Меня поражает серость. Такая знакомая, выползающая повсюду как разлитая по полу вода, как слякоть, по которой я чавкаю рваными, сквозящими холодной влагой, ботинками. И всё же это совсем иная серость. Не та, что в детстве, хотя гамма осталась прежней.
Слева от меня всё тот же бетонный брутальный забор, тот, что знаком каждому и никем не оправдан. Убогость стройки, возведённая в монолит в слишком многих местах, ставшая частью нашей души, феноменом культуры. Вы узнаете этот ромбовый рельеф даже в ином цвете. Он здесь всегда, ограждает парк старой, рассыпавшейся в руины усадьбы от скверно выглядящего, но живого и растущего частного сектора.
А вот щит с рекламой жилья в расположенном тут же - в двухстах метрах по правую руку, малоэтажном массиве - это новое. Яркое и манящее. Я хлюпаю дальше, становлюсь напротив ворот этого массива - ворота открыты, но перед ними курит охранник, за ним - странная клумба с деревянным столбом, увенчанным статуей орла. Или коршуна. Скорее стервятника. Я не знаю, что это. И никто не знает, говорят, проект провалился, и жильё в элитном массиве купили единицы. Но мне плевать, пусть он хоть весь был бы распродан. Это место, куда летом мы ходили с отцом смотреть на головастиков в ржавом ручье весной, рисовать карты и пинать мяч.
Вот и развилка. Здесь всё начиналось. Фактически теперь дорога осталась лишь одна, влево, по границе усадьбы. Но я смотрю в лес. Зимний, серый, мокрый. Он был таким и двадцать лет назад, когда игры были совсем другими. Удивительно, как мы могли этого не замечать...
Мы вышли к повороту и здесь всё начинается. В сугроб воткнута перфокарта с красной надписью "старт", мы, толпа второклашек, топавших по деревне строем за ручку подвое, теперь окружаем учительницу. Она зачитывает задание, успокоив нас и повысив голос. На улице морозный декабрь, мы в тёплых куртках и штанах на лямках слушаем сценарий игры - Дед Мороз пропал, томится в неведомом месте тёмного леса, празднику не бывать, пока мы его не отыщем. Мы, только мы, можем сделать это, и толпа шумных детей, едва не вырывая друг у друга карту, приступает к заданию. Я, как самый опытный беру дело в свои руки - это моя стихия. Мы всё найдём. Мы снова выстраиваемся парами, пока ширина дороги позволяет, но со мной рядом впереди всего отряда уже не знакомый с детсада паренёк, а маленькая девочка в очках и с русыми, едва собранными под шапку волосами. Знает путь не хуже меня, и сама меня тянет вперёд. Мы идём искать Деда Мороза, и мы впереди всех. Кайф...
Поворот. Я огибаю наполовину заледеневшую, наполовину зияющую чёрной водой лужу, выруливаю по обочине на дорогу вправо. Усадьба - в виде всё того же просвета в сером бетоне, остаётся за спиной, впереди мост, который тогда, был просто ржавой трубой для ручья. А за ним - дендрарий по правую руку и дикая, совсем неухоженная и не ограждённая часть посадок по левую. Там в детстве можно было залезть хоть немного на неведомо откуда взявшиеся в Московии лианы. Выдержат они меня теперь? Есть ли они там вообще? Не знаю, но мне всё равно. Я иду сквозь серость за кладом, оставленным добрым волшебником. Сверяюсь с координатами. Фото ничего не говорит, просто дерево посреди леса, но цифры ведут меня на тропу, в обход дендропарка. Я подскальзываюсь на ледяной корке, что покрывает брёвна моста, нога уезжает далеко в сторону, но я сохраняю равновесие. Держаться. Надо только доковылять до точки, найти и вернуться. Дел-то! Я могу. Я готов.
Хотя чёрт, как же холодно! Мне кажется, в этот сезон вообще нельзя выходить из дому, но кто-то же должен искать сокровища? Если есть спрятанное - значит это кому-то нужно!
Мы подходим к первому этапу. Слева от тропы яма (нет, мы не можем просто пройти по тропе, обязательно надо свернуть и преодолеть препятствие - иначе Деда Мороза не видать!). Нас приветствует замёрзший судья, через яму натянуты две верёвки - одна на уровне колен, вторая по макушке. Мы должны переправиться, внизу под нами - пропасть и острые ледяные пики.
Мы, двадцать одноклассников, выстраиваемся друг за другом, я первый. Легко запрыгиваю на переправу, игнорируя опущенный узел для тех, кому неудобно забираться. Хватаюсь замерзшими руками, нижняя верёвка пружинит под моим весом, я немного раскачиваюсь в своё удовольствие, но тут же продолжаю движение. С рюкзачком за спиной приставными шагами я скольжу на другой берег и спрыгиваю - идеально и ни разу не оступившись. Кричу остальным "свободно!". За мной лезет, конечно, та девочка - совершенно не раскачиваясь, быстро, практически молниеносно. Траса под её весом даже не пружинит. Потом с переменным успехом переходят остальные. Яма под переправой неглубокая, всего с метр и с пологими краями, опасная зона ограниченна красной лентой. Но никому не страшно. По привычке, несмотря на зиму, учительница шутит, что сорвавшегося съедят крокодилы.
Я поднимаюсь дальше на север, спотыкаясь о выступающие из земли корни, обходя мокрые впадины, стараясь не топтать скромную лыжню, вырезанную рядом с дорожкой. Как мы тогда здесь ходили, по сугробам, в мороз, в холодину, да ещё и получая удовольствие? Какая-то детская пламенная жизненная сила грела нас - может быть так и должно быть, или может, я теперь растворился в серости и слякоти, и уже не несу в себе этого запала? У всех это так? Но я двигаюсь. Неуверенно - может быть, меня даже сочтут за пьяного. Руки в карманах, голову вжал в куртку как черепаха в панцирь, но всё равно моё тело трясётся, хоть и не знаю, холод ли тому причина. Вот здесь. Здесь мы отметили контрольный пункт на карте и свернули по совсем узкой, исчезающей тропе вправо. Я даже не знаю, кто здесь ходит, даже собачьих следов по обочине не видно, и лыжня исчезла.
Новый этап и новая задача. По легенде оказывается, что не все из нас так удачно преодолели пропасть, кто-то один повредил ногу и идти дальше не может. Перед нами скромная аптечка с небрежно смотанным бинтом, жерди и брезентовая ветровка. Мы переглядываемся и пострадальцем сразу выбираем светлую девочку - её легче всех нести. Я ничерта не смыслю в медицине, потому останавливаюсь у дерева и с глубокомысленным видом впиваюсь в карту - пока остальные заматывают раненной лодыжку и мастерят носилки. Мы кладём пострадавшую на брезент и несём, торопясь, спотыкаясь и хохоча, метров сто. По пути с чьего-то плеча срывается одетый на одну лямку рюкзак и едва-едва не падает обухом упакованного в карман топора пострадавшей на голову. "Пострадавшая" ловко уворачивается, судья стебётся, все смеются ещё больше.
GPS ведёт меня дальше. Я столько раз здесь гулял, но не узнаю места. Какие-то метки на деревьях кажутся мне интригующими, как будто их нанесли специально для меня, как будто я один, герой компьютерной игры, могу прорваться через этот мёртвый, обросший сосульками лес к заветному сокровищу. Мне кажется, что мои шаги, скрежет "дышащих" ботинок по снегу слишком громки, что они раздаются по всему лесу, не просто режут уши, а навлекают на меня, простого искателя удачи, ненужное внимание. Ведь я всего лишь выполняю квест! Что им, людям там на широких удобных дорогах, со всё-слышащими собаками, писклявыми детьми и рубящими тишину зимней сказки звонками мобильного, от меня нужно? Я только путник, у каждого своя колея. Отстаньте.
Снова этап. Вязка узлов. Мы ведь не только переправляться по верёвкам умеем, мы и сами связать не дураки. Перед нами на сверкающем алмазами насте лежат короткие верёвки, прусы. Судья раздаёт каждому карточки. Я нервничаю, ведь узлы никогда не были моей сильной стороной. Хочется побежать, разорвать все шаблоны заданий и смеяться в голос, и кричать, выдыхая клубы пара к чёрной паутине ветвей над головой. Нам всем хочется. Но заданье есть заданье, да и оплошать перед другими стыдно. Я смотрю в свою карточку - двойной булинь. Ненавижу и совсем не помню, хотя всего неделю назад тренировались. Справа от меня одноклассник в очках радостно приветствует хорошую карточку и тут же начинает вязать "восьмёрку". Я тоже хочу "восьмёрку"! Я неловко кручу прусик, пытаюсь что-то изобразить, но знаю, что всё тщетно. Картинка не складывается, руки не запомнили движений. Краем глаза вижу, как девочка рядом борется со "встречным" - и хоть неуверенно, но побеждает. Ко мне подходит судья, но я показываю лишь пустой прямой прус, без единого узелочка. Незачёт, но командными стараниями мы получаем подсказку и идём дальше.
Скрежет становится нестерпимым, а сердце бешено колотится так, будто я поднялся бегом на девятый этаж. Мне сразу и жарко и холодно, я прислоняюсь спиной к первому ровному дереву. Смола, грязь - чепуха, мне хочется сползти вниз и рухнуть задницей в мелкий снег, закрыть глаза, отдышаться... Я хватаюсь руками за ствол за собой, роняя при этом телефон. Ноги разъезжаются в стороны, но я не сдаюсь, подбираюсь выше, ближе к сосне. Ещё немного. Лес такой маленький, я его не раз пересекал, я всё найду. Только бы...
Я перевожу дыхание, бой сердца понемногу успокаивается. Собираюсь с силами и наклоняюсь за мобильным. Опять кружится голова, опять едут ноги, и я резко выпрямляюсь. Так. Стоять. Очищаю экран от налившего снега, открываю gps-карту. Снова смотрю на фото. Ещё чуть-чуть. Продолжаем.
Мы уже чувствуем запах костра - такой яркий на зимнем морозном воздухе, такой аппетитный! Он доносится откуда-то с севера, из отгороженного тёмным ельником пространства, из-за мрачно-зелёного массива на карте, который я надеюсь преодолеть по исчезающей тропе. Мы не успеваем дойти до самого костра, чьё пламя уже сверкает между сугробами и елями - нас перехватывает Снегурочка, в бело-синем пальто, которое выглядит слишком искусственно даже для нас, детей. Собрав нас вокруг себя, она рассказывает, что Дед Мороз очень старый, с памятью проблема, и на подходе к городу он заблудился в лесу. Но он совсем-совсем рядом - она чувствует это в танце снежинок между нами и в дыхании ледяного ветра. Где-то здесь он спрятал свои подарки, свои сокровища - нужно лишь найти их, и Дед Мороз тут же телепортируется к нам! Мы получаем последнюю подсказку - несколько загадок, которые помогут нам уловить верное направление на начерченной фломастером по картонке схеме. В некоторых задачах мы не знаем ответа, но Снегурочка подталкивает нас к правильному ходу мыслей. И мы всё решаем! Всё так быстро, каких-то пять минут топтаний вокруг сказочного силуэта - и мы уже знаем азимут. Наступает черёд компаса.
Я подошёл к развилке. Даже не представляю, зачем обычные люди, не-искатели, ходят тут. Но тропинка заметна, пройдена не раз этой зимой. Мне снова холодно. Вспотевшая спина покрывается мурашками, озноб пробегает по всему телу. Хочется курить, но я боюсь терять время. Кажется, что на этом морозе я не выдержу больше и часу - а ведь ещё искать мой клад, возвращаться домой... Хотя я знаю, каково это. После находки ты уже летишь на крыльях, уже не чувствуешь ни жары ни холода. Ты бог. Надо только найти. Ещё раз сверяюсь с GPS, листаю фотографии в мобильном. Всё одинаковое, все деревья, плоская земля без рельефа, без ориентиров. Только тропа остаётся передо мной.
Брать азимут доверили самому опытному - то есть мне. Одноклашки вокруг галдят, предсказывая, куда нужно идти, но я сосредоточен. Кручу колбу пока у красной полоски не встанет 80 градусов, примеряю направление. Снегурка говорит, что идти нужно 50 метров. Прикидываю, что моими шажками это примерно 100 шагов. Ребята расступаются, я иду вперёд, стараясь держать направление, огибая деревья и завалы. Это непросто. Стрелка компаса в моих руках колеблется в спиртовом растворе, скачет при каждом отклонении от азимута. Сзади меня стихает галдёж, за мной идут все. Я не вижу следов на снегу, и меня это смущает. Менее всего мне хочется ошибиться на глазах у целого класса.
Следы. Я вышел к костровищу на хорошо утоптанной поляне. Удивительно, но ещё до Нового Года здесь уже кто-то что-то отмечал - свалена груда мусора в стороне, в чёрной дыре свежего костровища проглядывают бутылки и консервные банки. Праздновали днюху, подозреваю. От поляны во все стороны расходятся вереницы следов, и я понимаю, что я тут далеко не первый искатель. Или всё просто: отмечавшие бегали в кусты? Или это такая популярная точка, что клады здесь ищут постоянно? Если так, то за ней могут и наблюдать! Мне становится страшно. К ознобу от холода добавляется предательский озноб опаски. Я озираюсь, но зрение подводит меня. Всё плывёт, всё одинаковое. Все эти чёртовы деревья, сугробы, следы, сотни следов, жёсткий декабрьский воздух вокруг... Стабильно только костровище. Снова колотится сердце, слишком быстро шёл. Я не выдерживаю и становлюсь на колени прямо перед бывшим костром. Это могло быть сценой из фильма о культистах - в голове всплывают воспоминания, как мы с отцом нашли здесь группу икон, нарисованных красками на ржавых листах железа. Я не знаю, кто были люди, поклоняющиеся им, но они сгинули вместе со своими творениями. Так же наверное сгину и я, оставив лишь мусор после себя в этом вечном промёрзшем лесу. Колени начинают чувствовать влагу, просачивающуюся сквозь тонкие джинсы из тающего подо мной снега. Становится ещё холоднее, меня всего передёргивает, и я поднимаюсь.
Мне кажется, что мы отклоняемся. Я всматриваюсь в лес, тут должен быть целый мешок с подарками, его не так-то легко спрятать! Но не вижу никаких человеческих цветов - лишь белизну снега, чёрные стволы елей и редкое, блеклое золото сосен. Продолжаю ступать туда, куда указывает метка на компасе. И наконец - чудо! Кто-то позади меня указывает на яму - а в ней, слегка присыпанный снегом виднеется мешок! Мы всей гурьбой бросаемся к нему! Подбегаем, смотрим, убеждаемся что это действительно клад, а не лесной мусор - вот следы, совсем свежие, и вот следы обратно! Внезапно рядом оказывается Снегурочка (я и не заметил, что она с нами шла) и даёт наставления - нужно отнести подарок к поляне, развести костёр и тогда-то Дедушка точно найдёт к нам дорогу. Мешок взваливаем на плечи самому здоровому однокласснику и бегом устремляемся к костровищу.
Я нахожу в мобильном фото этой поляны с указанием, куда двигаться дальше. Мелкие сугробы повсюду исчерчены нитками человеческих следов. То тут, то там зияют дыры разрытого до земли снега, брёвна и ветки на земле перевёрнуты, кто-то даже искал в прибитых к деревьям кормушках. Этот участок леса напоминает квартиру, попавшую под обыск воришками. Да, я тут точно не первый. Место удобное, даже приятное - в черте города, но вдали от основных путей гуляющих и лыжников. Раньше я бы принял эти разрытые точки за проделки собак, а то и кабанов. Но теперь зимой в лесу ищут добычу звери пострашнее. Снег ночью присыпал всё, но я нахожу свой след. Иду, сверяясь с телефоном, сравниваю фотографии с местностью. Совсем близко. Теперь меня кидает в жар, клубы пара поднимаются изо рта, я расстёгиваю куртку. Я спешу, сам не уже осознавая причин. Даже страх ушёл, ведь тут было столько человек до меня - и всё хорошо, ни с кем ничего не случилось! Хотя я и не могу этого знать наверняка. Это странное чувство уверенности, как будто меня окружает толпа людей с теми же целями - притом, что я тут совсем один. Вспоминаю своё детство, да, здесь мы и искали, и правда бегали всей толпой. И не думал, что вернусь сюда да ещё при таких обстоятельствах. Я желаю, чтобы и клад оказался ровно на том же месте. В этом было бы что-то новогодне-волшебное, чудесное...
Но нет. Вот последнее фото со странным деревом, надломленным и повисшем на кроне другого. Здесь. Следы практически упираются в ствол. Я наклоняюсь и разрываю снег, пропуская его сквозь пальцы как золотоискатель речную воду. Шарю рукой натыкаясь на корни и шишки, пока наконец не нащупываю на целлофановый пакетик. Совсем маленький, такой незаметный. Радостный, выпрямляюсь, рассматриваю свою находку. Кажется, до сих пор её окружает запах духов - против собак. Опомнившись, оглядываюсь по сторонам - лес тих и неподвижен. Прячу находку в карман, но трясущиеся от возбуждения руки не могут даже застегнуть молнию. Поэтому просто засовываю находку в перчатку и возвращаюсь к поляне.
Совместными усилиями мы быстро собираем хворост. Разводить костёр я доверяю друзьям - у меня всегда с этим было не очень. Чиркает спичка, другая, и вот оранжевое пламя начинает плясать по тонким еловым веткам. Мы окружаем костровище, Снегурка развязывает мешок. В нём - коробки с наборами конфет, мы не выдерживаем и открываем парочку. Увлекаемся поеданием сладостей, костёр кормим фантиками. Слышим приближающиеся скрипящие по сугробам шаги - вот и Дед Мороз, в ярко-красной шубе, шапке и валенках, с бородой белее снега и посохом. Он приветствует нас, благодарит за помощь и поздравляет. Хлопает трижды в ладоши, и под последний хлопок за нашими спинами звучат выстрелы - взлетают в небо струи фейверков.
Я грею руки у жиденького костра, из наспех собранных веток. Лицу и ладоням приятно от тепла. Не могу больше ждать, не терпится вскрыть подарок. Поднимаюсь, ковыляю к куче мусора на обочине тропы. Здесь же постоянно пикники устраивают. Копаюсь в бутылках и пластиковой посуде, обёртках, смятых пачках сигарет. Снова хочется курить, я хлопаю по карманам - пусто. Я слишком забывчив, слишком рассеян. Продолжаю рыться, ну хоть что-то ведь должно быть! Боюсь пораниться об острые края, но не могу себя сдерживать - внезапная идея, что пакет можно раскрыть прямо здесь и сейчас, не возвращаясь домой, будоражит меня. Аха, вот и то, что нужно! Я нащупываю в куче хлама алюминиевую гнутую в двух местах ложку, достаю её, протираю снегом. Выглядит скверно, но итак сойдёт. Иду обратно к костру, раскрываю свой клад, приседаю и высыпаю на серую поверхность ложки снежно-белое сокровище.