Эскалатор полз медленно. Резиновая лента поручня и вовсе тормозила, приходилось время от времени переставлять руку выше. Григорий застыл на ступеньках. Он проспал на занятия, но бежать наверх не хотелось. Всё равно уже не успевал на первый урок: торопиться некуда. В колледже суровые законы. Опоздал - получаешь замечание и запись в дневник. На второй раз вызывают родителей. На третий...
Сегодня и был этот третий раз.
Гриша опаздывал, сколько помнил себя. Течение его жизни почему-то сильно отставало от быстрого потока окружающих событий. Мальчик не успевал в детском саду, в школе, вот теперь и в колледже. В прошлом году опоздал на экзамены. Месяц назад не состоялось его первое свидание: девушка не дождалась. Приятели уже давно привыкли, что он вечно задерживается на тусовки. За это Григорий получил прозвище "Тормоз".
Гриша уныло поглядывал на проплывающие мимо рекламные щиты. С них смотрели счастливые обладатели роликовых коньков и горных велосипедов, зубной пасты и путёвок в Турцию. Все они белозубо улыбались и были довольны жизнью. Григорию стало ещё тоскливее, и он отвернулся от плакатов. Вытащил изо рта жвачку и прилепил её к поручню. Потом выудил из кармана нож-бабочку и профессиональными движениями вырезал на резиновом поручне короткое матерное слово.
Полегчало.
Григорий замечтался. Сводчатые стены постепенно исчезали вместе со слащавой рекламой. Вместо них появилось безоблачное небо, а ступеньки эскалатора превратились в прямую, как стрела, дорогу. Ученик московского колледжа мчит на "Феррари" с открытым верхом. Встречный ветер бьёт в лицо...
Гриша щурился от удовольствия, погружаясь в грёзы всё глубже...
Он вальяжно раскинул локти на зелёном сукне игрального стола в шикарном казино. Рулетка вращается, шарик подпрыгивает. Удачливый игрок шутя угадывает счастливые числа, гора разноцветных фишек растёт перед ним. Фишки волшебным образом на глазах превращаются в аккуратные пачки денег...
Тёплая вода в огромном бассейне ласкает тело. Вокруг - красотки в купальниках. Все улыбаются Грише. В одной он узнаёт Светку - смазливую девчонку из соседнего подъезда. Она ныряет в воду и начинает щекотать ему ноги...
Григорий вернулся в реальность. Всё те же ступеньки эскалатора тащат его наверх. Но ощущение, что кто-то щекочет и пощипывает ноги, осталось. Григорий быстро оглянулся. За спиной расположилась полная тётка с двумя баулами. Одна сумка касалась Гришиных ног. В ней, видать, было что-то твёрдое и острое. Оно и создавало дискомфорт.
Гриша буркнул через плечо:
-Полегче, бабуля.
Женщина не обратила на паренька никакого внимания, занятая своими мыслями.
Григорий отвернулся и попытался снова вернуть себя в тёплый бассейн. Светка плавала вокруг него. Она улыбалась, ярко-красный купальник будоражил воображение. Гриша протянул руку и почти уже коснулся её тела...
Что-то снова больно укололо ногу. Обернувшись, Григорий с ненавистью бросил взгляд назад. Женщина стояла в окружении сумок и с отсутствующим выражением на морщинистом лице смотрела сквозь него.
Тормоз окончательно вынырнул из своих грёз и чувствовал, что постепенно закипает. Он мог подняться на пару ступенек вверх, чтобы сумки не доставали его. Но не сделал ни шагу.
Григорий замер. Ждать долго не пришлось. Удар по ноге был настолько болезненным, что он вскрикнул. С перекошенным лицом он навис над бабулей. Та испуганно посмотрела на него. Гриша выхватил из её рук одну из сумок. Не зная, что с ней делать, он швырнул её на ступеньки эскалатора, который ехал вниз. Уже в полёте сумка раскрылась. Из неё, шумно расправив крылья, вылетел петух. Оперение вспыхнуло на миг разноцветными красками в свете ламп дневного освещения. Петух тяжело приземлился на ступеньки, эскалатор повёз его вниз.
Несколько перьев кружились в воздухе. Мгновение Тормоз и бабуля смотрели на них широко раскрытыми глазами. Затем события начали развиваться с возрастающей быстротой. Хозяйка петуха закричала - ведь эскалатор тащил её вверх, а птица уезжала вниз. У Гриши невесть откуда взялась энергия, словно пернатый клюнул его не в ногу, а повыше. Он сиганул наверх, на выход из метро.
Ступеньки мелькали под ногами, рюкзак с учебниками больно колотил по спине, голос бабули отражался от стен и настигал Григория.
Больше Гриша бабулю не слышал - он оказался на шумной улице. Рядом рычали машины, и гудел народ. Утреннее солнце начинало припекать. От асфальта поднимался пар. Григорий остановился возле киоска с газетами. Сердце норовило выскочить из груди, по лицу градом катился пот.
Тормоз вытерся рукавом и задумался. Раньше он, наверное, только рассмеялся бы. Потом рассказал бы эту историю приятелям, и они полдня хохотали бы вместе.
Но сейчас Грише почему-то было не до смеха. Он чувствовал, что лицо заливает краска стыда. Словно сделал какую-то гадость. Парень долго стоял и смотрел на проезжающие мимо машины. На их боках застыла весенняя грязь, но солнце поминутно находило чистые участки на крыльях и дверях, и пускало солнечные зайчики в глаза прохожих. Наконец, Тормоз накинул на плечи рюкзак и пошёл обратно к метро.
Гриша осмотрел переход и вестибюль станции, два раза проехал на эскалаторе вверх-вниз. Бабули с сумками и петуха нигде не было видно. Парень облегчённо вздохнул.
На выходе из станции Григорий заметил похожую пожилую женщину. Она катила следом тележку, из которой торчал садовый инструмент. Гриша придержал тяжёлую дверь. Бабуля оглянулась и благодарно кивнула: