Аннотация: Они встретились в детстве.И были вместе всю короткую жизнь.Даже туда,за грань жизни любимые не уходят без нас.
Рада
-Мам, я кушать хочу! ,- Рада крутилась около стола, где стояли батареи пустых бутылок, сохли огрызки огурцов, валялись хлебные крошки. Отдельной кучкой на краю стола стояли жестяные банки от кильки в томате, над ними вились мухи. Самая жирная, зеленая муха билась в захватанном стакане, где на донышке засохло что-то красное, наверное, вино. Мать, уронив голову на руку, дремала, сидя за столом. В доме было пусто и грязно. На кровати с панцирной сеткой лежал засаленный матрас, покрытый старым одеялом. На нем кто-то, вытянув ноги в калошах, покрытых засохшим навозом, храпел громко, со всхлипами, сопел во сне, иногда что-то несвязно вскрикивал. В углу комнаты стоял стул, который Рада нашла за сараем и принесла домой, потому что не на чем было делать уроки, а училась Рада хорошо.
Учиться ей нравилось. Ходила она уже в третий класс. И в школе были вкусные обеды. Старенькая Мария Ильинична, учительница младших классов хвалила Раду за старание, иногда оставляла после уроков, когда все уходили домой, и давала ей пакеты с вещами. Ее внуки из этих вещей уже выросли, а Рада была благодарна за кофточки и брючки. Только ей очень не хотелось, чтоб кто-нибудь из детей узнал, что Мария Ильинична приносит и дарит ей вещи своих внуков. Поэтому учительница, зная ее стеснительность, и оставляла ее после уроков, чтоб вручить очередной пакет. Поселок, где жила Рада, был маленький, все про всех знали. Не было секретом, что после смерти отца Рады ее мать спивалась стремительно, забыв про существование одиннадцатилетней дочери. Сначала она работала на ферме дояркой, была на хорошем счету, даже премии получала. Тогда же им дали квартиру. Отец радовался, покупал мебель, обставил комнату дочки и даже подарил к первому классу маленький приемник, который принимал одну только волну "Маяк", но было здорово иметь его в таком возрасте.
Потом была та жуткая зима, когда отца послали в район на тракторе за кормами для коров. Никто не видел аварии, никто не знал, как было дело. Просто нашли на трассе перевернутый трактор, а в нем - отца, прижатого к рулю, с проломленной грудью и белым-белым лицом. До больницы его не довезли. Когда его вытащили из трактора, он только попытался вздохнуть... и затих. Навсегда. Рада помнит, что потом в доме было много народу, мать страшно кричала, потом затихла и молча сидела у гроба. Рада тихонько стояла у гроба и пыталась согреть отцовскую руку. Рука была тяжелая, неподатливая, вся в мозолях. Ногти были плохо подстрижены, пахло от него чем-то нехорошим. Раньше, когда он приходил с работы, он грел борщ, звал Раду и они вместе ели, потом мыли посуду.
-Мамка наша устает, ей помогать надо. На ферме-то тяжело, трудно. Вот подрастешь, будешь тоже работать. А потом купим тебе машину. Будешь кататься и меня с мамкой возить, - он брал дочь на колени, и они вместе мечтали, что поедут на машине к морю, там будет песок, можно будет смотреть на волны и на облака. Облака Рада любила, всегда знала, когда они несут дождь, когда будет сильная гроза, когда после них придет жаркое южное солнце.
Когда после похорон отца люди разошлись, мать странно посмотрела на Раду и ушла из дома. Вернулась она под утро. Люди говорили, что видели ее на кладбище. Так прошло около месяца. Ночью Рада спала вместе с Баком - собакой, которую стала пускать в дом, когда ночью ей стало страшно в пустом доме. Бак ложился поверх одеяла и грел ее своим теплом. А утром уходил во двор и дремал на солнышке.
Мать теперь на работу не ходила. Бригадир на ферме терпел, предложил работу на барьере - месте, где надо было просто сидеть и не пускать посторонних на территорию фермы. Мать стала дежурить там через день. А в тот день, когда дежурить было не надо, кое-как двигалась по дому, варила еду, стирала, но при этом молчала и не замечала Раду. Тетя Наташа, соседка, приходила иногда, садилась на кухне и громко корила мать за невнимание к дочери.
-Она же не умерла, как твой Витька! Она же живая! Ребенок! Ей мать нужна! Что ж ты делаешь, Катя?!
- Не могу я, Наташа, - тихо отвечала мать, - я как Витю вспомню, так и бегу на кладбище, лежу там на могиле и реву белугой. Он же такой был! Добрый, ласковый... Я за одиннадцать лет от него слова холодного не слышала. А Радка, что ей? Дите, все забудет. А я не могу. Спать не могу, жить не могу.
- - Ты ж молодая еще, все пройдет! Сама я горе знаю, похоронила дочь. Рана стихнет, а жить надо.
Поговорив так, тетя Наташа гладила Раду по голове и тихонько шла к калитке.
Однажды, когда Рада пришла из школы, у них дома было как-то необычно оживленно. За накрытым столом сидел какой-то дядька в старом свитере, мать хлопотала у плиты и улыбалась.
- Доченька, это дядя Коля, он в гости к нам пришел, - ласково улыбнулась мать.
Рада прошла в комнату и села за уроки. Было непривычно, что мать угощала этого дядьку из любимой папиной тарелки какой-то едой. Но девочка была рада, что мать улыбалась и заговорила с ней.
Через пару часов послышались возбужденные, нетрезвые голоса, мать затянула какую-то песню.
Через месяц дядя Коля пропал, к ним стал ходить дядя Леня, тот был часто выпивши, мать тоже возбужденно блестела глазами и пахло от нее перегаром. Потом мать перестала ходить на работу, просто с утра бежала куда-то, приходила с бутылкой и сидела с дядей Леней - похмелялась. Поправив здоровье, шла управлять скотину, кое-как прибиралась в доме. Потом пропал приемник, подаренный отцом, потом мать куда-то унесла новую шаль. Постепенно новые вещи были обменяны на бутылки. А осенью Рада обнаружила, что выросла из школьной формы. И теперь ей не в чем идти в школу. Даже туфли, и те стали ей малы. Мать теперь, виновато пряча глаза, просто с утра исчезала из дома. Мария Ильинична пришла к ним в середине сентября узнать, почему Рада пропускает занятия, ведь идет учебный год. Посмотрев на пьяную мать и оглядев комнату, она взяла Раду за руку и увела с собой. А вечером Рада принесла в сумке старенькие, но еще хорошие вещи и мальчишечьи ботинки. Потому что у Марии Ильиничны были внуки - мальчики. И девичьих вещей она отдать Раде не могла - их просто не было. Тетя Наташа тоже принесла оставшиеся от покойной дочки платьица и туфельки. И Рада снова стала ходить в школу. Только вот уроки стало трудно готовить - в доме стол всегда был занят остатками пьяных застолий. Поэтому Рада принесла найденный стул в свою опустевшую комнату, чтоб, сидя на кровати, готовить уроки, согнувшись в три погибели. Рада стремительно тянулась вверх, вырастала из подаренных вещей очень быстро. Но она старалась, чтоб это было не очень заметно - закатывала повыше короткие рукава, не застегивала узкие шерстяные кофточки, словом, старалась не показывать, что вещи уже малы. В доме часто не было никакой еды. И только тетя Наташа вечерами приходила и приносила то пирожков, то тарелку с варениками. А потом просто стала звать Раду на ужин, чтоб девочка не ложилась спать голодной. Леша, единственный теперь ребенок тети Наташи, нескладный смуглый подросток, приветливо усаживал Раду за стол, и сам наливал ей в тарелку борща. Раде было неловко, но кушать хотелось сильнее, чем было чувство стыда. И Рада старалась отблагодарить этих людей хоть чем-нибудь. Помогала на кухне тете Наташе с мытьем посуды, весной сама просила попасти гусят, бегала с тяпкой на их огород, когда видела, что вся их семья отправлялась полоть.
Когда Раде исполнилось четырнадцать, она попросилась на работу в огородную бригаду совхоза на все лето. И там удивила сердитых загорелых теток своим старанием и терпением, когда полола морковку, высаживала капусту или прореживала свеклу. Бригадир начислил и собственноручно выдал Раде ее первую зарплату. Рада принесла ее не домой - тете Наташе. Тетя Наташа улыбнулась, только глаза стали грустными-грустными, обняла Раду и сказала, что на эти деньги она купит Раде одежду к школе.
Мать к тому времени уже спилась окончательно. Стала высохшей и почернела лицом. Волосы поседели и поредели. Спала она уже прямо на полу, среди плевков, укрывшись какой-нибудь тряпкой. В свою комнату Рада ее не пускала. Леша помог ей врезать замок в двери ее комнаты. И теперь она замыкала все свое нехитрое имущество, чтоб мать и это не пропила. Проработав до осени на совхозном огороде, она заработала аж триста рублей - большие деньги по тем временам. С тетей Наташей они поехали на рынок, и к школе у Рады впервые после смерти отца были новые, купленные для нее вещи - красивая белая блузка, синяя юбочка, много колготок, даже одни капроновые! А какие туфельки выбрала тетя Наташа! Черные, на каблучке, лодочки! Рада даже боялась, что не хватит денег у нее. Но эти туфельки тетя Наташа купила на свои деньги. Сказала, что это подарок ей к сентябрю. А деньги еще не кончались. И тогда они решили, что потом, позже, купят еще и зимнюю куртку для Рады.
Потом они поехали домой и дядя Саша, Лешин отец и муж тети Наташи попросил все перемерять. И когда Рада, румяная от удовольствия, вышла к ним в обновках, Леша вдруг засмущался и вышел в другую комнату. А тетя Наташа вдруг улыбнулась и сказала, что Рада стала настоящей красавицей.
Она была вся в отца - стройная, с оливковой кожей, загоревшей дочерна за лето, с темными длинными волосами и ласковыми карими глазами. Приятно было видеть себя в зеркале. А первого сентября тетя Наташа нарвав у себя в палисаднике пышных георгинов, отправила их с Лешей в школу. И долго смотрела на нарядных подростков, которые смущенно шли рядом, молчали, и только багровые георгины пылали у Рады в руках, яростно крича о наступающей осени.