По неширокой улочке небольшого городка шел путник. Одетый, как и все странники, в теплый темно-коричневый плащ, укутывавший его с плеч до щиколоток. Глубокий капюшон скрывал лицо. По мостовой шуршали стоптанные сапоги из мягкой кожи, явно не первого года ношения. За спиной путешественника была повешена на широком ремне гитара, защищаемая от дождя и прочей непогоды плотным чехлом.
Незнакомец направлялся к воротам города, за которыми пылал алыми красками закат. Ворота закрывались с последним лучом заходящего солнца, скрывшимся за горизонтом, так что музыкант шел торопливо, боясь опоздать.
Свернув на улочку, выводящую к площади, от которой было рукой подать до ворот, странник ускорил шаг, но вынужден был остановиться, как только услышал за своей спиной голос:
- Эй, постой!
Путник раздраженно обернулся и увидел крепкого мужичка, улыбавшегося ему, словно он встретил старого приятеля. Тем временем странный человек продолжил:
- Ты ведь менестрель?
- Ну, менестрель, и что? - музыканту хотелось развернуться и уйти, наградив задержавшего его последними словами из достаточно объемного лексикона.
- У нас в трактире полно народу, а атмосферы никакой ,- мужичок либо не замечал той волны раздражения, витавшей вокруг менестреля, либо не хотел замечать. - Поиграй у нас часик-другой, будь так добр. А ужин и ночлег мы тебе обеспечим.
- Мне спешить надо, - буркнули из-под капюшона и после недолгого молчания добавили, - Ворота вот-вот закроются.
- Так ворота уже час как закрыты, милейший, - удивился хозяин трактира.
- Как закрыты?! - капюшон дернулся и оттуда послышались тихие проклятия на языке орков (у этой немногочисленной, но очень воинственной расы были в словарном запасе такииие словечки, которые считались неприличными даже у самих орков).
- Сегодня Пятая Луна (по-нашему - пятница), короткий день в городе, - охотно пояснил незнакомец, - Заходи, за ворота тебя не выпустят, а ужин и ночлег ты можешь заработать, - человек понизил голос и добавил, - Если хорошо выступишь, можешь спать не в одиночестве.
- Девушками не интересуюсь, - бросил менестрель, подходя к порогу "Хмельной Козочки" ("Ну и название... - подумалось путнику, - Какое же они с нее молоко получают?").
- А мальчиками? - подмигнул улыбающийся хозяин заведения. В ответ музыкант только фыркнул и, открыв сосновую дверь ("От вампиров? Психи...") *здесь и далее курсивом выделяются мысли*, вошел в шумное помещение.
* * *
- А вы говорите, настроения нету... - протянул менестрель, оглядывая посетителей трактира. Кого тут только не было! Основную часть, конечно, составляли люди (большинство из них были адепты Школы Волшебства, Чародейства и Магии), но присутствовали здесь представители и других рас: за стойкой на высоких стульях (несомненно, что бы казаться выше остальных... или может быть просто, что бы достать до стойки?) лениво потягивали эль гномы; компания светлых эльфов в дальнем углу оживленно спорила с тремя лунными родичами (слово "родичи" эльфы говорили и морщились так брезгливо, как будто держали за хвост дохлую крысу). Парочка троллей точила зубы на бегающих разносчиц. Те глупо улыбались, временами хихикая. За большим столом у стены, рассчитанный на минимум шестерых человек (но студенты Школы умещались тут и по восемь, а то и по десять человек, если совсем мест не было), сидел одинокий дроу, угрюмо поигрывая вилкой. В общем, типичная "забегаловка" для приезжих делегаций в Школу.
Внимание музыканта переключилась с созерцания хмурого дроу на выбитую в стене нишу. Высота от пола составляла примерно 2-2,5 локтя (примерно 15-16 дюймов), а в глубину локтя 3. На полу своеобразной сцены стоял стул. Менестрель, не раздеваясь, прошел к ней и, поднявшись (читай - еле-еле вскарабкавшись), снял со спины гитару.
Народ притих, заметив незнакомого человека на сцене. Тот скинул плащ, и трактирщик прикусил язык, поняв, кому он предлагал продажных девок в постель.
На возвышении стаяла молодая девушка, лет 20-23, с каштановыми, отдающими чуть в рыжину, волосами до лопаток, ореховыми глазами и симпатичными чертами лица. Плащ скрывал худенькую фигурку, однако, не лишенную достоинств, облаченную в рубашку, под грудью скрывающуюся мягким корсетом, призванным только подчеркивать талию, а не превращать внутренности в фарш, бриджи из теплой замши и сапоги до колен. Типичный костюм путницы.
Пока весь зал рассматривал девушку, она, сняв с гитары чехол, села и выжидательно уставилась на посетителей, ожидая пожеланий.
Первым голос подал тролль, оскалившись во все оставшиеся 25 зубов ("32 зуба - это норма... 25 - результат частых боев и кариеса... Следить надо за своими зубами..."):
- Эй, киса! Давай что-нибудь веселое!
"Киса" чуть поморщилась от такого обращения, но быстро справилась с собой, задорно улыбнулась и ударила по струнам.
- Налейте чашу менестрелю,
Я вам сыграю и спою!
Я пью вино, но не хмелею,
Тем меньше пьян, чем больше пью!
(с) Тэм Гринхилл.
Через несколько куплетов народ повеселел, слушая про нехмелеющего певца. Даже дроу, сидевший в одиночестве, улыбнулся и перестал тиранить трактирщика своим стучанием.
Тем временем девушка сделала удивленное лицо и таким же голосом пропела:
- Чевой-то вдруг лады двоятся.
И что-то очень близко пол...
Я завтра буду извинятся,
А щас я падаю под стол!
Когда прозвучал последний аккорд, гном, размахивающий во время песни в такт мелодии кружкой, осушил ее и, покачнувшись на высоком стуле, полетел вместе с ним на пол. Раздался треск, грохот, отборная ругань на гномьем и громкий хохот посетителей. Хозяин трактира помог подняться незадачливому гному и вытащил из кладовой другой такой же стул. Клятвенно пообещав отремонтировать сломанный, славный коротышка уселся рядом с соседом и тут же заорал весело улыбающейся девушке.
- Про выпивку!!!
Певица ухмыльнулась своим мыслям и провозгласила:
- Алкоголическая!
Зал одобрено загудел. Зазвучал аккорд, и девушка, прищурившись, начала петь немного заплетающимся языком:
- В глазах качается звездное небо,
Из-под ног уходит трава.
Так пьян еще ни разу я не был...
Где была моя голова?
Держи меня как можно покрепче,
Мой друг, ты трезвей чуть-чуть...
Мы вместе пили с тобой весь вечер
И вместе отправились в путь.
Так, за песнями и смехом пролетел вечер, и старинные напольные часы в углу около стойки, пробили полночь. Уже давно охрипшая девушка устало потянулась и поерзала на жестком стуле. Народ, поняв, что концерт окончен, щедро расплатился за прекрасный вечер, немало добавив со словами: "А это для менестреля", и один за другим покидали трактир. Первыми вскочили адепты Школы, хватая себя за головы и прекрасно понимая, что Ворота Школы уже давно закрыты, и, бросив на стол всю мелочь из карманов, гурьбой вылетели за дверь. Девушка проводила их понимающим взглядом, думая, что те зайдут со стороны близлежащего кладбища и выдадут себя за проходящих курс некромантии студентов, возвращающихся с лекции. Естественно, их учитель, многоуважаемый Магистр Калил остался упокаивать разбушевавшегося мертвяка (иллюзии голоса студенты уже, наверняка, прошли).
Другие же посетители либо поднимались по винтовой лестнице на второй этаж в снятую комнату, либо, надев куртки и плащи, выходили за дверь, на прощание, кидая взгляд на собиравшуюся девушку. Та отвечала всем приветливым взглядом, кивая и улыбаясь. Через некоторое время в трактире остались четыре разносчицы, трактирщик, менестрель и уже немолодой, но не лишенный красоты, мужчина. Он подошел к сцене и задумчиво произнес:
- Хельга Белозерская, не так ли?
Девушка, в это время сражавшаяся с непослушным чехлом, вздрогнула и, оставив гитару наполовину воткнутой в плотную ткань, повернулась лицом к мужчине.
- Магистр Земеш? Удивлена вашим появлением здесь.
- Правда? - дернул бровью Магистр, ничуть не удивляясь. - Странно, Хельга. Этот трактир является любимым местом встречи адептов Школы, еще с ваших учебных лет. Разве вы здесь никогда не появлялись?
- Не доводилось, - девушка допила яблочный сок и, отдав стакан разносчице, села на пол сцены и свесила ноги. - Я тогда обитала в другом заведении.
- А, в корчме "После войны"? - получив утвердительный кивок, Земеш продолжил - Большинство обитателей Школы любит этот трактир. Да и учителя тоже люди.... Им иногда тоже хочется выпить и вкусно покушать, - Магистр скривился, а Хельга с ехидной усмешкой вспомнила безразмерную скупость повара и ужасную еду в столовой. Все нормальные студенты предпочитали покушать в городе, чем давиться переваренной картошкой и крохотным кусочком мяса. В школьной столовой ели только те, у кого либо нет денег, либо у родителей их накормят еще хуже.
- Но что вас сюда привело сегодня? Желание напиться? - ("...или накуриться? Есть еще вариант... Но приличные девушки об этом не думают") по лицу бывшей студентки, а теперь дипломированного мага со специальностью "Маг-воин, борец с нежитью и нечистью" и разрядом "Маг-стихийник, профилирующая стихия - Огонь" проскользнула усмешка.
Зная скрытный характер учителя Магии Стихий, Хельга не надеялась на ответ, да вопрос ляпнула только оттого, что больше нечего было говорить, и тут же прикусила язык, поняв бестактность своего поведения. Но, как говорится, слово - не воробей, вылетит неосторожное, вернется трехэтажное. Но тут Земеш, на удивление бывшей его лучшей ученицы, ответил:
- Не знаю, - Магистр немного помолчал и добавил - Почему-то я чувствовал, что встречу здесь знакомого человека.
Земар взглянул на ошарашенное лицо девушки и улыбнулся.
- Не ожидала от меня такого откровения, Хель?
Девушка едва заметно кивнула. Все ее представления о своем Учителе рушились на глазах. А она-то еще с восьмого курса думала, что знает его как облупленного. Да и уменьшенным именем он никогда ее не называл... Девушку вообще так никто не называл, кроме матери, умершей 12 лет назад, когда Хельге только-только исполнилось 10, и братьев с сестрой. В голову ей вдруг полезли воспоминания о своем детстве, которого не было...
- Знаешь, что? - мягкий голос Учителя вырвал девушку из неприятных мыслей. Она подняла на него глаза. - Пойдем ко мне домой. Здесь... - Магистр, несмотря на возраст (да какой там возраст, ему едва ли за 30), легко вспрыгнул на пол сцены, приземлившись пятой точкой на край и сел рядом с ученицей. Голос стал тише, чтобы их не могли услышать трактирщик и разносчицы, протирающие мокрую чистую посуду, - здесь не очень хороший ночлег. Как-то раз мне доводилось здесь ночевать... - Маг закатил глаза и брезгливо закончил свою мысль - ...весь день чесался.
Девушка улыбнулась, представив себе чешущегося Учителя, и содрогнулась от подобной перспективы.
- Хорошо. Что-то не очень мне хочется быть покусанной клопами.
- Отлично. Собирайся, а я потребую у трактирщика твои деньги.
- Деньги? - неподдельно изумилась Хельга.
- Ну да, ты же ведь не за бесплатно работала, ведь так?
- Эм... Ну вообще то я работала за ночлег и еду, - Девушка вернулась к прерванному занятию и с новыми силами запихивала гитару в непослушный чехол.
- Ты выпила только сок, а еду тебе и не приносили, - Магистр пожал плечами и подошел к стойке.
Хельга сделала тот же жест и, потеряв терпение, с размаху воткнула инструмент на место. Для вида отряхнув руки, она довольно улыбнулась и надела плащ. За ним последовал ремешок чехла. В помещении девушка не стала надевать капюшон, а подошла к спорящим мужчинам. Трактирщик размахивал руками, Магистр спокойно стоял, облокотившись на стойку, изредка вставляя свои реплики.
- ...Но она отказалась от ночлега!
- И?
- И это значит, что я не обязан ей ничего!
- И?
- Что "и"?!
- Хватит, - Девушка поморщилась и тронула Учителя за локоть. - Спасибо за прекрасный вечер, мы уходим.
Земеш уже открыл рот, чтобы возразить, но Хельга его перебила.
- МЫ. УХОДИМ.
Магистр отчетливо заскрипел зубами, но позволил отлепить себя от стойки и вытащить за дверь. Там он поежился от холодного осеннего ветра и негромко пробурчал, смотря на Луну:
- Ну и зачем? Посетители тебе давали много... Я видел. Гномы даже на два золотых расщедрились.
- Пусть ему будет стыдно. А деньги у меня пока есть, - Хельга накинула капюшон на голову и встряхнула чехол - во внутреннем кармашке зазвенели друг об друга монеты. Маг пожал плечами и предложил своей ученице локоть. Та положила руку на него, и они медленно пошли по улице к площади. Там свернув на один из лучей, отходящих от нее, Учитель и Ученица нашли двухэтажный домик, огороженный палисадником и невысоким забором. Земеш толкнул калитку, и та с тихим скрипом открылась, предлагая пройти по дорожке, усыпанной речным песком, к крыльцу домика. Хельга улыбнулась, подумав о том, какое счастье, что в городе Магов не бывает воров и грабителей.
[В Маграде действительно не было воров и грабителей. Городок был маленький, и все местное население состояло из магов. Одни преподавали в Школе, находившейся с восточной стороны площади, другие учились там же, третьи были ее выпускниками и оставались жить здесь, в окружении знакомых людей. Лет 20 назад здесь были и воры, и насильники, и тати, поджидающие жертву за углом. Только вот быстро смекнул преступный мир, что уж слишком убыльный городок этот Маград. Жертвы оказывались потенциально опасными для бедных воришек. То домушников магическая сигнализация засечет и обстреляет дегтем и перьями (приходит потом хозяин домой, смотрит, ловушка сработала - и смотри по улицам, где там воришка перья отчищает). Может и похуже по заслугам получить - (маги в открытую издевались над преступниками) грабитель мог схлопотать себе на лоб нестирающуюся надпись "ВОР". То насильников жертва обстреляет шаровыми молниями и фаерболами (может и пульсаром засветить - месяц новые брови будешь отращивать) и предложит укоротить еще что-нибудь, кроме волос. Вот и ушли несчастные из города.]
Магистр сделал приглашающий жест и ступил на песок за девушкой. Вскоре они уже сидели у камина. Хельге был вручен (скорее всучен) поднос с запеченной в мундире картошкой (Земеш стушевался и пояснил, что вчера ему было лень готовить что-то еще), холодной ножкой от курицы и бокалом красного вина. Девушка попыталась подогреть курицу, прочитав незатейливое бытовое заклинание. Запахло паленым.
- Перестаралась? - донеслось из кухни. Учитель вылавливал из бутылки пива дохлую муху. Минут 20 уже, наверное, вылавливал.
- Угу, - Хельга с сожалением отложила ножку, покрытую толстым слоем угля, и принялась грызть картошку. На удивление, та оказалась с кристалликами соли на кожуре, но было невероятно вкусно.
Когда муха была выловлена, картошка съедена, вино выпито, а курица выкинута в камин, потек неторопливый разговор, в процессе которого бывшая ученица все больше и больше узнавала о своем Учителе и все чаще и чаще думала, как она ошибалась, считая его угрюмым и противным. Кстати, ее подозрения о его угрюмости тогда оказались не напрасными. Магистр не сильно стремился сближаться с коллегами, и Хельга оказалась первая, кого он привел в свой дом. Через некоторое время Хельга услышала его историю.
***
Земеш рос в семье потомственных магов-стихийников в Маграде (собственно, городе где и находится Школа). Его отец повелевал ветром, мать - землей. Его же, совсем маленького, приняла к себе вода. Хотя до 9 лет он казался абсолютно неприспособленным к магии. Отец рвал на себе волосы, мать плакала по ночам в подушку. Они не могла поверить в то, что в их семье родился простой человек. Но однажды он и его товарищи собрались на речку покупаться. Та пролегала недалеко от города - стоило только выйти за ворота и пересечь небольшой вересковый луг. Мальчишки бежали по этому лугу, срывая сиреневые цветки и кидая их друг в друга. Наконец речка показалась внизу, ребята сбежали с холма и, не тормозя, прыгнули в воду. Окунувшись в прохладную воду, Земеш с друзьями начали быстро плавать, играя в "догонялки" и согреваясь. Совмещали приятное с полезным. Через некоторое время мальчишки разбрелись по своим делам: кто-то вылез на берег и теперь загорал, кто-то ходил по тине на мелководье, охотясь на раков, кто-то интересовался жизнью пиявок, обитавших под мостиком, где обычно женщины стирали белье. Земеш же поплыл на другой берег. Его уже давно интересовало гнездо с кладкой неизвестной птицы, свившей там гнездо. Но вдруг на середине реки у него свело ногу от холода - если берег еще более-менее прогрелся, то на середине, где было глубже всего, холод не успел уйти. Мальчик не растерялся и, превозмогая боль, плыл дальше. Вскоре заколола и вторая нога. Земеш почувствовал, как его начинает тянуть на дно. Он работал руками из последних сил, но не мог превозмочь притяжение. Через полминуты мальчик начал терять сознание - его психика не справлялась с происходящим.
Вдруг к Земешу подплыли русалки. Одна озабоченно потрогала его щеку. Вторая посовещалась с водяным, тыча изящным пальчиком в тело, лежащее на дне, и возмущенно взмахивая хвостом. Наконец водяной махнул рукой, разрешая русалкам поднять его на берег. Те захлопали в ладоши и схватили его под руки. Тут же Земеш был поднят на поверхность и выложен на берег около мостика. Его друзей не было на реке. Мальчика откачали и вывели из легких воду.
Но Земеш ни русалок, ни водяного не видел. Как только он отключился, его взору предстала Женщина. Прекрасная, как закат на море, ласковая, как теплые волны океана, ласкающие песок. Она была одета в струящееся в прямом смысле слова платье. Подол не заканчивался, перетекая в волны. Женщина взяла его на руки, как младенца и, ласково ему улыбаясь, начала петь песню. Ее голос завораживал... Слова были непонятны Земешу, но он и не хотел их знать. Все его сознание желало, чтобы эта песня не заканчивалась. И вдруг Женщина коснулась его груди, немного левее центра, где находилось сердце. В груде мальчика резко кольнуло, но тут же отпустило и Земешу вдруг показалось, что раньше он жил с пустотой в сердце, которая теперь была заполнена. Тут Женщина взмахнула рукой, и мальчик увидел тот самый берег с мостиком, где он с друзьями купался. Его положили на теплый песок, и вдруг в его голове прозвучал нежный голос: "Теперь твои родители будут счастливы...". Потом наступила темнота , и через несколько мгновений Земеш пришел в себя. Он смотрел на бегущие облака и думал над чудесным спасением.
Когда он вернулся домой, весь мокрый и встрепанный, непрерывно кашляя, мать с рыданиями кинулась ему навстречу. Отец облегченно вздохнул, и из его глаз ушли блики отчаяния. Оказалось, что мальчики собрались домой, но не обнаружили Земеша. Они звали его, но никто не отзывался. Перепуганные, они побежали к нему домой сообщить о происшествии его родителям. Те были вне себя от горя. Мать сразу постарела лет на 10, отец поседел. Но каково же было их счастье, когда они увидели на пороге дома маленького мальчика, похожего на мокрого воробушка! А уж когда, закутанный в одеяло, Земеш рассказал о той Женщине, радости их не было предела. Мало того, что их сын оказался жив, так его еще и приняла к себе Богиня Воды!
***
- С тех пор я начал учиться управлять водой, - закончил свой рассказ Учитель, - Сначала заставлять принимать различные формы маленькую лужицу воды, разлитую на столе, ну а к 10 годам, мог остановить взглядом падающий кувшин с любой жидкостью.
- Как интересно... - Хельга слушала Магистра, приоткрыв рот, что всегда означало крайнюю заинтересованность происходящим. - А потом?
- А что потом? - усмехнулся Земеш, видя реакцию ученицы, - Потом была Школа, аспирантура, практика... А потом меня попросили... Хотя, нет, поставили перед фактом, что такого-то числа, я читаю лекции у первого курса по магии Стихий. И мне понравилось! Я подал заявление, меня приняли на работу, и все. Вот и сказочке конец.
- Удивительно... - девушка поставила поднос на журнальный столик и залезла в кресло с ногами. - А я... У меня была другая история...
***
Мать Хельги умерла, когда ей исполнилось 10 лет. Последнее, что она помнила о своей матери, это её безумный крик боли от огня, объявшего ее тело, и сильный толчок в воду озера. Когда девочка выбралась из воды, вся в глине и камышах, от её дома остался только скелет балок, да обуглившаяся печь. Единственным практически целым помещением осталась маленькая конюшня, в которой дикими голосами ржали обезумевшие лошади. Там, на куче сена она пролежала в полной апатии несколько дней, питаясь только яблоками, собранными братом для корма лошадям, и тухлой водой из бочки на углу конюшни, куда стекали капли дождя.
Через неделю запас яблок подошел к концу, и Хельга из последних сил вывела из загонов двух коней, норовящих затоптать маленькую девочку. Но та твердо знала, как обращаться с лошадьми, вспоминая уроки брата, и не давала обвести себя. К счастью, на полках была найдена целая, почти новая упряжь для двух лошадей, и Хельга, с кружащейся от недоедания головой, еле-еле надела экипировку на фыркающих коней. Несмотря на ужасную усталость и всхлипы, все еще рвущиеся из груди, девочка уже придумала, что будет делать. Сивку - гнедого коня, работающего в поле год за годом, она продаст в первом же городе. А на Пепле, дымчато-сером скакуне, купленном на День Рождения брату, что бы ездить в столицу за покупками, Хельга собралась ехать до вышеупомянутой столицы. Конь не раз там был, поэтому девочка не сомневалась в том, что если она потеряется, Пепел сможет ее вывести. Тот всегда был любимцем Хельги, поэтому слушался ее и был гораздо покладистее Сивки, привыкшего только к матери девочки.
Подведя серого коня к бочке, заранее накрытой плотной крышкой, маленькая наездница взобралась на нее и, едва не потеряв равновесие, села в седло. По мнению Хельги, ей было бы гораздо удобнее вообще без седла, но хозяйственная девчушка брала с собой все уцелевшее, чтобы продать на ближайшей ярмарке. Да и Пепла было жалко - натрет себе мозоль на спине, обидится.
Намотав повод Сивки на переднюю луку седла, девочка покинула развалины дома. Въехав на холм, с которого вся деревня была видна, как на ладони, она окинула последний раз то ужасное место, где ни один человек не смог (а может, не захотел?) приютить у себя маленькую девочку, и тяжело, совсем не по-детски, вздохнула.
Хельга тронула поводья и медленно поехала к ближайшему тракту, ведущему в столицу, полагаясь на Пепла. Конь вообще был очень понятлив - сказывалось родство с крылатыми говорящими лошадьми Северных Долин. Так что вскоре, полностью положившись на умного коня, девочка, измотанная голодом и тяжелыми потерями, провалилась в сон, уткнувшись густую гриву пепельного цвета.
Девочке снились кошмары. Она ощущала злые взгляды односельчан, кричащие: "Так вам и надо, ведьмовское отродье!"; крики сгорающих заживо брата и матери; ржание коней, закрытых в конюшне; треск обламывающихся досок; монотонный гул огня, пожирающего дом... Она переживала снова и снова тот день. Тогда она не понимала, почему "ведьмовское отродье"? Ее мать не была ведьмой! Она даже магией не обладала!
Кони неспешно брели по тракту в сторону Акса"яна (это не апостроф, это ударение) - столицу Ирионы. Проезжающие мимо купцы и странники невольно рассматривали двух лошадей и маленькую девочку в слишком большом для нее седле. Кто-то окидывал их равнодушным взглядом и отворачивался, уговаривая себя не обращать внимания на чужое несчастье (а что еще может выгнать 10тилетнюю девочку с лошадьми в столицу?). Кто-то провожал процессию сочувственным взглядом, не в силах заставить себя помочь.
Хельга проснулась от прикосновения чьей-то руки к её плечу. Разлепив заспанные глаза, она приподняла встрепанную голову и устало посмотрела на компанию из четырех человек: на телеге сидели мальчик и девочка, примерно того же возраста , что и сама Хельга, лошадью управлял мужчина с бородой лопатой и пышными усами. Глаза смотрели на девочку ласково и сочувственно. Человеком же, что тронул ее за плечо, оказался парень лет 18ти с ярко-зелеными глазами, как у кота, и каштановыми волосами. Он задорно улыбался, оглядывая Хельгу и ее лошадей. Одежду скрывал дорожный плащ, из-за плеча выглядывала гарда меча.
После немого ознакомления друг с другом, парень тихо прокашлялся и сказал:
- Твои кони устали, девочка. Вам нужно отдохнуть.
- Мы тоже собрались устроить привал, - добавил мужчина, сворачивая с наезженной дороги и выезжая на светлую опушку. Дети спрыгнули с мешков в телеге и разбежались собирать хворост. Парень махнул головой на поляну.
- Не хочешь составить нам компанию? Уже темнеет.
Хельга кивнула и направила Пепла к телеге.
Вскоре был разведен костер, вокруг которого кружком сели попутчики. Стреноженные лошади щипали траву неподалеку от телеги.
Парень обошел поляну кругом, и на границе с лесом трава вспыхнула зеленоватым светом и тут же погасла. Вернувшись к костру, молодой маг усмехнулся, заметив восхищенно-удивленный взгляд Хельги, и пояснил:
- Защитный контур. Будет беречь нас от голодных волков, медведей и других недоброжелателей.
- Здорово... - девочка вздохнула и обхватила колени руками. Она неотрывно смотрела на огонь, на картошку, упрятанную в углях, и старалась не обращать внимания на отчаянные попытки желудка напомнить о своем существовании.
- Как тебя зовут? - поинтересовались дети с другой стороны костра.
- Хельга.
- А нас Мария и Павел, - с важностью произнес мальчик, выпятив грудь. Маг рассмеялся и добавил:
- Можно просто Машка и Пашка. Мы их так и зовем. Меня зовут Влар. - брат с сестрой надулись и одновременно показали Влару язык.
- А я - Мельхор, - мужчина с бородой закончил ревизию содержимого телеги и сел с правой стороны от Хельги.
Девочка уже достаточно согрелась и осмелела для того, что бы задавать вопросы:
- А вы... - Хельга поспешно отвела глаза от ласкового взгляда Мельхора и, уставившись обратно в огонь и немного помолчав, продолжила уже глухим, неживым голосом - ...вы - одна семья?
- Да, - установившуюся тишину на поляне прервал Влар. И, сочувственно взглянув на ссутулившуюся девочку в мятом грязном платье, бывшем когда-то белым в голубой горошек, тихо сказал - У тебя что-то случилось с семьей?
Хельга перевела тяжелый, полный свежей боли и горечи, взгляд на мага и, вдруг, уткнулась в его грудь и разразилась беззвучными рыданиями. Влар, не ожидавший такого поворота событий, сначала растерялся, но потом нежно обнял девочку за плечи и терпеливо ждал, пока она успокоится. Ждать пришлось недолго. Хельга мысленно прокляла себя за слабость, показанную перед малознакомыми людьми, и подавила всхлипы, растирая крупные слезы по щекам. Но, подумав, что ей уже нечего терять и вздохнув, она поведала о пожаре.
Хельга закончила рассказ в полной тишине, нарушаемой только треском костра да уханьем филина в глубине леса. Наконец, Мельхор, сам смущенный своим предложением, сказал:
- Хельга, не знаю, сможем ли мы заменить тебе семью, но... - он оглядел своих детей, - присоединяйся к нам. У нас дружная семья; мне и моим детям ты понравилась. Жена моя не будет против - её характер я прекрасно знаю. Будь же мне дочерью.
Созерцающая огонь девочка вздрогнула и подняла глаза на главу семейства. Потом она оглядела всех сидящих у костра и у каждого во взгляде встретила сострадание и искреннее добро. Глаза его попутчиков светились открытостью и честностью. Взгляд мага источал благородность, Мельхора - мудрость и отеческую заботу, детей - жалость и нетерпеливое ожидание ее решения.
Хельга немного подумала и, вдруг, неожиданно для самой себя задорно улыбнулась.
- Хорошо! Спасибо вам, - она тряхнула головой - Вот только... Я намеревалась ехать в столицу и...
- Так мы туда и едем! - перебил её Пашка и умолк под недовольным взглядом Мельхора. Тот пригладил бороду и укоряюще, но не злобно пожурил сына:
- Нельзя перебивать сестру, Павел.
Хельга услышала слова мужчины, и душа ее затрепетала, внезапно поняв, что теперь эти люди - ее семья. Она вдруг ощутила странное тепло, смотря на насупившегося Пашку, на хихикающую у него под боком Машку, на Влара, с нежностью полирующего свой меч, и на Отца, которого у Хельги никогда не было. Она много раз спрашивала у мамы, про отца, но та сразу грустнела и переводила разговор на другую тему. "Мама... - подумала Хельга, вспоминая ее чуточку усталое, но доброе лицо с мелкой сеточкой морщинок и большими, совсем детскими ясными глазами. - Я буду помнить и любить тебя... Всегда".
Тут девочку легонько толкнули в левый бок, заставив отвлечься от невеселых мыслей.
- Пашка прав, мы едем в столицу, на ярмарку, а потом домой, в Маград, - Влар вложил в ножны меч и отложил в левую сторону от себя, шлёпнув по руке любопытную Машку, тянущуюся потрогать неизвестный прозрачный кристалл на рукояти. В свете костра он казался прозрачной клеткой для пылающего внутри огня.
На поляне воцарилась тишина, но никто не спешил ее нарушить, потому, как она была не тянущая. Вдруг Машка встрепенулась и, выдернув уже почти сгоревшую колбаску из костра и подняв ее на палочке над головой, провозгласила:
- А мы с Пашкой в начале осени будем поступать в Школу Волшебства, Чародейства и Магии!
- Ух ты!
Мельхор выудил из-за пазухи кисет с табаком, пошарил в сумке за спиной и достал трубку. Закурив (читай - сунув набитую травку трубку в огонь. Трубка была костяная и выдержала такое безобразие), он пустил колечко в черное небо и кивнул:
- Да, в этом году, осенью, Школа набирает учеников. Влар учится там уже восьмой год. Всего курсов одиннадцать, после чего выдаются дипломы.
- Но туда берут не всех, а только тех, кто уже достиг десятилетнего возраста и имеет предрасположение к занятиям магическими искусствами, - подключился Влар.
- Это как? - не поняла явно заинтересованная Хельга.
- То есть те, у кого были замечено странное поведение - зажечь свечку взглядом, или без помощи рук передвинуть предмет. Хотя, я переборщил. Если маленький ребенок может делать такие вещи, значит впоследствии он будет великим магом.
- А если незаметно?
- В день приема каждый может подойти к воротам Школы и приложить руку к кольцу двери. Если человек обладает возможностью развития Дара, то каменный лев, держащий в пасти кольцо, блеснет глазами, и двери откроются, приглашая войти. Ну, а если - нет, то, либо ты слишком мал, либо магического Дара нет.
- Ммм... - Хельга вооружилась острой длинной палочкой и, проткнув картофелину, вытащила ее из костра. Живот забурчал еще сильнее при виде близкой еды. - И как же у вас проявился талант? - она с интересом смотрела на погодок, дуя на горячую картошку.
- Я могу подниматься в воздух. Совсем на чуть-чуть, - Машка большим и указательным пальцем показала расстояние в дюйм. - А Пашка все со своими травками возится - она показала брату язык, на что брат вскипел негодованием:
- Вечно ты, Машка, все с грязью мешаешь! По твоим словам, я - фанатик какой-то! - он стиснул кулаки и с чувством стукнул себя по коленке. Наконец, успокоившись, он появился к новой сестре - Хотя, Маруся в чем-то права. Я обожаю слушать узнавать о травах. На рынке могу часами стоять у прилавка знахаря, вслушиваясь в их ароматы. В начале осени, буду поступать на факультет Знахарей и Травниц.
Пока Пашка рассказывал о своих намерениях, Хельга смотрела на него и думала, что хоть он ей и ровесник, но кажется, будто он гораздо старше ее. Мальчик казался ей более взрослым. Наверное, из-за того, что он уже выбрал цель и идет к ней уверенно и серьезно.
По прошествии многих лет, девушка, дипломированный маг и менестрель, будет вспоминать, что именно в эту ночь она решила, кто будет ей заменой старшего брата. Она впоследствии будет позволять себе игнорировать советы Влара, слушать, но не слышать укоры Маруси, сомневаться в наставлении Мельхора и его жены, но слова, сказанные ей Павлом, будут находить уважение и понимание в ее душе. Будь то приказ, совет или просто пожелание. Именно он будет Хельге авторитетом на всю оставшуюся жизнь.
А тогда она сидела у костра, дожевывая последний кусочек печеной картошки, и чувствовала некое родство с сидящими в этом маленьком круге. Не кровное, а душевное. Хельга осознавала, что проникается любовью к этим людям. И постепенно жар костра, и оттаявшее сердце, наполненное теплотой, настолько сморили ее, что девочка стала клевать носом. Краем сознания она чувствовала теплые и сильные руки Влара, уложившего ее на мягкий лапник, постеленный недалеко от костра. Последнее, что она слышала - это тихий шепот отца и братьев с сестрой:
- Спокойной ночи, сестренка...
- Спокойной ночи, дочка...
Утром Хельга проснулась от запаха гари, заползшего ей в нос. Девочка чихнула и села.
Около костра кружил Влар с заткнутым носом и пытался, обернутой в тряпку рукой, снять с костра маленький котелок, из которого валил густой черный дым. Наконец, Влар справился с источником запаха (хотя "запахом" это назвать было сложно) и, обернувшись к морщившейся девочке, виновато улыбнулся:
- Вот, кашу хотел приготовить... Пришлось отдать лошадям.
Хельга проследила взгляд Влара и увидела, как Сивка и Белка (лошадь мага, прозванная так за рыжину шкуры и пушистый хвост) сверлят друг друга взглядом над выкинутым котелком. Пепел решив, видимо, что он слишком высокороден для поединков ради какой-то горелой каши, стоял в стороне и меланхолично щипал травку. Малышка - молоденькая кобылка, тащившая телегу - строила свои лиловые глазки Пеплу и усиленно перебирала копытами, наивно надеясь, что ей что-нибудь достанется от каши.
Девочка улыбнулась, созерцая миниатюрный табун, но поведя носом, напряглась. Влар прочел на лице сестры тревогу и, подобравшись поближе к ножнам, лежащим на лапнике невдалеке от огня, тихо поинтересовался:
- Что-то не так?
- Каша, по крайней мере, горелая, ТАК не пахнет...
Маг убрал руку от носа и принюхался. Хельга была права. Он вытянул меч из ножен и глухо приказал:
- Иди к телеге. Спокойно, как ни в чем не бывало.
Девочка послушно выполнила приказ, но, нескольких локтей не дойдя до конечного пункта, сняла с седла Пепла притороченные к нему лук и колчан. Последний она быстро перекинула к себе на спину и взобралась на телегу, укрывшись между мешками. Там Хельга натянула тетиву и вынула из колчана стрелу с посеребренным наконечником. Ее она всегда откладывала в сторону, боясь выхватить ее в неподходящий момент. Стрела была дорога ей как память. Ей ее дал брат со словами: "Запомни, Хель, эта стрелка любую нечисть и нежить одолеет, если ты того захочешь". Тогда девчушка с торчащими растрепанными косичками и боевым раскрасом на лице, поинтересовалась: "А кто это - нечисть и нежить?". Тогда брат потрепал ее по макушке и ответил: "Это, понимаешь, чудища разные. Вот ты видела когда-нибудь лесного кабана? Видела? Запомни, это - не монстр. Монстры - это те, в ком ты не признаешь животных".
Сейчас она не знала, кого ждет Влар, обходя поляну по контуру защиты. Может быть, монстра. А, может, и нет.
Молодой маг в этот момент шел тем же маршрутом, которым ходил вчера, проставляя защиту. Но теперь его нервы были напряжены до предела. Наконец, он нашел пробоину в контуре и запустил туда поисковый импульс.
И тут на поляну выскочило НЕЧТО. Нечто рычащее, брызгающее слюной, огромных размеров, что заставило Хельгу на телеге рефлекторно вжаться в пробел между мешками. Но, устыдившись своей трусости, девочка поняла, что наступил тот момент, когда надо использовать серебряную стрелу, и положила ее на тетиву.
А пока монстр кружил с Вларом по поляне. Маг привлекал все его внимание на себя, что бы тот не отвлекся на спящих людей. В одной руке парень держал меч, в другой наливалась силой шаровая молния. Монстр же демонстрировал огромные когти, не менее внушительные зубы и мощное телосложение, всем видом обещая, что тот, кто попадется к нему в лапы, рискует быть разорванным на ленточки.
Так бы они и вальсировали по краям поляны, не решаясь первыми напасть. Но, Влар, наконец, сорвался с места, засунув подальше свой страх, за секунду преодолел разделявшее их расстояние, увернулся от захвата лап и прошел у него под правой рукой, подняв над головой меч. В результате он оказался за спиной у противника, а зверь заревел от перерезанных связок лапы. Маг же времени не терял - он до конца сформировал молнию и запустил ее в голову чудища. Но, пока молния летела, зверь успел развернуться, и, искрящийся от высокого напряжения, шарик врезался ему в аккурат между глаз. Посыпались искры, монстр потянул лапы к морде и заскреб ими, задевая не закрывающиеся глаза и до крови расцарапывая нос и лоб. Как обезумевший, он вдруг стал шататься по поляне, и тут только Влар понял, что зверь выцарапал себе глаза и ничего не видит. А чудовища несло к Мельхору и Пашке с Машкой. Маг схватился за голову, понимая, что не успевает защитить их.
Он бросился ему наперерез, прижимая мечом к дереву. Но тут случилось непредсказуемое - монстр издал грозный рык и, схватив лезвие меча голой рукой и вырвав его из руки мага, с легкостью поменялся с ним местами. Таким образом, Влар оказался прижатым к дереву, а над ним нависал зверь, скаля желтые клыки. Незадачливый воитель, видимо, решил, что это - конец, и совсем по-мальчишески зажмурился.
И тут пропела тетива. Серебряная стрела с хрустом прошла через тонкую кожу шеи и кости шейных позвонков. Монстр застыл и, спустя несколько секунд, завалился на подпаленный охранным контуром бок. Началась предсмертная агония. А потом с монстром стали происходить страшные вещи: он скрючился на траве в компактный клубочек, потом резко выгнулся, и с него стала осыпаться шерсть.
Хельга от ужаса не могла пошевелиться и только смотрела на это кошмарное зрелище, не в силах отвести глаза.
Через некоторое время на багряной от крови траве лежал обнаженный мужчина. Мертвый.
"Оборотень" - подумала Хельга и на подкашивающихся ногах подошла к трупу, стараясь не смотреть на самого мужчину, а сосредотачиваясь на оперении стрелы, торчащей из шеи.
Вытащить саму стрелу было дело несложным. Сложнее, как оказалось, выдернуть ее без закрепления тела. Как только Хельга дергала стрелу, труп подавался вперед вместе с наконечником, что ужасно ругало девочку. Наконец, ей удалось пересилить боязнь и тошноту и, перевшись ногой в грудь оборотня, вытащить стрелу, вырвав полгорла.
Уже плохо соображая, что она делает, девочка вытерла кровь с наконечника листом подорожника и, засунув ее обратно в колчан, на негнущихся от ужаса ногах пошла затухающему огню, чтобы рухнуть с ним рядом на лапник. Хельга уткнулась лицом в колени, обхватив их руками, и боролась с желанием разреветься. Она только что убила человека.
***
Влар наблюдал за тем, как его сестра со спокойным и непроницаемым лицом вытаскивает стрелу из исцарапанного когтями горла, и думал о том, что он законченный неудачник. Он, избравший факультет боевых магов, испугался обычного оборотня! Он, с таким рвением впитывающий информацию обо всех видах нечисти и нежити, не смог защитить свою семью! (Семья, в лице отца и брата с сестрой, замерла в позе раненых сусликов и, похоже, не дышала). За него это сделала маленькая, слабенькая от недоедания девочка одним меткис выстрелом! Да у нее даже Дара нет! Или есть? На стреле маг не почувствовал ни одного заклятия от нечисти и иже с ними. А это значит, что девочка обладает нехилым запасом Силы, рах смогла с одного выстрела убить оборотня. И, причем, только пожелав его убить! А желание магов имеют привычку сбываться. Но только, если желание будет правильно построено. Как же маленькой девочке, ничего не знающей о заклинаниях, удалось правильно сформулировать свою мысль, чтобы желание превратилось в заклинание?
Тем временем девочка с невозмутимым лицом вытерла наконечник о сорванный листок. И только когда она направилась к огню, парень заметил, что ноги ее совершенно не слушались. Шатаясь, Хельга опустилась на лежанку и, подтянув к носу коленки, задумалась. Задумалась! Не плакала, не теряла сознание, нет! Она пыталась понять, что она сделала. Кого она убила - зверя или человека? Кого она винила - себя или оборотня?
Машка, решиво поддержать сестренку, начала пододвигаться к ней, но Влар удержал ее за руку, приказывая взглядом не беспокоить ее. Сестра нехотя повиновалась. Мельхор, прищурившись посмотрел на солнце, которое только-только вползало из-за кромки леса за трактом, и поднялся с лапника, поблагодарив всех богов за ту, что спасла их жизни. Пашка последовал за отцом, намереваясь помочь запрягать малышку в телегу. Но, если честно, на помощь Пашкино наматывание кругов вокруг телеги походило мало.
Машенька подхватила туесок и тут же набрала половину его маленькими ягодками полуники, растущей на поляне, и которую еще не успели затоптать.
Влар подтянул ремешок на груди, проверил кинжалы в голенищах сапог (и почему он ими не воспользовался, когда его прижимали? Мальчишка...) и привычным жестом закинул за спину ножны с мечом, подобранным на краю поляны. Закончив с экипировкой, он принялся запрягать Белку, покосился на сидящую у кострища девочку, и прешил запрячь еще и Сивку с Пеплом.
Но Пепел на нежное поглаживание по шее ответил иким униженным и оскробленным взглядом, что Влару даже стыдно стало. Маг быстро понял, что в руки он дастся только хозяйке и отошел к Сивке. Тот принял его более спокойно, наступая на свою гордость. Но долго еще парень чувствовал чпиной уничижительный взгляд черных, как уголь, глаз.
Тем временем, Хельга проснулась. Мда... Пока ее не трогали, она несколько минут предавалась самобичеванию, а потом со спокойной совестью заснула, решив, что то, что она сделала, уже не исправить. Девочке оставалось только надеяться, что это происшествие не найдет отклика в своей дальнейшей судьбе...
***
- Как же я ошибалась... - девушка отвела взгляд от огня и посмотрела на Учителя, ничуть не утомленного долгим рассказом. Тот заинтересованно смотрел на свою ученицу и на последних словах приподнял бровь.
- По прошествии нескольких лет, я была отправлена на практику в деревню Въямную. Она находилась в нескольких милях от того участка тракта, где была убита моя первая нечисть...
***
Столб с указателем "Въямная" известил двадцатилетнюю девушку о том, что она, наконец-то, добралась до пункта отбывания практики. Она сверилась с картой деревни (какая там карта! Маленький клочочек бумажки, на котором были нарисованы линии улиц и жирным крестиком был помечен ее дом) и, свесившись с седла, показала бумажку дымчатосу коню, тыча пальцем в крестик. Пепел понятливо фыркнул и не спеша пошел по главной улице деревни. Выходившие за ворота люди встречали ее хмурими лицами и постоянно шептались друг с другом. Девушка понимала их - каждый новый человек в таких поселениях вызвал большое подозрение.
Люди обходили ее и ее коня по большой дуге и спешили на площадь к храму. Хельга провожала их удивленными глазами и, подтолкнув коня, поехала вслед за ними.
На площади уже было полно народу. На паперти церквушки стоял священник и, тыча пальцем в подъезжающую девушку, что-то кричал. Посередине площади деревенские мужики воздвигали столб, женщины подклвдывали под него хворост и поленья.
Хельга покосилась на всю эту суетню и, подъехав поближе, услышала:
- Ведьму!!! - откликнулся народ и двинулся на девушку. Та тронула поводья коня, но тот понял ее без слов, начиная отступать назад. Быть поверженным ополоумевшей толпой ему тоже как-то не улыбалось.
- Что вы хотите от меня, люди добрые? - она привстала в седле, обращаясь к людям и, в особенности, к служителю церкви. Тот побагровел, борода встопорщилась, и он опять завел на старый лад:
- Ведьма!!! Она убила нашего старосту!!! Схватить! Принести! На костер! - в конце он уже брызгал слюной. Хельгу посетила мысль о нездоровой психике попа.
- Когда это? - она поерзала в седле и сдула с глаз прядку челки, выбившуюся из ленточки, повязанной на лбу.
- Десять лет назад! И предсказал старец, чти приедет убийца ровно через десять лет!
Девушка осталась внешне спокойной, но внутри что-то оборвалось. По коже пробежали мурашки. Она вспомнила тело мужчины на червонной траве и свой безумных страх, преодолеваемый только силой воли.
- С чего вы взяли, чтоубийца - я?- поинтересовалась Хельга, искренне надеясь на удачу.
- Предсказатель никогда не ошибается! - выкрикнул кто-то из толпы.
***
- ...и я, поняв, что отпираться бесполезно, рванула обратно Практику я отработала в другой деревне.
- А как же документы?
- Бумажку мне написал староста, а я поставила подпись.
- Почувствовали бы, - протянул Земеш и кинул в камин полешко, лежащее у его кресла.
- Так писюлька-то не зачарованная была... Я поставила подпись в оригинале, а, отъехав на немколько миль от деревни, накатала новую с таким же почерком и подписью. Только название поменяла, - Хельга потянулась в кресле и сокрушенно вздохнула, вертя в руках пустой бокал вина.
- Ты умеешь подделывать почерки?
- За десять лет, проведенных в Школе, и не такому научишься... Не так ли, Учитель? - бросила она лукавый взгляд на мага. Тот довольно хохотнул.
- Все так, милая, все именно так. Я за вином, тебе еще принести?
Так, слово за слово, протекла ночь. И всю ночь двое не сомкнули глаз, рассказывая друг другу истории... Какие-то были услышаны из других уст, какие-то переживали сами. К утру обоим казалось, что они знают человека, сидящего на против, с самого рождения.
За окном полыхнул рассвет. Тонкий лучик потянулся из-за горизонта, вытягивая солнце, как маленкий сын вытягивает маму утром из постели за руку.
- Ты смотри, уже светает... - Земеш встал из кресла и, потянувшись, подошел к окну.
- Учитель, если вы не отодвинетесь, я не смогу посмотреть, - ехидно заметила девушка.
- Язва, - вздохнул маг и, отойдя от окна, добавил, будто вспомнив - Сколько можно просить тебя не называть меня на "вы"?!
- Прости, - смеялась Хельга и любовалась рассветом.
А маг наблюдал за девушкой. Ее каштановые волосы сейчас освещали первые лучи, и из-за этого они казались рыжими, как отсветы огня.
- У тебя в волосах пляшет огонь, - прошептал Земеш.
- А? - Хельга оторвалась от созерцания восходящего солнца и вдруг подпрыгнула. - Я горю?!
- Нет, - еле-еле выдавил маг, утыкаясь лицом в подушку кресла. Отсмеявшись, он сел в кресло и пояснил испуганной девушке, - Просто в свете солнца твои волосы стали переливаться рыжим, как язычки огня. Восхитительное зрелище.
- А-а-а-а... - молодая магичка заметно перестала нервничать и шумно выдохнула, чем вызвала еще один приступ смеха у своего Учителя. - Да прекрати ты ржать!
- Я не могу... - провыли из-под подушки.
- Ты похож на Влара. Он тоже утыкается лицом в подушку, когда хохочет, - мрачно заметила девушка.
- Это хорошо или плохо? - раскрасневшееся лицо мага вынырнуло из-за подушки.
- Не знаю, - честно ответила Хельга.
***
- А где сейчас твоя семья? - спросил Земеш, вдыхая аромат свежесваренного кофе. Хельга равнодушно пожала плечами, хотя было видно, что она сдерживается, чтобы не расплакаться.
- Одна под обломками сгоревшего дома. Вторая... их-то я и ищу по городам и деревням... Дело в том, что у нас дома стоят горшки с цветами - геранью, маленькой розочкой, цветущим кактусом, алоэ, астрой и плющом, загораживающим полокна. Каждое из этих растений зачаровано членом семьи. Мама, Вероника, выращивала герань, Машка - розу, Паша - кактус, Влар - алоэ, я - астру, а отец - плющ. И каждое растение "заточено" под хозяина. То есть, если хозяин умрет - цветок завянет.
- Не учи ученого, дальше.
- А дальше... Сначала исчез Влар - он отправился по заданию Школы и не вернулся. Потом Мельхор повез товар в столицу. Мама вышла пополоскать белье к ближайшей речке... Белье нашли, а Веронику - нет. Пашка ушел через телепорт в неизвестном направлении. Мария... Машка вышла замуж и исчезла. Ее муж прибегал, спрашивал, где она, но я, оставшаяся одна, не знала... И я ушла в странствия в надежде отыскать свою семью.
- Тогда... Может, возьмешь в свои скитания меня?
- А... а твоя учительская должность?
- За то время, как ты закончила Школу, многое изменилось... Я ушел с поста Учителя в тот же год, как ты ушла. Хотел отправиться на раскопки древних гробниц на Западе, но, представив себе, что буду корячиться кверху задом, отказался от затеи. Ну, так что?
- Да я не против... - Хельга, вконец удивленная поведением мага, допила горьковатый напиток и потавила кружку на стол.
- Ну, вот и ладушки, - счастливо улыбнулся Учитель и, дойдя до небольшого шкафчика, вынул оттуда сложенный бурый плащ.
***
Пара усталых путников уходила за горизонт. Мимо них ехали обозы и всадники, пробегали гонцы с посланиями, пролетали птицы и проходили звери. И сквозь суету этого мира шли маги, несущие бремя скитальцев по миру. Они укрывались от дождей в пещерах, спасались от палящего солнца в тенях лесов, шли по колено в снегу, ловили падающие желтые листья, весело смеясь, как маленькие дети. Они пели песни у костра, пили из ручьев, ели дары природы... И может быть в самом пути состояло их счастье - идти куда-то, не задумываясь о направлениях. Они счастливы, пока они идут.