Аннотация: какая она, плата за счастье?почему уходят от нас любимые?
Самолет с персиками.
Самолет, маленький спортивный, из тех, что предлагают для полетов туристам, сделал еще один круг над побережьем. Внутри стояли два деревянных ящика с персиками, сидели Он и Она, не считая пилота. Ее звали Кира, его - Глеб. Их встреча была случайна, но оба были рады знакомству.
- Ты такая вкусная. Как эти персики, - он дышал ей в ушко и тихонько сдвигал в сторону бретельку маечки, чтоб поцеловать слегка загорелое плечо.
Кира чувствовала, что напряжение с каждым его прикосновением уходит куда-то далеко, приходило ощущение полета и вседозволенности. Она прижалась плечом к его губам и поняла, что сегодня ночью она ему позволит...ну, почти все.
Пилот посадил самолет, влюбленные пошли, время от времени замирая, чтоб прижаться друг к другу и постоять. Океан рокотал, наступал вечер. Небо стало фиолетовым, потянуло прохладой. Но они не спешили уходить с пляжа - им было хорошо.
Кира подошла к самой кромке воды. Волны, доходя до берега, превращались в пушистую пену, откатывали назад и снова возвращались. Шелест воды тянул войти в прохладу. Она шагнула в воду, не раздеваясь, тихо побрела от берега. Глеб широким шагом догнал ее, взял на руки, и, дурачась, сел в воду прямо с ней. Вода, намочив ткань майки, обрисовала торчащие соски.
Настало время прощаться. Кира откинулась в кресле, постучала по клавиатуре последнее "Пока-пока" и дала себе слово завтра продолжить. Никогда еще виртуальный секс не был таким захватывающим и красивым.
Теперь каждый вечер она бежала домой, быстро принимала душ после жаркого рабочего дня и садилась за компьютер. Там ее ждал Он. Она знала, что ждал. Потому что разница во времени у них была весьма существенна. Когда у Киры был вечер, у него уже наступала глубокая ночь.
По его словам он руководил небольшой фирмой, связанной с компьютерными программами. Она тоже руководила небольшим предприятием. И ее личная жизнь давненько была связана только с воспитанием единственного сына. Про мужчин Кира старалась не думать. Довольствовалась одноразовыми связями, не хотела себя связывать. Но Глеб ее зацепил. Они обменялись телефонами, и он по утрам звонил ей, чтоб веселым голосом сказать: "Привет, девочка!". Она радовалась, как будто и впрямь была молоденькой девчонкой. Его бодрый голос заряжал ее энергией на весь день. А вечером снова был умопомрачительный секс в аське.
Никогда не думала она, что может быть столько интересных мест для занятий интимом. Букеты, что дарил он ей после каждого вечера, она мысленно ставила в огромные вазы. В ее мечтах они никогда не увядали. У него, по его рассказам, были карие глаза - мечта ее детства, темные волосы и небольшой рост. Сама она была миниатюрна. Потому рост любого мужчины ее не пугал. Его изобретательность во время близости ее завораживала и пугала. Жаль только, что все происходило лишь в их воображении.
Целый день он время от времени посылал ей смс-сообщения. Она в жизни не слышала ни от одного мужчины столько ласковых прозвищ в свой адрес. Голова просто шла кругом. Кира влюбилась. Понимала умом, что в жизни он может оказаться кем-то не тем, каким себя описывал. Она попросила фотографию. Влюбилась еще больше - нормальный русский мужик, каких миллионы, без накачанных мышц, без позерства. Простой и такой родной. На фото он был в энцефалитке, с рюкзаком - он увлекался альпинизмом. Но восхождения его привлекали не количеством экстрима. А возможностью любоваться природой. Все это так увлекло Киру, что к концу второго месяца общения она обмолвилась, что хотела бы его увидеть.
-Глеб, я в самом деле хочу познакомиться в реале, - не боясь показаться навязчивой, она настаивала на встрече. Впрочем, он сопротивлялся недолго. Сам вызвался оплатить ее поездку. Кира стала оформлять отпуск. Подруга, которая была в курсе, крутила пальцем у виска.
- Ты что, дура? А вдруг он маньяк? Второй Чикатило? - возмущалась она.
- Ну-ка, скажи мне, маньяки часто оплачивают приезд незнакомых баб к ним? - наседала на нее Кира.
- Ну...не знаю я! А все же я тебе не советую ехать! - категорично высказалась Алена, так звали подругу.
Кира вздыхала. Половина ее говорила, что ехать нельзя, что доводы Алены правильные. А вторая половина ее словно под гипнозом рвалась к нему. И билеты, которые купила она до места, были последние, и на поезд она успела минута в минуту. И попутчики попадались такие доброжелательные, что Кира думала: "Это судьба. Все идет так, как и должно идти"
Почему-то про его жену она не думала вообще. Хотя он не делал секрета из того, что женат уже второй раз, что его бросила любовница, с которой он имел связь в течение четырех лет. Ее не настораживало, что он совершенно спокойно говорит о цикличности собственных чувств, мол, хватает его ровно на эти четыре года.
"Ничего, я хоть четыре года, да побуду счастливой", - вертелось у Киры в голове. И она засыпала под стук колес. Потому что до места встречи оставалось всего несколько часов.
Когда поезд въехал в город, Кира испытала ностальгию - большая часть ее жизни прошла здесь. Закрыв глаза, стояла она у приоткрытого окна в купе, вдыхала запахи прошлого. Сердце щемило. Звонок от Него вернул ее к действительности.
- Зайчонок, я уже на вокзале, - он волновался, похоже, не меньше ее.
Нужно было приводить себя в порядок, чтоб не ударить в грязь лицом. Кира собиралась поразить его в самое сердце. Зная, что ее внешность все еще привлекательна, она расчесала длинные волосы, рассыпав их по плечам. Надела чулки, туфли на шпильках и платье от итальянского дизайнера. Слегка освежив лицо, Кира, взяв сумку с вещами, тихонько пошла в тамбур. Там стояли парни, попутчики из соседнего купе. Двое суток, что прошли в дороге, они не замечали ее, снующую то покурить, то за кипятком с кружкой. Еще бы! В домашнем халатике, теплых вязаных носках и мягких шлепанцах она вовсе не привлекала к себе внимания. Зато теперь она испытала удовлетворение оттого, что оба молодых парня наперегонки, поглядывая на ее ножки, помогали нести ее сумку, открывали дверь. Ухмыляющийся проводник опустил ступеньки. Поезд остановился. Была глубокая ночь. Но вокзал был хорошо освещен. Да, ее действительно встречали.
У вагона стоял мужчина невысокого (как впрочем, он и говорил) роста, в (блин!) спортивном костюме. Робко улыбнувшись, он протянул ей руку.
- Привет, девченыш, - он притянул ее к себе и она ткнулась ему куда-то в плечо, пока он целовал ее в щеку. Забрав ее сумку, он повел ее к машине. К такси, разумеется. Как-то во время общения она выяснила, что машины у него нет. Как он сам объяснил, потому что после сорока сдавать на права поздно. А раньше как-то не получалось. Да и фирма его не настолько богата, чтоб он мог себе позволить автомобиль с личным шофером.
-Понимаешь, - писал он в аське, - я и жене сказал, мол, дорогая, я никогда не покатаю тебя на личном автомобиле. Все остальное - гарантирую.
Несмотря на то, что был четвертый час ночи, летний город светился рекламными огнями, улица, по которой ехало такси, была пустой. По дороге они заехали в круглосуточный магазин, где ей пришлось учить его выбирать хорошее вино. Похоже, ему было все равно, что пить. Это было уже второе, что не понравилось ей. В напитках она разбиралась, и уж если позволять себе что-либо, то пусть это будет что-то хорошего качества.
Приехали они на съемную квартиру. Он попытался тут же наброситься на нее. Мягко отстранив его, Кира пошла в ванную. Несколько суток в дороге в наших поездах, где душ один на весь поезд и, мягко говоря, вызывает подозрения по поводу своей чистоты, тело просило хорошей ванны.
Он тоже напросился с ней. И попытался снова заняться сексом. Киру начало все это забавлять.
- Ты рад, что я приехала?
- Угум, - он любовался ее фигурой под струйками воды из душа.
Похоже, аппетит его разгорался все сильнее. Но она решила не спешить. Раз уж приехала, пусть все будет красиво, решила она про себя. И после ванны, закутавшись в легкий халатик, попросила вина.
Потом он торопливо стелил постель, уронил ее на диван, где все произошло быстро, практически, по-семейному. Вдруг, после того, как все закончилось, он потяжелел. И...захрапел! Прямо на ней!
Опаньки! Вот это номер! И это было третье разочарование, если не считать отсутствие оргазма. Впрочем, как женщина опытная, она решила, что надо немного привыкнуть друг к другу, тогда и оргазм придет. Но Глеба, видать, не смущало, что она осталась ни с чем в процессе.
Тихонько выбравшись из-под него, она подошла к окну, распахнув его настежь, закурила любимые тонкие с ментолом. Ночная тишина города иногда нарушалась шумом далеких машин. Небо стало светлеть. Наступало утро. Но Кира не чувствовала усталости. Впереди была неделя отдыха.
Ближе к обеду он проснулся, торопливо чмокнул ее в щеку, попросил подождать пару часов, т.к. ему нужно еще кое-что подписать в офисе. Извинился за внезапный сон:
-Понимаешь, проект доделывал, ну, не спал двое суток, чтоб успеть к твоему приезду.
Она понимающе улыбнулась. Он обещал исправиться. И убежал. Кира, привыкнув к неторопливому течению жизни, размеренному ходу событий, вдруг ощутила дискомфорт от этой суеты. "Что ж, всего-то неделю потерпеть", - мелькнуло в голове.
Но потом все оказалось как нельзя лучше, если не считать маршрутки, переполненной людьми, пока они добирались до места. Их встретила хозяйка еще одной квартиры, уже на побережье, которую он снял на неделю, чтоб показать ей всю красоту местной природы. Дом, где они должны были жить, выходил окнами прямо на море. По морю двигались катера, шум волн, правда, не долетал. Зато закаты были сказочные.
Ночь оказалась волшебной. Если не считать трагедией очередное отсутствие оргазма. Но Глеб честно старался. И за это получил завтрак в постель.
Потом были долгие прогулки по берегу моря, тихие вечера в местных кафешках, поздние ужины на балконе, прогулки в горы, поросшие соснами, любование местными пейзажами.
И поцелуи - долгие, нежные, такие умиротворяющие, что она просто качалась на волнах удовольствия.
И был секс. Много секса. На завтрак, обед, ужин. На десерт и на закуску. Разный и всякий. Она начала грустить при мысли, что придется расстаться. Ловила себя на мысли, что такого в ее жизни больше не повторится. И где-то в глубине души понимала, что, уехав сейчас, она больше никогда его не увидит. Сама не понимала, что ее влекло к нему. Потому что качество отношений заменило количество (как ни грубо это звучит) сношений.
Каждый день приближал разлуку. Он не клялся в любви. Просто говорил много нежных слов. И это так окрыляло...
Однако, будучи реалисткой, Кира старалась приглядеться повнимательней, чтобы в случае расставанья навсегда можно было к чему-нибудь придраться. Тогда разрыв происходил для нее менее болезненно. И она внимательно следила за его словами, движениями, привычками.
Пока ее умиляла его манера чавкать во время еды и пачкать рот, как ребенок. Однако, она отдавала себе отчет, что начни она с ним жить, это стало бы первым, что начало бы ее раздражать. Он ужасно храпел. И еще был слегка кривоног. Но умом Кира все же понимала, что на данный момент все это - просто милые мелочи.
С собой она привезла подарки к его дню рождения, который должен был наступить после ее отъезда. Там была открытка на тему Интернет-знакомств, сейчас ведь чего только нет. И Кира на развороте вместо поздравлений начала вести что-то вроде отпускного дневника. Ежедневно по фразе, заключающей их настроение на сегодняшний день. Последнюю запись она делала, заливаясь слезами, тоскуя заранее. Спрятала в шкатулку японский талисман, сулящий владельцу силу и здоровье. И взяла с него слово, что откроет он ее только тогда, когда придет его день рождения.
Глеб рассказывал о своей трагической любви к двоюродной сестре жены. Его возлюбленная жила в Москве. И виделись они по мере возможности. Но их разрыв потряс его до глубины души. Она пригласила его на свой день рождения и после поздравлений сказала, что между ними все кончено.
- Нет, ты прикинь, я еду через полстраны, чтоб увидеть ее, чтоб поздравить, прижать к себе...А она...Как плевок! - он почти плакал, рассказывая про это.
Тогда, в аське, она оставляла ему пламенные послания. Среди них было много бредовых. Но одно она помнила хорошо.
" Я люблю. И я не спрашиваю о взаимности. Мне хорошо от собственных ощущений. А когда ты говоришь, что тоже любишь...СЕГОДНЯ, я улетаю на облака и сижу там, болтая ногами, как дитя, от радости. Люблю тебя СЕГОДНЯ. Этому ты научил меня. А если ты меня разлюбишь, ты же мне скажешь об этом, правда? Потому что я обещаю тебе, что отпущу тебя сразу, как только сердце твое у меня украдут. Не обманывай, только не лги. Не надо бояться правды. Потому что все равно у меня останется моя любовь. А ты только живи и будь счастлив".
Это было как пророчество. Когда они стояли на вокзале, когда проводница проверяла билеты, из глаз Киры ручьем хлынули слезы. А Глеб как-то странно улыбался. Наверное, с облегчением, что вот и закончилось все.
Кира обреченно поднялась по ступенькам вагона. "Как на эшафот", - мелькнуло в голове. Прошла в свое купе. Попутчиков не было. У окна стоял и махал рукой улыбающийся Глеб. Спрятав сумки, Кира снова прошла в тамбур, чтоб обнять его в последний раз. Рванулась ему навстречу...и повисла на руке проводницы, которую та поставила виде шлагбаума на ее пути:
-Не положено! - голос отрезвлял.
-Но я же не собираюсь оставаться! Я только попрощаюсь, - голос срывался из-за слез, стоявших в горле.
- Не положено! Сейчас тронемся, вдруг не успеете, попадете под колеса, а я отвечай потом за вас, - проводница, хрупкая девчонка с сальными волосенками и форменной тужурке была непреклонна.
Вагон медленно тронулся, город поплыл назад, Глеб отвернулся и зашагал в сторону здания вокзала. Кира обреченно побрела в купе, рухнула на полку и прорыдала полночи. Уснула, обессилевшая от слез, почти под утро.
Утром ее разбудила смс-ка : "Милый Зайчонок, не грусти. Я ж буду в аське всегда. Только включишь, а я уже там. Целую твои глазки. Не печалься, крепись, девочка моя"
Слезы снова задушили ее. Кира перебирала воспоминания, раскладывая их по полочкам, чтоб потом, на досуге, все аккуратно вспомнить и заново пережить счастливые мгновения.
А потом потекли дни пустоты. Он писал в аську, посылал сообщения по телефону, успокаивал. А потом все стихло. Навалилось много работы, некогда было заглядывать в Интернет. И лишь иногда раздавались звонки, в трубке слышался такой родной голос: "Привет, девочка". Так пролетело полгода.
Перед Новым Годом Кира, наконец, смогла снова найти время пообщаться с Глебом в интернете. И с ужасом прочитала: " Я полюбил, наконец, и я любим. Мы вместе. Ты просила, чтоб я не обманывал". Далее следовало описание любимой, ее имя и фамилия и прочие подробности, от которых стало просто дурно.
Внезапно к горлу подступила тошнота, и Кира еле успела добежать до ванной. Там, согнувшись над раковиной, она стояла около получаса. А ее тело время от времени сотрясал приступ рвоты. Голова была словно набита ватой, ноги подкашивались. Сердце билось то слабо, то так громко и быстро, что казалось еще чуть-чуть - и оно выскочит из грудной клетки.
Воздуха не хватало. В голове билась только одна мысль: "Господи. Это сон. Сейчас я открою глаза, и все окажется неправдой." Все эти месяцы она жила надеждой, что он помнит о ней, что его хватит хотя бы до следующего ее отпуска. Ведь они уже не дети, чтоб все вот так забывать мгновенно. Порывшись в памяти, вспомнила ту, о которой он говорил в этот раз, ведь он не делал секрета из своих знакомых. И поразилась. Та, московская любовь и эта, новая подруга были...блондинками. А она, Кира, не была светловолосой. Она была темной, почти брюнеткой. Глеб оказался обыкновенным ходоком.
Задыхаясь от горя, словно он только что умер у нее на руках, она пожелала им счастья, сказала, что рада за них обоих.
А спустя несколько дней нашла в себе силы общаться с ним, как с другом. И получила сообщение от...нее. Столько желчи и самодовольства она не видела давно. Блондиночка источала яд, как змея. Кира попросила Глеба оградить ее от сообщений его новой пассии. На что получила новую порцию яда от обоих. Ух, ты! Такого она не ожидала. Это уже совсем не по-мужски. Но глупая, дурацкая надежда никак не сдыхала в ее душе.
Бросившись с головой в работу, хватаясь за самые сумасшедшие и трудоемкие задания, она дожила до весны. Время от времени Кира мысленно трогала себя за больное место, проверяла - зажило или еще нет. Ведь время лечит. Но продолжала заливаться горькими слезами. Почему-то не заживало.
Она перебирала в памяти последние мгновения с ним. Вспомнила, как, сидя в его офисе, дожидаясь такси на вокзал , она вдруг (с чего это ей тогда в голову взбрело?) попросила его никогда не верить ей, если она начнет настаивать на серьезных отношениях. Потому что она бросит его, как только добьется желаемого. Помнила его усмешку. И понимала теперь значение всех его улыбок. Он просто развлекался. А она, как дура, влюбилась. Теперь ей надо, во что бы то ни стало, вытравить любовь из своего сердца. И она начала действовать.
Для начала, желая убедиться в собственной привлекательности, она завела любовников. Не одного, а трех. Не морщась, как ханжа, распределила их по времени, по возрасту и по интересам. С одним ездила за город покушать шашлык и попить вина в веселой компании. Он был молод, самовлюблен. И ей нравилось укрощать его амбиции и ставить его на место. Нравилось чувствовать себя не влюбленной, и от того сильной, умеющей встать над ситуацией.
С другим коротала тихие вечера, если время выдавалось свободнее, до самозабвения занимаясь с ним умопомрачительным сексом - он оказался изобретательным и неутомимым любовником. Она поняла, что о многом в постели просто не подозревала. Он был старше ее, умнее. С ним было интересно просто поболтать о жизни после всего, что они вытворяли в кровати.
С третьим удовлетворяла собственные амбиции, посещая дорогие рестораны, играя в бильярд в дорогих клубах, посещая концерты звезд. Этот парень был холеным, со светским лоском. Она казалась себе рядом с ним высокомерной королевой.
Все трое претендовали на ее сердце. Но сердце было кусочком камня. Именно камня - ведь лед еще можно было растопить. А камень можно было только разбить. Но, раз она не влюблялась, сердце ее было в безопасности.
Когда выдавались одинокие вечера, она курила в окно, глядела на звездное небо и роняла крупные слезы, перебирая воспоминания того лета. Кот, громко мурлыча, терся об ее ноги, прося ласки, отвлекая от горьких мыслей.
Теперь Кира избегала Интернета. Если приходила с работы очень поздно, просто падала, на кровать и засыпала без снов. И только об одном всегда молилась, если не шел сон: "Господи! Помоги мне выздороветь от этого наваждения!"
В голове рождались какие-то совершенно дикие стихи:
Ее имя для меня - пустой звук.
И наличие ее - не факт.
Ты теперь стал резок и груб.
Что ж, пускай остается так.
Превращу эмоции в тлен.
На твоем пути тушу свой маяк.
Что ж осталось теперь взамен?
Ничего. Пусть останется так.
Унимаю в ладонях дрожь.
От богатства остался пятак.
Новый день на вчерашний похож.
Ну и пусть остается так.
Закрываю за собой дверь.
Для тебя я теперь - пустяк.
Но звучит во мне: "В себя - верь!"
Вот и пусть остается так!
Снова и снова глядя внутрь себя, она понимала, что все закономерно, что так должно было случиться. И все же ей было обидно. Никогда еще ее не бросал мужчина.
"Э, да ты избалована, детка!" - сказала она себе как-то утром, покопавшись в очередной раз в воспоминаниях. И решила послать всех у черту. И снова начать жить.
Прошло больше года. Через общих знакомых она услышала, что Валерию (так звали новую любовь Глеба) постигло страшное горе - она потеряла свою младшую дочь. Девочка погибла глупо, нелепо. А мать в это время была на очередном свидании со своей неземной любовью.
И тогда к Кире пришло, наконец, понимание того, что судьба давно ей пыталась объяснить: за все в этой жизни надо было платить. И Валерия заплатила за счастье такую страшную цену.
"А ты готова заплатить такую кровавую дань?" - спросила она себя. И, зажмурив глаза, замотала отрицательно головой. Нет! Никого она не хотела терять так страшно. Пусть Глеб и Валерия будут счастливы. А у нее есть сын. Она, наконец, дала согласие выйти замуж за того чопорного парня, что добивался ее так долго, с таким упорством пробивал стену ее упрямства.
Наверное, надо было поставить точку. Но ей не терпелось сообщить Глебу, что он забыт. Это кололо задетое и помятое самолюбие. И однажды она все-таки позвонила ему. Он спокойно сказал: " Слушай, Кира, мои новости. Мы с Лерой теперь муж и жена. У нас на днях родилась дочь Алина".
"Что ж, и ты меня поздравь", - усмехнулась она. И поведала о своей свадьбе, о рождении своей любимицы-дочки, о том, что к ней пришло счастье.
Глеб вежливо поздравил. Оба положили трубки. И одновременно, не сговариваясь, удалили из сотовых телефонов ставшие ненужными номера.
Так закончилась история о мужчине, обладавшем странным словесным магнетизмом, кучей дурных привычек и любовью к блондинкам. Жизнь Киры потекла по новому руслу.