Когда он вышел на улицу, то вспомнил, что обронил ключи от машины возле её тела. Теперь кровь, медленно заполнявшая пространство между ней, лежащей на полу в неестественно удобной позе эмбриона (она предпочитала неудобные, даже когда спала), и ключами, доползла, поглотила их...
Она любила тараканов. Говорила: "Я так же живуча, как они, и так же легко могу приспосабливаться к любой обстановке..." Её любимцы, огромные пластинчатокрылые, жили в аквариуме, стоявшем возле её постели.
Когда он выстрелил в неё, она, падая, схватилась за этот "дом маленьких монстров" (так он назвал его про себя). Аквариум, перевернувшись, разбился, вывалив на пол своё содержимое. Ему показалось, что она почувствовала боль не от выстрела, а от крушения тараканьего дома. Он увидел отчаяние и слёзы, которые закапали на насекомых. Она, лёжа в луже крови, вытекавшей из простреленного живота, плача, всем телом обвивалась вокруг земли, растений и, главное, разбегавшихся, расползавшихся, стремившихся скрыться тараканов, пытаясь собрать их воедино. Но твари, почувствовав себя вне спасительного уюта аквариума, искали убежище в укромных углах. Странное это было зрелище: насекомые, перепачканные её кровью, вычерчивающие лучи-трассы кровавых следов на полу, словно растаскивающие её жизнь. Он безучастно смотрел, пока один из тараканов не дополз до его босой ступни, коснувшись лапками, липкими и теплыми от крови. Гадливо вздрогнув, он дернул ногой, стряхивая насекомое, и уронил ключи.
Теперь он стоял возле машины и раздумывал: стоит ли вернуться за ключами или лучше дойти пешком до остановки автобуса. Пока он колебался, в его памяти всплыл момент, когда он увидел её впервые.
Она, выходя из машины, уронила сумочку, которая неминуемо упала бы в лужу, если бы не он, перехвативший её на лету.
- Благодарю, - сказала она, принимая от него сумочку, - возможно, Вы захотите спасти и меня? Пойдемте, здесь рядом есть неплохое кафе. Я угощу Вас завтраком и расскажу свою историю...
- Не стоит благодарности, - ответил он, - не знаю, почему Вы решили, что я смогу разрешить Ваши проблемы, но позавтракать с Вами я не откажусь.
Он пропустил мимо ушей грустную чепуху "истории", вариации которой ему приходилось выслушивать уже не раз. Как всегда, в конце его попросили о смерти.
- Мне нужен человек, который бы нажал на курок. Сама я не могу. Я не знаю, почему я прошу Вас об этом, но то, как Вы подхватили мою сумку... Вы... Вы оборвали мгновение её падения, словно это была её жизнь, её падение, которое Вы предотвратили. Если я ошиблась, я готова принести извинения. Если нет, если я права в том, что Вы сможете мне помочь, я готова выполнить всё, что Вы пожелаете в обмен на мою смерть.
Банальный случай. Такими он не занимался. Она была достаточно живуча, чтобы пережить ядерную войну, глобальное потепление, падение метеорита, не говоря уж о её мелких, сиюминутных проблемах. Такие люди, как она, всегда были ему неприятны, а в его миссии нельзя было руководствоваться личными чувствами. Будь он божеством, он бы осудил её на вечную жизнь. Являясь всего лишь орудием, он должен был ей отказать, но что-то невыносимо неприятное заставляло его колебаться. Само её предложение "я готова выполнить всё, что Вы пожелаете...", которое он слышал от каждого второго, обратившегося к нему за помощью, конечно, не было поводом отказа, но интонация... Она произнесла слова просьбы, а в них прозвучала непреклонная воля человека, готового пройти по трупам для достижения своей цели. В данном случае, по своему трупу для достижения цели - своей смерти. Он усмехнулся своим мыслям и её словам:
- Прошу Вас, не отказывайте мне сейчас. Мы можем проехать ко мне и там, познакомившись поближе, возможно, решить окончательно...
Весь её облик излучал спокойную уверенность в том, что он не сможет устоять перед её очарованием и сделает всё, что она пожелает. Он видел её насквозь. Почему тогда он колебался? Человеческая брезгливость всё нарастала и, наконец, взяла верх. Возможно, подумал он, то обстоятельство, что она затащит его в постель, поможет ему решиться освободить эту планету от беспринципной пустышки? Нет, он не должен руководствоваться людской моралью. Он - не судья и не убийца. Он - тот, кто освобождает от мук, даря вечный покой смерти. Почему же он поехал с ней? Почему позволил привести его в её спальню, дать ему пистолет?
- Вы можете взять потом мою машину...
- Что это у Вас возле кровати? - он только сейчас заметил аквариум с тараканами.
- Это мои друзья. Мы с ними похожи. Я так же живуча, как они, и так же легко могу приспосабливаться к любой обстановке. Я даже спать люблю в такой позе, чтобы мне было неудобно, чтобы затекали ноги и руки, а голова на утро болела бы...
Она мило болтала о всяких пустяках, раздеваясь и расправляя постель, а он никак не мог отвести взгляда от непрерывного копошения шуршащей тараканьей массы, и, когда она обернулась, нажал на курок, не целясь.
И вот теперь, решая у машины, вернуться ли за ключами, он понял, что стал убийцей, а если возьмёт машину, станет ещё и вором. Оставив мысль о ключах, он босиком пошлёпал по холодным осенним лужам к автобусной остановке.