На нем была старая штормовка с бесполезным, растопыренным снизу вверх, компасом на рукаве и плотные почти белые брезентовые штаны, заправленные в высокие, но легкие и удобные ботинки. За спиной его висел высокий набитый рюкзак, а сквозь ворот штормовки виднелась полосатая тельняшка. Он выглядел как самый заурядный турист, давно свихнувшийся, дошедший до предела, за которым бесконечная дорога становится важнее всего остального. Такие люди или скучно отсиживают на работе положенное время, чтобы оторваться по полной программе за месяц законного отпуска, полгода готовясь к нему, выбирая место и монотонно пересматривая вещи, а следующие полгода ревностно потчуют всех окружающих душистой рыбой, выловленной на краю мира, или смолистыми шишками из самой непроходимой чащи, или же, в один прекрасный момент, они слетают с катушек полностью и исчезают где-нибудь, опускаясь в глазах нормально сосредоточенных окружающих и затворяясь в собственном мире, переполненном сверкающими, сменяющими один другого слайдами.
Наверное, он больше всего походил именно на этих, свершившихся сумасшедших, тем более, что сам он появлялся дома изредка, меняя зимнее содержимое рюкзака на летнее, сваливая все ненужное в большой пустой комнате, выпивая несколько чашек душистого травяного чая, что сам собирал вдоль всех своих странствий, чая, заваренного в настоящий чайник тонкого китайского фарфора, чтобы сразу за этим отправиться в новую дорогу, таща за собой обожженные кастрюли и совсем другой, безобразный алюминиевый чайник, навсегда пропахший дымом и осевшим на стенках наваром трав.
Он вошел в большой город пешком там, где почти никогда не бывает пешеходов, где вдоль милицейских кордонов выстраиваются длинные очереди автомобилей, и люди в форме всегда так заняты своей работой, что не способны обращать внимание на идущих туристов даже тогда, когда тем очень хочется что-то спросить. Лейтенант только презрительно осмотрел стоящего перед ним мужчину с рюкзаком за спиной и длинной, начинающей седеть, бородой. Бородач протягивал ему руку, кажется, желая представиться, и улыбался, терпеливо дожидаясь внимания к себе, но страж лишь махнул своей палкой и отрезал:
- Через секунду увижу, приберу. Запомни.
После этого чинно отвернулся, почувствовав себя полностью удовлетворенным.
Турист пожал плечами и зашагал дальше, сменив обочину на тротуар, освещенный ночью фонарями, но огороженный домами, от которых некуда деваться, которые не дают остановиться, которые гонят шагать до бесконечности, заставляя считать всякого остановившегося без дела подозрительным. Он шел до тех пор, пока совсем не устал, тогда он скинул рюкзак и плюхнулся на скамейку, прибитую к автобусной остановке, сел и долго сидел, пропуская один автобус за другим, пропуская мимо себя спешащих людей, двигающихся снаружи легкого тента, заботящихся лишь о своем номере на лобовом стекле желтого гиганта и оставляющих в покое отдыхающего человека.
Но вечером, когда стемнело и пассажиры немного успокоились, сидеть стало не так удобно и спокойно. И тогда, когда стало неуютно от их жестоких глаз, он поднялся, надел рюкзак и пошел дальше. Город был слишком велик для этого путешественника, но времени у него оставалось предостаточно, так что можно было тихо шагать дальше, мечтая обрести все, что ему хочется. Этот человек был твердо уверен в себе и считал, что уверенность эта позволит ему добиться всего, а потом выйти из города с другой стороны и пойти дальше, ночуя в свернутой пока палатке и тщательно обдумывая найденное в городе.
Когда вечер закончился настоящей ночью, проткнутой во всех направлениях светом фонарей и окон, он остановился и минут пятнадцать стоял один посреди улицы, пока из темноты не появился мальчишка, весело вышагивающий домой с поздней вечеринки.
- Привет! - остановил его путник.
- Здорово! - настороженно буркнул пацан, откровенно стараясь пройти мимо и исчезнуть отсюда поскорее.
- Подожди, - еще раз заговорил мужчина, глядя собеседнику прямо в глаза, сверкнувшие вдруг под подвернувшимся фонарем, - остановись, пожалуйста, на секунду.
Мальчишка остановился, и они несколько секунд простояли молча друг напротив друга, оглядываясь под удобным светом, падающим сверху и становящимся похожим на театральный прожектор, выделяющий из темноты действующих лиц.
- У меня к тебе одна просьба, - заговорил путешественник, - я знаю, что сегодня твои родители уехали на дачу, а мне просто необходимо где-нибудь переночевать, - он властно остановил жестом руки готового убежать юношу, - это, конечно, не очень принято, я понимаю, но обещаю, что ничего не украду и вообще не принесу тебе никаких сложностей. Честное слово. А еще я обязуюсь угостить тебя прекрасным чаем, которого, смею заметить, ты никогда не пробовал и точно больше никогда не попробуешь. Я обязуюсь исчезнуть завтра навсегда.
Он опустил руку и мило улыбнулся.
- Пошли, - сказал мальчишка и повел гостя домой.
Рюкзак легко занял всю маленькую прихожую. Он за спиной казался гораздо меньше самого себя, поставленного в тесном помещении. А его хозяин, аккуратно расчесавший свои волосы и бороду, отчего они опустились лоснящимися прядями на обтянутые тельняшкой плечи и грудь, отправился на кухню, чтобы колдовать там с чайником, смешивая в нем душистые травы из мешочков, что в строгом порядке аккуратно вынул из рюкзака. Очень скоро гость позвал хозяина чаевничать, и они чинно расселись вокруг круглого стола, медленно отхлебывая каждый из своей чашки.
- А кто ты вообще такой? - спросил хозяин, - Ты ведь даже не представился?
- Очень просто. Просто Маг. Точно так же, как тебя зовут Сергеем, меня называют Магом. Это очень просто и естественно, если не заставлять себя считать меня сумасшедшим. Тем более, что я совершенно здоровый и нормальный человек.
- И что же маг делал вечером на улице в тельняшке и с рюкзаком за спиной? - спросил Сергей, все еще смеясь.
- Маг искал ночлега. Стоял и ждал того доброго человека, кто сжалится над ним сегодня. Дождался тебя. Вот и все, больше абсолютно ничего.
- Ну, так не бывает. Если ты - настоящий маг, то должен уметь превращать все в золото. А потом у тебя уже не было бы этого огромного рюкзака. Ты бы остановился ночевать в самой лучшей гостинице, чтобы утром легко расплатиться за нее звонкой монетой.
- Ничего подобного, - Маг отхлебнул чая и заговорил дальше, - получается, что ты себе все неверно представляешь. Маги не превращают свинец в золото. Этим занимаются алхимики. А Маги только бредут по свету и читают книги. Мы собираем знания. Читаем и запоминаем, а потом идем дальше, чтобы найти следующую книгу, а потом связать их в цепочку, открывающую лишь маленькую толику знаний.
- Выходит, - Сергей откинулся на спинку стула, отодвигаясь от стола, - что все не так, что все великие Маги - не более, чем ученые, седеющие над книгой.
- Выходит. Только ученый забирается в свою скорлупу, чтобы копаться лишь в своей куче, а мы просто идем по миру и пытаемся постичь его целиком, переваливаясь из одной дисциплины в другую, не делая между ними никакой разницы, подбирая все, что лежит у каждого под ногами. Становясь Магом, учишься вовремя нагибаться и подбирать то, мимо чего прошли все остальные. Мы только смотрим и учимся всю жизнь.
- И ради чего?
- Ради того, чтобы сплести достаточно длинную и логичную цепочку из подобранных бусин. Только и всего. А потом все начинается сначала, ибо знания нельзя передать, можно лишь обучить еще кого-то ходить и нагибаться, вовсе не обольщаясь насчет своих возможностей.
- Вечный поиск вечной истины.
- Опять нет. Только постижение знаний. Мне всего лишь хочется дойти до Ленинской библиотеки, немного посидеть там и почитать, - Маг мечтательно сложил руки на груди, - я бы хотел прочесть все, что там собрано, но у меня не хватит на это сил. Знания постигаются слишком медленно. Я хочу только взглянуть на это великолепие.
- Но ведь туда так просто не пускают. Я слышал, что надо подавать заявку от организации, где работаешь, чтобы получить читательский билет.
- Ничего, как-нибудь проберусь.
- Ага, так же, как узнал, что у меня сегодня нет никого дома, а зовут меня Сергей.
- Ну это-то было совсем просто. Про родителей я догадался, случайно попал в самую точку, а твое имя есть на книжке на твоем столе. Конечно, это могла быть и не твоя книга, но мне просто опять повезло. Вот так.
- Смешно.
Они просидели еще какое-то время, а потом пошли спать. Сергей постелил Магу на диване, пожелал ему "спокойной ночи" и удалился в свою комнату, почему-то вовсе не беспокоясь, что ночующий у него незнакомец окажется обыкновенным вором, умеющим прекрасно заговаривать зубы своей жертве. Когда же он проснулся, Маг снова колдовал на кухне. Он встретил молодого человека на пороге и заговорил, лучезарно улыбаясь:
- Доброе утро! Я решил не уходить, пока ты не проснешься, чтобы не заставлять лихорадочно рыться во всем, ища, что же я мог ухватить с собой. Я сделал еще чаю, так что - наслаждайся, а я уже пойду потихоньку. Спасибо за гостеприимство.
- Пожалуйста, - Сергей стоял в коридоре, медленно отходя от сна, - если захотите, приходите еще. Мне ваш чай понравился.
- Я оставил на столе, в банке. Так что сможешь еще сам себе заварить. А вернуться мне вряд ли придется. У меня своя дорога, а у тебя - своя. Вот и разойдемся.
- Значит, все Маги так и живут бродячими странниками?
- А как же еще? Кому машину на дороге поправишь, кому телевизор починишь, а кому - так и просто чая сваришь, - он уже надел свой рюкзак, и скоро закончил, - до свидания.
- До свидания.
Маг вышел и пошел твердым шагом, гордо неся свои сокровища в собственной голове. Он весело вышагивал, мечтая лишь о томных корешках желанных книг, но в этот день ему не удалось добраться до просторных залов главной библиотеки. Сегодня оказался не его день, и первый же наряд милиции остановил его для проверки документов. А потом, остановив, забрал с собой в отделение вместе с рюкзаком.
Его продержали до утра в тесном обезьяннике, стараясь вытащить хоть немного денег, но денег не было, поэтому его заперли на ночь, но утром Мага уже не было в клетке. Он просто собрался и ушел, не забыв, конечно, прихватить свой рюкзак.
Он ушел, а ошарашенные милиционеры обнаружили в замочной скважине ключ, отлитый из чистейшего золота, сверкающий даже под светом искрящих ламп дневного освещения благородными розовыми бликами.