Не могу без Него, решительно не могу! Ничего не могу, не хочу. Если что-то и делаю, то подспудно - для Него! Двигаюсь - исключительно для Него, живу... жаль, не нужна Ему моя жалкая жизнь. Если меняюсь, то тоже "под Него". Не стоит, не следует, нельзя ломаться для кого-то, пусть даже и для Него! Ведь я Его придумала, очеловечила, а потом... Впрочем, кумиров не имела и не имею. Черт, возможно миф "о двух половинках" - реальность? Тогда почему так сложно, даже сложнее, чем мне, допустим, со станцией "Мир" состыковаться? Я - усложняю? Упрощаю, конечно, если учесть, что моя мятущаяся натура есть ничто иное, как приспособленческий механизм.

В воздухе опять осенние джазово-блюзовые мотивы. Дождь прошел, смыв иссушающе-изматывающую жару лета. Ветер с ледников принес прохладу, подышал в ладони кленов, и они загорелись лимонным златом. А крапива еще свежа, как в тот день, когда я, уронив ключи за окно, полезла их доставать. Длинное платье пришлось подобрать, чтобы уберечься от шариков-репейничков череды, а от крапивы - не вышло. Тогда, бросив подол, плюнув на череду и галопируя между стебельками-кущами крапивушки-крапивки, схватила ключи и заперла сердце на амбарный замок. А потом долго отчищала-разлепляла-разглаживала платье складками-колтунами смятое-скатанное нежно-зелеными репьюшечками-крошками чередОвыми... Только это было поздно. От череды - получилось, от прочего - нет. Платье сохранила. Только его и сберегла. Хотя зачем беречь? Надоест, сделаю из него рубашку, или робу, или рубище... Смотря по настроению, смотря к чему придется вернуться. А вернуться придется, постепенно, почти не осознавая, плывя по течению, отчаявшись выбраться, смирившись...

Как холодно будет предстоящей зимою! Даже на лазурном "море-окияне" где-то в области экватора глубокие снега выпадут-укутают, затормозив-остановив коралловый рост, а рыба-луна и рыба-солнце примерзнут друг к другу, вызвав полярную ночь и затмение разума. Нежное, карамельно-фруктовое, папайно-гуаявное слово "Aloha!" станет самым страшным проклятием, цветочные гирлянды-ожерелья высохнут-рассыплются в прах, жасминовый аромат выдохнется-выветрится даже из памяти... Останется только огневое кольцо депрессивной полусмерти-полусуществования, смерзшейся в путь длиною в одну бесконечную зиму.

А могло бы быть всё иначе, не будь я таким терминатором... Просто для Него. Просто... просто...

- Здесь лучше сказать "шелест", а не "плеск"...

Ах, не упрощайте...