Вы никогда не задумывались, что жажда наживы порой превращает людей в приложение к их деньгам? То есть, человек думает, что у него в пухлом бумажнике или на счету в банке лежит некая сумма денег, и он может распоряжаться этим богатством по своему усмотрению. Человек копит купюры, старается, превращаясь в коллекционера. Они такие хрустящие, приятные на ощупь, хочется загребать их руками и бросать в воздух, создавая некую иллюзию денежного дождя. Хочется чувствовать себя обладателем целой кучи этих разноцветных бумажек.
Но на самом деле всё обстоит с точностью до наоборот. Вы скептически улыбаетесь? Напрасно! Ведь именно деньги постепенно становятся вашими хозяевами. Эти купюры принуждают Вас каждый день ходить на работу, честно зарабатывая на жизнь. А, может быть, они заставляют хитрить, обманывать кого-то, изворачиваться, плясать под их дудку. Хочется прекратить это, но уже слишком поздно: к миллиону нужно заработать ещё два, а к трём - ещё десять. И вот Вы уже становитесь рабом этих бумажек, счетов и золотых слитков.
Остановитесь, найдите в себе силы! Крупные деньги - это уже риск. А очень большие деньги на самом деле - зло, которое только прикинулось большим добром. Это зло, его не нужно задабривать, иначе оно сожрёт Вас изнутри. Останется лишь оболочка, призванная обслуживать огромную сумму, у которой Вы в распоряжении.
Не стремитесь иметь больше, чем Вам необходимо. Жизнь не для этого дана человеку.
* * * * *
- На наших парадах мы всегда были едины! - вещала через микрофон Гризельда перед толпой своих единомышленников. Её усиленный динамиками голос эхом отражался от стен большого зала ожидания. Электронные табло смотрели на собравшихся пассажиров и словно ухмылялись, показывая свои однообразные сообщения. Каждый из присутствующих привычно отыскивал глазами личный номер рейса и читал неизменное: "рейс задерживается".
- Наши ценности неизменны! - продолжала Гризельда. Это был её звёздный час. Она забралась на стойку регистрации под номером 6, как на трибуну. Сегодня у дамочки был новый наряд: по такому важному случаю она даже сменила имидж. Милитаристский костюм цвета хаки с длинными рукавами, скрывавшими нелепые татуировки, высокие сапоги со шнуровкой и армейский ремень призваны были показать другим пассажирам серьёзный настрой их лидера. Причёска "Атас, фугас!" была заменена на агрессивную неформальную стрижку, раскрашенную в петушиные цвета. На голове каким-то чудом держалась фуражка с высокой тульей.
- Мы представляем свободные демократические терминалы! - голосила ораторша. - Мы должны защищать наши ценности! Эти объявления на табло о задержках рейсов - происки наших противников из сектора "Эр"! Они держат нас всех в Аэропорту Вынужденных Посадок своими косными взглядами, устаревшими отношениями, заплесневелым общественным строем. Из-за них мы не можем продвинуться дальше! Как только мы заберём огромный терминал, который они занимают, а их самих отправим в резервные помещения, у нас сразу появится возможность с комфортом разместить в их просторном секторе наших пассажиров. Более того, нам достоверно известно об огромных складах запасных частей и необходимых агрегатов для самолётов, которые ждут починки на лётном поле. Начав ремонтировать летательные аппараты, мы значительно приблизим день нашего вылета на родину!
Толстая Эмма в неизменном фривольном наряде горничной начала истошно хлопать в ладоши. Вслед за ней зааплодировали и остальные. В сторонке подпирала стену Билиния, рейс 4805. Она не била в ладоши, руки её были заняты - старуха держала сумку внушительных размеров. Но вот аплодисменты смолкли, и кто-то из задних рядов спросил:
- А кто будет ремонтировать самолёты? Ведь мы - пассажиры, а не авиационные техники!
- Разберёмся! - парировала Гризельда. - Перед нами задача: забрать помещения и склады, а специалистов мы найдём, это не ваша забота. Теперь - главное. Наши оппоненты отказываются выселяться, даже за хорошие отступные. Как, по-вашему, что делать?
В толпе загудели. Мужчины, переодетые женщинами, в париках и с тоннами косметики на лице, шумели больше всех, возмущённо надувая щёки и подпрыгивая, чтобы их было лучше видно. Разряженные дамочки крутились на месте, стараясь показать себя с наиболее выгодных позиций, хлопали ресницами и посылали во все стороны воздушные поцелуи.
Немного в отдалении стояли обыкновенные пассажиры, которые не причисляли себя к радужной элите; все они по мере сил работали уборщиками, грузчиками, водителями или просто безропотно ждали своего рейса. Их одежда в основном была неброских серых и тёмных тонов. Они занимали большую часть зала ожидания от дверей в терминалы до самых стоек, ведущих к выходу на взлётно-посадочную полосу. Люди хмуро поглядывали на это сборище и больше помалкивали. Какой-то небритый парень с огромным родимым пятном на щеке, одетый в вымазанный рабочий комбинезон, бросил:
- Что можно сделать? Объявите, наконец, регистрацию на рейсы, и все будут счастливы!
Гризельда от негодования чуть не уронила фуражку и завизжала:
- Я вам только что сказала, что это невозможно без починки самолётов! Надо немедленно забрать у упрямцев их терминал, и тогда всё будет, как вы хотите! Открою вам одну тайну: в нашем распоряжении находится военно-транспортный самолёт с целым арсеналом вооружения на борту. Нам нужны добровольцы, которые с оружием в руках пойдут защищать вечные ценности Верхнего Мира от недостойного пещерного человека! Когда все терминалы будут наши, мы отправим неандертальцев из сектора "Эр" в джунгли, в пещеры самых дальних помещений, куда мы свозим отходы, и где им самое место. Не волнуйтесь, им там будет хорошо! А наш райский сад будет процветать и дальше, и никто не посмеет сломать в нём ни одного цветочка!
- Это что же, воевать нужно будет? - спросил всё тот же парень в комбинезоне. - Может, лучше нам всем сразу в сектор "Кей" отправиться?
Гризельда сузила глаза:
- Я вижу, тут не все понимают серьёзность ситуации. Как стало известно, наши оппоненты в обход Администратора Аэропорта налаживают или уже наладили связи с сектором "ЗЕТ". Вы представляете, что будет, если их будут снабжать всем необходимым по полной программе, а мы останемся с носом? Мы погибнем! Так что вопрос стоит о нашем с вами выживании!
- А не легче ли просто подружиться с ребятами из сектора "Эр" и совместными усилиями отремонтировать самолёты?! - предложил парень с родимым пятном. - А когда всё будет готово для полётов, объявить общую посадку на рейсы?
На минуту в зале ожидания повисла тишина. Слышно было лишь, как работают кондиционеры, и где-то далеко в туалетной комнате гремит ведром уборщица. Затем в недрах радужных рядов поднялся устрашающий рокот, и все нетрадиционно ориентированные разом повернули головы в сторону надоедливого крикуна. Сонм причудливых причёсок и замысловатых одеяний, словно рой разноцветных ос, угрожающе гудя, начал постепенно приближаться к неугодному оратору в рабочем комбинезоне.
Парнишка растерялся. Но только на секунду. Его рука скользнула в необъятный карман комбинезона и извлекла оттуда видавшее виды долото. Мозолистая ладонь сжала отполированную работой деревянную рукоятку. Однако это не остановило решительно настроенных защитников нетрадиционных ценностей, они лишь громче загудели.
Неожиданно поток людей в одежде серых и тёмных тонов за спиной парня с родимым пятном пришёл в движение и как бы вобрал его в себя. Оратор тут же растворился в человеческой реке. Из толпы радужных цветов послышались угрозы и ругательства, но их рой вернулся на исходную позицию.
Гризельда вспомнила про свою отвисшую от изумления челюсть и протянула к сторонникам руки, унизанные перстнями и браслетами. Несколько мгновений она собиралась с мыслями, а затем выдала:
- Вот из-за таких пассажиров мы до сих пор проживаем в залах ожидания! И слышим набившие оскомину слова диспетчеров: "Рейс такой-то задерживается на неопределённое время!" Это неопределённое время вы выбрали сами! Пока сектор "Эр" существует, наши лайнеры не смогут оторваться от взлётной полосы аэродрома! Вы говорите о дружбе с оппонентами из ненавистного сектора? Но с ними невозможны приятельские отношения! Это наши враги во веки веков! Они спят и видят, чтобы весь Верхний Мир жил по их образу и подобию!
Благодарные слушатели из ближайших сподвижников подтянулись поближе к "трибуне" и одобрительно кивали. А докладчица поднесла микрофон к накрашенным губам, будто хотела проглотить его, и продолжала, загибая пальцы с длинными крашенными в чёрный цвет ногтями:
- Они мечтают насадить нам свою идеологию. А идеология их заключается в следующем... Они хотят равенства. Но в человеке заложено соперничество, дух конкурентной борьбы: сильные выживают и процветают, а слабые загнивают и умирают - это аксиома. Второе: они хотят братства. Но каждый индивидуум в нашем обществе отвечает сам за себя: в этом смысл свободного предпринимательства.
Гризельда обвела торжествующим взглядом зал ожидания и загнула третий палец:
- Они стремятся работать на совесть! Ха-ха! Работать можно только для получения при-бы-ли! Прибыль - вот двигатель всего прогрессивного в нашем передовом обществе! И ещё. Они хотят революционных преобразований. То есть, отобрать все богатства у нас, тех, кто нажил это добро, и перераспределить между собой.
Загнув четвёртый палец, Гризельда подняла последний - мизинец с длиннющим ногтем. Все воззрились на него, открыв рты.
- И напоследок скажу вам ещё одну важную вещь. Возможно, вы об этом не подозревали. Противник отгородился от нас и тайно готовит у себя в терминале что-то ужасное. Наверное, некое супероружие, с помощью которого сотрёт всех пассажиров в порошок. Они хотят получить в своё распоряжение весь Верхний Мир. И все блага, которые предоставляет нам сектор "ЗЕТ"!
Мизинец Гризельды опустился. Она высоко подняла руку со сжатым кулаком и погрозила им в пространство:
- Вот им, а не Верхний Мир! Мы должны вооружиться и ударить по ним первыми! Главное - не медлить! К ору-ужию!!!
Этот вопль был услышан, и, раздвигая толпу, в середину зала ожидания протиснулся покрытый тентом электромобиль. Два красавчика в обтягивающих трико и почему-то в армейских касках быстро скинули тент. Взорам присутствующих открылись тяжеленные на вид ящики. Радужная толпа сразу сообразила, что за этим последует, и отодвинулась от электромобиля на почтительное расстояние. Остальные пассажиры угрюмо смотрели на то, как ловко вскрывались ящики красавчиками в касках. Один их них, пританцовывая, подскочил к лидеру на "трибуне" и передал какой-то чёрный предмет.
Когда толпа поняла, что это за вещь, по ней пронёсся общий вздох. Гризельда с торжеством закрепила на армейском ремне кобуру с пистолетом! До этого момента огнестрельное оружие в Верхнем Мире было под негласным запретом. У охранников из секции "Эс" в лучшем случае были дубинки и электрошокеры.
Гризельда ревностно следила за реакцией пассажиров, особенно, своих сторонников. Лица у многих были кислые, нужно было что-то делать. Тогда она извлекла из кобуры пистолет, подняла над головой и нажала на курок. Люди зажмурились. Послышался щелчок: оружие, слава Богу, не было заряжено. Гризельда не растерялась:
- Вот так мы будем наводить порядок в Верхнем Мире! Добьёмся победы демократии и защитим наши ценности! Всё для блага пассажира!
Толпа трижды, как и положено, проскандировала лозунг. В наступившей затем тишине Гризельда возвысила голос:
- А теперь, мои пассажиры, разбирайте оружие! Не забывайте называть своё имя и номер рейса! Затем становитесь в стройные ряды: мы сейчас же отправляемся нести демократию в сектор "Эр". Обещаю каждому добровольцу лучшие участки в этом огромном терминале! Их распределит для вас сам Администратор Аэропорта. Старайтесь не толпиться и соблюдайте очерёдность!
Последние слова Гризельда произнесла просто так, для порядка - желающих получить оружие оказалось немного. Подошли несколько наиболее выдающихся личностей из толпы нетрадиционной ориентации. Они с важным видом осматривали выданные автоматы и винтовки, клацали затворами и заглядывали в дуло. Запахло оружейной смазкой. Два молодых паренька в женских платьях, один в розовом, другой в голубом, в париках и с накрашенными лицами тут же затеяли игру в "войнушку". Они, как дети, бегали с автоматами друг за другом и горлопанили: "Ты убита! Падай!" "Нет! Ты промахнулась!"
Но всё изменилось, когда дело дошло до ящиков с боеприпасами. Высунув языки, представители сексуальных меньшинств один за другим загоняли патроны в обоймы и магазины. Гризельда милостиво наблюдала за вооружением армии со своего возвышения. В какой-то момент она приглашающее взглянула на остальных пассажиров и поднесла было микрофон к губам, но передумала что-либо говорить. То, что она прочитала на их лицах, начисто отбило охоту их вооружать.
Происходившее сейчас в зале ожидания не совсем соответствовало чаяниям военачальницы. Гризли с тревогой переглянулась с женой, которая стояла неподалёку. У Эммы было такое лицо, будто она положила в рот большой кусок лимона: и выплюнуть жалко, и жевать уж очень кисло.
Гризельде виделось, что сейчас её войска построятся в стройные ряды и с грозным оружием наперевес маршем отправятся покорять для неё новый гигантский терминал. Она даже название придумала для воинства: "армия Радуги". "Чем мы хуже конкистадоров, которые в древние века завоевали для нас Новый Свет? - думала новоиспеченная генеральша. - Всё, что может приносить прибыль, должно быть нашим! Бог, слава и золото! Мы покажем этим упрямцам, кто настоящие хозяева Верхнего..."
В зале ожидания неожиданно раздались автоматные очереди, и к высокому потолку рванулся истошный вопль. Кондиционированный воздух запах порохом. На мгновение все замерли, а затем рванулись к выходу из зала ожидания. В дверях немедленно возникла давка. Люди наступали друг другу на ноги и на руки, пихались локтями и толкались плечами. Через минуту в зале почти никого не осталось. Несостоявшаяся генеральша наблюдала перед собой покинутое поле сражения: два гея сидели друг перед другом, - у одного, того, что был в голубом одеянии, было отстрелено ухо, другой держался двумя руками за ногу. Розовое платье некрасиво задралось, напомаженное лицо выражало страдание, фривольные мысли, которые до этого прочно сидели в молодой голове, разлетелись в разные стороны.
Толстая Эмма собирала оружие, которое побросала ретировавшаяся армия Радуги, будто это были тарелки со стола после ужина, и относила обратно в кузов электромобиля, не обращая внимания на стоны доигравшихся в "войнушку". Она обречённо махнула рукой жене.
Гризли грязно выругалась, забыв, что в руке до сих пор зажат микрофон. Затем неуклюже спрыгнула со своего пьедестала. Шикарная фуражка с высокой тульей, наконец, слетела с головы. Подбирать её она не стала.
* * * * *
"Адмирал Шуглаев" торжествовал. На борту был настоящий праздник: Грета выздоравливала! Каждый зелёнокоридоровец почитал за честь заглянуть в салон бизнес-класса и поздравить стюардессу и её лекаря, первого пилота, с победой над смертельной болезнью. Леонид и Тимофей, доставившие из сектора "ЗЕТ" спасительное лекарство, были почётными гостями. Им жали руки, хлопали по плечу и целовали. Посередине просторного салона лайнера устроили банкет. Неведомо откуда появилось несколько бутылок кубинского рома и даже сигары. Наверное, их нашли в багажном отделении самолёта, летевшего с острова Свободы, и берегли для подходящего случая.
Когда разговор на банкете стал слишком шумным, а сладковатый дым от сигар начал щипать глаза, Лёня отсел от компании подальше. Он оказался как раз на тех местах, где должны были сидеть его родители в своём последнем полёте два года назад. Глаза мальчика затуманились. Он поглаживал эти сиденья и представлял, как мама и папа, весело болтая, смотрят в иллюминатор и предвкушают возвращение в родную страну. В родной город. К родному сыну. Под ними, видимый иногда сквозь облака, раскинулся Атлантический океан...
- Их так и не отыскали? - спросил кто-то.
Черпаков встрепенулся. На откидном столике сидел Собезьмед, который в какой-то момент вылез из его кармана. Лео внимательно посмотрел на живую мягкую игрушку.
- Нет, не нашли. Там, в обычном мире не отыскали ни пассажиров, ни самолёт... Послушай, друг, я заметил, ты появляешься только в самые ответственные минуты. Значит, сейчас один из таких моментов? Подскажи, как мне дальше быть? Где искать родителей?
Мохнаткин в задумчивости прошёлся по столику. Глаза-бусинки блестели, золотой плащ шуршал. Наконец, зверёк остановился и глубокомысленно изрёк:
- Ну, коли ты хочешь услышать совет от меня, то слушай и не обижайся. Ты должен искать их в Верхнем Мире, в первую очередь в секторе "Эр", где живёт большая часть твоих соотечественников. Но, если их там нет, они, очевидно...
- Погибли? - всхлипнул Черепах.
Собезьмед развёл лапами. По лицу Лео потекли слёзы. Он встал в попытке найти носовой платок в заднем кармане и не заметил, как толкнул откидной столик и уронил зверюшку. Мохнаткин зацепился лапками за кармашек в спинке переднего сиденья и случайно заглянул в него. Выкинув из кармашка ненужный мусор, он торжественно извлёк с самого дна мизерное электронное устройство.
- Что это? Ты не знаешь?
Лёня протёр очки. Затем протёр глаза и всплеснул руками:
- Это же диктофон родителей! Ты просто волшебник какой-то, Собезьмед! Где ты это нашёл? Давай послушаем, что здесь записано!
Как ни странно, прибор включился и заработал. Когда Лео услышал голоса родителей из миниатюрного динамика, он чуть не потерял сознание и с перепугу выключил диктофон.
- Что это у вас за тайны такие? - спросил подошедший Тимофей. Ему на радостях дали попробовать кубинского рома, и он с непривычки был немножко пьян. Мохнаткин тут же рассказал про находку. - Давайте вместе послушаем, что здесь записано! Лёня, включай!
"...Не знаю, останемся ли мы живы, но я всё это запишу! Катя, делай так, как говорит пилот: кресло в вертикальное положение! Положи на колени мягкий плед и наклонись вперёд!"
Тревожный голос отца звучал из электронного устройства. Записывались и посторонние звуки: истошные крики других пассажиров, распоряжения пилотов на иностранных языках.
"Сейчас мы слишком быстро снижаемся, - отец старался быть спокойным, но дрожь в голосе выдавала волнение. - Нет-нет, Катюша, не бойся, я не сказал, что падаем. Просто что-то идёт не по плану. Мы обязательно останемся живы!.."
Неожиданно совсем близко раздался срывающийся голос мамы, видимо, она взяла у отца диктофон: "Лёнечка, сынок, если произойдёт чудо, и ты когда-нибудь услышишь эту запись, знай, что мы очень любим тебя. Прости, если ты получал от нас слишком мало ласки, но, где бы мы ни встретились снова - на земле или на небе, - помни: ты наш единственный и любимый сыночек".
"Катенька, посмотри вниз, в иллюминатор! - кричал отец. - Там посреди океана что-то есть, хотя на схеме на много километров - одна вода. Может быть, мы приземлимся туда! Только уж слишком стремительно приближается этот остров!"
"Ну, вот, - почти спокойно сказала мама. - Кажется, рай уже близко. Прощай, сынок! Диктофон я кладу в кармашек переднего сиденья. Я его выключу, чтобы ты не слышал..."
- Как я тебе завидую, Леонид, - внезапно сказал Тимоша. - Родители так любили сына своего! И помнили о нём до самой...
- Они не умерли! - взорвался Черпаков, отнимая руки от лица. - Я не верю! Они живы! Я найду их!
На крики к ребятам подошли зелёнокоридоровцы. Узнав, в чём дело, они разлили в стаканчики ром "легендарио" и подняли их. "Упокой, Господи, их душу. Пусть земля им будет пухом, - произнёс мужчина с красными пятнами на лице. - А этот диктофон, получается, для них личный "черный ящик", как на воздушных судах. Если бы они остались живы, наверняка забрали бы его с собой".
- Нет! Нет! - вскричал Лёня. - Вы все ошибаетесь! Мама и папа выжили! Надо пить за их здоровье!
С этими словами мальчик схватил со столика полный стаканчик и залпом выпил. Взрослые покачали головами и отошли, говоря: "Жаль мальчишку. Никак не может поверить в очевидное".
Лёнька так и уснул со слезами на глазах. Тимофей откинул спинку его сиденья в лежачее положение и посадил к себе на колени Собезьмеда.
- Он должен убедиться, - пробормотал зверёк. - Побывать в вашем секторе "Эр" и осмотреть его. Только тогда душа его успокоится, и он примет кончину своих родителей. Это тяжело, но сейчас ему нужна определённость.
- Конечно, я с тобой согласен! - вздохнул Тимоша. - Вот только как нам туда попасть, в сектор "Эр" этот? Постой, что там за шум? Похоже, кто-то пришёл!
В салон "Адмирала Шуглаева", пыхтя и отдуваясь, ввалился Майкл Гродберг - он выполнил своё обещание вернуться. Ему сразу же налили "штрафную". Майкл предупредил, что у него может в любой момент случиться приступ беспамятства, но от рома и хорошей сигары не отказался. Затем он устроился поудобнее в кресле и начал длинно и красиво рассказывать:
- Слушайте, пока я ещё при памяти. Итак, сектор "Эр" - это...
Зелёнокоридоровцы цокали языками, посмеивались и, конечно же, не верили рассказкам Непомнящего. Некоторые даже крутили пальцами у виска, когда слышали о брусчатке Красной площади и о Кремлёвских курантах.
Опираясь на руку Карла, в общий салон вышла Грета. Её тут же встретили аплодисментами. Стюардесса была ещё слаба и покашливала, но первый пилот светился от счастья.
- Ну, какие у вас тут новости? - сразу взяла быка за рога Грета.
Узнав о том, что Майкл Непомнящий побывал в гостях у эрян, и теперь рассказывает всякие небылицы, предводительница "Зелёного Коридора" тут же подняла его на смех.
- Ха-ха! Значит, даже Москва там у них есть? И Кремль?! И театр?! Вот умора! Либо вы, Майкл, простите, совсем уж из ума выжили, либо... - стюардесса закашлялась и села в кресло напротив рассказчика. - Я слышала, что у этих ребят обычно не все дома. Вместо того, чтобы подготовить какой-нибудь из самолётов на лётном поле и улететь отсюда к чёртовой бабушке, они занимаются абсолютно ненужными делами.
- Но, позвольте, - запротестовал Майкл. - Эти, как вы говорите, ребята превратили свой терминал в часть любимой родины. Разве это плохо?
- Никто и не говорит, что плохо, - парировала стюардесса. - Ведь всё так просто: вот воздушное судно, вот пилот, вот небо: лети себе, как птица!
Карл поморщился, положив своей избраннице руку на плечо:
- Ну, не так уж всё однозначно. Мы не смогли улететь не только из-за "Чёрной смерти". Мы не знали, куда двигаться: кругом была беспросветная темнота и...
- Карл, прекрати нести чушь! Нам нужно всего лишь найти и уничтожить этот паршивый беспилотник. И всё - путь в небо открыт!
- Грета, милая, сначала тебе необходимо выздороветь. Кстати, скоро пора принимать лекарство.
- Да-да! - рассеянно произнесла стюардесса и оглядела представителей "Зелёного Коридора". - Я должна кое-что сказать своему народу. Вас нужно подбодрить, а то что-то приуныли, правда?
"Народ" встретил это предложение радостными возгласами и приготовился слушать. Для членов организации речи лидера были так желанны, в них всегда была надежда на лучшее будущее, они, можно сказать, окрыляли. После пламенных выступлений Греты хотелось сделать что-нибудь большое и доброе.
- Итак, мои дорогие соратники, - начала бортпроводница, - я снова с вами! Меня вырвали из душащих лап смерти эти храбрые отроки, доставив на борт чудодейственное лекарство. Один из них, к сожалению, пропал без вести в реке Забвения - вечная ему память! Но сейчас не об этом. Мы должны подумать о своём будущем. Я предлагаю починить этот борт, подготовить к полёту и снова сделать попытку вырваться из Вермира. Мы не повторим нашей прошлой ошибки! Первым делом нужно отыскать "Чёрную смерть" и сжечь её! Верьте, люди, придёт час, когда мы оторвёмся от взлётной полосы постылого Верхнего Мира и...
Дальше Майкл слушать не стал и тихонько подошёл к Тимоше и Лёне. Оба они крепко спали, первый раз в жизни испробовав "огненной воды" - крепкого кубинского рома. Из кармана Тимофея свесилась голова Мохнаткина, который тоже видел седьмой сон. Непомнящий присел рядом с ними и тихонько произнёс:
- А ведь я, ребятки, пришёл за вами. Нам нужно выдвигаться в сектор "Эр" - там уже ждут ваши девочки. Не буду вас будить, поспите перед дальней дорогой. Мне тоже неплохо бы отдохнуть, ведь завтра я ухожу жить к этим замечательным людям. Они немного говорят, зато много делают.
* * * * *
- Ульянка, подожди, я с тобой! - крикнула Лида вслед уходящей девочке. - Твои родители ушли на работу, а ты отправляешься в школу. Это для тебя как бы тоже работа. Алевтина ушла на какие-то обучающие курсы. А как же я? Не сидеть же мне одной! Мне тоже хочется в школу!
Ульяна Демидова остановилась в дверях и скинула с плеч ранец. Девочка была ровесницей Лиды, но выглядела старше. У неё тоже были косички, небольшой рост и милое улыбчивое лицо, но где-то глубине серых глаз застыло серьёзное выражение взрослого человека. И ещё: она очень мало говорила. Порой можно было подумать, что она глухонемая, но это лишь обманчивое впечатление. Девочка всё слышала, понимала, но говорила только по необходимости. Эта странность порой приводила Лиду в замешательство: обычно девочки, что уж греха таить, любят поболтать.
Ульяна молча вернулась к столу, за которым занималась, и вытащила из ящиков ручку, карандаш и чистую тетрадку. Всё это она сложила в свой ранец и заметила:
- Пока будем пользоваться одним ранцем. Пойдём!
Идти было недалеко. Небольшое здание школы уютно устроилось прямо за Народным Театром. Несмотря на то, что строение было собрано из простых материалов, выглядело оно солидно и полновесно. Над входом красовались крупные буквы, вырезанные из цветной бумаги: "ШКОЛА No1". Егоза округлила глаза:
- У вас ещё и школа номер два, и номер три есть?
Ульяна помотала головой и зашла внутрь. В здании оказался коридор с маленькой раздевалкой и три просторные комнаты: соответственно для малышей, детей постарше и подростков. Девочка вошла во вторую комнату. Вдоль стен были шкафы с книгами, а в середине стояли канцелярские столы, заменяющие парты, и пластиковые стулья. Провожатая села за один из столов и пригласила сесть рядом Лиду. Добряковой всё было интересно, она вертела головой, подмечая все детали. Вот на стене висит большая схема Верхнего Мира, будто это карта мира с обозначением континентов-терминалов, стран-секторов и огромного океана взлётно-посадочной полосы. Рядом - расписание уроков на неделю вперёд. На задней стене оказалась целая выставка детских рисунков. Лида положила перед собой ручку и тетрадь и встала из-за стола, чтобы поближе рассмотреть рисунки. На рисунках преобладали изображения летящих самолётов. На некоторых в иллюминаторах угадывались счастливые лица детей. Ещё здесь были берёзы. Цветы, в основном, ромашки. Небо с летящими облаками и в уголке - неизменное солнце.
Кто-то даже попытался изобразить маму и папу: они протягивали руки к бегущему навстречу ребёнку. Улыбки у всех были настолько широкие, что даже не умещались на лицах. Этот рисунок красовался в центре выставки и привлекал к себе внимание. Он был выполнен гуашью. Лида подробно рассмотрела его и заметила, что на рисунке расплылись два кляксы. Егоза сразу поняла, что это.
А впереди на маленькой школьной доске мелом было выведено: "Сочинение на тему "Что я сделаю, когда вернусь домой?" Пишем в классе". Добрякова почему-то сразу вспомнила литературный клуб "ОКНА", который остался где-то далеко-далеко. Она вздохнула и вернулась на своё место.
Классная комната постепенно наполнялась учениками. Все с интересом поглядывали на новенькую. Вот втиснулись два мальчика-близнеца, хохоча и толкаясь локтями. Затем залетела целая стайка девочек. Последним появился заспанный мальчишка с воспалёнными глазами и круглой головой, на которой сидел лихо заломленный на ухо берет. Шутливо подталкивая его в спину, вошла пожилая учительница в длинном старомодном расширяющимся книзу платье зелёного цвета с белыми кружевами на рукавах и воротнике. В этом платье она была похожа на новогоднюю ёлочку. В довершение, седую голову венчал головной убор в виде чалмы, в центре которой сверкала серебром брошь-звезда. Казалось, женщина сошла со старинной художественной фотографии начала двадцатого века. Лицо, будто прикрытое вуалью морщин, смотрело серьёзно и с достоинством.
"С такой не забалуешь, - подумала Егоза. - Эта будет держать класс в ежовых рукавицах". Однако учительница улыбнулась, и девочка тут же переменила своё мнение. Эта улыбка, добрая и мудрая одновременно, тут же поставила преподавательницу в один ряд с лучшим педагогом, которого знала в жизни Лида, - с Георгием Геннадьевичем, Геогеном. Такой улыбки не может быть у скучных, нудных и равнодушно выполняющих свою работу учителей. Добрякова тут же окрестила про себя училку "Ёлочка".
Подойдя к школьной доске, учительница оглядела класс, и Добрякова вздрогнула: у неё оказались ярко-голубые глаза! И они были юные! Будто время намеренно состарило тело, а про глаза забыло! И голос оказался звонким, будто говорила молодая женщина:
- Здравствуйте, дети! Я вижу, у нас появилась новенькая! Как тебя зовут, радость моя?
Лида встала и поправила банты. Глаза всего класса обратились на неё. Добрякова хотела ответить на вопрос, но не смогла. Горло сдавили спазмы. Егоза вдруг ощутила, как остро ей не хватает мамы и брата. Её беда, как тяжёлый снежный ком, надавила на плечи. Девочка упала на стул и закрыла лицо ладонями. Рыдания сотрясали плечи помимо её воли. Класс затих.
Ульяна погладила соседку по плечу и встала:
- Её имя Лида Добрякова. Она попала сюда вместе с братом и друзьями, не так, как все мы. На лифте прямо из собственного дома. Своих близких она потеряла. Ей трудно сейчас.
Егоза почувствовала тёплую руку учительницы. Она вытирала ей слёзы и шептала что-то успокаивающее. Вскоре слёзы высохли, и девочка смогла даже улыбнуться.
- Меня зовут Елена Романовна, - известила новенькую ученицу преподавательница, становясь у школьной доски лицом к детям. - Лида, ты должна понять, что у каждого из нас своя грустная история. И все мы так или иначе попали в беду. Наш полёт закончился здесь и, к сожалению, далеко не все долетели. Мы не можем вернуться на родину. Пока. Но наши люди из сектора "Эр" не теряют надежды и делают всё, чтобы как можно скорее вернуться домой. Главное - не сидеть, сложа руки. Поэтому даже здесь, в этих условиях, дети продолжают учиться, ведь знания - самая главная наша сила. Человека, вооружённого знаниями, не так-то просто сбить с пути и увести в дремучие дебри невежества. И взрослые тоже по мере сил учатся, чтобы уметь управлять сложными приборами авиалайнеров и аэродромным оборудованием. Всё это нам пригодится, когда наступит решающий день... Что ты хотел сказать, Уткин? Ты опять не выспался - наверное, всю ночь напролёт "Трёх мушкетёров" читал? Ну, ну, говори, Валерик, не стесняйся!
Заспанный мальчик в берете, который настойчиво тянул руку, встал и произнёс:
- Елена Романовна, по-моему, нам ещё рано писать сочинение на такую тему.
- Правда? - заинтересовалась учительница. - Ну, а какая же тема на твой взгляд больше подходит для текущего момента?
- Думаю, правильнее будет: "Что я делаю для того, чтобы вернуться на родину?"
Класс загудел. У каждого было своё мнение на этот счёт. "Ёлочка" широко развела руки, словно хотела обнять всех учеников сразу:
- Давайте уже сейчас проясним ситуацию, - заявила Елена Романовна. - Мы в скором времени отправимся домой - этот вопрос даже не обсуждается. Дети, вы должны знать это наверняка и...
- Вы имеете какие-то сведения, которые от нас, школьников, скрывают? - поразился Уткин, вцепившись в стол, заменяющий парту.
- Вовсе нет! - парировала учительница, вплотную подходя к мальчику в берете. - У меня нет никакой секретной информации, просто значительно больше опыта. И я понимаю, что, когда все люди нашего сектора заняты обстоятельной подготовкой к нашему полёту домой, это возвращение непременно произойдёт! Поэтому нет смысла терзать себя, постоянно гадая на ромашке: сбудется - не сбудется! Представьте, что вы уже дома! Что вы сделаете? Берите тетрадки, ручки и пишите! Лучшие сочинения обязательно появятся на нашей выставке. Взрослые придут в класс и прочитают их. Это здорово поддержит их в работе. Это и будет наша помощь!
Валерик Уткин кивнул и медленно снял берет:
- Я напишу самое лучшее сочинение.
На голове у Валерика не оказалось ни одного волоска - вся она была испещрена шрамами, - очевидно, результат авиакатастрофы, приведшей мальчика в Верхний Мир.