- ... именно поэтому ты должен ее найти..., - звучала у меня в ушах фраза деда, пока я спускался по лестнице после нашей с ним беседы. Да уж, никогда бы не подумал, что мой дед окажется таким романтиком. Когда он позвонил мне вчера вечером и сказал, что хочет серьезно со мной поговорить, я ожидал чего угодно, но только не этого. Хотя, надобно признаться, после первых минут нашего разговора я почувствовал некоторое облегчение: я то было грешным делом подумал, что речь пойдет о моем беспутном образе жизни и все закончится нотациями. Однако назидания мне все же чаще всего давали отец или мать, но никак не дед. Мы с дедом большие друзья, хотя он у меня и строгий. Я бесконечно уважаю и люблю его.
Итак, вместо нотаций он усадил меня на старинный стул в огромной чопорной гостиной и стал рассказывать одну давнюю историю о своей старой любви. У меня было такое чувство, будто у моего уха с треском крутят затертую кинопленку времен братьев Люмьер, а краски в полутемной комнате вдруг словно выцвели и стали какими-то ржавыми, как на старых фотографиях, где какая-то пара в одежде девятнадцатого века в неестественной позе стоит перед объективом. Или это лучи солнца так преломлялись сквозь тяжелые красноватые портьеры?
Той дедовской любовью была некая Любушка, с которой они встречались год или два, еще до бабушки, а потом дед в силу определенных обстоятельств вынужден был порвать с ней, и их пути разошлись. Типичная мелодрама советских времен. "Любили"-"расстались"-"вечно помнили" и прочая дребедень. Слушая вполуха рассказ деда и попутно думая, куда повести сегодня свою новую знакомую, я никак не мог понять, к чему он клонит. Захотелось поделиться воспоминаниями? Однако для него это было крайне нетипично. В то время как другие старики обычно любят при случае "удариться в воспоминания", моему деду это было совершенно несвойственно. При встречах мы скорее разговаривали о моих делах, нежели о его прошлом или настоящем, причем дед всегда старался быть в курсе всех современных событий и даже слушал музыку, которую я приносил. Никогда, приходя в его дом, я не слышал, чтобы у него звучало что-то из времен его молодости. Он вообще чаще всего включал музыкальное радио, и даже не "Ностальжи", а "Европу плюс" или, скажем, "Авто радио".
Постепенно я начал понимать: дед собирается найти эту Любушку и встретиться с ней!?! И, вероятно, ищет моей поддержки и одобрения. По-крайней мере, таковым должно было быть типичное окончание вышеописанной мелодрамы. Я лихорадочно стал соображать какой совет лучше ему дать, если таковой потребуется. Однако я как всегда недооценил своего деда. В середине разговора он обронил, что не хотел бы встречаться с этой своей Любушкой ни при каких обстоятельствах. Вот это поворот! Хотя я очень хорошо его понимал. Я бы в старости тоже вряд ли бы стал разыскивать свою первую несчастную школьную любовь, капризную блондинку Светочку. Все же, если признаться честно, до сих пор при воспоминании о ней у меня в груди просыпается какая-то ностальгия, и я тайком просматриваю школьный альбом и думаю: а что если бы... мы с ней случайно столкнулись на улице? Как бы я хотел увидеть ее изумленный взгляд! Я воображал, как удивилась бы она при виде меня: накаченные бицепсы, стильная одежда, темные очки. Многие девушки говорили мне, что им весьма импонировала моя внешность: сочетание светлых волос, карих глаз, легкой щетины и ровного загара. В подростковые же годы я был весьма недоволен своей внешностью, меня раздражала моя впалая грудь, щепочки плеч и тоненькие ходули вместо ног. Лет в двадцать у меня в жизни был переломный период, связанный с поисками смысла жизни. На тот момент я вышел из кризиса, придя к выводу, что смысл в завоевании мира всеми способами, прежде всего - умом и телом. Я стал развивать и то, и другое. Я достаточно серьезно относился к учебе, потому что понимал, что работаю над собственным будущим, и одновременно упорно ходил в спортзал до тех пор, пока не нарастил заветные холмики мышц и не приобрел спортивную фигуру своей мечты. В связи с изменившейся внешностью ко мне заметно повысился интерес со стороны слабого пола, и я очертя голову бросился в амурные дела.
И хотя с тех пор у меня были девушки гораздо эффектнее и во всех отношениях лучше Светочки, она до сих пор волновала меня. Наверное, потому что мне не удалось тогда поставить точку в наших отношениях, так как я был зеленым юнцом и хлюпиком. Временами мне хотелось вернуться назад, закончить тот старый эпизод и снова возвратиться в настоящее. Однако, будь мне лет семьдесят, как сейчас моему деду, я бы точно не захотел встречаться со Светочкой. Не знаю, что больше бы меня останавливало: страх, что она увидит меня старым и полысевшим (тогда это было бы равносильно возвращению к тому юношескому периоду, когда я чувствовал себя крайне неуверенно из-за своей собственной внешности) или же нежелание увидеть ее саму поблекшей и морщинистой, что разрушило бы нежный образ нимфетки, который царил в моей душе и сердце. Не могу сказать точно, какая из этих двух причин на самом деле двигала моим дедом, однако объяснил он это второй из них.
- Хочу увидеть Любушку такой, какой она была в молодости, в то время, когда я был в нее влюблен...
...именно поэтому ты должен найти ее внучку, Киру.
***
Не дав мне оправиться от изумления, дед стал сыпать информацией, которая могла бы помочь в поисках: старый адрес, телефон... Он застал меня врасплох посреди моих судорожных попыток вспомнить, как же все-таки звали мою новую знакомую, которую я собирался сегодня куда-то вести (ведь надо же было как-то позвать ее к телефону, когда я буду звонить ей сегодня вечером!). И хотя я не совсем еще понимал, зачем все это нужно деду и как я с этим справлюсь, в глубине души я уже знал, что сделаю то, о чем он меня просит.
- Ок, дека, - положил я руку ему на плечо и встал со стула. - Не будем терять времени и приступим к поискам таинственной Киры. - Я знал, что дед любил это свойство моей натуры: все мои друзья и родственники могли рассчитывать на меня при любых обстоятельствах, я считал своим долгом сделать для них все, что в моих силах. Это был мой внутренний кодекс чести.
Однако, хотя я и пообещал деду сделать все от меня зависящее, чувства относительно задания, которое он мне дал, у меня были поистине противоречивые. С одной стороны, вся эта затея казалась мне старческой и глупой, но с другой - в очередной раз вызвала во мне восхищением дедом и его нетипичным подходом к жизненным ситуациям. Позже я понял, что эта черта деда - быть не как все и поступать эксцентрично - проявилась в нем только к старости, как раз к тому времени, когда я начинал более-менее постигать законы жизненной философии: возможно, прожив свою жизнь согласно социальным нормам, дед наконец взбунтовался и теперь изо всех сил старался наверстать упущенное.
Мне также нравился легкий детективный аромат всей этой истории. Во мне словно проснулось что-то мальчишеское: мне представилась настоящая возможность выследить неизвестного мне человека, собрать о нем все сведения и даже составить отчет о поисках. Я слегка расфантазировался и в пылу сыщицкого азарта предположил, что дед утаил от меня некоторую информацию, и у них с этой Любушкой все-таки что-то было, от чего появился внебрачный ребенок, и вот теперь я разыскиваю свою сводную внучатую сестру или... какие там у нас должны быть родственные связи???
На следующий день я приступил к поискам Киры. Впрочем, долго мне разыскивать ее не пришлось. Во-первых, я знал имя и дату рождения, она родилась на три года позже меня. У деда была стартовая информация для поисков, он даже сказал мне новую фамилию Любушки, так как она вышла замуж за их однокурсника. Я начал со старого адреса, которым снабдил меня дед. С этого момента они переезжали всего один раз, и когда я позвонил по новому телефону, оказалось, что Кира живет отдельно. Мне продиктовали ее домашний телефон, но тут же добавили, что дома ее сейчас нет, так как в это время у нее обычно занятия в институте. Тому, что мне так быстро дали ее телефон, я даже не удивился. Я уже не раз замечал, как безотказно действует на людей моя вкрадчивая интонация, выработанная годами тренировок. Все оказалось легко и просто. Меня даже охватило разочарование: никакой тебе загадки сюжета, ни мистики, ни тайны...
Итак, чтобы не терять времени, я пошел к институту, где эта самая Кира училась на бухгалтера-экономиста. Я прислонился к стене в коридоре, ожидая звонка на перемену. Наконец из аудитории высыпали студенты, и я спросил у первой попавшейся девушки, где я могу найти Киру Кононович. Улыбаясь, она указала мне на одну из вышедших из аудитории девиц....
Все женщины, которые встречались мне на пути, попадали под определенные сложившиеся категории. У меня есть длинный список женских типажей, отработанный годами в результате бурного личного опыта. Когда я вижу женщину, я сразу выискиваю в ней черты, подходящий под тот или иной тип. Кира представляла собой самый ненавистный мне вид. Это была не девушка, а какой-то "дайк" - существо неопределенного пола с рудиментарными признаками женского начала.
Признаюсь честно: я неисправимый бабник. В том, что у меня было немало женщин, "виновата" моя общая жизненная установка: я всегда боялся "глубины" в прямом и переносном смысле этого слова, а потому моим кредо была "поверхностность". Это похоже на разницу между плаванием и нырянием - тебе гораздо комфортнее на поверхности воды, чем под ней. Проще выражаясь, я не любил "заморачиваться". Если же брать геометрические измерения на плоскости, то в женщинах меня более всего привлекает "длина". Кажется, в японском есть такой суффикс "хон", употребляющийся при счете "длинных цилиндрических продолговатых предметов, например карандашей, палочек, деревьев, травы и т.д.". В этом описании скрыто мое тайное понимание женской сущности: у женщины должны быть длинными ноги, волосы, руки, ресницы, каблуки... То есть все, кроме юбки. В Кире же все было "коротким": волосы, ноги, руки, туловище. А вместо юбки на ней были джинсы.
Я вспомнил, с какой нежностью дед описывал свою первую любовь:
- Любушка была... снежинкой. Она любила все белое и была такой легкой и и хрупкой...
Возможно, мой шок еще объяснялся и тем, что на ее месте я ожидал увидеть точную копию дедушкиной воздушной Любушки, но только в "осовремененном" варианте. Ну, уж если и брюки, то это должны были быть хотя бы белые просвечивающие штанишки, недавно вошедшие в моду...
Однако Кира была резкой противоположностью своей бабушке. Если Любушка по описаниям деда ассоциировалась у меня со всем белым, то в Кире превалирующим цветом был черный: черная подводка под глазами, черный лак на ногтях, тяжелые черные ботинки. Так что напоминала она явно не снежинку, а как минимум какую-то злую фею.
На тот момент меня в ней привлекло только одно обстоятельство: когда все остальные девушки бросали в мою сторону заинтересованные взгляды, она одна-единственная даже не посмотрела на меня.
Я не знал, как рассказать о результатах своих поисков деду, поэтому откладывал наш разговор, притворяясь, что все еще не нашел Киру. Я тянул до тех пор, пока однажды мне не позвонил брат и сообщил, что деда хватил удар.
***
Со Стасом мы встретились через час в центральной больнице. Дед находился в коме, и к нему все еще не пускали, поэтому все родственники коротали время за дверью палаты. Я поздоровался с отцом за руку, поцеловал и обнял маму. С самого начала мне показалось, что Стас ведет себя как-то странно и чересчур напряженно, и хотя это можно было списать на счет волнения за деда, все-таки я видел, что причиной его странного поведения было что-то иное. К тому же, с дедом у них всегда были натянутые отношения. Характеры у нас с братом абсолютно разные. Мне кажется, он страдает определенного рода социофобией, так как боится людей и отношений с ними. В то время как у меня сменилось женщин десять-пятнадцать (и то, если считать более-менее серьезные связи, длившиеся хотя бы пару-тройку недель), у него за эти годы была только одна девушка, его бывшая однокурсница, которая к тому же недавно вышла замуж за другого.
После нескольких косых взглядов в мою сторону, он наконец подошел и попросил меня отойти с ним в дальний угол коридора. Мы обменялись несколькими дежурными фразами о том, как обстоят наши дела на работе, а затем он спросил меня как бы невзначай:
- Слушай, а дед рассказывал тебе об этой своей старой любви? Он ведь просил тебя найти ее внучку?
- Ты это о Кире?
- Кажется, именно так ее и зовут.
- Да, - начал я и набрал в легкие воздуха, чтобы поделиться с братом своим потрясением от встречи с ней и спросить совета, как мне поступить дальше, - но он не дал мне закончить.
- Ты знаешь, я... я просто хотел предупредить тебя. Понимаешь, у нас с дедом тоже как-то зашел разговор на эту тему. Так вот, он обмолвился, что как только ты ее найдешь, он попросит тебя жениться на ней.
- Что?!!! - моему потрясению не было предела.
- Он говорил, что вы можете пожениться и пожить вместе хотя бы один год, так сказать на пробу, а потом разойтись. Он не хочет портить тебе жизнь, ты ведь знаешь, как он тебя любит. - Последняя фраза получилась у него не совсем искренней. Он пытался проникновенно посмотреть мне в глаза при этих словах, однако понял, что у него ничего не вышло, и опустил их.
Я промолчал, не зная, что ему ответить. На моего брата напала несвойственная ему словоохотливость, словно он боялся моей реакции и пытался оградиться от нее, бросая в меня камни из слов. Моя реакция, наоборот, вылилась в абсолютное молчание, которым я прикрывался от сыпавшихся на меня новостей как щитом. Мы были как два воина с защитными приспособлениями друг против друга, которые не решаются пустить в ход опасное оружие.
- Ты знаешь, я действительно беспокоюсь за него... Даже если сейчас он выкарабкается, то ему нужно обратиться к психиатру... Мне кажется, у него что-то не в порядке с головой..., - его фразы таранили меня словно огромные льдины. - Он все время твердил, что хочет продлить свой род через Любушку и воплотиться в ней через потомков, раз он не сумел этого сделать вовремя. - В тот момент он напоминал мне школьника на экзамене, который, оттараторив заученный текст, спешит скрыться с освещенной кафедры в темный зрительный зал. Пробормотав на прощание какие-то несвязные извинения, обращенные ко мне и остальным родственникам, он ушел из больницы.
Мне казалось, что моя голова взорвется от свалившихся на меня за день потрясений. Тогда я не знал, что брат обманул меня, так как дед уговаривал именно его жениться на Кире, потому что у него не было девушки. Причем дед отнюдь не заставлял его это делать и даже не ставил никаких условий, а лишь просил его рассмотреть такую возможность. Вполне вероятно, что со стороны брата это была месть мне за то, что дед всегда любил меня больше него. Хотя это мне предстояло выяснить позднее.
Если бы я тогда знал, к чему все это приведет, и каким образом закончится этот двойной обман. Однако в ту минуту я ни о чем не подозревал. Меня волновал только ужас перед сложившейся ситуацией. Я был обречен - мне предстояло соблазнить Киру, соблазнить эту "недоженщину". Впервые за много лет я почувствовал себя совершенно беспомощным.
***
В те дни я слишком беспокоился за деда, чтобы серьезно вспоминать о ситуации с Кирой. Его состояние было тяжелым, но стабильным, и улучшений пока не предвиделось. Промучившись несколько дней, я решил на всякий случай начать действовать, а потом при случае объяснить деду, что он подвергает меня нелепому испытанию.
Ситуация осложнялась тем, что у меня в то время была более-менее постоянная девушка. Супермодель. И хотя белокурая Сашенька мне очень нравилась и вполне удовлетворяла меня в постели, мне пришлось с ней расстаться без объяснений причин. Она бы мешала мне сосредоточиться на важном и сложном объекте. К тому же, сцены ревности с ее стороны были бы совсем некстати. Ясная голова и четкая стратегия - вот что мне было сейчас нужно.
В тот момент я даже не задумывался о том, что подвергаю испытанию чувства двух людей и в этом отношении ответственен за них. Наверное, потому что сам еще до сих пор не испытывал любовных разочарований. После Светочки у меня на любовном фронте практически не было обломов, по крайней мере таких, которые затрагивали бы меня эмоционально. Виновата ли Светочка в том, что дала мне такую установку на всю жизнь, не знаю. Но так уж получилось. По-крайней мере, у меня нет привычки винить в чем-то своих женщин.
Разрабатывая план соблазнения несчастной девицы, я решил отталкиваться от непреложной аксиомы, что она все-таки женщина, хоть и довольно странного свойства, а значит, в ход могут идти мои старые проверенные средства из донжуанского арсенала.
Во-первых, я должен как-то заинтересовать ее, приручить к себе, а потом внезапно исчезнуть, заставив ее скучать по моему обществу. До сих пор эта система действовала безотказно.
Итак, пункт первый. "Заинтересовать". Хм, для этого нужно сначала узнать ее интересы, а потом втиснуться к ней в доверие.
Вопрос о том, как заговорить с ней, меня не особенно волновал. Подберу какую-нибудь из моих заготовок в списке "первых фраз".
Однако фразы не пригодились. С самого начала наши отношения стала отличать спонтанность и незапрограммированность. Мы "познакомились", когда я нечаянно порвал ее тысячерублевую купюру.
В тот день я потащился за ней из института в ее любимую кофейню "Чайк-офф", куда она на моих глазах заходила уже не раз. Я пристроился в очередь прямо за ней и решил действовать по ситуации. Сделав заказ, она вытащила из бумажника тысячу рублей и положила на стойку бара. Продавец сморщил лицо и развел руками, сказав, что у него нет сдачи, так как его сменщик только что сдал кассу. Кира взялась за край бумажки, раздумывая, что делать. Тут мне в голову пришла замечательная мысль, и я чересчур поспешно приступил к ее исполнению.
- Позвольте мне разменять, - почти крикнул я, схватившись за другой край бумажки. При этом мы оба одновременно потянули купюру каждый на себя и разорвали ее. Кира стояла и молча смотрела на свою половинку бумажки. Надо было срочно исправлять ситуацию, поэтому я вытащил из бумажника две пятисотки и протянул ей.
- Вот, возьмите, я разменяю, как и обещал. Извините, что так вышло.
Реакция Киры меня поразила. Она выхватила у меня из рук вторую половинку своей купюры и бросила через плечо:
- Не надо.
Я чувствовал себя круглым дураком. Обычно вопрос с деньгами в отношении женщин решался у меня сам собой: я сам за все платил и даже не задумывался, что может быть иначе. А тут получалось, что я нагрел "незнакомую" девицу на тысячу российских. Я стоял с двумя пятисотками в руке и вид у меня был действительно идиотский. Похоже, спорить с Кирой было абсолютно бесполезно.
- Ну, можно я вас хоть чашкой кофе угощу?
Она бросила на меня недоверчивый взгляд, а затем кивнула:
- Валяй.
Мы сели за свободный столик в углу. Впервые в жизни после школы я не знал, о чем говорить с девушкой. Все мои заготовленные фразы казались мне сейчас глупыми и банальными. Кира угрожающе молчала и большими глотками пила кофе, чтобы побыстрее поблагодарить меня и ретироваться. Однако на мое счастье, жидкость была горячей, а порция внушительной.
Я вспомнил, что психологи в таких случаях учат начинать разговор об окружающих предметах. Мой взгляд упал на тату на ее руке, там было написано R'n'B или что-то вроде.
- А что это означает? - показал я на надпись.
Она подозрительно посмотрела на меня.
- Это..., - неохотно начала она. - Это означает "Rhythm and Blues" или "Rich and Beautiful", что означает "Ритм и Блюз" или "Богатые и Красивые". Выбирай, что больше нравится.
- А я думал, Российская национальная библиотека, - пошутил я и осекся под ее тяжелым взглядом.
Воцарилось молчание. Вспомнив второй ход, я последовал проверенному анкетному методу: а какой твой любимый...
-... фильм? - спросил я.
- ... а блюдо, а напиток? - насмешливо произнесла она. - Кофе, как ты понимаешь, - махнула она рукой в сторону чашки. Затем, помедлив, добавила,- Ладно, это "Танцы улиц" с группой "B2K".
Название ничего мне не сказало. Сказать в ответ, а мой - "Терминатор" с Арнольдом Шварценеггером или "Крепкий орешек" с Брюсом Уиллисом было бы в этой ситуации по меньшей мере неумно. Опять молчание.
Тогда я решился спросить о том, что меня действительно заинтересовало.
- Слушай, так что это за R'n'B такое? Прости за невежество, но я не совсем понял, что это за штука из того, что ты мне сказала. - Вопрос получился действительно искренним, наверное, потому что был правдивым. Сделанный мною ход сработал, и ее глаза чуть-чуть потеплели.
- Это особое направление в музыке. Понимаешь, Rhythm and Blues - все равно что музыка души. Слушая ее, человек становится богаче духовно, внутренне. Недаром в этом направлении существует так же подстиль "soul", что означает душа...
Она так увлеклась рассказом, что даже преобразилась. Так постепенно мы разговорились. В конце концов закончилось все тем, что я проводил ее домой. Поцеловать ее я, конечно же, не решился, хотя раньше без труда проделывал это на первом же свидании.
С тех пор я стал ненавязчиво позванивать Кире, возможно, это поначалу ее удивляло, но она ничего мне не говорила. Похоже, она смирилась со мной как с фактом окружающей реальности. Началась фаза "приручения".
Парадоксально, но ее мир затягивал меня все больше и больше. Как оказалось, в свободное время она диджействовала (или занималась диджеингом, как это правильно называется). В моем лексиконе появились новые загадочные слова: микс, скретчинг, инструментал, акапелла. Она много рассказывала мне о своем увлечении.
- Мне нравится момент, - говорила она, - когда люди танцуют, а потом я могу, скажем, в определенное время убрать звук, чтобы люди на танцполе сами пропели слова песни... Это дает такое пьянящее ощущение свободы и вседозволенности!
Она была знакома со всеми гуру уличной культуры, со всевозможными граффитчиками, райдерами, роллерами, скейтерами, би-боями, хип-хопперами и прочими разновидностями этой популяции. Также она посещала танцевальную школу Хенока в клубе "Грибоедов". Этот самый Хенок, как она мне рассказывала, приехал из Эфиопии лет пять назад и с тех пор уже неплохо освоился в Питере. Я стал поджидать ее после занятий и провожать до дома.
Внешность ее по-прежнему казалась мне по меньшей мере странной, но постепенно я стал привыкать и к ней. Началось все с золотых сережек, которые я заметил у нее в ушах. Они меня крайне умиляли. Это были маленькие детские сережки из тех, что обычно бабушки дарят внучкам перед тем, как они идут в школу. Они абсолютно не вязались с ее общим стилем и обликом, но она с удивительным упорством продолжала их носить. Возможно, их подарила ей Любушка.
Я с удивлением обнаружил, что за все это время я не заинтересовался никакой другой женщиной. Хотя Кира вовсе не принуждала меня к верности, как все мои многочисленные девушки. А тут вдруг я поймал себя на том, что хочу проводить время только с Кирой. Я смотрел на женщин, которые привлекали меня ранее, и не чувствовал прежнего волнения в груди. Все они теперь казались мне крайне искусственными и нелепыми.
Так все и тянулось между нами - неопределенно, но крайне волнительно. И никто из нас не понимал, кем же мы все-таки являемся друг для друга. Пора было переходить к следующему пункту - то есть "исчезнуть ненадолго". Но тут внезапно случилась эта сцена. "Сцена с мышью".
***
В тот день мы попали на какой-то глобальный R'n'B Фестиваль под названием "LOVEDAY". Все закончилось довольно поздно, поэтому я отвез Киру домой уже в третьем часу ночи.
- Мне нужно умыться и снять линзы, - сказала она и отправилась в ванную. Через несколько минут она вернулась на кухню с повязанным вокруг шеи шарфом, который я подарил ей. Помню, как я мучался над выбором подарка для нее к восьмому марта. Она явно не подходила под стандартный набор "цветы":"конфеты":"духи". Повинуясь внезапному инстинкту, я зашел в магазин и купил ей стильный шарф.
Не знаю, зачем она одела его сейчас, но мне почему-то стало ужасно приятно. Даже гораздо приятнее, чем если бы она одела его по более подходящему случаю, например, на улицу во время ненастной погоды. Тут кроме шарфа я заметил в ней что-то еще. Она была без косметики. Кира вдруг показалась мне такой нежной, хрупкой и незащищенной, как маленькая девочка, что у меня ком подкатил к горлу.
- Ой, - вдруг закричала она, указывая на перевернутую стеклянную банку на полу, - мышь! - Кира быстро перевернула банку вверх дном, и сидящий там зверек оказался в западне. То, что она не закатила истерики и не стала визжать при виде мыши, как сделала бы любая другая девушка, меня даже не удивило. Я уже знал, что Кира не такая как все. Я опустился на пол рядом с ней, и мы стали разглядывать маленького мышонка в банке, который смотрел на нас из-за стекла бархатными глазками-пуговками.
- Бедненький, как он туда забрался? Даже и не подозревала, что у меня в квартире мыши. Пойдем в подъезд, надо его выпустить. - Она взяла из ящика какую-то картонку и закрыла отверстие банки.
Мы вышли на лестничную площадку и положили банку на бок, прислонив к стене, чтобы та не укатилась.
- Выходи, выходи же, - стала махать рукой мышонку Кира, подбадривая его и указывая ему на отверстие, через которое он влез. - Ты свободен!
Однако мышонок не понимал, что она от него хочет. Не похоже было, что он напуган, так как посмотрев на нас несколько секунд, он принялся преспокойненько умываться.
Я постучал по стеклу. Мышонок насторожился, понюхал банку со своей стороны и продолжил заниматься своим туалетом.
- Ну, не можем же мы его заставить, пусть сам выходит, - сказала Кира и села на ступеньку около банки и стала наблюдать за мышонком, опустив голову на колени. Я сел рядом с ней.
- А ты когда-нибудь задумывался о том, что все мы, в сущности, смотрим на мир через стекло?
Я удивленно посмотрел на нее.
- Вот ты увлекаешься фотографией. Расскажи, что чувствует человек, когда снимает окружающий мир на пленку?
Я еще ни с кем не обсуждал свои ощущения от процесса съемки, но сейчас вдруг мне действительно захотелось поделиться.
- Когда я смотрю в объектив, все сужается до одной-единственной точки, которую в данный момент я хочу видеть в своем поле зрения. Я начинаю настраивать объектив на этот предмет, и он становится все четче и ближе. Эта точка... она сама по себе очень яркая, и чем ближе ты наводишь резкость, тем сильнее у тебя захватывает дух, ведь ты даже и не подозреваешь, что этот предмет обладает такой красотой, потому что издали он казался тебе совсем другим. А остальное вокруг темнеет, и в глазу отражается только круглое отверстие, круг с черной окаемкой. Но главный секрет в том, что пока ты не нажмешь кнопку, ты не знаешь, что получится в итоге... Бывает, ты смотришь через объектив и восхищаешься, а на деле фотография выходит бледной копией действительности. А бывает и наоборот, ты не думаешь, что кадр получится, но удачное сочетание света и тени делает свое волшебное дело, и кадр получается исключительным.
- Нет, правда, мы ведь половину нашей жизни смотрим на мир сквозь стекло. Вот, например, в окно. Помню, в детстве я гораздо больше любила наблюдать за играющими детьми в окно, чем играть с ними на самом деле.
- Или когда мы носим очки, - подхватил я. - Например, иногда я ношу солнечные очки не потому, что светит солнце, а потому что мне так удобнее закрываться от взглядов людей, от чего становится комфортнее. - Боже, зачем я говорю это девушке?!
- Да, - подтвердила Кира. - Со мной тоже так бывает. А еще я помню, как первый раз одела очки от близорукости. Вроде бы по сути, это ничего не меняет, но только мир вокруг приобретает четкость и многое всплывает, чего ты раньше не замечал. А ты когда-нибудь смотрел на мир через бокал вина? Бокал пустеет, а твой взгляд на мир становится все мутнее и мутнее.
- Или через бутылку пива, тут мир даже можно подкрасить, так как стекло цветное, - пошутил я. - Мы рассмеялись. - Или через стекло автомобиля, - продолжил я, увлекшись нашим разговором. Ты сидишь внутри как в коробке и наблюдаешь за вереницей людей по обе стороны тротуара. И ты вроде бы среди людей, и ты вне их. И от этого тебе уютно.
- Стекло это ведь как наши иллюзии? - нахмурилась Кира. - Мне кажется, все вокруг сейчас стремятся разбить как можно больше стекол вокруг себя, в попытках избавиться от стереотипов. Но мне кажется, эти стекла нельзя трогать, ведь это наши защитные механизмы, и, избавившись от них, мы становится какими-то незащищенными. Подумать только, они такие хрупкие, раз - и разбилась очередная иллюзия, а человек на грани срыва.
Я внимательно смотрел на Киру и думал: ведь жил же я как то раньше без нее. И все у меня было хорошо. Возможно, я и вправду смотрел на мир сквозь стекло. А тут вдруг кто-то его убрал. И оказалось, что оно было не только мутное, но и еще и кривое.
Почувствовав мой взгляд, она подняла на меня свои темно-синие глаза. До этого мы практически не касались друг друга, если не считать тех случаев, когда я помогал ей выйти из машины. Но тут мне вдруг захотелось дотронуться до ее розовой щеки и оставить на ней нежный белый след от пальца. Я посмотрел на подрагивающие в ее ушах золотые бабушкины сережки. Это была первая вещь, которая привлекла меня в ней. Не отдавая себе отчета в том, что я делаю, я инстинктивно наклонился и захватил одну из сережек губами. От испуга я закрыл глаза и замер так на секунду, с сережкой во рту. Парадоксально, но мое глупое положение показалось мне каким-то щемяще-сладким. Реакции не последовало, поэтому, чуть помедлив, я втянул в себя мочку уха и стал медленно обследовать окрестности. Я решил целовать Киру во все места в той последовательности, в которой они мне начали в ней нравиться. Ее лицо словно застыло, и сначала я ощущал только его гипсовую твердость. Однако вскоре мои губы почувствовали, как смягчилась и одновременно "погорячела" ее кожа. Меня охватило ощущение, что мне ужасно нравится целовать это пылающее лицо и охлаждать его мелкими глоточками поцелуев, как моросящим дождиком: кап-кап-кап по щекам, подбородку и лбу. Я всегда любил выводить "узоры из поцелуев" на женском лице, словно вышивая полотно любовного настроения. Женщины не всегда понимали, почему именно я это делаю, но инстинктивно чувствовали в этой прелюдии что-то крайне необычное и романтическое, и охотно подставляли мне свое лицо, а затем и другие части тела. В моей голове были четкие схемы подобных узоров - от центра (нос) к левому глазу и обратно, далее под диагонали наперекрест к уху, захлест, завязываем узелочек потуже (ухо ведь все-таки эрогенная зона как-никак) и обратно. С Кирой узоры получались фантастическими и причудливыми, не поддающимися никакой интерпретации. Глаз я не открывал, возможно, боялся увидеть не то, что хотел. Наконец я остановился и стал "смотреть" на Киру, уже даже не держа ее лицо руками, а просто всматриваясь в него "невидящим", "внутренним" взглядом. Когда я все-таки открыл глаза, то увидел перед собой пылающее и изумительно прекрасное Кирино лицо. Ее глаза были тоже закрыты. Внезапно мне на память пришел эпизод из детства, когда мы ездили с родителями на отдых. Я часто нырял в море, и когда я в очередной раз погрузился под воду, то вдруг решился в первый раз открыть глаза. Я помню то странное стеснение в груди от изумления перед красотой подводного мира, чувство сдавленности в ушах и мутноватую дисторцию окружающих предметов. Нечто подобное я испытывал сейчас. Я смотрел на Киру и не мог оторваться. Казалось, она только что научилась впервые "дышать" и старалась справиться с первыми вздохами и выдохами, которые еще не очень хорошо у нее получались. Теперь, даже если бы я захотел, я бы не смог отнести Киру ни под одну категорию известных мне типов женщин. Хотя, нет, под одну она точно подходила в качестве единственного экзотического представителя. Она попадала под категорию "моей Киры". Innamoramento, как говорят итальянцы: кажется, первый раз в жизни я по-настоящему влюбился.
***
Как ни странно, но после этого вечера Киру словно подменили. Она делала вид, что между нами ровно ничего не произошло.
Я пригласил ее к себе домой, надеясь, что это поможет ей раскрепоститься. Она прошла ко мне в комнату и села на диван. Мы с братом уже давно переехали от родителей, мне удалось накопить денег, чтобы купить свою собственную квартиру, а брат жил в съемной, так же как и Кира. Мне показалось, что она неуютно себя чувствует, так как она несколько раз поправила футболку, стряхнула что-то с брюк, прочистила горло. Для меня тоже было крайне необычно видеть Киру на своем диване, где раньше сидели другие девушки. Обычно одна из них полулежала в обольстительной позе на этом же самом месте, держа в руке бокал и томно улыбаясь. Сейчас мне показалось, что даже сам диван стал другим, как будто присевшая на него Кира поменяла его. И вообще, вся комната стала иной. Знакомые мне вещи вдруг обрели неуловимый налет, как будто кто-то накинул на них легкое полотно-невидимку. Я протер рукой глаза. В голове у меня вертелось одно: "Как начать?". Совершенно очевидно, что старые методы поведения с сидящими на том же месте девушками не пройдут. Кира даже не улыбалась, она сидела угрюмо насупившись и рассматривала противоположную стену. Надо было срочно что-то придумывать. Она вытащила мобильный телефон из сумки и стала набирать сообщение, видимо, чтобы скрыть свою неловкость.
- Кому ты пишешь? - спросил я.
- Подруге, - не поднимая головы от телефона, ответила она.
- Что за подруга? - в любом другом случае я бы здесь промолчал, но меня вдруг почему-то понесло.
Она помолчала, нажимая на кнопки, потом убедилась, что сообщение отправлено и наконец подняла на меня глаза:
- Слушай, давай что-ли чаю попьем, а?
Почему во всех ситуациях с Кирой я вел себя как последний дурак? Все, что я говорил и не говорил, делал и не делал, было чаще всего невпопад. Однако чай - это все-таки выход. Я поднялся со стула и пошел на кухню. Через несколько минут я вернулся в комнату с чайником и чашками.
Кира стояла у окна. Я решил воспользоваться удобным случаем и, поставив поднос на стол, неслышно подошел к ней сзади.
- Смотри, какой закат сейчас будет. Давай посмотрим. - Я пододвинулся к ней поближе, коснулся губами ее волос, согрел теплом своей ладони ее правое плечо, продел свою кисть сквозь колечко ее левой руки. Мои пальцы мелкими шажками перебрались на низ ее живота. Я крепко прижал ее тело к своему. Вихрем поднялась и забродила, обдавая жаром, шальная хмель у меня в голове. Ослабев, она потерлась затылком о мой раскаленный лоб. Вдруг тяжелыми скачками до нас донесся гром внезапного звонка и, подскочив ближе, словно ударил нас обоих молнией. Кира резко выдернула свою руку из моей. Туман улетучился, тепло испарилось, кровь отхлынула, комната стала прежней.
- Это телефон, - сказал я и снова пошел на кухню.
Когда я вернулся, Киры не было в комнате.
Я уже чуть было не выругался про себя, подумав, что, возможно, зря связался с этой выжившей из ума эксцентричной девицей. Что она в конце концов себе позволяет?! Исчезает и появляется, когда ей вздумается. Уж не воображает ли она, что я собираюсь унижаться перед ней. Да за мной любая девушка побежит по первому моему же зову и полунамеку...
Тут мой взгляд упал на разбросанные на полу фотографии. На самом верху пачки лежал один из последних сделанных мною портретов - это была Сашенька в купальнике на пляже, она стояла спиною к объективу с зонтиком в руке. Я поднял снимок с пола. Сашенька была идеальна - змеевидный хищный изгиб позвоночника, бронзовая кожа, развевающиеся на ветру распущенные волосы. Гладь песка и ее полуобнаженная фигура в телесном купальнике - прекрасная задумка слияния человека с макрокосмом. Эту фотографию забрал у меня один из женских журналов для подготовки к летним выпускам номеров. Я взял в руки следующую фотографию. Здесь была изображена еще одна из моих бывших подружек, Женечка, в бандане и коротеньких шортиках. Это фото было сделано в горах, и Женечка получилась у меня в прыжке с задранной футболкой, так что был виден ее загорелый слегка округлый животик с пирсингом в пупке. Я заметил, что женщинам очень импонирует предложение снять их на пленку, поэтому каждой своей новой девушке я предлагал сделать фотографии, чаще всего эротического свойства. Схема не менялась. Однако я с изумлением обнаружил, что у меня ни разу не возникла мысль сфотографировать Киру. И не потому, что мне этого не хотелось. Возможно, подсознательно я боялся, что после того, как я сниму Киру на пленку, время заштампует ее в прошлом, не оставив мне настоящего.
Если бы я обнаружил у Киры на столе кипу фотографий полуобнаженных мужчин, то точно бы этого ей не простил. Она была не из тех девушек, что устраивают скандалы или допросы, такие просто уходят без объяснений. Уходят навсегда.
Я сел на пол и стал просматривать все снимки. Фотографий было около пятидесяти, среди них были также фото для одного проекта, который я выполнял по заданию одного глянцевого журнала. Проект назывался "Летняя уличная мода европейских городов", в рамках которого меня вместе с парой репортеров отправили в турне по некоторым странам шенгенской зоны. С той поездки у меня сохранились довольно забавные воспоминания: мы без стеснения подходили и заговаривали со стильно одетыми девушками на улицах Парижа, Лондона, Берлина и просили у них разрешения на фотосъемку. По фотографиям читательницы журнала должны были оценить как одеваются девушки за границей. Снимки моих собственных подружек были сделаны в обычной форме прямоугольника, а те, что для проекта - в виде кружка (то есть солнца), чтобы задать летнее настроение серии. Сейчас же они все перемешались друг с другом как фантазия с реальностью.
Я сидел около кучи разбросанных вокруг фотографий - кружков и прямоугольников, среди сверкающего глянца внешней оболочки и абсолютно белых спинок оборотных сторон и смотрел на них, подперев рукой подбородок. Там были и знакомые, и незнакомые девушки. Но среди них не было одной. Той, которую мне почему-то никак не удается запечатлеть на пленку. Той, которая должна была вырвать меня из этого хаоса искаженной реальности. Той, которая должна была показать мне чистую, новую дорогу. Дорогу, по которой я когда-то начал идти, но потом свернул не туда.
***
Кира как обычно меня удивила. Через три дня она позвонила и как ни в чем не бывало пригласила меня на пикник.
- Да, и возьми фотоаппарат, - предложила она. Ты можешь поснимать природу, - добавила она, как мне показалось, не без иронии в голосе.
Для меня осталось загадкой, почему она не стала расспрашивать меня про девушек. Я, со своей стороны, тоже решил не затрагивать эту опасную тему, чтобы не нарушать зыбкого равновесия наших отношений.
Кира взяла с собой разноцветную посуду и яркую скатерть, по углам которой она разбросала подушки, имитируя восточный стиль. Я решил хоть чем-то реабилитировать себя и приготовил свое фирменное блюдо - шашлык из креветок с кусочками адыгейского сыра и овощами.
- Расскажи мне про себя, - неожиданно потребовала Кира, как только мы уселись на покрывало с шампурами в руках.
- Ну..., - протянул я, приняв удобную позу и оперевшись на локоть. - Основные факты тебе уже известны - Кирилл Крамбовский, родился в Питере, закончил химфак СПБГУ, работаю менеджером в фармацевтической компании, увлекаюсь фотографией, семья моя состоит из деда, родителей и брата..., - полушутливо начал я излагать факты своей биографии.
- Это я уже знаю, - как-то чересчур резко перебила меня она. - Вот к примеру, ты мне никогда не рассказывал про своих друзей. У тебя есть лучший друг? - Вопрос мне показался слегка наивным, что я не выдержал и улыбнулся. "Лучшим" другом у меня считался Вадик. Интересы, как и полагается у "лучших" друзей у нас были бесспорно общие - женщины. Именно по этой причине я уже несколько недель как и не общался с Вадиком. Делиться существованием Киры мне не хотелось ни с кем на свете, да и мой "лучший друг" вряд ли бы понял эту ситуацию. Обычно мы с Вадиком соревновались. То есть, другими словами говоря, вели счет...на женщин. Как в спорте. Мы звонили друг другу и сообщали: 8:10 или 10:12. Помню, однажды у меня было две Мариночки, поэтому у меня никогда не возникало проблем как кого называть по телефону, если я вдруг не узнаю голос одной из них. Парадоксально, но даже отчества у них оказались одинаковые - обе были Марины Александровны. За этих Мариночек я получил сразу два очка. Еще у Вадика было очень увлекательное и крайне необычное хобби, позиционирующее его как человека поистине неординарного. Он коллекционировал оргазмы. Он вел целый дневник испытанных оргазмов, где творчески перерабатывал испытанное физическое удовольствие, облачая его в художественную форму. Это были наброски для его будущего эротического романа. Мысль о Вадике вызвала в моей памяти один забавный эпизод, связанный с его персоной. Однажды он умудрился сказать девушке в попытках убедить ее перейти к интимным отношениям: "Со мной тебе будет хорошо, можешь спросить кого угодно". Финал этой истории был очевиден. Однако всего этого я не мог рассказать Кире. Поэтому я предпочел сказать, что у меня нет лучшего друга. Это был первый момент, когда я почувствовал внутри какое-то недомогание. Будто бы свело мышцы живота и стало противненько подташнивать. Тогда я не обратил на это внимания, но впоследствии вспомнил этот день, потому что именно тогда у меня впервые проявились подобные симптомы. После я сам поставил себе диагноз - это проявлялось каждый раз, когда мне случалось соврать Кире.
- Может, ты расскажешь про себя, - предложил я.
Она посмотрела на меня.
- Ладно, - сказала она. - Я, например, очень любила свою бабушку.
Я постарался придать своему лицу беспечное выражение, однако внутренне напрягся. Тут вдруг я понял: что-то в сказанном ею резануло мое ухо. Кажется, это было слово "любила"...
- Она умерла, - в ответ на мой немой вопрос ответила мне Кира.
Вот это да! Как же так? Дедушкина Любушка...
- Я называла ее в детстве Ба Лю, мне казалось очень долгим произносить бабушка Люба...- продолжала Кира. - А еще это мне напоминало слово "балует", которое часто употребляли взрослые, подразумевая, что бабушка слишком часто балует меня. Она была человеком исключительной доброты и всегда стремилась всем помочь.
- Знаешь, что больше всего меня поражало в бабушке? - снова заговорила она после того, как я выразил свои соболезнования. - Он всю жизнь любила какого-то человека... Ба Лю рассказала мне об этом очень поздно, когда я была уже взрослой, и это был наш общий секрет. Я помню, что сначала меня это очень задело, потому что я подумала: а как же дед? Потом я начала сомневаться в том, возможно ли так всю жизнь любить одного человека. И, наконец, стала восхищаться бабушкой. Они встретились с ним в ранней молодости и очень любили друг друга, однако потом пути их разошлись. Но эта любовь осталась у бабушки единственно настоящей. Она так и не смогла забыть этого человека.
- "Старая любовь не забывается...", это, кажется, сказал Петроний в своем "Сатириконе", - ответил ей я. - Его мне процитировал дед во время нашего с ним разговора.
***
- У тебя не было такого чувства, что когда ты смотришься в одни зеркала, ты себе нравишься, а когда в другие - то нет? - мы с Кирой собирались в гости к ее знакомым рэпперам, и она перебегала из комнаты в прихожую, сравнивая свои отражения. В Кире как и в ее любимом музыкальном стиле R'n'B сочетались нежность и грубость, диалектика полуженского-полумужского... Она являла собой образ неоформившейся девочки-подростка, у которой в теле сплошные намеки на ту шикарную женщину, в которую скоро эта девочка превратится. Однако именно это и делало ее такой сексуально притягательной... Разгадывать намеки было истинным удовольствием, особенно для такого искушенного гурмана как я.
- Там не будет ни face control, ни dress code, объявила мне она. - Каждый одевается как хочет. Так что можешь чувствовать себя совершенно свободно. - Кира заказывала одежду из магазина "Funky Street" в Москве, это был бутик одежды в стиле хип-хоп. Она покупала там одежду марок J. Lo, Rocawear, Take Two, Akademiks и каких-то там еще дизайнеров. Быть фанатом R'n'B обязывало красиво и стильно одеваться.
Наверное, нельзя было подобрать более худшего момента для того, что я собирался ей сказать, но я хотел побыстрее с этим покончить. Предложу ей сейчас руку и сердце, все равно она скажет, что подумает и это затянется надолго. Поэтому я вытащил приготовленное мною кольцо и протянул ей:
- Не хочешь добавить еще один модный аксессуар к сегодняшнему наряду?
Она замерла, поправляя волосы, и уставилась на коробку в зеркало.
- В смысле? - после минутного замешательства спросила она.
- В смысле - ты выйдешь за меня замуж? - произнес я наконец эти слова.
После того, как я это сказал, она опять беззаботно стала поправлять прическу, как будто подозревала, что я скажу что-то более страшное, и тут вдруг успокоилась.
- Нет, - наконец сказала она и ушла на кухню.
- В смысле? - пошел я вслед за ней, ничуть не удивившись, но решив бороться до конца. Меня даже охватил спортивный азарт.
Предлагая Кире выйти за меня замуж, я опустил одну существенную деталь: то, что мы должны будем прожить в браке всего год, как просил меня дед через Стаса. В принципе, к тому времени я был не против пожить с Кирой, но понимал, что мое увлечение ею, каким бы чудесным и необычным оно не казалось мне в тот момент, может когда-то кончиться и я вновь захочу глотнуть свободы. Тогда я подведу черту и как-нибудь постараюсь помягче объяснить Кире, что наш брак потерпел полное фиаско, и что мы совершенно друг другу не подходим, и нам нужно расстаться, потому что вместе нам хуже, чем врозь. Однако я не мог сказать ей о своих тайных планах, когда делал предложение. Не говорить же девушке, что ты собираешься жениться на ней на год. Равносильно самоубийству. Это был очередной обман, при котором я опять почувствовал уже знакомые мне легкие колики в животе. Но назад пути уже не было.
- Ты не хочешь жениться на мне, и это очевидно. Поэтому твой вопрос абсолютно несвоевременен, и я бы даже сказала, неуместен. Давай закончим этот разговор на сегодня и поговорим после вечеринки... И вообще, быстро женятся те, кто не смог дождаться..., - как-то серьезно сказала она.
Спорить с Кирой я давно уже разучился.
***
Когда мы снова завели разговор о женитьбе, я чуть было не пожалел, что вообще заикнулся об этом.
- Ладно, - объявила мне Кира на следующий день. - Я принимаю твое предложение, но только на некоторых условиях. - Мы сидели у нее дома на разных концах дивана.
- Во-первых, - продолжила она, - традиционный брак - это вчерашний день. В конце концов, эта скучная модель "школа - институт - замуж" безнадежно устарела. Да и у мужчин это вызывает скорее болезнь под названием бракофобия, симптомы которой можно наблюдать повсеместно. Такой брак может довести до того, что нам в конце концов придется распилить пополам общий свадебный снимок, совсем как ту тысячерублевую купюру в день нашего знакомства. Сейчас в моде эксперименты и другие формы взаимоотношений. Просто нам надо выбрать свою модель совместной жизни.
Я в изумлении смотрел на Киру, не веря своим ушам.
- Знаешь, что сказал по этому поводу Ошо? - Я тогда подумал, что это один из ее дружков-репперов, но позже узнал, что Ошо был индийским мыслителем. - "В прошлом не было альтернативы семье, поэтому нельзя было выбрать что-нибудь другое. Но в будущем у человека появится возможность выбирать из множества различных вариантов". И я с ним полностью согласна.
- Мы можем все обсудить и выбрать ту форму брака, которая понравится нам обоим. К примеру, - переведя дух, продолжила она, - моя подруга и ее бойфренд живут в свободном браке, то есть они могут встречаться на стороне с кем захотят, и это даже придает остроту их отношениям. Еще одни мои знакомые жили в сезонном браке, то есть они согласились пожить друг с другом вместе определенное время, чтобы проверить свои чувства и заключили между собой договор на год, чтобы пройти вместе через все сезоны. Однако, сделав это осенью, не дотянули и до зимы, - грустно констатировала Кира. - А еще у моих знакомых есть друзья, которые вообще живут коммунальным браком.
В ответ на мой удивленный взгляд Кира смущенно пояснила:
- Ну, это когда несколько людей заключают между собой брак, это пережиток эпохи хиппи, что-то вроде шведской семьи.
- Думаю, в нашем случае это не совсем подходит, - поспешил вставить я. - Тогда давай попробуем хотя бы пожить вместе, скажем, год, - я наконец решил признаться в своих тайных планах. Это будет для нас как пробный камень, лакмусовая бумажка. Возможно, ты помнишь, на уроках по химии в школе вам должны были показывать опыты на проверку содержания кислоты в растворе.
- Есть такая группа под названием "Лакмус", кажется, у них недавно вышел диск под названием "Настоящая любовь", хотя они его вроде потом переименовали в "Баттерфляй" . - Кира и тут была истинным ди-джеем.
- Лакмус - это такое красящее растительное вещество, - объяснил я, не зря ведь я целых пять лет оттрубил на химфаке, - он меняет цвет пропитанной им бумаги и под действием кислоты синий меняется на красный. Так вот, пока дело не дошло до настоящей бумажки - брачного свидетельства, может нам стоит проверить наши отношения на прочность? Если опыт нам покажет красный свет, тогда мы будем просто считать, что проверка не увенчалась успехом.
- Подожди, ты меня не дослушал, - прервала меня Кира. - Есть еще один тип брачных отношений - это гостевой брак. То есть люди встречаются, но каждый живет у себя. Таким образом можно избежать скучного совместного быта. Почему люди должны непременно совместно варить супы, морить тараканов или стирать трусы? Это та же семья, но на разных территориях. Футурологи вообще считают, что именно гостевой брак - семья будущего. Думаю, стоит попробовать.
Она замолчала и вопросительно посмотрела на меня, а я, наконец, выдохнул набранный в легкие воздух. Ничего себе! Похоже, она провела целое исследование на тему брачных отношений.
- То есть, - уточнил я, - мы все это время просто ходим друг к другу в гости с тортом "Причуда" подмышкой?
- Ну, можно еще и букетик цветов прихватить, - улыбнулась Кира. А о настоящем браке, возможно, поговорим тогда, когда ты сам будешь к этому готов.
- Ладно, - подумал я. - Гостевой брак так гостевой брак. В конце концов, все идет по плану. Это тот же самый пробный брак, которого я и добивался. А пробный брак, как утверждается в одном анекдоте, самый прекрасный брак на свете. Попробуйте - вы об этом не пожалеете.
- Да, - прибавила она. - И никакого секса.
***
Никакого секса???!!! Ну уж нет, это же чистой воды издевательство. Она что, думает, будто я собираюсь стать евнухом или сексуальным аскетом? Что ж, хорошо, она сама напрашивается на измены. Однако рассуждать таким образом было легче, чем претворить это в жизнь. От одной даже мысли, что мне придется спать с теми, прежними женщинами, меня подташнивало. Все же, задумав отомстить Кире, я решил позвонить одной из своих бывших подружек Женечке, которая раньше встречалась и со мной, и с Вадиком. Такая точно не откажет. У меня были девушки, которые создавали в глазах окружающих разный имидж: "романтические принцессы", "скромницы-красавицы" и так далее. Женечка пыталась прослыть в широких кругах "роковой соблазнительницей".
Я вспомнил ее загорелый животик и попытался сфокусироваться на пирсинге в ее пупке, который меня крайне возбуждал. Мысленно держа перед собой образ ее пупка, я стал нажимать на кнопочки телефона, сверяясь с записной книжкой.
Трубку взяла она сама. Я вспомнил характерную ей манеру откашливаться, прежде чем ответить на звонок. Услышав это знакомое "Алло", сказанное тоненьким томным голоском, я чуть было не рассмеялся и не повесил трубку, но потом вспомнил о своей высокой миссии кровной вендетты. Узнав меня, она от неожиданности чуть было не перешла на свой обычный голос. Мне показалось, она обрадовалась, и мне это даже польстило.
- Кирюха, где ты пропадал? - заиграла она интонациями. - У тебя все в порядке, что-нибудь случилось? Почему ты мне не звонил? Я тебя не видела после того похода в горы..., - ворковала она, растягивая слова.
По инерции я начал врать, что придет в голову:
- Меня срочно вызвали в командировку для съемок нового проекта. Работал с утра до вечера, никакого отдыха, не было времени даже позвонить домой. Командировка прошла словно в вакууме, мне казалось, я был даже оторван от реальности. - Пожалуй, это действительно было правдой. Сейчас мне даже приходилось напрягаться, говоря с Женечкой. - Но скучал по тебе, - после паузы добавил я.
- Да? - протянула польщенная Женечка.
- А ты чем занималась, рыбка?
- Ой, я проколола нос, очень долго думала и все-таки наконец решилась. Все говорят, мне очень идет. А еще меня пригласили на одну крутую party, там были заезжие московские знаменитости. Мы так классно оторвались, что всех пришлось развозить по домам на такси. Ах, всего и не расскажешь.
- Потрясающие новости.
- А ты все-таки плохой мальчик, что так долго не появлялся, поэтому ты должен будешь быть наказан. Я подумаю о мере твоего наказания.
- Подумай, пожалуйста, зайка. Я весь в нетерпении познать всю мощь и страстность твоего гнева.
Женечка захихикала в трубку.
- Так когда же мы встретимся, маленький негодяй?
- Как можно скорее, я уже изнываю от желания лицезреть тебя. Я заеду за тобой, киска.
Можно было бы остаться у Женечки, или сразу отвезти ее к себе домой, но мне всегда нравилось оттягивать моменты, и я обычно сначала вез женщину поужинать, либо куда-нибудь на природу или в кино. Мне всегда хотелось как-то подготовить или "культурно просветить" девушку перед главным непосредственным действом. На этот раз мне действительно хотелось оттянуть момент, хотя и совсем по другой причине.
Мы заехали в "Жили-были" на Невском и наскоро там поужинали. Пока Женечка что-то беспечно рассказывала, я тоскливо смотрел в окно и думал, что пожалуй десерта мне сегодня совсем не хочется. Однако не в моих правилах было разочаровывать поверившую мне женщину, поэтому я без обиняков предложил ей остаться на ночь. Несколько минут поломавшись для приличия, она, мило надув губки, снисходительно согласилась.
В тот вечер, лежа у себя на диване, я смотрел на спящую Женечку и в голове у меня впервые сформировался четкий концепт: "неКира".
Мысль "неКира" возникала у меня теперь при каждом разговоре со знакомой и незнакомой женщиной. Она мешала мне жить и подтачивала меня изнутри. Это был вирус, который сидел в моем теле и изводил меня ночью и днем. Я чувствовал, что стою где-то посередине на развилке, на которой есть две стрелки-указателя: на одном написано "Кира", на другом "неКира". Раньше в моей жизни было много таких стрелок, там были написаны имена всех девушек, с которыми мне приходилось сталкиваться - "Светочка", "Сашенька", "Женечка", "Мариночка"... и мне нравилось идти то в одну, то в другую сторону, каждый раз отходя ненадолго, и снова возвращаясь на безопасное место. Однако когда я выбрал стрелку с названием "Кира", то понял, что назад уже дороги нет, мне предстояло идти далеко и долго, чем дальше шел, тем более и более отодвигался от меня горизонт. Мне казалось, что я иду по направлению к ней, а она все отдалялась от меня. Это было как эффект оазиса в пустыне. Наверное, именно это меня и привлекало в Кире. Она мне рисовалась бесконечной далью, достичь которую представлялось невозможным, но исключительно волнующим. Я понимал, что с самого начала пошел в неправильном направлении, ведь я даже и не подозревал, что такие люди как Кира, существуют на этом свете. Она была как глубокий колодец, а я как Алиса, которая свалилась в него и летит, зная, что дна не будет. Если попытаться объяснить это с точки зрения Кириного увлечения диджеингом, то можно представить себе темный зал, где беснуется неразличимая масса поклонниц, где Кира стоит на освещенной сцене и задает настроение всему залу.
Таким образом весь мир моих сексуальных фантазий и чувственная энергетика сосредоточились на одном объекте. Наверное, дело было в том, что Кира каким-то женским чутьем угадывала это во мне, поэтому вела со мной игру в "no sex". Я изнывал от желания обладать ею. Я был обречен, проклят. Я все время старался ненароком прикоснуться к ней. Делал вид, что поправляю ей шарф, или застегиваю расстегнувшуюся пуговицу, смахиваю несуществующие пылинки с ее плеча или отгоняю невидимых комаров. Трогая ее вещи, я думал о том, что они касаются ее тела и представлял, как изгибается ткань ее брюк, прикасаясь к бедрам и о том, какое ощущение оставляет тот или иной материал на ее коже... Однако когда я пытался уличить подходящий момент, чтобы ее поцеловать, Кира вдруг резко отворачивалась или вспоминала о чем-то важном, а у меня начинало колотиться сердце и подгибались колени, как у школьника, неожиданно вызванного к доске.
У меня было ощущение, что я долго искал какую-то терру инкогниту, свой край света, свое инакобытие, к которому стремишься всю жизнь, и вдруг почувствовал, что нашел его в этой женщине. Она была как источник, из которого я появился и к которому должен был вернуться.
Кира была каким-то странным звеном в ряду одинаковых предметов: у меня было такое чувство, как будто раньше я вслепую перебирал гладкие жемчужные камешки бус, думая, что так оно и будет дальше продолжаться по кругу, и это дарило мне своего рода успокоение. А потом вдруг мой палец наткнулся на подвеску - камень, совершенно не похожий на другие ни по форме, ни по размерам, ни по ощущениям, который я долго и недоверчиво ощупывал, а потом, не выдержав, открыл глаза и поразился его красоте, а вместе с тем и закрытой для меня до сей поры прелести окружающего мира...
А потом вдруг на меня накатывал страх перед нашим совместным будущим, и тогда мне хотелось бросить Киру, расстаться с ней навсегда. Помню, в детстве я мечтал стать подводником. Я даже планировал поступить в мореходное училище, но все время откладывал это - хотел, чтобы просто было о чем мечтать. Иначе бы мечта превратилась в реальность и утратила свою притягательную силу. А я не мог этого допустить. Я так же всегда мечтал и об "идеальной девушке". Когда я понял, что нахожу этот тип в Кире, то по-настоящему испугался. Меня настораживало именно ее соответствие почти всем моим тайным желаниям. Как только я находил в ней что-то, что я так долго искал в других женщинах, то изумлялся, но тут же хотел пуститься без оглядки прочь. Она меня пугала самой своей реальностью существования. Я раньше любил эту грустную меланхоличность в себе, и даже лелеял ее всеми способами. Разочаровываясь каждый новый раз в очередной женщине, я уходил от нее и не испытывал никаких угрызений совести и даже разочарования. Потом загорался вновь и в конце концов опять констатировал, что не сработало. Меня это даже устраивало. Нравилось самого себя жалеть. Какой я несчастный безвольный жалкий тип. С Кирой такого разочарования не наступало и я начал беспокоиться. Я безумно боялся ее потерять и в то же время иногда хотел этого. Возможно, меня останавливало только одно: к этому моменту я твердо знал, что Кира и есть та самая женщина, о которой я мечтал: уж слишком много совпадений. И теперь, если мы расстанемся, мне просто не о чем будет сладостно мечтать. Останется лишь только сожалеть о том, что я так страстно хотел найти и потерял по причине собственного страха. А в таком контексте для меня уже не имеет смысла искать забвения в каждой новой женщине, потому что поиск закончен, объект найден и упущен, а все остальное - лишь его слабые подобия. Мне это напоминало какую-то компьютерную игру, где твоя цель - забить один-единственный цветной шар, который может появиться на экране в любой момент, и тогда ты выиграешь Джек-пот, а пока же ты лениво зарабатываешь мелкие очки, стреляя по одинаковым черно-белым кружочкам. Если ты не успел забить этот шарик, игра заканчивается. И смысла стрелять по остальным шарам уже нет. Однако если ты его все-таки поймал, то игра тоже заканчивается. И неизвестно, что лучше.
***
Итак, мы стали ходить друг к другу "в гости". Я звонил Кире с работы, выяснял, дома ли она, потом опять звонил по дороге из маршрутки, спрашивал, что купить в магазине, потом опять набирал ее номер из магазина, чтобы уточнить, что именно и сколько она велела мне купить, притворяясь, что я забыл. Набирая цифры ее телефонного номера, я проговаривал их вслух, шевеля губами, и это приносило мне неизмеримое удовольствие. Мне нравилось повторять за нею, не стесняясь, на всю маршрутку во весь голос (меня даже смешило, когда рядом сидящие люди фыркали от негодования), когда я старательно перечислял: "У нас нет лука, закончилось молоко, надо купить петрушки...". Более того, мне доставляло большую радость нести в руке пакет молока или батон хлеба по дороге к ней домой. Я даже чувствовал себя неким добытчиком, приносящим домой кусок мяса с охоты. Ах, да, а потом я еще звонил перед самым подходом к дому, просто, чтобы сказать, что я уже иду.
Я часто размышлял над тем, почему меня так тянуло к Кире. Возможно, наши увлечения обусловили то, что мы оба видели мир другим - не таким, каким он представал обыденному сознанию. Только способ его восприятия у нас был кардинально разным - я видел мир как кусочки застывших мгновений, серию снимков, а она - как череду мелькающих вспышек в ритме танца. Изучать мир на другой скорости - вот чему мы учились друг у друга.
Со временем я стал воспринимать внешность Киры совершенно по-другому. Возможно, мой взгляд на нее уже стал несколько субъективным, и все дело заключалось в простой народной истине, которая гласит, что отнюдь не красивая красива, а любимая. Однако мне казалось, что она сознательно меняла свой внешний облик, находясь со мной. И хотя она по-прежнему была похожа на девушку-подростка, однако фигура ее стала какой-то более женственной и округлившейся. Мне казалось, что одежда на ней стала как-то теснее, блузки стали более соблазнительно обтягивать ее в верхней части, а юбки (она даже стала носить юбки!) - в нижней. Ее короткая стильная стрижка слегка отросла и она не торопилась снова укорачивать волосы. Кира стала зачесывать их назад, на косой пробор, пользуясь гелем для укладки, это обнажало ее высокий чистый лоб, а волосы блестели и выглядели крайне сексуально.
Когда я в первый раз встретил Киру, то стрижка у нее была очень короткой. Тогда ее прическа показалась мне чересчур мальчишеской, поэтому у меня не возникло к ней симпатии с первого взгляда. Позже она мне сказала, что в этот день после института у нее была генеральная репетиция в клубе "Грибоедов", поэтому на ней был странный макияж и одежда. Со временем она стала отращивать волосы и укладывала их так, что они торчали стильными перышками в разные стороны. Ее игольчатые прядки мне всегда напоминали рождественскую елочку. Впереди у нее были две прядки, которые постоянно лезли ей в глаза, но мне всегда нравилось отводить их в сторону, чтобы заглянуть ей в лицо. Для меня это был целый ритуал вечерами, когда мы сидели на диване перед телевизором. Мне казалось, что за челкой она будто пряталась, и когда хотела, чтобы ее оставили в покое, выпускала прядки на лоб. Можно было определить ее настроение по тому, как она укладывала волосы: если прядки были убраны со лба и заколоты маленькими заколками назад, значит, Кира пребывала в благостном расположении духа.
Еще я заметил, что когда она была чем-то восхищена, ее губы чуть-чуть приоткрывались и через маленькую щель были видны чуть влажные зубы, и в эти моменты она мне казалась особенно сексуальной. И вообще, она словно обрела свой особый стиль своей женственности - она была маленькая, хрупкая, легкая, а темные волосы и голубые чуть раскосые глаза с фиалковым оттенком придавали ей какой-то чувственный французский шик. Ее глаза меня завораживали, иногда они напоминали мне аквамарины, инкрустированные в белый бриллиант глазного яблока. Еще в них была необъяснимая лазурная "спиралевидность": когда я начинал смотреть в них, то двигался с краешка ее радужки, и постепенно цветовая густота и насыщенность уводила меня словно по спирали куда-то вглубь с такой огромной скоростью, что у меня начинала кружиться голова, словно я был на опасном аттракционе.
***
Однажды, когда я стоял в пробке, мне на мобильный позвонил Стас и сказал, что хотел бы переговорить со мной о чем-то очень важном. Его голос показался мне крайне серьезным, и я в душе сильно забеспокоился, ведь Стас был не из тех, что просят об одолжениях. И хотя я ехал к Кире, но пообещал, что заеду к нему на работу, как только выберусь из пробки. Передвигаясь черепашьими рывками по дороге, я стал думать о брате. Я так до сих пор не познакомил его с Кирой, хотя он знал, что мы встречаемся и я старательно "выполняю" пожелание деда. Наверное, сегодня мне представится хороший момент все рассказать ему. Возможно, он даже будет за меня рад. Мы так мало общались с ним в последние годы, а все из-за того, что наши интересы казались мне кардинально разными. Я практически ничего не знал ничего о жизни собственного брата. Единственное, о чем мы разговаривали - о родственных отношениях в семье и то по праздникам. - Привет с Новым Годом! - Как дела? - У меня тоже. - Ну, давай пока. - Увидимся. И в голове оставалось - его очередь звонить. Так мы это и делали - по очереди. Я знал, что брат втайне не одобряет моего легкомысленного поведения, и хотя он ничего мне никогда не высказывал, я видел это в его осуждающем взгляде, когда он встречал меня каждый раз с новой девушкой.
Стас работал в рекламной компании, которая находилась в большом здании, где располагалось много других офисов. Я позвонил ему с проходной. Он спустился в кафе на первом этаже, мы заказали себе по бутылочке пива и сели за столик около окна.
- Как дела? - задал я дежурный вопрос. Как работа? Ты говорил, тебе повысили зарплату? Поздравляю.
- Да, - сделав глоток из бутылки, - ответил Стас. - Возможно, уже скоро смогу выплатить следующий взнос за квартиру и наконец съехать из этой развалюхи на Автово.
- Давай подкину тебе деньжат, - в очередной раз предложил я, зная наперед, что это бесполезно. Я уже несколько раз предлагал деньги Стасу и в долг, и просто так, но он все время отказывался.
- Нет, спасибо, я справляюсь. Еще немного осталось.
- Я вчера снова заходил к деду, пока все без изменений. Врачи говорят, что такое состояние может продлиться сколь угодно долго.
- Знаю, я сам заезжал к нему дня два назад и тоже говорил с его лечащим доктором.
Мы замолчали.
- Так о чем ты хотел со мной поговорить? - сказал наконец я.
- Да, - как-то рассеянно протянул Стас. Казалось, предстоящий разговор ему заведомо неприятен. - Не знаю, с чего начать.
- С главного, - приободрил его я, махнув рукой в его сторону.
- Это касается Киры.
- Киры? - насторожился я. На звук ее имени я в последнее время реагировал крайне болезненно и обостренно.
- Знаешь, я пожалуй действительно начну с главного. Ты не должен жениться на ней.
- Почему? - я был поражен таким заявлением.
- Потому что... потому что на самом деле дед просил жениться на ней не тебя, а... меня. Я тебя обманул.
- Зачем? - тупо спросил я.
- Не знаю, сможешь ли ты простить меня. Понимаешь, когда дед попросил меня жениться на ней, я даже не мог себе представить, как я смогу это сделать... Ты ведь знаешь, я никогда особо не умел обращаться с девушками. А ты - другое дело, у тебя это легко выходит. Я подумал, что со стороны деда несправедливо заставлять меня жениться на ней. И решил обратить все так, будто он попросил об этом тебя, а не меня. - Стас путался и сбивался в своем рассказе, примерно как тогда в больнице, когда он рассказал мне о "просьбе" деда. - Но я не могу смотреть как ты мучаешься, охмуряя эту девицу. Это нечестно по отношению к тебе. Так что теперь ты можешь считать себя свободным от обязательств.
Я задумчиво смотрел на брата. Я был так счастлив, что в моей жизни появилась Кира, что не мог даже сердиться на него за этот обман. Более того, я был ему даже крайне благодарен. Если бы не он...
- Все нормально, Стаськин. - Я даже назвал его как когда-то в детстве. - Не испытывай никаких угрызений совести. Ты даже не представляешь, как ты мне помог. - Я похлопал его по плечу и встал из-за стола. - Ну все, мне надо идти. Звони, если будет нужна помощь. - Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но я уже повернулся и вышел из кафе.
***
Тем временем мы с Кирой старательно выполняли роли, заданные игрой "no sex". Лишь иногда, когда мы смотрели DVD и на экране вдруг появлялась эротическая сцена, мы прятали глаза и смущались, словно дети, которые смотрят кино "про это" вместе с родителями, и тогда кто-нибудь из нас поспешно выходил из комнаты проверить - не закипел ли еще не поставленный чайник.
От безысходности я перевел свои подавляемые инстинкты из одной физиологической сферы в другую. А именно - в сферу гастрономическую. Я начал готовить по вечерам для нас обоих. В первый раз в жизни я почувствовал удовольствие от процесса готовки, только из-за того простого факта, что приготовленное мною будет есть Кира. Но даже когда я видел какой-нибудь фрукт или овощ, он начинал напоминать мне изгибы ее тела, и я однажды поймал себя на том, что поглаживаю приготовленный для салата авокадо, вместо того, чтобы начать его резать.
Я любил Киру совсем не так, как других своих дево-"чек". Если в прежних своих отношениях я строго определял категорию женщины и отводил ей особое место в длинном списке женских типажей, а потом прикидывал, что этой связи подходит, а что нет - как в жизни выбираешь белое вино под рыбу или оливки и сыр к мартини - то здесь налицо была трансгрессия всех мыслимых и немыслимых границ, сумасшедший фьюжн: ингредиенты валились в общий котел и все это варево кипело, булькало, и превращалось в невесть что - а я был безумно счастлив от этой абракадабры...
Наверное, в результате всего этого смешения у меня в голове неведомым образом поменялись ассоциации, потому что как только я начинал думать о еде вообще, так у меня сразу же срабатывал сексуальный рефлекс. После появления первых признаков голода в желудке в середине дня перед обедом я тотчас же начинал думать о сексе с Кирой, что мешало мне сосредоточиться на работе. Это ощущение, это желание ее было "вкусовым", и ощущалось на самом кончике языка. Я потихоньку начал сходить с ума. Не знаю, что со мной бы в конечном итоге произошло, если бы не Кира, которая первая нарушила правила нашей общей игры.
Однажды в районе, где жила Кира, отключили горячую воду, и она "пришла ко мне в гости", чтобы принять душ. Я дал ей чистое полотенце и показал, где лежит шампунь, потому что хотя у нас и был "гостевой брак", но "водные процедуры" мы предпочитали совершать каждый на своей территории. Пока она была в ванной, я занялся ужином. Я не слышал, как она открыла свою дверь, и потом несколько раз позвала меня, спрашивая, есть ли у меня гель для душа, потому что у меня тоже был включен кран. Я увидел ее только когда она уже вошла в кухню, держа полотенце над грудью. Ее тело было мокрым от воды, и по коже стекали полупрозрачные струйки, оставляя лужицы на полу. Под шеей в ложбинке у нее застыли бусинки воды, и я как завороженный смотрел на них, мечтая осушить ее кожу своими поцелуями. Видимо, она заметила мой взгляд, и в ее глазах заискрились маленькие стальные блестки. Ее зрачки стали похожи на черные тарелочки, и мне показалось, что они сейчас зальют радужку чернильной лужицей. Я знал этот взгляд - взгляд возбужденной женщины, которая осознает, что возбуждает мужчину. Ее рука, державшая полотенце над грудью, дрогнула и стала медленно опускаться вниз. Я следил за ее руками, не отрывая взгляда. Наконец полотенце скользнуло вниз и упало на пол. С минуту мы пристально смотрели друг на друга, потом я шагнул к ней и обнял за плечи. Она тут же опьянила меня сонмом запахов, исходящих от ее столь желанного тела. Казалось, я приобрел целостность, воссоединившись со своей неделимой частью. Она глубоко вздохнула, а потом запрыгнула на меня и крепко обхватила бедрами, а я полупьяный от счастья понес ее в комнату на диван.
Когда мы занимались любовью, у меня было ощущение, что в одной женщине слились все женщины на свете. У Киры было много голов, много рук, много бедер, колен, ягодиц, они удваивались, утраивались, размножались с такой бешеной скоростью, что я не успевал их ласкать.
Кира была первой женщиной в моей жизни, которая не стеснялась обсуждать свои ощущения после секса. Ее первое "пост-сексуальное" признание поразило меня до глубины души.
- Знаешь, у меня было странное чувство, - сказала она мне в нашу первую ночь. - Я вдруг ощутила, что во мне сидят оболочки разных женщин... я почувствовала, что одной из них лет восемнадцать и она еще девственница, ждущая первого мужчину всем своим женским интуитивным чутьем. Эта женщина, которой было предназначено стать матерью, будто только-только проснулась во мне, несмотря на то, что мой биологический возраст двадцать четыре года. Мне казалось, что ты именно тот мужчина, который должен был лишить меня девственности, хотя ты и пришел в мою жизнь намного позже. Еще во мне просыпалась женщина гораздо старше и опытнее меня, женщина-вамп, познавшая жизнь, искусительница и жрица любви. Она царапалась, кусалась и требовала насилия над собой...
Когда Кира рассказала мне о своих ощущениях, я был поражен, настолько они были схожи с моими собственными. После мы тихо лежали на диване, бережно касаясь друг друга с чувством счастливой усталости.
- Я знаю, кем ты была в прошлой жизни, - сказал я, вплетая ее пальцы в свои и подняв ее руку над нашими головами.
- Да? И кем же? - отозвалась заинтригованная Кира.
- Ты была экзотической ракушкой и лежала на восточном пляже. Я даже знаю на каком - это был пляж Нячанг во Вьетнаме. Хочешь, расскажу тебе сказку про твою прошлую жизнь? - Мне вспомнились сказки деда, которые он сочинял мне перед тем, как я засыпал. Он сам придумывал их, и они были одна фантастичнее другой. Я до сих пор помню героев своих детских лет - это был Магистр времени, который за несколько секунд перелетал со звезды на звезду, расположенные друг от друга на расстоянии миллионов лет. Или трудолюбивые подземные жители, круглый год жившие в кромешной темноте. Или вещая птица с двумя головами, к которой люди приходили за советом: одна голова этой птицы предсказывала то, что затем другая тут же опровергала. И еще много других и всех их дед нафантазировал сам. Мне захотелось рассказать Кире сказку, придуманную мной самим, и я настроился на лирическую волну. - Поцелуи океана подарили твоей коже солоноватый привкус, а его заботливые руки облекли тебя в платье из водорослей. Ты была раскрыта только наполовину, и декольте твоего платья обнажало восхитительной красоты жемчужину. В то же время в тебе было что-то резкое, хищное и опасное. Твоя полураскрывшаяся раковина словно представляла собой ловушку для доверчивых охотников за жемчугом, если кто протянет руку за спрятанным сокровищем, то рискует жизнью, потому что жемчужина, как все самое прекрасное на свете, была ядовита. Она была смазана тетродотоксином, от которого у любого живого организма наступает полный паралич. Поэтому ты не могла полностью закрыть створки раковины, иначе бы погубила саму себя. И вот однажды тебя нашел смелый юный ловец за жемчугом, он заглянул в полураскрытые створки твоей раковины и был поражен красотой спрятанной там жемчужины. Ты тоже взглянула на него раскосыми глазами и поняла, что он сразил твое сердце. И вот юноша протянул руку за жемчужиной... и..., - я замолчал, притворившись, что засыпаю.
- И...? - толкнула меня в бок Кира, подождав несколько секунд и видя, что я не продолжаю.
- И... - протянул я нарочито сонным голосом, притворяясь, что страшно хочу спать. - И... все. Продолжение завтра, - зевнув, заключил я.