- Севера не возьму. Он мне своей шерстью весь салон завалит. Я уже замучилась чистить. Ты же мне никогда не поможешь мыть машину.
- Хозяйка, какая линька? Октябрь месяц - хотел сказать Север, но промолчал. Говорить по- человечьи он не умел, а собачий язык люди не понимали.
- Бабушка, я его заверну в тент и буду держать - вмешалась внучка. Владимир Петрович хотел предложить то же самое. Говорить жене что- то вразрез ее убеждениям, он не рисковал. Чай, не Север, правду матку в глаза резать. Если уж Наташа решила, что собака линяет, то переубедить ее нереально.
Владимир Петрович собирался на охоту. Или на рыбалку. А точнее и на охоту, и на рыбалку. Три дня сплавляться по речке, стреляя по пути уток и прочую дичь, что подвернется. Так же, попутно, кидать спиннинг в перспективных местах, а на ночь ставить сети в заводях. Еще, попутно, собирался завезти соли на свой искусственный солонец. Охотится на солонце, ему пока не приходилось, только мечталось.
Можно было уехать на своей старенькой "Ниве", но оставлять на три дня в лесу машину было чревато. Раскурочат. Вот и пришлось просить жену. Наташа относилась к своей Рено - Сандере трепетно. Вы замечали, как женщины - водители нянчатся со своими автоигрушками? Украшают всякими безделицами, моют, полируют. Обязательно придумают машине имя. Наташа звала своего конька Степашкой. Из-за надписи на дверцах - step wey.
Собака Владимиру Петровичу была в принципе не нужна. Ни на пушнину, ни на зверя он не собирался, но Север так убедительно просил взять его с собой, что хозяин не выдержал. Да и все равно, вдвоем веселее. Места в лодке не занимает, бежит себе по бережку.
Внучка Иришка просто напросилась проводить деда, любила его очень. Еще бы не любить! Когда дед любую прихоть ее выполняет. Таких мужиков все женщины любят, хотя и слегка презирают.
До Караула долетели за полчаса. Дорога отличная, Наташа спидометр ниже 80-ти не опускала. За Караулом "Фискарс" грузил лес. Занял всю дорогу. Пришлось объезжать по обочине. Наташа собралась по привычке обматерить наглеца, но поглядев на внучку, сдержалась. Сразу за деревней свернули на съезд к реке. Владимир Петрович сосредоточился мыслями на разгрузке и вернулся к реальности от резкого толчка при внезапном торможении. Капот машины чуть ли не упирался в ствол порядочной сосны.
-Ты, что заснула что - ли?
- Дорога кончилась - как- то ошарашено ответила жена.
Владимир Петрович вышел из машины. Дорога действительно кончилась. А если точнее - исчезла. Ни впереди, ни по бокам, ни, что вообще невообразимо, сзади. Пять метров примятой колесами травы, а дальше дремучий лес. Словно машина материализовалась прямо из воздуха. Под угором бежала река. На берегу таял весенний лед. Весенний...? Владимир Петрович огляделся. Май месяц, если не конец апреля. Ни фига себе! Фантастика, которую, откровенно говоря, он терпеть не мог.
- Сидите в машине, я до Караула схожу - и пошел вдоль берега к деревне.
Вернулся Владимир Петрович минут через пятнадцать.
- Нет там ничего ни Караула, ни дороги. Хотя место вроде бы то же самое, и берег крутой, и луга за рекой.
Первой нашла объяснение происходящему любительница мультиков и сказок Иришка:
- Деда, мы через Ворота прошли. Нет. Ворота это когда два камня, а на них камень лежит... Мы через Портал проехали, и сейчас в другом мире. Или в другом времени. Может, даже у эльфов. Я к эльфам хочу, они такие прикольные.
- А я, вот, к эльфам не хочу, даже прикольным - Наташа взяла инициативу в свои руки: - садитесь в машину. Как забрались, так и выбираться будем.
Дождавшись, когда все усядутся, включила заднюю передачу и медленно поехала обратным следом. Эксперимент закончился ничем. Дорога не появилась.
- Значит, мы прошли через односторонний Портал - рассудительно заметила внучка.
Минут пятнадцать дед и бабка выколачивали из внучки информацию об этих чертовых Порталах, пока не поняли, что Иришка пересказывает им сюжет какого-то мультфильма.
- Ладно, приготовьте пока чай, я выше по течению подымусь. Там места приметные, определюсь, где мы.
Вернулся Владимир Петрович часа через полтора, убежденный, что их действительно закинуло в прошлое. Река изменила течение, но текла там, где по памяти находились давно высохшие старицы. Жена сидела у почти потухшего костра, к чаю не притронулась. Иришка носилась вдоль берега с Севером, довольная выпавшему ей приключению.
- В прошлом - ответил Владимир Петрович на невысказанный женой вопрос - минимум лет четыреста, максимум 10 тысяч.
И тут началась истерика. Наташа орала на мужа обвиняя того во всех смертных грехах, бросалась на него с кулаками, выбрасывала вещи из машины, рвалась куда-то ехать.... Наконец, горько расплакалась и упала на землю. Иришка и дед в четыре руки гладили ее, обнимали, успокаивали, и обессиленную уложили на заднее сиденье, укрыв тентом, в котором привезли Севера. Наташа заснула, изредка всхлипывая во сне.
- Пойдем, порыбачим, пока бабушка спит - предложил дед. Взяв спиннинг, они спустились к реке.
Первую рыбку поймали на втором забросе. Да еще какую! Красавец хариус весом не менее полкило. А потом начался КЛЕВ. Владимир Петрович опомнился только тогда, когда вытащил трехкилограммового тайменя. Взглянув на кучу хариусов, собранную Иришкой на прибрежной отмели, он неохотно отложил спиннинг и проворчал:
- Однако пора завязывать, не съедим.
Почистив рыбу на берегу, поднялись к машине и развели потухший костер. Затем пристроили над углями решетку с рыбой. На запах печеной рыбы вышла проснувшаяся Наташа.
- Так, сидят, едят. А меня, почему не разбудили? - от слез и истерики не осталось и следа. Решительная, подтянутая, не молодая, скажем честно, но еще очень симпатичная женщина. Типичная бизнес-вумен.
- Бабушка, смотри, сколько мы наловили - ликуя, подбежала Иришка. На импровизированном столе лежало с ведро жареной рыбы, а внучка волокла из кустов тяжеленное ведро полное свежей.
- Ну, по крайней мере, голодная смерть нам не грозит - философски заметила Наташа, и опустилась к столу.
В качестве холодной закуски фигурировала хариусовая икра, свежепросольная. Смолов полчашки икры, Наташа с сожалением отодвинула посуду и принялась за рыбу. Отсутствием аппетита она никогда не страдала, ела много, о диетах понятия не имела, но нисколько не толстела. Видимо, сказывался энергичный образ жизни. Владимир Петрович, любивший более спокойную жизнь, за зиму обзаводился изрядным животиком, который, правда, за лето сходил на нет. Рыбалка, грибы, ягоды, дача немало тому способствовали.
Закончив обед, а может ужин - весной солнце светит в этих широтах долго, взялись за обустройство табора. Поставили палатку, наготовили на ночь дров, напилили чурбаков, вместо табуреток, сколотили из жердей стол. Наташа хотела посолить оставшуюся в ведре рыбу, но муж ее остановил:
- Ничего с ней за ночь не случиться, а соль экономить надо.
Наташа мысль мужа оценила и развила:
-Значит, нужна инвентаризация.
Достала из сумки записную книжку, авторучку, и принялась за знакомое дело.
Перечень имущества
--
Автомобиль (бак почти полный)
--
Лодка резиновая надувная "Таймень"
--
Палатка двухместная.
--
Ружье одноствольное, бескурковка, 16 калибра
--
Патроны: 5 штук с пулями, 7 с картечью, 15 с дробью.
--
Спальник
--
Матрас- пенка
--
Спиннинг с набором блесен, леска, крючки, грузила, поплавки.
--
Сеть-ряжевка - 2шт.
--
Топоры -2шт.
--
Лопата: 1- штыковая, 1 саперная.
--
Пила-ленточка
--
Инструменты в наборах: гаечные ключи, монтировка, пассатижи, напильники, пилки, ножницы по металлу и др.
--
Сумки: 2(одна моя, с разной мелочью, одна Иришкина, со всякой ерундой)
--
Подушка физиотерапевтическая
--
Разная мелочь
Одежда
--
Куртка теплая (Володина)
--
Куртка легкая (моя)
--
Куртка детская
--
Костюм энцефалитный (Володин)
--
Костюм брючный (мой)
--
Костюм джинсовый (Иришка)
--
Сапоги болотные
--
Сапоги резиновые, детские
--
Кроссовки, калоши (мои)
--
Белье (мало)
--
Шапочка - мененгитка
--
Бейсболка
--
Косынка
Продукты
--
Тушенка свинина 3 банки
--
Сахар 1 кг
--
Соль 5 кг
--
Картошка полведра
--
Лук 5 головок
--
Чеснок 2 головки
--
Хлеб 2 булки
--
Чай 1 пачка
--
Конфеты вычеркнуто
--
Пряники вычеркнуто
--
Минералка 2 литра
--
Фанта вычеркнуто
--
Жвачка 1 пачка - полпачки - вычеркнуто
--
Мятные подушечки.
--
Доширак 3 шт.
Владимир Петрович, прочитав список, мысленно усмехнулся. Наташа была в своем репертуаре. Когда-то она начинала вести учет семейных расходов. Записав дотошно все затраты вплоть до спичек, она добавляла строку - разные мелочи. Сумма разных мелочей обычно превышала все остальные вместе взятые. Так и теперь, в разные мелочи она записала маленькую косу, которой рубила шиповник вокруг оградки на кладбище, а потом забыла выложить из машины, моток нейлонового шнура, домкрат, буксировочный трос, и еще кучу полезнейших в нынешних обстоятельствах вещей. Физиотерапевтическую подушку можно было смело записывать в продукты, поскольку набита она была семенами гречки, причем не шелушенной. В Иришкиной сумочке оказались разноцветные нитки мулине, а вовсе даже не "ерунда". Сейчас Владимир Петрович, как раз и занимался изготовлением "мушек" для ловли хариуса, приматывая этими нитками волосы, позаимствованные из хвоста Севера к рыболовным крючкам.
Вечером долго сидели у костра, слушая автомагнитолу, разумеется, диски. Радиостанций в эфире отыскать не удалось. Да на это уже и не надеялись, смирившись с тем, что они попали в прошлое. Созвездия довольно бледные из-за начинающихся белых ночей, были до боли знакомы. По крайней мере, Большую Медведицу, Кассиопею и Полярную звезду Валентин Петрович отыскал мгновенно. А вот спутников или самолетов они так и не увидели.
Иришку уложили спать в машине, укутав в дедову куртку и плед, а сами забрались вдвоем в спальник. Ночи весной холодные.
Глава 2
День второй. Рыбалка. Ледник.
Я помню многое, в том числе и такое,
что относится к далекому прошлому
Джером К. Джером
Утром, действительно был заморозок. Владимир Петрович вылез из теплого спальника, и шустро взялся разводить костер. Под золой еще тлели угли, и костер разгорелся быстро. Наташа вылезла из палатки, и тоже подсела греться у костра.
- Ну что будем делать дальше?
- Вниз плыть бестолку. Тобольска еще в природе нет, а плыть дальше по Иртышу и Оби к Ледовитому океану... Если идти вверх по течению Тобола, придем в степи. И что там, у кочевников делать? Надо через хребет переваливать в волжский бассейн, может, удастся отыскать наших предков славян. Но такой маршрут мы за один год не одолеем. Лучше пока здесь обживаться. Да и от Портала отходить не хочется, вдруг он завтра в обратную сторону откроется.
- Обживаться, так обживаться. Чем сегодня займемся?
- Заготовками. Продуктов у нас кот накакал. Пока рыба ловится, нужно запас сделать. Навялить, накоптить. Я там ниже присмотрел место, наледь почти метровая. Если ее мхом, да травой прикрыть до середины лета ледник продержится. Иришка пусть рыбачит, я ее научил вчера, как хариуса ловить на мушку, а ты рыбу на дыму вяль. Только соль экономь, здесь ее добыть негде. Ни одной Солянки в районе не знаю. Впрочем, я рядом буду, считай все на виду друг у друга. Да, надо еще место под огород присмотреть. Не вздумай картошку, лук и чеснок на варку пускать.
Наташа приготовила на завтрак уху, без лука, без картошки, но с перцем, добыв его из упаковки доширака. Разбудили любительницу поспать Иришку. Позавтракали и принялись за работу. Клев у внучки пошел не хуже, чем вчера у деда. Поначалу она бегала с каждой рыбой то к бабушке, то к деду, похвастаться. Потом бабушка дала ей ведро и наказала крикнуть ее, когда наловит полное. Север, набивший вчера брюхо рыбой так, что волочилось по земле, успел продристаться, и опять крутился вокруг Иришки, выпрашивая рыбку. В чем, понятно, она ему отказать не могла.
Владимир Петрович покончил с ледником быстро, помогла Иришка. Ведро хариуса она наловила, а потом рыбалка ей надоела, и она пришла к деду. Тот уже успел надрать в соседнем болотце сфагнума и укрыть порядочный кусок наледи. Сверху они набросали сухой прошлогодней осоки, которую дед косил на берегу, а Иришка таскала.
Посмотрев, как идут дела у жены, Владимир Петрович взялся накачивать лодку. На другой стороне реки оказалась глубокая заводь, и дед с Иришкой поставили там сеть. Пока рыбаки думали, куда приткнуть вторую, в заводи раздался мощный шлепок, и вода около сети закрутилась в водовороте.
- Что-то крупное попалось. Проверим?
Попалась нельма пуда на два. Полотно сети она порвала, но запуталась в ряже, и после недолгой борьбы была затянута в лодку. Рыбину торжественно вручили Наташе, только-только закончившую заниматься с хариусами. Владимир Петрович приготовил из брюшка нельмы талу, т.е. просто нарезал кусками и посолил. Пока рыба усолевала, заштопал в сети дыру. Хорошо, хоть тонкой лески полно.
Есть такая поговорка: "Манси народ мирный, но из-за брюшка нельмы и убить могут". Так вкусно! Драться не пришлось, всем хватило.
После обеда Владимир Петрович поставив сети, отправился подыскивать место под огород. Подходящая прогалина нашлась метрах в пятидесяти от стана. Нужно было только убрать несколько сосен, для лучшего прогрева почвы. Плодородный слой оказался глубиной на штык лопаты, чего вполне хватало.
Наташа уже нарезала нельму на тонкие полоски, обмакнула их в тузлук (соляной раствор) и разложила подсохнуть. Иришку оставили следить за костром, а сами отправились валить лес. Петрович, когда-то, во времена перестройки и всеобщего дефицита, наткнулся в хозяйственном магазине на полотна лучковых пил, и закупил несколько. С тех пор обязательно брал такое полотно в лес. Места в рюкзаке занимало не больше чем коробка монпансье, в которую он и укладывал пилу, скрутив ее в спираль. Собрать пилу хватало десяти минут. Две палки, перекладина и бечевка, которая хранилась в той же коробочке. Рыбаки жгут костер всю ночи, и наготовить дров из сухого плавника с одним топором, та еще работка. А лучковой пилой перепилить, может, лишь чуть помедленнее, чем "Хускварной". Недаром, в исправительно-трудовых лагерях времен ГУЛАГа, нормы выработки устанавливали выше, чем сейчас у лесозаготовительных бригад с бензопилами. Пилить, конечно, уметь надо. Сдуру можно и полотно сломать. Владимир Петрович для того и позвал Наташу, что вдвоем валить деревья безопаснее, для целостности пилы, разумеется.
Свалив полтора десятка деревьев, бросили это занятие. Спина не железная. К тому же уже вечерело, и надо было проверить сети. На этот раз попалось две нельмы, килограмм по 8 каждая, полсотни хариусов и здоровый налим. Рыбу Владимир Петрович положил в ледник, а из налима приготовили двойную уху. Сварили, сперва, в котелке налима, для навару, потом налима отдали Северу, а в котелок загрузили нельму. Покончив с ухой, заварили в этом же котелке чай из молодых листочков черной смородины.
- Посуды у нас мало - вздохнула Наташа - и сковородка нужна. Вон сколько рыбьего жира. Перетапливать нужно, а котелок все время занят. И с икрой что-то делать надо.
- Завтра что-нибудь придумаю - пообещал Владимир Петрович.
Глава 3
Дела хозяйственные. Огород.
Принцип всей системы заключался в том,
чтобы изготовлять все что угодно из вещей,
для этого не предназначенных и как нельзя
более неподходящих
Джером К.Джером
На следующее утро он снял с машины номерные знаки, выровнял их на чурбаке обухом топора, потом загнул края пассатижами и получил две сковородки. С икрой поступили просто, разложили ее тонким слоем на крыше и капоте машины. На солнцепеке икра высыхала за день. Пласты снимали и отправляли на вешала. Вешалами служили длинные тонкие хлысты ивы, уложенные на роготульки. На этих же вешалах вялили и рыбу, разрезали вдоль хребта, напополам, оставляя целой шкурку, и вешали на палки.
За посудой Владимир Петрович и Иришка отправились в березняк, примеченный во время разведок. Надрали там бересты крупными пластами, и принесли на табор две приличные вязанки. Часть бересты Владимир Петрович оставил для изготовления туесков, остальное притопил в реке, чтобы не рассыхалась.
Для начала решил сделать пару коробков. Самое простое. Сперва сделал высечку, отпилив у гвоздя острый кончик. В детстве они забавлялись несложным фокусом, предлагали пробить в пятаке дырку с помощью молотка и иголки. Никто не мог сообразить, что нужно отломить от иголки острый кончик, и тогда иголка легко пробивает монету. Если бересту протыкать шилом, дырка тут же затягивается, а если пробить высечкой получается ровное отверстие. Вырезал из куска бересты ровный прямоугольник, согнул под прямым углом смежные стороны, угол отогнул к одной из сторон, пробил высечкой три слоя бересты, протянул через отверстие кусок лески и завязал. Повторив это действие еще три раза, получил берестяной коробок, который можно использовать и как тарелку, и как ведро. Главное, что воду не пропускает. На первое время сойдет. Потом его, конечно, скоробит, изогнет, когда береста высохнет. Туеса гораздо долговечнее. Бересту сворачивают в цилиндр, сшивают, пришивают дно из той же бересты, сверху кромку укрепляют кольцами из ивового прута. Сшивают все дратвой, или тонкими полосками бересты, чтобы не пропускало воду. Владимиру Петровичу возиться некогда, и он сшил все той же леской, коей было у него немерено. Воду туеса пропускали, но эта проблема решалась просто, в туесок вставлялся полиэтиленовый пакет, и ведро готово. Напоследок наготовил одноразовых ложек из той же бересты, надоело, есть одной ложкой по очереди. Вырезал кругляшок, разрезал по радиусу, согнул в конус и вставил в расщеп палочки.
На изготовление посуды ушел почти весь день. Иришка опять рыбачила. В сети тоже попало прилично. Все вместе ведра три. Так что бабушка не скучала, только успевала пластать рыбу.
Следующую неделю потратили на огород, на своей шкуре узнав, что такое подсечный способ земледелия. Владимир Петрович обрубил сучья со сваленных деревьев. Стаскали сучья на будущий огород и сожгли в нескольких кострах, выжигая заодно и свежую подстилку из хвои, листвы и сухой травы. Золу равномерно раскидали по площади и перекопали 6 соток целины. Лук и чеснок посадили сразу, удобрив грядки илом с реки. Картошку разрезали на несколько частей, зазеленили на солнце и положили прорастать.
В Иришкиной сумочке обнаружили несколько сухих стручков гороха, оставшихся там еще с лета. Всхожесть недозревших семян представлялась сомнительной, но посеяли и их. С гречкой решили не спешить, культура южная, как отреагирует на все еще продолжавшиеся заморозки неизвестно.
После школьных учебников по истории древнего мира у подавляющего большинства создается впечатление, что примитивное подсечное земледелие, замененное потом на троеполье, это плохо. И только специалисты знают, что первые годы на такой целине урожайность выше, чем при самых современных методах в самых развитых странах с самой научнообоснованной агротехникой. Хрущевская "целина" появилась не с бухты-барахты. Стране необходимо было создать запас хлеба на случай войны, и такой запас был создан. Потом на истощенных землях урожайность резко упала, и нам пришлось закупать зерно в Америке. Но американцы, зная об этом запасе, скрипя зубами, продавали нам свой хлеб по дешевке. Шантажировать Советский Союз голодом не получилось. Все годы коммунистического правления страна имела многолетний запас продовольствия, и разбазарила его только при Горбачеве.
Глава 4
Начало географических исследований. Приемыши. Первые следы
цивилизации.
Околачиваться возле конюшен, собирать вокруг себя
шайку собак, пользующихся самой дурной славой, и
водить их за собой по всяким трущобам, чтобы
затевать бои с другими собаками, имеющими не менее
сомнительную репутацию, - это по мнению
Монморанси, и называется "жить по настоящему"
Джером К. Джером
Запас продовольствия, накопленный за неделю, отодвигал перспективу голода на пару месяцев, и Владимир Петрович занялся исследованием окрестностей. Далеко отходить он не рисковал, женщины все-таки побаивались оставаться на ночь одни. Поэтому радиус его поисков ограничивался 10-15 километрами. После одного из заходов компания робинзонов увеличилась на 50 %. Ходил он, обычно взяв ружье и Севера. Север и втянул его в очередную переделку. Сперва разлаялся, а потом и завизжал. Владимир Петрович, сняв ружье с плеча, бросился на подмогу. Север дрался с рысью и, судя по его окровавленной морде, безнадежно проигрывал. Выстрел картечи кардинально поменял ситуацию. Оттрепав убитую рысь, Север улегся зализывать раны, а охотник свежевать добычу, выговаривая собаке свои претензии:
- Ну и зачем ты к ней полез? Не ври, что она первая начала. Рысь на такую добычу, как ты, в жизни не позарится. Наверняка в ее логово сунулся. Соски вон набухшие, котят кормила. Где они сейчас, подохнут ведь с голода.
Север вину признал, бросился в кусты и через минуту приволок живого детеныша рыси. Сбегал еще раз и приволок второго.
Наташа с Иришкой набросились на сироток, как на любимых родственников. Кормили икрой и рыбой, сюсюкали, устраивали лежку. А Север и Владимир Петрович сидели у костра и жрали их маму. Мясо у рыси вполне съедобно, а после долгой рыбной диеты, показалось и очень вкусным.
Котята, получившие имена Барсик и Мурка, освоились в новой семье быстро. Север взял на себя обязанности опекуна. Учил их прилично вести себя в обществе, не совать мордочки в костер, не таскать со стола понравившиеся кусочки, не запутываться в повешенных на просушку сетях и сотням других мелочей. Когда немного подросли, стал брать их на охоту за мышами, птичьими гнездами, птенцами рябчиков и зайчатами. Мурка стала любимицей Иришки, а Барсик предпочитал лежать на коленках у Наташи. Когда их гладили, так мурлыкали, что казалось мимо проезжают два автомобиля.
Погода стояла отличная, за две недели прошел лишь один дождь. После дождя дружно взошли и высаженные уже картошка с гречихой, и даже Иришкин горох. Люди начали скучать на однообразной диете. Ели, конечно, и стебли медуницы, и молодые побеги сосны, и молодую хвою лиственницы, но растительной пищи все, же не хватало. Выручал рогоз, буйно растущий вдоль болот и стариц. Белые основания его листьев, плотно прилегающие к сердцевине, имели слабый запах огурцов и неплохой вкус. В начале лета появился борщевик, который, также, ели охапками.
Владимир Петрович запомнил из истории древнего мира, что первобытные люди питались кореньями, выкапывая их специальными палками-копалками, откуда, мол, и пошли первые орудия производства. Но никаких съедобных кореньев отыскать так и не сумел. Может историки называли кореньями корнеплоды? Дикую картошку, морковь, репу, редьку и т.п. Но и корнеплодов в окрестностях он не обнаружил, даже дикого чеснока и лука.
Наташа с первого дня взялась вести календарь в своей записной книжке. Но жить по австралийскому календарю было непривычно, и Владимир Петрович решил привести времена года в соответствие. Мобильники их давно разрядились, но в машине часы работали, и еще были Иришкины часики. Иришка вечно забывала свой мобильник дома, когда шла гулять, поэтому мать купила ей дешевые электронные часы на руку, и заставляла постоянно носить, чтобы не было потом отговорок, мол, не знала, сколько времени. Владимир Петрович забил на ровной песчаной косе кол и по тени засек время, когда солнце стояло на юге. Если кто не помнит, то объясняю; когда тень самая короткая, тогда и юг. Истинный полдень пришелся на половину двенадцатого по их часам. Гораздо ближе к истине, чем декретное время, не говоря уж про "медведевское", когда полдень приходится на половину третьего. Теперь можно было определиться и с календарем. Регулярно отмечая колышками, где находится тень в 11-30. Поскольку день весеннего равноденствия уже прошел, определяли самый длинный день. Насколько помнил Владимир Петрович, этот день приходится на 22 июня. Когда тень перестала укорачиваться, этот день и взяли за точку отчета. Выяснилось, что попали они в этот мир 5 мая, что соответствовало 10 октября по прежнему календарю. Теперь Наташа записывала в своем календарике две даты, а в обыденной жизни стали пользоваться новыми датами. Согласитесь, ведь это нелепо звучит: " Первого декабря, если не будет слишком жарко, пойдем за земляникой".
За месяц Владимир Петрович облазил все окрестности, составил схематическую карту, на которой отмечал, болота, кедровники, земляничные полянки, малинники, черничники и прочие полезные для них места. В пяти километрах выше по течению нашел небольшую пещеру. Точнее две пещеры. Во второй, поменьше, оказалась прошлогодняя берлога, которую он взял на заметку. Медведи часто используют для зимовки одно и то же место.
На лодке он плавал теперь редко, в горах таяли снега, и вода в реке сильно поднялась. Рыба разбежалась по ручьям и маленьким речкам и уловы резко сократились. Наконец, вода начала падать Следующую вылазку Владимир Петрович запланировал с ночевкой, чтобы подняться до устья речки Яборовка. В эту поездку с ним напросилась Иришка, заскучавшая на одном месте. Наташа, привыкшая к уже родному табору, в окружении Севера, Барсика и Мурки, пообещала не бояться, и согласилась отпустить Иришку с дедом.
Иришка и увидела эту тропинку. На второй день плаванья. Дед тащил на веревке лодку, Иришка сидела в лодке и рассматривала берега:
- Дедушка, тропинка.
Владимир Петрович прошел мимо не одного десятка тропинок, но все они были или звериные, или бобровыми. Эта тропинка явно была протоптана людьми, точнее прорублена. Вытащили резинку на берег и поднялись по тропинке. Метрах в пятидесяти от берега и нашли заброшенный рыбацкий стан. Заброшенный давно. На кострище успела вырасти березовая поросль. Навес из жердей покрытый еловой корой просел. Но под навесом вверх дном лежала долбленка. Чуть рассохшаяся, но практически целая.
Владимир Петрович тщательно обыскал все окрестности, нашел пару сгнивших верш и острогу из кости. Если бы стан был более- менее новым, он никогда не стал бы шакалить. Но хозяева явно его забросили. Может - откочевали, может - померли. Поэтому Владимир Петрович решился забрать лодку- долбленку.
Долбленка на реке, против резиновой надувашки, все равно, что яхта против баржи. Притопив лодку-долбленку в воде на пару часиков, чтобы рассохшаяся лодка набухла, и затянулись трещины, он сложил резиновую лодку, затем, вылил воду из долбленки, скидал туда вещи, и через несколько часов они с Иришкой были дома.
Новости о том, что люди на реке бывают, Наташа восприняла, хоть и с тревогой, но положительно.
-Думаешь это первобытные дикари? - спросила она у мужа, узнав про острогу из кости.
- Железный век, точно. Взгляни на лодку. Явно топором делана. И навес тоже не каменными топорами срубили. А костяными острогами манси даже в 19 веке пользовались.
Заимев приличную лодку, и получив доказательства наличия здесь людей, Владимир Петрович загорелся идеей новой экспедиции в верховья. Из рассказов краеведов он запомнил, что на месте поселка Павда раньше были вогульские стойбища. Недаром жителей Павды обзывали "вогулами". Добираться до Павды пришлось бы не меньше недели, и Наташа воспротивилась:
- Ты сначала амбар сделай, рыбу уже складывать некуда. И огород поливать надо, а то на такой жаре все посохнет.
Пришлось задержаться. Женщины ведь тоже иногда говорят разумные вещи. Амбар Владимир Петрович строить не стал, а взялся сразу за строительство жилья. Проект он составил давно, когда пилил лес. Стволы они распилили на бревна, как раз в соответствии с проектом. Дом, а точнее полуземлянка, планировался размерами 5на5 метров и высотой 2, причем один метр в земле. Зимой в такой землянке гораздо теплее, чем в просто рубленой избе. Самой трудоемкой операцией была копка котлована. Но Владимир Петрович несколько сэкономил затраты труда. Выкопали котлован глубиной 70 см. , а недостающие30 см, подсыпали грунтом. Чтобы земля не осыпалась, по углам котлована закопал 4 столба и пространство между столбами и землей заложил толстыми жердями. Венцы сруба положил прямо на столбы. Пятиметровых бревен ушло на сруб 14 штук. В те стены, где были окно, и дверь укладывали 2-х метровые бревна. Потолок настелили из жердей, покрыли двойным слоем бересты, а поверху придавили дерном. Крышу сделали из теса. Тёс, это короткие доски, но не пиленные, а колотые из метровых чурбанов при помощи деревянных клиньев. Чурбаки подбирают с прямослойной древесиной, из свилеватой теса не наколешь.
Заодно сложил и баньку 2 на 2 метра. Строительство затянулось до середины июля. Главной кормилицей семьи стала на это время Иришка. Дед соорудил ей новую рыбацкую снасть - кораблик. Санки из двух дощечек, работающие по принципу водяного змея, толстая леска в роли бечевы и поводки с мушками. С помощью этого кораблика Иришка обеспечила хариусами все семейство, включая собаку и котят. Наташа, когда не помогала мужу, занималась заготовками; собирала и сушила землянику с малиной, грибы, щавель, иван-чай, чабрец, смородину и прочие травы, включая лекарственные. Разбираться в травах ее научила мать.
Наконец, землянка была готова. Чердак вполне заменил, требуемый Наташей амбар. Туда и стаскали все припасы. На огороде все цвело. Наташа уже отщипывала перышки лука и пробовала подкапывать картошку. Иришка потаскивала с грядки зеленые стручки гороха. Несколько сильных дождей покончили с июньской засухой.
Глава 5
Большая экспедиция. Джером К. Джером прав. Зимовье на Нясьме.
С барышнями не соскучишься
Джером К. Джером
Первая же попытка Наташи сесть в лодку закончилась переворотом оверкиль. Долбленка есть долбленка, не выносит резких движений. Остойчивость нулевая. Пришлось опять заниматься строительством. На этот раз кораблестроением. Владимир Петрович прибил к носу и корме две жерди, концы жердей связал, а снизу прицепил полутораметровое бревно. Получился катамаран с превосходной остойчивостью. Катамаран это уже почти корабль. Пришлось дать название. Большинством голосов (Владимира Петровича и Севера, у Наташи и Иришки были свои варианты) кораблю присвоили имя "Хариус". Иришка с помощью фломастеров и цветных мелков изобразила его на носу лодки. "Тайменя" тоже прихватили с собой, правда, в сложенном виде. Ширина "Хариуса" получилась метра три, а длина пять метров. Учитывая, что ширина реки колебалась от 50 до 200 метров, не такое уж и громоздкое сооружение. Погрузили в лодку продовольствия, в расчете на неделю, почти все имущество, Мурку с Барсиком (Северу места не нашлось, впрочем, он и не расстроился, бежать по берегу веселее), отправились в путь. В Большую Северо-Западную Экспедицию.
Плесы с тихим течением Владимир Петрович проходил на шесте. Перекаты и прижимы с сильным течением приходилось идти бечевой. Когда лодку брались тащить Наташа с Иришкой на память невольно приходил Джером Джером.
" Самые сильные ощущения при буксировке бечевой испытываешь, когда лодку тянут барышни. Слова тут бессильны, это надо пережить. Для того чтобы тянуть бечеву, необходимо не менее трех барышень: две тянут веревку, а третья прыгает вокруг них и заливается смехом. Начинают они обычно с того, что запутываются в веревке. Они обматывают ею ноги, и им приходится усаживаться на тропинке и распутывать друг друга, а потом они заматывают ее вокруг шеи и им грозит удушение. Однако, в конце концов, они справляются с веревкой и принимаются бежать изо всех сил, ведя лодку на угрожающей скорости. Через каких-нибудь сто ярдов они, естественно, выдыхаются, ни с того, ни с сего останавливаются, бросаются на траву и хохочут, а вашу лодку относит на середину реки и начинает вертеть, прежде чем вы успеваете понять, что произошло, и схватиться за весла. Тут они встают и начинают удивляться.
"Глядите-ка, - говорят они, - она уже на самой середине".
После этого некоторое время они довольно усердно тянут, но вдруг оказывается, что одной из них необходимо подколоть платье. Они замедляют ход, и лодка благополучно садится на мель.
Вы вскакиваете, и пытаетесь оттолкнуться, и взываете к девицам, чтобы они не останавливались.
"В чем дело?" - кричат они в ответ.
"Нельзя останавливаться!" - надрываетесь вы.
"Чего нельзя?"
"Нельзя останавливаться. Идите вперед, идите!"
"Вернись, Эмили, и узнай, чего им надо", - говорит одна из девиц.
И Эмили возвращается и спрашивает, что случилось.
"В чем дело? - спрашивает она. - Что-нибудь произошло?"
"Нет, - отвечаете вы. - Все в порядке, но только идите вперед, не останавливайтесь!"
"А почему?"
"Когда вы останавливаетесь, мы не можем править. Вы должны следить за тем, чтобы лодка все время была в движении".
"Была в чем?"
"В движении. Лодка все время должна двигаться".
"Ладно, я им передам. А хорошо мы тянем?"
"О да, превосходно. Только, ради бога, не останавливайтесь".
"Оказывается, это вовсе не так трудно. А я-то думала, что будет тяжело".
"Ну, конечно, это совсем просто. Только нельзя делать остановок. Вот и все".
"Понятно. Дайте мне мою красную шаль. Она под подушкой".
Вы находите шаль и отдаете ее, а в это время возвращается другая барышня, которой, видите ли, тоже понадобилась шаль. На всякий случай, она берет шаль и для Мэри, но выясняется, что Мэри она вовсе не нужна, поэтому они приносят ее обратно, и вместо нее берут гребень. Убив на все это минут двадцать, они, наконец, трогаются с места, но у следующего поворота видят корову - и вам приходится высаживаться из лодки и прогонять корову с дороги.
Одним словом, когда барышни тянут лодку, - соскучиться невозможно".
" Трое в одной лодке, не считая собаки" Джером К. Джером
В нашем случае веселья добавляли Мурка и Барсик, не желающие расставаться с хозяйками, и Север, никогда не упускавший случая похулиганить. Когда лодку тянул Владимир Петрович, наши барышни, разомлевшие на солнышке, забывали рулить, и "Хариус" на полном ходу впечатывался в берег. Лучше всего получалось, когда Иришку оставляли в лодке одну (не считая, разумеется, котят). Она тут же переполнялась чувством ответственности и внимательно следила за рекой, подруливая веслом, установленным на корме вместо руля. Минут на двадцать ее хватало.
До Нясьмы они добрались за четыре дня. Дорогой рыбачили, поэтому запас продуктов почти не убывал. До Павды, такими темпами, дошли бы дней за десять. Но тут на берегу Нясьмы, метрах в ста от устья Владимир Петрович увидел зимовье.
Глава 6
Зимовье, или охотничья избушка. Домой. Сохатый.
Джордж и я стояли за ночевки на воздухе.
Это так первобытно, говорили мы, так
привольно, так патриархально.
Джером К. Джером
Зимовье, или по-другому, охотничью избушку охотник никогда не спутает ни с рыбацким станом, ни с кордоном, ни с хутором. В зимовье живут только зимой. Ни огородика рядом, ни тропок к реке. Тропки, конечно, есть, но весной исчезают вместе со снегом. Зато весь сухостой в окрестностях вырублен, топить приходится много. Избушка была гораздо выше той, что построил Владимир Петрович. Когда зашел, понял почему. Топилась по-черному. Вместо печи груда камней. Лежанка, полати, низкий столик из плах. На вбитых в стены колышках несколько правилок для выделки шкурок. Две пары лыж подбитых камусом. Окна нет, свет проникает через отверстие для дыма под самым потолком. Потолок, он же крыша покрыт толстым слоем камыша. Посуда из бересты и дерева, две деревянные ложки. Несколько стрел-колотушек, т. е. вместо наконечника утолщение на конце. Такими стрелами бьют мелких зверьков, чтобы не портить шкурки. Множество сторожков для кулемок. Ни одной железяки, хотя видно, что избушка рублена топором, а правилки и сторожки аккуратно вырезаны ножом. На стене висит сохатинная шкура, порядком вытертая, на полу кусочки какого-то меха. Пол земляной, но перед лежанкой устроено, что-то вроде коврика из еловой коры. Похоже, что жильцов было двое. Наташа, по каким-то своим приметам, заявила, что один из них женщина.
Владимир Петрович в окрестностях зимовья нашел охотничий путик, отмеченный зарубками. Прошел немного по нему, увидел пару спущенных кулемок, наткнулся на поляну черники. Крупные ягоды буквально усыпали землю:
- Завтра пособираем - решил он, и вернулся назад.
Вечером посовещались, и дальше плыть раздумали. Осенью охотники, наверняка вернуться в зимовье, тогда и будем устанавливать контакты. Переночевали, как обычно на берегу. Жечь костер в зимовье - слишком много дыма. Да, еще, не дай бог, пожар устроишь.
На следующий день собрали ведер пять черники, сложили ее в "Таймень", привязали резиновую лодку к катамарану, и поплыли вниз. Сплавляться не в пример легче, чем тащить лодку вверх по течению. Да и ветер теперь дул обычно попутный. Из тента от палатки Владимир Петрович устроил парус. Привязал один конец к мачте, в которую превратил свой шест, второй конец к противовесу, третий к лодке, а четвертый держал в руке, ловя порывы ветра. За полдня доплыли до устья Яборовки, где и переночевали. Утром тронулись дальше.
Север рыскавший по берегу, наконец-то, сумел доказать свою профпригодность, загнал в речку матерого сохатого. Владимир Петрович тоже не оплошал. Завалил зверя прямо в реке метров с тридцати. Лося прибуксировали к катамарану и вытащили на берег. Разделывали часа три. Забрали все, даже кишки, которые Наташа тщательно промыла и выскоблила. Погрузили в "Тайменя". Лодка ощутимо просела, но что ей 300 кг. груза, она и полтонны выдерживает. К вечеру были дома.
С мясом провозились до темноты. Хотя какая там летом темнота.
Одна заря сменить другую,
Спешит, дав ночи полчаса.
Это поэт про наши широты написал. Наутро работу продолжили. Мелко рубили мясо, начиняли им кишки и вывешивали колбасы на чердаке для созревания. Затем коптили в коптильне, сделанной Владимиром Петровичем еще в первые недели их "робинзонады".
То, что не влезло в колбасы, вялили. Чернику пустили на вино. Выжали сок, добавили малиновой закваски, разлили по полиэтиленовым пакетам, уложенным в берестяную посуду, и поставили бродить. Пакеты завязывали неплотно, чтобы газы выходили. Пакет не резина, может и лопнуть. Те, кто прихватил "сухой закон" во времена перестройки, наверно помнят батареи стеклянных трехлитровых банок с натянутыми на горлышко резиновыми перчатками. Таким способом народ боролся с засильем фруктовых соков и с недостачей вина. Способ приготовления вина назывался - " Хайль Гитлер". При брожении резиновая перчатка раздувалась, и торчала над банкой в нацистском приветствии. Когда она опадала, продукт был готов к употреблению.
Заготовки грибов и ягод, начатые еще до экспедиции, продолжались, только в гораздо больших масштабах. В основном сушили. Сахара не было, о вареньях и соках пришлось забыть. Делали слабенькое вино. Часть вина скисала до уксуса, но и уксус не выбрасывали, в хозяйстве все пригодится. Владимир Петрович замучился изготовлять посуду. Береста к концу лета дралась уже плохо, пришлось перестраиваться на деревянные кадки. Делал он эти кадки из деревьев с трухлявой сердцевиной. Разрезал ствол, выскребал внутренности, и забивал вместо дна пробку из деревянного кругляша.
Глава 7
Сколько нужно еды. Размышления об экологии. Сбор урожая.
Что-что, а с голоду они не помрут -
заметил джентльмен из обувной лавки
Джером К. Джером
Владимир Петрович не был "хомяком", тем более не были Наташа и Иришка. Делать запасы их заставила простая арифметика. Зима длится примерно 150 дней. В день они все вместе, включая Севера и рысят, съедали около 15 кг. разных продуктов. Обжираловка, скажете вы. Наташа тоже так думала. Достала калькулятор и посчитала.
Владимира Петровича, работавшего по 14 часов в сутки, приравняла к крестьянину, у которого потребность в питании 7-8 тыс. ккал в сутки. Себя к домохозяйке - 4 тыс. ккал, Иришку к иждивенке - 2 тыс. Все вместе 14 тыс. ккал. Калорийность рыбы 80-150 ккал в 100гр., мяса - 140, ягод - 30-40, грибов 20-30. Чтобы набрать необходимые калории нужно съесть 5кг рыбы, 5 кг мяса, 5 кг грибов и 5 литров ягод. Уже 20 кг. И это только людям. После этих расчетов Наташа стала больше готовить, и меньше ворчать на своих "проглотов".
Исходя из расчета дневного рациона, на зиму им требовалось 3 тонны продуктов.
Кому-то эти цифры покажутся фантастическими, ведь наши, сидящие на диетах дамочки, или "телепузики" в полицейских мундирах едят втрое меньше, и все равно толстеют. Но не забывайте, калорийность потребляемых ими продуктов в несколько раз выше, даже белый хлеб вдвое калорийнее рыбы, про сало, масло, маргарин вообще нет речи. И самое главное физические нагрузки. 99% горожан смело можно причислять к тунеядцам, хотя многие считают себя трудоголиками. Сидение за компьютером, за рулем автомобиля или руководство в мягком кресле, организм считает за отдых. А на отдыхе и 2000 ккал. за глаза, даже на жировые отложения хватает.
Из 3 тонн запаса на зиму, 1.5 тонны приходилось на рыбу. Заготовить такое количество рыбы за один осенний месяц было проблематично, поэтому Владимир Петрович занялся промыслом уже в августе. В среднем за день нужно было поймать 2-3 ведра, учитывая и текущие потребности. Пока справлялся. Выловить всю рыбу он не боялся. Рыба на одном месте не стоит, постоянно мигрирует, иной раз на сотни километров. К тому же количество рыбы в реке совершенно не зависит от того, сколько ее выловили. Рыбы всегда столько, сколько в реке корма. А количество корма (червей, насекомых, личинок), напрямую связано с количеством органики, т. е. травы, листьев, хвои, гумуса. Сейчас в реках органики, пожалуй, не меньше, но корма для рыбы поубавилось. Причина в механизированной трелевке древесины. Сама заготовка леса значения не имеет, сколько его не вырубай, вырастет все равно больше. Чтобы истребить лес нужно или закатать землю в бетон и асфальт, или построить на этом месте водохранилище, или ежегодно вспахивать. Но когда по делянке идет валочная машина или трелевочник появляется волок, зародыш будущего ручья. В естественных условиях вода после таяния снегов или сильных дождей медленно сочиться под лесной подстилкой, а по волокам скатывается за несколько часов. Отсюда наводнения, а при наводнениях большая часть органики оседает на пойменных лугах, в реке ее становится меньше. Меньше корма для насекомых, меньше корма для рыбы, меньше рыбы. Сто лет назад рыбы в реках было много не потому, что меньше ловили (ловили больше, и в разы больше), а потому, что не было тракторов. Нынешние власти, якобы, озабоченные состоянием природной среды, каждый год ужесточают законодательство, направленное, вроде бы, на защиту природы, но пользуются при этом своим здравым смыслом, выкристаллизовавшимся в политических баталиях и подковерной борьбе. К сожалению, их "здравый смысл", как и "здравый смысл" многочисленных защитников природы никакого отношения к реалиям не имеет. Страдают лишь рыбаки, да местное население.
Владимир Петрович свободно, не опасаясь никаких рыбнадзоров, егерей, "зеленых" и прочих, паразитирующих на теме природы, ловил рыбу, стрелял зверя, как и его предки, делавшие это десятки тысяч лет подряд.
В августе сняли и заложили на хранение выращенный урожай; пять ведер гречки, десять ведер картошки, по три десятка луковиц, и чесночин. Гороха собрали горсточку на семена, остальное Иришка съела зеленым.
В конце августа поспел кедровый орех. Кедровник находился за рекой километрах в трех. Готовили всем семейством. Шишку дробили на столе, сделанном из тонких жердей. Просто высыпали на стол мешок шишек и лупили палкой со всей дури, пока шишка не рассыплется. Орехи вместе с шелухой проваливались в щели между жердочками. Потом орехи отвеивали от шелухи, перебрасывая с места на место. Чистый орех перетаскивали домой в рюкзаке и мешках, сшитых из днища палатки (остальная часть палатки из легкой, хорошо впитывающей влагу, ткани, ушла на изготовление нижнего белья). Заготовили с полтонны, и решили, что хватит.
Глава 8
Подготовка к зиме продолжается. Разные неприятности.
Эти дома были сложены в те времена, когда люди
умели строить.
Джером К. Джером
На костре Наташа готовила пищу только первый месяц. Затем, Владимир Петрович сложил ей из печь из кирпича-сырца. Глина была под ногами, песок в реке. Сделать деревянную формочку проще пареной репы. Самое сложное - найти нужные пропорции глины и песка. Если много глины кирпич при сушке или нагревании трескается, много песка - рассыпается. Из сотни кирпичей испытание выдержали с десяток, остальные потрескались и рассыпались. Печник не сдался, наготовил и насушил еще сотню, сложил рядом еще одну печку-очаг. Через неделю получил такой же результат. После третьего неудачного эксперимента, решил, что глина здесь совсем не гончарная, и перешел на саман. То есть глина с соломой. Саманные кирпичи, армированные камышом и осокой, испытание прошли успешно. Из них Владимир Петрович и сложил печь в избе.
Плиту соорудил из капота, усилив полосами металла, которые нарезал из брони, что прикрывала мотор снизу. Наташа, поначалу бросавшаяся на защиту своего Степашки, как волчица на защиту детей, смирилась. А потом и сама взялась курочить машину, содрала всю обшивку на изготовление одежды, подушки с кресел и все прочее, что могло пригодиться в хозяйстве. Тем более что бензина почти не осталось.
Передние и задние стекла пошли на окна. Двери Владимир Петрович снимать не стал. Останки автомобиля использовал вместо тамбура, поставив его перед дверью избушки. Над машиной сделал навес, обложил со всех сторон дровами. В закутке между машиной и стеной выкопал туалет на случай сильных морозов. Машину поддомкратил и поставил на чурки. Пространство под днищем забил землей и дерном. Закуток напротив туалета набил сеном, получилась конура для Севера.
Крышу избушки на солнце сильно покоробило. Владимир Петрович, не имея гвоздей, привязывал тес к жердям лыком. Тес высох, появились щели, через которые при каждом дожде стала сочиться вода. Перекрывать он поленился, накрыл один скат пологом от палатки, а второй тентом, в котором везли Севера. Зимой все укроет снег. Пожара тоже не боялся. Толстая труба из самана почти не нагревалась, а искры летели в небо, и падали на землю чуть теплым пеплом. Все деревья вокруг стана в радиусе 50 метров вырубили на строительство и на дрова. Теперь избушка стояла посреди поляны. Единственное окошко смотрело на реку.
В начале осени число едоков сократилось. Подросшие рыси ушли в лес. Мурка еще несколько раз навещала свою подружку Иришку, принимала очередную порцию ласк и лакомств, но потом исчезла и она. Рыси животные не стайные. Если уж волка, сколько не корми, все в лес смотрит, то, что говорить про рысь.
Ягодные заготовки завершались брусникой и клюквой. Собрали 10 ведер брусники и 5 клюквы. Бруснику залили водой - "замочили", а клюкву оставили просто так. Что с ней сделается? Сентябрьские дожди сменились теплым "бабьим летом", но редкие заморозки напоминали о скорой зиме. Нужно было решать вопрос с одеждой и обувью. Лето они пробегали в самодельных сандалиях, сделанных из резиновых ковриков и ремней безопасности, осенью выручили сапоги и калоши, но нужна была теплая обувь. Владимир Петрович выделал шкуру рыси и камуса, содранные с ног сохатого в уксусе, и Наташа сшила из шкур унты для мужа, и ичиги себе и Иришке. Одежду шить было не из чего. Синтетическая обивка для зимы не годилась. Пришлось заняться пушным промыслом. Во время экспедиции Владимир Петрович изучил устройство ловушек, сейчас настрогал сторожков и принялся устанавливать кулемки вдоль реки. Мех у соболя, куницы и белки еще не вышел, но у водных зверьков; выдры, норки, вполне годился. Кулемка - это два бревна друг на друге. Верхнее бревно приподымают, закрепляют в таком положении с помощью конструкции из двух дощечек и палочки (сторожок). Приманку, рыбу или мясо, укладывают так, чтобы зверек мог добраться до нее только через щель между бревен. Пробираясь через щель зверек задевает сторожок, конструкция рассыпается и верхнее бревно падает, ломая ему спину.
До установления снежного покрова, удалось добыть одну выдру и 6 норок. Этого хватило только на куртку и меховые штанишки для Иришки. Но Владимир Петрович продолжал устанавливать кулемки и плашки по кедровнику и распадкам. Плашки похожи своим устройством на кулемки, но легче, и ставятся на белку. Для приманки используют грибы и кедровые шишки.
В один из морозных дней Владимир Петрович отправился бортничать. Дупло, где дикие пчелы устроили себе улей, он приметил еще летом. Осталось только срубить дерево и выгрести соты. Набралось ведра два меда. Говорить, как обрадовались сладкому женщины, наверно не стоит. Посидите без сахара и конфет полгода, сами поймете.
На реке появились забереги, ходить стало легче. Однажды он дошел до пещер, и обнаружил, что берлога занята хозяином. Дыра была заткнута сухой травой, а над норой образовался куржак.
Глава 9
На берлогу. Неудачный прыжок. Меры безопасности. Обычный вечер.
Выбрось этот хлам за борт, старина!
Пусть будет легка ладья твоей жизни,
возьми в нее только самое необходимое:
уютное жилище и скромные радости;
ту, которая тебя любит и которая тебе
дороже всех; двух-трех друзей, достойных
называться друзьями; кошку и собаку; одну-
две трубки; вдоволь еды и вдоволь одежды
и немножко больше, чем вдоволь, питья,
ибо жажда - страшная вещь.
Джером К. Джером
Владимир Петрович занялся приготовлениями к охоте на медведя. Вынул из патронов дробь, расплавил и изготовил пару пуль. Остатки свинца изрубил на картечь, и перезарядил патроны. Налил в полиэтиленовую бутылку бензина, сунул в рюкзак охапку сухого мха, бересту и палку с намотанной на нее тряпкой. Сколотил из сухих досок небольшие нарты. Утром свистнул Севера, бросил на нарты рюкзак, и пошел к берлоге. Не доходя до пещер, оставил нарты, закинул рюкзак на плечи, и поднялся по распадку вверх. Потом по склону спустился на скалу, под которой и была берлога. Скала возвышалась над берлогой на 5-6 метров. Вход отлично просматривался. Север почуял запах медведя, и нервно крутился рядом. Владимир Петрович приказал собаке не путаться под ногами. Север улегся на краю скалы, наблюдая за хозяином, и не выпуская из зрения берлогу. Хозяин, между тем, доставал из рюкзака мох, поливал его бензином, и бросал комки в берлогу. Когда мох закончился, бросил туда же бересту. Достал палку с тряпкой, облил тряпку бензином, поджег и бросил вниз. Полыхнуло знатно. Владимир Петрович присел на одно колено, взял на мушку выход из пещеры, и стал ждать. Костер под самым носом разбудит и мертвого. Мишка мертвым не был, проснулся и полез наружу. Выстрелив медведю под левую лопатку, Владимир Петрович быстро перезарядил ружье и собрался добавить в зверя вторую пулю. Но все карты спутал Север, сразу после выстрела прыгнувший на медведя. Если бы промахнулся, то наверняка переломал бы ноги. Но попал. На спине, конечно, не удержался и кубарем скатился в снег. Медведь, толи от удара, толи от выстрела сунулся мордой в снег, а потом резко вскочил и драпанул вниз по реке. Север помчался вдогонку. Через минуту они скрылись за поворотом реки.