Вскрывается лесная глубь, волглая от недавних ливней, взглядом моим, ветром, торящим путь. Я закрываю глаза и, держа себя за серьгу, иду отважно туда, где пусто, нет ничего, ибо надо начать, пока же только манит, мает, дразнит и ждет. Перистые ветви сочного папоротника машут призывно: они тоже хотят улететь далеко... любовь моя... только сердцем и видно... океан! В сером дне за нехоженым лесом, исполненном сочной грязи на торных тропах, в пустых небесах, застлавших звезды душным дождем, в холодных пальцах, изрезанных о карту валета пик - "пустые хлопоты", в движении глаз под неплотно закрытыми веками, утяжеленными туманом, читается пульс океанского прибоя, белопенного, длинного, как волынка надоевшей мелодии, страшного, утягивающего всё живое... Где вы, тонкие водоросли, свитые прихотливо следами ладоней, что лепили морских чуд и отпускали их на волю, осколки крабьих панцирей, мелкая рыбешка, тепло гниющая после бури, - всему черед быть слизанным в утробу мою - океан! Лишь капля, непринадлежность и слияние пою тебе, живой водный мой организм, увы, не скоро, но мы будем вместе.