Понял, что бесполезно - тот слишком боится за свою шкуру? Сегодня он его удержит, а завтра тот донесет всё равно? Похоже, что так...
И Андрес это понимает. Просчитывает, несмотря на бурю в душе, на боль от внезапного удара - брат, любимый брат предал! Нет тут никакого аффекта. И патетической фразы - нет. "На самом деле, - подумал Кантор, - я бы на его месте, наверное, сказал - "прости". Прости, что не заметил вовремя, в кого ты превращаешься... прости, что ограждал от ответственности и трудностей..."
Андрес прекрасно понимает, что делает... И тогда все логично!
Диего отыскал на столе бумагу и карандаш. Писал он быстро, почти лихорадочно. Как ноты тогда на стене.
Андрес прощается. Вспоминает всё то лучшее, что было связано с братом. И в последний раз говорит с ним тепло, почти ласково... А вернее, не с ним он говорит, не с тем, кто предал. А с маленьким мальчиком, которого Андрес защищал от всяких бед, оберегал... от жизни. "А помнишь, как ты чуть не утонул? А как мы сидели в деревне у костра... А помнишь..."
И лишь после этого - выстрел! Внезапно и почти в упор. Паоло не успевает даже испугаться.
Кажется, теперь все складывается! Логично, достоверно... да и трогательно, пожалуй! Поклонницы Руиса исплачутся прямо в зале...
И будем надеяться, Юст не поднимет скандал, что кто-то исказил его нетленку. В конце концов - эта правка уже не первая.
Кантор сунул лист с монологом в пьесу, пытаясь сообразить, чего ему теперь недостает?!
Сообразил.
От души выругался.
Недоставало приступа. Так и не начался, зараза, а это значило, что начнется ночью, как уже один раз случилось. Вот же гадство! За хвост бы этого поганца с крылышками и об скалу башкой! В тот раз проклятье сработало почти ровно в полночь, замучив и не дав выспаться. Похоже, в этот раз опять придется валяться без сна полночи, а потом ловить сочувственные взгляды товарищей по театру, явно гадающих, чего это герой войны нынче такой заморенный вид имеет, не иначе - здоровье беспокоит... Или провел бурную ночь!
Ну и когда ждать-то... этой радости, мать ее?
Кантор бросил тетрадку на стол, потер ладонью лоб и оглянулся на часы. Изумленно всмотрелся, убеждаясь, что не перепутал спросонья. Стрелки отмечали половину первого ночи.
"Брешут", - устало подумал убийца. - "Ну и пошло оно всё к демонам. Буду спать. А там как выйдет..."