Юля снова посмотрелась в зеркало. Причёска лежала под лаком едва ли не идеально, белила придавали коже матовый, аристократический оттенок, тёмные глаза поблёскивали озорным умом - искусно наложенные тени придавали им глубину и отсвет загадки. Она одёрнула красный форменный джемпер и проследовала на первый этаж, за кассу. По-своему престижное место: не нужно стоять весь день в ожидании клиента как чёрт знает кто, одурманивать его рассказами о преимуществах той или иной книжонки - о, сейчас мы как раз завезли литературу авторства самых выдающихся писателей, уважаемый клиент! - получать отвратительные выговоры за невыполнение плана продаж. А деньги всё равно несут ей, Юле. С деньгами всегда связан определённый - нет, не символизм - эмоциональный стресс, особенно когда приходится с ними расставаться. Потому продавщицы могут рассказывать о книге часами, а в памяти покупателя отпечатается всё равно её, Юлин, образ. И маленькое слово к нему: "Плати!".
Разве она не умница? Да, работа действительно не по специальности, но кто сейчас работает по специальности? Главное: иметь хорошего "папу" - в более вульгарных кругах их называют сутенёрами, - чтобы пристроил на хорошее место. Но разве она проститутка? Фу, что вы такое говорите: просто иногда приходится поддерживать отношения с мужчинами - и, снисходительно улыбаясь, принимать от них деньги.
Сегодня ожидался один перспективный клиент: "наружка" из числа студентов, большинство из которых являлись бывшими - или будущими - продавцами, курьерами и общественными активистами, как раз вела это невинное существо к дверям магазина "Э". Это ещё не на убой: вот когда Юля его хорошенько обработает и выжмет всё, что возможно, тогда за него возьмётся враг. Враг, подлый и коварный, обитал где-то на востоке, в двух областях, ещё недавно входивших в состав постсоветского государства. Враг общался по-русски, пользуясь этим, ещё недавно государственным языком. По странной иронии судьбы, Юля и сама принадлежала к русским, но, подобно многим своим друзьям, перекрасилась - речь шла не о краске для волос - и выучила новый государственный язык. Русские быстро находили друг друга в толпе "этих": правильная речь без акцента, никаких деревенских выражений - и лёгкая ирония: ну, сами понимаете, кто ж ещё "их" язык выучит?
Она вспомнила о Мише, продавце-консультанте - и печально улыбнулась. Миша, носивший козлиную раздвоенную бороду едва ли не до груди, тоже был русским. И, конечно, геем, о чём свидетельствовала крупная серебряная серьга. Кто же ещё так гибко приспособится к новым, ультранационалистическим условиям - и к работе в секторе обслуживания? Миша и сам графоманил, а потому разбирался в модных книгах; он был знаком со всеми издателями и молодыми писателями города. Женского общества, несмотря на ориентацию, он отнюдь не чурался - напротив, полагал, что всё в жизни стоит перепробовать, в т ом числе и женщин.
Наконец, он вошёл. Юля сразу поняла, что у ККК нет ничего общего с Мишей: ни бороды, ни серьги в ухе, ни приятных манер. Бледное, небритое лицо, презрительный, высокомерный стиль общения - это с его-то рваными башмаками и засаленной курткой армейского образца! - но всё ему, тем не менее, как-то шло. Даже затравленный взгляд человека, отлично знающего, что его постоянно "пасут" и ведут. Миша говорил, что ничего толком о ККК никто не знает, все данные о нём - сплошные противоречия: он - нацист, он - антинацист, он - голубой, он никогда не имел женщины, он - проститут, и у него полно работы с женщинами, он - мизантроп, он - гениальный учёный и талантливый писатель в жанре фантастики и ужасов - нет, как раз хам и невежда, когда-то принадлежал к запрещённой теперь партии свергнутого президента - нет, напротив, презирал и того, как ни странно - за чрезмерный либерализм и мягкотелость. Глядя на этого человека с неожиданно молодым лицом под седеющими тёмными волосами, Юля как-то почувствовала, что всё о нём в какой-то мере - правда или, более вероятно, правда то, что его хотели бы видеть таким - или иным, повесить какой-то ярлык.
ККК нёс все ярлыки одновременно - и полагал это заслугой. Лоскутное одеяло несовместимых эпитетов смотрелось на нём, как багряный плащ императора. Когда он заговорил, то сделал это по-русски. Миша предупредил её: на самом деле ККК - не русских, он полукровка, и пользуется этим языком лишь потому, что так бросает вызов обществу наиболее решительно.
- А почему он тогда не бросит обществу вызов как-то порешительнее? - Продавец-консультант, шатенка Юля - кассирша сразу не поладила со своей тёзкой - спросила это на "новом" госязыке.
- Либертарианские убеждения. - Миша тактично улыбнулся несообразительной коллеге - той бы только детские книги продавать. - Кстати, ККК настаивает, что три года назад значение этого слова в нашей стране знал только он.
- А, он вроде нового президента. - Продавец Юля, никогда не выступавшая против власти, пока её не свергли, отступила. Новый президент, сменивший революционного, пришёл в политику с эстрады - все знали его, как комического актёра. - Тоже комик?
Миша хихикнул.
- По-своему. Это недоброе чувство юмора загнанного зверя. То, что он говорит по-русски, пусть вас не обманывает - это вроде розовой рубашки.
Юля бросила на Мишу пристальный взгляд.
- Розовой рубашки?
- Да, был такой фильм, где один герой носил розовую рубашку, чтоб к нему цеплялись - а потом избивал их. Ведь сам он являлся мастером рукопашного боя.
Это было слишком сложно и неправдоподобно.
- Но ведь ККК - писатель?
- Ещё и мастер рукопашного боя. Говорят, пропавший талант. Выиграл первенство страны по национальному единоборству после всего полугода занятий.
- ...И после этого заговорил по-русски? - Юля-продавец оживилась - у неё это всегда случалось после того, как прозвучит слово "национальный".
- Да, говорят, что-то не понравилось. - Миша развёл руками. - Едва ли всё из этого правда, но он даже написал научную работу о вреде этого единоборства для здоровья.
Юля это и без научных статей знала: там, где бьют руками и ногами по голове, здоровья больше не станет.
- В статье вроде как доказывалось, что единоборство это создано для подготовки смертников-камикадзе.
Конечно. Зачем диссертации? Понятно, что потом они ещё и пулю в лоб захотят.
- Его одногруппника убили - ну, 20 февраля, когда снайпера...
О снайперах милиции особого назначения, наваливших в тот день десятки трупов, только и говорили. Их долго судили, потом обменяли в сепаратистские республики как политзаключённых и военнопленных.
- Он печалится по поводу смерти одногруппника? - Юля-продавец наливалась ядом. ККК уже казался ей демоном из преисподней.
- Нет. - Юля-кассир сделала наивному Мише знак, но тот не заметил и продолжал, словно история казалась ему ужасно забавной. - ККК говорит, что гроб с телом этого одногруппника приехал через две недели после написания статьи.
- Прямо пророк! - саркастически выдохнула Юля-продавец. Тут Юля-кассир была с ней согласна: о том, что трупов будут десятки и сотни, знали едва ли не все в стране.
- Там целое расследование...
- ...И криминалист! - Юля-кассир сардонически улыбнулась, чувствуя женскую солидарность. - И мы его должны...
- Можно попробовать перевоспитать... - Миша будто говорил: "Интересный для вас вариант".
- Посмертно, надеюсь? - Юля-продавец яростно, не без похоти, сверкнула глазами.
...ККК, чьё выражение лица, казалось, говорило о полной осведомлённости о содержании подобных разговоров, приблизился к кассе.
- Вы умеете читать? - Юля сразу поняла, что это сексизм. Читать она не любила, не любила ни математику, ни геометрию - особенно же ненавидела не только тех, кто умнее, а тех, кто ей на её необразованность пеняет. Впрочем, она читала и Лермонтова, и Толстого, так что сразу её разоблачить мог не всякий профессор. - Я умею и писать, и считать. Ещё лучше это делает кассовый аппарат.
Холодный тон кассирши отнюдь не ошеломил ККК, он, видимо, этого и добивался. Кивнув самому себе, он ухмыльнулся и прошествовал на второй этаж. Юля сразу заподозрила, что покупать посетитель ничего не собирается - и действительно, пять минут спустя, всё так же нагло улыбаясь, ККК покинул заведение.
- Он никогда ничего не купит, - сказала она Мише, когда тот спустился. - Вообще нельзя пускать людей в таком виде.
- Ха! - Миша рассмеялся. - Чувак купил больше книг в последние годы, чем кто-либо в городе. У него вся квартира завалена книгами.
- Ну, да, действительно, куда же нам. - Юля вспомнила об оставшихся от дедушек-бабушек книжных шкафах, бестолково возвышавшихся дома. Ещё с детства она была вынуждена раз в неделю протирать пыль с многочисленных томов с заумными томами. И до чего бесполезными!
2
ККК не пришёл на следующий день, хотя Юля и ожидала его. Впрочем, никогда не помешает выглядеть красивой; заявилась, однако, одна известная в городе писательница. Юля уже всё о ней знала от Миши: что фамилия у неё не то Скат, не то Покрышка - Шина - точно! - что они учились с ККК в одном классе, что ККК её презирает, называет "грантоедом", зарабатывающим оболваниванием "героев". Доля правды в этом была, так как премию, прозванную ККК "Кретины Европы" (и чек на круглую сумму), Шина действительно получила, в целом, за многолетнюю и успешную работу проституткой в определённых, связанных с зарубежьем, кругах. При слове "проститутка" Юля мысленно фыркнула. В стране, где нет ни проституции, ни секса, все проститутки давно уехали в Европу - заниматься сексом за евро. Лишь самые родовитые получали евро прямо здесь - как писательницы, журналистки и т.д.
Шина не показалась Юле ни приятной, ни красивой, ни умной - просто надутая низкорослая баба, видом на все 45, худая и напыщенная. Претенциозность идиотки - так про себя окрестила странное выражение, не сходившее с лица писательницы, Юля.
- Как продаются мои книги? - О, какой высокомерный тон! К нам пожаловала королева Англии - или графиня Ваксовская, пардон, Вассекская, или, как раньше говорили, Уэссекская. - Ваши книги?
Она отлично знала, о чём идёт речь, но решила разыграть маленькую сцену. Пусть эта карлица знает, кто здесь хозяйка.
- Книги моего авторства, - словно подчёркивая слова, произнесла Шина.
- Ах, вашего авторства... Мы ими не торгуем.
Действительно, "Э" не торговала такой дрянью, как книги Шины, её издавали фиктивным путём - малыми тиражами по богом забытым издательствам в других регионах - и присуждали премии-гранты в закрытом, едва ли не семейном, кругу. В общем, её никто и не читал.
- Ясно. - Юля ожидала, что сейчас разговор зайдёт о ККК, о дележе прав на клиента, но Шина, ещё раз одарив кассиршу ненавидящим взглядом, удалилась. Миша, который хорошо знал ситуацию - о, до чего у них в гей-сетях доверительней отношения! - тут же всё рассказал.
- Придёт одна, совершенно взбалмошная, полубезумная проститутка, с огромной наколкой на спине. Настоящий мурал. Шина договорилась с этой - она называет себя Евой, - что та будет "любовницей" ККК, пока он едет "голубым экспрессом" на тот свет. Сама она станет женой - то есть вдовой - и наследницей покойного героя. За одногруппника ККК она получила премию-грант, а за ККК получит вид на жительство в Канаде.
Конкурентка - ещё и с сообщницей-любовницей!
- В чём любовь? - Любовь к деньгам, смертям, просто комплексы, которые можно реализовать таким образом.
Юля-продавец, словно появившаяся ниоткуда, присоединилась к ним. На мгновение Юле показалось, что тёзка её едва ли не прозрачна - увидела сквозь неё витрину у противоположной стены, - но сочла это оптическим обманом, результатом перенапряжения.
- Нам эта замухрышка-писательница не указ. - Такое заявление, хотя и должно было подбодрить Юля, принудило её резко выпрямиться. Нам! Ах ты, дрянь!
- Люблю брать быка за рога ,- поделилась Юля-продавец. - Вернее, морковку за яйца.
Морковку за яйца! Просто натюрморт! Небось, и её "папа" что-то поведал своей любимой девочке. Юля-кассир сникла. Что из этого может получиться? В любом случае, полубезумная проститутка с муралом не страшна, когда есть напарница.
- ЧЁРТ! ДАЖЕ ПСЕВДОНИМ НЕ ПРИДУМАЛ! А, И ТАК СОЙДЁТ. - Голос, раздавшийся словно ниоткуда, принудил их переглянуться. Юля сразу заподозрила Мишу в чревовещании - и даже выдвинула обвинение, немедленно, с искренним возмущением, отвергнутое.
День шёл, и Миша становился всё более беспокойным - Юля замечала это каждый раз, когда он сновал мимо неё в туалет. Наконец, когда уже стемнело, подозрительные звуки, доносившиеся из уборной, принудили её туда зайти.
- Миша? - Она вошла, дверь была не заперта. - Ой, ужас!
Миша, чьи зубы уже превратились в настоящие клыки, смотрел на неё диким взглядом налитых кровью глаз. Обычно серо-голубые, они стали жёлтыми и слабо фосфоресцировали в полутьме. Юля, несмотря на испуг, всё же включила свет - вдруг речь идёт о розыгрыше?
Миша вскрикнул и отпрянул, закрыв лицо руками. Взору девушки открылись когти, которыми завершались пальцы, и густая серая шерсть, покрывавшая тыльную сторону ладони.
- Ты оборотень? - Она достаточно насмотрелась всяких фильмов, чтобы сразу понять, что к чему.
- Не говори, пожалуйста, никому. - В огромных жёлтых глазах стояли слёзы. - Я сдерживаю себя, почти всегда. Просто сейчас полнолуние, и мои отвары...
Юля вернулась за прилавок. Её била дрожь. Она не ожидала встретить подобное существо в своей жизни...
Внезапно ей стало жарко. Юля почувствовала себя так, будто оказалась рядом с открытой настежь мартеновской печью. Со лба её ручьями потёк пот, смывая косметику.
Со второго этажа вдруг раздался душераздирающий крик. Кричала Юля-продавец - видимо, перепугавшись чего-то до полусмерти.
- Там, в окне!.. - Юля-продавец что-то объясняла кому-то, возможно, Мише или Лесе, и Юля просто обернулась к витрине. О, зрелище было просто уникальным - огромное, как в сказках про великанов, лицо виднелось на противоположной стороне улицы, словно вырастая из асфальта. Автомобили проносились мимо, словно не замечая гиганта. Юля сразу узнала ККК - тот раздражённо вглядывался в их окно.
- ВЕЧНО ЭТИ ГЕРОИ ЧЕГО-ТО ХОТЯТ, НИТЬ КУДА-ТО В СТОРОНУ УХОДИТ... ДА, СОЙДЁТ, ДУМАЮ, СОЙДЁТ. МОЖНО ПЕЧАТАТЬ.
Мир начал стремительно тускнеть - гасли фонари, стены, предметы обстановки расплывались, их очертания исчезали в надвигающейся темноте...