Арсений Лайм
Вкус ежевики
Глава 7. Операция "Бункер"
"Моя ладонь превратилась в кулак,
И если есть порох, дай огня".
("Кукушка", группа "Кино").
|
1.
21 октября 2017 года.
Расположенный в районе бездействующего Радара подземный комплекс вызывал тревогу: года назад он возобновил работу. Объект охраняли бойцы группировки "Монолит" - явный признак того, что в нём поселились не связанные с правительством учёные. Подозрения подтвердил профессор Иванченко. Он руководил исследователями на Янтаре вместо отправленного в отставку академика Сахарова.
Мой источник в "Монолите" - Штирлиц - только в общих чертах знал, чем занимаются учёные в комплексе: они проводили опыты над местной живностью - бойцы группировки отлавливали кровососов, бюреров и псевдопсов. Поступил заказ и на химеру, но никто за него не взялся. Позднее в бункер потёк ручеёк артефактов, быстро превратившийся в бурную реку. Цены на них увеличились, а сталкеры впахивали без отдыха, пытаясь выполнить заказы посредников.
Моё беспокойство усиливалось. Его подстегнул странный сон. В огромном зале на бетонном основании стояла непонятная машина, увенчанная стеклянным цилиндром, в котором дышала "Электра". Она освещала всё вокруг призрачным голубым светом и была слишком большой даже для Зоны. Всё понятно (во сне ответы на многие вопросы - как в открытой книге) - её вырастили искусственно. От цилиндра убегали разноцветные провода, толстые и тонкие, скрученные, словно грязные локоны. Чёрные кабели тянулись к установке в дальнем углу зала. Она напоминала орудие на подводных лодках из старых фильмов про войну. Толком разглядеть машину не получалось: сумрак скрывал её, а отбрасываемый "Электрой" яркий свет терял силу, как раз на подступах.
Около установок копошились люди в белых халатах. Они возбужденно переговаривались, но я их не слышал. Вдруг в лицо ударил яркий свет выдохнувшей "Электры". Я зажмурился, а, открыв глаза, увидел серый металлический потолок. Через мгновение вспомнил: вчера я пришел в лагерь учёных на Янтаре и здесь же заночевал.
Через пятнадцать минут, приняв горячий душ - редкое удовольствие в Зоне, я сидел на стуле в маленьком кабинете с покатым потолком и заставленном ящиками с научным оборудованием. Одну стену занимал открытый металлический шкаф с книгами и толстыми папками. Большинство из них помечены чёрным маркером - "Отчеты по экс".
"Экспериментам", - мысленно добавил я.
За пластиковым столом, заваленным обрывками бумаги, разобранными приборов и толстыми тетрадями, сидел Иванченко. Седовласый, лет пятидесяти, крепыш невысокого роста. Его умные глаза (так бывает: смотришь на человека и тотчас понимаешь - дурак дураком перед тобой или нет) тускло отливали платиной и отражали искорками свет. Профессор близоруко щурился: очки он старательно протирал полой белого халата, дул на них и вновь тёр. Когда они заняли место на носу, Иванченко заговорил:
- Результаты наших исследований, которые начал академик Сахаров, выявили отдельные закономерности в поведении Зоны. В определённой мере это касается частоты и интенсивности Выбросов, а также возможности их прогнозирования. Именно с данным высвобождением энергии, трансформирующимся в свечение верхних слоев атмосферы, в ограниченные аномальные зоны, столь экзотично называемые сталкерами...
Нет, я не зевнул, лишь быстрее задвигал челюстями, пережевывая пончик с малиновым джемом, но профессор заметил. Кашлянул и продолжил:
- Ну, это вам и так известно. А теперь о том, что беспокоит.
Я оставил пончик в покое.
- Выстраиваемая годами теория, не раз подкрепленная практикой, начала давать сбои, - проговорил Иванченко. - Если совсем кратко: кто-то или что-то пытается влиять на Зону. Может, это её внутреннее переустройство, но боюсь - без человека здесь не обошлось. Одним из доказательств моих предположений является псевдовыброс. Вы помните его?
"Ну, и словечко подобрали", - подумал я и кивнул. Ещё бы не помнить тот день: неожиданно небо на севере стало фиолетово-розовым, земля мелко завибрировала, а на Зону упала тишина. Как обычно перед Выбросом, но учёные не предупреждали о нём.
Я замер на холме недалеко от базы "Свободы", разглядывая клубящиеся облака, которые быстро темнели, словно на небо выплеснули чернила. А потом все резко изменилось: буквально через пять минут земля прекратила дрожать, будто отключили огромный отбойный молоток, сквозь серые облака вновь пробились лучи солнца, а тишина наполнилась звуками Зоны.
- Вы думаете, неудачный эксперимент?
- Сложно сказать. Может, наоборот, удачный. Просто те, кто его проводил, не пошли дальше. Пока не пошли. И это меня сильно беспокоит.
- Меня тоже, - сказал я, прикидывая последствия таких вмешательств. - Насколько всё серьезно?
- Сложно сказать, - профессор развёл руками с толстыми, как сосиски, пальцами и пожал плечами.
- Кто стоит за этим?
- Не знаю, - сказал Иванченко, - но сомневаюсь, что правительство. Зона у него и так, будто камни в почках. - Профессор задумался. Камни в почках - не самая приятная вещь, и для него, очевидно, не пустые слова.
- Что вы хотите от меня?
- Ну, - он замялся. - Мне нужна достоверная информация о проводимых опытах. Думаю, с ней я смогу убедить тех, - он ткнул в потолок указательным пальцем, - в необходимости экстренных мер.
Я кивнул, но про себя усомнился: если бы "те" хотели вмешаться, давно бы прислали гонцов в Зону. Например, когда "монолитовцы" уничтожили возле комплекса военный патруль. Я видел решение проблемы немного иначе, чем профессор.
- Тень, я рассчитываю на вас, - сказал Иванченко, когда я выходил из кабинета. Его голос дрогнул, и стало ясно - учёный боится.
2.
Видел решение проблемы... Громко сказано. На деле всё гораздо сложнее. Часто на пути к финишу, даже если мы его видим, возникают преграды - не останавливают совсем, но тормозят. А времени оставалось мало. Ведь в подземном комплексе неизвестные учёные наверняка приближались к выполнению задуманного. Это доказал очерёдной псевдовыброс, финалом которого стал настоящий Выброс. С большой буквы, с жутким результатом. Погибли десятки сталкеров. Несколько дней над Зоной витал смрад от разлагающихся трупов собак, кабанов и прочих тварей - всех, кто не почувствовал опасности.
Убив нескольких моих знакомых, псевдовыброс расплатился сдвигом в делах. Первым дрогнул командир "Долга" генерал Воронин. Он потерял во время Выброса два десятка бойцов. Следом сдалась "Свобода" и её глава Ирокез. Пасмурным днём лидеры группировок встретились на нейтральной территории и обсудили план совместных действий.
Споры. Я к ним готовился, как к долгой осаде, но обошлось: Воронин и Ирокез посмотрели друг другу в глаза и обменялись крепким рукопожатием. Страницу со старыми обидами перевёрнули и забыли.
Приняли они и помощь от Скальпеля. Его двадцать бойцов начали крестовый поход по Зоне месяц назад и уже заставили дрожать бандитов и на Свалке, и в Тёмной Долине.
"Мы - карающий меч правосудия Зоны", - под таким соусом "доктора" вырезали три крупных шайки. В Лиманске изменили баланс сил в пользу наемников, уничтожив базу "Монолита", а сейчас охотились за психами из "Греха".
"Долг" даже не хотел слышать о бойцах Скальпеля, но пока терпел, "Свобода" - побаивалась и готовилась дать отпор. И остальные кланы не одобряли методов "Меча", действовавшего в рамках собственных представлений о порядке. Но, когда горит твой дом...
Я подозревал, что это произойдет. Судьба соткала нить и привела меня в Зону. Здесь за пряжу взялась новая хозяйка. С первого шага за Периметром я стал принадлежать не только себе, но не догадывался об этом. Были знаки. Сперва неуловимые, а позже всё более отчетливые. Один из них - до сих пор холодящее кровь воспоминание о гибели бандита Мотора, в чьих руках артефакт превратился в аномалию1. Моё тёмное Я выскользнуло из глубин подсознания, когда ослабла воля, а Зона исполнила желание. Счёт был открыт.
Иногда она пыталась его закрыть - на Болотах едва не скормила меня "Огням Святого Эльма"2. Хотя я не уверен, что коряга, спасшая мне жизнь, подвернулась под ногу случайно.
Знаки появлялись неожиданно, но чаще, если я оказывался в тупике или выбирал не ту тропу. Позже присутствие незримой руки Зоны стало привычным. Она направляла и защищала.
Тяготила меня такая опека? Нет. На первых порах пугала, доводя до приступов животного ужаса. Казалось, открой глаза или выйди из очерченного мелом круга, как мгновенно попадёшь во власть безжалостного гоголевского Вия. Когда же страх притупился, рассеялся утренним туманом, мне открылось многое. Редкие артефакты, тайные тропы, деньги - всё стало доступным. Только протяни руку.
В ответ я помогал Зоне, по мере сил. Выпроваживал за Периметр слишком назойливых и жадных гостей. Нет, в ход оружие я не пускал месяцами. Стоило притащить человека к "Холодцу" или "Карусели", как он умнел на глазах. А перспектива провести ночь, привязанным к дереву, где-нибудь в Тёмной Долине? Попадались разные экземпляры, но тех скручивало от страха и ломало соломинкой, едва на горизонте появлялась химера3. Она всегда приходила вовремя...
Зона и раньше просила о помощи. Сталкер Меченный 4, подчиняясь тайному зову, открыл путь к её сердцу всем страждущим и уничтожил ненавистное "О-сознание". А Кальтер, который ликвидировал вышедших из-под контроля Скульптора и Искателя?5
Зона не всесильна, как кажется многим. Она могущественна, но и океану не подвластны люди, сошедшие с кораблей. Она разрушительна, но и торнадо не может добраться до тех, кто спрятался за бетонными стенами. Она страшна, но ночные кошмары не доберутся до тех, кто с первыми лучами солнца открывает глаза.
3.
Время для оплаты счетов наступило хмурым промозглым утром, когда низко ползущие, точно выплавленные из свинца, тучи цеплялись за верхушки рыжих сосен. За плечами осталась недельная суета подготовки к операции. Зона подыгрывала нашей команде - густой туман опустился на территорию Радара и скрыл бойцов.
Заместитель генерала Воронина полковник Петренко тихо переговаривался по рации с двумя ударными группами "Долга". Ирокез что-то шептал на ухо помощнику, который качал головой, точно китайский болванчик. Скальпель сидел с закрытыми глазами, привалившись к обросшему мхом стволу сосны. На коленях у него покоилась "Гроза". Сырость настырно лезла под комбинезоны, сталкеры зябко пожимали плечами и курили в кулак. Прелые иголки устилали мягким ковром нашу позицию и скрадывали звуки шагов. Но я услышал, как кто-то приближался к нам в тумане. Он броненосцем выплыл на поляну и заставил всех вскинуть оружие.
Штирлиц - мои глаза и уши в "Монолите". Я двинулся к нему и пожал руку, закованную в толстую перчатку экзоскелета.
- Вот пришел подсобить, - глухо сказал Штирлиц. - Наши только на внешнем периметре. В бункере наёмники, не меньше полусотни.
Нас больше раза в три, даже с учетом двух заградительных линий "монолитовцев" на подступах к комплексу.
В тишине скрипнула установка "Метель" - десятиствольное переносное орудие залпового огня: "Свобода" начала атаку. Ракеты с протяжным свистом ударили в первую линию обороны. Земля колыхнулась под ногами, белая завеса расцветилась бледно-жёлтыми вспышками взрывов. Следом грохнули гранатометы и застрекотали автоматы. "Монолитовцы" ответили не сразу, выстрелы с их стороны слышались нестройными хлопками, но вскоре к ним присоединился зычный голос "Печенега".
Я пробирался через разбитые и покрытые копотью бетонные плиты. Везде трупы "монолитовцев", не обошлось без потерь у "Долга" и "Свободой". Туман рассеивался, и тела в зелёных и красно-чёрных комбинезонах попадались чаще.
Вторая линия обороны бункера держалась. Из дота короткими очередями бил "Печенег", заставляя атакующих прятаться за деревьями, бетонными блоками, объятым огнём "КамАЗом" со свернутым взрывом кузовом. Сто метров дороги, которую следовало преодолеть, простреливались "монолитовцами". Не могли заткнуть пулемётную точку и удары РПГ. Второй дот молчал, из его амбразуры вырывались красные языки пламени. Они лизали бетонную стену и оставляли на ней чёрные полосы копоти.
За спиной послышался шелест и через дорогу к "монолитовцам" метнулась тень.
"Химера", - мелькнуло в голове, и я открыл огонь из "ВАЛа". Ко мне присоединился Петренко и другие бойцы. Скальпель выстрелил навесом из подствольника "Грозы". Хищник перескочил через шлагбаум и пропал из виду. Два секунды - "Печенег" захлебнулся, а оборонявшиеся открыли огонь по более опасному противнику.
- Вперёд, вперёд! - закричал Петренко и покинул укрытие. Пробежав несколько шагов, он споткнулся и упал. Тут же к нему подскочил "долговец" и перевернул безжизненное тело: лицо полковника заливала кровь.
Скальпель бросил две гранаты и перемахнул за бетонные блоки. Присел на колено и короткими очередями отстреливал отходивших к бункеру "монолитовцев". Теперь экзоскелеты им только мешали, превратив в неповоротливые мишени. Буквально за минуту мы добили остатки обороны.
Химеру окружали четыре поверженных бойца. Растерзанные тела покоились в лужах крови. Хищник ещё дышал: его бок, иссеченный осколками и пулями, вздымался тяжело, словно кузнечные меха. Я положил руку на пропитанную кровь жёсткую шерсть, но глаза химера так и не открыла. Из её горла вырвался хрип, внутри зверя булькнуло, и он замер.
4.
Взрыв раздробил тишину. В лицо пахнуло гарью и запахом раскалённого металла. В ушах зазвенели колокола, их сменил визг циркулярной пилы. В глазах потемнело, а чуть позже на сцену выскочили красные звёздочки. Бойцы "Меча" вскрыли, не хуже консервной банки, казавшиеся неприступными ворота комплекса, но перестарались с количеством взрывчатки.
Я закашлялся - едкий дым стелился вдоль дороги. В нём, словно по колено в болотной воде, стояли оглушённые бойцы. Из бетонного дзота "Печенега" выглядывал перепуганный "долговец".
- Хватить спать! - крикнул Скальпель и первым нырнул в пробоину с рваными краями. За ним последовали остальные бойцы "Меча".
"Девять", - посчитал я и поспешил к воротам. В дыру протискивался, как танк по тесной улочке, Штирлиц.
- Тень! - крикнул Ирокез. - Я остаюсь! Наверняка "монолитовцы" близкое. Будем держаться, сколько получится. "Долговцы" отправили нам подкрепление - двадцать бойцов. Это последний резерв. Забирай, кого надо, и уходи!
- Может, ещё свидимся, - я пожал ему руку. - Через час уходите. Думаю, этого времени нам хватит, чтобы добраться до установки.
- Бывай! - Ирокез повернулся и быстрым шагом пошёл к доту, покрикивая на бойцов. Они, точно муравьи перед дождём, сновали между бетонных блоков и занимали удобные позиции.
Яркий матовый свет заставил зажмуриться, и я едва не споткнулся о тела в черных кевларовых костюмах. На их рукавах красовались серебристые скорпионы. Оба трупа, как близнецы, - массивные челюсти, выбритые до синевы, короткие стрижки, приплюснутые с горбинкой носы.
За бронированной дверью оказался большой зал: ряды коричневых столов с компьютерами, частью разбитых, железные стеллажи с коробками и деревянными ящиками. Штирлиц с колена бил очередями в дальний конец помещения из РПК. Три "меча", прячась за столами, двигались в обход. За шкафом с неподвижными бобинами перфолент сидел Скальпель. Чека упала к его ногам, он высунулся из укрытия и метнул гранату за стеллаж.
Взрыв. В дальнем конце зала метнулись тени. Я поймал одну в прицел и нажал на спусковой крючок. Пробежал вперёд и занял позицию рядом со Штирлицем. На груди его экзоскелета виднелось три ровных дырочки, но защита пока выдерживала прямые попадания.
"Серебристые скорпионы" цеплялись за каждую комнату, коридор, нишу. В бункер со мной проникло около семидесяти бойцов, но после зачистки первого этажа и выхода к лестнице на нижние уровни, их насчитывалось едва больше пяти десятков. Но если информация Штирлица верна, то и защитников комплекса стало меньше, как минимум, на треть.
За нашими спинами занимался пожар. Огонь доедал документы и примеривался к аппаратуре. Глухо взрывались мониторы, вскидывая к потолку обгорелые листы бумаги. Языки пламени ловили их и жадно пожирали.
Мы шли вперёд. Ни жалости, ни дрожи в руках, все чувства исчезли, будто выжженные огнемётом. Я никогда не видел столько смертей, но ничто не отзывалось внутри. Я загонял щелчком очередной магазин в "ВАЛ" и стрелял. Прожорливое чудовище нагрелось и начало "плеваться". В зале я подхватил у трупа "скорпиона" штурмовую винтовку "Энфилд" с лазерным прицелом, интегрированным подствольником и увеличенным магазином.
Два нижних этажа комплекса пустовали. Сопротивление никто не оказывал, и бойцы спокойно громили аппаратуру. Скальпель заминировал лестничный пролёт между вторым и третьим этажами. Лифты мы вывели из строя сразу, как ворвались в комплекс.
5.
На четвёртом уровне притаились неприятности. Едва мы вырвали пластитом замок бронированной двери и вошли в узкий тёмный коридор, нас атаковали пседособаки. Крупные, таких я на воле и не встречал. Первого бойца они сбили с ног и сразу набросились на поверженное тело. "Долговец" заорал и пытался увернуться от клыков. Несколько тварей накинулись на других сталкеров. Они отстреливались одиночными, боясь попасть в своих же. Псевдособаки сновали между нами, рыча и клацая челюстями.
Штирлиц использовал пулемет в качестве дубины. Несколько псин отлетели в сторону, но две вцепились ему в ноги и пытались свалить. Одна зверюга кинулась "монолитовцу" на грудь. Я выхватил армейский нож и с размаху вонзил его в загривок псевдособаки. В лицо брызнула кровь. Скальпель расстрелял в упор двух других псов.
Мы с трудом прорвались через месиво из хрипящих, рычащих, бьющихся в конвульсиях тел. Тут же, цокая копытами, словно коваными сапогами, на нас выскочил десяток чернобыльских кабанов. Их встретила граната из подствольника. Ударная волна разбежалась по коридору товарным поездом и чуть не опрокинула меня.
Уцелевших кабанов добили из огнемёта. В замкнутом пространстве стало жарко, его заволокло дымом и смрадом горящей щетины и плоти. Кашель душил бойцов - фильтры противогазов отказали и их давно побросали.
Едва огонь в коридоре спал, мы двинулись дальше. Впереди шли два "меча" с "Грозами". Одному из них снесло полчерепа, стоило переступить порог зала, погруженного в красноватый мрак от вспыхивающих ламп сигнализации. Предмет прокатился и упал с металлическим бряцаньем у моих ног. Диск циркулярной пилы.
- Бюреры, - выдохнул за спиной Скальпель, и в нас полетели обломки ящиков, куски аппаратуры, банки консервов. Компьютерная мышь чиркнула мне по виску и больно хлестанула шнуром по уху. Ахнул и осел "свободовец", рядом с ним упал "долговец".
- Мать вашу! - крикнул Скальпель и бросил в кровавый сумрак Ф-1. Она ухнула в дальнем углу. Кто-то заверещал. Я выстрелил из подствольника "Энфилда", следом - ещё хлопки. Гранаты рвались одна за другой, заглушая вопли бюреров. Скальпель кинулся вперёд и короткими очередями добил истекающих кровью тварей.
В следующем зале мы наткнулись на пустые клетки. В них учёные и держали армию мутантов, что встречала нас в коридорах комплекса. Вдруг за спиной Скальпеля мелькнула тень. Ещё и ещё. Он вскрикнул и повалился лицом на пол. Тени кинулись к нам, обретая истинный облик.
Штирлиц со свистом опустил на голову подскочившего кровососа бесполезный РПК. Приклад врезался в череп твари и раскроил его. Я увернулся от когтистых лап второго хищника и высадил ему в затылок всю обойму. Шишковатая голова лопнула гнилым арбузом, слизь брызнула на стены.
Третьего гада, который врезался со скоростью болида в помощника Скальпеля, добивали двое бойцов. Кровосос терзал безжизненное тело "меча", когда ему перебили шею хлесткими ударами ножа.
Скальпель был мёртв. Последний из бойцов группы "Меч" присел у тела на колено, что-то прошептал и перекрестился. Взял из руки командира "Грозу" и двинулся к выходу из опустевшего зверинца.
Через две минуты мы наткнулись на учёных. Они пытались отстреливаться, но идущий впереди "меч" хладнокровно их убил. На голубой ткани лабораторных халатов заалели кровавые цветы. В коридор, крича, выскочила женщина и сразу упала, сбитая автоматной очередью в спину. "Карающий меч правосудия Зоны" обезумел. И когда в коридоре появились трое "скорпионов", он не пригнулся. Выпустил из "Грозы" враз всю обойму. Отдача пыталась опрокинуть его на спину, но боец держался. Пока не получил несколько пуль в грудь. "Меч" упал, сжимая автомат и вколачивая в потолок остатки магазина.
И вдруг вырубился звук. На бункер упала зловещая тишина. Изображение перед глазами, словно на экране телевизора, мелькнуло, и превратилось в чёрно-белое, покрытое лёгкой рябью. В голове беззвучно включился бур, пытающийся намотать на себя нить моих мыслей. Я предостерегающе поднял руку и осторожно двинулся вперёд.
За коричневой приоткрытой дверью скрывалась большая комната, освещённая настольной лампой. Разноцветные огоньки скакали на панели странного аппарата, от него к дальней стеклянной стене тянулись провода. Я вошёл, пнув дверь. Она с треском врезалась в тумбочку, а из-за стола выскочил худой мужчина среднего роста. Я саданул его прикладом в лицо, кровь брызнула из сломанного носа, учёный завизжал и попытался закрыться руками. Я ударил дважды, и он упал, раскинув руки, - больше он меня не интересовал.
В отличие от того, кто лежал пристёгнутый толстыми ремнями к креслу за стеклянной стеной. Контролёр, опутанный проводами, которые присосались пиявками к его покрытому шрамами и язвами телу, иногда вздрагивал. Уродливую голову прикрывал шлем. Из него, точно вставшие дыбом от ужаса волосы, торчали короткие антенны. Под веками медленно двигались, будто шарики, белки глаза.
Приоткрыв стеклянную дверь, я бросил в сторону кресла гранату Ф-1 и выскочил из комнаты. Взрыв вернул миру цвет и звук.
6.
Мы, буквально минуту назад забросав гранатами группу "скорпионов", которые рвались наверх, сидели на бетонных ступенях верхнего пролета лестницы. Она вела на последний этаж. Тринадцать бойцов старались не смотреть друг другу в глаза.
Штирлиц в разорванном, местами обгорелом и пропитанном своей и чужой кровью экзоскелете привалился к стене. Под его глазами растекались синюшные круги, лицо, перемазанное сажей, осунулось. Дыхание с присвистом вырывалось из легких. В руках он держал "Энфилд".
Нас мало, но вполне достаточно для завершения дела. Хотя после такой бойни ни один человек не вернётся к привычной жизни. Психологи для тех, кто видел смерть не по телевизору, придумали синдром войны. Но разве беседами, лекарствами или алкоголем можно вытравить из сознания зарубки картины увиденных ужасов? Только сгладить. Если повезёт.
Я встряхнул головой и отогнал тяжёлые мысли. С трудом поднялся и стал спускаться вниз. У входа на пятый уровень лежали изувеченные взрывами тела в чёрной форме.
В конце коридора, в сотне метров от нас, призрачное голубое свечение, облизывало стены и потолок бункера. Тихи и пусто. Мы проделали треть пути, как распахнулась незамеченная нами дверь: выстрелы, пыхтение и маты - остатки "скорпионов" и нашего отряда сошлись в последней схватке, уже рукопашной. Хрипы, глухие удары прикладов, звяканье ножей о пластины бронежилетов.
Штирлиц свалил двух наёмников, которые преграждали путь, и мы двинулись дальше. Когда до выхода из коридора оставалось около тридцати метров, призрачный свет погас. В проёме появилась огромная фигура с автоматом наперевес, Штирлиц закрыл меня. Сервомоторы его экзоскелета натужно загудели, скрипнули, но не удержали, и "монолитовец" с грохотом опрокинулся навзничь. Я выстрелил, не целясь. Фигура исчезла. Голубое мерцание вернулось в коридор.
Я склонился над Штирлицем, он не дышал.
Свет погас вновь, я бросился на пол и нажал на спусковой крючок. "Энфилд" выплюнул короткую очередь и затих. "Скорпион" неловко отскочил в сторону. Я кинулся по коридору. Тридцать метров - несколько секунд: вполне достаточно, чтобы решить в жизни многое. Зачастую больше, чем удается сделать за часы, месяцы и годы.
Командир "скорпионов" появился в проеме коридора и выстрелил. И попал. Моё тело встретилось с раскалённым свинцом и завопило. Я дернулся, но не остановился. И даже смог прыгнуть.
Железная площадка, от которой вниз на несколько метров сбегала лестница, оказалась слишком узкой. Сцепившись со "скорпионом", мы опрокинулись через перила и полетели вниз. Удар о бетон подбросил меня, как тряпичную куклу. И наверняка бы убил, если бы тело врага не упало раньше.
Я провалился в обморок и резко вынырнул из него, словно меня кто-то за волосы вытащил из сумрака. В глазах двоилось, грудь горела, кровь сочилась сквозь форму. Сердце сбивалось с ритма, левая рука выгнулась под углом, кость, разорвав ткань комбинезона, выглядывала наружу.
Я не чувствовал боли, я почти умер. В огромном зале в стеклянном цилиндре дышала "Электра". Окружающие предметы, стены, пол окутывала призрачная голубизна. В ней, точно в свете стробоскопов, метались люди. В лицо ударила яркая вспышка от выдохнувшей аномалии, энергия проникла в меня и взорвалась в груди. Я опрокинулся на спину.
Сорванная с пояса "скорпиона" граната приятным холодом легла в ладонь. Чека выщелкнулась и маленькая смерть, похожая на панцирь черепахи, покатилась к цилиндру. Перестук граней Ф-1 по бетонному полу, словно цокот крысиных лапок.
Я падал в туман, белый и пушистый, как выпавший ночью снег. В пропасть. Я знал, что достигну дна.
Туман протягивал руки, пытался подхватить меня и заключить в объятия. По щеке скользнула мягкая и морозная ладонь. Тонкий, едва уловимый запах соснового леса после дождя. Холодные упругие губы прикасаются к моим...
Вкус ежевики...
- Ну, здравствуй, Тень...
Земля содрогнулась, невидимая волна покатилась по Зоне. Холм над бункером вспух. А через мгновение лопнувшим гнойником выбросил в небо бледно-голубые брызги света и обмяк...
Бишкек, 27 июля - 27 августа 2009 года.
1 - смотри Главу 1 "Огненный шар". [назад]
2 - смотри Главу 4 "Огни Святого Эльма". [назад]
3 - смотри Главу 7 "Прыжок Химеры". [назад]
4 - герой культовой компьютерной игры "Тени Чернобыля". [назад]
5 - герои романа "Свинцовый закат" Романа Глушкова. [назад]
|