Успокоившись, грызь сделал серьёзную морду, поднялся с кресла и громко цокнул

- Эээй грызо! Вон там, третий ряд слева! Пропушёнка!

- А, что такое?! - обернулся грызь на указанном месте.

- Ни-че-го, - чётко ответил Нуц, кивнул, и сел на место.

Пуши покатились по смехам, что собственно и требовалосиха. У Нуца была привычка спонтанно оцокивать грызей - да так, смеха ради. А поскольку смеха ради - это для грызей была веская причина, то он и не собирался бросать это занятие. Пуши это вполне понимали, так что ржали.

Стандартный пассажирский грызеплан ПУ-18, вальяжно наклоняясь на крыло, заходил на посадку. И если для многих это был просто воздушный автобус, то Нуц знал его самым основательным образом, будучи причастным к возне. Он мог бы с закрытыми ушами цокнуть, что вытворяют в данный момент пилоты, потому как сам сиживал на их месте - в последнее время, можно цокнуть, постоянно сиживал. Грызь понял, что дремать уже не получится, втихорька ослушался вокруг и обнаружил по меньшей мере одну симпатичную белочку, на которую можно потаращиться, ради хрурного ощущения. Грызуниха была очень пушистенькая и шелкошкурая, пушинка к пушинке; она держала на коленках открытую переносную эвм, и цокала по её клавишам, углубившись в какой-то песок. Поскольку грызи в месте назначения были в основном песчаной породы, бежево-жёлтые, а грызуниха рыжая, следовало сделать вывод, что она из научников, или из армейских, хотя не исключено, что и просто так решила промотыляться. Оцокнуть её тоже, чтоли, подумал Нуц, но от идеи отказался, потому как негоже вытаскивать белку из мысленного песка.

Грызь расположился вообще в пух - одним глазом пырился на белочку, а другим в окно, где отлично прослушивалась панорама местности, потому как самолёт наклонялся на этот бок. Внизу раскидывались невысокие горные цепочки, перемежаемые долинами с плотным южным лесом, заболоченные зелёные озёра, а дальше на восток - сплошная гладь степей. Это тоже была Родина, хотя и весьма дальний угол оной... это как послушать, впрочем. Дальним угол был исключительно в смысле малой населённости, вслуху непопулярности сдешнего жаркого климата среди грызей, а так находился он ближе к экватору, и углом, конечно, не являлся ни разу. Если все прочие пуши таращились в окна на землю и облачка, то Нуц сразу видел перед собой цех предприятия "Второлёта", где эти самые окна и именно с этих самолётов снимали, заменяя дюралевыми вставками. Снимали там и кресла, впрочем, как и многое другое...

Грызь вспомнил, за каким пухом его потащило в цокалище Ривиозин, и пошлёпал губами, аки конь. Давеча его настигла телефонограмма от Мохыша, который сваливал ему на уши работу, и было цокнуто, что надо гнать самолёт из этого райцентра на вторую базу. Песок был бы обычным, если бы сейчас на него не повесили сразу пятерых стажёров из лётного училища-ухомоталища. По идее, в экипаже должно было быть как минимум двое натасканых грызей; Нуц был ни разу не худощавый, но за двух всё равно не сходил. Кроме того, он не кашалот, чтобы половиной спать, а половиной трясти. Случился какой-то провал с количеством пилотов именно в этот момент, потому и.

- Короче, это, - цокал Мохыш, - Никакого самоубийства или убийства. Студень только в помощь, самолёт доведёшь сам, чай не первый раз в песке. Улавливаешь?

- Улавливаю, - прикинул Нуц, - Мне придётся делать прыжки по шесть часов лёта, что нудно.

- Нуц, грызун-хвост, цокаю прямым текстом: кло!... Всмысле, передавать управление мордам, до этого не допущеным, запрещаю. Чисто цокнуто?

- Достаааточно чисто... - фыркнул Нуц.

В три-четыре прыжка можно допрыгнуть, решил он, послушав карту, и успокоился - натурально, ПУ-18 можно вести в одну морду, а стажёры для натаскивания и вспомогательных операций. Успокоившись, грызь собрал рюкзак и метнулся к аэродрому, и вот теперь его тушку приносило почти к месту назначения. Для кого-то полёт на девять часов мог бы показаться утомительным, но привычный зверь продрых большую часть этого времени, тешась отсутствию надобности держать самолёт своими лапами.

- Уважабенные пассажиры, пасса белки и пасса углеводы! - цокнула бортпроводница через динамики, вызывая ржач, - Наш самолёт прибывает в аэропорт Ривиозин, и чтобы выйти на землю, придётся посадить самолёт целиком. Воизбежание спонтанных полётов тушек по помещению и соударения их с жёсткими элементами конструкции, а главное для недопущения нарушения размассовки, будьте бобрами и застегните ремни, приделанные к вашим креслам, поверх своих организмов. Тоесть ваше туловище в итоге должно находиться между ремнём и креслом, чисто цокнуто?... И да, вот ты грызо, на тридцать третьем месте! Эй!

- А? - отозвался Нуц, который и сидел на тридцать третьем, - Что?

- Ни-че-го, - резонно цокнула белка, скатив в смех весь самолёт.

Смех смехом и с мехом, а полоса тут была такая, что не дай пух никому. Безо всякого льда и снега рытвины на ней ощутимо колотили по шасси самолёта, когда тот завершал пробег, так что чуть зубы не клацали. Данунапух, подумал Нуц, они тут с каждого второго самолёта шасси сломают с такой тёркой! Ничего удивительного, что у целевой машины, которая сейчас стояла на краю лётного поля, подломилась стойка - тут песок подломится, не то что стойка. Пристёгивание тушек здесь было актуально как никогда! Стало ясно, что профильной задачей дела не ограничатся, однако грызь не подумал делать что-либо слишком быстро, просто потому, что был грызь. Не будь он грызь, была бы велика вероятность ударов по щам начальнику аэропорта.

Пока же за окнами проплыли густые заросли местного леса, поля с какой-то непривычной кудрявой травой, и пасущееся там стадо логусей, копытных с длиннющей шеей под три метра. Среди зелени и копытных прятались сараи, ангары и прочие постройки инфраструктуры, сухо цокнуть. Уже более низко гудя движками, самолёт срулил с полосы и откатился к навесу для пассажиров; пошёл реверс тяги и тормоза на колёса, и птица остановилась. Спустившись с трапа вместе со всеми пушами, Нуц отошёл в сторонку и ослушался: как раз недалеко, на краю стоянки, торчал его ПУ-18, а с другой стороны стояли несколько малых перевозчиков и большой четырёхмоторный ВТ-150. Вот ему эти колдобины попуху, подумал грызь, оглядывая батарею колёс на его шасси, да и то перерасход. Также внимание было выплачено неслабым стаям птиц, мотылявшимся над лесом - тоже не подарок, галку в воздухозаборник получить. На ПУ-18 была система, предотвращавшая повреждения двигателей от попадания галок и даже гусей, но это означало только то, что двигатель не взорвётся и не загорится, а вот заглохнуть он мог. Да и с хорошей скорости стекло высадить может, не то что.

Тем не более, в нулевую очередь он пошёл в место ожидания, сдешний большой полукрытый ангар со скамейками, где тусовались пассажиры. Ещё раньше, прямо после выхода из самолёта, Нуц достал из рюкзака пшикалку и обрызгал всю поверхность себя полынным настоем, потому как знал о заразных комарах и не хотел испытывать, насколько они активны. Местные грызи из обслуги аэродрома, в основном песчанники, слушали на это с удивлением, но Нуц не собирался учитывать, как кто на это слушает - он же обрызгивал себя, а не их. Совершив, грызь продолжил движение; по его данным, эрзац-экипаж должен был прибыть как раз на транспортнике и дожидаться его на станции. Под тенью высокой крыши не пекло солнце, и звери спокойно поцокивали и вспушались, околачиваясь возле куч своего багажа. Нуц чуть не поднял хохолок, заметив группу из пяти молоденьких белочек, однако его группа всё-таки была из самцов, по большей части. Грызуниха там оказалась только одна, и по здравому размышлению, это было в пух, потому как предстоит перетаскать лапами немало груза, а для этого лучше подходят белкачи.

- АТЬ! - цокнул он оглушительно, подкравшись сзади, и заставив стажёров подпрыгнуть, - Второлёт?

- Сто пухов! - хором ответили грызи, и скатились в смех.

- Йа Нуц Куроперьев, - показал на себя Нуц Куроперьев, - А вы - мягкие и толстые комки пуха и шерсти?

- Вполне мягкие! - отрапортовал грызь, - Макузь Железнов, вот доставил группу курсантов по заданию штаба училища.

- Это в пух, - распушил щёки Нуц, и показал пальцем на остальных, - А эт-самое?

Остальные грызи назывались Раждак, Хем, Книфыш и Веточка; как трудно, но можно догадаться, Веточкой звали грызуниху. Она мотнула рыжими ушками и хвостом, слегка застенчиво послухивая на крупного белкача, каковым был Нуц. К тому же, у пополнения существовала некоторая дрожь хвоста от сознания первого "боевого" задания. Если Макузь и Хем уже полетали, хотя бы на тренировках, то остальные были с первого курса и к самолёту особо не привыкли. Старшой махнул лапой, и повёл отряд за собой к самолёту - там было с чем повозиться, прежде чем приступать собственно к перелёту.

- Прежде чем вообще приступать, - цокал Нуц на ходу, - Есть ещё песок. Слыхали, какая полоса?

- Да в никакашку! - с научной точностью сообщил Макузь, - Как эти на Ре-2 садились, йа вообще не грызу!

- Вот. Вслуху этого, надо провентилировать вопрос, всё ли тут учтено, или имеет место косяк.

- А разве?... зацокнулся курсант, но прикусил язык.

- Разве, - кивнул Нуц, - Мы - Армия, ликвидация косяков - наша обязанность, где бы они не происходили. Ну, в особенности йа - Армия...

Он имел вслуху, что является штатным работником армейской организации "Второлёт", в то время как курсанты трясут срочную службу, дабы стать полноправными субъектами сообщества грызей. Пока же компания дошла до самолёта, стоявшего прямо на плотном сдешнем поле, покрытом жалкими сухими былинками, и сныкалась в тень крыла. Восемнадцатый имел приличные размеры - не огромные, но и не мелкие, учитывая, что он брал на борт сорок пассажиров и некоторый груз в багаже. Два двигателя располагались по бокам огурцеобразного фюзеляжа, из них "росли" скошенные назад крылья, а сзади поднимался довольно высоко хвост, который курсовой стабилизатор. Машина стояла на трёх стойках шасси, одна их коих выпускалась спереди из корпуса, а другие из крыльев. Именно этот экземпляр был окрашен в стандартное светло-бежевое, но на крыльях и хвосте был нарисован мотыль и написано на одном из сдешних языков "Южное Авиа Мотылье", что означало принадлежность к авиапредприятию.

- На учебном проходили? - оглядел грызей Нуц, надеясь на положительный ответ.

У "Второлёта" был специально переоборудованный ПУ-18, на котором совершали натаскивание экипажей. С ним оказались знакомы только второгодники, а остальные пух-с.

- Впух! - фыркнул Нуц, пнув колесо, - Ладно...

Или не ладно, задумался он, почесал за ушами, отогнал мошкару, которая уже лезла в глаза, раскинул мыслями и пришёл к выводу, что таки ладно.

- ...дно. Товарищи курсанты! - грызь посмотрел на Веточку, - И курсантихи.

Он подождал, пока все проржутся.

- Да. Обрисовываю обстановку и задачи песка. Вот этот самолёт две недели назад при посадке потерпел аварию, а именно подломилась левая стойка шасси. Да вон там, где новые штанги и листы обшивки. Поскольку машина старая, ресурс у неё восемь процентов, то эксплуатирующая организация приняла решение не делать перерасхода на полный ремонт, положеный в данном случае, а списать самолёт напух. Напух в данном случае - это наша контора. В Ривиозин прибыла наша ремонтная партия, которая залатала птицу до полной функциональности... но, как вы понимаете, это не тоже самое, что машина для пассажирских перевозок. Наша задача - доставить объект своим ходом на нашу вторую базу в Светлоярске, а это, пух в ушах, восемнадцать тысяч километров.

Грызи присвистнули, потому как соображали - такое расстояние суть самое большое, какое только может быть на планете, потому как экватор не резиновый.

- Думаю, что вам это цокали, но повторяю, - продолжил Нуц, прохаживаясь туда-сюда под крылом, - Что дело рискованное, хотя и не слишком... Однако учавствуют только хруровольцы. Сколько у нас хруровольцев?

Грызи подняли лапы, Нуц посчитал их и получилосиха пять. Как ни странно.

- В пух. Таким образом, сейчас йа покажу, что надо сделать для подготовки, а у меня есть ещё песок.

К нижнему люку в фюзеляже была приставлена лестница, по которой грызи и попали внутрь, вылезши примерно возле места радиста, во вторую кабину после пилотской, отгороженную тонкой перегородкой. Нуц привычно ослушал помещения, освещая их фонариком, потому как не рисковал включать свет, чтобы не посадить аккумуляторы. Молодёжь же залезала осторожно и прижималась хвостом к стенке, ожидая подвохов - что правильно.

- Короче, Макузь, Хем, надо проводить всю предполётную проверку, как по песку. Помните, как оно?

- Нет, - чётко ответил Хем, доставая из рюкзака инструкцию, - Напух мне помнить.

- Шарите. Располагайтесь пока тут, а йа эт-самое, - подробно описал свои планы Нуц, оставил рюкзак, и вылез из самолёта.

Когда в своё время он в нулевой раз перегонял самолёт, будучи в составе вполне убельчённого опытом экипажа, у него уши разъезжались от надобности охватить все опции, которые охватить необходимо - от заливания присадок в топливо до передачи действующих кодов опознавания при пролёте контрольных зон. Когда понимаешь, что любой из сотен возможных косяков ведёт к катастроффе, это заставляет понервничать! Теперь же, хоть и оставшись почти в одну морду, грызь не испытывал никакого диссонанса, так как давно воткнулся в работу и знал, где срезать песок, а где насыпать. Вслуху этого он и не подумал думать о технических деталях, а пошёл куда и собирался - к стоянке малых перевозчиков. Там зижделись на песке два Ре-2 и один "Журавль" - совсем лёгкий фанерный биплан с двигателем наверху; возле одного из двухмоторных "огурцов" копался грызь, и он-то был нужон.

- Клоо?? - цокнул лётчик, оборвав попытку подкрасться сзади.

- Кло, - пожал ему лапу Нуц, - Ты грызо это, чё, авиатранспортируешь?

- Да ты опушнел чтоли?! Сельдь ловлю!... Шутка.

- И часто ловишь сельдь на этом аэродроме? - осведомился грызь, - Йа интересуюсь вплане состояния полосы.

- Ну, полоса тут не сахарок, - признал тот, - И такое погрызище уже долго тут.

- Долго это сколько?...

Нуц получил интересовавшие его сведения, как по поводу полосы, так и по поводу качества сдешней горючки, чего он ещё пока своими ушами не слышал. Он в общем и так собирался проверить горючку, но теперь сделает это особо тщательно. Помимо двух перевозчиков-мотылей, он потрепал за уши местных грузчиков из песчаников, благо знал их язык - не досконально, но вместе с показыванием лапами прокатывало. Ему уже явственно показалосиха, что на него пырится какой-то грызь из персонала аэродрома, но Нуц только посмеивался. Ничуть не стесняясь, он прошёл к отделению почты при станции, где имелись в частности дальние телефонные связи, уплатил пятьдесят бобрят - половину от единицы бобра - и получил в лапы телефонную трубку. С проводом, подключённым к аппарату. Трубку без провода давали подержать всем желающим безвозмездно.

- Кло, грызуниха-пуш, это Светлоярск? Ага. Чистого песка вам! Можете соединить с Мохышем Разгодинским из Второлёта? Да не, йа спрашиваю не из академического интереса, а вслуху эт-самого... Ага. Мохыш! Это Нуц. Йа сейчас в Ривиозине с курсантами... да не, так всё в пух. Не в пух кое-что другое... Можешь пробить, выделяются ли средства на поддержание полосы и на горючку?... Плохая? Не плохая! С полосой тут лажово! И лажово - это не то слово! Не подобрать слово, насколько лажово... Чей аэродром, откуда йа знаю, тебе слышнее! А, цок.

Нуц уселся возле телефонных терминалов, ждать обратного отцока. Откровенно цокнуть, он мог бы взять с собой хоть аппаратуру для спутниковой связи, но не брал просто из скупости - из неё же большинство грызей для дальних звонков пользовались почтой, а не мобильными устройствами. Ну и меньше электромагнитного загрязнения, пух в ушах... Отзвон не заставил себя ждать, случившись через десять минут. Это уже был не Мохыш, а кто-то из администрации области, на чьей территории находился Ривиозин и аэродром.

- В общем сигналы по этому поводу были, но никак не доходило проверить, - цокнул грызь, - Хруродарствуе за подтверждение, будет разнос!

- Это в пух, - фыркнул Нуц, - А прямо сейчас мне что делать?

- Прямо сейчас? Хм... Ну, вы же всё равно не местные, улетите и всё? Короче делайте вот что...

Проржавшись, Нуц таки пошёл делать то, что ему посоветовали - а посоветовали закидать руководство аэродрома тухлыми фруктами. Можно было бы послать кого-то из курсантов, но грызь счёл, что лучше пусть натаскиваются, копошась в самолёте, чем ищут на базаре гнильё. Базарчик находился сразу возле станции, у длинной стены ангара, и поскольку тут постоянно продавали на жаре фрукты, тухлятины лежало с избытком. Нуц набрал приличный пакет каких-то плодов в довольно плотной жёлтой коже, но явно протухших внутри - как раз для! - и пока что вернулся к машине, потому как собирался совершить эт-самое за минуту до взлёта. Воизбежание.

Курсанты и курсантиха не сидели на хвостах, а действительно копошились внутри самолёта и снаружи оного, проверяя весь песок по списку и отмечая в планшетах, что сделано. Веточка таки висела на гладком носу машины, спустившись на альпинистском тросике, и проверяла датчики, а Хем вообще влез на самый верх хвоста, послушать курсовые рули. Нуц пошёл сам поковырялся с топливной системой, а потом собрал команду в пилотском отсеке.

- Ну, с самим восемнадцатым вы знакомы, - цокнул он, - Но здесь есть ещё кое-что, а именно оборудование для контроля за целостностью конструкции.

Рядом с местом штурмана обычно был кухонный столик, как раз чтобы разливать чай на карту, но сейчас там стояла доска с лампочками и тумблерами, и сразу два небольших телевизора. Нуц включил экран, который показал подсвеченные лампочкой внутренности крыла, с видом на топливные баки и несущие балки. Грызь переключил канал, и экран показал внешний вид самолёта со стороны кабины назад.

- Соль понятна? - цокнул он, - На обычных машинах такого нет за ненадобностью, но здесь поставили, песка ради. Ну и ещё вот датчики и сигнализация, тут всё подписано, куда. Вот лампочку слышите? Если загорелась, значит керосин потёк в левое крыло. Сейчас ещё закончим с этим и дай пух заправиться, а там и.

Незаметно прошло достаточно времени, чтобы день стал клониться к закату - пока то да сё, уже и. Грызи располагались полевым лагерем под крыльями самолёта, натянув загодя взятые противомоскитные сетки, потому как в самой машине стало более чем жарко, градусов под пятьдесят - на солнце она нагревалась, а без движков охладители не работали. Было прикинуто, что ночью удастся заправиться, а утром улететь, так что Нуц пока околачивался по песчаному пустырю возле машины, пинал ногами пыль и таращился ушами на местные кусты, впрочем не рискуя подходить близко. Поднявшийся ветер приличной силы гнал пыль над полем и гнул сухие стебли травинок, высовывавшихся их песка. Даже сильный сквозняк не убирал пекла, так что любой грызь признавал, что место специфическое и не особо мягкое для жызни. Аборигенов из песчаников тут водилось пух да нипуха, а все остальные прибегали на вахты, трясти на предприятиях - научных станциях, шахтах и фермах специфических южных растюх.

Нуц таращился ушами на темнеющее на востоке небо, где зажигались первые жирные звёзды, и облизывался на суборбитальные полёты, каковые сейчас вовсю происходили. Грызь, откровенно цокнуть, был сильно привязан к авиации, и подумывал о том, чтобы переходить на суборбитальный челнок, но пока его тянули за хвост, чтобы продолжал гонять восемнадцатых - кто-то же должен их гонять, пух в ушах. Соль состояла в том, что ПУ-18 был в своём классе самым массовым самолётом в Мире, по договорённости всех авиастроителей, унификации ради, его производили несколько заводов в разных местах планеты. Для перевозки пассажиров требовалась высокая надёжность, а обеспечить таковую можно только на рассчётный период работы; по выработке ресурса самолёты списывались и не допускались к пассажирским перевозкам. Однако они же могли допускаться к грузовым перевозкам - такая же история была с автобусами.

Контора "Второлёт" шла дальше, переделывая списаные машины для беспилотного использования. У этого авиапредприятия была своя сеть аэродромов, трассы между которыми проходили исключительно над незаселёнными районами или водной гладью, потому как никто не давал гарантии от выпадения аппарата по дороге. Собственно, из аппаратов как правило и выжимали всё что можно - большая их часть заканчивала свою историю, совершая аварийные посадки, когда отказывал двигатель или отваливалась часть конструкции. Остальные до аэродромов не долетали, падая по дороге, и для этого у конторы имелись партии быстрого реагирования, дабы собрать обломки и остатки топлива, попавшие в воду. Ясное дело, что при таком раскладе ничего особо ценного "Второлёт" не возил, однако прибыль всё равно происходила неслабая, потому как фирма использовала самолёты, обходившиеся в пять процентов стоимости новых.

Большая часть машин попадала в этот песок после аварий и поломок, когда эксплуатирующие организации высчитывали, что проще списать старьё, чем чинить его. Мобильные ремонтные партии "Второлёта" с воздуха или с земли набрасывались на добычу, приводили в самоходное состояние, и птица отчаливала на одну из двух баз, где подвергалась переделке. Ремонтники, исправившие стойку шасси, отчалили буквально за час до того, как прилетел Нуц - у них был следующий песок, чо. Так что трясти как обычно... Грызь ослушал знакомые обводы восемнадцатого, прикидывая, откуда может подоспеть косяк. Как бы там ни было, он прошёлся по краю поля, собрал сухих веток, и чуть подальше от самолёта разжёг костерок, скипятить чаю: топливозаправщики не спешили ни разу.

- Там, это, - цокнул Макузь, топчась у костра, - Товарищ Куроперьев, ты небось давно уже в этом песке?

- Лет десять, - прикинул тот.

- Во. А за это время как, много косяков случалосиха с этими птицами?

- Нет, не много, - мотнул ухом Нуц, - Садились на пузо, когда шасси отказали, садились без закрылков, садились на одном движке, садились с пожаром...

- Не много, - пробормотал курсант.

- Так йа цокнул "садились", - хмыкнул Нуц, - И сели, что характерно. В тех экипжах что йа был - перегнали их несколько сотен, и ни один не разбили.

- А, ну это в пух, - согласился Макузь.

- Вот один грызун-хвост выпрыгнул через нижний люк на снижении, - добавил грызь, - Вот это была отбивная, да.

- А напух в нижний прыгать? - пожал ушами курсант.

- Голова потому что думает плохо, когда движок горит, - пояснил Нуц.

Уже после того, как солнце закатилосиха со смеху за горизонт, а небо на западе окрашивалось красным заревом, к машине подкатился топливозаправщик, обычный четырёхосный тягач с громадной бочкой на полсотни тонн керосина. Неслушая на явное неудовольствие аэродромных зверей, Нуц сначала влез на цистерну, открыл люк и опустил туда на тросике зонд с измерялками, разом мерявший несколько параметров жидкости. Только убедившись, что это действительно авиационный керосин, грызь дал отмашку на заправку. К удаче, на этой стандартной бочке имелись мощные насосы, так что наливала она быстро. Горючка весила значительную часть от полной массы машины, так что самолёт заметно просел на шасси. Это никого не грызло, потому как не предслышалось нагрузки в виде тушек. Это чисто так кажется, что зверьки лёгкие, пух да уши, а на самом деле, со всем барахлом, в восемнадцатый пять тонн влезает.

Нуц ослушал диспозицию, понюхал носом ветер, значительно унявшийся, и вспушился. И то в пух, подумал он, днём опять птицы поднимутся, пыль, и жара. Для далеко не нового самолёта сильный разогрев вполне мог привести каким-либо косякам, так что по совокупности фактов грызь счёл, что можно вылететь и ночью. Отсурковаться можно и потом, главное смыться с этого мутного аэродрома, где так и жди песка. Нуц поднял пуховичных зверей и цокнул сворачивать лагерь, ибо. После этого он убедился в отсутствии лишних ушей, и провёл инструктаж.

- Думаю что вам это цокали, однако повторяю, - повторил грызь, - Это боевая операция, со всеми вытекающими последствиями. В основном последствия такие, что необходимо выполнять команды. Вгрызаете?

Курсанты подумали и покивали ушами.

- В основном это относится к команде "покинуть самолёт", - прямо добавил Нуц, - Сейчас ещё пару раз прогоним, чтобы запомнить порядок эвакуации. Всмысле, эвакуация происходит по команде в течении двадцати секунд, это чисто цокнуто? Кто будет тормозить, кисточек понаделаю!... кхм. Впесок!

Грызи два раза забирались по местам в самолёте и два раза бегом покидали его, хватая и застёгивая на ходу парашюты, потому как это не истребитель, и сидеть на парашюте не получится. Ничего сложного, однако в первый раз Раждак таки зацепился лямкой за столик, вслуху чего сомнений в надобности этих маневров не появилосиха. Нуц также напомнил про спасательный запас, притороченый к парашютной сумке, и про кислородные маски на случай разгерметизации. В обычных случаях ни парашютов, ни лишнего кислорода не предуслышивалосиха, но случай был уже необычный. Нуц также усадил грызей по местам экипажа и прогнал взлёт и посадку, убеждаясь, что все знают, в какую сторону тянуть штурвал и куда переключать тумблеры. Он включил фонарик на штурманском столике, и ещё раз прочитал отчёт, написаный ремонтниками, чтобы помнить его - для него это было боевое задание, потому как сам по себе перелёт никакой проблемы не представлял.

- Теперь, курсанты и курсантихи, спецоперация! - огорошил грызей командир, доставая сумку с тухлыми фруктами.

- Кстати, строго цокая, грызуниха не курсантиха, - цокнула себе под нос Веточка.

- Вслуху чего? - неосторожно поинтересовался Хем.

- Ну расслушай... Если к примеру енот и енотиха, то могут получиться енотыши, так? А у курсанта и курсантихи курсантчата не получатся! - цокнула грызуниха, подтверждая на сто пухов, что она грызуниха, потому как остальные поправили мозги, и похихикали.

- цОК, - поправился Нуц, - А теперь, курсанты, спецоперация!

Он хоть и хихикал, но не шутил ни разу. Имевшиеся у него силы в количестве шести белок он разделил на группы по трое; тройкам было выдано по пакету протухшей ъурмы и задание произвести обстрел цели. Нуц понятия не имел, где искать ответственного за аэродром посередь ночи, но узнал очень быстро, схватив за уши одного из рабочих и подняв такую панику, что тот нипуха не понял, кроме того, что нужен начальник. Вслед за песчанником грызи побежали в скученый одноэтажный посёлок возле станции, а там он и начал колотить в дверь пристройки одного из лабазов.

- Вторая группа, с тыла! - коротко цокнул Нуц, и вторая группа, перелезши забор, рванула через сад.

Сам же он приготовил боеприпасы, сразу раздав их на лапы грызям, чтобы увеличить вес секундного залпа, сухо цокая. Когда всполошённый вытащенный из-под сурка грызь выкатился из дома, с другой стороны дороги, из темноты, в него полетели подарки, рвавшиеся при попадании и окатывавшие зловонной жижей.

- ААА!!! - произнёс содержательную речь петушок.

- Это тебе премия за работку, хвост-голова! - напутствовал Нуц, запуская ещё ъурмятину.

- Да я сейчас... - квакнул было тот, но фрукт слышимо, попал прямо в щачло, и звук оборвался.

Горе-хозяйственник, как и предполагалосиха, попытался бежать через сад, но тут же попал под обстрел второй группой, так что подарки теперь были у него и в ушах, не только в щачле. Израсходовав боезапас, грызи организованно отошли обратно к аэродрому, и ясное дело, не собирались особо дольше тут задерживаться, воизбежание разбирательств.

- Раждак, Книфыш и Веть! - цокнул Нуц, плюхнувшись в пилотское кресло и щёлкая тумблерами, - Наблюдать во все стороны от самолёта до начала разбега, о неожиданностях не молчать! Макузь сюда, Хем туда!

Сильно щёлкнул стартер, зашумело, а затем проснулся один из движков и слегка заложило ухо, повёрнутое туда. Через минуту звук сравнялся с обеих сторон, когда заработал и второй. Теперь можно было включить полное освещение, что и сделали; пилотская кабина была освещена только приборами, а за перегородкой там совсем день, чтобы на углы не натыкаться. Нуц ослушался во все стороны, нет ли чего - чего не было, так что он перевёл сектор газа с нулевой отметки, и самолёт покатился вперёд по полю, подруливая к полосе. Макузь, сидевший на месте второго пилота, повёл ухом.

- Хем, сообщи башне, что мы улетаем, - цокнул Нуц.

У него на шее висело переговорное устройство, чтобы хорошо слышать весь экипаж, так что Хем, сидевший за перегородкой у своих приборов, его слышал отлично.

- Башня запрещает взлёт! - слегка взволнованно сообщил Хем.

- Связь на меня, - тут же отреагировал Нуц, - Башня! Это триста семь - сто один. Основания для отказа на взлёт?

- Триста семь сто один, мне позвонил ответственный ушами за аэропорт и попросил задержать вас, - прямо ответила грызуниха из башни.

- А в курсе ли белка-пуш, что ваш ответственный - гузло? - осведомился Нуц.

- Мм... вообще-то да, - хихикнула та, - Но это не повод устраивать тут песок. Вернитесь на стоянку!

- Шиш! - цокнул Нуц, уже выруливая на полосу, - Вы должны знать грызаные правила, работники аэродрома могут задержать борт только по технической причине, а не из-за ъурмы на ушах.

- Какой ещё ъурмы?! - возмутилась диспетчериха.

Тут, слышимо, к ней в башню добежал сам виновник торжества, потому как она укатилась далеко в смех. Нуц также поржал, отключил связь, и дал полный газ. Машина сильно завибрировала, быстро набирая скорость и долбя колёсами по сдешней полосе, а за хвостом поднялся жирный шлейф пыли, поднятый реактивными струями. Когда скорость превысила двести, Нуц снял одну лапу со штурвала и перевёл рычаги закрылок на выпуск. Хем держал машину на курсе, чтобы не эт-самое - в частности для этого требовались два пилота. Закрылки опустились, машина получила дополнительную подъёмную силу, и оторвалась от полосы. При этом самолёт заметно качнуло, потому как перед отрывом он попал в яму - для совсем новичка такие сюрпризы могут и окончится плохо, но Нуц это учитывал на сто пухов, и мотнул штурвал в сторону чуть не до того, как машина накренилась. Грызь не давал форсажей и не стартовал слишком круто вверх, а поднимался на закрылках и относительно низкой скорости до пятисот метров, потом постепенно убрал их и увеличил скорость.

Вслуху наступления ночи и того, что солнце уже не подсвечивало даже самые высокие облака, небо стало сливаться по тону с землёй, и если бы не огоньки внизу, пух определишь, где что. Впрочем, здесь огоньков было очень мало - самая дикая дичь, чо. С другой стороны, большие светильники, работавшие на целые посёлки и висевшие на башнях, слышно за много километров, так что и. Как бы там ни было, Нуц уверенно вывел самолёт на курс, по памяти вкатав в радиокомпас частоту маяка областного центра Вонь...

- Как-как?? - заржал сзади Хем.

- Вонь, - церемонно повторил Нуц, - Ты слышимо из другого полушария планеты, раз первый раз слышишь. Это одно из самых больших цокалищ в Мире, а вонь от производства органических удобрений, раньше цокалище специализировалось на них, а потом осталосиха историческое название.

Он повернул яблоко направо, не прекращая другим яблоком следить за авиагоризонтом, чтоб не вышло чего, и убедился, что Макузь чувствует себя в пределах нормы. Курсант, правда, сидел в явном напряжении, накрепко схватившись за штурвал, как истребитель во время атаки - шесть часов вряд ли так просидишь.

- Эй Мак, - цокнул Нуц, - Отпусти-ка оглоблю!

- А... а напуха? - мотнул ухом тот, не отпуская.

- Потому что нельзя шесть часов сидеть, вцепившись в неё, - пояснил инструктор, - Ты потеряешь функциональность, что вообще мимо пуха. Отпускай напух, слышишь яблоками, что йа держу?

Нуц знал это ощущение, каковое часто посещает пилотов - кажется, что стоит отпустить лапку управления, и самолёт тут же свалится на крыло или носом вниз. Ощущение это сходно с чувством равновесия на велогоне, и настолько подсознательно, что бороться с ним бывает очень сложно.

- Нуц-пуш, йа боюсь отпускать, - подтвердил вышецокнутое Макузь, - Йа всё понимаю, но лапы не разжимаются!

- Нутк. А когда тебе потребуется их разжать, чтобы хотя бы шасси выпустить, ты что будешь делать?

- Книфыша позову, он выпустит, - слегка нервно заржал курсант.

- Ну ладно, - цокнул Нуц, протянул лапу и переведя рычаг, уже полностью отпустил штурвал, - А теперь что цокнешь?

Машина была выведена на заданные курс и высоту, так что грызь включил автомат горизонта, заставлявший самолёт лететь по прямой. Макузь ещё некоторое время поборолся с мышцами своих лап, но потом лапы поняли, что штурвал встал наглухо, и держаться за него нет никакого смысла. Курсант облегчённо отвалился в кресле и размял кисти лап.

- Ну и песочек... Не знаю, как это получилось!

- Известное дело, как, - хмыкнул Нуц, - Сначала ничего-ничего, а потом пыщ, и ничего!... Всмысле, ничего страшного, рефлекс бывает. Помотыляешься раз пять, и отучишься.

- А, хруродарствую за, - вспушился Макузь.

Нуца подбивало смеха ради и для тренировки взять да и резко вырубить автомат, послушать, как среагирует ученик, но это было перебором - резкие маневры старому самолёту не полезны, да и среагировать может так, что не дай пух никому. Вслуху таких соображений, грызь зевнул во все резцы, и решил частично подремать пол-часика, а затем цокать на мозги курсантам. Благо, под лапой была кнопка внимания с регулятором, и Нуц отлично приноровился нажимать её через две минуты, чтобы не терять из слуха приборную доску, подсвеченную сине-зелёным.

Неслушая на обилие разнообразных песков, Нуц всё время возвращался к "сервалам", как называли суборбитальные самолёты за характерную форму корпуса, и обмусоливал эту тему. Трепали её, тему, по двум направлениям. В нулевых, не набиравший первой космической скорости - первой коМической, как цокали - самолёт тем не менее мог почти полчаса лететь за пределами плотной атмосферы, и находиться в состоянии невесомости. Этого было достаточно для осуществления некоторых технологических процессов, требовавших невесомости, и давало уникальные результаты, каких не достигнешь другим способом. На машины устанавливалась компактная промышленная аппаратура и они работали в качестве летающих фабрик. Во-первых же, суборбитальный челнок мог забросить груз на челнок космический, состыковавшись с ним на низкой орбите; Прибыль состояла в том, что не требовалосиха поднимать с поверхности планеты топливо для космического челнока - он мог получать его со станций на астероидах или луне, откуда доставить его энергетически выгоднее. Двойная система связи поверхности с пространством ещё только опробывалась как перспективная, а вот суборбитальные фабрики уже вовсю трясли. Для Нуца, как для упоротого лётчика, это было что-то новое, потому как он слышал своими ушами и все специальности военной авиации, и грузовые, и пассажирские перевозки, и обработку полей аэрозолями с воздуха, и авиапочту, и ещё пух знает что. Но вот взлетать за невесомостью ему ещё не приходилосиха, и грызь собирался попробовать это на зуб.

Пока же он ограничился тем, что попробовал в очередной раз высыпать на уши курсантов соль, как он это делал уже неоднократно. Все наличные белки были приглашены в кабину, а Нуц цокал и тыкал пальцем. Он предпочитал прохаживаться по проходу между креслами или сидеть в штурманской кабине, но сейчас не мог оставить управления самолётом, всё-таки бережёного хвост бережёт.

- ...ну это понятно, это тоже. Сейчас мы ещё таращимся ушами на контрольную аппаратуру, которая сзади, - Нуц кивнул ушами назад, - Датчики, если сработают, дадут писк, а вот на экран надо слушать лич-но! И следить за отсутствием косяков в конструкции.

- А что мы должны услышать? - почесала ушки Веточка.

На первый слух услышать там вообще ничего было нельзя - ну зазор между баком и балкой, и чо?

- Если что-либо там поменяется, это оно, - точно цокнул Нуц, - В данном случае - цокайте сюда, разберёмся.

- В пух, в пух, - цокнул Книфыш, переключая камеры.

То с одной, то с другой стороны самолёта загорались прожекторы, светившие с носа на хвост и крылья - потому как иначе ночью внешний вид был бы бесполезен. Нуц окинул ухом панель с датчиками радиомаяков, и фыркнул - показывать курсантам было нечего, потому как в пределах досягаемости системы - полсотни километров, не имелосиха ни единого самолёта. По крайней мере, оборудованного обычной аппаратурой - военные могли летать и с отключённой. Грызь ещё напомнил, как следить за параметрами двигателя и другим песком при таком режиме полёта - это только не убельчённому опытом кажется, что достаточно выйти на курс и воткнуть автомат, а дальше хрючить. Двигатели, впринципе, имели автоматику - однако лучше следить за тем, что она делает, воизбежание. Также на восемнадцатом была особенность с триммерами рулей, нужно было влапную включать блокировочный клапан в гидравлической системе.

- Если вы его не включили, - болтал Нуц, - А триммер включён, то держать руль в повёрнутом положении будет усилитель, а он не тянет долговременную нагрузку и выйдет из строя.

- А если включили... - задумался Макузь.

- Совершенно верно, выйдет из строя что-нибудь другое, - кивнул Нуц, и скатился в смех, - Шутка. На самом деле, вы просто перекрываете линию клапаном, руль остаётся в заданном положении. Прибыль.

- А если мотылять руль надо под триммером? - прикинул Раждак.

- Здесь автоматическая открывашка и закрывашка, но её тоже надо ткнуть, - показал по приборной доске грызь.

- О как, - почесали уши сразу много пушей.

Через пару часов полёта Нуц поменял вахту на месте второго пилота, потому как намеревался натаскивать всех, а сам продолжал сидеть на хвосте, никуда не отлучаясь. Сверху по прежнему горели яркие звёзды, а внизу стояла темень, хоть ухо выколи - только отдельные посёлки светились дежурными фонарями, да мигали корабли на реках. Под брюхом машины было ещё почти шесть километров воздуха, прежде чем начиналась земля; примерно полкилометра над уровнем океана давала возвышенность суши. "Песок", подумал Нуц, и захихикал.

- Вибрация в левом двигателе! - сообщил Книфыш, севший на место третьего в экипаже.

- А так? - спросил Нуц, убавив обороты.

- Так нету.

- Мощность какая?

- Приличная, - точно цокнул курсант, прочитав это на шкале прибора между "заметной" и "сильной".

- Может, лишнего масла туда? - предложил Хем.

- Ни в разе, - мотнул ухом Нуц, - Лишняя масса для мотыляния, не в пух.

- А что тогда делать?

- Лететь. Оборотов ещё пятьдесят пять процентов, хватит за уши. Кроме того, это на левом движке пятьдесят пять, а на правом можно и восемьдесят дать. Есть возможность дотянуть до базы, а там пусть ковыряются.

- До базы?? - слегка округлили уши грызи.

- До. Там скорее всего стопорное кольцо дурит, пух бы с ним сто сорок раз. Книфыш-пуш, возьми журнал и запиши о.

Тот записал, а самолёт продолжал лопатить воздух, лишь слегка сбавив скорость, потому как и раньше обороты были не полные, а в районе семидесяти пяти процентов. Впереди замаячил в радиоэфире ближний привод аэропорта Вонь, так что следовало связываться с тамошней башней. Сия задача была возложена на Веточку, попавшую на соответствующее место - пущай тренируется, чо.

- Нуц-пуш, песок, - цокнула белочка, - Башня цокает, что есть запрос на связь с нашим бортом от базы.

- Выслушай песок и перецокни, - спокойно распорядился Нуц - трясти так трясти.

- Это Мохыш из управления полётами "Второлёта", - сообщила Веточка, перецокивая песок, - Он спрашивает, можем ли мы по пути сесть в цокалище Столовое и забрать некоторый небольшой груз.

- Мы отвечаем "кло" всмысле да, - ответил Нуц, без карты знавший расположение Столового.

Он правда подозревал, что небольшой может оказаться и не столь небольшим, однако тупости от Мохыша не ожидалосиха, чтобы пытаться впихнуть на ПУ-18 сорок тонн навоза, так что сойдёт.

- А, дай-ка песок связи, - цокнул Нуц Веточке, и ввёл коды на своём пульте связи, - Башня! Это Столовое, или чо? А, выпардониваюсь... Эй грызо, это Столовое? Да что ты впух...

- Столовое сто двенадцать-пять, пух-голова, - подсказал кто-то из диспетчеров.

- Хруродарствую. Башня! У меня тут такой песок, до вас кое-как дотяну, но не дальше. Дадите сесть?

- Пфф... Ну давай, - нехотя согласилась башня Столового.

- Ну. И. В пух, - кивнул Нуц.

Поскольку вылетели уже далеко ночью, к хвосту полёта на небо вывалило солнце, давая песка как следует: стёкла в кабине были далеко не новые, царапаные за много лет песчинками, так что когда светило спереди, блики не давали смотреть как следует. Это однако не могло никого взволновать, потому как на восемнадцатом был штатный перископ, на случай загрязнения стёкол. Нуц пока не стал им пользоваться, потому как из-под козырька всё же слышал, куда садиться.

- Это, бортовой-пуш, - цокнул Хем, - У меня получается, что горючки не хватит!

- Математика в пух, - спокойно согласился Нуц, - Лишний раз проверил - тоже в пух.

Грызи захихикали через две минуты его молчания, так что грызь продолжил.

- Да никакой мудрости, садись не по глиссаде, и все дела.

- Как не по глиссаде?

- Вот так!

Нуц, уже с минуту поймавший в яблоко полосу, маячившую далеко внизу и в стороне, завалил самолёт на крыло - не то чтобы резко, но достаточно. Одновременно с поворотом по горизонту он убавил оборотов в движках и перевёл машину в крутое снижение. Гула движков стало почти не слышно, зато шумел поток набегающего воздуха. Регулируя движки и рули, грызь одновременно доцокивал:

- Это конечно лучше всего делать при хорошей слышимости, типа как сейчас. Но йа и при плохой делаю... ну это не суть. Главное с первого раза попасть, потому как с нашими движками взлетать сложнее, чем садиться.

Курсанты слегка вцепились в кресла, потому как такие резкие маневры на восемнадцатом ещё не слыхали... ну ведь надо когда-то начинать, правда?

- Скорость восемьсот пятьдесят и растёт! - напомнил Книфыш, сидевший на месте второго пилота.

- Слышу, - кивнул Нуц.

Самолёт спикировал до высоты в двести метров, выровнявшись в горизонт; особого шума по земле быть не должно, потому как движки стояли почти на нуле тяги, а звуковой барьер не был перекрыт. Теперь уже Книфыш конкретно прижал уши, потому как земля мелькала внизу с огромной быстротой, а полоса аэродрома летела навстречу, казалосиха, ещё быстрее. Нуц кивнул ушами, и потянул штурвал на себя; самолёт задрал нос и стал резко терять скорость, не столь резко набирая высоту. Сделав две такие горки, пилот сбросил скорость до трёхсот пятидесяти, и выпустил закрылки и шасси.

- Выпускать закрылья на полную, выпускать шасси, - продублировал он цоканьем, - Посадка!

Выпускал он уже чуть не над началом полосы, так что снижаться нужно было интенсивно. Само собой, такие маневры на пассажирских рейсах не допускались, но это был не пассажирский рейс, и Нуц экономил горючку. Он совершил много тысяч посадок таким способом, так что уверенность была.

- Хем, внешние камеры? - осведомился он.

- В норме! - отцокнулся тот.

- В пух.

На внешнем виде сразу заметно, если что-то не то с шасси или с закрылками, так что и. Спустя три секунды после того, как грызь убедился в этом, он усадил самолёт на полосу, резко уменьшив скорость снижения в последнюю секунду.

- Тормоза, реверс... песок, бггг... кхм!

Машина совершила пробег по полосе и скатилась на широкую круглую площадку, откуда разъезжались уже на стоянку. Аэродром в Столовом был конечно куда как больше, чем Ривиозин, но не особо - самолётов стояло штук тридцать, от самой мелочи до громадин с восемью турбинами.

- Триста семь сто один, ворочайтесь на площадку два, - цокнула башня, - И да, посадочка что надо, грызо.

- Стараемся! - бодро ответил Нуц.

Загнав самолёт на заправочную площадку, где шланги протягивали прямо от трубопроводов, зарытых под бетон, Нуц ещё цокнул всё что следовало курсантам, дабы они не поняли неправильно и не пытались бы в дальнейшем повторять такие трюки.

- Белкам не нужны нездоровые вопли, - закончил речь грызь, - Белкам нужны здоровые вопли.

Спустив лесенку с нижнего люка и вылезши наружу, он вспушился и счёл, что погодка тут хоть и жаркая, но куда как прохладнее, чем в Ривиозине - на небе висела белая облачность, затенявшая от солнца, и задувал свежий ветерок. В отличие от многих грызей, Нуц привык считать не так, что сейчас лето, а так, что здесь лето, ибо мотылялся по всей планете и мог через день оказаться у полярного океана, разгребать снега. Пока же он пошёл к техническим ангарам, дёрнуть за уши местных механиков, чтобы они послушали на двигатель - на всякий случай, вдруг заметят что-то страшное. Всмысле, помимо того страшного, что там уже есть.

- Ну короче это, грызи-пуш, - цокнул он механикам, - За беспокойство двести бобров вам хватит?

- Нам-то за беспокойство хватит, - хмыкнул механик, мотнув ухом, - А вот на запчасти...

- Это впух, - цокнул Нуц, - На месте чинить не буду, мне главное чтобы он не взорвался раньше времени. Вы главное проверьте, трясёт ли там стопорное кольцо, или ещё что другое, кло?

- Как пушеньке угодно, - кивнули местные.

- В пух. А ещё, где найти кладовщиков?

- Нигде не найдёшь, вон терминал, там ищи что тебе нать, - показал грызь на полуоткрытую будку с терминалом.

- Дарю нутрию.

- Чешу дарёную нутрию за ухом.

Грызи прокатились по смехам, а Нуц пошёл к будке и стал цокать по клавишам, выбирая нужные пункты. С этой пухнёй он конечно тоже был знаком - напух искать кладовщика, если тебе нужен груз? Здесь ещё можно было бы и обойтись, но вот на новых базарных станциях, где работали свободно мотыляющиеся перевозчики, без единой базы данных был бы полный погрызец. Сейчас грызь сразу полез в "прочее" и обнаружил там спецзаказ для своего борта. Обнаружив в базе подтверждение того, что груз находится на складе, он снял телефонную трубку и цокнул диспетчеру, что было бы в пух доставить это дело к самолёту. Тот не отказался, так что через пятнадцать минут к восемнадцатому подкатился погрузчик с поездом из трёх тележек, на которых стояли замотанные плёнкой деревянные поддоны с коробками.

- Это, лётчик-пуш, - показал пальцем на самолёт грызь, сидевший на погрузчике.

- Йа в курсе, - фыркнул Нуц, - Ставь под крыло. И, это... лестница у вас есть годная, чтоб надолго занять?

Имелось вслуху, что самолёт пассажирский, и запхать туда десять поддонов коробок не так-то просто. Вслуху этого Нуц даже не пробовал напрягать местных грузчиков, у которых своя работа, а главное они ещё и бобров попросят, наверняка. Хватит и того, что ему привезли годный трап, достававший до передней двери - а вносить куда проще, чем пихать снизу. Курсанты слегка приуныли, слушаючи на такие приготовления, потому как поняли, что Нуц собирается запихать всё это добрище по пассажирскому салону, как на пуху. При этом коробки оказались далеко не воздушные, если не цокнуть наоборот, потому как это была эмалированая плитка. Были ещё фильтры для воды в большом количестве, но они весили меньше - слышимо, кто-то в Светлоярске делал бассейн для рыбы, или ещё что такое.

- Это часть песка! - цокнул правду Нуц, - Ибо предприятие делает что? Прибыль. А купить здесь дешёвую плитку и фильтры, и отвезти на самолёте, который должен идти пустым - это Прибыль. Кстати, на нас получается по двадцать пять бобров на нос.

Хохолки слегка приподнялись, впрочем, курсанты и так не отказались бы. Погрузку производили таким путём, что сначала поддон подтаскивали по бетонной площадке при помощи гидравлической тележки, и ставили прямо у ступенек трапа. Затем грызи вставали в цепочку по трапу и передавали коробки наверх из лап в лапы. Это было энергетически выгодно, потому как даже тяжёлая коробка весила килограмм двадцать, а грызь - под сотню, так что поднимать следовало только груз, а не груз плюс собственную тушку. Веточка, которую поставили на самое лёгкое место в цепи, принимала ящики и складывала у себя за хвостом в самолёт; когда там набиралась куча, грызи поднимались и раскладывали коробки по отсеку для зверей, ставя их между креслами, а затем и на кресла, пристёгивая ремнями - сдвигание груза было не нужно ни в пух. Таким образом, с перегусями, пуши неспеша закидали груз, правильно распределив его по самолёту и надёжно закрепив.

- Всё, сурковать! - пожал ушами Нуц, и пошёл сурковать.

Он собирался продолжать удачную практику, а именно вылетать ночью или утром, чтобы садиться засветло. По приборам, на посадке по боевому он сжадил триста пятьдесят литров топлива, что в пух - три раза по столько, вот тебе уже тонна! Тонна, полученная буквально в прямом смысле из воздуха, грела Жабу, а нагревшись, Жаба была довольна. Грызи устраивались на отдых на первых рядах пассажирских кресел, потому как в кабине работал охладитель, питаемый от уже заряженного по уши аккамулятора. За сдешнее топливо Нуц не опасался, так что даже не лез проверять его зондом, но всё равно, держал пух по ветру, как-грится.

- Эт-самое, грызо, - цокнул Раждак, - Нам как-то уже того, отсурковалосиха. Мы пойдём вокруг пошатаемся, кло?

- Чисто цокнуто, - ответил Нуц, - Но в полёте сурковать не дам. А, это... если ъбрикосов услышите, возьмите на меня тоже.

- цОК.

Рядом с аэродромом была вся та же дребузня, как и почти в любом другом месте - базарчик, сараи, гаражи, стоянка развозных фургонов, песок... разве что в полярных районах, где летом было минус двадцать, всё это дополнительно закрывалосиха утеплённым ангаром. Вполне чисто, что грызи не хотели сидеть в самолёте, а предпочли пройтись по округе. Это Нуц мотылялся по Миру регулярно, а курсанты первый, и может быть последний раз, если не останутся трясти в авиации. Наличие среди трясущих грызунихи ни у кого не вызывало удивления, потому как даже в боевой авиации грызуних было достаточно, а уж в транспортной - едва меньше половины. Нуц с хрурным ощущением вспоминал свою подружку Тектрису, тоже из "Второлёта", только она гоняла самолёт с ремонтной бригадой, а не давала цирк с резкими посадками.

Пока одни сурковали после погрузки плитки на кресла, другие шумели снаружи, сняв панель с движка и копаясь в его нутрях. Как и рассчитывал кое-кто, причина вибрации была в стопорном кольце - впрочем, это не Нуц прозревал сквозь металл, а так написали ремонтники "Второлёта", что мол кольцо дрянь и может эт-самое. Получив своих бобров, местные свалили, и можно было расплющить морду вообще как следует. Тем не менее, грызь не перестал бдить, даже суркуючи. Это подтвердилосиха, когда ночью его растолкал Хем и сообщил, что уже три часа и можно вспархивать.

- Кстати, - осведомился Книфыш, - У нас что, вообще никакого графика нет, так плющить?

- Не-а, - зевнул Нуц, - У нас задача пригнать огурец так, чтобы он не упал, и сжечь как можно меньше топлива. А сейчас или через месяц, особо не разнится, потому как всё равно на стоянку встанет, ждать очереди.

- Скупердяйство... - скрывая восхищение, пробормотал Хем.

- Это ещё нет. Ты знаешь, что у нас большая часть ремонтных партий ездит на автомобилях, хотя цель всегда в аэропортах? А потому что дешевле.

Бельчат дошкольного возраста тут не было, так что никому не надо было расшифровывать, что дешевле - это значит меньше траты ресурсов, меньше загрязнения среды, и больше ресурсов на дальнейшее развитие Мира. Цокнув за отлёт и уже щёлкая тумблерами в кабине, Нуц продолжал бдить: он спокойно вывел события и свои действия, как на ленту, и расслушал в приближении и динамике, сухо цокая, чтобы ничего не забыть и не накосячить. Так, механики мне проверили движок за столько-то бобров, это в пух, лишних запчастей не ставили и не откручивали, что опять в пух. Пока вечер да ночь, курсанты околачивались возле аэродрома, лишнего не выпили и не съели... скорее всего. Какие ещё бывают перья у куриц?...

- Посидите на хвосте минуту, - цокнул Нуц, снял наушники и вылез с кресла.

Света в отсеке для зверей не было, потому как там не было зверей, и соответственно незачем тратить энергию; экипаж пользовался фонариками и переноской, повешеной на передние кресла. Тем не более, через линию окон светили фонари аэродрома, позволяя слышать. Грызь прошёл через центральную часть отсека, где на креслах восседали коробки с плиткой и фильтрами, и далее обнаружил несколько фанерных ящиков с ъбрикосами, а также двух зверей, а именно молодых грызуних. Грызунихи улыбнулись ему и помахали лапками. Нуц улыбнулся им в ответ, также помахал лапой, и неспеша вернувшись в кабину, выключил двигатели. Чуткое ухо сразу уловило, что курсанты удивились, и только Раждак почуял жаренное.

- Ну и кто это сделал? - осведомился он.

- Что? - фыркнул Книфыш, - Только три ящика!

- За ящики - бонус, - цокнул Нуц, - Кто притащил на борт пуховичных зверей?

- Каких зверей?

- Ну слышимо йа, - цокнул Раждак, прижимая уши.

- Слышимо ты? - уставились на него остальные курсанты.

- Слышимо ты грызун-хвост, пух в ушах, - скривил морду Нуц, - Изволь выкрошить батон обоснований.

- Ну, это грызунихи, - сообщил новость Раждак, - Им очень нужно в Светлоярск, а бобров даже на автобус нет, не то что на самолёт.

- Да, нам очень нужно! - подтвердила сзади белочка.

- Ты выхухоль! - ткнул в Раждака Нуц, - Ты понимаешь, что сделал? Йа тебе цокну, что - парашютов у нас шесть, а хвостов получилосиха бы восемь. И чё?

Раждак заелозил в шкуре и прижал уши.

- Вообще опушнел! - фыркнула Веточка.

- Да ладно, - фыркнул Книфыш, - Как плитке срочно понадобилось в Светлоярск, так ей можно?

- Тупь цокнул, - показал на него Нуц, - Поправься.

- Ну... Если самолёт даст штопора, то мы купим новую плитку, а вот грызуних новых не купим.

- В запятую. Усёк, грызун-хвост?

- Но как? - пискнула сзади одна из грызуних.

- Молча! - фыркнул Нуц, открыл папку и достал несколько единиц бобра крупными бумажками, - Вот на билет, и всё.

- А как... - начала грызуниха, хотя ассигнации всё же взяла, что подтверждало, что Светлоярск ей действительно надо.

- А меня это не грызёт, - чётко ответил Нуц, - Хем, Веточка, проводите пуховичных зверей на безопасное расстояние от воздушного судна.

Пока они провожали зверей, Раждак вертелся на хвосте, потому как чувствовал себя не своей шкуре. Придётся ещё рапорт писать, подумал Нуц, нудно, но нужно - если у грызя случаются такие провалы в логике, не надо сажать его за штурвал тяжёлого самолёта, летающего над ушами зверей. Его даже слегка разозлила такая тупость - что может быть проще, посадить грызуних на любой самолёт в нужную сторону, и всё в пух. Так нет, хотел с понтами прокатить самочек на самолёте, баклан приморский... Нуц не знал случая, чтобы на потерпевших аварию самолётах "Второлёта" пострадал кто-то посторонний, но совершенно не хотел быть первым в этом списке. С другой стороны, грызь годовал по поводу того, что учёл даже такой дурацкий косяк, и вовремя устранил его.

Устранивши косяк, он с помощью Хема поднял машину с полосы и взял курс на Арбузосвинное, промежуточную остановку перед конечным пунктом. Поднимать было непросто, потому как движок по прежнему давал биение при больших оборотах, и приходилосиха взлетать с разной тягой с двух сторон - благо, на восемнадцатом движки находились недалеко от продольной оси, и разница тяги не сильно ощущалась. Вдобавок, теперь в салоне была плитка, прилично давившая вниз. Издавая характерный реактивный шум, "огурец" забрался на свои семь тысяч и полетел.

- Впереди лажовая погода, - сообщил через час Книфыш с места нафигатора, - Ветер у земли до пятнашки, ливневые дожди местами, туман, песок. Арбузносвинное может накроет, а может и нет.

- В логику, - согласился Нуц.

Арбузносвинное находилосиха в низкогорье, каковое протягивалось с востока на запад, а севернее раскидывался основной массив Леса, среди которого в частности существовало цокалище Светлоярск, пух в ушах. Обширнейшие болота, куда вваливали ил две могучие реки, остались за хвостом, возле цокалища Вонь, куда грызи так и не попали по вине плиточников. Впереди натурально клубилась синяя облачность и пыхали молнии, заставляя вспушаться и чувствовать, даже не прикасаясь лапами, мощь атмосферных течений. Правда, осадки хулиганили ниже четырёх тысяч, так что поначалу не ограничивали слышимость и вообще никак не мешали, только в радиоэфире стоял треск. Солнце весело освещало всё это дело сверху, и там где восходяще потоки воздуха хватали водяную пыль, сверкали радуги - не такие как видно с земли, а круговые.

Хотя самолёт был герметичен, Нуц словно собственным пухом ощущал дождевую свежесть и ветер, так что обрадовался ещё больше, чем просто так. Он услышал летящий навстречу точно такой же восемнадцатый - сначала по приборам, потом просто расслушал его ушами, мелькающим в облачности. Грызь включил прямую передачу и цокнул

- Эй! Пух-голова!

- От пух-головы слышу! - немедленно ответили оттуда, и пилоты покатились по смеху.

После этих официальных действий грызь более сосредоточился на песке и подумал о том, как он собирается сажать самолёт в условиях ограниченой слышимости. Здесь было не обойтись без помощи нафигатора и второго пилота, а Нуцу предстояло обойтись курсантами - впрочем, не первый раз. Даст пух не последний, добавил грызь, похихикал, и убедившись в нужном положении машины в пространстве - примерно над аэродромом - плавно склонил самолёт на крыло. Он и не думал предупреждать о маневрах, потому как грызи, состоявшие в экипаже, должны были быть готовы к маневрам всегда - судя по отсутствию воплей, они были готовы. Восемнадцатый пошёл вниз по спирали, чтобы выйти на траекторию посадки - глиссаду - километров за пять до полосы.

- Хем, ловишь ушами маяк, - напомнил Нуц, - Мак, следи за рулями и курсом. У нас одна попытка!

- Вслуху чего? - уточнил Макузь, - Горючки вроде хватает.

- Горючки хватает, но Жадности ещё больше! - пояснил грызь.

Самолёт ухнул в облачность, и далее полёт проходил исключительно по приборам, а в стёкла шарашила дождевая вода. Впрочем, слышимость тут была вполне годная для дождя, и с высоты в триста метров прослушивалась земля, так что проблем не проклюнулосиха. Выйдя на нужную позицию, "огурец" вполне чинно приземлился на залитую водой полосу, подымая тучу брызг. Тут уже была заслуга не только Нуца, потому как Макузь следил за рулями курса и движками, чтобы компенсировать разность тяги, и сделал это на отличненько. Проверить, всё ли в пух сделал Хем, пока было нельзя, потому как грызи садились, слыша полосу своими ушами, а на приборы в этом случае никто слушать не станет. Самолёт зарулил на посадку и встал возле заправочной колонки. Когда стих вой двигателей, стало слышно, как лупит по обшивке дождь, а потоки воды хлещут на бетон. Даже без открытых дверей сразу несло свежими огурцами, так что грызи принюхались и вспушились.

- Кто у нас олух? - осведомился Нуц.

- Йа у нас олух! - отрапортовал Раждак.

- Олух идёт в контору.

Впрочем, грызи не собирались посылать в контору только олуха, потому как их нельзя было испугать водой. Нуц остался несколько недоволен, потому как экономить топливо не получалось, движок слышимо начал подъедать его излишком, и тут хоть весь пух с хвоста выдерни, а перерасход обеспечен. Неслушая на ливень, делавший день похожим на зимний вечер по освещённости, грызь нацепил плащ-палатку, слез на площадку и прошёл вокруг самолёта, таращась ушами, всё ли в пух. Хотя у его по прежнему были камеры внешнего вида, они не давали таких ракурсов, как можно услышать с земли. Ну собственно, потоптался по лужам, ничего не открыл, и на том успокоился.

Возвернувшись в кабину, Нуц уловил запахи подогретого борща, сунулся к электроплитке и убедился, что Веточка разливает оный продукт из десятилитрового термоса. Грызуниха повернула на него рыжие ушки с кисточками, и мотнула хвостом, насколько позволяло пространство.

- Нуц-пуш, борщ буш?

- Ну вы толстощёчие! - обобрил Нуц, - Хруродарствую, наливай! У меня только репа, если чо.

- Почесал дед репку, - припомнил народную молву Книфыш, - И выросла репка большая-пребольшая.

- Кстати, в пух! - заметил Хем, откусивши как следует этой самой репы.

- А то, - кивнул Нуц, - У нас в Щенкове из репы делают Ре-Фу, как это называется. Навроде этого.

Грызи отломили по кусочку от лепёшки светло-жёлтого цвета, напоминавшей яичный желток, только плотнее, и сошлись во мнении, что более чем съедобно.

- Не только съедобно, но и зверски долго хранится, до полугода безо всяких последствий, если конечно не на пол бросать.

- А из чего? - живо поинтересовалась Веточка.

- В основном недопаренная репа, травы, яичный желток, опять-таки, и ещё чего-то...

- Дурь, - подсказал Хем, скатив всех в смех.

Цоцо с молодняком было для Нуца в пух, возможно потому, что случалосиха достаточно редко. В эрзац-экипажи хоть и довольно часто гоняли срочников, однако времени посидеть и растечься мыслями обычно не имелось слишком много. Раждак всё сокрушался по поводу своего косяка, потому как полностью понял, что это косяк, так что в конце концов ему заткнули щачло, чтоб не разводил унынье.

- Йа между прочим в училище-ухомоталище тренировочный семоль разбил, - сообщил Нуц в перерывах между рожью, - А потом ничего, пропесочился, как слышишь.

- Нутк это в пух, а не мимо, - здраво рассудили курсанты.

Пока пуши отсурковывались ночью, чтобы опять вылететь с утра, местные бригады заправили самолёт, и по науськиванию Нуца, за сотню бобров, снова лазили в двигатель, проверить.

- Ну что йа тебе цокну, - протёр лапы механик, - Погрызище страшенное. Если неотложность, то конечно скорее всего долетишь, второй двигун в норме, а по правилам, конечно, ремонтировать.

- Это в пух, - кивнул Нуц, отдав единицы бобра, - Хруродарствую за.

Грызь устраивался на парашюте и рюкзаке, отчего получалосиха вполне мягко, подкладывал также собственный хвост, и на этой подушке плющил морду почём зря. Сильный шум дождя снаружи напоминал ему те происшествия, когда они с Тектрисой застревали по погоде на дальних аэродромах, и использовали время для обоюдопушного белкотисканья. Мягкая грызуниха такая мягкая, подумал Нуц, и захихикал. Впрочем, ему кроме шуток уже хотелосиха добраться поближе к пуше, даром что они слышались суток десять назад.

Что касается погоды, то тут он как в песок смотрел - ливни не прекращались, и уже начавшееся в районе наводнение стало свершившимся фактом. Здоровенный язык воды вылился и на взлётную полосу, перегородив её почти посерёдке. Проехать по слою воды по колено самолёт мог, но разгоняться по нему - нет, так что полоса оказалась выведена из строя, а возможностей быстро убрать затопление не имелосиха.

- Трижды грызаный грибоцирк! - фыркнул Нуц, обозревая панораму в бинокуляр.

Поперёк ВПП проплыли грызи на надувной моторной лодке, подтверждая заявление.

- Ну, придётся сидеть на хвостах, - сел на хвост Хем, - Или чем помочь им с осушением, пока суть да песок...

- Ещё не ослушана вся обстановка, курсант, - хмыкнул грызь.

Он просто-напросто закрыл одну форточку в кабине, через которую таращился вооружённым яблоком, и открыл другую. Сквозь завесу дождя слышно было так себе, но вполне достаточно для того, чтобы сделать выводы. Нуц снова нацепил плащ, и попёрся разведовать на месте. Нижняя часть организма, конечно, вымокла насквозь, но если прицепить хвост ремешком на спину, вполне тепло и сухо, в массе. Грызь прошёл через стоянку самолётов, огибая откровенные дождевые озёра, и увидел нужное - от площадки вдоль ангаров шла достаточно широкая дорога, выходившая на автомобильную трассу метров через триста. Плеская холодной водой, Нуц добрался дотуда и убедился, что трасса широкая и поднятая на насыпь. Прямо возле поворота торчал и знак, обозначавший, что дорога может использоваться как ВПП.

- С шоссе? Да ты опушнел! - цокнул диспетчер.

- Опушнею я ждать тут окончания паводка, - поправил Нуц, - Давай шевели ушами, мы улетим, вам меньше песка.

- Какого нам песка меньше? А вот соскребать вас со склонов, если что, это долго и нудно.

- Песочного песка, пух в ушах! Раненых у вас не предвидится, чтобы вывозить, а вот прибытие самолётов в зону наводнения может и быть, а тут стоянка занята, - нашёл повод Нуц.

- Мм... ну, может быть, тут и есть логика, - согласился наконец грызь, - Только подождите минут десять.

- А чё?

- Подпишешь заявление, что сам полез взлетать с шоссе. А потом, надо же видеокамеру найти...

- Да не спеши, мы с утра полетим.

- Пух в ушах.

К утру преложение Нуца стало ещё более актуальным, потому как за ночь воды только прибыло, и полоса была залита основательно. Грызь растолкал своих авиасурков, прогрел движки, и начал рулёжку по затопленым дорожкам. Стойки шасси буравили воду, как носы катеров, потому как колёса почти полностью погружались. "Огурец", свистя моторами, проплыл мимо строений аэродрома и притормозил перед перекрёстком. Там уже собрались местные, позырить на такое дело, и перекрыли дорогу для автотранспорта, чтобы. Нуц не собирался занимать дорогу надолго, бодро вырулил на осевую линию и дал газу.

- Держать курс! - дал он ценные указания Макузю.

Небольшая насыпь, на которую подымалась дорога, обеспечивала прохождение крыльев над верхушками кустов, и только самые торчащие ветки шлёпали по обшивке. Есть надёжда, что их срежет, и крыло окажется прочнее, захихикал Нуц, но поправился - не надежда, а уверенность. Взлёт с дороги был насколько немыслимым для пассажирской авиации, настолько обычным делом для авиации боевой, так что для Нуца тут не случалось ничего нового, а курсантам и правда оставалосиха только держать курс. Ещё задолго до того, как закончился прямой ровный участок дороги, самолёт выпустил закрылки и пошёл вверх, едва заметно кося носом от курса, потому как двигуны сами себя не починят.

- Песок нормальный, - сообщил Нуц.

Его не поколебало и то, что самолёт попал в сильные турбуляческие потоки, как следует потрясшись - песок всё равно был нормальный, машина поднялась уже выше взгорья и ушла в облачность, чтобы в ближайшем времени достать до искомого места. Была также цокнута речь о том, что не следует принимать условия на веру, а следует пошевелить яблоками и предмозжием, нет ли обходов - а то торчали бы пух знает сколько, пока вода не уйдёт. От таких новостей, приближавших отодвинувшееся было завершение похода, курсанты взбодрились и вспушились. Услышав это, Нуц даже дал им полностью порулить самолётом, когда тот шёл на большой высоте и ровно по курсу, хотя из кресла и не вставал, воизбежание. Сначала Макузь, потом занявший его место Хем сделали несколько плавных маневров, привыкая к управлению машиной в одну морду. Впрочем, они и так это делали, поэтому Нуц пропустил туда ещё и остальных пушей, дабы они потихоньку убельчались опытом.

Восемнадцатый тем временем выбрался из облачности, поливавшей окресности Арбузносвинного, и снова весело заблестел стёклами и обшивкой под яркими лучами солнца. Мимо проплыл ВТ-2К, знаменательный тем, что такую тушу было слышно километров за двадцать, особенно на фоне облаков; огромный воздушный фрегат с тремя ярусами крыльев и пуховой тучей турбин гнал чуть медленнее, чем сам "огурец". Нуц радовался, но не забывал коситься на топливомер, и радовался ещё больше, что удалось сжадить горючку. Во "Второлёте", как впрочем и во многих других местах по авиации, были даже памятные значки "сжадил(а) тридцать тонн топлива", и дальше по возрастающей. Само собой, у Нуца таких был набор, да и на будующее надежды имелись...

- Возгорание в левом двигателе! - резко цокнул Раждак.

Нуц моментально ояблочил приборы и зеркала - дыма нет, штатные датчики ещё не сработали, значит жить можно. Правда, неизвестно сколько именно по времени можно. Думая это, он уже вырубил подачу топлива к двигуну - тот моментально сжёг остатки и закрутился вхолостую. При более подробном расслушивании был заметен серый след дыма с левой стороны.

- Раж, подробности? - цокнул Нуц.

- По-моему это стартерный компрессор, - ответил тот, - Но точно не слышно.

- Это он! - фыркнул Нуц, вспомнивший статью по поводу того, что эти компрессоры плохо переносят повышенную вибрацию извне.

Грызь лишний раз включил и выключил пожарную сигнализацию, но она молчала, так как слышимо, не произошло заметного повышения температуры.

- Да вроде и... - недальнослышно цокнул Книфыш с места второго пилота.

В это время запищал сигнал на другой панели, загорелась красная лампочка под манометром гидравлики.

- Опа, - точно обрисовал обстановку Нуц, - Экипаж! Парашюты!

Это было далеко не лишним, потому как в худшем случае, если вдруг вылетит вообще вся гидравлика, рули могут сложиться на одну сторону и свалить самолёт в штопор.

- А, это... - зацокнулся сбоку Книфыш.

- Парашют, - подтвердил Нуц, - И пошевеливай хвостом, пух в ушах.

Пока курсанты завозились, грызь пощёлкал тумблерами прозвонки цепей и убедился, что грызаный компрессор ухитрился прожечь гидравлику элеронов, тобишь самолёт не мог регулировать крен. Нуц не трогал автомат горизонта, потому как не было уверенности, что будет при его отключении. Единственное что он мог сделать точно, так это перекрыть клапаны, зафиксировав элероны в текущем положении. Рулить конечно можно и курсовым... а нет, нельзя. Оттуда сливается в первую очередь, о чём сейчас свидетельствовала ещё одна лампочка и полный ноль на манометре. Запушись, остались только вертикальные рули.

- Остались только вертикальные рули, запушись! - сообщил Нуц.

- Есть песок, - цокнул Книфыш, уже сев обратно в кресло с парашютом и кое-как уместившись там.

- Таак... короче, это, - соображал Нуц, убрав тягу со второго двигателя, чтобы самолёт не закрутило, - Тяга есть, дальше пухня вопрос.

- Пухня?? - уточнили курсанты, кто слышал.

- Пухня. Мне надо аварийно перевести закрылки на лапный режим.

- Чисто цокнуто, - быстро сообразил Макузь, стоявший сзади за креслом, - Цокнешь?

- Цокну, - кивнул Нуц, - Йа держу самолёт на планировании, вы делаете мне закрылки... и смотри не перепутай. Так, перепускной клапан на основной линии - открыть!

- Открыт!

На тот случай, если что-либо случится с элеронами, на восемнадцатом предуслышана аварийная процедура перевода закрылок на лапный режим управления, когда они срабатывают не синхронно, и заменяют действие элеронов - самолёт получает крен на нужную сторону. Правда, для этого следовало сделать много операций, так что в одну морду никак не справиться. В несколько морд получилосиха нормально, так что Нуц попробовал и машина нехотя, но наклонялась. Песок состоял ещё в том, что он не мог садиться с полной тягой движка, потому как при тяге был вынужден лететь с сильным креном, чтобы заменить действие горизонтального руля, бесполезно застрявшего - с другой стороны, тот застрял не ровно, а на прошлом режиме, так что можно было давать около тридцати процентов мощности, чтобы машина летела ровно. Тридцать с одного движка, тобишь пятнадцать - для посадки сойдёт, хихикнул Нуц. Для посадки с одной попытки, уточнил он, на второй заход уже не уйдёшь. Грызь быстро прикидывал, как сбросить лишних пушей, представляя внешний вид на самолёт и реальное расстояние до земли.

- Так, пух! - цокнул он, - Расстояние до земли три тысячи. Сейчас сбрасываю скорость, ровняем давление и открываем дверь для десантирования. Мы будем где-то над окраинами Светлоярска, когда, так что.

Пуши переслухнулись, вспушившись.

- А как ты закроешь пухову дверь? - уточнил Хем.

- Ремень привяжешь, достану отсюда. Там только ручку сдёрнуть, сама закроется.

- Тогда цокнуто чисто, - без лишних проволочек цокнул грызь, - Пух, готовиться к десантированию! Все помнят, что парашют будет сверху, а дёргать надо за кольцо, а не за что-то другое?

Отколосилась рожь, а Нуц довольно энергичными движениями штурвала выравнивал "огурец" на более-менее стабильный полёт, что ему удалось далеко не сразу. На снижении скорости он почувствовал и некоторое сваливание на крыло, но успел вовремя вывернуть оглоблю. В это время не все сидели на хвостах - нафигатор проверял, куда лучше прыгать, чтобы не угодить в густой лес или в озеро, а Веточка вела цоцо с базой, предупреждая оную , что лучше убрать от ВПП ценные вещи. Облом также состоял в том, что в наличии не оказалосиха летающего шасси - такой аэроплан мог бы достаточно легко поцепить "огурец" снизу в воздухе, и сесть вместе с ним, не пришлось бы выцеливать курс с недействующими рулями. Однако на каждый случай летающих шасси не напасёшься. Одна такая машина дежурила в Пропушиловском авиаузле, на всякий такой случай, но метнуться быстро на пятьсот километров она не могла. Ничего, цокнул себе Нуц, всё под контролем... более-менее.

Над землёй плыли небольшие кучевые облака, закрывая примерно половину неба, так что поверхность расслышивалась хорошо. Нуц уловил немного впереди по курсу большие поля в пойме речки, так что счёл это удачным песком.

- Грызо! Сообщить башне, что сажусь через семь минут! Не попадите в реку! Давай сюда ремень!... Теперь - покинуть машину!

- Чистого песка, Нуц-пуш! - хлопнул его по плечу Хем.

- Вас туда же!

Сзади загрохотал воздух, когда открылась дверь, и Нуц не слышал, как выпрыгивали курснаты, да ему было и не до этого, потому как он держал машину на курсе и при нужной скорости. Дать чуть в сторону, и десантирование может оказаться мимо пуха. Через минуту Нуц дёрнул ремень, выбрасывая воздушную пластину поперёк потока, и давление захлопнуло дверь. Теперь вторая часть, похихикал грызь, сверился с картой - Хем свернул её нужным образом и сунул в планшет - и просто своими ушами расслушал аэродром базы-два, потому как над Светлоярском ориентировался хорошо. Он также поздравил себя с тем, что прилетел светлым днём - ночью такие маневры были куда сложнее.

Летя в прямом смысле на одном крыле, тобишь наклонившись в одну сторону, он давал полную тягу, чтобы не упасть раньше времени, и потихоньку выходил на нужную линию, которую голова нарисовала поверх местности. С юго-запада железнодорожная станция, от неё и надо цокать...

- АТЬ! - цокнул Нуц, едва не свалив машину в штопор, и его опять пробрало на хаха.

Главное чтобы бока не заболели невовремя, подумал грызь, и продолжил веселье, напевая народную песенку, имевшую хождение по "Второлёту":

Меня прёт ой меня прёт

Аварийный самолёт

И сажать его на лёд

Меня прёт!

Что его не очень пёрло, так это приличный боковой ветер - будет сносить, а рулить особо нечем. В пух было то, что полоса аэродрома здесь была широкая, как раз на подобные случаи; обычно скраю там стояло всякое барахло, но его могли быстро убрать, и сейчас его убрали. "Огурец", покачивая крыльями, вышел на нужную линию, и теперь снижался на пятнадцати процентах тяги, подруливая креном. Здесь без привычки было очень трудно, потому как в обычном режиме рули самолёта возвращались в исходную позицию, стоит только перестать давить, а тут закрылки только выпускались, да так и оставались, если не вернуть их обратно. Кроме того, закрылки не элероны, и работали гораздо медленнее - на резкие маневры рассчитывать нечего.

К удаче - для него и для самолёта - Нуц частенько сиживал за симулятором, и привычка у него была. Не так давно он прогонял серию тестов с критично резкой посадкой, для чего прямо перед полосой на симуляторе ставили корабль высотой тридцать метров - ничего, осиливал. Грызь выдохнул и дёрнул рычаг аварийного выпуска шасси, чтобы не думать, как оно; послышался шум открывшихся крышек и стойки упали вниз, до фиксаторов. Машина уже прошла над началом полосы и лопала последние метры - главное не просвистеть дальше. Наконец Нуц почувствовал сильный толчок, когда колёса встали на бетон, и бросился переходить с полёта на рулёжку. Ему удалось выровнять машину по оси полосы, но далеко не идеально, и если не пошевелиться, она обязательно выедет в кювет. Нуц пошевелился - выпустил закрылки с обеих сторон, подрулил колёсами и задействовал тормоза шасси. Его стало разворачивать, и грызь быстро догадался отпустить курсовой руль.

Дальше пошло лучше, и хотя Нуц опасался за длину пробега, самолёт остановился метров за триста до конца полосы. Убедившись в этом, грызь вспушился, потаращился перед собой секунды три, а потом побежал открывать люк и спускать лестницу - напух напух. К машине уже подкатились пожарки с готовыми водомётами и ремонтка, но окончательно успокаиваться можно будет только после слива остатков топлива.

- Эээй, пух в ушах! - цокнули с пожарки.

- Сто пухов! - ответил Нуц, мотнув хвостом, - Подцепите эту клячу и оттащите подальше, кло?

- Кло! - цокнул ремонтник, вытаскивая буксировочную тягу.

За клячу таким образом можно было быть спокойным, и Нуц пошёл беспокоиться о зверях, которых он выбросил на колхозные поля на окраинах Светлоярска. Не то чтобы были какие-то опасения, но следовало сдать пушей по отчётности, как-грится. Пришлосиха шлёндать пешком через лётное поле, что небыстро. База-два довольно большая, на одной только стоянке сидели штук тридцать огурцов, как в теплице, а с другой стороны казали крыши ангары завода. Грызь, будучи неслабо доволен песком, дошёл до командного поста - компоста, сокращённо - и оцокнул дежурного на предмет эт-самого.

- К-как выпрыгнули?? - округлила уши молодая грызуниха, ещё не убельчённая опытом работы во "Второлёте".

- Через дверь, - подробно объяснил Нуц, - Был некоторый шанс навернуться, поэтому йа спровадил курсантов, кло?

- И как ты их собираешься искать?

- Думаю, что при помощи бинокуляра, - сообщил грызь, - Вряд ли там много пушей с парашютами.

- А, тогда цОК.

Дежурная выдала ему автомобиль для эт-самого - правда, это был автокран. В наличии имелся ещё микроавтобус, но Нуц счёл, что на нём можно крепко сесть на размытой грунтовке, трёхосный грузовик всё же надёжнее. Через пятнадцать минут после приземления он выехал с аэродрома на автокране. Нуц счёл уместным поспешить, потому как иначе курсанты пойдут к цели как пух на уши положит, и могут промотыляться долго - наверняка уж у кого-то есть карта, а место назначения они знают. Песок продолжается, цокнул себе грызь.

Ощутив надобность в корме, он остановился на обочине возле развозного автобуса, из коего грызи брали хлеб и печеньки, и приобрёл две репы. Пользуясь случаем, грызь также вспушился, достал карту, которая была у него в кармане авиаспецовки, и прикинул, где перехватывать зверей. Получалосиха, что они никак не могут миновать мост через реку, ибо вряд ли полезут вплавь, а отнести их на другую сторону не могло. Именно возле этого моста Нуц поставил машину, влез на стрелу и действительно применил бинокуляр для ослуха местности. Как он и опасался, мешали кроны деревьев и кусты. Тогда грызь разложил упоры на машине, влез во вторую кабину, и поднял и раздвинул стрелу, так что край её теперь поднимался метров на двадцать. Лезть туда было неудобно, но возможно, вслуху наличия скоб, и Нуц справился. Стоя одной ногой на крюке и держась лапой за стрелу, он снова задействовал оптику.

Предуслышительность в очередной раз дала плоды, и не так уж долго он играл в верхогляда, когда заметил на фоне поля яркий оранжевый парашют, вытянутый вдоль дороги. Судя по грызям рядом, они пытались его сложить в более-менее транспортабельный вид. Ну и в пух.

- Ну и в пух, - цокнул Нуц, слезая вниз.

Крутить баранку и месить передачи на тяжёлом "ЗиФе" было нелегко, особенно вслуху усталости лап после полёта и посадочки, но грызь был достаточно хорошо натаскан на песок. Почти сразу же после съезда с бетонки он понял, что не зря тащил кран - начались сырые места с разбитой колеёй и ямами, где меньший транспорт сел бы сразу. Пришлосиха проявлять убельчённость и в езде, иначе посадить можно и грузовик. Пропетляв по просекам и между огородами, кран выкатился на поле и остановился перед шедшими грызями, тащившими на спинах свёрнутые в мешки парашюты. Ещё издали стало заметно, что там ровно пять хвостов, что было в пух.

- Нуц-пуш?? - округлили уши курсанты, когда тот высунулся из кабины.

- Ну а кто, не песок же, пух в ушах, - фыркнул тот, - Заваливайтесь!

Те не скрывая радости завалились, потому как парашют далеко не воздушен, хотя и воздушен - всмысле, весит прилично, чтобы его таскать на белке.

- Как оно? - осведомился Нуц, окидывая ухом слегка изгвазданных и взъерошеных грызей.

- В пух, - доложил Макузь, - Все спустились в радиусе километра, при посадке происшествий не было. А там?

- Там в пух, - сообщил Нуц, ворочая рычаг коробки передач, - Огурец доставлен в засолку, чо.

- Ну, не зря трясли! - цокнул Книфыш.

- Да мы и так не зря трясли, - поправил Нуц.

В кабине крана их трясло не особенно, потому как тяжёлая машина давила кочки; через открытые окна врывался свежий полевой воздух, наполненый запахами цветущих трав и неизменной хвои, которую тянуло уже с леса.

Хорошо, что Тектриса этого не видела, подумал Нуц, а то у грызунихи было бы волнение - ну и в пух. Пока же, откормившись в столовке аэродрома и написав предварительный рапорт, а также испив чай и вспушившись, грызь повёл свой эрзац-экипаж на обзор по базе. Не то чтобы это вменялосиха ему в обязанность, но он и сам был не прочь пошататься по базе, так что и.

- Ну вот слушайте, песок куда? - крошил батон Нуц, - Каждое кресло весит по двадцать килограмм, в самолёте их сорок штук, итого восемьсот кило грузоподъёмности получаем, просто убрав кресла. Кроме того, кресла как правило не изношены в должной степени, чтобы их списывать, поэтому их инвентаризуют, сортируют, и при надобности ремонтируют, а затем прожадивают, в том числе и обратно на авиазаводы.

В подтверждение цоков он показывал на большой навес и площадку рядом - из стоявших там "огурцов" грызи натурально вытаскивали кресла, коих имелись уже несколько стогов.

- Кроме того, для нашей задачи нам не нужны окна. Каждое стекло весит двадцать килограмм, а вставка из дюраля, заменяющая его по прочности - пять килограмм, итого триста кило веса. Плюс тот факт, что стёкла эти достаточно дорогие, износ у них малый, и с ними можно сделать тоже самое, что с креслами.

Он ни разу не шутил, потому как на соседней площадке самолёт окружали леса, и грызи заменяли стёкла на вставки. Снятые стёкла - с закруглёнными краями, толщенные и тяжёлые куски - аккуратно грузили в ящики, пересыпая опилками.

- Как песок, Елька-пуш? - оцокнул Нуц грызуниху, черкавшую карандашом по планшету.

- В пух! - ответила та, - С этого огурца только три стекла в утиль, остальные в Прибыль.

Грызуниха оторвалась от бумажки вглядом, и улыбнулась при виде грызя.

- Слышала про посадочку, Нуц-пушище-ухомоталище, это вообще в пух! Хруродарствую за Прибыль!

- Да взаимно, собственно, - хрюкнул Нуц.

После уцокнутых операций начинался более затратный процесс - в фюзеляже самолёта прорезали люк для груза, что сделать не так просто. По полу бывшего салона прокладывали лёгкие рельсы, по которым затем закатывали стандартные авиационные грузовые контейнеры, по сути поддоны, обмотаные плёнкой. Одновременно с машины снималосиха всё остальное ненужное, от лампочек до приборов, и фильтровалось на предмет Прибыли. В кабину пилотов, вместо пилотов, устанавливали аппаратуру автоматического управления, и в основном на этом дело считалосиха сделаным.

- А, вон он! - показал Нуц.

Восемнадцатый вырулил со стоянки, прокатился по дорожке мимо ангаров и развернулся на осевой линии ВПП. Казалосиха бы, ничего такого - но теперь самолёт двигался самостоятельно, без пилотов. По крайней мере Нуц испытывал особое ощущение от наблюдения огромной металлической птицы, которая теперь летала вообще сама.

- Вообще? - уточнила Веточка.

- Почти. Взлетает и садится на автопилоте, оператор по радио только контролирует... как цокают, контролирует, где искать обломки, бгг...

На самом деле, большая часть огурцов долетала до аэродромов и разваливалась уже на посадке либо при взлёте, так что особо никакие районы спонтанной бомбардировке не подвергались. "Второлёт" имел свою сеть аэродромов по всему Миру, принимал грузы на входе туда, и выдавал на выходе в другой точке. Ну и кроме того, была служба, которая срочно искала замену для потеряных грузов, когда они таки терялись. Обойдя практически всю базу по кругу, грызи вернулись к центру управления, и Нуц отправил курсантов далее по песку, выполнять задачи, поставленные командованием.

- Ну, всё было в пух, - цокнул он, ослушивая пушей, и поправился, ткнув в Раждака, - Почти всё. Надеюсь, что это принесёт вам определённое убельчение опытом, в частности по тематике пилотирования.

- Определённо! - кивнули пуши, - У тебя на пять бобров больше, Нуц-пуш.

Теперь можно и в песок, подумал грызь, зевнувши во все резцы, и захихикал. Ослушав ушами поле аэродрома, по которому катались "огурцы" и прочие овощи, а также возились пуховичные звери, он вообще заржал.

- А что ты ржёшь? - захихикала Тектриса, хлопнув хвостом по грызю.

- Йа ржу смех, - точно ответил Нуц, - Могу гоготать, если более в пух.

Грызи наконец добрались обратно к своим огородам, посидеть возле морквы и картохли, порыхлить землицу и похрумать салата из свежей редиски. Время, проведённое в отрыве от почвы, пока они мотылялись над облаками, пропорционально увеличивало годование от возвращения, так что уши мотались регулярно, и доносилосиха довольное поцокивание. Что один, что другой зверь регулярно вспушался, отчего по ветерку летели клочки линялого пуха. Весело сверкая, летнее солнышко плескало свет из-за белых кучевых облаков, лежавших на небе, как гуси на берегу. Снизу явственно чувствовалось чавканье растений, зажёвываших этот свет листьями, и ворочанье боками репы.

- Послушай ухом, Нуцка, - цокнула грызуниха, проржавшись - всмысле в очередной раз, - А как ты слушаешь на белочь?

- Слушаю на белочь ушами, - не менее чётко, чем прошлый раз, ответил грызь, однако привспушился.

Привспушился он вслуху того, что грызуниха спрашивала это явно не из академического интереса. Тектриса, поводя пушными окистёванными ушками, смотрела на него с интересом, ожидая, что он цокнет. Нуц мог более-менее думать головой, потому как апух от вида белочки слегка прошёл - а белочка была нулевого сорта, мягкая и пушная... как ни странно. Подумав головой, Нуц приподнял хохолок - у грызей посередь гривы был неярко выраженый хохолок, который они поднимали - придвинулся совсем близко к грызунихе, приобнял её и посмотрел непосредственно в глаза.

- А вслуху чего такой вопрос, Текки?

- Вопрос такой, - слегка осторожно продолжила Тектриса, - Как ты слушаешь на нашу с тобой белочь?

- Ооощ! - цявкнул Нуц, - Йа тебе цокал ещё два года назад, как йа слушаю на.

Он цокал ещё два года назад, что у него были бы полные уши счастья от факта наличия белочи. Грызуниха тогда однако просила подождать с белочью, потому как натаскивалась на пилота и вообще.

- Мрррр! - потёрлась об него боками Тектриса, - Нуууцка!

- Тееекки! - заурчал Нуц, гладя лапами великолепную пушнину рыже-серой расцветки.

Двоепушие некоторое время помлело, потискиваючи друг друга и хрюкая от удовольствия, так что за стеной кустов оглушительно всхрюкнул кабан. Грызи скатились в смех, естественно. Затем Тектриса вспушилась и пригладила ушки и гривку.

- Нуцка, но белочь это не цыплята, - доцокнула она, - Ты окучиваешь мысль?

- Окучиваю, - кивнул Нуц, - Если что, йа спрыгиваю с самолёта быстрее, чем песок!

- Прям быстрее? - улыбнулась Текки.

- Значительно быстрее! Песку попуху, а мне совсем не!

- Цявк! - громко и звонко цявкнула грызуниха от избытка чувств, - Нуцка, но есть ещё песок.

- Песок?

- Песок. - она прокатилась кружок по смеху, - Да. Просто йа так думаю, что рисковать своим хвостом, когда у тебя белочь, это не в пух. Если бы цоканье шло о спасении зверей, это одно. А вытворять такие маневры, как ты давеча, это уже перебор. Кло?

- Хмм... - задумался грызь, - Слышимо, да.

- Мм? - склонила голову Тектриса, - Ты же упоротый летун, и готов так просто оставить свою работу?

- В нулевых, есть зачем, так и оставил бы, - чётко цокнул Нуц, - Во первых, ты же не собираешься совсем оставлять.

- Да, но йа не провожу аварийных посадок по пять в год, - хихикнула грызуниха.

- Ну да, по четыре это сааавсем другое дело... Кхм. Всмысле, как у нас будет белочь, перенесу хвост подальше от огня. Да хоть бы и к тебе в экипаж, не?

- Сто пухов! - немедленно цокнула Тектриса.

Грызи с растянутыми в улыбках мордами сгребли друг друга в лапы, и в воздухе послышался звук трясущихся ушей - возможно, это на самом деле был негромкий реактивный гул от пролетающего над облаками самолёта.