ВЕЛИКИЕ ВОИНЫ И ВЕЧНОЮНЫЕ ДЕВCТВЕННИЦЫ-НИМФОМАНКИ
Эпическое фэнтези: основные признаки, слабости и преимущества жанра
на примере цикла А. Зорича о Сармонтазаре
В данной работе мы будем пользоваться полушутливым определением Рысенка Дэна, которым он описал такой подвид фэнтези, как эпическая. Рысенок, правда, называет этот поджанр "высоким фэнтези":
ВЫСОКАЯ ФЭНТЕЗИ
Главнй герой как минимум наследный принц. Главная задача - спасение своего королевства
А) от нашествия жутких чудовищ
Б) от нашествия жутких варваров
В) от нашествия жутких магов
Г) от нашествия жутких соседей
Д) от нашествия жуткого конца света
Е) от нашествия жуткой тещи
Много драк, массовых батальных сцен, героических подвигов и конфузных ситуаций.
Термин "высокая" используется Рысенком для того, видимо, чтобы избежать путаницы с уже введенной им ранее "эпохальной" фэнтези. Полное рассмотрение классификации, предложенной Рысенком, выходит за рамки данной работы; но все же мы рискнем усилить терминологическую путаницу и далее будет применять созданное им определение к той фэнтези, которой назовем эпической из-за ее глубокого родства с эпосом.
Эпос, как известно, бывает разной степени зрелости. Эпическая фэнтези имеет мало общего (кроме родимых пятен, о которых мы поговорим позже) со зрелым (героическим) эпосом периода феодальной раздробленности, из которого родилась легенда о короле Артуре, породившая, в свою очередь, основное направление современной фэнтези. В европейском культурном наследии аналогом зрелого эпоса является "Песнь о Нибелунгах", в русском эпосе - т.н. "киевский" цикл, посвященный государственной деятельности и личной жизни трех великих богатырей. Подробно трансформация этой части эпоса в современной культуре рассматривается в моей статье "Русский национальный характер: архетип и тенденции развития", и сейчас мы этого вопроса касаться не будем.
Эпическая фэнтези архаична, она восходит к песням о богах и героях, о трикстерах масштаба Локки или же самого Сатаны. Материалом, на котором мы будем рассматривать эпическую фэнтези, нам послужит сага А.Зорича о Сармонтазаре в той ее части, где повествуется о войне Третьего вздоха Хуммера ("Знак разрушения", "Семя ветра", "Пути Звезднорожденных"). Вторая часть саги - "Люби и властвуй", "Ты победил", "Боевая машина любви" и "Светлое время ночи" может быть отнесена к эпической только в той ее части, где описывается переменчивая и прихотливая судьба Лагхи Коалары. Хотя необходимо отметить, что и вторая часть саги обладает признаками и размахом эпического фэнтези, ибо ее стержнем, как выясняется в конечном итоге, является противостояние развоплощенного народа фреонов с людьми и оборотнями, борьба фреонов за возвращение на земные пажити. Но - только в конечном итоге; само повествование во второй части сармонтазарского цикла посвящено совсем иным проблемам.
Мы еще вернемся к событиям второй части цикла для иллюстрации любопытного отличия, которое и делает эпическое фэнтези - эпическим.
Итак, главные герои саги - Звезднорожденные. В общем и целом - почти что боги. Их трое, один, как и говорилось выше, принц. В полном соответствии с законами жанра, Элиен теряет свою армию в кровопролитном и бесчестном сражении с силами Зла на первых же страницах первой книги. Ему больше ничего не остается, как выйти на дорогу личной борьбы со злом, причем в самом прямом смысле. Элиену приходиться заняться даже не геометрической, а географической магией, и пересечь весь континент, своими ножками протоптав прихотливый Знак Разрушения, который лишит Зло его мощи и силы.
Ясно дело, что ему это удается, хотя и не без затруднений, описанию которых и посвящен первый том саги.
Второго полубога зовут Октангом Урайном, он самого низкого происхождения, и именно он, конечно, показал силам Зла дорогу в эту счастливую страну. Авторам хватает чутья для того, чтобы не выводить на сцену само Зло, самого Сатану - самого Хуммера, воплощение Хаоса и Разрушения. Урайн всего лишь его земное воплощение.
Описать Вселенское Зло как оно есть во-первых, технически очень сложно - мало кто с ним сталкивался лицом к лицу. Те, кто выжил после этого, вовсе не горят желанием распространяться об увиденном. Но все же некоторый процент свидетелей, очевидцев и торговых представителей упомянутого брэнда присутствует среди читателей. Описывая само Зло, велика вероятность облажаться и быть уличенными в полном незнании вопроса. Во-вторых, достоверное изображение Зла не является задачей художественной литературы.
Поэтому Хуммер в саге уже повержен и спит. Но во сне он иногда вздыхает...
Об Октанге Урайне и его личной жизни можно сказать следующее. Перед нами чистый параноидальный тип; он желает захватить власть во всем мире, но совершенно непонятно, какую выгоду из этого извлечет он сам. Ну, точнее, дается понять, что лично ему весь этот мир и его захват до фени - Урайн является марионеткой Хуммера, и захват мира с его последующим, видимо, уничтожением, является желанием самого Хуммера. Но переадресация ответа - это не ответ; зачем Хуммеру разрушенный мир, не объясняется. Это, несомненно, относится к тому, что мы в рамках данного исследования называем родимыми пятнами эпоса.
Никто не знает, зачем Локи убивает Бальдра. Рыжего ётуна сложно заподозрить в мазохистских наклонностях, а что с ним сделают асы после смерти самого лучшего из них, сообразил бы самый тупой эйхенрий. Или - зачем Змей Горыныч ворует племянницу киевского князя уже после заключения взаимовыгодного договора с Добрыней Никитичем? Любознательные потомки, которые не успокоятся, пока не найдут объяснения всему, предложили уже сотни объяснений обоим фактам - но суть их в том, что оба эти поступка необъясняемы и немотивированны. Это просто ДОЛЖНО было произойти. Возможно, Змей Горыныч и Локи сделали это просто для того, чтобы исследователям эпоса было чем заняться?
В данном случае мы видим, что эпос и его жесткие каноны до известной степени поддерживают автора и не дают ему погибнуть. Допустимый процент логических нестыковок здесь исходно выше, чем в других жанрах. Упомянем к слову другой пример эпического фэнтези - "Евангелие рукотворных богов" Вознесенского (на бумаге пока не выходило, но на СИ это довольно известных роман). Зачем Ключник и Кэт идут к Белухе, ясно. Кэт для этого пришла в наш мир, а Ключник назначением своей жизни выбрал защиту богини. Но зачем с ними идут еще четверо? Ответ, конечно, очевиден - для толпистости. Но вся загвоздка в том, что сам сюжет, сам настрой и пафос произведения уберегает автора от подобных вопросов. Они идут потому, что идут - и все.
Однако, несмотря ни на что, я хочу поговорить об Урайне и его личной жизни. Перед нами, как уже говорилось, человек параноидального склада; из такого же теста были слеплены Сталин, Гитлер, и, возможно, другие тираны. Историческая справка представляет нам разнообразный тип организации личной жизни у тиранов. Сталин был любвеобилен, судя по некоторым источникам - садистичен. Всех своих детей, включая незаконнорожденных, он поддерживал и помог пристроиться в жизни, хотя близкого личного контакта, видимо, у него ни с кем не было. Гитлер в личной жизни был скромен, к женщинам относился романтически (по тем сведениям, которые общедоступны), и был склонен к мазохизму. Детей не имел. Прошедшую недавно информацию о гомосексуальности Гитлера мы отнесем к отрыжке духа времени; в наше время нельзя стать известным, не будучи геем, или на самый худой конец, бисексуалом.
Если же мы обратимся к другим образчикам жанра, то можно вспомнить Терри Гудкайнда. Его цикл "Правила волшебника" несомненно относится к эпическим, но мы не уделим ему много внимания потому, что я считаю, что исследованиями англоязычной литературы должны заниматься англоязычные же исследователи. Главный злодей у Гудкайнда относится к типу "Сталин" - он садист, у него куча законных и незаконных детей, один из которых и становится главным героем повествования. Он, в отличие от отца, добр. Но мыслит он как государственный муж, что тоже логично.
Но даже Гитлер, заметим, в конце жизни несмотря на свою несомненную занятость в деле захвата мира, нашел свою любовь, которая осталась ему верна.
У Октанга Урайна нет возлюбленной; вообще никакой... и это делает его образ еще более картонным, чем он мог бы быть. Ой, то есть не картонным... эпическим, конечно же. Однако есть пределы, до которых можно безоглядно положиться на каноны жанра.
Скажем, однако пару слов о третьем Звезднорожденном.
По происхождению Шет окс Лагин что-то вроде мещанина, крепкого середнячка. Но он честолюбив (в начале своего жизненного пути) и занимается дипломатической карьерой.
Наличие трех протагонистов обогащает атмосферу привычного противостояния один на один и увеличивает количество сюжетных возможностей, которыми располагают авторы.
Со стороны Добра мы имеем так же не самого бога, которого Хуммер, конечно, уже успел разодрать в клочья; но его ближайшего друга и помощника, воспитанника - практически бога. Леворго хранит сердце Лишенного Значений и помогает Элиену в первой части саги. Дальше Элиен уже справляется один.
Описание всех сюжетных перипетий имеет мало смысла. Безусловно присутствует то, что требуется рамками жанра - много захватывающих дух сражений, любовь и магия, прекрасные, нестареющие красавицы и великие воины. А еще судьба. Так же необходимо отметить, что ровно так же, как и эпос отражает суровую правду жизни, так и эпическая фэнтези отражает то же самое. История Земли показывает, что властители, оставленные без контроля общества, будут заниматься только одним - войной и бесконечными грабежами, переделом территорий и ресурсов.
Именно этим и занимаются герои саги Зоричей, с упоением, которое им предписывается их социальным и сюжетным положением. Это могут быть мудрые стратеги и тактики. Те из них, кто защищает добро (читай: Сармонтазару от Алустрала) - даже где-то гуманны. Но вся их жизнь посвящена войне. Они созданы для этого и с успехом справляются со своей миссией, не ропща на нее и даже не представляя себе иного пути.
Эпос - не место для тихого горения, для душевного самосовершенствования, для каждодневного подвига преодоления себя или обстоятельств, которое, например, выпадает на долю героев "Искры жизни" Ремарка.
Но, возможно, что Звезднорожденный, предающийся рефлексии, выпадал бы из рамок собственного образа и казался бы не на месте? Так или иначе, это осталось неизвестным, поскольку герои не предпринимают попыток стать людьми.
Мы продолжим рассмотрение самих героев, их характеров и отношений поскольку меня в художественной литературе всегда больше всего волновало описание отношений между людьми. С мужчинами все более-менее ясно, перейдем к их верным спутницам.
В первой части саги женский образ имеет наиболее характерные для эпоса черты; затем роль женщины в сюжете развивается и углубляется, при сохранении, однако, несущих признаков эпической героини.
Итак, главная женщина первого тома - это идеальная спутница мужчины. Появляется посредством надевания артефакта на подходящий объект (живую женщину или же статую), безумно страстна и сексуальна, ну и красива, конечно же, как рассвет, с которым она исчезает, предварительно сделав несколько оберегающих героя пророчеств. Такие скучные материи, как материальное обеспечение отношений, брак и дети в ее устах не звучат никогда. Ибо идет война бобра с ослом, и тут не до пошлостей. Естественно, что такими мелочами, как собственный характер, воля, и сюжетная самостоятельность этот образ не наделяется. Гаэт - та, ради которой все; Элиен щадит своего злейшего врага потому, что Гаэт оказывается его земной тенью (чтобы это не значило), и убив Урайна, он лишился своей идеальной возлюбленной.
В конце первого тома нас ждет первая и единственная на всю сагу свадьба - Элиен, как честный человек, женится на Гаэт. Личную жизнь Октанга Урайна мы уже рассмотрели. Шет окс Лагин проводит дни в компании бутыли с вином и умного хорошенького мальчика. Не в том смысле, в котором можно подумать - Лагин относится к нему исключительно как к сыну, которого не успел сделать сам. Впрочем, после того, что Шет пережил, его тихое пьянство и пассивность неудивительна; авторы, создавая его образ, явно находились под влиянием фразы Стругацких "...и можно уважать и преклоняться перед старым, оплывшим алкоголиком, потому что он прошел через такой ад - и остался человеком". По крайней мере, мне эта фраза вспомнилась дважды, пока я читала о судьбе Шета. (Цитата, конечно, неточная).
Но вернемся к женской галерее образов.
Главная героиня второго тома уже имеет некоторые признаки сюжетной автономности. Хармана Гамелин - глава клана; она, согласно требованиям жанра, прекрасна и сексуальна, но при том жестока и расчетлива. Она предпочитает нового героя, Герфегеста, своему собственному мужу, хладнокровно прирезав последнего. Впоследствии ей предстоит повторить эту сценарную схему, бросив Герфегеста ради еще более нового, во всех смыслах, героя. Отличие этого героя, Элая, от Герфегеста, конечно же в божественном, высшем происхождении. Ну, там седьмая вода на киселе - сын Звезднорожденного и тени Звезднорожденного. Но тем не менее.
На примере образа великолепной Харманы мы встречаемся со всеми слабостями, которыми жанр и лишь до некоторой степени авторы наделяет героиню (в художественно-техническом смысле). Первое - это, опять, же, отсутствие характера. Надо было по сюжету (читай - ради спасения мира) сменить Стагевда на Герфегеста, а Герфегеста на Элая - без вопросов. Сменила. Нет вопроса на ответ "Почему она это сделала?", мы уж не говорим об ответе на более глобальный в техническом смысле вопрос - "Зачем ЕЙ это было нужно?". Не Герфегесту, не автору, не Синему Алустралу - а самой Хармане. Второе - Хармана не стареет. Она остается и в сорок лет столь же прекрасна, как и в восемнадцать. Ну а что; Гизельхер остается "младым" и того дольше, и этого никого не смущает. В конце третьего тома саги авторам становится тесно в тяжелых, узких рамках эпоса. Они полезны в начале творческого пути - ибо там, где человек опытный видит две стены, ограничивающие свободу творческого буйства, начинающий видит удобный коридор, которым можно пройти и не потеряться в техническо-идеологических дебрях. Имеется попытка объяснения легкого отношения Харманы к смене мужей. Она вдруг понимает, что в Элае было нечто, чего ей не хватало в Герфегесте.
Прекрасно! Но чего ей не хватало в Герфегесте, не объясняется. Не следует из логики сюжета и развития отношений между героями. Возможно, в тексте присутствовало и объяснение ее первой смены мужа, но оно теряется за грохотом рушащихся в гавань Наг-Нараона скал и криками умирающих во имя спасения мира. В принципе, никаких объяснений и не нужно. Хармана совершенно очевидно богиня, а боги не нуждаются ни в логике, ни в объяснениях. Стоя на полу, который в любой момент может раскрыться в яму с кольями, совершенно не хочется интересоваться подробностями личной жизни того, чья рука лежит на приводном рычаге механизма.
В цикле про Сармонтазару мы встречаемся и с дальнейшей эволюцией женского образа. Сюжетная схема такова. Мужчина, беззаветно влюбленный в замужнюю женщину, спасает ее мужа от всяческих неприятностей в обмен на обещание мужа, что он даст развод его любимой. (Это, конечно, уже совсем не то, что бросить Семя Ветра в озеро, после чего Алустрал поднимется со дна океана, а Сармонтазара сгинет в пучине). К слову, абсолютно аналогичный сюжет (про мужа, а не про подъятие земель из океанских вод) мы встречаем в "Стертых буквах" Елены Первушиной. Конечно, понятно, что сюжетов вообще немного... но подобная повторяемость утомляет. Видимо, данная тема сильно волнует умы современных фэнтезеров. Умиляет и гуманность подхода, со всей очевидностью выдающая и принадлежность автора замысла к другой эпохе, далеко отстоящей от суровой романтики века стали, болотных людей и сергамен.
Муж, будучи честным человеком, дает желанный развод. И вот тут Овель оказывается настоящим, живым человеком. Пока возлюбленный странствовал, как ему по его героической сути и положено, она нашла себе иное занятие, чем сидеть с платочком у окна и рыдать. Она стала королевой. Она занялась политикой. Это совсем не героично; это разрушает все рамки эпического канона; но это правдиво и очень по-человечески. Для того, чтобы завоевать женщину, нужно быть рядом с ней, а не носиться по горам и болотам. И одинокий и сломленный герой уходит.
Подытоживая, можно сказать - для того, чтобы пройти расстояние между богами и людьми, иногда приходиться написать семь увесистых томов. Но честное слово, это удивительный и странный путь стоит того - даже не ради его завершения.
А ради самого процесса.
Эпическое фэнтези: основные признаки, слабости и преимущества жанра на примере цикла А. Зорича о Сармонтазаре