Карл Шмитт (1888-1985) - немецкий теолог, юрист, философ, социолог и политический теоретик. Конституционный юрист Веймарской республике и Третьего Рейха, получивший от современников прозвище: "коронованный юрист Третьего Рейха".
По сей день мнения о нем расходятся. Его считают карьеристом и влиятельным профессором права, экспертом, оправдавшим действия нацистов во время путча (Пивного путча, 1923 г.) и Нюрнбергские расовые законы (1935 г.). После войны он был персоной нон грата в странах победительниц, прототипом беспринципного ученого и до конца жизни являлся ярым антисемитом.
Профессор конституционного права Боннского университета Карл Шмитт до конца защищал Веймарскую республику (1919-1933 гг.) на юридическом уровне и, даже выступал против НСДАП (с 1924 по 1933 гг.). Но после того, как А. Гитлер был назначен рейхсканцлером (30 января 1933 года), присоединился к партии и работал на рейхсминистра авиации, рейхсмаршала Великогерманского рейха, обергруппенфюрера СА, почётного обергруппенфюрера СС, генерала пехоты и генерала земельной полиции Германа Геринга и на статс-секретаря имперского министерства юстиции Германии, председателя Народной судебной палаты Роланда Фрейслера.
Плеттенбержец был деятельный послевоенный мыслитель, который вызывал положительный отклик за пределами академического мира (в широких кругах). Карл Шмитт, владел шестью иностранными языками - английским, французским, испанским (известен как один из переводчиков доктрин испанской фашисткой партии "Фаланга" на немецкий язык), древнегреческим, латинским и сербским. Последний, сербский, он выучил благодаря своим двум женам: Павлы Доротич (Pawla Dorotić), от любви даже взял её фамилию к своей Schmitt-Dorotić и Душки Тодорович (Duška Todorović). Карл Шмитт был юристом по образованию и блестящим переводчиком политических философов, в том числе французского мыслителя Жан-Жака Руссо, итальянского юриста Николо Макиавелли и, прежде всего (более всего превозносил), английского правоведа Томаса Гоббса. Шмитт имел широкие познания в литературе и искусстве. В своем родном городе Плеттенберг в Зауэрланде он приглашал на лекции юристов (после войны), ученых-гуманитариев и художников, а незадолго до своей смерти в 1985 году он проводил частные симпозиумы, продолжавшиеся несколько дней. Участниками этих международных встреч часто были не только консерваторы или ультраправые интеллектуалы, но и либералы.
В 21 веке наследие Карла Шмитта легло в основу "Новых правых" (ядро Новых правых сформировалось после Майских событий 1968 года во Франции) с такими мыслителями во главе, как французские философы Ален де Бенуа, Жюльен Фрёнд и франко-германский политик Пьер Кребс. Эпигонами ("сыновья", в этом случае - наследники, прямые последователи) автора являются бельгийский политолог Шанталь Муфф, немецкий политик Йошка Фишер и итальянский философ Джорджо Агамбен.
Сегодня во Франции самый крупный представитель "Новых правых", использующий наследие К. Шмитта, это Мари Ле Пен - лидер политической партии "Национальный фронт" (1).
Идеи книги автора "Понятие политического"
Шмитт исследовал понятие "политическое" и восприятия людьми "друг-враг" ("свой-чужой"), базируясь на Аристотеля: "<...> человек по природе своей есть существо политическое <...>" (2).
В отличие от многих нацистских юристов, он не был полностью вовлечен в академическую деятельность. Ценил и желал видеть в обществе такие понятия как: 1. "оборонительная демократия" (члены демократического общества считают необходимым ограничить некоторые права и свободы, чтобы защитить институты демократии) и 2. "конституционная реальность" (равность всех перед законом).
Сформулировал видение политики в своей работе "Понятие политического" (1932 г.). Небольшой труд размером в 105 страниц. В этом произведении Шмитт развил и продолжил свою идею, опубликованную в статье журнала "Архив социальных наук и социальной политики" (3) ("Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik") за 1927 год. Журнал являлся академическим журналом по общественным наукам в Германии в период с 1888 по 1933 год. Его первыми редакторами были социологи Эдгар Яффе, Вернер Зомбарт и Макс Вебер.
В книге преобладает бинарность между "другом-врагом", что понимается как связь между людьми, строящаяся на вечных принципах агона (соперничества) и антагонизма (борьбы).
Автор, как марксист, видит жизнь исключительно в двух сферах: 1. историческом материализме - есть те, кто правит и есть те, кто слушаются и 2. диалектическом материализме - как вечно подвижное в изменяющемся мире. Кто был правитель, возможно, позже станет подчиненным, а подчиненный - правителем.
"Так же и "класс" в марксистском смысле слова перестает быть чем-то чисто экономическим и становится величиной политической, если достигает этой критической точки, т. е. принимает всерьез классовую "борьбу", рассматривает классового противника как действительного врага и борется против него, будь то, как государство против государства, будь то внутри государства, в гражданской войне. Тогда действительная борьба необходимым образом разыгрывается уже не по экономическим законам, но наряду с методами борьбы в узком, техническом смысле имеет свою политическую необходимость и ориентацию, коалиции, компромиссы и т. д." (4).
Шмитт, конечно, был не первым, кто понял политическую полезность применения разделение людей на "своих-чужих". От Катона Старшего ("Карфаген должен быть разрушен", или повод для войны римлянам, или спор о римском и карфагенском вине (5)) до крестоносцев (папа римский Урбан II путь на Восток, инициатор освобождение гроба господнего (6)), от американско-английской демонизации "гуннов" ("гуннами" англо-саксонцы называли немцев в I Мировую войну (7)) до их критики "безбожного коммунизма" ("всеобщность жён и детей"). В моменты кризиса разделение людей на "свой-чужой" придает актуальность таким характеристикам. Автор подчеркивает, что деление на "свой-чужой" происходит, дабы оправдать насилие, которое кроется за красивыми словами. В реальности люди всегда бороться за материальные ресурсы.
Как делятся люди на "свой-чужой"? По группам, интересам. Автор использует термин "понятие политического".
Анализ книги "Понятие политического"
Карл Шмитт писал в своей работе "Понятие политического":
"Специфически политическое различение, к которому можно свести политические действия и мотивы, - это различение друга и врага. Оно дает определение понятия через критерий, а не через исчерпывающую дефиницию или сообщение его содержания. Поскольку это различение невыводимо из иных критериев, такое различение применительно к политическому аналогично относительно самостоятельным критериям других противоположностей: доброму и злому в моральном, прекрасному и безобразному в эстетическом и т. д. Во всяком случае, оно самостоятельно не в том смысле, что здесь есть подлинно новая предметная область, но в том, что его нельзя, ни обосновать посредством какой-либо одной из иных указанных противоположностей или же ряда их, ни свести к ним. Если противоположность доброго и злого просто, без дальнейших оговорок не тождественна противоположности прекрасного и безобразного или полезного и вредного и ее непозволительно непосредственно редуцировать к таковым, то тем более непозволительно спутывать или смешивать с одной из этих противоположностей противоположность друга и врага. Смысл различения друга и врага состоит в том, чтобы обозначить высшую степень интенсивности соединения или разделения, ассоциации или диссоциации; это различение может существовать теоретически и практически независимо от того, используются ли одновременно все эти моральные, эстетические, экономические или иные различения" (8).
Автор сформулировал операционный и функциональный секрет современного государства. Не как требование, а как описание идеальной формы глубокого закрепления власти - независимо от того, что это за государство. Согласно Карлу Шмитту, примат политики, а не закона, является условием для того, чтобы государство могло заявить о себе против своих оппонентов. Обязательным условием является идентификация противника, даже если это не обязательно подразумевает его немедленное уничтожение:
"Не нужно, чтобы политический враг был морально зол, не нужно, чтобы он был эстетически безобразен, не должен он непременно оказаться хозяйственным конкурентом, а может быть, даже окажется и выгодно вести с ним дела. Он есть именно иной, чужой, и для существа его довольно и того, что он в особенно интенсивном смысле есть нечто иное и чуждое, так что в экстремальном случае возможны конфликты с ним, которые не могут быть разрешены ни предпринятым заранее установлением всеобщих норм, ни приговором "непричастного" и потому "беспристрастного" третьего" (9).
Политика может существовать только тогда, когда есть возможность распознать врага. Государственный порядок имеет безусловный приоритет перед законом. В частности, это означает, что в целях безопасности государственная конституция может быть нарушена или временно приостановлена.
Карл Шмитт выступает против моралистов-либералов:
"Либерализм, для которого типична дилемма "дух - экономика" (более подробно рассмотренная ниже в разделе восьмом), попытался растворить врага со стороны торгово-деловой в конкуренте, а со стороны духовной в дискутирующем оппоненте. Конечно, в сфере экономического врагов нет, а есть лишь конкуренты; в мире, полностью морализованном и этизированном, быть может, уже остались только дискутирующие оппоненты. Все равно, считают ли это предосудительным или нет, усматривают ли атавистический остаток варварских времен в том, что народы реально подразделяются на группы друзей и врагов, или есть надежда, что однажды это различение исчезнет с лица земли; а также независимо от того, хорошо ли и правильно ли (по соображениям воспитательным) выдумывать, будто врагов вообще больше нет, - все это здесь во внимание не принимается. Здесь речь идет не о фикциях и нормативной значимости, но о бытийственной действительности и реальной возможности этого различения. Можно разделять или не разделять эти надежды и воспитательные устремления; то, что народы группируются по противоположности "друг - враг", что эта противоположность и сегодня действительна и дана как реальная возможность каждому политически существующему народу, - это разумным образом отрицать невозможно" (10).
Либерализм не имеет собственной политической личности, но сочетается с различными политическими движениями в зависимости от времени и обстоятельств. Либерализм, основанный на главенстве личности, в понимании этого слова Шмиттом, не преследует "политических" целей; он просто стремится максимизировать индивидуальную свободу, используя для этой цели государство. Что, по мнению Карла Шмитта, остается от личности? Автор признает, что политическое образование не обязательно должно "определять каждый аспект жизни человека" или что централизованная система не должна разрушать любую другую организацию или корпорацию. Опасность передачи власти во время войны. Либерализм это мирное течение, не подходящий для разоренной Германии, после ужасного Версальского договора (11).
В свете этих проблем представительное парламентское правительство, по Шмитту, обречено на провал. Веймар продемонстрировал бесплодность правительства, охваченного фракционностью и противоречащими друг другу политическими и экономическими философиями. Позднее принятие Шмиттом нацизма, хотя по большей части, несомненно, оппортунистическое (следование своим интересам, в том числе обманным путём, в случае с Шмиттом самообман Гитлеровской диктатуры во благо Германии), можно также понять как логический результат взглядов, которые он отстаивал в веймарский период. Шмитт мог видеть диктатуру Гитлера как яркий пример "демократии" в Германии, постепенно гомогенизированной за счет устранения различных религиозных, этнических и политических элементов населения.
Концепция друг-враг Карла Шмитта возникла еще до нацистской диктатуры, поэтому ее не следует понимать как руководство по установлению тирании. Автора больше заботило усиление роли государства во все более неопределенных политических условиях Веймарской республики. Его этатизм (убеждение в том, что государство должно вмешиваться в жизнь общества и контролировать его экономические и социальные аспекты; политика активного вмешательства государства во все сферы общественной и частной жизни), служащий государству, и его верность конституции зашли настолько далеко, что уже в 1932 году он разработал планы по установлению временной юридической диктатуры для имперского президента. Итак, согласно Шмитту, конституция и демократия должны были быть защищены, а захват власти национал-социалистами должен был предотвращен. Однако, в связи с событиями 1933 г. (прихода к власти Национал-социалистической немецкой рабочей партии) есть временное явление и необходимое. Ибо, как любил использовать цитату сам Шмитт, обращаясь к Гоббскому "Левиафану": "Трактат этот [...] не имеет другой цели, как лишь показать людям воочию взаимоотношение между защитой и повиновением, ненарушимого соблюдения которого требуют состояние человеческой природы и божественные законы (естественные и положительные) (12).
Парламент, плюрализм и чрезвычайное положение
Мышление Карла Шмитта было изначально сформировано верховенством закона и демократией (пользовался кантовским категорическим императивом: повинуйся, делай, а после выполнения, предлагай лучшие), но не в смысле либеральной или даже совещательной модели. Он категорически отверг публичный дискурс и интенсивное общение по проблемам государства и с презрением говорил о "соглашающемся, обсуждающем классе".
По словам Карла Шмитта, парламент и плюрализм ставят под угрозу единство и функциональность государства. С другой стороны, он отстаивал решимость, политико-правовую идею, которая сосредоточена не на обсуждении, а на четком решении, указе или постановлении. Карл Шмитт спорит здесь с политическим философом Томасом Гоббсом. В 17 веке он сформулировал принцип в своей книге "Левиафан":
"Ибо действия людей обусловлены их мнениями, и в хорошем управлении мнениями состоит хорошее управление действиями людей с целью водворения среди них мира и согласия. И хотя единственным критерием учения должна быть истина, однако это не противоречит тому, чтобы учения регулировались также с точки зрения их отношения к делу мира" (13).
Выводы
Значение Шмитта для современной политической мысли, включая его теорию чрезвычайного положения (Ausnahmezustand), сегодня играет ключевую роль. Состояние Ausnahmezustand возникает тогда, когда самому существованию государства и его конституционному порядку угрожают внешние или внутренние опасности. В условиях чрезвычайного положения правовые нормы отменяются, поскольку к власти приходит новый "суверен", как об этом писал Шмитт в своей работе "Politische Theologie" (Политическая теологии) (1922), со знаменитого утверждения: "Souverän ist, der über den Ausnahmezustand entscheidet" (14) (только свободный может принять решение о чрезвычайном положении).
Существование чрезвычайного положения, états de siege и другие вызовы национальной стабильности, а также влияние, которое такое условие должно или не должно иметь на правовой порядок, были предметами широкого научного интереса в течение многих десятилетий.
Актуальность темы для текущих политических дебатов о полномочиях национальной исполнительной власти перед лицом транснациональных террористических организаций не требует уточнения. Государство может "отступать" от обязательств по договорам о правах человека в случаях чрезвычайного положения в стране, например, как это прописано в Конституции Украины в статьях: 24, 25, 27, 28, 29, 40, 47, 51, 52, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63 (15).
По общему признанию, чрезвычайное положение не играет заметной роли в понятии политического. Шмитт бегло ссылается на это, когда говорит, что внутренняя национальная группировка, способная подтолкнуть нацию к крайней противоположности друг / враг.
"Ибо понятие "враг" предполагает лежащую в области реального эвентуальную борьбу. Тут надо отрешиться от всех случайных, подверженных историческому развитию изменений в технике ведения войны и изготовления оружия. Война есть вооруженная борьба между организованными политическими единствами, гражданская война - вооруженная борьба внутри некоторого (становящегося, однако, в силу этого проблематическим) организованного единства. Существенно в понятии оружия то, что речь идет о средстве физического убийства людей. Так же, как и слово "враг", слово "борьба" следует здесь понимать в смысле бытийственной изначальности. Оно означает не конкуренцию, не чисто духовную борьбу-дискуссию, не символическое борение, некоторым образом всегда совершаемое каждым человеком, ибо ведь и вся человеческая жизнь есть борьба и всякий человек - борец. Понятия "друг", "враг" и "борьба" свой реальный смысл получают благодаря тому, что они в особенности соотнесены и сохраняют особую связь с реальной возможностью физического убийства. Война следует из вражды, ибо эта последняя есть бытийственное отрицание чужого бытия. Война есть только крайняя реализация вражды. Ей не нужно быть чем-то повседневным, чем-то нормальным, но ее и не надо воспринимать как нечто идеальное или желательное, а скорее, она должна оставаться в наличии как реальная возможность, покуда смысл имеет понятие врага" (16).
Тем не менее, таксономия политической теории Шмитта должна поместить состояние исключения и антитезу друг / враг в тесную связь. Более того, хотя в концепции понятии политического явно предвещает нацистские законодательные и внезаконные инициативы против евреев, Шмитт дает понять, что "в критических ситуациях" государство должно быть готово, выявить и обозначить "внутреннего врага" (inneren Feind) и бороться с этим врагом чрезвычайными средствами, в том числе используя "особые законы" (17).
Карл Шмитт проанализировал правление Римско-католической церкви, которое он назвал "комплексом противоположностей" - комплексом противоположностей, антиномий и противоречий. Этот эпитет охарактеризовал самого Шмитта. Автор порвал с церковью, когда она отказалась аннулировать его первый брак. Однако разрыв так и не был полным. В более поздние, послевоенные годы Карл Шмитт, казалось, примирился с церковью. В "Понятии политического" автор изо всех сил старался отличить свое видение различия между другом и врагом от христианской Библии, которая требует любить своих врагов: "Если ударили по одной щеке - подставь другую" (18). Терпеть нельзя, щеку не подставлять, бить в ответ. Карл Шмитт указал, что латинское слово "враг", используемое в вульгате, inimicus (иной), а не hostis (гость). Соответствующий греческий язык был ἐχθρὸς (с другой земли), а не πολέμιος (мой враг, с кем я борюсь). В каждом случае автор использовал библейское слово, что обозначает вообще врага, иного, не моего, не имея ввиду личного врага, и тем более это не связано с национальным или политическим врагом.
Мысль, которая красной нитью пронзила весь труд Шмитта: "человек - политическое существо, политическое связывает организованную группу людей, которая борется за свое существование, таким образом, развиваясь".
Труд автора не вызывает сомнения в своей актуальности. В ней подняты вопросы: правовые, психологические (микрокосма), общественные (макрокосма), культурные.
Материал книге имеет ярко выраженную авторскую линию, так как Карл Шмитт, не просто анализирует научные положения разных авторов (например, Макиавелли, Руссо, Гоббса и т.д.), но и высказывает свою точку зрения.
Книга хорошо структурирована и написана понятным языком. Полезна для расширения кругозора, выводы логичны, литература соответствует заявленной тематике.
Настоящая книга имеет определенную научную значимость, может быть полезна студентам, аспирантам и докторантам, занимающимся вопросами исследовательского процесса историко-правового познания в философии права человека, соответствует всем предъявленным требованиям к работам такого рода, и может быть рекомендована более широкому кругу читателей.
****
Источники:
1.https://journals.sagepub.com/doi/abs/10.1177/0191453718803412.
2. Аристотель. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4. М.: Мысль, 1983. С. 378.
3. Carl Schmitt (1927), "The Concept of the Political", Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik, 58(1), pp. 1-33. Cf. George Schwab, 'Introduction', in Carl Schmitt, The Concept of the Political, University of Chicago Press, 2007, p. 5 n. 8.
4. http://www.kyrychok.inf.ua/files/Resources/Smitt_Politics.pdf.
5. Plutarch, Cato Maior, 26-27 (englische Übersetzungen: 1, 2) - einziger antiker Autor, der Cato zitiert. Электронный ресурс:http://penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/Plutarch/Lives/Cato_Major*.html#p381.
6. https://www.planet-wissen.de/geschichte/mittelalter/leben_im_mittelalter/pwiediekreuzzuegekriegumdieheiligestadt100.html.
7. Erinnern an den Ersten Weltkrieg Materialsammlung. 2014. С. 55. Электронный ресурс: https://archiv.ekd.de/download/mek_materialsammlung_komplett.pdf.
8. http://www.kyrychok.inf.ua/files/Resources/Smitt_Politics.pdf.
9. Там же.
10. Там же.
11. https://www.dhm.de/lemo/jahreschronik/1920.
12. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского.- М., 1936. С. 495.
13. Т. Гоббс. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. С. 128. Электронный ресурс: https://www.civisbook.ru/files/File/Gobbs_Leviafan.pdf.
14. Carl Schmitt, Politische Theologie (Berlin: Duncker and Humblot, 2004), 13.
15. Электронный ресурс: https://www.president.gov.ua/ua/documents/constitution/konstituciya-ukrayini-rozdil-ii.
16. http://www.kyrychok.inf.ua/files/Resources/Smitt_Politics.pdf.
17. Там же.
18. Матфей. 5:39.