Безликие лица, бездумные мысли,
Безумный и падший изъеденный мир.
Затихли молитвы, слышны только крики
И твари устроили новшества пир.

Не нужным упрёкам и жёлтым монетам,
Дорога в канаву с бурлящей водой.
Не видеться долгое время со светом
Возможно вполне, как возможно и с тьмой.

Клинок обагрённый, в руках замирает
И россыпь багряной капели с меча.
Проснувшийся вновь в сновиденье влетает,
Но только уже не на ночь - на века.

Идёт по кривой, ищет лица безликих,
И рубит, даря разукрашенный цвет.
Таких неизбежных, но всё-таки близких,
Таких иноверцев, возверивших в бред...

И где-то на небе, в небесной юдоли,
Услышат архангелы рвущийся плач,
Но лишь улыбнутся там льющейся крови,
Ведь люди избрали, кем будет палач.

Обвитые пальцы нервущейся тканью,
Чтоб было удобнее бить и рубить.
Схлестнулся опять с неизведанной тварью...
Без этого скучно ведь было бы жить.

За омутом мыслей, погрязших в разврате,
Пытается вклиниться белый росток.
Но даже он знает - что дело всё в плате,
А платы ведь нет - и ему краток срок.

Все, вырвав, что душу незнамо давило,
Предав всё забвенью, что было тепло,
Мы поняли - всё удивительно вышло,
Хотя неизвестно куда же вошло.

Изведанный путь неизведанных истин
Над бездной паря, продвигаясь вперёд,
Когда в голове ни одной умной мысли -
И расслабляющий вечный полёт...