Аннотация: Про серенькую мышку. Миниатюра участвовала в мини-конкурсе в песочнице Леданики. Заняла первое место (из четырех участников). Тема конкурса: "Адский проспект".
Маркензия осторожничает. Каждый шаг на Проспект может оказаться последним.
Кончики ее усов дрожат, но не в страхе, а от возбуждения. Испытать себя новой Тропой! Вкусить победу! Ускользнуть от смерти!
Сегодня - рывком до щербатого камня; шмыгнуть под телегу и наверх по колесу в два прыжка. На телеге мешки внавалку, узкие щели - не достанут там зубы и лапы дьявола.
Маркензия нервно чихает. Мерещится ей и тревожит горло аппетитный запах пшеницы и притягивают к себе ласковые волоски на мешковине...
Главное - начать правильно.
Она расфокусирует глаза, чтобы видеть только бесформенное. Расслабляет ум, избегая определений. Дышит глубоко и ровно. Слух больше не выделяет отдельных звуков. Нюх только впитывает запахи, не думая называть их. Это учение дзиян: Постижение Проспекта, Великий Предел. В нем - основа выживания мышей.
Вроде спокойно.
Плохо, что нет солнца. Без солнца не видно теней. Зато ветер к норе, и в нем нет тревоги. "Значит, они не..." - начала оформлять Маркензия, но стукнула себя лапкой в ухо. Мысль ограничивает. Слова как стены, делают видным немного, остальное скрывают. И очень отвлекают, когда нужно прыгать.
Внезапно для самой себя она прыгнула с места и вылетела на дорогу. Лапами почти не касаясь утрамбованной земли, легко чиркая коготками понеслась к щербатому камню, о который вечно бьются колеса. На всякий случай зигзагом; теперь толкнуться, развернуться, набрать скорость, прыжо-о-о-о-ок... Вот и телега. Нырнуть под дощатое брюхо, вкрутиться наверх по ободу и спицам - дело техники и плевое дело для тренированных мышей.
И все. Полумрак и сводящий с ума аромат. Отдышаться и надышаться им, а потом впиться зубами в мешковину, рассечь ее и попасть под струйку зерна. Неторопливо выбирать зернышки, грызть одно за другим и снова выбирать, и опять грызть. Но не забываться, чтобы длинная когтистая лапа, просунутая в щель, не прервала Тропу.
Маркензия наелась до отвала. Пьянящий запах пшеницы? Да нет, просто зерно и тряпки. И еще пахнет псиной. Видно, везли собаку. Собака - это хорошо. Коты боятся собак; дьявол их не боится, но обходит стороной.
Теперь можно перебирать мысли, как съеденные зерна. Предел учит: после напряжения отдых особенно вкусен. На границе жизни все видится ярче и острее - так учит Проспект. Мышь разморило от еды и удачи. Она взобралась на оглоблю и наблюдает, как солнце, выпавшее из тучи, краснеет и садится в поля. Длинная тень телеги уже достала до норы, но Маркензия не видит того, что за спиной. И ветер, дующий от солнца, не подсказывает ей обернуться.
Дьявол ждет. Всякий раз, когда на Проспекте является мышь, уверенная в своей ловкости или трясомая страхом и неуклюжая, дьявол высоко подбрасывает монетку и ждет. Если выпадет решка, то он лениво отворачивается, позволяя любую безнаказанность, крайний и безумный риск. Тогда мышь возвращается в подземный город через одну из нор, и ее славят, как победителя. Если же монетка покажет орла, то победителя не будет. Хоть крутись волчком и просачивайся в игольное ушко, мышка-неудачница, но застрянет у тебя лапа, или придавит хвост невесть откуда взявшимся ботинком, или закружится вдруг голова - и конец.
'Дзынь' - падает монета орлом, подпрыгивает, переворачивается решкой и остается лежать, как борец на лопатках. Черный пушистый кот, любимец тети Нюши или мальчика Гены, словно ядро пролетает мимо, чуть хвостом не подцепив размечтавшуюся Маркензию. Сытая мышка засмотрелась на солнце; увлеченный охотой кот засмотрелся на мышь, а к телеге тем временем мужик подвел лошадь, да сделал это так неожиданно, что перепугал всех.
Не думая больше об учении дзиян, несется мышка через Проспект. Ничего не зная о мышином учении, ломится сквозь кусты на дерево пушистый черный кот. А дьявол хохочет. Это его проспект, он здесь ежедневно разыгрывает души в покер и учит мышей Пределу. Он развлекается этим не от ограниченности ума, а, напротив, от изрядной его остроты. Дело в том, что с обеих сторон, если пройти метров двести, Проспект сворачивается в кольцо. Из воздуха возникают телеги. А к упавшему в поле солнцу можно идти бесконечно.
Главная же загадка о том, как ляжет монета. Дьявол кидает ее раз за разом, никак не может понять и уже давно оставил бы эту мысль. Но на Адском Проспекте никто не в праве отказаться от правил игры. Приходится находить в них удовольствие: подкидывать, гадать о причинах и натравливать на мышей обстоятельства.
Маркензия лежит в полутьме. Жилая камера просторна. Теплый воздух с проспекта, прокравшийся тайными ходами, колышет свежую паутинку. Тени от стоящей в углу свечи отплясывают на стенах и, притворившись светом, блестят золотым на окладе образка в дальнем, самом темном углу. Мышь зажигает вторую свечу, берет с тумбочки книгу и читает себе вслух: 'И судимы будут мертвые, но прежде всех судимы будут их судьи...'.
В который раз Маркензия не может понять, есть ли смысл. Зачем она бегает от норы к телеге? Про что говорится в книжке, подаренной ей странствующим бесхвостым? Она переворачивает страницу за страницей ловкими, пахнущими зерном пальцами, и думает, что, в конечном итоге, бумагу тоже можно грызть.