- Эй, дружище! Тимофей, это ты?! Как ты здесь очутился? - уже издалека закричал Черпаков, увидев друга возле колышущейся границы. - Выходит, мы все встречаемся возле сектора "ЗЕТ"! Но что с тобой? Почему ты такой бледный?
Злогорбик сидел на рельсе фуникулёра, обхватив голову с растрёпанными рыжими волосами. В руке у него был зажат обрывок страховочного троса. Позади клубился туман над "рекой Забвения". Это мутное марево было почти непроницаемо. Оно равнодушно взирало на безутешного Тимошу. В нём чудились какие-то тени. От этой границы Времени исходила скрытая угроза. И ещё: туман был седым.
Превозмогая рыдания, злогорбик рассказал обо всём, что произошло.
- Я не хотел... Я не хотел его туда пускать. Должен был пойти я. А он не был готов. Но так рвался в этот мрак колышущийся. Он даже никак не мог запомнить название лекарства для стюардессы Греты, которое хотел добыть в секторе "ЗЕТ". Вспоминая, наверное, слишком много времени провёл в реке Лете. Я пытался вытащить его оттуда, но трос страховочный порвался... Фред хотел спасти от смерти стюардессу, а, похоже, погиб сам. Теперь друг наш остался в тумане этом навсегда. И виноват в этом только я!
Леонид подошёл ближе и положил руку на плечо злогорбика.
- Не переживай так, Тимофей. В этом нет твоей вины. Человек-змея обязательно вернётся, я уверен. С ним не могло произойти ничего плохого. Он...
Черпаков замер и медленно снял очки, глядя за сутулую спину Тимоши. Злогорбик побледнел ещё больше и вскочил, оглядываясь. Колышущаяся пелена постепенно окрашивалась в алый цвет. Ребята отступили на несколько шагов, с ужасом наблюдая, как марево будто бы пропитывалось кровью.
Тимоша закричал, размазывая по лицу слёзы:
- Эй! Эй, вы! Те, кто там живёт, в этом секторе "ЗЕТ"! Вы слышите меня?! Верните друга нашего! Сейчас же! Иначе я... Я не знаю, что сделаю!
Звуки голоса будто тонули в мареве.
Лицо Лёни стало пунцовым, словно туман, клубившийся перед ним. Неожиданно он на какое-то время перестал быть добродушным очкастым увальнем. "Вы мне за всё ответите!" - прокричал Лео и рванулся вперёд, в алую реку.
Эффект был такой, будто мальчик с разбегу налетел на неподвижную стену. Сильно ударившись плечом, он отлетел назад и упал на спину. Несмотря на боль, Черпаков встал и сделал ещё попытку. И ещё. Затем ребята взялись за руки и попытались прорваться в туман вместе. Безрезультатно. Колышущееся марево стояло как непробиваемая стена.
Ребята долго не отрываясь смотрели, как клубится алый туман, пока он не стал постепенно снова сереть. Горе от потери товарища давило на их плечи. Понурые, они повернулись и, не глядя друг на друга, побрели обратно, к столовой, где остались Слава и Собезьмед.
Внезапно какой-то странный звук заставил друзей обернуться. Прямо из тумана выкатилась вагонетка размером с детскую коляску и остановилась рядом. Изнутри доносился мелодичный звон колокольчика, привлекая внимание путников. Леонид с нетерпением открыл дверцу вагонетки и вскрикнул. Внутри лежало что-то похожее на упаковку лекарства. В коробке оказался листок-вкладыш. При тусклом освещении в тоннеле дети с трудом прочитали инструкцию:
"Данное лекарство является полным аналогом пирафамопицена. Однако действует незамедлительно и во много раз более эффективно. Для полного выздоровления выпить 9 таблеток, через 12 часов каждую. Всем, кто контактировал с больной, выпить по 2 таблетки в течение суток".
В коробке было ещё послание:
"Не пытайтесь самостоятельно попасть в сектор "ЗЕТ"! Вы даже не представляете, куда хотите проникнуть. Это опасно для жизни! Здесь совсем другой мир - он не ваш. И помните: мы ждём, пока обитатели Верхнего Мира выполнят то, что необходимо для нашего и вашего выживания. Пока ещё мы помогаем вам, но вы и сами должны помочь себе. И нам. Времени остаётся всё меньше!.."
* * * * *
...Как только Фред вошёл в реку Забвения, шестым чувством почувствовал - смерть близко. Ещё несколько шагов вперёд - и он погибнет. Время в этом месте текло совсем по-другому - человеческая жизнь казалась отсюда лишь мигом. Надо было тут же вынырнуть обратно, возможно, это спасло бы. Но вернуться мальчик не мог. Он не собирался сдаваться - ведь стюардесса умрёт без лекарства. В этой ситуации человек-змея сделал первое, что пришло в голову: моментально лёг и, прижимаясь как можно ближе к земле, пополз вперёд между рельсами транспортного фуникулёра.
Фред почти ничего не видел вокруг себя, кроме цветного марева. Оно колыхалось, будто живое, внутри появлялись сгустки, похожие на чьи-то тени. Цвета вокруг постоянно менялись: от глубокого фиолетового, почти чёрного, до абсолютно белого, яркого, режущего глаза. Вызывающие животный ужас бесформенные фигуры кружились над человеком-змеёй, однако он упрямо полз вперёд, туда, где далеко впереди виднелся просвет. Передвигаться становилось всё труднее, словно на спину взвалили несколько мешков с мокрым песком. Если бы сейчас Фредди увидел себя со стороны, он бы ужаснулся: по дну реки Забвения медленно полз глубокий старик, седой, сморщенный, с поражёнными артритом суставами и содранными до крови локтями и коленями. За стариком тянулся кровавый след, который тут же подхватывался мутным маревом, окрашивая его в алый цвет.
Мысли Фреда тоже трансформировались до неузнаваемости. Он рассуждал теперь не как забитый и запуганный подросток, который когда-то почти превратился в пресмыкающееся. Внутренне это был уже мужчина с твёрдым и несгибаемым характером, готовый на решительные и мужественные поступки.
Казалось бы, прошли секунды с того момента, как человек-змея вошёл в реку Забвения, но для него, похоже, пролетела целая жизнь. Почему-то именно сейчас он вспоминал беззаботное детство, родителей, затем содержимое своего потерянного чемоданчика - всё, что осталось от детства. Потом вспомнилась бессердечная и самолюбивая старуха Билиния, ожоги на теле от её плётки, противный скрипучий голос: "Ты будешь ползать и пресмыкаться передо мной, мой гадкий скользкий удавчик!" Это последнее ненавистное воспоминание вдруг придало Фреду силы, и он со злостью, невзирая на раны, пополз быстрее. Возможно, это и спасло его, потому что дышать уже становилось невозможно, а сердце колотилось так, что вот-вот грозило вырваться из дряблой старческой груди.
Когда оставался уже последний вздох перед смертельным беспамятством, чьи-то сильные руки подхватили тщедушное тельце и быстро куда-то понесли. Дышать сразу стало легче, и, уже теряя сознание, полумёртвый старик улыбнулся про себя: "Спасён!"
"Пирафамопицен! Скорее! Нашей стюардессе необходим пирафамопицен! Она умирает от чахотки! Спасите её!" - только и сумел вымолвить Фредди, закрывая невидящие глаза...
...Это невозможно! - восклицал чей-то задорный молодой голос. - Это первый человек, который прибыл к нам оттуда и остался жив! Если бы я верил в сказки, то сказал бы, что это - чудо из чудес! Парнишка буквально проскочил к нам через многие века сквозь незыблемый барьер времени.
- Ну, пока это ещё глубокий старик, умирающий от отказа всех жизненно важных органов, - отвечал мелодичный женский голос. - И неизвестно, выкарабкается ли он? Это будет понятно лишь через некоторое время, когда начнётся обратная трансформация. А сколько их было, смельчаков, рискнувших штурмовать преграду, которую они называют "река Забвения"! И ни один не добрался до нас - все сгинули в её беспощадных водах. Живые существа к нам не могут попасть - это всем известная аксиома! Так же, как и мы к ним - ни ногой.
- Возможно, его спасло то, что он передвигался ползком, по дну, - снова заговорил голос молодого человека. - Вон как он поранил себе локти и колени. Но, пожалуй, столь глубокого старика я вижу впервые! Ему на вид, наверное, все сто пятьдесят лет! Даже у нас столько не живут! И, однако, он... Смотри-ка, Сестричка, похоже, всё же начинается обратная трансформация! Значит, будет жить! Добро пожаловать в сектор "ЗЕТ", наш дорогой пра-пра-прадедушка!..
* * * * *
Звуки шагов гулко отдавались в туннеле. На сводчатых стенах раскачивались три тени. Они двигались друг за другом. Слышно было хриплое дыхание и покашливание. Издалека, со стороны сектора "ЗЕТ", доносился непрерывный гул, от которого сводило челюсти. На этот звук и шли эти трое. У каждого за спиной был объёмистый рюкзак с провизией и всем необходимым для отлова беглецов.
- Мы здесь, как жуки в банке, - буркнул шедший впереди, размахивая длинными руками. Он смахивал на гориллу: хмурый взгляд исподлобья близко посаженных бесцветных глаз и выдающиеся вперёд челюсти. - Если что пойдёт не так, нам и заныкаться будет негде.
- Джокер, не мочись в компот, там повар ноги моет! - откликнулся второй, похожий на огромный кусок мороженого, начавшего подтаивать. Он прихрамывал на одну ногу, и при этом его жирная туша тряслась, будто желе на тарелке. - Мы же единственные, самые отчаянные из сектора "Джей", кто согласился пойти в "Серую зону". Теперь здесь мы центровые, и пусть боятся нас!
Третий, напоминавший засушенный узкий лист ивы, который выпал из гербария, покашлял и простонал:
- У тебя всегда всё легко и просто, Паштет. Легко и просто жить, легко и просто сдохнуть. Подумай: зачем нам досрочное освобождение, если мы окочуримся здесь?
Впереди раздался быстро приближающийся воющий звук. Моментально заложило уши. Джокер первым почувствовал опасность и рявкнул:
- В сторону! Ложись!
Будто выпущенный снаряд, совсем рядом пролетел грузовой шаттл, обдав компанию смертельным порывом ветра. Когда вой растворился вдалеке, Бацилла вскочил первым и начал искать улетевший к сводчатой стене рюкзак, у которого оторвало лямки.
- Всё! - заорал он. - Я возвращаюсь в сектор "Джей"! Мне осталось всего пять лет, лучше я отсижу своё и буду целеньким, а не размазанным по полу блином! Меня потом от бетона вовек не...
Бацилла умолк на полуслове, уперевшись носом в здоровенный кулак Паштета.
- Чуешь, чем пахнет?
- Да, я всё чувствую, - обиделся Бацилла и присел на корточки, закрепляя заново лямки рюкзака. - Тебе-то терять нечего с твоим сроком в пятнадцать лет, а Джокеру, так вообще ничего не светит с его двадцаткой.
- Хватит болтать! - предупредил Джокер. - Не забывайте, что сегодня мы охотники и должны вести себя тихо. Сейчас поймаем этих малолеток, и в награду из вонючей камеры сразу выйдем в светлые терминалы. А риск... Он как раз для таких, как мы. Вперёд!
Теперь охотники передвигались медленно и осторожно. Джокер вынул их кармана в качестве оружия отвёртку, которая в его руке смотрелась внушительно. Паштет и Бацилла достали заточки.
- Никто не сказал нам, в каком виде нужно доставить этих пацанов, - выдохнул Паштет, нанося в пустоту удар своим оружием. - Думаю, спокойнее будет - в безжизненном, ведь мертвяки смирные и не царапаются.
Джокер кивнул, внимательно вглядываясь в полутьму.
- Я вижу дверь в стене! - прошептал он. - На ней намалёваны ложка и вилка - видать, местная тошниловка. За дверью слышен разговор. Похоже, наши мальки там, в аквариуме. - Главарь скинул рюкзак и встал наизготовку. - Паштет, Бацилла, вы готовы? На аборда-аж!..
* * * * *
- Ты не должен был пускать туда человека-змею, - тихо проговорил Добряков, внимательно выслушав Тимошу и глядя в его жёлтые глаза. - Ты уже настоящий человек, а он только начинал становиться им. Он ещё совсем не был готов к подвигу... Но всё же совершил его. Мы здесь - ты, Тимофей, Леонид и я - мы живы-здоровы, а он... Наш Фред погиб. Это жуткая смерть...
В столовой "Серой зоны" повисла тишина. Когда Шкет и Лео в подавленном состоянии вернулись сюда и разбудили Славу, сообщив ему страшное известие, он сначала не поверил. А теперь на столе стояла фотография, склеенная из кусочков, и с неё улыбался друзьям живой маленький Фредди в окружении родителей, которых он так и не нашёл в Верхнем Мире.
У мальчиков в глазах стояли слёзы. Даже Мохнаткин, сидя на столе рядом со снимком, закрыл глаза-бусинки лапками. На злогорбика было страшно смотреть. Он ссутулился ещё больше, лицо посерело, а большие уши обвисли. Он долго морщил толстые губы и, наконец, произнёс:
- Ребята, я полностью осознаю вину свою. Мне нет оправдания. Я могу искупить проступок только кровью.
- Не говори ерунды, - заметил Слава, доставая из автомата с напитками бутылку воды. - Кровь проливать тебя никто не заставляет - достаточно наших слёз. Сейчас нам хорошо бы немедленно вернуться к зелёнокоридоровцам и попытаться спасти хотя бы одну жизнь - жизнь стюардессы Греты.
- Да, верно, - подтвердил Леонид. - У нас нет ни минуты лишней. Пойдёмте скорее! Мы должны...
Со стороны туннеля вдруг раздался дикий вопль "На абордаж!", и дверь слетела с петель. В комнату ворвались какие-то взрослые люди и набросились на детей. В мгновение ока Слава и Лёня были сбиты с ног и связаны крепкими верёвками, которые налётчики выудили из просторных рюкзаков.
Тимофей ещё некоторое время отбивался: ему достался худосочный мужичок. Злогорбик выбил у него из рук нож и ловко уворачивался от града ударов. Пару раз он дал противнику по челюсти и, когда казалось, что мальчик уже одерживает победу, сзади навалились два бугая. В неравной схватке Тимоше порезали ножом и отвёрткой руки. Потекла кровь.
- Кончай его! - визжал Бацилла, чувствуя запах крови и подпрыгивая за спинами приятелей от нетерпения. - Слишком он шустрый!
Паштет занёс свою заточку над горлом Тимоши. Жёлтые глаза мальчика смотрели в лицо смерти не мигая. Паштет помедлил секунду, и это спасло жизнь злогорбику. В следующий миг руку с оружием перехватил главарь.
- Погоди, Паштет. Сдадим их заказчикам, а там уж пусть сами решают, кому из них жить, а кому - в сектор "Кей". Эй ты, Бацилла, быстро спеленай его. Да покрепче, а то больно хилый ты на деле оказался - даже с мальчишкой не справился! А пока нам надо найти Иуду среди них.
Бацилла принялся связывать злогорбика, намеренно выворачивая ему руки и доставляя страдания. Шкет скрежетал зубами от боли, но не издал ни единого стона.
Мохнаткин, который тоже пытался сопротивляться уголовникам, был схвачен Паштетом.
- Помнится, речь шла ещё о какой-то девчонке, - оглядывая пленников, пропел Джокер. - То ли Лючия, то ли Людия. Её тоже необходимо доставить - без этой деточки наш уговор с заказчиками будет недействительным. Эй ты, губошлёп рыжий, где девка?! Отвечай, не то я тебя на куски порежу!
Тимофей сидел, привалившись спиной к стене, и смотрел прямо перед собой.
- Ты делаешь вид, что не слышишь, чудовище? Уши заложило? А может, тебе эти мохнатые уши не нужны? Так я тебе их отрежу!
Тимоша сплюнул под ноги уголовнику. Тот разъярился и ударил мальчика по лицу.
- Ладно, тебя я оставлю на сладкое! - Главарь повернулся к связанному Добрякову. - Ну, а ты, чернявый, что хочешь нам поведать? Ведь это, говорят, твоя сестрёнка. Любишь её, наверное? Где она сейчас? Не молчи, мы её всё равно найдём! И будет только хуже. Отвечай, выдай её, и будешь жить!
Слава сверкнул глазами и вскочил. Уголовники вдруг поняли, что даже связанный, парень может быть опасен. Они растерялись и инстинктивно отступили на шаг. Добрякову хватило времени, чтобы разбежаться и изо всех сил ударить головой в живот Джокеру. Тот не ожидал удара, охнул и согнулся пополам...
Славика били долго. Все втроём. Со вкусом. Когда мальчик потерял сознание, уголовникам стало неинтересно, и они бросили свою жертву.
- Джокер, сегодня не твой день, - прохрипел Паштет и повернулся к скорчившемуся у стены Лёне, глаза которого расширились от ужаса. - Может, мне повезёт больше. Ну-ка, толстячок, поднимайся. Я вижу, ты толковый парень, и хочешь остаться живым и здоровеньким, в отличие от своих приятелей. Пойдём-ка в комнату отдыха, там я видел кушетку. Мы присядем с тобой, два толстячка, и ты мне всё тихонько расскажешь. Там нам никто не будет мешать, да и твои приятели не услышат откровений. Но даже если и услышат, всё равно они уже, считай, покойнички. Останется жить только тот, кто поможет найти девчонку!
В комнатке отдыха Паштет усадил пленника на кушетку, а сам плюхнулся на стул напротив. Первым делом уголовник сдёрнул очки Черпакова и поднёс к лицу мальчика свою заточку.
- Поначалу мне придётся выколоть тебе глазик. Ну-ну, не пугайся, это нужно для дела, чтобы ты понял всю серьёзность момента.
Леонид задёргался в удерживающих его путах и вжался в стену, когда остриё оказалось в нескольких сантиметрах от глазного яблока. Он хотел закричать, но крик застрял, и из горла вырывались только хрипы.
- Когда я лишу тебя и второго иллюминатора, - елейным голосом продолжал Паштет, - очки уже не понадобятся. Наступит полная темнота. Может, оно и к лучшему - ты не увидишь, как я буду ломать твои пухлые пальчики, а затем и резать тебя на кусочки. Поверь, я буду делать это очень медленно, чтобы ты помучился подольше. Кстати, я бы на твоём месте покричал - так легче. Что? Ты даже кричать не можешь? Настолько испугался, малец, а? Я слышу, у тебя даже в животе забурчало от ужаса.
- Не убивайте... - выдавил Черепах. - Не убивайте моих друзей...
- Что? Это твоё условие? А тебя? Тебя убить можно?
- Если только сразу, - признался Лёня. - Я совершенно не переношу боли.
- Ну, тогда ты-то мне и нужен. Я тебя внимательно слушаю, мой Иудушка. Где человек-змея?.. Погиб, говоришь? В реке Забвения? Это точно, ты не врёшь?..
Затем вопросы посыпались, как горох из худого мешка:
- А где девка?.. Лидия?..
- Как туда добраться?..
- Ты можешь провести нас туда?..
- Ты должен привести нас к самолёту и вызвать её, а остальное - наше дело...
Лео закрыл глаза. Слёзы лились вместе со словами...
...Когда преступники сделали свою работу, вызнав всё у Черпакова, Джокер начал осматривать помещение.
- Да, неплохая тошниловка. Думаю, можно перекусить, прежде чем доставим эту шпану спонсорам.
- Тут есть что выпить! - удивился Бацилла, обходя автоматы с напитками.
- Ту газировку лакай сам! - отрезал Джокер.
- А я вижу вон в той витрине алкогольные коктейли! - возразил Бацилла.
- Ну-ка, ну-ка! - заинтересовался Паштет. Он даже позабыл про Мохнаткина, которому только что хотел оторвать голову, и отбросил игрушку в угол.
Все трое, толкаясь, окружили автомат с напитками.
- Неплохо бы спрыснуть наш успех, - предложил Бацилла.
Паштет покосился на разноцветную татуировку зло ухмыляющегося карточного джокера на руке главаря и вытер набежавшую слюну, поедая глазами банки с алкоголем:
- Думаю, от пары банок наша операция не пострадает. Я не пробовал хмельного уже несколько месяцев. А ты, Джокер, пожалуй, и дольше.
Главарь вытащил из витрины банку и задумчиво повертел в руках:
- Я вот чего опасаюсь: если сейчас нажрёмся, наше дело пойдёт прахом. Ведь мы давно уже "сухие", и спиртное может здорово вдарить по мозгам. А нам ещё тащиться за девкой - сестрой того чернявого...
Бацилла тоже достал себе банку и, недолго думая, вскрыл её с характерным "чпок". По комнате разлился запах алкоголя. Ноздри уголовников затрепетали.
- Не больше двух пузырей на рыло! - предупредил Джокер, открывая свою банку и с вожделением присасываясь к ней.
* * * * *
- Они не вернутся! Слишком много времени прошло. По моим расчётам ребята уже давно должны были воротиться. Горе мне! Я сам послал их на смерть! - Майкл Непомнящий рвал на себе остатки седых волос, забросив подальше драгоценный кожаный портфель со своими "напоминалками". - Зачем я рассказал им про реку Забвения! Простите меня, седого дурака!
Лида и Алевтина молча смотрели на него, не зная, как относиться к его словам. На борту "Адмирала Шуглаева" царила гнетущая атмосфера. Зелёнокородоровцы разбрелись по углам небольшими группками и разговаривали только шёпотом, так что громогласные вскрики Непомнящего были слышны по всему салону.
- Что же нам теперь делать? - вопрошала со слезами Лида. - Моего братика нет. Лёни нет. Мохнаткин, и тот куда-то делся, скорее всего, отправился вместе с Тимофеем и Фредом и тоже пропал...
- Да, вы здесь, на борту, единственные дети, и вам тяжелее всего, - посетовал Майкл. - Всё, что я могу для вас сделать - это проводить в сектор "Эр".
Вокруг зашумели, запротестовали. Многие из "Зелёного Коридора" были уверены, что осиротевшим детям будет лучше в приюте фрау Гертруды. "Уж, по крайней мере, они там будут в тепле и накормлены, - говорили они. - А здесь дети рискуют наравне с нами, взрослыми".
- Сектор "Эр", - веско сказал Непомнящий, - он очень сильно отличается от всех других секторов. В нём есть свои особенности, его обитатели совсем другие...
Шум вокруг продолжался. Девочки озирались, не зная, кого слушать.
- Просто нам трудно понять образ мыслей этих людей, - возвысил голос Майкл. - Мы с вами даже не представляем, через какие испытания довелось им пройти, тем людям из сектора "Эр". Они имеют полное право на то, чтобы жить так, как хотят. Более того, эти девочки... Они встретят там соотечественников. А всё, что мы можем им дать, - это тесный фюзеляж самолёта, нерегулярное питание и неизменный риск быть пойманными вместе с нами. Вы действительно готовы нести полную ответственность за жизнь и здоровье этих детей?! Те две невинные души, которые я отправил в пучину опасности неведомо за чем... Моя совесть никогда не сможет с этим примириться! Так может хоть этих детей я постараюсь спасти и уберечь от смертельной опасности!
Окружающие затихли, слушая седого мужчину.
- Пока помню, как туда безопасно добраться, я готов сопроводить девчушек в сектор "Эр", который, возможно, станет для них родным домом. Там, кстати, дети смогут обходиться без этих мерзких вермировских наушников - они поймут друг друга и без них. В той части Верхнего Мира для них всё будет своё. Что скажете, люди?
"Зелёный Коридор" одобрительно зашумел.
- А нужны ли они там, в этом секторе "Эр"? Примут ли их? - спросил кто-то.
- Примут! - уверенно сказал Непомнящий. - Они, говорят, своих не бросают. Ладно, нам пора собираться.
- Только ты сам потом обязательно вернись, Майкл! - крикнула худенькая женщина, похожая на мышку, завёрнутую в огромный клетчатый шарф. - Мы так привыкли к тебе! Будешь нашим предводителем. Ты же знаешь, первый пилот Карл сейчас не может отлучиться от умирающей стюардессы Греты, и у нас не осталось ни одного лидера. А без предводителя мы - кучка потерянных пассажиров без надежды и без билета на обратный рейс.
Послышался всеобщий вздох, и участь Лиды и Алевтины была решена.
Для путешествия в сектор "Эр" выбрали ночное время. "Для большей безопасности мы выйдем перед самым закатом и пойдём верхами, - известил девочек Майкл. - То есть, по крышам. Вы высоты не боитесь?"
Путешественники экипировались для похода, запаслись провизией и фонариками. Непомнящий закрепил свой драгоценный портфель за спиной в качестве ранца. Перед походом, стоя уже на взлётной полосе, все трое "на счастье" погладили огромные покрышки, на которые опирался "Адмирал Шуглаев".
С крыш терминалов, куда члены экспедиции попали по пожарной лестнице, открывался широкий вид на исполинское лётное поле. Десятки, а то и сотни самолётов разных видов застыли в хаотичном порядке. Скоротечный вермировский закат оставлял от них лишь тени, а вскоре и те исчезли. Темнота поглотила громадную стаю стальных птиц, которые рвались в небо, но не могли оторваться от взлётной полосы.
"Что держит их здесь? - задумалась Лида, вглядываясь вдаль, туда, где угадывалась многометровая стена, окружающая Верхний Мир. - Какая сила не даёт взлететь всем этим летательным аппаратам? Кто за этим стоит, кому это нужно? И, самое главное, что надо предпринять, чтобы все, кто здесь оказался, могли..."
- Девочка, не отставай, - поторопил провожатый. - Путь у нас неблизкий и непростой. Мы не должны попадать в поле зрения камер наблюдения, иначе наш поход закончится очень быстро. Сектор "Эр" находится на самом краю Верхнего Мира, и до утра мы обязаны туда добраться.
Алевтина неожиданно остановилась, словно её озарила какая-то мысль.
- Я дальше не пойду! - звенящим голосом заявила она. - Что нам делать в этом вашем секторе "Эр", если там нет Славика и остальных ребят? Как они найдут нас? Зачем вы ведёте нас с Лидой туда?
Майкл пытался что-то сказать, но Алька прервала его. Лицо её побледнело, губы сжались. Девушка обхватила руками голову и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Начиналась самая настоящая истерика:
- Оставьте меня! Я никуда не иду! В этом Вермире невыносимо жить! Здесь можно только умирать! Я чувствую, что Слава и другие ребята - они уже погибли! И все мы здесь как неживые!
С этими словами девушка подбежала к краю крыши и готова была сорваться вниз. Непомнящий проявил неожиданную прыть и удержал её за руку.