Стоя возле надписи "Здесь был лифт" в конце полутёмного коридора, ребята недоумённо переглядывались.
− Ну, и что дальше? − спросила Алевтина, ощупывая влажные стены в тупике. − Где этот несчастный лифт? В прошлый раз, как только мы приехали на нём, он тут же растворился в воздухе.
− Не торопись! − отозвался Слава. − Волшебство ещё не кончилось. К тому же нам нужно дождаться Тимофея.
- Да! - воскликнула Лида. - Он так хотел попасть на землю! Будет настоящим свинством, если мы уедем без него.
- Нам пока ещё не на чем ехать, - с горечью пробормотала Алька. - Как видите, наше такси опаздывает. Мы рискуем остаться здесь навсегда. Вон, доброходы какие молодцы: всем племенем смело отправились на север. И всех бывших узников − мальчиков и девочек − прихватили с собой. Надо было и нам пойти с ними. Оттуда уж как-нибудь добрались бы до нашего города.
- Не волнуйся! - беззаботно отозвался Добряков. - Мы обязательно что-нибудь придумаем! На волшебном лифте в два счёта попадём сразу домой!
- Верится с трудом, - фыркнула Алевтина. - У меня в этом подземелье кожа стала какой-то бледной, волосы выглядят тусклыми, а в голосе появилась хрипота. Ты говоришь, в два счёта домой? Ладно, до двух я считать не буду, а вот до пятидесяти - можно! Раз, два, три, четыре...
Слава расхохотался, ероша волосы девушки:
- Ты уже почти взрослая, а всё ещё ведёшь себя, как ребёнок!
Однако Алевтина упрямо продолжала считать: "Тридцать восемь, тридцать девять..."
Неожиданно откуда-то издалека послышались звонкие звуки губной гармошки. Егоза запрыгала от радости (Мохнаткин едва не выпал из её кармана) и запела:
- Тимошка-Тимошка, сыграй нам на гармошке!
Алька прекратила свой счёт и радостно всплеснула руками. Из-за поворота коридора показался Шкет, спешащий к ожидающим его друзьям. Под мышкой у него красовалась грозная дубинка Злыдберга. Все заметили, что Тимофей прямо-таки светился от радости, и сейчас больше напоминал обыкновенного мальчика, а не злогорба.
- Можете поздравить меня! - издалека начал он, засовывая гармошку в карман. - Я перепрограммировал ОКО, и теперь Злыдберг и Злогорбогиня сидят в Университете с нахлобученными на них обручами обучающими. С этого момента злогорбы главные обучаются доброте. Через время некоторое прибор автоматически отключится, и они станут совсем другими. Я на это очень надеюсь. Знаете, когда я уходил, мама посмотрела на меня и, кажется, даже улыбнулась. Как-то по-доброму улыбнулась.
- Здорово! - вскричал Черпаков, чуть не уронив очки. - Ты такой молодец! Мы, все твои друзья, радуемся за тебя! Это такое счастье, когда мама улыбается тебе!
- Однако мы, похоже, застряли здесь, - напомнила Алевтина.- Лифта, как видите, нет. Что нужно делать, чтобы он появился?
Тимофей почесал затылок и признался:
- Лифт волшебный никому не подчиняется. Он работает не по расписанию. Появляется, когда ему вздумается. Может, через минуту, может, завтра, а, может, через неделю. В прошлый раз, когда Злогорбогиня взяла меня с собой на землю, мы просидели здесь около месяца.
- Умеешь ты успокоить, - укоризненно покачал головой Добряков. - Ладно, друзья, располагаемся тут лагерем. Из тёплых вещей сделаем палатки, назначим дежурных и будем ждать.
Ребята тут же соорудили небольшой лагерь и, усталые, улеглись спать. Первым вызвался дежурить Леонид. Он почему-то всё время считал, что слишком мало сделал полезного в этой экспедиции в "преисподнюю". Мальчик прочитал молитву, в которой просил Господа помочь им всем поскорее вернуться на землю. Затем достал из-под рубашки крестик и поцеловал его.
Дежурный долго сидел, пристально глядя в пустой угол. Там через минуту или через месяц должен был появиться лифт. Слушая мерное дыхание друзей, он невольно переводил взгляд на них, спящих.
Алевтина спала, положив голову на плечо Добрякова. Лицо во сне казалось добрым и очаровательным, длинные ресницы плотно сомкнуты, светлые волосы разметались. "Тяжёлый характер Альки обязательно изменится в лучшую сторону, − подумал Леонид, разглядывая девушку. − Ведь верно говорят, любовь делает людей лучше".
На другом плече Славы прикорнула его сестра. Косички, которые накануне заплела ей Алевтина, даже во сне по-боевому смотрели в стороны. Сон Егозы был беспокойным, она вздрагивала и что-то бормотала. Собезьмед свесился из кармана её куртки и казался сейчас обыкновенной мягкой игрушкой, которая не умеет ни двигаться, ни говорить.
Тимофей во сне причмокивал большими губами, будто продолжал играть на своей любимой губной гармонике. Рыжие волосы были всклокочены, огромные уши подрагивали. Горб подростка уже почти не был заметен. Под рукой покоилась грозная дубинка Злыдберга. "Каким хорошим парнем оказался Тимоша, − рассуждал Черпаков. − Хоть и злогорб, но ничуть не хуже товарищей. И как замечательно всё-таки иметь друзей! Жаль только, что у меня нет родителей, они бы порадовались за меня..."
* * * * *
Постепенно серые стены подземелья превратились в белоснежные облака, и среди них появилась лестница, похожая на трап, ведущий из самолёта. По лестнице не спеша спускались мама и папа Лёни. Они улыбались и махали ему руками. Леонид старался разглядеть их лица, но они были нечёткими овалами. Родители что-то говорили, но мальчик никак не мог разобрать, что именно. Услышать их мешал громкий стук. Он приближался и приближался, становясь всё громче.
Черепах распахнул глаза и обомлел. Прямо перед ним оказались двери лифта, и это был уже не сон. Двери медленно разъехались в стороны, и внутри зажёгся свет. На полу кабины лежал маленький предмет, но разглядеть его у Черпакова не было времени.
Из дальнего конца коридора тяжёлыми прыжками двигалось что-то странное. Страшные звуки этих прыжков как раз и разбудили незадачливого сторожа. Когда непонятный предмет попал в круг света, отбрасываемый тусклой лампочкой под потолком, Леонид ахнул. Прямо на него прыжками надвигалось чудовище из Пещеры Каменной Жабы − сама Каменная Жаба. В трёх шагах от подростка она остановилась и посмотрела на него. Лёня замер, загипнотизированный взглядом горящих красных глаз. С одной стороны его ждал лифт, который в любой момент мог снова раствориться в воздухе, а с другой − монстр, готовый к решающему прыжку, который мог стать роковым для проспавшего всё самое главное дежурного.
Каменная глыба словно раздумывала, отпускать ли беглецов из подземелья. Она лишь отдалённо напоминала огромную жабу. На самом деле это был тяжёлый каменный снаряд, способный размозжить голову первому встречному, и им двигала какая-то волшебная сила. Это был словно последний привет от страны Злогорбии тем, кто решил её покинуть.
Всё случившееся затем происходило словно в замедленной съёмке. Вот жаба изготовилась к прыжку, легко оторвалась от пола, и полетела прямо в лоб Черпакову с явной целью разбить его несчастную голову. Он в ужасе зажмурил глаза, но в этот момент что-то произошло.
С воинственным кличем вскочил с пола мгновенно проснувшийся Тимоша и занёс для встречного удара волшебную дубинку Злыдберга, как заправский бэттер в американском бейсболе. Дубинка врезалась в летящую каменную жабу. Раздался страшный треск, и дубинка разлетелась в щепки. Однако и чудовищу досталось: оно превратилось в град мелких камешков, которые засыпали Леонида и спящих ребят.
Один из камешков разбил очки Черпакова, остальные не нанесли никому ощутимого вреда.
− Что это было?! − вскричал Граф, мгновенно оказавшись на ногах.
− Жаба Каменная прискакала из пещеры своей, чтобы помешать нам покинуть страну подземную, − невозмутимо ответил Шкет, отбрасывая остатки грозной дубинки в сторону.
Он обернулся и только сейчас заметил гостеприимно распахнутые двери лифта. Минуту назад он хладнокровно боролся с жуткой Каменной Жабой, однако от вида ярко освещённой кабины злогорбыша вдруг затрясло, как в лихорадке.
− Вот и пришёл час расставания, - дрожащим голосом пролепетал он. - Вам пора отправляться домой.
− Ур-ра-а!!! − закричали девочки, едва проснувшись. Они первыми нырнули в лифт.
Лида заметила слегка повреждённую шляпную заколку тёти Розы, которая волшебным образом так и осталась лежать на полу кабины, и торжествующе подняла её.
− С помощью этого предмета мы скоро окажемся дома!
− Ты сейчас избавил меня от гибели! − пробормотал Черепах, снимая бесполезные теперь очки. − Всех нас!
Тимофей не ответил. Он был бледным, как полотно, и завороженно смотрел на лифт.
Слава и Леонид быстро собрали вещи и покидали в лифт. Затем запрыгнули туда сами. Шкет продолжал стоять на месте. По щекам его текли слёзы.
− Быстрее! − закричали ребята, протягивая к нему руки. − Лифт ждать не будет!
− Я не могу уехать, − грустно ответил Тимоша. − Мне нельзя покидать Злогорбию. Браслет на ноге моей ... Судьба жестокая... Прощайте, друзья!
− Что за чушь ты несёшь! − заорал Добряков. − У нас совсем нет времени! Прыгай к нам быстрее!
− Не могу-у! − завыл Шкет.
Слава и Лёня переглянулись и выскочили из лифта. Схватив за руки упирающегося злогорбыша, они втянули его в кабину. Двери тут же с грохотом закрылись. Лида быстро нарисовала в воздухе колдовской знак и стукнула сохранившиеся виноградины волшебной заколки друг о друга. На стене лифта появилась светящаяся кнопка. Егоза прочитала заклинание, заученное наизусть:
"Лифт, доставь меня туда,
Где раздвинется гряда.
Пролети сквозь твердь земли,
Нас до места довези!"
Затем звонко крикнула: "На землю!" и посмотрела на Алевтину. Та кивнула и тут же нажала волшебную кнопку.
Лифт сорвался с места, пассажиры едва удержались на ногах.
− Что вы наделали!!! − завопил Тимофей. − Мы погибли!
Злогорбыш забился в угол кабины и свернулся в клубок. Его тело сотрясали рыдания, хламида моментально стала мокрой от пота.
− Что происходит?! − тряс его за плечо Граф. − Объясни! Ведь всё хорошо, мы едем на землю, домой!
− Мой браслет! − с ужасом прошептал Шкет. − Злогорбогиня надела его на мою ногу, когда мы вернулись с земли. Она посчитала меня недостаточно надёжным злогорбом и заколдовала. Если я попытаюсь сбежать из Злогорбии, браслет...
− Значит, сейчас будет взрыв? − с ледяным спокойствием спросил Добряков.
Тимоша кивнул и поджал под себя ногу со смертельным украшением:
− Отодвиньтесь от меня как можно дальше, может, погибнут не все! Я чувствую: браслет уже начал вибрировать. Всё чаще и чаще.
− Что происходит? − спросила Лида, не слышавшая разговора. − О чём вы там шепчетесь?
− У нашего друга заболела нога, − ответил Слава, забирая из её рук полураздавленную гроздь винограда из шляпной заколки Розалины. − Эти Знаки Власти злогорбов должны помочь. Вытяни ногу, Тимоша.
Добряков накрыл ладонью стальной браслет. Он действительно пульсировал с возрастающей частотой, словно был живым, и агонизировал перед смертью. По лбу Графа потекли крупные капли пота.
- Я всё испортил, - захлёбываясь слезами, стонал злогорбик. - Счастье было так близко. Прощайте!
− Что бы ни случилось, запомни, Шкет − мы друзья! − прошептал он в большое вздрагивающее ухо злогорбыша. − А друзья своих в беде не бросают!
* * * * *
Кабина с бомбой на борту продолжала своё движение − всё быстрее и быстрее. Взрыв был неминуем. Неизвестна была сила взрывного устройства в волшебном браслете. Беда оказалась совсем рядом: оторвёт ли злогорбику ногу, или погибнут все пассажиры лифта, − несчастье казалось неотвратимым.
− Кажется, настал момент, когда нужно надеяться только на себя, − сказал Добряков в самое ухо Тимофея. − Только не говори никому о браслете, иначе возможна паника. Мы попробуем сделать всё сами. Вспомни, что говорила Розалина, когда надевала на тебя эту колдовскую мину?
Шкет только выл, глядя перед собой выпученными от страха глазами. Он пытался выдернуть свою ногу из сильной руки Графа. Браслет пульсировал всё чаще.
− Вспоминай, друг, − спокойно, но настойчиво посоветовал Слава. − Мы не должны допустить, чтобы зло победило.
Тимофей перестал дрожать и посмотрел на друга ясными глазами, подёрнутыми желтизной.
− Дружба − это то, ради чего стоит жить на свете, − промолвил он. − И не надо злить доброту. Я всё вспомнил. Мама застегнула тогда на ноге моей браслет, усмехнулась недобро, щёлкнула пальцами и изрекла:
Заклинаю я тебя,
Будешь пленным навсегда.
Если ты земли достиг,
То взорвёшься в тот же миг.
Добряков задумался, перебирая в руке виноградины волшебной шляпной заколки. Он неотрывно смотрел на браслет, готовый вот-вот взорваться. Слава знал: если сейчас он поддастся панике, будет большая беда. Внутри него всё трепетало, но внешне подросток оставался спокойным.
Тимоша просто закрыл глаза и ждал взрыва. Остальные ребята недоумённо перешёптывались за спиной, не понимая, что происходит.
Лампочка под потолком кабины то выдавала тусклый свет, то ярко разгоралась, грозя перегореть. Сердце Графа бешено колотилось. Он понимал, что сейчас всё зависит только от него. Добряков не хотел делиться страшной тайной со своей командой, подозревая, что времени на это у него нет.
"Мстислав! − вдруг вкрадчиво сказал голос в его голове. − Ты наш-ш! Ты уже наш-ш!"
Наконец, когда казалось, что напряжение достигло своего предела, Слава решился. Он покачал головой:
− Нет! Я не Мстислав!
Неожиданно в голове зазвучал другой голос, очень похожий на голос тёти Розы, только тёплый и добрый: "Мальчик мой, я не хочу гибели вашей. Прости за зло, которое я вам причинила. Живите счастливо на своей земле и берегите себя и Тимошу. А сейчас говори так: "Заклинаю я тебя..."
И Добряков повторил за голосом в голове:
Заклинаю я тебя,
Будь свободным навсегда.
Если ты земли достиг,
Стань счастливым в тот же миг!
Подросток стукнул сохранившиеся виноградины из заколки друг о друга и зажмурил глаза. В тот же миг лампочка в лифте ярко вспыхнула и перегорела. Кабина погрузилась в темноту.
* * * * *
− Я вас проучу, негодяи! − раздавался где-то поблизости грубый мужской голос. − Вот кто бьёт лампочки в кабине и ломает лифт! Я уже десять минут жду на площадке и не могу уехать на свой этаж! Вот я вам уши надеру, хулиганьё!
Слава распахнул глаза. Двери лифта были открыты, перед ними на лестничной площадке стоял полный мужчина с верхнего этажа с таксой на поводке.
Ура! Значит, всё получилось, и подземные приключения закончились! Теперь дети оказались дома! Добряков готов был закричать от радости и обнять сердитого соседа.
Ребята высыпали из кабины, как горох, и бросились на улицу мимо толстяка, безуспешно пытавшегося их поймать. Добряков тоже проскочил у него под рукой и, обернувшись, весело крикнул:
− Простите, дядя, мы очень долго ехали с нижнего этажа.
− Что вы морочите мне голову! − донёсся вдогонку возмущённый голос мужчины. − Мы и так на первом этаже! - Заметив, что дети очень тепло одеты, он воскликнул. - На улице жара, куда вы так вырядились?
- Там, где мы были, очень холодно! - ответил подросток, толкая входную дверь.
Вслед запоздало залаяла такса.
Слава выскочил на улицу и зажмурился от нестерпимо яркого солнца. В нос ударили умопомрачительные запахи лета, тёплый ветерок ласково обдувал лицо. Голова закружилась. Друзья, ожидающие у подъезда, усадили Добрякова на скамейку.
− Мы были так близки к гибели, − пробормотал Граф. − Что же всё-таки произошло?
Рядом присел Тимофей. Лицо и фигура его сильно изменились. Теперь он почти ничем не отличался от обычного рыжего мальчика. Может быть, чуть более сутулый, с необычными чертами лица, огромными губами и ушами, с большим плоским носом. Но сейчас никто не смог бы сказать, что он нездешний.
− Когда ты произнёс заклинание, браслет тут же исчез, словно испарился, − рассказал Тимоша, обнимая друга за плечи. − И заколка шляпная тоже пропала из рук твоих. Но это я уже увидел, когда двери лифта раскрылись в доме вашем, и на нас начал орать дядька толстый. Мы все живы, и это благодаря тебе!
− О чём вы говорите? − спросила Лида. − Что у вас за тайны?
Шкет переглянулся со Славой и поведал всей команде историю о браслете на его ноге. Алевтина схватилась за голову и чуть не упала в обморок, а Леонид покрылся испариной, и натянул на нос разбитые очки, которые тут же запотели. Только Егоза беззаботно пропела:
− Как хорошо, что все мы живы и здоровы!
Девочка затанцевала вокруг путешественников, а они скидывали с себя тёплую одежду, влажную и насквозь пропахшую подземельем, и бросали её на скамейку.
* * * * *
Ворона с всклокоченными перьями долго топталась возле автобусной остановки. Обычно здесь всегда было чем поживиться, однако не в этот раз. Не найдя ничего съестного, она полетела к жилым домам и примостилась на старой березе, росшей возле подъезда. Внизу у скамейки веселились дети, стягивая с себя верхнюю одежду. Внимательный круглый глаз заметил, как из кармана тёплой куртки полного мальчика выпало на землю несколько сухарей, а он этого не заметил. Это был шанс, и ворона устроилась поудобнее на ветке в ожидании плотного обеда.
Птица видела, как от подъехавшего красного автомобиля спешит миловидная женщина с бледным лицом, а дети машут ей рукой. Высокий подросток с тёмными волосами обнял за плечи рыжего сутулого паренька и вышел вперёд. Женщина подбежала к детям и протянула к ним руки. Кажется, она плакала, и дети тоже. Но вороне не было дела до людских нежностей. Она ждала, пока все разойдутся. Нетерпеливо каркала, трясла ветку, осыпая людей берёзовыми листьями, но на это никто не обращал внимания. Женщина и дети много и долго говорили, плача и смеясь.
Наконец, скамейка опустела. Ворона тяжело опустилась с дерева и начала крошить клювом сухари. От них попахивало болотом, но голод, как говорится, не тётка.