Кто я
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Хотите в полет - пристегните ремни!
КТО Я?
ЗА ДУДОЧКОЙ ОРФА
***
Я - Афина!
Мы с Джулио сидим за столиком и ждем наш кофе.
Юноша немного надоел мне своей восторженной болтовней, но он забавный и очень милый. Надувая тюлевые шторы, как паруса, террасу продувает утренний бриз. Кофе долго не несут, хотя с кухни время от времени доносится его божественный аромат. Очевидно, хозяин таверны - плутоватый грек Костес собирается удивить нас в пух и прах. Он приятель отца Джулио, а отец Джулио - хозяин меховой фабрики, так-то!
На стойке бара включен телевизор, сменяются картинки новостей. Узнаю, что в Афинах начинается фестиваль классической танцевальной музыки, а на арабо-израильской границе женщиной-шахидкой совершен очередной террористический акт, в результате которого погибли люди. Первая информация порадовала, т. к. в моих ближайших планах было посещение Афин, вторая скользнула серой тенью. Я и без того боюсь и ненавижу всяких террористов, моджахедов, аль-каиду, и прочих фанатиков, а тут - женщина. Никогда не смогу понять ту, которая совершает поступок прямо противоположный ее предназначению, да и не хочу!
Море уже сбросило свою романтичную вуаль и принялось за обычные дневные хлопоты. Снуют яхты, рыбацкие лодки, вдали виден белоснежный круизный лайнер. Снизу, со стороны бухты доносятся плеск волн и крики чаек, слышно, как по прибрежному шоссе проносятся машины, где-то далеко среди кривых каменных улочек звенят детские голоса, волнуются листья олив.
Страна богов в умиротворении и легкой расслабленности...
А мое сердце, как будто сжимают холодные тревожные пальцы! Что-то должно случиться. Хорошее или плохое не знаю, но тревога, накладываясь на дразнящий запах кофе, наполняет меня тончайшей энергией, натянутой, как струна. Она возбуждает и окрыляет! Так бы и скользнула к морю, и понеслась к тому лайнеру, чтобы устроить на нем ма-аленький переполох с "привидением", ха-ха!
С соседнего столика поглядывает горбоносый грек, похожий на мавра. У него буйная седеющая борода, ему явно за 50, тем не менее, он задорно подмигивает мне, показывая, что сражен наповал. Любопытно, до какого возраста "сражаются" мужчины? Тоже начинаю подмигивать ему. Старик забывает про свой фето*, расцветает и начинает делать мне какие-то знаки. Так... а, чтобы я и он, чтобы мы вместе... куда-то пошли! Замечательно. Украдкой показываю ему на своего спутника и развожу руками: с ним что будем делать? Он мрачнеет, встает и большим пальцем правой руки чиркает по горлу. О!.. Изображаю ужас и пытаюсь скрыться за спиной "приговоренного". Но Джулио далеко не Геракл и торжествующая борода "мавра" показывается из-за его плеча. По всему видно, что он возомнил себя котом, а меня мышкой. Он даже не подозревает, кто на кого охотится. Но я не тороплюсь. "Испуганно" пригибаю голову к столику. Наконец, Джулио замечает наш "тет-а-тет", и подобно Зевсу, мечет в старика гневные "молнии". Его противник задиристо выгибает грудь, еще мгновение и начнется петушиный бой.
Видно, любопытство не позволит мне умереть своей смертью. Правда, это произойдет не сейчас.
Небрежно откидываюсь на спинку стула, закидываю ногу за ногу и превращаюсь в "абсолютный лед". "Мавр" растерянно застывает, а я сквозь него рассматриваю море. Это я называю "выпустить криатив". Здесь, в Греции, где сам воздух напоен вдохновением, я в нем особенно преуспела, но сейчас он дается нелегко, потому что меня душит смех. Тем не менее, в интересах безопасности моего спутника, щелчком посылаю в бородача какую-то крошку со стола. До него она не долетела, но он попятился и рухнул на свой стул, как от удара пули. Посетители смеются, я сохраняю "лед". Джулио неуютно заерзал, думая, что "похолодание" относится к нему.
Не спешу разубеждать его в этом, холодно спрашиваю, не отрываясь от моря:
Нам когда-нибудь принесут кофе?
-О, мама мия! - Он вскакивает и устремляется на кухню.
Как приятно ощущать себя легкой и неуязвимой. Мне комфортно, во мне звучит Боккерини, его менуэт...
Внезапно Боккерини смолкает. А тревожные "пальцы" сжимают сердце уже, как тиски!
Я оглянулась...
***
Он входил на террасу с девушкой.
Юная и гибкая, как ящерица, девушка была похожа на ту, с Виа Кондотти. Только у этой в руке была не лента для пантомимы, а сачок для бабочек, которым играл ветер. Он нес стеклянную банку с пойманными бабочками. Оживленно разговаривая, они заняли угловой столик. Она бросила сачок и принялась рассматривать яркокрылых пленниц. Бабочки были похожи на юных дев, похищенных с бала - маскарада злым волшебником. Взлетал, бился об стенки и бессильно опадал на дно восхитительный "шелк платьев". Глупенькие, да как же вы попались, неужели нельзя было улететь? Я бы точно улетела!
Он обернулся, на мгновение наши глаза встретились. Я поняла, что это не он, но во мне опять зазвучала музыка Орфа...
Это началось в Риме.
Вечером мы со Светкой гуляли по Виа Кондотти. Фонари еще не горели, со стороны Колизея наползала темная туча. Возле ростральной колонны мы увидели уличную капеллу. Музыканты играли, хор пел, вроде бы ничего особенного, много таких, но это было необыкновенно. Торжествуя и, как бы глумясь от сознания собственной силы, нарастала вкрадчивая, хищная, таинственная музыка, которая пронизывала душу непостижимой, вселенской тревогой! В сочетании с загадочной латынью она напоминала поступь сатаны с горящими глазами! Поистине, гимн торжества темных сил... А на импровизированном возвышении девочка-подросток в обтягивающем трико иллюстрировала ее своими порывистыми движениями, при этом оставаясь на месте. Своей по-детски угловатой пантомимой она как будто выражала обреченность вечно следовать за этим дьявольский тандемом, как будто в лающей латыни был заложен магический код. Танец напомнил мне крысу из одной старой датской сказки, которая покорно шла за волшебной дудочкой к своей гибели в бушующем море.
Я была потрясена. Тогда-то "холодные пальцы" впервые сжали мое сердце.
Протиснувшись сквозь застывшую толпу, я спросила, что играют.
-Это "О, Фортуна" Карла Орфа, - ответила мне молодая итальянка, продолжая смотреть на музыкантов, и обронила чуть слышно, не для меня: - Сладкий дьявол...
Я проследила за ее взглядом и увидела среди других музыкантов высокого метиса, который играл на скрипке. На бронзу молодых плеч стекали иссиня черные змейки волос, слипшихся от пота. Голова была опущена, и я не сразу увидела его глаза. Когда же он поднял их, они обожгли меня черным огнем. Не знаю, чего в нем было больше: рая или ада, но мне уже было все равно. Когда он опустил смычок, я сделала ему комплемент:
-Вы бы могли играть на одной струне!
По мне скользнул демонический взгляд:
-Я не хочу продавать свою душу.
-А как насчет Паганини?
-Николо продешевил.
-А что бы хотели Вы?
Он лениво пожал плечами.
-А Вы не могли бы исполнить соло для меня?
-В другой раз, сейчас мне надо работать.
Я спросила, как его зовут, но он снова заиграл. У меня закружилась голова. Светка вцепилась в мою руку и потащила прочь:
-Выбрось его из головы! Видела, сколько на него баб пялится, а ему хоть бы что! Нарцисс! Такой сожрет - как одолжение сделает!
-Мне больно. - Я вырвала у нее свою руку.
Через несколько минут на Рим, кажется, обрушилась гроза...
***
-Сеньорита, что-то случилось?
Возвращаясь, Джулио озабоченно смотрит на меня. За ним с кофе и виноватым видом рысит дядюшка Костес, повторяя: "Сига, сига..." Знать, досталось ему на орехи! Джулио, мой пылкий мальчик из семьи итальянских эмигрантов, он пылок и открыт. Поэтому ему никогда не понять нашего северного лицемерия.
-Все в порядке, - роняю я, и еще раз смотрю на угловой столик: парочка полностью поглощена бабочками. - Пошли отсюда!
-А кофе?
-Мне расхотелось.
Хозяин в трансе, но Джулио уже протягивает мне свою смуглую ладонь. "Я должна избавиться от этой безумной музыки!" - решаю я, и он на лету подхватывает мою ладонь. Мои ногти блеснули, как подброшенные жемчуга...
В лагуне мы нашли пустую раковину, положили ее на воду, и она, как отважный кораблик, поплыла в сторону каменной гряды, где бился эгейский прибой. Я поняла, что через несколько минут ее поглотит пучина и попрощалась с ней: - Чао, бамбино...
Но Джулио дрогнул: -Охи(нет), надо ее спасти! - И устремился в воду.
-Зачем? Ей там лучше.
-Она погибнет!
-Конечно. Но посмотри, как весело она плывет. Потому что знает, что погибнуть в море, это лучше, чем сгнить на берегу, как вон та, старая лодка. Кстати, давай-ка и ее отпустим!
-Что Вы! Она принадлежит самому Андронику!
-Господи Исуси!
-Не смейтесь! Его имя означает "победитель мужей"! Он жадный и будет драться за свою лодку, как зверь, если увидит!
-А мы тихонько. Зато поможем ей достойно закончить свой жизненный путь. И покатаемся заодно.
-Но...
-Я все беру на себя!
Юноша недоверчиво смотрит на меня и идет к лодке.
***
Плывем по заливу...
Мелко, по дну скользят солнечные блики, виден каждый камешек, в водорослях снуют мелкие рыбешки. Джулио, знаток древнегреческой мифологии, рассказывает, что солнечные блики - это мельканье в волнах прекрасной Амфитриты, которая путешествует по морю на дельфине в сопровождении русалок, трубящих в морские раковины.
К сожалению, я не на дельфине, а на этой утлой лодке, поэтому вынуждена спросить с тревогой, почему нас уносит от берега, в то время, как ветер дует с моря.
-Все просто! Потому, что он отражается от скал!
-Тогда не заплывай далеко: меньше всего мне хочется утонуть.
Он лукаво посмотрел на меня, но ничего не сказал. Знаю, знаю, что он подумал. Но я же не старая раковина и мне рано заканчивать свой жизненный путь. Подумал. Но не сказал... Благодарю его улыбкой. Юноша истолковывает ее по-своему. Опустившись передо мной на решетки, под которыми уже плещется вода, он ткнулся в мои колени своей жесткой макушкой, а его руки начинают блуждать по моим икрам, выше, выше...
-Бениссимо, как Вы прекрасны... я не могу выразить... Ваши ноги красивей, чем у Амфитриты... Вы позволите поцеловать их?
Слегка отталкиваю его ногой: мне щекотно и смешно. А что смешно, то не опасно, так сказал один старый француз, заслуживающий того, чтобы к нему прислушаться*.
Мой бой-френд запаниковал:
-О, Мадонна, только не обижайтесь на меня! Не знаю, как это случилось! Клянусь, синьоритта, это больше не повторится!
-Опять "синьоритта"? Сколько раз тебя просила, не называть меня так - это слишком легкомысленно!
-Тогда можно, я буду называть Вас синьорой?
-Это старит.
-Тогда скажите, как вас зовут!
-Как зовут? В самом деле... Придумай сам что-нибудь...
-Почему Вы все время скрываете свое имя?!
-Я его не помню.
-Синхорите(простите), но неужели Вы не помните, как Вас звали родители?!
-Их я тоже не помню - они остались за вспышкой.
-Как это?..
-Моя жизнь началась со вспышки. Я не помню того, что было до нее.
-Мама мия, может, вас ударило током?!
-Не исключено. Но в таком случае, родители вряд ли бросили бы меня. А так у меня была целая череда детских домов, интернатов и имен, которые не имели ничего общего с моим настоящим именем.
-Откуда вы это знаете?
-Я чувствую. Но мне очень хотелось бы знать...
-Я не мог подумать! А хотите, я буду звать Вас Марианн?
-Лучше - Маша.
- Пьячэрэ(очень приятно), - Майса!
-Ма-ша!
-Май-са...
Он виновато смотрит на меня своими маслиновыми глазами, прижимает руку к сердцу и... снова называет Май-сей. Ну, что с ним поделаешь, не может он произносить наши шипящие и все тут.
-Ладно уж, давай купаться...
Он сбрасывает в воду ржавый якорь и чтобы развеселить меня, ныряет прямо в футболке и шортах. Я следую за ним - изумрудный шелк моего платья опускается на дно лодки, как средиземноморская медуза. Пообещав сварить для меня настоящий итальянский суп, Джулио начинает гоняться за крабами, а я отплываю и с наслаждением раскидываюсь в теплой, ласкающей воде. Как приятно! Особенно, если знаешь, что под тобой мелко, и никто не схватит. Наблюдаю, как по небу бегут облака: громоздкие - уплывают, а маленькие - тают на глазах. Вот несется голова великана с бородой, а минутой позже оказывается, что это вовсе не голова, а белка, сидящая на грибе. С облаками тает тревога. В отдалении рокочет прибой, отовсюду кричат чайки. Закрываю глаза, во мне тихонько звучит Бах, его концерт для клавира фа минор...
И в голове поплыли светлые мысли. Например, не стоит переживать, что: (а) кончились деньги, на которые мы со Светкой планировали купить себе шубы, (б)заканчивается срок действия наших виз, и (в)сейчас сюда явится Светка и начнет орать с берега, что ищет нас целый день, несмотря на то, что еще утро. Все эти проблемы я очень даже прекрасно порешаю с помощью Джулио. Теперь он наказан и выполнит любое мое желание.
-Джулио, - начинаю, не отрываясь от облаков, - наверно, теперь уже в Афины мы не поедем...
Он не ответил, видно, был под водой. Когда послышался всплеск, повторяю вопрос.
-Почему это?! - Испуганный голос слышится откуда - то сбоку.
-Визы кончаются.
-О, не думайте об этом! Поедем, завтра же! А с визами отец поможет. У него в Афинах есть связи!
-И денег больше нет...
-Вам не придется тратиться!
-А наши шубы?!
Он обещает, что поведет нас со Светкой на фабрику отца, и у нас будет самые лучшие шубы во всей Греции. Мне становится совсем хорошо, водичкой поливаю себе живот и спрашиваю, почему его отец уехал из Италии.
-Он в семье был старший из детей. А всего их было 12 : Кетоне, Раино, Анджо, Антонио, Муций и еще кто-то! Отец подумал: если я уеду, не надо будет кормить лишний рот, и уехал из Лечче. А здесь, в Халкисе, жила его тетка Лукреция. Лукреция переехала в Лечче. В Халкисе остался ее муж Фердинанд. У него была дочь - Консуэлла. Они с отцом полюбили друг друга и поженились. Фердинанд был против их брака и уехал в Эдипсос к своей больной матери, но она...
-Хватит! - взмолилась я.- Значит, ты родился в Греции?
-Я грек итальянского происхождения! - Снова раздался всплеск. Бедные ракообразные!
-У меня две родины!- раздалось где-то сзади.
-Какую же ты больше любишь?
-Каждую по-своему! Рим, как великий господин, когда-то управлял всем миром, его легионы все боялись и уважали! А в маленькой Греции мне нравится ее героическая история, Эллада - страна легенд! Кстати, есть одна печальная легенда, очень похожая на нас с Вами...
-Не пугай меня.
-Охи, она не страшная! Однажды бог любви Эрот послал стрелу в сердце грозного Аполлона, а другую стрелу, убивающую любовь послал в сердце прекрасной лесной нимфы Дафны. Встретив ее, он загорелся к ней великой любовью, а она убежала от него и обратилась в лавр. Аполлон опечалился и в память о своей любимой повелел, чтобы листья лавра вечно оставались зелеными, а их венком украсил свои кудри.
-Это все? А где же про нас?
-Неужели Вы не поняли? В Вас тоже засела стрела равнодушия...
-А-а-а, - Поскорей отворачиваюсь, чтобы он не увидел, как я смеюсь.
Но он заметил: - Почему Вы смеетесь? Потому, что я не похож на Аполлона, да?
Начинаю кашлять:
-Да нет... ты похож... Только я мало похожа на дерево. К тому же меня не устраивает роль лесной пастушки.
-Дафна не пастушка, а богиня!
-Слабенькая какая-то.
-Сильная - богиня Афина-Паллада. Про нее я тоже слышал легенду, и она тоже связана со стрелами. Рассказать?
Кажется, стрелы сегодня окончательно погубят меня, но я соглашаюсь. И узнаю, что однажды бог войны, неистовый Арес полюбил прекрасную нимфу. У них родился сын, полубог-получеловек. Отец назвал его Арнимф и поселил в Палестине, выстроив для него роскошный дворец. Арнимф вырос и стал таким красивым, что девушки, как мотыльки, летели из всех краев, чтобы разделить с ним свою любовь. Но вместо этого они попадали в его гарем и становились рабынями...
-Какие дуры! - вырвалось у меня.
-Не говорите так! Возможно, Вы бы и сами так поступили, увидев его...
-Унижаться перед негодяем? Ты в своем уме?
Джулио вздохнул: - Так же говорила моя сестра. Но однажды она влюбилась в какого-то араба и убежала с ним, как была, в своем любимом бордовом платье в синий горошек, и больше мы ее не видели...
-Может, еще вернется?
-Вряд ли...
-Почему ты так думаешь?
-Потому, что я видел того араба, когда они еще встречались. Конечно, он из тех, что нравятся женщинам, но мне он показался настоящим демоном... Сестру уже не вернуть, но как бы я хотел, хоть что-нибудь узнать о ней. И чтобы он ответил за нее!
Его голос звенел. Чтобы немого отвлечь его, я спросила, чем закончилась легенда про Арнимфа. Оказывается, сын бога войны набрал себе армию и стал жестоким завоевателем. Но однажды на его пути встретился город, который он не смог захватить. Тогда он выхватил лук и стал запускать в город "горящие стрелы". Этими стрелами... были его рабыни с сердцами, пылающими своей любовью к нему...
-Господи Исуси! - вырвалось у меня. - Такого бы я самого сожгла!
-Мама мия, Вы знаете эту легенду?!
-Боже упаси.
-Тогда откуда Вы знаете, как она закончилась? Его действительно сожгла одна из "стрел"! В небе она неожиданно развернулась и обрушила на Арнимфа свой огонь! Это была самая красивая из его рабынь. Но вряд ли в том, что произошло, была ее заслуга. Легенда гласит, что это Афина-Паллада вселилась в нее в тот момент, чтобы свершить божью кару.
-Какая умница! Недаром ваша столица названа ее именем!
-Афина - воительница. Она облачена в сверкающие доспехи, никто не может противостоять ей в бою, она победила даже Ареса, а с поверженного титана содрала кожу и натянула на свой щит.
-Вот это по мне!
-Охи! Женщина должна быть слабой, а мужчина должен ее защищать!
-Предрассудки! Какого цвета у нее глаза?
-Дочь Громовержца была светлоокая...
-Так я и знала! Но почему - была? Она - есть! Это я! Тебе и раньше следовало это понять - у меня точно такие же глаза!
-О, мадонна, умоляю, не сравнивайте себя с ней!
-Почему? Я чувствую в себе ее божественную силу!
-На небе она одна!
-Ну, тогда я буду ее земным воплощением! Надеюсь, мы уживемся!
-Вас ждет месть Афины, - немного помолчав, произнес он.
И словно в подтверждение ее слов, в ту же минуту издалека, с запада, где находилась греческая столица, донесся глухой раскат.
Я вздрогнула...
***
Гром не повторился.
"Самолет!" - успокоилась я, тем более, что Джулио снова пообещал спасти меня в любой ситуации, даже если для этого ему придется отдать свою жизнь. Я подтвердила, что он обязательно совершит какой-нибудь подвиг, но ради Светки.
-Охи, она толстая!
-Не толстая, а полная... достоинств. Неужели ты не заметил, какая она домовитая?
-С ней скучно!
-Так развесели ее.
-Майса, скоро я буду от нее прятаться!
Грозно сдвигаю брови:
-Опять "Майса"? Маша!
-Майса.
-Сам ты Майса! - Потягиваюсь и сладко зеваю. - Ладно, пора возвращаться, а то Светка нас уже обыскалась.
-А, может, еще побудем немного? Здесь нам так хорошо...
-Не говори за всех. Откуда ты знаешь, что мне хорошо?
С берега послышался светкин крик. Ну вот! Переворачиваюсь на живот: она стоит на берегу в купальнике, с накинутым на плечо нарядным платьем, но в воду не идет - делает вид, что боится. В присутствии Джулио она строит из себя принцессу на горошине. Глупенькая, ничто в жизни не должно нас лишать удовольствий, тем более мужчины.
Пока мы купались, лодка наполнилась водой, очевидно, решив, что здесь ей будет покоиться уютней, чем на морском дне. В ней плавают мое изумрудное платье и несколько маленьких крабов. В последний раз забираюсь в нее, ловлю крабов и бросаю их за борт. Во все лопатки они улепетывают на дно, а я торжественно объявляю, что гражданин великой Греции по имени Джулио дарует им свободу. Однако гражданин кричит, что хотел сварить из них для меня чудный итальянский суп и снова ныряет в погоню.
Отжимая платье, я заметила, как к берегу быстро бежит другой гражданин. Пробегая мимо Светки, он, как взбесившийся бык, чуть не раздавил ее и прямо в одежде бросился в воду. Когда первый гражданин вынырнул, я указала ему на второго.
Мой бой-френд побледнел:
-Это Афина послала его на нашу голову... Это Андроник! Прыгайте скорей!
Я похолодела: - Что ему надо?
-Мы же в его лодке! Поплыли!
С тоской я соизмерила расстояние до берега со скоростью пловца и поняла, что мы отрезаны. И на лодке уже не уедем. Услышав об этом, мой спутник призвал меня плыть в открытое море.
-Мы же утонем!
-Лучше утонуть, чем встретиться с ним сейчас!
Джулио, он такой деликатный, что даже на пороге смерти не напоминает мне, мое обещание, что я "все беру на себя". А еще меньше надеется на него. Что ж, Ваше слово, товарищ "земноводная Афина"!
Тоном, не терпящим возражений, велю Джулио скрыться за другим бортом, скручиваю жгутом свое изумрудное платье и жду "победителя мужей", лелея себя мысль, что я - не муж. Прочем, не только...
Еще издали свирепый бородач изрыгает жуткие проклятия и немыслимые угрозы. Когда он подплывает поближе, я надеваю жгут себе на голову, наподобие лаврового венка, встаю во весь свой рост, надменно выгибаюсь и кричу:
-Андроник, ничтожнейший из смертных, где тебя черти носят?!
Он посмотрел на меня и вдруг стал тонуть.
Я подмигнула Джулио и продолжала:
-Аполлон! Мы будем спасать его жалкую лодку в следующий раз или нет?
-Охи! - заверил "Аполлон".
-Правильно! Пусть она хоть сгниет! Ты только посмотри, до чего он ее довел! Недаром она позвала нас на помощь! Как мы поступим с ее хозяином?
-Сдерем с него кожу!
-Ты прав, кожа титана на моем щите явно поизносилась!
Тут хозяин лодки подал голос:
-Я давно собирался ее отремонтировать...
-Ее нельзя отремонтировать! Она течет, как твои башмаки, Андроник, которые ты от скупости носишь сто лет! Отпусти ее! Пусть она достойно закончит свой жизненный путь! - грубым басом разразился "Аполлон".
По лицу Андроника было видно, на какие душевные муки обрекло его это требование. С его шевелюры и усов растерянно капала вода, а когда он признался, что беден, не сможет купить себе другую лодку, и попросил позволения починить эту, стало понятно, что моя цель достигнута. Я вскочила на скамью - мне показалось, я макушкой достала до облаков!
-Вижу, что тебе ее жалко! - смягчилась я. - Ладно, можешь приколотить к ней новые доски и покрасить веселенькой краской! Да напиши на ней мое имя: "Афина"! Только никаких ржавых цепей, ясно? Она должна быть свободна, как я! Аполлон за мной, нас ждут титаны! - И нырнула.
Раньше я никогда не ныряла, но восторженные глаза Джулио, встретившие меня на поверхности, сказали, что я сделала это блестяще. Правда, ударилась ногой о борт и набрала в нос воды. Но это мелочи. От смеха пуская пузыри, мы с "Аполлоном" поплыли к берегу.
Вдруг сзади раздался голос "победителя мужей":
-Кириа(госпожа), я все понял! Я хоть и не образованный, как Джулио, но и не такой уж дурак! (Мы тревожно переглянулись) Я понял, Вы не богиня! Но Вы похожи на нее! У вас золотые волосы, Вы высокая, как олива! Хотите, я подвезу вас до берега?
Я помахала ему рукой:
-Эфхаристо, но, боюсь, это невозможно! Ваша лодка полна воды! Простите нас!
-Что Вы! Я на вас не сержусь! Сигноми, а, может, лодку и правда отпустить?
-Спросите у нее сами!