Аннотация: Место действия и персонажи: Черный Орден за семь лет до основных событий манги. Предупреждения: pre-canon, вероятное AU, много букв про непопулярных персонажей; встречаются неотцензуренная брань и авторский фанон.
0.
Фигура Малькольма Леверье была словно выточена из камня бесталанным монументалистом. Возможно даже, приверженцем авангардизма. Высоченный, громоздкий как архивный шкаф и с этой его воспитательской улыбочкой на суровом, рубленом лице, Леверье производил на людей слабых устрашающее впечатление, даже если просто входил в комнату, а не нависал над ними и не вопрошал строго: "А кого это мы в комнате прячем?"
И вся проблема сейчас заключалась лишь в том, что Канда слабаком не был.
- Никого, - процедил он в ответ и пригладил челку, взъерошенную "отеческой" лаской. - Глаза разуйте.
- А если мы поищем? - Леверье продолжал нелепо улыбаться; интересно, какой идиот посоветовал ему быть ласковей с детьми? Если бы Канда знал, он бы его непременно отыскал. И как пить дать, прибил бы тварь! - Конфетку, кстати, хочешь?
Мальчишка скрипнул зубами.
- Ищите сколько влезет. Только вещи чтоб потом по местам разложили!
Леверье выпрямился, наконец, и обернулся к своим подручным. Солдаты взялись методично обыскивать помещение. В комнате - и без того маленькой - стало тесно и суетно.
Канда сбежал от суеты на подоконник, сел, подтянув ноги к груди, и уставился в окно. В отражении было хорошо видно зад служаки, рыскающего под кроватью, еще одного, перетряхивающего форму экзорциста, парочку, пытающуюся вскрыть антресоль (Канда и сам не знал, что там может быть, потому как не заглядывал прежде ни разу), и возвышающуюся над всем этим беспорядком фигуру инспектора.
- Кого я, мать вашу, могу прятать в рубашках?! - возмутился Канда. - Колонию лилипутов?
- Не ругайся. Ты экзорцист Черного Ордена, а не вокзальный беспризорник, - укорил его Леверье и, даже не повернув к подручным головы, дернул бровью выразительно. Одежду оставили в покое.
После упорной возни с заржавелым шпингалетом дверца антресоли поддалась и распахнулась с премерзким скрипом. Сверху на солдат посыпались пыльные подушки, простыни, тряпки, в которых с трудом угадывались нарядные когда-то платья... Последней на несчастных упала тяжеленная бархатная занавеска и свалила их с ног.
- Блеск! - чихнул Канда, не скрывая злорадства. - Надеюсь, вы там отыскали тайный ход из моей комнаты на волю?
Инспектор покачал головой. Он сохранял спокойствие, хотя резкий шаг вперед, чтоб ухватить "за шкирку" и вздернуть на ноги подчиненных, барахтающихся в пыльном тряпье, всё же выдал его раздражение.
- Приведите комнату в порядок! - приказал. - Вы двое, - он обернулся к оставшимся, - следуйте за мной! Извини, Юу, - а это уже экзорцисту и опять эта улыбка, и ненавистное имя, от которого Канду передергивало, - мы ошиблись. Можешь продолжать отдых.
Канда ничего не ответил, только фыркнул, наблюдая, как солдаты спешно собирают разбросанное старье на занавеску, чтоб скрутить в тюк и запихнуть обратно. Эта канитель ему изрядно надоела. Но он продолжал недвижно сидеть, дожидаясь пока они уберутся, наконец, и оставят его в покое.
Оставили не сразу - спустя несколько минут после ухода в комнату опять сунулась настырная бритая голова. Уточнила, стреляя глазами по углам:
- Всё в порядке? Ничего не надо, а?
Канда спрыгнул с подоконника, бросил раздраженно:
- Да провалитесь вы уже все! - и с громким стуком закрыл дверь на засов.
Дождался, когда шаги в коридоре стихнут.
И только тогда открыл окно и втащил Линали Ли, простоявшую всё это время на карнизе, в комнату.
Та дрожала и терла глаза, размазывая слезы по щекам: брошенные хозяйкой на пороге хранилища Черные Сапоги приучили её не бояться высоты и бояться - инспекторов из Ватикана.
Ступни девочки уже успели слегка посинеть от ветра, Канда перетащил ее на кровать и замотал в одеяло.
- Вот только не реви! - раздраженно прошипел, растирая холодные ноги.
Линали покорно шмыгнула носом:
- Я не реву. Просто там было так ветрено...
- Под кроватью они бы тебя сразу нашли.
- Я знаю, - она плотно зажмурилась, но ещё одна слезинка все-таки убежала из-под века. Канда предпочел этого не заметить. Девчонки!
А Линали сжалась в комок и прошептала горячо:
- Я их ненавижу. Чего они к нам прицепились, а?
Канда молчал. Ответ она знала и сама, зачем воздух зря сотрясать?
- Ненавижу, - повторила. - Эта Чистая Сила, она грызет нас изнутри, отбирает наши силы, отбирает у нас всё и ради чего?
- Ради победы, - он пожал плечами, приглядываясь к странному комку в противоположном углу. Вроде бы его раньше там не было?
- Я в неё не верю!
- Я тоже.
Комок в углу оказался тряпичной куклой: старой, пыльной, замусоленной. Фарфоровый лоб рассекала уродливая черная трещина, не хватало руки, а из прорехи в груди сыпалась труха. Но волосы держались крепко. А щегольской костюмчик когда-то наверняка стоил швее немалых трудов - столько там было мелких деталей и швов!
К тому же, несмотря на скол, лицо не казалось страшным и улыбалось.
Канде кукла сразу не понравилась. А Линали шею вытянула заинтересовано, сразу забыв про слезы:
- Ой! Что это? Откуда?
Канда отдал куклу ей.
- Наверное, слетела, когда эти в хламье рылись, а обратно её забыли сунуть. Осталась от старых хозяев.
- А я не знаю, кто тут до тебя жил... - Линали аккуратно разглаживала кукольные волосёнки, пытаясь прикрыть челкой трещину.
- Девка какая-то?
- Девочка. Как я, - она крутила куклу в руках, то так, то эдак, и улыбалась вместе с ней. Канда вздохнул.
- Забери её себе.
- Отберут...
- Не узнают - не отберут. Спрячь. Она же маленькая.
- Он.
- А?
- Мальчик же! - она рассмеялась тихонько, а затем внезапно бросилась Канде на шею. - Спасибо! Ты мне как братик, Канда, мне с тобой ничего не страшно!
- Пф! - "Вот ведь ещё! Навязалась на мою голову!" - Ты что-то там хотела ещё сказать. О "братике".
- Да, - она осторожно отложила куклу на край подушки, отодвинулась, а затем взялась за пояс юбки, выпарывая вшитый туда клочок бумаги. - Вот я написала письмо для Комуи, там есть адрес, на обратной стороне. Отправь, пожалуйста?
Канда развернул листок.
"Дорагой братик, приежай скорей! - просило письмо. - Мне тут очень плоха, они меня обижают. Я скучаю подому, болею, забываю правильнописание, пишу только по-англиски. Они хотят штоб я дралася с акумами, я их боюсь. А ночью привязывают, штоб я не ходила где нильзя и не узнавала страшных тайн. Забири меня, очень прошу! Любящяя тебя сестричка Линали".
- Он не сможет тебя забрать, глупая. И приехать не сможет.
- Братик всё сможет, - сказала Линали, хотя прозвучало это не слишком уверенно. - Только ты письмо отошли, пожалуйста, когда в Китае будешь, ладно? Не забудь.
Он не успел пообещать - в дверь постучали, и личико Лины враз перекосило от страха.
- Линали Ли! - послышался грозный голос Матроны. - Уж я-то знаю, что ты здесь, меня не обманешь! Немедленно выходи, тебя ждет инспектор! Канда Юу! Открой дверь, ты же не хочешь, чтоб мы её сломали?!
Канда глянул на перепуганную Линали, забившуюся в дальний угол кровати, и на тяжелый засов на дубовой двери. Потом он аккуратно сложил и спрятал письмо для Комуи во внутренний карман плаща.
- Ломайте, - крикнул, когда снаружи затарабанили сильнее. - Или идите на хер и дайте мне выспаться перед миссией!
1.
Смотритель Нансен был похож на кота. Сытого, довольного жизнью котяру, который лениво потягивался, любовался искусно составленным букетом роз в вазе, точил свои когти о маникюрный набор и мимоходом вздыхал об отсутствии нормального цирюльника в обозримом пространстве кабинета.
Но стоявший перед ним навытяжку Ривер Вэнхам отчего-то все равно мысленно именовал его не иначе, как "холеной сукой". Хотя понятно отчего - обматеришь начальство себе под нос, и уже как-то сразу становится полегче стоять и втолковывать ему важное. Особенно, если начальство тебя столь выразительно не слушает.
- Таким образом, динамика изменений наглядно может продемонстрировать нам...
- Ривер, - внезапно прервал его смотритель. Отложив пилочку в сторону и подперев кулаком подбородок, он посмотрел, наконец, на инженера и улыбнулся задумчивой улыбкой, не предвещающей последнему ничего хорошего. - Послушай, Ривер, а тебе тут не скучно?
- Что, простите? - Ривер моргнул. - Скучно? Нет, мне некогда скучать, - "...вашими стараниями..." - всегда столько работы...
- Да ладно тебе! С твоими-то талантами, что тебе делать в нашем захолустье, а? Графики динамики изменений, - Нансен с какой-то явной брезгливостью взялся за стопку листов подготовленного отчета и потряс ими в воздухе, - рисовать? С этим кто хочешь справится! А твоему таланту нельзя дать пропасть, я это точно решил. Еще вчера.
Ривер молча смотрел на него.
- В общем, возрадуйся! Помнишь свою работу... ммм, по поводу усовершенствования талисманов...
- ...и дополнительных источников энергии для них? Помню, - полгода назад он проводил это исследование на чистом энтузиазме. И уже успел разувериться в том, что его мнение хоть кому-то интересно.
- Вот да, точно! Я отправил её по назначению, - смотритель поиграл бровями и ткнул пальцем в потолок. Ривер тоже глянул наверх, на всякий случай. - И там заинтересовались. Звонили недавно.
"У снабженцев?" - чуть не ляпнул, потому что именно отдел снабжения располагался на следующем этаже. С некоторым запозданием, но он всё же сообразил, что Нансен имеет в виду их европейское начальство.
"Вот черт!" - подумал.
Смотритель откровенно любовался его ошеломленным видом.
- Собирайся, - сказал, налюбовавшись вдоволь. - У нас как раз сегодня утром отправляется корабль в сторону Рима. Поедешь с искателями и тем экзорцистом, который у нас на Новой Каледонии зачистку делал... ну, помнишь?.. как бишь его...
- Нойс Мари.
- Точно! Вот с ними поедешь. Всё, свободен. Оставь эту муть ребятам на анализ, а сам собирай чемоданы. Времени у тебя не так уж и много, корабль отплывает рано утром.
- Да, шеф, - кивнул Ривер, сгребая бумаги со стола. Стрелки настенных часов показывали половину первого ночи и ненавязчиво подсказывали Вэнхаму, что времени у него в обрез.
Нансен встал, чтоб пожать ему руку через стол:
- Уже не "шеф". Удачи на новом месте, Вэнхам.
- Ага. И вам удачи... тут. И спасибо.
Но смотритель Океанского подразделения уже сел обратно в кресло и только вяло отмахнулся от него, гораздо больше внимания уделяя своей ладони:
- Опять бумагой порезался, ну что за черт?
Ривер тихо закрыл за собой дверь кабинета.
2.
На корабль, оказавшийся пароходом, Вэнхам все-таки чуть не опоздал. Заглянул попрощаться с ребятами и отдать Робу Нилу злосчастные графики, а там пришлось объяснять все по порядку, а потом его пытались напоить пивом и всё сетовали на предстоящее расставание, как будто они все не вздохнули свободней, когда "этот чертов зануда" уже убрался восвояси...
Ривер ненавидел опаздывать и вполне законно злился. А еще - ему так и не дали поспать. Поэтому на борт по качающимся ступенькам трапа он ступил уже не в меру раздраженным, хотя и пытался держать себя в руках. И когда врезался в чужую, резко остановившуюся, спину, не обругал её владельца - "Чего встал в проходе, как хренов айсберг?!" - а извинился коротко и попытался обойти боком неожиданную преграду. И только обойдя, понял, что наткнулся на экзорциста.
Сказать по правде, экзорцистов Ривер недолюбливал. Слишком уж напыщенно они себя вели, слишком превозносили свою значимость и достоинства. Ривер считал несправедливым подобное отношение с их стороны - в конце концов, весь Черный Орден работал на победу над врагом. Все старались; искатели те, вообще, себя никогда не жалели, с ног сбивались. А экзорцисты, конечно, ударная сила, на них основной расчет в этой войне, но разве за это им кто-то дал право ставить себя выше других? Только из-за того, что природа наделила их способностью к синхронизации с Чистой Силой?
В глубине души Ривер признавался сам себе, что просто завидует. От него самого в бою против акума толку немного, разве что амулет собрать наскоро и внимание на себя отвлечь, пока кто-нибудь из экзорцистов не придет. Это было нелегко признавать. И поэтому он предпочитал считать всех экзорцистов заносчивыми ублюдками.
Но этот экзорцист удивил его. Во-первых, он извинился.
- Тут ничего не разберешь за шумом двигателя, - сказал он, во-вторых. - Я из-за этого не могу сориентироваться. Подскажите, пожалуйста, где у них каюты?
И, в-третьих, когда Ривер, краснея от допущенной неловкости, - как он мог забыть, что Нойс - слепой? - объяснял дорогу к пассажирским каютам, а Мари кивал, запоминая, он зачем-то уточнил:
- Мы ведь разговаривали в Ордене, да? Мне знаком ваш голос, но я не помню вашего имени.
- Ривер Вэнхам. Нет, не разговаривали. Я просто мимо проходил, или вы слышали, как я беседовал со смотрителем...
- Ривер, - кивнул Мари. - Я все-таки вас помню. Это вы учили искателей стрелять.
- А... да. Не знал, что это может быть вам интересно...
- Это запрещено, Вэнхам, вы знаете об этом?
- Глупый запрет, - привычно взъярился Ривер. - Я не понимаю, почему их отправляют на миссии практически безоружными? Ладно, акумы, но люди! Всегда ведь находятся желающие поживиться чужим добром, а их оборудование достаточно ценное. Разведки нескольких стран, знаете ли, борются за право первыми разобраться в устройстве наших телефонов.
- Просто начальство боится, что они начнут стрелять по нам. Были прецеденты, - Мари пожал плечами, ощупал выпуклый номерок на двери каюты и толкнул дверь. - Я вас не выдам. Но постарайтесь запомнить: правила в Ордене нарушать чревато. Спасибо, что проводили. Дальше я сам.
И скрылся в каюте. Ривер подумал, что как для такого здоровяка - да ещё и слепого! - у Мари на удивление тихий шаг и легкие движения. Удивительно!
- Но правила, которые мешают функционировать системе, надо менять! - всё же сообщил он в пустоту. В ответ из-за двери раздалось нечто похожее на хриплый кашель с похрюкиванием.
Мари смеялся.
"Ну и пусть", - подумал Ривер.
3.
Пароход звали "Капрал Чапек". Как объяснил Риверу капитан суденышка, МакДугал, назвал он его так в честь приятеля, с которым вместе когда-то ходил в экспедиции. Отличный был вояка и настоящий друг, если верить капитану, а значит и тезка не должен был подвезти.
Он и не подводил. Пыхтел трубой, исправно подъедал уголь и гнал вперед по волнам Индийского океана. Поездка казалась Риверу легкой, почти прогулочной; небольшой шторм, в который они попали, никого не испугал, и пираты им тоже не встретились (правда, встретились контрабандисты, но с ними у МакДугала были какие-то свои, недолгие, полуночные дела, в которые Ривер предпочел нос не совать и лишнего не спрашивать).
Наконец, они прошли Суэцкий канал. Ривер уже бывал здесь раньше, ещё когда после призыва попал на службу на Ближнем Востоке, где молодого инженера и отыскали рекрутёры Ордена. Тогда Порт-Саид, "ворота Средиземного моря", его очаровал с первого взгляда. Белоснежные дома, острые иглы минаретов, причудливое смешение арабского и европейского... Пообвыкнув, он уже гораздо спокойнее относился к этому солнечному городу, научился замечать грязь, избегать лишних опасностей и противостоять опасностям неизбежным. А сейчас он вновь готов был искренне любоваться Порт-Саидом, хотя солнце безжалостно выжаривало палубу.
Впрочем, Вэнхаму было не привыкать.
Именно благодаря тому, что он торчал на палубе в тот день и любовался городом, появление акумы не стало внезапностью для экипажа, когда огромное, похожее на морского ежа страшилище всплыло у борта парохода, переворачивая лодчонки арабских мальчишек, пытавшихся продать фрукты или развлечь матросов акробатическими трюками. Даже не успев толком испугаться, дети юрко, как вспугнутая сельдяная стайка, бросились к берегу, а Ривер заорал своим:
- Ложись! - и успел рухнуть на палубу до того, как акума начал пальбу из всех своих орудий. Пули застучали по железным бокам "Капрала", Вэнхам пытался добраться по-пластунски до прикрытого мешковиной амулета, снизу на шум уже спешил Мари, разматывая свои струны...
- Хэээй! - послышался девичий голос со стороны порта. - Рыбка-рыбка, а повернись-ка ко мне!
Выстрелы прекратились. Акума медленно разворачивался к новой противнице.
- Ты одна или с подружками? - допытывался звонкий голос. - Ловись большая...
Раздался взрыв, смешавшийся с плеском волны и грохотом обвалившейся стены портового склада - перед смертью акума все-таки успел выпустить пулеметную очередь. И, кажется, не он один.
Ривер осторожно приподнялся над парапетом. По пристани плясала худенькая чернявая девчушка. Плясала, прыгала, кувыркалась, короткими перебежками перемещалась от одного укрытия к другому, уходя от пуль акум и при этом еще и успевая стрелять в ответ. Тонкую, подростковую фигурку обтягивала черная форма с серебряным шитьем, а короткоствольный арбалет был заряжен частичками Чистой Силы.
- ... и маленькая!
"Наша!" - с необъяснимой гордостью подумал Ривер.
- Ноэль Органон! - а это уже Мари - выбрался на верхнюю палубу, откуда мог хорошо видеть всех противников. Акум было не то, чтоб много, но они уходили от экзорцистов под воду, бились о днище парохода, раскачивая его. Палуба уходила из-под ног, но Ривер вцепился в рукояти амулета, направляя луч - он не собирался оставаться в стороне от сражения.
Когда сражение закончилось - так же внезапно, как и началось - водная гладь была вновь зеркально-чиста, солнце продолжало светить безмятежно, а осколки акум благополучно пошли ко дну. Только опустевшая пристань и стены в щербинах от пуль напоминали, что недавно тут было жарко отнюдь не только по вине африканского солнца.
Смуглая, черноглазая экзорцистка поднялась на палубу и, прежде всего, решительно пожала руку Мари. И лишь затем повернулась к капитану.
- Моё имя - Сол Гален, - сообщила она и тряхнула кучерявой челкой. Она была ниже капитана МакДугала на две головы, но все равно как-то умудрялась смотреть на него свысока. - Куда направляется это судно?
Против обыкновения Ривер не испытал раздражения от приказного тона в словах экзорцистки. Наверное, все ещё сказывался выброс адреналина в кровь.
- В Чивитавеккью, мисс. А затем - к берегам Британии и меловым скалам Дувра.
- Отлично! - она довольно потерла ладони. - Тогда принимайте меня на борт и подготовьте каюту. Я отправляюсь с вами!
Палуба едва заметно подрагивала у них под ногами, но теперь это не было сигналом беды, наоборот - заработало машинное отделение.
С берега уходящему пароходу долго махали два искателя:
- Доброго пути, мисс Гален!
Когда Сол думала, что на неё не смотрят, она махала им в ответ.
4.
К берегам Италии они пристали ранним утром. Ривер приязненно попрощался с капитаном и командой (попутчики-экзорцисты или спали оба, или не считали необходимым уделять этому событию хоть какое-то внимание) и сошел на твердую землю, наконец. После стольких дней пути то, что поверхность под ногами не качается, казалось невероятным чудом.
Он подхватил свой чемодан и успел на следующий в Рим почтовый дилижанс. Так, теперь главным будет не заблудиться...
Во время плавания Ривер старательно перечитывал "Прогулки по Риму" Стендаля, надеясь впечатлиться городом заранее. Он закрывал глаза и пытался представить грандиозные опустевшие палаццо, дикую красоту остатков древнеримских развалин, музеи и галереи. Получалось плохо.
Еще хуже получилось это представить в самом Риме. Город-музей внезапно показался ему слишком пестрым, слишком претенциозным и довольно грязным, хоть и не без некоторого специфического очарования. Он бродил по улочкам, вздыхая, любовался церквями и глазел по сторонам, пока у него не загудели ноги от усталости, и только тогда он все-таки нанял фиакр, чтоб добраться до папской резиденции. И все это время он не мог избавиться от ощущения, что где-то его обманули.
Наверное, он просто был слишком черствым и нудным человеком для такого прекрасного города. Или слишком не выспавшимся. Или у него было слишком мало времени, чтоб проникнуться духом культурных и религиозных святынь? Ривер дал себе зарок: обязательно вернуться в Рим еще раз, побездельничать пару недель и все осмотреть, как нормальный турист, а не как ужаленный любопытством командировочный.
А ещё ему было интересно сравнивать разноликий, многоголосый Рим с чопорным и торжественным Ватиканом. И проводить параллели с Орденом и порядками в нем. Что-то схожее уж точно было, особенно в этой уверенности папства, что оно управляет всем и вся.
А впрочем, с чего бы им не быть схожими? Управляют ведь одни и те же люди.
В одном из запутанных переходов встретил чиновника с эмблемой Святого Грааля на лацкане, к нему и обратился с просьбой посоветовать, кого же ему разыскивать.
Старик-чиновник внимательно, со всех сторон осмотрел его паспорт и направление, выданное канцелярией Океанского подразделения, даже понюхал их зачем-то. Затем пожевал губу и выдал, наконец, вердикт:
- К Леверье ступайте, молодой человек. Он в своем кабинете, этажом выше, поплутаете там чуть и... Вам повезло, что он ещё здесь, поговорите с ним - избавите себя от тягомотины с оформлением и экзаменацией. Если не боитесь, конечно.
- А что? Он такой страшный? - растерянно уточнил Вэнхам.
- Он же Леверье! - старик посмотрел на "темного" собеседника с каким-то неясным тому презрением, Ривер смутился, извинился, поблагодарил и быстро пошел дальше, не продолжая расспросов.
5.
Нужный кабинет он нашел быстро. Особенной догадливости для этого не потребовалось: на обтянутых кожей дверях висела позолоченная табличка "Старший инспектор Малькольм С. Леверье". Ривер попытался кое-как причесать вечно топорщившиеся во все стороны волосы, осознал всю бесполезность этих попыток, вдохнул, выдохнул и постучал. За дверями некоторое время стояла тишина, а затем одна створка распахнулась.
- Добрый день. Вы по какому вопросу? - спросили Ривера откуда-то снизу. Тот удивленно опустил взгляд и увидел белобрысого мальчишку, лет тринадцати, может, даже младше. С твердым, невероятно серьезным для его возраста, взглядом, настолько же невероятно прямой спиной и ватиканской эмблемой на галстучной булавке.
Видимо, Ривер слишком долго хлопал глазами, пытаясь соотнести юный возраст секретаря со своими представлениями о должности, что мальчику пришлось повторить свой вопрос, уже громче.
- А... - глубокомысленно изрек Вэнхам. Малец терпеливо ждал. - Мне необходимо поговорить с инспектором Леверье.
- Я предполагал это, - секретарь выразительно покосился на табличку с именем на двери. - Уточните, пожалуйста, тему разговора и как вас представить?
- Ривер Вэнхам. Я ученый. Из Океанского подразделения, меня перевели в Центр... - второй раз за день он протянул свои документы, не уверенный, что они кого-то заинтересуют, но мальчик ловко выхватил их из пальцев и даже бегло просмотрел.
- А, Вэнхам... амулеты, верно? - Риверу стоило немалых трудов не уронить челюсть и кивнуть. - Ожидайте.
И скрылся за дверями. Ждать, впрочем, пришлось недолго, спустя пару минут мальчик появился вновь и провел ученого сквозь приемную, сплошь заставленную шкафами с книгами и документами.
Инспектор, вставший из-за стола навстречу Риверу, показался ему даже чересчур внушительной фигурой. Жесткая линия губ, суровый взгляд, авторитарные жесты - все в нем выдавало человека, обличенного властью, осознающего всю её тяжесть и ответственность. И готового при необходимости придавить этой тяжестью всех несогласных.
- Прошу, присаживайтесь, - он указал на кресло перед своим столом, и Ривер безропотно плюхнулся на сиденье. - Выпьете чаю со мной?
Вопрос был задан так, словно никакого другого ответа, кроме положительного, не предполагал, но Ривер все равно зачем-то кивнул.
- Говард, будь добр, принеси нам чаю.
- И бисквит, сэр?
- Да. Там ведь ещё остался клубничный.
- Да, сэр.
- Ну вот, - Леверье довольно улыбнулся, и у Ривера по спине пробежался табун мурашек. - Я с большим интересом ознакомился с вашей работой, капитан Вэнхам...
"...а еще с военным досье", - мысленно дополнил эту фразу Ривер.
- Она впечатляет. Для человека, практически незнакомого с понятием работы магической энергии, вы удивительно точно ухватили суть вопроса.
- Прошу меня простить... - голос Ривера от волнения сперва прозвучал слишком тихо, он раздраженно кашлянул и повторил уже громче:
- Господин инспектор, прошу меня простить, но понятия работы и энергии с точки зрения физики мне знакомо достаточно хорошо. А законы взаимодействия, принципы - они одинаковы, вне зависимости от источника. Поэтому вы несколько преувеличиваете удивительность моих выводов.
В кабинет вернулся Говард - руки были заняты подносом, поэтому дверь за собой он небрежно подтолкнул пяткой. Та хлопнула слишком громко, и Леверье укоризненно покосился на вмиг смутившегося мальчика. Пряча глаза от неловкости, юный секретарь принялся быстро выставлять чайные приборы на стол, а Ривер поспешил продолжить, чтоб отвлечь внимание строгого начальства на себя:
- Кроме того, военная инженерия - моя специальность. Поэтому мне и показалось, что эти мысли и разработки могут пригодиться ордену, - быстро выпалил он и добавил веское: - Сэр.
Инспектор кивнул.
- Да. Я затребовал внутренние оценки вашей работы, получил в довесок к ним рекомендации от смотрителя Нансена... - он подвинул к Риверу блюдце с бисквитом. - Да вы ешьте тортик, не стесняйтесь.
- Спасибо, - тот сунул ложку с пирожным в рот. - Очень вкусно.
Леверье заулыбался довольно:
- Я рад. Люблю, знаете ли, экспериментировать с компонентами, - Ривер едва не поперхнулся, - и не всегда бываю уверен, что результат понравится другим. К тому же, когда я готовлю, мне лучше думается. Так вот... о чем мы?
- О моих рекомендациях.
- Именно. Но ещё больше ваших инженерных талантов меня заинтересовал ваш талант администратора.
- Но, господин инспектор, у меня нет опыта работы администратором...
- У вас есть опыт командования отрядом - не смущайтесь, я узнал обстоятельства получения вами внеочередного звания. У вас есть стремление организовывать и систематизировать беспорядок вокруг себя. А ещё, - он наставил на Ривера указательный палец, - у вас есть понимание того, что правила - какими бы они ни были по вашему мнению, верными или неверными, - необходимо соблюдать.
"Он знает или не знает про искателей и уроки меткости?" - промелькнула в голове паническая мысль, но Вэнхам запил её чаем и сказал со значением:
- Правила - это правила. Они ненамного слабее физических законов, с ними нельзя не считаться.
- Абсолютно с вами согласен. И надеюсь, что вы не измените своего мнения позже. Нам нужны в Европейском подразделении лояльные сотрудники.
- Тогда вам остается только заполнить некоторые бумаги, и затем вы сможете отдохнуть и присоединиться к нам в путешествии. Завтра, около десяти утра, я вновь выезжаю в штаб-квартиру. Думаю, вы не откажитесь составить нам компанию.
- Нет, конечно, я буду вам весьма обязан...
- Вот и хорошо. Говард, пожалуйста, проведи капитана Вэнхама в канцелярию.
- Следуйте за мной, пожалуйста, - сухо проговорил мальчик, и Ривер быстрым шагом покинул кабинет.
В коридоре Говард внезапно обернулся и спросил:
- Вы уже поселились где-нибудь?
- Нет. А что?
- Пойдемте, я сперва вас поселю в нашей гостинице. Оплачивать её не надо будет, вы же сотрудник Ордена.
- Я могу и потом...
Мальчик глянул на него так, как смотрят на полудурков: с легкой жалостью и вынужденным терпением.
- "Потом" может настать довольно поздно. Наши уж если вцепятся - заставят вас записать всю биографию, от самого рождения и с указанием точного порядка выпадения молочных зубов, и обязательно при них. А если вы "потом" будете метаться по ночному Риму в поисках места для ночлега, с вами может случиться какая-нибудь неприятность.
- Ты... - Ривер наткнулся на холодный взгляд мальчишки, запнулся и поправился тут же: - Вы имеете в виду каких-нибудь грабителей? Я могу постоять за себя, не сомневайтесь...
Говард хмыкнул.
- Свежие трупы за вами убирать тоже не в наших интересах. Идемте. Вы теперь в некотором роде под моей опекой.
Уже позже, когда они оставили чемодан Вэнхама в указанной мальчиком гостинице и дошли до канцелярии, где Риверу вручили толстенную стопку бумаг на заполнение, а Говард салютовал коротко и вернулся к исполнению основных обязанностей, ученый проводил его взглядом и обернулся к чиновнику за кафедрой:
- Какой все-таки молодой у Леверье секретарь...
- А он не совсем обычный секретарь, - равнодушно ответил ему давешний старик.
- Аааа... родственник...
- Нет, - чиновник протянул ему вторую стопку бумаг. - Телохранитель. Садитесь вон там, за стол, и можете начинать заполнять.
6.
Ривер вернулся в гостиницу усталый, проспал ночь, как убитый, и разбудить его, пожалуй, смог бы только пушечный выстрел. Или солнечный луч, пробравшийся между тяжелыми занавесями, и настойчиво, упорно светивший ему то в один глаз, то во второй.
И разбудил-таки, зараза.
Как назло - в отведенном Риверу номере не оказалось часов, а свои карманные он замотался и забыл завести. Пришлось вскакивать, наскоро делать зарядку, умываться прохладной водой, одеваться в дорожную одежду и бежать вниз, в гостиничный холл, чтоб уточнить время там. А уточнив - вздохнуть, собраться гораздо спокойнее и позавтракать в маленьком бистро неподалеку. Пить чай с бисквитами в гостях у начальства Риверу почему-то больше не хотелось.
После завтрака время у него еще оставалось, поэтому он отправился гулять по Ватикану. Ошеломился собором Святого Петра, восхищаясь, прошел по залам пинакотеки... Потом он умудрился заблудиться все же и безумно обрадовался, когда на одной из открытых галерей заметил светлую макушку секретаря Леверье. "Уж этот-то меня выведет!" - радостно подумал и уже устремился вперед, чтоб поздороваться и попросить помощи, но что-то его остановило, заставило замедлить ход, замереть на полпути.
Этим "чем-то" было выражение, застывшее на лице мальчишки. Тяжелое, тоскливое, обреченное. Говард стоял у парапета, уложив руку на перила, и смотрел вниз. Он не заметил Ривера, он вообще ничего не замечал, только смотрел и смотрел, не отводя глаз. Казалось - если б он, хоть на секунду, потерял остатки самоконтроля, он бы сиганул с высоты этой галереи, наплевав на опасность разбиться о камни брусчатки. Вниз. Где блестело сокровище, которого он мог быть лишен навсегда.
В воздухе разливались птичьи трели, где-то под навесом ворковали голуби, шумела листва. Юношеский голос внизу громко и четко отсчитывал: "Раз. Два. Три. Четыре. Пригибайся ниже. А теперь вверх пошел! Как ты руку держишь? Два. Три. Четыре..."
С противоположной стороны от Ривера к мальчику подошел Леверье. Некоторое время он тоже стоял, глядя вниз, затем что-то сказал негромко, обнял, прижимая к себе за плечи и неловко поглаживая по волосам.
Нет, Говард не плакал. Но он искренне нуждался в утешении. Третьему человеку вмешиваться в эту ситуацию было никак нельзя. Поэтому Ривер развернулся и пошел прочь, надеясь, что отыщет какой-нибудь указатель или другого проводника.
А на площадке внизу незнакомый ему инструктор продолжал отрабатывать с учениками навыки ближнего боя.
- Раз. Два. Три. Четыре. Бей резче. Три. Четыре...
Этот голос Ривер услышал потом ещё раз, когда дожидался своих попутчиков на вокзале. Леверье отозвали как раз, кто-то из особенно высокопоставленных духовных лиц, в чьих знаках отличия Вэнхам до сих пор разбирался плохо. Говард стоял в стороне, у колонны, просматривая зал, а Ривер - у окна, бегло вчитываясь в заголовки свежей газеты. Опять война, правительства разных стран заверяют друг друга, что не оказывают поддержки ни одной из конфликтующих сторон, но вооружение продают все равно, потому что если оно необходимо - как же его не продать, а обычные люди маршировали в бой, совершали какие-то героические подвиги, некоторые даже не погибали...
- Ты только не погибни до нашей следующей встречи, - сурово приказал голос. Стараясь не подавать виду, Ривер осторожно выглянул из-за газеты, но ему был виден только смутный силуэт в тени колонны. Говард продолжал внимательно смотреть в зал.
- Глупости, - ответил. - Мне ничего не угрожает. Вы лучше себя поберегите.
- Если мы будем себя беречь, зачем мы нужны? - веско сказали ему. - Но мы ещё встретимся однажды. А то что Токуса ляпнул тогда... ты же его знаешь. Не бери в голову пустого.
- Да, - Говард на мгновение прикрыл глаза и добавил тихо, почти неразличимо:
- И, пожалуйста, пусть она не плачет обо мне.
- При мне она не плачет, а я буду рядом. Удачи, Ворон!
Говард все-таки обернулся. И провожая взглядом мелькнувший "хвост" рыжего одеяния, что-то прошептал беззвучно - то ли молитву, то ли проклятья вслед.
Потом вернулся к своим наблюдениям.
"Нет, - подумал Ривер. - Он все-таки какой-то неправильный мальчишка. Таких не бывает... не должно быть! Правда ведь?"
7.
"Не Черного ли замка то массив, слеп, как безумца сердце..." - вертелось в голове у Ривера, когда они, спустя всего пару дней, вплыли в главный штаб по подземным каналам на небольшой плоскодонке, которая опасно покачивалась на волнах и грозила перевернуться от каждого неловкого движения. Говард сидел у руля, один из солдат охраны старательно работал веслами, второй делал вид, что работает, а сам дремал, едва заметно покачиваясь вместе с лодкой.
Леверье читал. Он вообще всю дорогу, постоянно что-то читал, делал какие-то пометки в блокноте, только изредка отрываясь, чтоб поесть, поспать или отдать несколько коротких приказов подчиненным. Ривера это только радовало, он боялся, что в пути его будут расспрашивать о чем-то, выпытывать подробности биографии... Он даже со скуки сам начал рассказывать что-то Говарду - тот умел мастерски изображать заинтересованное выражение лица и наводящими вопросами подбадривать собеседника. После таких разговоров Ривер думал обычно: "И чего это я разоткровенничался?", - но ответить самому себе так ни разу и не смог.
Штаб-квартира встретила их недружелюбно. Шепотками за спиной, косыми взглядами. Ривер подумал, это из-за того, что он приехал вместе с Леверье - начальство ведь, как известно, никто не любит. Да и новичков тоже любить пока не за что, вот он пообвыкнется немного - тогда и обрадуются.
Ривер вспомнил гнилую атмосферу в Океанском подразделении и решил не тешить себя пустыми надеждами. Ладно, он сюда работать приехал. Мир спасать по мере сил. А не радовать кого бы то ни было своим присутствием.
Но все равно было чуть тоскливо.
Впоследствии оказалось, что он был прав примерно наполовину. Ребята в научном отделе были все свои - слегка чудаковатые, талантливые и упрямые. Присмотревшись к Риверу, они приняли его пусть не как родного, но достаточно приязненно, чтоб можно было выдохнуть спокойно и начинать постепенно вникать в дела.
А когда Вэнхам сунулся было в кабинет к смотрителю и обнаружил там практически пустое, чисто прибранное помещение и никаких следов присутствия хоть какого-нибудь хозяина, Джиджи Луджан объяснил ему причины первоначальной настороженности ребят:
- Ты с Леверье прибыл. Они решили, что ты будешь новым смотрителем.
- Э? Новым смотри... Погоди, а старый-то куда делся?
- Сломался, - сказал Джиджи, флегматично ковыряясь отверткой в бракованном големе. - Недели две назад. Мы зашли за ним утром, а он на люстре качается, язык набок свесив. Вот теперь ждем, кого на замену пришлют, но пока никто на место покойничка не рвется особо, а Леверье сообщил, что за всеми нами будет присматривать лично, пока кандидатуру не подберет. Всех трясет... так что не обижайся на ребят, они не со зла, просто от нервов. А ты сам-то как? Выпить хочешь?
От вопросов Риверу отчего-то стало не по себе.
- Нет. Я вообще спиртного не пью, организм...
- Это хорошо, - все так же флегматично подытожил Джиджи. - А то спиваются некоторые и никакого толку от них. Придержи-ка крыло, пока я прикручу?
Вэнхам послушно подхватил плоскогубцы. Мысли так и роились в его голове и требовали упорядочивания.
8.
Сол Гален он встретил случайно. Спускался, волоча огромную коробку с инструментами, и чуть было не уронил эту тяжесть себе на ногу при встрече. Не то, чтоб Сол была настолько красива, вполне обычная девчонка, хоть и миловидная. Просто за коробкой ни черта не было видно, и когда рядом внезапно раздалось:
- Смотри, куда прёшь, идиот! - он подпрыгнул и завертелся на месте, пытаясь удержать равновесие, почти столкнулся с идущим позади Джиджи, ухнул все-таки ношу на пол, а не на ногу и смог проговорить в ответ только нечто вроде: "И я рад вас видеть, мисс Гален".
- Да ну? - ехидно хмыкнула девушка и пошла дальше. Шла она как-то неправильно и всё старалась держаться поближе к стене. И - показалось ему или нет? - покачивалась едва заметно.
- Слушай, - он повернулся к коллеге, - да она же ранена!
- И что? Первый раз, что ли? Давай, осталось еще два спуска пройти.
- Это ж не срочно... А ей никто не поможет?
- Санитары помогут, если упадет, - Джи пожал плечами. - И пошлет она тебя по-матушке, если надумаешь лезть. А у нас разве работы не хватает? Эй, ты куда это?
А Ривер уже догонял медленно одолевающую ступеньки экзорцистку.
- Вам, чего, своей работы мало? - раздраженно повторила она вопрос Джи, когда Ривер предложил ей свою помощь. Тот в ответ пожал плечами:
- Какой смысл в нашей работе, если не будет вас? Идемте, я доведу вас до лазарета, вам же тяжело
Довести не получилось - в какой-то момент Сол просто рухнула вперед, Ривер еле удержал её от падения. И дальше уже понес на руках, благо девочка оказалась совсем легонькой.
- Как вас угораздило-то подставиться? - спросил потом, когда зашел проведать.