Волокна из живой стали прорезали себе путь в небытие. Пролетали, как монотонный мужской хор черные как мгла тоннели. Между временное давление заставляло слышать дикий раздирающий писк тормозов. Хлюпанье огромных железных блинов о прямолинейную параллель запускало в сознание скоростные характеристики. И кто-то как всегда не успевал, а кто-то спал на коричневом сидении...
Дети, ловко приштопанные к сальным женским спинам, уныло глядели в лица сидящих. Просьбы не было - лишь обыденность и детская моральная усталость. С точки зрения ведущих психиатров это неизлечимо. Даже разнообразные психомоторы не способны вернуть то сладкое детство, когда не задумываешься о будущем.
И вновь неприятный женский голос объявляет о новых координатах местонахождения, не забывая предупредить о любопытных посторонних предметах. Мысли и размышления катятся к черту, перебитые ее далеко не женственным голосом. Запах масла и сырости приятно щекочет ноздри при входе в пространственную залу с размашистыми люстрами и угрожающими добродетелями-борцами за свободу нации.
Песня "BACK TO UNDERGROUND" донельзя актуальна и повседневна.
Метро это не система соответствующих механизмов, а состояние души, при чем строго направленное.
Элемент "западла" (как мыло в ванной) здесь отсутствует.
Целеустремленно продвигаться вперед - это ли не наша воля? Словом, обозвать культурный подземный центр повседневной рутиной - чрезмерно кощунственно и несправедливо.
Запотевшие от перегара стекла с кровожадной надписью "Не прислоняться!" не пропускают солнечные лучи, когда железный монстр прорезает уличный проспект. Равномерные и правильные виды набережной напоминают о том, как еще в студенческие годы мы пили пиво возле коричневой баржи.
Фригидная женщина с заболеванием ногтей вяло опустилась на свободное место и спокойно уснула, не переставая ни на секунду пахнуть морской водой и застоявшимся чесноком.
Моя остановка... Я выхожу и упираюсь лбом в бронзовый бюст Ильича. Место встречи нельзя изменить если партнер уже в пути и у него нет мобильного телефона. Жду...