Поселение Хабитат Х создавалось совсем не для психологической помощи людям, прибывающим в силу своего невежества в развратном заблуждении, что их жизнь должна проходить исключительно в атмосфере внутреннего подъема и беспечного и бесконечного счастья и удовольсвия: служащие хабитата Х были призваны избавлять всех прочих от разрушающего влияния замкнутых спиралей родовых ошибок. На практике каждый уровень поселения так или иначе имел дело со стиранием памяти и ошибок, которые согласно официальной формулировке были "ловушками личного ада". Просуществовав несколько тысячелетий, времена, когда проблемы глобального масштаба решались на мировом уровне, за пару лет канули в небытие, освободив пространство в умах разумных существ для новых установок, стереотипов и страхов, и предлагая начать решать прежние универсальные проблемы на более низком уровне - на уровне человека.
Марта "по счастливой случайности" оказалась одной из тех ребят, которые запомнились как "первый поток": дети, которых неопытные экспериментаторы привели через их собственные спирали, избавляя от родовых установок и ошибок настолько грубо и неумело, что они не только в большинстве своем не приобрели забвения относительно ловушек собственного врожденного ада, но и в процессе приобретали еще более глубокие душевные шрамы. Тем не менее, несмотря на всю абсурдность ситуации, описанной в предыдущем предложении, словосочетание "по счастливой случайности", пожалуй, останется в нем без изменений - ведь так часто нам проще поддаться стереотипам, штампам и внешней благопристойности!
Марта, как и другие ноктисы первого потока, старательно и прилежно исполняла свои обязанности в ожидании поощрения от главы хабитата и перевода на следующий уровень. В любом случае даже не обладающим и толикой честолюбия ноктисам не позволяли ни на секунду задуматься о какой-либо другой жизни кроме как жизни посвященной миссии хабитата Х.
Впрочем, все девушки и юноши провели свою юность и вступили в период молодости уже в среде хабитата Х и, ничего о другой жизни не ведая, не могли оглядываться по сторонам и желать себе чего-либо кроме служения хабитату.
Первые годы, когда девушка только испытывала на практике свои знания и силы, ей случалось ловить себя на мысли, что даже гордится причастностью к такой важной миссии - спасти человека от ошибок его рода и его собственного кошмара, - и тогда девушка тихонько про себя улыбалась.
Был солнечный прозрачный летний день. На пристани давящую жару разгонял легкий бриз с противоположного берега. Марта не закалывала волосы, и сейчас, развиваясь на ветру, они назойливо лезли в глаза и скользили по губам.
Шестеро ноктис встречали сенсивов.
Судно медленно подходило к берегу, наращивая амплитуду волн: звук бьющейся морской воды о бетонное укрепление берега становился все громче и резче. На берег спрыгнули несколько матросиков и, ловко орудуя канатами, пришвартовали судно. Вслед за этим на берег сошли провожатые, затем и сами сенсивы, непримечательно одетые в серые длинные платья, которые носили все сенсивы вне зависимости от пола. Все они выглядели уставшими, не поднимая взгляда, они прошли к ожидающему автомобилю. Ноктисы двинулись следом. Для них был подготовлен второй автомобиль. Среди сенсивов никогда не было ни одного моложе 40 лет.
На какой-то момент Марта тоже почувствовав явное преимущество: выпрямила спину и еще раз кинула мимолетный взгляд на усаживающихся в автомобиль сенсивов. Неожиданно там ее встретили светящиеся черные глаза мужчины-сенсива. Он уже придерживал рукой дверь машины, и процессия ждала, когда же он сядет внутрь. А он смотрел прямо своим взглядом, светящимся тьмой, на Марту. Девушке почему-то стало стыдно за свои глупые мысли о молодости, красоте и силе... да и сила ли? Сенсив опустил глаза, кажется, даже слегка кивнул и, наконец, сел в машину.
Позже по пути на первый уровень хабитата Х одна из ноктис заметила:
- Хорошо, что нам нечасто приходится встречаться с сесивами. Мрачное зрелище, - у говорившей блондинки Ули был красивый статный профиль. Она отвернулась к окну от девушек и Марта в очередной раз залюбовалась не видом за окном, а профилем Ули. Она была настоящей красавицей. И конечно сама Уля знала об этом. Но ее главной гордостью и страстью оставалась ее работа. Она была равнодушна к зеркалам. Там она видела свое отражение, но не себя. С металлической поверхности на нее бросались ее тени и кошмары - родители. Она не могла собрать свое лицо в единый облик, не могла почувствовать его своим, потому что холодные и беспристрастные поверхности зеркал безжалостно препарировали ее лицо на мамины брови, папины глаза, темные мамины зрачки, волевой папин подбородок и высокий мамин лоб.
Она была совершенством в своей работе. После первой же операции всем вокруг стало ясно, что не задержится эта талантливая красивая девочка на первом уровне. Она делала все маниакально виртуозно: очнувшись человек и не подозревал, что три часа назад над ним поработал специалист и удалил все замыкающие спирали, по которым он ходил долгие годы своей "слепой" жизни.
У Марты не было стабильности в показателях операций. Она могла также, как Уля, провести все безболезненно. А случались и кошмарные операции. Оперируемый кричал от боли даже под действием усыпляющих пластырей. Они не шевелились: просто кричали диким животным голосом. Такое случалось и у других ноктисов первого уровня. Но после третьей операции их сразу отстраняли, переводили в другие департаменты, и их мука на этом завершалась. А у Марты случались и чрезвычайно успешные операции. И начальство разводило руками: до ее отстранения каждый раз не хватало какой-то малости.
Сказать, что Марта переживала - не сказать ничего: ее ужас перед криками в операционной был подлинным и безграничным. Через несколько месяцев пребывания в хабитате Х ей уже снились ночные кошмары. И вот ведь какое дело: оперирующего ноктиса нельзя менять во время операции.
Марта жила в постоянном напряжении, смешанном с паническим страхом перед операционным залом.
Но был Гетойш. Когда она видела его она забывала о криках и о спиралях в структуре чужих душ. Она становилась другой. Как будто не было хабитата Х и ее способности исправлять спирали в чужих душах. Была просто Марта. И даже ее не было. Личные отношения между служащими хабитата Х были запрещены. Без исключений, без оговорок. Запрещены.
Всякий раз, когда Гетойш появлялся по близости, для Марты все менялось. Она его желала. Такого не случалось еще никогда. А сейчас в ее мир пришло какое-то важное еще не до конца осознанное и принятое чувство. Чувство внутри заставляло сомневаться, что ад бывает только под землей. Оказывается, он бывает и на небесах, где-то на седьмом небе или даже выше, совсем высоко.
Однажды она столкнулась с Гетойшем, перед домом Руководителя хабитата Х. На этот раз выдалась похвала от начальства. Операция действительно была удачной. Оперируемый - мужчина, долгое время планировавший самоубийство. Такие тяжелые случаи попадались не часто. Но, с другой стороны, именно таких Марта избавляла от замкнутых спиралей без сложностей. Ей не приходилось настраиваться на них ни секунды. Мужчину за пределами операционной не ждало одиночество. Про операцию он точно никогда не вспомнит - прошла безболезненно.
Три успешных операции - и Марту переводят на второй уровень. Так бывало уже ни раз: то повышали, то понижали и возвращали на первый уровень, где однажды снова вернувшись, она не встретила ни одного знакомого лица, а новички смотрели на Марту как на неудачницу-переростка.
И вот в очередной раз, готовясь к переезду на второй уровень, Марта суетилась в комнате, раскладывая и упаковывая вещи по потертым коробкам. Еще не успев почувствовать ничего конкретного, она уже внутренне поплыла в вязком счастливом забытьи. В дверях, переминаясь с ноги на ногу, стоял Гетойш. Он был неимоверно высокий особенно сейчас в дверях ее маленького Дома на солнечном крае.
- Привет, я тебе помогу с переездом? Георг сказал, ты тут ... - и он рукой показал на расставленные по всей квартире коробки и разложенные вещи.
- А... спасибо! - Марта растерялась. В его присутствии она часто не хотела ни о чем говорить, просто молчать и смотреть. Или просто молчать и обнимать. Обнимать было нельзя, оставалось молчать, - ты знаешь, я тут еще не собралась, дашь мне часик?
- Слушай, ну конечно, - и он улыбнулся своими чувственными губами как у статуи Аполлона и исчез с порога ее дома также быстро, как и появился. Марта вздохнула и решила, что ей показалось, что он приходил предложить свою помощь.
Марта аккуратно складывала платья и юбки, заворачивала бьющиеся предметы посуды и декоративные фигурки в бумагу, упаковывала технику. Все она делала без спешки и ажиотажа - не впервой! Все по мелочи, но в целом вещей получилось много. Одна с переездом, конечно, она не справилась бы. К тому же у нее не было машины, и она не водила.
Прошел час, Гетойш не появлялся. Марта еще раз все проверила: все было на месте, все упаковано. Несколько раз она выходила на улицу и вглядывалась в улицы между домами. Солнце медленно садилось, и горизонт мутнел от заполняющей пространсство между домами вязкой тьмы. В транспортную службу было уже поздно звонить. Все разьезжались по домам. В отличии от ноктисов, которые не имели право на собственную семью и любые личные отношения, работники транспортной и многих других служб возвращались каждый вечер домой, где уже горел свет, пахло домашней едой и кто-то суетился на кухне.
Марта заварила бы траву, но вся посуда была уже упакована. Она долго сидела посреди комнаты на своем единственном чемодане среди коробок. Девушка решила завтра с утра заказать перевозчика.
Постель уже была убрана. Постельное белье упаковано и убрано в коробку. Марта забралась с ногами в кресло и задремала, натянув рукава свитера так, чтобы они прикрывали и замершие кончики пальцев на руках.
Ей снился лес. Где-то там в его гуще был дом, он был низенький и со старыми стенами и старыми пожелтевшими обоями, но он был там для нее, и она пыталась туда пробраться сквозь черные спутанные прутья деревьев и кустов. Под ногами мешался котенок, он все время путал ее, не давал наступить на почти заросшую узенькую тропинку, все время уводил ее в самые дебри. А ей надо было туда в дом. Там где-то в стенке был спрятан клад. Чек на именно ту сумму на которую она могла купить небольшой домик своей мечты. И вот она пробирается сквозь зимний зарсший дикий лес, входит в разваливающийся дом с желто-розовыми обоями находит тот чек, и там действительно та сумму, но потом вдруг на бумаге цифры меняются, и сумма становится больше! Марта радуется! Ведь она точно сможет купить самый уютный на свете дом! Но цифры снова меняются - сумма еще больше! И Марта начинает понимать - обман. Никакого дома у нее не будет.
Гетойш позвонил в дверь Дома у солнечного края ближе к рассвету. Марта подскочила, пошла открывать, ушла умываться когда Гетойш стал переносить коробки в машину.
- Я ждала тебя раньше... У тебя что-то случилось? - сонно пробормотала Марта, входя в комнату из ванной.
- Слушай, мы тут с друзьями встретились, ну ты понимаешь, заболтались, давно не виделись...
Он что-то говорил, но Марта уже не слышала. Ее поразило другое открытие - нос у него какой-то девчачий что ли. Такой небольшой аккуратненький и даже немного курносый.
По дороге на второй уровень Гетойш говорил о работе вообще и рассказывал о своей. Он уже работал на уровне национальной памяти. И рассказывал он ладно и красиво. А Марта слушала и понимала, что ей никогда не дорасти до 4 уровня: нет у нее таких способностей, и говорить так ясно и гладко она не умеет, и историю почти не знает, да и неизвестно, сколько она проживет на этот раз на втором уровне, возможно, она снова увидит свой Дом у солнечного края уже совсем скоро. Если бы она могла выбирать оперируемых - она конечно бы выбирала людей страдающих от одиночества и с замыканием на собственных родителях - тогда она смогла бы продвинуться, но выбирать не давали. Более того, не было самого понятия "специализация".
Гетойш смотрел только на дорогу и теперь уже рассказывал о том, как дослужился до 4 уровня.
Марта отвела от него взгляд: за окном рассветным солнцем розовели облака. Сложенные на коленях пальчики смотрелись аккуратными и почти детскими. Марта не выспалась и монотонная речь сослуживца в машине совсем перемешали все ощущения и мысли. У Гетойша оказывается есть друзья, с которыми он может встречаться и не опасаться взысканий от начальства. У Марты их не было. Даже если бы руководство не отслеживало личную жизнь своих ноктисов, у Марта их все равно не было бы.
- Слушай, давай я помогу тебе в продвижении? До третьего уровня мы тебя точно вытащим? Ты как?
- Что ты имеешь в виду? - Марта теперь прикрывала глаза от солнца, повернувшись к Гетойшу.
- Я поговорю с кем надо, ну и сама понимаешь ...
- Не знаю, - Марта пожала плечами. С одной стороны не хотелось показаться начисто лишенной честолюбия, а с другой не было оснований предполагать, что на третьем уровне она будет справляться со своими обязанностями на должном уровне и сможет долго там продержаться.
Гетойш помог выгрузить коробки и занести в дом. У него сильные руки и длинные тонкие пальцы с аккуратно обстриженными ногтями. Марта просила занести коробки с посудой на кухню, а с бельем в спальню, но никак не могла вспомнить, которые из них где. Гетойш наклонился над коробками и тоже стал перебирать. Открывать не решался, но спрашивал все время у Марты, что здесь, что там. Марта не знала: все было упаковано аккуратно, но не подписано. Арт недовольно вздохнул, поджал губы и отошел к порогу. Пару раз взглянул на Марту присевшую на корточки среди коробок, бросил ей, что выйдет покурить, и скрылся за дверью.
Когда он вернулся, ничего не изменилось. Его раскосые белесые брови взлетели вверх, он улыбнулся, на щеках отметились ямочки. Марта была очарована. Если бы она не сидела, она, наверное, упала бы. Парень казался сногсшибательным. Он кивнул Марте и ушел.
Марта поднялась от коробок. Она винила себя в том, что не подписала коробки, и что даже не угостила Гетойша чаем и вообще опять упустила шанс...
А дом был ей знаком. Сколько раз она переезжала туда? Три, четыре? Интересно, кто-нибудь еще кроме нее тут жил?
Через пару дней пришел вызов. На браслете замигал красный сигнал и заработал виброзвонок. Марта читала роман, уютно устроившись в кресле. Роман был из классики и о любви: Тристан и Изольда. Уже через пару минут девушка пыталась отдышаться присев в экспрессе. Еще через семь минут она скидывала платье и натягивала белые штаны и рубашку, сосредоточенно орудовала с завязками у горла, прятала волосы в чепчике и закрываал лицо белой маской.
Когда она вошла в операционный зал, виброзвонок тут же отключился и ее терзания от попыток угадать, какой случай ее ждет в операционной, были окончены: кости брошены - на экране в изголовье операционного кресла высветился шифр. Марта выдохнула и шагнула к операционному креслу, справа от которого для нее уже был приготовлен стул без спинки.
Как только она взглянула на шифр, она уже знала, что операция не пройдет легко и безболезненно. Она уже была готова к крикам. Мужчина будет кричать и хватать ее за руки. Но боль будет проходить от самого копчика по позвонкам и отдаваться во все тело, и от этого он не сможет даже слегка сжать ее пальцы...
А шифр... это всего лишь "невосполнимая потеря объекта, вечные поиски и жажда рисковать собой и окружающими". Работы на восемь минут от силы. Но вот незадача - Марте эта область чужда! Это не созвучно ей! И работать она будет поэтому грубо, резать по живому и совсем не восемь минут.
Девушка присела на стул, подъехала ближе к операционному креслу, придерживая рычажок, и наклонилась над мужчиной в полулежащем положении. Судя по едва намечающимся морщинкам у края глаз и пухлым губам, мужчина был ее ровесником или всего на пару лет старше. Марта взяла его левую руку в свои. Шершавая кожа ладони, запах земли и сырости и еще какой-то его личный, но, что важнее, душа у него не спокойная, что-то нестабильное было даже сейчас. Но ведь его усыпили на время операции, - подумала девушка и прикрыла глаза, начиная подбираться к самому центру.
Закружили темные тени в тонком высоком столбе, прерываясь то, там то здесь, мешая девушке разглядеть самую сердцевину. Марта потянулась сквозь тени и погрузилась в кромешную тьму и тишину. Она уронила голову на грудь мужчины. Мужчина начал постанывать и его дыхание участилось. Марта не отступала. Где-то на периферии она отметила, что пока криков не было. Двинулась еще немного вглубь. Слои тьмы стали расползаться растягивая пространство.
Откуда-то к Марте потянулись звуки человеческого голоса: пела женщина - чуть позже догадалась Марта. Но она тут не за этим. Она должна найти цепь и оборвать. Самое трудное - найти. Женский голос едва был различим в тишине и свечении, которое исходили справа. Марта потянулась туда - к этому свету, но вместо руки увидела крыло покрытое перьями... И перья какие-то странные были - неодинаковые: то больше то меньше, а то еще и с махровыми краями. Впереди были пятна света. Как тяжело, что я не чувствую его потерю и не чувствую его жажду риска, я как слепая тут, и если бы не стены зала, я бы даже зайти не смогла к нему..." - сожалела Марта. Она уже знала, что ее время заканчивается, и скоро мужчина начнет стонать, а затем и кричать. "Сейчас, сейчас, мой хороший, еще чуть-чуть поищу, покажи мне цепь, где же она" - Марта пыталась не паниковать.
Среди пятен яркого света разных оттенков стал проступать образ бездны, из которой раздавались ритмичные всплески воды, зазывая Марту. Она пыталась отвернуться, но ее затягивало. Это обманка. Это не та цепь, это вообще не цепь. Это его проблема, она не для его счастья тут, она тут для того, чтобы оборвать цепь которая толкает его рисковать собой и другими, особенно другими - всех прочих своих драконов он будет побеждать сам! Ну же, где эта цепь?!"- Марта пыталась игнорировать засасывающие потоки - и вдруг услышала первый крик! Панику удалось остановить на самых подступах. Но мужчина крепко сжал ее руку, больно врезаясь ногтями в ладошку. Марта отпрянула и открыла глаза. Он сжал ее ладонь! Как?! Что-то не так! Не рассчитали дозу...
Марта не смогла додумать, потому что, повернувшись к мужчине, увидела распахнутые глаза. Мужчина шипел от боли, но сдерживал крики, впиваясь взглядом прямо в Марту. Она стала отдирать его пальцы от своей ладошки. Она обернулась к двери, лишний раз убеждаясь, что дверь заперта и никто не знает, что за ней сейчас происходит, а значит, не придет на помощь. Из зала ее не выпустят. Замки автоматические - не откроются, пока цепь не будет оборвана. Сейчас она отдышится и еще раз, но уже по живому. Только бы воздуха хватило.
Когда Марта вырвала свою руку, мужчина выдохнул и откинулся на кресле.
"Три секунды, мне нужно только три секунды" - и девушка снова открыла глаза и потянулась к его руке.
- Руки! - зло прошипел мужчина. Марта замерла. Возможно, ей показалось, нет, ей точно показалось, но мужчина снова заговорил, - Я думал, тут на путь истинный наставляют, а теперь меня домогаются, пока я в бессознательном состоянии.
Марта даже не слышала, что он сказал, по-настоящему испугавшись, что он почти полностью пришел в себя и уже даже мог вообще что-то говорить.
- Как тебя зовут? Черт, как больно! - Мужчина впервые сфокусировал взгляд на Марте и замер, сосредоточенно изучая ее лицо и ловя перепуганный взгляд, - Ты точно все правильно делала? Ты не допустила ошибки? Мне рассказывали, что эта процедура абсолютно безболезненная, - его голос потерял ироничные нотки и, казалось, стал глухим. Он не отрывался от ее лица: все смотрел и смотрел, разглядывал лоб, линию бровей и темные глаза. Он приподнялся на локтях. Его серьезный изучающий взгляд скользнул по служебному костюму Марты.
- Здесь ошибок нет, - ответила девушка. Ее руки сейчас лежали у нее на коленях.
- Хорошо же тебя вымуштровала... и никаких ошибок... Вот только я до сих пор ног не чувствую, - он пытался ей улыбнуться. - Сними, пожалуйста, маску,
Марта колебалась пару секунд, а потом потянулась рукой и сдвинула маску вниз на шею. Мужчина глубоко выдохнул и повел головой, прогоняя наваждение.
- Вы все забудете, - только и произнесла Марта, - и боль тоже.
- ... и боль тоже. Думаешь? - он снова поднял свой взгляд на нее и продолжил, - Я ведь так долго добирался сюда. А ты мне такой прием, сестричка, - он тяжело вздыхал и, несмотря на попытки шутить, у него был тяжелый печальный взгляд. - У меня аллергия на их липучки, - и он стал отдирать круглый пластырь со своего плеча.
- Не стоит, это снотворное, оно поможет вам...
- От этой хреновины у меня только голова болит и не продохнуть. Хорошо ж тебя тут замотали, сестренка! Чего молчишь? Что ты только что делала?
- Вы все равно все забудете, - развела руками Марта.
- Нет! - его взгляд горел, и Марта автоматически потянулась к рычажку, чтобы отъехать на стуле от безумца. Первая волна паники стала отступать, и теперь у нее в голове высвечивалось крупными буквами "я с ним не справлюсь, я ничего не могу противопоставить этому мужчине. Он однозначно сильнее, а добровольно он больше не дастся". Такому их не учили. Такие ситуации в принципе не рассматривались как возможные.
Он сел и свесил ноги с кресла. Марта все таки дотянулась до рычажка и потянула его, чтобы отъехать - сил, чтобы встать и отойти, она не находила в себе.
- Тогда ни вы, ни я никогда отсюда не выйдем. Дверь открывается автоматически. Я должна завершить то, что начала.
Мужчина стукнул по креслу кулаком. Марта вздрогнула.
Мужчина нетвердой поступью двинулся к двери. Убедившись в правоте слов Марты, стукнул пару раз двери и вернулся к креслу.
- Так значит, ты сейчас оторвешь кусок моей души и тогда мы свободны? Ты пойдешь греться на солнце и дальше отрывать от живых людей по кусочку, а я пойду доживать свою жизнь непомнящим овощем? Ну и как это, сестренка? Как это, когда отрываешь по живому? Тебе-то, небось, уже давно все каналы перекрыли? Сколько ты тут уже?
Марта молчала и смотрела на мужчину, вдруг страх и растерянность отступили, уступая место раздражению. На этого оперируемого уходит слишком много энергии. Она потом два дня проваляется с откатом.
- Ложитесь, я доделаю то, что должна, и все закончится, - девушка снова нажала на рычажок, и стул подъехал к операционному креслу.
Мужчина рыскал взглядом по всему залу. Осматривать особо и нечего было - гладкие.
- Марта, да подожди ты! Ты красивая, оказывается. И похожа ... давай договоримся, нет, не так. Пообещай мне кое-что. Пообещай, что после того как ты оторвешь кусок моей души, и мы выйдем отсюда, мы еще встретимся? Ты найдешь меня на той стороне Холодной Аллеи.
Марта недовольно поджала губы, совсем не собираясь давать никаких обещаний, о которых мужчина сам же забудет уже через полчаса.
Но он не отступал: схватил Марту за руки, и Марта подскочила со стула, отпрыгивая назад, прижимая обе руки к груди как будто обжегшись.
- Успокойтесь. А теперь ложитесь. Чем дольше вы тянете, там более болезненно для вас все пройдет.
- Так дело не пойдет.
- А у вас есть выбор?
- Давай все же на ты.
- Как хочешь. Ложись.
- Дай мне 10 минут еще и ответь на несколько вопросов, и после этого я весь твой. Договорились?
- Какие вопросы? - на этот вопрос мужчина улыбнулся теплой улыбкой, Марте стало несложно поверить его обещанию
- Какая разница, - я же все равно потом все забуду! Ты можешь признаться мне во всех грехах - я буду их помнить всего каких-то пятнадцать минут. Ну что, ты согласна?
Марта повела головой и медленно кивнула.
- Но потом я сделаю то, что должна, и вы не будете сопротивляться.
-Да! И еще ты мне оставишь воспоминание о нашей встрече. Просто, чтобы я помнил тебя. Можешь стереь весь наш разговор, но оставь мне мои воспоминания о тебе.
- Нет.
Гриной тяжело и резко вздохнул и уронил голову на руки. Минуту он сидел в таком положении. Потом протер глаза и посмотрел прямо на Марту.
- Ты меня убиваешь, - помолчав добавил, - ладно. Тогда вот мой первый вопрос: ты тут счастлива?
- Да
Гриной растерянно кивнул и продолжил
- Твоя семья... кто они?
- Я не знаю.
- Совсем ничего? Ты не помнишь...
- Нет, отчего же, помню. Иногда я вижу во снах маму. Но я не вижу ее лица, как-то очень размыто. Я помню какие-то улицы, друга детства, я помню море. Наверно, море я помню лучше всего. А еще наверно и друга детства - он ведь сейчас тоже тут со мной.
- Так ты здесь не одна? Не одинока?
- Понятно, - мужчина потер подбородок и чуть тише спросил, - а маму ты какой помнишь?
- У нее темные волосы и она так пахнет..., даже не знаю, как сказать. И у нее длинная шея и осанка ...
- Да, - протянул мужчина, - у тебя свой дом?
- Да.
- У тебя хорошо получается то, чем ты занимаешься?
- Ты что боишься?
Мужчина покачал головой.
- Нет, просто интересно, как твоя карьера развивается.
- С переменным успехом.
- Итак, ты поживаешь в своем замке довольно счастливо? И тебе всего хватает?
Девушка кивнула и добавила: - Когда не вспоминаю о маме и о море.