Лальёса Марэ : другие произведения.

Часть 4. Путь в Таур Рунен. Эпилог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Часть 4. Путь в Таур Рунен
  
  Глава 1.
  
  Рассвет первого осеннего дня. Такой же, как все предыдущие, и не такой потому, что это рассвет новой поры увядания. И хотя листва еще зеленая, но в воздухе уже чувствуются изменения. Я проснулся и задумался, ощущает ли Куиллин то же самое. Жалко было его будить, но хотелось полюбоваться на первое осеннее утро, встреченное нами вместе.
  - Лин, просыпайся, - я коснулся губами его щеки. - Первый осенний рассвет проспишь.
  Авар заворочался, бормоча что-то сквозь сон.
  Я решил - встанет, значит, встанет. Тихо поднялся, оделся и выскользнул из комнаты. Бегом поднялся на вершину Эмин Дуир как раз, когда солнечные лучи коснулись края горизонта, прогоняя предрассветную дымку. Даже воздух изменился - неуловимо, пряно отдавая терпким запахом увядания. Птичий гомон осенней песней пролился на утренний лес.
  
  - Вот, ты где! - отодвинув преградившие путь ветки орешника, рядом возник разлохмаченный авар. - Я уже думал, какая оса тебя ужалила. Надо же! А я себе тоже здесь место приглядел, только, вон там, за камнями. Он указал куда-то севернее.
  
  - Тссссссссс. Прислушайся, - шепотом ответил я. - Мир поет твое имя.
  
  - Уже которую осень, - вздохнул авар, усаживаясь на поросший лишайником камень. Он достал свирель и присоединил ее голос к пению птиц.
  
  Я опустился на один из валунов, слушая осеннюю мелодию. Для меня она так звучала впервые. Солнце взошло, все еще по-летнему согревая землю.
  
  Куиллин спрятал свирель и поднялся.
  - Кажется нам пора? - Он коснулся губами темной макушки. - Догоняй, мэлль. Негоже заставлять твоего отца ждать.
  С этими словами он припустился бегом вниз по склону.
  
  Я побежал следом, спускаясь по узкой каменной тропе к воротам и отставая от Куиллина всего на несколько шагов. Внизу мы были одновременно и, не останавливаясь, промчались внутрь Чертога до самых дверей покоя.
  - Где, по-твоему, мы его встретим, как думаешь? - спросил я, собирая оружие.
  
  - А я откуда знаю? Ты же говорил с Трандуилом.
  
  Мы добрались до проснувшегося к тому времени лагеря. Отца я заметил издали. Он совещался с Халдиром и Даэлинно. Мы подошли ближе.
  - Что у нас сегодня? - спросил я, когда мы обменялись приветствиями и пожеланиями легкой осени.
  
  - Как обычно, - ответил Даэлинно.
  
  Трандуил кивнул и, поманив меня за собой, пошел прочь из лагеря.
  
  Куиллин, проводив взглядом удалявшегося вместе с отцом Лаэголаса, только недоуменно пожал плечами - зачем надо было вчера откладывать разговор, если в его присутствии, как оказалось, не было нужды - это осталось для авара очередной тайной Эрин Гален.
  
  Какое-то время мы шли молча, пока не удалились на приличное расстояние. Потом владыка устроился на древесном корне.
  
  - Садись, Лаэголас.
  
  Я присел рядом, ожидая, когда он начнет. Трандуил помолчал, собираясь с мыслями.
  
  - Отец, если ты беспокоишься по поводу похода, и...
  
  - Нет, Лаэголас. То есть да, конечно, я беспокоюсь. Но дело не только в этом. Ты уже почти взрослый. Хотя и не скажешь сразу, - он грустно усмехнулся.
  
  Я пожал плечами.
  
  - Я не буду повторять всю важность задания, которое тебе предстоит выполнить. Просто, надеюсь, что возложенные на тебя надежды оправдаются.
  
  - Я сделаю все, что в моих силах. Все, что от меня зависит, отец.
  
  - Да, да, конечно, - он кивнул головой, но будто не слышал меня.
  
  - Ты что-то предвидишь?
  
  - Сам не знаю. Тревожно.
  
  Я коснулся его ладони, лежавшей на колене. - Ада, не стоит. Все будет хорошо. А чему быть, того не изменишь.
  
  - Я понимаю. Желаю тебе вернуться невредимым.
  
  - Я ведь не один еду.
  
  - Да, я знаю... И все же, это неправильно! Так не должно было произойти, словно чья-то насмешка...
  
  - О чем ты?
  
  - Не важно, это моя печаль, а не твоя. Обещай мне только одно.
  
  - Что же?
  
  - Ты не приблизишься к морю. Не поедешь в ту сторону, не станешь на него смотреть. Еще не время.
  
  - Всего-то?
  
  - Поклянись! - резче, чем хотел бы, бросил он и осекся, отвернувшись.
  
  - Клянусь, отец. Самым дорогим, что у меня есть, что не буду интересоваться морем, пока не настанет срок.
  
  - Хорошо, ступай. Иди, собирайся. И возвращайся невредимым.
  
  Я поднялся. Трандуил остался сидеть на корне. Так же молча, как пришел за ним, я покинул поляну, возвращаясь в лагерь.
  
  Куиллин перекинулся несколькими словами с присутствующими, и пошел к мишеням. Наконец-то выдалось время пристрелять новый лук! Вся эта суета вокруг похода, к которой он никак не мог привыкнуть, порядком утомляла. Авар выбрал свободную мишень. Отошел для начала на 150 шагов и расстрелял половину колчана без промаха, хотя и не кучно. Сходил, подобрал стрелы и сел возиться с луком, перетягивая тетиву.
  
  Я постарался стереть с лица грусть и полностью ушел в дела. Покончив со следующим этапом распределения припасов, я спросил у Халдира, тоже сделавшего перерыв, о продолжении тренировки. Он согласился. Показав мне несколько новых приемов, оставил отрабатывать движения и вернулся позже.
  Значительно старше и опытнее меня, он чувствовал, как тогда в Лоринанде, что я ищу беседы, потому, вероятно, и предложил мне немного прогуляться. Мы неспешно пошли той самой тропой, которой когда-то ходили к реке. Я пытался успокоить мысли и облечь верными словами мучавшие меня вопросы. У небольшой поляны Халдир прислонился к стволу вяза.
  - Я чувствую, что тебя тревожит, мой принц, - начал он.
  
  - Халдир, пожалуйста, не нужно так официально, - я остановился перед ним. - Наверное, это не то, что следовало бы спрашивать у тебя, но...
  
  - Я понимаю, о чем ты. Действительно, ответы на подобные вопросы должны дать родители, но похоже, тебе гораздо легче спросить об этом кого-то из старших близких мэллони, не так ли?
  
  - Верно. Потому как кажется то, что происходит, не является чем-то обычным, то есть естественным, - начал я.
  
  - Это так, но не думаю, что твой отец об этом не знает.
  
  - Да. Наверное, он ждал, что я спрошу его, но я не могу.
  
  - У тебя никогда не было таких близких друзей, как Куиллин?
  
  - Нет, тут другое. Лаэронвэ, Даэлинно - мы росли вместе, и мы как братья, наши сердца всегда были открыты друг другу больше, чем другим. Ничего не изменилось, даже когда Даэлинно встретил Ламиэн. Лаэронвэ же недавно погиб в стычке с орками на северной границе. Тогда же, получилось так, что...
  Я рассказал Халдиру историю появления Куиллина в Эрин Гален, и что происходило с ним после того, как он очнулся, и до момента, когда открылся, испугавшись за мою жизнь.
  - Потом, произошло нечто. Я не знаю, как сказать, я почувствовал, что связь наша более сильная, чем может быть у друзей, или даже у братьев. Это скорее похоже на связь, существующую между Даэлинно и Ламиэн, с той лишь разницей, что мы оба нери и... Мы оба не знаем, что теперь делать. Ведь это неправильно.
  
  - Да, подобные случаи между нери в истории эдиль есть, но столь редки, что считаются искажением. Зачастую это останавливалось сдерживанием своих чувств, либо бывало, что чувство оставалось неразделенным, как, впрочем, случается между бэнн и бэсс. Это действительно неестественно, но возникновение подобных вещей и связано с искажением. Думаю, мэлль, это временное явление, и инд исцелится. Наша природа такова, что мы можем с этим справиться по собственному желанию, в отличие от фир, которые не умеют контролировать свой рон. И тебе лучше не знать, как порой они удовлетворяют потребности своего маэль.
  
  Я вздрогнул. - Но ведь мы...
  
  - Нет, не думаю, что между вами подобное когда-нибудь произойдет. Связь же сердец и госанну останется плотным, как между братьями. И в этом нет ничего противоестественного нашей природе. Потому Трандуил и не беспокоил тебя, пока ты сам не задашь вопрос.
  
  - Благодарю тебя от всего сердца, мэллон. Ты мне очень помог.
  
  - Всегда пожалуйста, мэлль. Вы с Куиллином мне очень нравитесь, не смотря на его вредный характер. Но я знаю причину и не огорчаюсь. Надеюсь, все же мы сможем понять друг друга. Нери, пришедшие со мной, так же сейчас знакомятся и открывают сердца тем, кто живут здесь и собираются в поход потому, что слаженные действия подразумевают понимание. Хотя и не только поэтому. Пойдем обратно. Нужно еще многое успеть.
  
  Я кивнул, и вскоре мы вернулись в лагерь.
  - Думаю, тебе сейчас стоит разыскать твоего друга, Лаэголас. Подозреваю, что не только ты жаждешь утешения и понимания происходящего. Поспеши же, не стоит мучить его неведением.
  
  Я улыбнулся в ответ. Госанну Халдира было теплым и дружеским. Радость понимания и успокоения согрела мое сердце, и я отправился на поиски Куиллина. Он к тому времени отложил лук и продолжал заниматься с подошедшими к нему лаиквенди, показывая вновь и вновь вчерашний прием отвода глаз. Не желая его отвлекать, я встал в стороне, дожидаясь окончания занятий.
  
  Когда Куиллина окружили эдиль, и пришлось вновь рассказывать и показывать выполнение уловки, использованной против Халдира, он быстро понял, что одних объяснений не достаточно - надо открываться в госанну так же, как Лаэголасу, а в нем все противилось этому шагу. Он до сих пор делил мир на своих и чужих, несмотря на то, что объединенный отряд Эрин Гален и Лоринанда шел на помощь его народу. И решение открыться чужакам далось нелегко, но жалеть об этом не пришлось. Мало того, что обучение пошло быстрее, и многие смогли усвоить навыки, если не управления волей другого, то хотя бы как лучше скрываться и оставаться незамеченными. Но и сам авар, благодаря многократным показам и повторениям, стал чувствовать себя увереннее, четче осознавая свои силы и возможности. Хотя, сохраняя объективность, Куиллину пришлось признать, что учитель из него оказался посредственный. Почувствовав усталость, авар запросил перерыва и только тогда заметил Лаэголаса. Он подошел к другу, постепенно приходя в себя. - Аи! Мэлль, давно ждешь?
  
   - Нет, Лин, не так уж и давно, - с улыбкой ответил я. - У меня для тебя есть интересный рассказ. Кроме того, рад, что ты смог преодолеть себя и открылся, - я радостно обнял его и поцеловал в щеку. - Однако ты выглядишь усталым, пойдем, поешь, отдохнешь, и я расскажу тебе, что узнал.
  
  - А ты хочешь есть? Я пока что, нет, - Куиллин потерся носом о нагретую солнцем щеку. - А, вот, отдохнуть надо. И рассказывай, а то я изведусь от любопытства.
  
  - Нет, я не голоден, просто подумал - ты выглядишь усталым. Ладно, тогда пойдем куда-нибудь, поговорим в тишине.
  Я повел Куиллина в обход лагеря вверх по склону в сторону Чертога. Все же заглянув на кухню, я прихватил бутылку золотистого летнего вина, немного орехов и сладкий пирог. Дойдя до самой вершины, где утром мы любовались рассветом, я разложил на камнях обед. Подождав, пока усядется Куиллин, протянул ему бутылку и половину пирога.
  
  - Все так загадочно, - улыбнулся авар, вглядываясь в лицо Лаэголаса. - Боюсь, я так привыкну к тайнам, что дома мне их будет очень не хватать.
  Он отпил несколько глотков, смакуя вкус, вернул вино другу и принялся за пирог.
  
  Я сделал порядочный глоток. Отчего-то мне было немного боязно. Я не знал, как отреагирует Куиллин на мой рассказ и объяснения Халдира. Хотя слово "искажение" было произнесено прежде им самим, но все же более шутливым тоном, чем сегодня. Вино согрело и немного прояснило мысли. Дальше тянуть не имело смысла.
  - После разговора с отцом, - начал я все же немного издалека, - он, кстати, взял с меня клятву, что я не приближусь к морю, меня нашел Халдир. Мы разговорились, и он поведал мне то, о чем я так и не решился спросить Трандуила.
  
  - Как? Лас! Почему? - на лице авара возникло недоумение. - Это невозможно! Побывать у нас и не увидеть? Я так мечтал побродить с тобой по тростникам, покатать на лодке, отвезти на Одинокий остров.
  
  - Я тоже. Но я не просто пообещал, он заставил меня поклясться. Наверное, это из-за того предания - "Лесной эльф, увидевший море, потеряет покой в своем стремлении к нему, и мир станет ему не мил". Такое уже случалось с теми, кто родился здесь, они все уходили на Запад. Наверное, отец боится, что я уйду вслед за матерью, - я пожал плечами. - Мне не нужен Запад, я слишком люблю Эрин Гален.
  
  Авар не скрывал своего огорчения.
  - Мы тоже лесные, но на Запад пока никто не ушел. Хотя... Хотя крики чаек пробуждают какую-то прозрачную, светлую и щемящую грусть. Но это, скорее, о тех временах, что уже минули и не вернутся никогда. О Койвиэ-нени.
  
  - Может, потому, что ты родился у моря, а, может, и потому, что ты не из Йатрим. А впрочем, не думаю, что это имеет значение.
  Я сделал еще глоток, и передал Куиллину бутылку.
  - По возвращении, как я уже сказал, меня окликнул Халдир и пригласил на прогулку и беседу. Чувствуя мои сомнения, он начал говорить о том, что меня тревожит, и рассказал о том, что и как происходит в случаях, когда инд двух нери оказываются в такой тесной связи. Если бы это произошло, когда мы были бы взрослее, мы бы и сами поняли, что это привязанность фаэр и только. Я поведал ему твою и нашу историю, и он успокоил меня.
  
  Куиллин едва не поперхнулся вином, когда услышал, о чем была беседа с Халдиром. Он уткнулся носом в рукав рубашки, скрывая лицо, но вспыхнувшие уши предательски выдали его состояние. Ему хватило терпения, не перебивая, выслушать все до конца и за это время вернуть себе самообладание.
  - Дааа, - протянул он как-то неопределенно, но, вскинув прозрачный взгляд на Лаэголаса, неожиданно просиял улыбкой и коснулся его руки. - Мэлль, как радостно это услышать! Прости, я боялся. Опасался признать, что мои чувства отравлены маэль, и что искажение мое гораздо глубже, чем мог себе даже помыслить. Я чувствовал себя виноватым перед тобой. Я ведь старше и должен был думать.
  
  Я долго молчал, не зная, что ответить. Странное чувство двойственности овладело моими мыслями. Я был рад, что принес добрую весть, успокоив Куиллина. Но вместе с тем, испытывал чувство потери, хотя и знал, что ничего не утратил, и между нами все по-прежнему, что это маэль говорил во мне, а не инд. В этом и было искажение, с которым мне хотелось покончить. Я почувствовал, как меня наполняют гнев, досада и обида. Но на что? Ведь виноват лишь я сам.
  - Куиллин, тебе не за что извиняться! - я поднялся, боясь, что не совладаю с собой. - Ты прости, но мне нужно побыть одному. Подумать, понять, я не знаю. Я вернусь, обещаю, что все будет в порядке. Если можно, я пойду, пройдусь немного. Прости, что я говорил об этом не с отцом, но так лучше...
  
  Я сделал несколько шагов сторону склона, противоположного дороге, по которой мы пришли, и вскинул руку жестом, останавливая двинувшегося за мной Куиллина. Я медленно повернулся и стал спускаться меж переплетенных ветвей сосен и можжевельника, росших тесно по эту сторону. Когда поляна исчезла из виду, я бросился бегом, не глядя ни под ноги, ни по сторонам, и бежал, пока не стемнело.
  
  Чувство пространства подсказало, что очутился я где-то в северо-западной части леса. Здесь обитали смертные, одно из диких племен, мало чем отличавшихся по своему быту от кочевников, но они жили в лесу, и на удивление тихо и по-доброму относились к дому. Мы редко встречались, так как лаиквенди не заходили в эту часть Пущи просто потому, что в этом не было нужды, и никто не тревожил соседа. Я опустился под вязом на прошлогодние листья, хрустко зашуршавшие подо мной. Бег не принес облегчения, только усталость. Я сам не мог понять, что творится со мной. Точнее понимал. Понимал, что мною владеет маэль к Куиллину, но я не стану тревожить его. Нужно взять себя в руки и сдержать это. Заглушить, отодвинуть подальше, потому что это не кончится добром. Но как же было больно! Казалось, я вырываю часть сердца. Но именно потому, что я люблю его всем сердцем, я смогу. Со временем он исцелится. Мы исцелимся.
  
  
  Глава 2.
  
  Успокоившись, я встал и побрел обратно, постепенно ускоряя шаг, потому что не время сейчас предаваться слабости, ведь впереди долгий путь, неизведанные дела и вещи. Нужно быть собранным - я застонал - и иметь силу противостоять его присутствию и желанию его коснуться, чтобы не будить маэль.
  - Рррауг! - выругался я.
  Шуршание и тихий вскрик неподалеку заставили меня подскочить. На одном из кустов, я заметил клочок ткани. Ветви только что потревоженной ели еще качались. Я осторожно приблизился. Отодвинув ветку, я разглядел в полумраке одного из обитателей этой части леса. Ребенок, почти гвэнн. Маленькая, забившаяся почти под самые корни, она глядела так, будто перед ней действительно был рауг.
  
  - Прости, не хотел потревожить тебя.
  Я сказал это как можно мягче и тише. Волны паники, исходившие от нее, немного утихли. Она не могла передавать чувства осознанно, но если я почувствовал ее, значит, смог бы успокоить, как лаван. Она что-то сказала на своем языке. В чувствах ее появилась слабая искорка любопытства и удивления. Она раньше не видела эдиль - понял я, и в свою очередь тоже рассматривал ее с любопытством. Она смутилась. Я протянул руку, давая почувствовать, понять, что я не враг. Она несмело протянула ладошку, выбираясь из-под корней, отряхнула буро-зеленое, в прилипших хвоинках и листьях, платье. Внешне она казалась почти ребенком, хотя чувствовалась, как гвэнн, почти бэсс. Невысокая, кругленькая в талии, совершенно не похожая на дитя эдиль, она была по-своему симпатична. Большие глаза, светлые, растрепанные волосы, босая - ступни были покрыты такими же светлыми волосами, росшими на них густо, как у левайн.
  Девушка что-то спросила, указав вверх по склону в ту сторону, откуда я спустился ранее, отвлекая меня от раздумий. Я кивнул. Она не была из афедюн, я ошибся. Дитя принадлежало народу, который звал себя пэриан. Они были едва ли не ниже ноэгол. Она протянула маленькую пухлую ладошку, куда-то приглашая, видимо, с собой. Я покачал головой, мне нужно было возвращаться. Она огорчено выпятила нижнюю губу, смешно обижаясь. Потом улыбнулась, указывая на себя пальцем, произнесла "Паллиэн", указывая на цветок колокольчика - они росли во множестве в тени деревьев. Я понял, что это было ее имя.
  
  - Лаэголас, - я свою очередь указал я на себя и поднял с земли один из листьев, еще не утративший своей зелени. Она взяла лист, осторожно, как будто он был хрупким, потом, засмеявшись, убежала, сжимая его в кулачке. Когда она скрылась за деревьями, я понял, что меня больше не преследуют ни гнев, ни тоска, словно ее смех, рассыпавшись вокруг звоном колокольчика, забрал их с собой. Я подхватил его, и все еще улыбаясь, поспешил вверх по склону, возвращаясь домой.
  
  Поздний вечер был на исходе. Как не хотелось уходить в Чертог из-под огромных звезд первой осенней ночи, но я должен был разыскать Куиллина и попросить прощение за свою несдержанность. Я направился в покои.
  
  Он сидел в одиночестве. Очаг не горел, и светильник он не зажег. Авар дремал в кресле, опустевшая бутыль из-под вина валялась около него на полу.
  
  - Прости, мэлль, - шепнул я, желая и не желая сейчас его разбудить. Я хотел было поднять его, чтобы перенести на ложе.
  
  - Мэлль! Мэллонинья! Ты вернулся! - Он вскочил, крепко обнял меня, уткнувшись в плечо, будто боялся, что я сейчас оттолкну его. От него пахло вином и слезами. Я осторожно высвободился, поддерживая его, усадил обратно в кресло и сел на подлокотник, обняв его плечо.
  
  - Лин, я не собирался покидать тебя. Вспомни, как ты сам убегал, когда не мог с собой справиться? Погоди, квенилас заварю, успокоишься, поговорим, ладно?
  Я сходил, наполнил водой чайник и подвесил над очагом. - Сейчас, только разожгу огонь. И теплее станет, и легче.
  
  Авар послушно сел и какое-то время молчал, не отводя взгляда от друга. - Я спокоен, Лас. Уже спокоен. Я думал над тем, что сказал Халдир. Но мне этого мало!
  
  Сидевший передо мной сейчас мало походил на такого знакомого Куиллина. Он казался старше, как будто за полдня и полночи прошло два столетия, если не больше. Я присел перед ним на корточки.
  - Мэлль, я знаю, что было тяжело, но объясни мне, наконец...
  
  - Если только ты позволишь. Я не хочу сдерживать свое чувство! Мне мало считать и относиться к тебе, как к торонильо. Так сложилось что, наши инд соединились, как в супружестве. И я ... я хотел бы, чтобы так и осталось.
  
  Прежде чем ответить, я долго всматривался в его потемневшие глаза.
  - Мэлль, - наконец, произнес я севшим голосом, - мэлль, подумай, действительно ли ты хочешь этого? Ведь мы не супруги. Ведь невозможно одно без другого, и ты сам говорил, что это искажение.
  Я замолчал, не в силах продолжать, сел на пол, закрыв лицо ладонями, не в состоянии сдерживать душившие меня слезы.
  - Я не знаю. Решай сам.
  
  - Неразделенная любовь - тоже искажение! - авар опустился рядом на колени и протянул руку, но она замерла на полпути в ожидании ответа. - Что мы выберем, мэлль?
  
  Одновременно с ним я поднял ладонь, и обе они зависли в воздухе за мгновение до того, как сплестись, словно ветви деревьев, перекинутые над бурным потоком. Поднять голову, взглянуть ему в глаза... Раствориться в его инд, не думая больше ни о чем. - Я не хочу расставаться с тобой, торонильо, мэлетрон нин!
  
  - Доверься мне, - шепнул авар, обнимая и касаясь губами виска Лаэголаса. Дух его был спокоен так же, как и на недавних тренировках, только не растворялся в окружающем мире, а наоборот наливался теплым, нежным сиянием.
  
  - Мэлль, мне все равно. Я не хочу без тебя жить! Не смог бы, наверное, даже если бы захотел.
   Слова сами слетели с языка. Я почувствовал его тепло и раскрылся в ответ, как цветок навстречу солнцу. Сияние, исходившее от него, накрыло меня волной. Огненная волна поднялась изнутри, разливаясь летним искристым вином в крови, подчиняясь госанну, сливаясь в тон и в такт общей мелодии, звучавшей сейчас в сердцах. Дыхание. Музыка.
  
  Серебро и золото... Шепот, нет, тихое звенящее пение листвы - темной с серебром и золотисто-зеленой. Его серебристые руки-ветви сплелись с такими же, но золотыми. Два тела, как два ствола, возносящиеся ввысь рядом. Два древа вместе покрылись бутонами и вдруг зацвели диковинными цветами, заливая все невиданным светом в бесконечной вспышке экстаза. Галатион и Глевеллин. Силиврос и Ласгален... Лаэголас...
  - Мэлль, я люблю тебя! - Куиллин коснулся губами прикрытых трепещущих век.
  
  - Я тебя люблю, мэлль! - эхом в шорохе листвы прозвучал ответ. Произнес ли вслух, прозвучало ли неслышно, не важно. Вновь ощутив тяжесть тела, возвращающиеся ощущения ласковых прикосновений. Сквозь легкую пелену, водяную завесу, в солнечной дымке - биение сердца, тепло дыхания находящегося рядом мэлиндо. Я потянулся к нему, пахнущему дождем и влажной корой, хвоей и цветами, соленой водой моря, которого я никогда не видел.
  
  Время как будто остановилось. Очаг погас. Давно? Недавно? Но и это сейчас не имело значения, кроме биения сердец и ощущения всепоглощающего счастья - одного на двоих.
  Освежающая гроза унеслась далеко, растаяв в теплых лучах солнца, оставив легкую серебристую росу на листьях трепещущих ветвей, и ласковые пальцы ветра перебирали их, словно струны. Тихая мелодия отражением нежности в озерах в любимых глаз. Что это было? Так много, так мало...
  - Мэлль! - каплей сорвалось с губ слово, вмещая в себя все Эа.
  Я открыл глаза, встречаясь с ним взглядом.
  
  Куиллин, с наслаждением впитывал золотистое сияние глаз, не переставая удивляться тому новому, что каждый раз возникало в миг единения. Словно их вела одна дорога в бесконечность к какой-то единственной, неведомой цели. Дорога... Думать о ней совсем не хотелось.
  
  Обрывки мыслей листьями плавали на воде, отражаясь в ней. Я почувствовал его мимолетное замешательство.
  - Твои мысли... наши, - поправился я, - сейчас так сумбурны. И ты прав, все каждый раз иное. Как дни, не похожие один на другой.
  Я улыбнулся, тихонько сжав его пальцы. - Ты задумчив, мэлль, что тревожит тебя в такой час?
  
  - Сейчас это не имеет значения. Наверное, все придет в свой срок, и нет смысла пытаться заглянуть дальше того, что готово открыться. Просто... - Куиллин на мгновение задумался, - Просто счастье так же огромно, как и горе, что кажется, долго его не вынести. Хотя... Нет, ни один фаэр не покинул рон от счастья.
  Его радостный смех перезвоном колокольцев разлился по комнате.
  
  - Ай, мэлль, твои слова, как листья, подхваченные ветром, - я, улыбаясь, дунул ему на нос. - Потому, что счастье, каким бы безграничным оно ни было, хочется испытывать еще и еще. А вот горе - достаточно и одного раза. Ты прав, не нужно об этом думать. В сладком море счастья достаточно одной слезы, чтобы оно стало горчить.
  Куиллин кивнул. Мы все еще сидели на полу у каминной решетки, не расплетая рук. Я встал и потянул его за собой. Спустя некоторое время, когда мы уже улеглись спать, он все же спросил.
  
  - Знаешь, увидев Древа, я, кажется, понял тех, кто ушел на Заокраинный Запад в надежде обрести вечную благодать. Но древ больше нет. Лишь Элльямистар и Элльянар остались, но они светят ровно, как над Эндором, так и над Аманом. Почему же эдиль так тянет туда? Ты говорил - потому что я не синдэль. Но ведь Синдэльди - это линди, так же, как и куинд, а кинн-лаи - оставшиеся от второго племени. Моя мать из них - получается, дед был голод. А ты никогда не рассказывал о своей матери, мэлль, и вообще о себе.
  
  - Мэлль, я не помню ее. И не могу спросить никого. Возможно, только Владычица знала ее. Из всех, кто мне знаком, она одна могла бы рассказать, но не стала. И Халдир не скажет. Когда он позвал меня от имени Галадриэль, он назвал меня сыном Эллерэн. И я впервые услышал имя матери. Не спрашивай меня, большего я не знаю... Что же до древ, - продолжил я чуть погодя, отгоняя нахлынувшую внезапно тоску, - и тех, кого зовет море, наверное, нет разницы, и ты прав. Мне кажется, что на Запад уходят, устав от переменчивости и непостоянства, тревог, забот и войн Средиземья. Недаром же Аман называют "Благословенные земли". Именно в благости уходящие находят покой и исцеление духа. Уходят по разным причинам, каждый по своей, а кто-то невольно. Дарнон и его жена ушли, чтобы встретить там Лаэронвэ и обрести покой. Ведь Дарнон помнит еще Гондолин. А почему ушла мама, я не знаю, но уверен, у нее были причины, и не мне винить ее.
  
  - Прости, Лас...
  Авар опешил - он впервые сталкивался с таким, чтобы ребенок вырос, не зная матери, и чтобы никто о ней даже не рассказал. И снова Эрин Гален повернулся той гранью, о которой он уже начал забывать. Снова тайны... Авар открылся, вспоминая в госанну и как бы приглашая Лаэголаса в свое детство, делясь теплом родительской любви. Все остальное он обдумает позже.
  
  - Не нужно, мэлль, просто не тревожь воду...
  Я закрыл глаза, прижавшись к теплому боку, но не последовал за ним в воспоминания.
  - Ты ничего не изменишь, как и не заменишь. Просто будь, мне этого более, чем достаточно.
  
  - Буду.
  Авар зарылся носом в темные волосы, вдыхая легкий аромат лесных цветов. Ему не надо было говорить, что вся его семья теперь заключалась в одном, подаренном судьбой творении Единого, это и так было понятно без слов.
  
  Я развернулся и обнял Куиллина.
  - Из всех созданий Илуватара ты для меня единственный, значащий саму жизнь. Отдыхай, мэлиндо, пусть тревоги оставят тебя, - я поцеловал его веки, щекоча дыханием щеку. - Засыпай, пусть грезы будут легки и светлы.
  
  Куиллин улыбнулся, не открывая глаз. В объятиях было тепло и спокойно, и все тревоги мира остались где-то далеко за их пределами. В грезах его были терпкие осенние цветы, круглые грибные шляпки, притаившиеся среди трав и опавшей листвы, глубокие трели дроздов и рдеющие кисти рябин.
  
  Осторожно, чтобы не потревожить спящего, я вытащил из-под него одеяло и укрыл. Потом развел огонь в камине. Когда комната согрелась, я подкинул еще полено и вернулся под теплое одеяло к мэлиндо. Любовался им, пока сам не уснул.
  
  
  Глава 3.
  
  Куиллин очнулся, когда синда еще спал. Не разнимая объятий, полежал немного, радуясь тихим грезам, исходившим от Лаэголаса. Ночь уже давно кончилась, и за пределами комнаты шла своя дневная жизнь, тренировки и последние приготовления к походу. Внутреннее чутье подсказало, что полдень уже прошел, но торопиться он никуда не собирался, наслаждаясь истекающими мгновениями покоя. Авар осторожно перебрался через спящего, разворошил угли в камине и, подбросив полено, подвесил над огнем так и не закипевший прежде чайник. А сам сел в кресле, наблюдая то за игрой огня, то за раскидавшимся по постели Лаэголасом.
  
  Я завозился, почувствовав исчезновение чего-то теплого из-под бока, и проснулся. Куиллин, как обычно, уже встал. Зевая и натягивая на себя одеяло, я наблюдал за ним, из-под ресниц, не спеша просыпаться окончательно. Долго тянуть с негой не удалось. Куиллин безошибочно определял, когда я просыпался. Вспомнив, какой сегодня день, я понял, почему он не "будит" меня. Пора вставать самому.
  - Утра доброго желать, мэлль? Или оно давно забыто? - внутреннее чувство подсказало, что забыто. - У тебя чайник кипит.
  
  - Элльянар, пройдя большую часть пути, уже вряд ли напечет голову, - улыбнулся авар и потянулся. Поддев прихватом ручку, он поставил серебряный чайник на камень и заварил квенилас.
  - Вставать будешь? - с этими словами он сел на край кровати и потрепал друга по плечу.
  
  - А что, я могу не вставать?
  С шутливо-капризным выражением лица я, подхватившись, прижался к Куиллину.
  
  - Ну... можем махнуть на все, и... Как Эльвэ с Мелиан, - рассмеялся авар. - Стоит тебе только захотеть, мэлль.
  
  Я вздохнул и уткнулся носом в теплое плечо.
  - И кем мы после этого будем? Все! Считаю до трех, нет, до шести, и встаю.
  
  Куиллин не стал долго ждать, вскочил со смехом и стащил меня с кровати на пол.
  
  - Так будет лучше, - все еще улыбаясь, ответил он.
  
  - Я только до двух досчитать успел... Не честно!
  Видя, как Куиллин тянется за подушкой, я удрал умываться. Приведя себя в порядок и одевшись, подсел к столу, все еще притворно зевая и изображая обиду. Авар хмыкнул и тоже пошел приводить себя в порядок, делая вид, что ничего не замечает.
  Я разлил квенилас по чашкам и задумался, обвел взглядом свою скромную комнату - одну из небольших пещер, когда-то приспособленную мной и Лаэронвэ под жилую комнату, и стал собираться. Выгреб с полок одежду, разложил и увязал то, что нужно будет лично нам в дороге и на месте из вещей и всякой мелочи. Куиллин застал меня допивающим из чашки остатки квениласа и почти готовым к выходу. Я успел немного прибраться и даже вымыть чайник в бадье под полкой с нехитрой посудой.
  
  Авар вернулся, умытый и причесанный, оделся и молча сел за стол. Отпив несколько глотков и покрутив чашку в пальцах, задумчиво произнес, окинув жилье долгим взглядом. - Мне даже как-то жалко будет со всем этим расставаться.
  
  - Ты волен вернуться, когда пожелаешь, мэлль. Знаешь ведь. Ой, я забыл совсем!
  Я вскочил и подошел к каминной полке. Взял оттуда резную деревянную шкатулку. - Вот. Это с собой, то есть себе возьми. Я все уложил. Можем отнести к Даэлинно, а можем забрать утром. Хотя не думаю, что будет время зайти. Уезжаем до рассвета. И потом, прощания эти, напутствия, - я рассмеялся.
  
  - Давай, лучше пройдемся. Не хорошо надолго пропадать из вида, а то, вдруг уедут без нас, - усмехнулся в ответ авар, споласкивая чашку.
  
  Я взял дорожные сумки, уложив шкатулку в ту, что принадлежала авару. Собрал наше оружие и вышел вслед за Куиллином. Лагерь встретил нас бурной деятельностью. Халдир взглянул на меня с неодобрением, я, улыбаясь, пожал плечами в ответ. Даэлинно только кивнул, пробегая куда-то в сопровождении нескольких эдиль, несших пухлые седельные сумки. В паре шагов от меня он обернулся.
  - Лас, приведите с Куиллином остаток табуна, что пасется выше в лесу. Они вчера немного разбрелись.
  
  - Идем! - откликнулся я. - Отнесем только вещи и пойдем, ладно?
  Молчаливая нервозность Даэлинно подействовала на меня сильнее, чем безмолвный упрек Халдира. Хотя и тот, и другой были одинаково правы. Я оставил сумки у корней дуба, и мы отправились на поиски разбредшихся левайн.
  - Знать бы еще, сколько их нужно найти, - буркнул я, сосредотачиваясь на отголосках их звучания.
  
  - Найдем, - беспечно пожал плечами Куиллин, всем своим видом показывая, что косые взгляды предводителей отрядов не произвели на него никакого впечатления. Когда они отошли от лагеря на приличное расстояние, авар издал звуки, очень похожие на лошадиное ржание.
  - Я слышал, так степные кобылицы в охоте подзывают жеребцов, - ответил он на недоуменный взгляд.
  
  Я расхохотался.
  - Ох, а ты не боишься, что жеребцы тебя не только услышат, но и поймут. Я бы не рискнул. Эй! Ай! Прекрати!
  Я спрятался за дерево, уворачиваясь от летящих в меня желудей. Вдалеке послышалось ржание. Действительно, один из коней, приведенных отрядом Халдира, выскочил на тропу и призывно заржал, выражая свое недовольство тем, что не обнаружил кобылицу. Я снова покатился со смеху.
  - Лин! И что ты ему теперь скажешь?
  
  Куиллин озадаченно потер переносицу.
  - Скажу, что один - маловато. Я рассчитывал на больший успех.
  
  Я фыркнул. Получилось очень похоже, и конь взбрыкнул, опасно двинувшись в мою сторону.
  - Айаайа... тише, мэллон, тише, - я поднял руку, медленно делая шаг в его сторону. - Не нужно тревожиться, пойдем. Ведь ты поможешь нам собрать твоих друзей, верно?
  Конь тряхнул гривой, вытянув шею и громко заржал. Я коснулся пепельных пятен на черной шкуре.
  - Вот так, тише, тише, никто тебя не обидит.
  Конь успокоился и только косил изредка глазом на шагавшего по другую сторону от него Куиллина.
  - Лин, мне кажется, что он тебя запомнил. При случае, будь осторожен, ладно?
  
  - Ладно, уговорил.
  
  Сделав небольшой круг по полю, нам удалось найти всех разбредшихся лошадей - голов 70. Вожак тыкался в каждого и в каждую из подходивших левайн носом и фыркал, пока не собрал весь табун. Пепельный остановился и покосился на меня.
  - Молодец, ты прекрасный вожак, - уважительно похвалил я его. - Теперь пойдем, к квенди, нам предстоит путешествие, мэллон. И я думаю, ты не будешь против, раз прибыл сюда из Лоринанда. Возможно, степи и лес за ними тебе и твоим друзьям понравятся не меньше. Пойдем.
  Конь с сомнением тряхнул головой, словно размышляя, и двинулся следом за мной в направлении лагеря.
  
  
  Глава 4.
  
  Мы отвели лошадей на временно огороженную поляну, чтобы утром их не пришлось разыскивать. Шатры были сложены. Костры, кроме нескольких, засыпаны землей. Часть лаиквенди разбрелась прощаться с родичами, в лагере остались только гости из Лоринанда. Даэлинно тоже ушел, видимо, к Ламиэн. Я присел под деревом, где мы оставили сумки.
  
  Куиллин, оперся о ствол, оглядывая поляну. - Кажется, мы пока никому не нужны.
  
  - Да, друзья в нас разочаровались. Может, оно и к лучшему - сами по себе, свобода, никаких обязательств, - я исподтишка наблюдал за Халдиром. Заметил, как при последних словах дернулось его плечо.
  - Только, вот, знаешь, если друзей так легко разочаровать, то, может, они и не друзья, если так быстро отворачиваются.
  Халдир поднялся со своего места и, с каменным лицом миновав нас, ушел в сторону лагеря. Я вздохнул.
  - Ну вот...
  
  Авар, слегка прищурившись, проводил взглядом спину лаиквендо и сокрушенно хмыкнул.
  - Гм... Лас, кажется, я на тебя оказал плохое влияние - ты стал таким же несносным. Кроме меня, теперь тебя никто не захочет носить на руках.
  
  Я только вздохнул.
  - Куиллин, успокойся, меня до тебя никто на руках и не носил. Мне действительно жаль, что он так, - я кивнул в ту сторону, куда ушел Халдир. - Он решил, что я солгал. Хотя знает и помнит, что я был открыт перед ним, но считает, раз я искажен, то и лгать умею. И я себя почему-то виноватым чувствую.
  
  - Ты хотел совета, он его дал, а следовать ему или нет, каждый решает самостоятельно.
  
  - Да, в этом, ты прав. И все же...
  Я сам не понимал причину подобного, но казалось, что Халдир почувствовал себя преданным. Странно, ведь этого никогда не было. Что он подумал? Почему? Когда он прошел мимо, я ощутил волну боли и отчаяния.
  
  Авар, наконец, стал серьезным и присел рядом, уперев подбородок в руки.
  - Мэлль, если он не хочет или не может тебе верить, это его беда, и, наверное, тоже какое-то искажение. Последнее время это что-то происходит слишком часто. Как круги на воде. Сколько их еще будет? Элесэль. Халдир. Кто следующий? Нельзя не задуматься, но если думать об этом слишком много, то за печалью можно утратить все радости.
  
  - Это и моя беда, раз он обижен на меня. И если предаваться только скорби, ничего не предпринимая, то действительно ничего не исправишь. Я подумаю, что можно сделать. Попробую с ним поговорить. Не сейчас, нет. Позже.
  
  - Да, наверное, так будет лучше. Уверен, что у тебя получится. Раньше или позже. Ты умеешь найти подход.
  Куиллин кинул короткий взгляд на друга и ободряюще улыбнулся.
  
  - Лин, иди, наверное, наверх, - я кивнул на талан Даэлинно. - Возможно, это глупо звучит, Лоа - всего ничего, но я никогда еще так далеко и надолго не ездил. Я хотел бы сейчас побродить, проститься. Если ты не против.
  
  Да, действительно скоро они поменяются местами - Куиллин вернется в родной лес, а синда будет вдали от дома, и так же как он, не сможет вернуться раньше назначенного срока в поллоа. Лоа? Авар не стал переспрашивать, ибо сути это не меняло. - Хорошо, иди.
  
  - Спасибо, мэлль, - я коснулся губами его щеки. - Я вернусь до рассвета.
  Я встал и пошел в сторону леса, вглядываясь в тихие деревья и приютившиеся на них дома, в которых так же тихо отдыхали эдиль. Лишь в некоторых едва-едва горели светильники. Эрин Гален дремал. Даже ветер, казалось, спал - не дрожал ни один лист. Я вышел к роднику, сел рядом, глядя в засеребрившуюся в свете звезд воду, что тихо журчала меж камней. Коснулся прозрачных струй.
  - Я вернусь. И все будет по-прежнему.
  
  Почему-то вспомнился старый кошмар, когда, вернувшись в Эрин Гален, я нашел лес почерневшим, мертвым, уснувшим в сетях паутины, а Чертог - опустевшим и заброшенным.
  Я вздрогнул, опустил руки в холодную воду и умылся, прогоняя страшную мысль. Прижался к стволу ясеня - молодому деревцу, ему не было еще и пяти лоар. Совсем тонкий стволик толщиной с мою руку. Он пробудился, коснувшись моей щеки веткой. "Возвращайся".
  - Там за рекой и степью тоже есть лес, и в нем, как и здесь, живут квенди. Но им и лесу грозит беда. Их можно увести в более безопасные места, если не удастся охранить землю, но как сберечь лес?
  Ясень молчал. Он не знал ответа, мог лишь горевать...
  - Мне рассказывал Куиллин о деревьях, что могут ходить и говорить. О стражах леса, которые живут там. Может, они знают...
  
  Я бродил по ночному лесу, касаясь деревьев, рассказывая и слушая их ответы, пока не стало светать. Потом повернул к лагерю и вернулся в час пробуждения. Поднявшись по лестнице, я заглянул в дом, где спал Куиллин. Его сонное лицо хранило следы слез. Я губами коснулся его век.
  - Пора просыпаться, мэлль. Тебя ждет дорога домой.
  
  Авар глубоко вздохнул и сел, приходя в себя. Особой радости на его лице не было. В эту ночь он уже не смог заградиться от будущего, и оно прорвалось, тревожа ум и сердце неясными предчувствиями.
  - Да. Домой.
  Куиллин, быстро расчесавшись, завязал хвост и поправил пояс, разглаживая складки кожаной туники.
  
  Мы спустились вниз. Лаиквенди постепенно собирались, в лагере царило предпоходное оживление. Кто-то уже надевал на коней сбрую, попоны и поклажу.
  - Пойдем, нам тоже нужно собраться.
  
  Найдя в загоне наших лошадей и приторочив переметные сумки, мы отвели их к деревьям, где их уже ждали подготовленные к походу собратья. Когда отряд был готов, а три четверти обитателей Эрин Гален собрались перед чертогом, из него вышли Орофер и Трандуил. Проходя между воинами, они прощались с каждым - и с гостями, и со своими. Даэлинно и Халдир были в числе последних. С ними Орофер говорил дольше всех. Я постарался стать в самой дальней части войска, подальше от владык. Трандуил, не приближаясь, издали махнул мне рукой. Обоим было тяжело - мы не любили долгих прощальных речей, потому обошлись улыбками и кивками, как будто расставались на несколько ари.
  
  
  Глава 5.
  
  Как Куиллин не хотел бы избежать церемонии прощания, но прекрасно понимал важность момента и возможность еще раз поблагодарить Орофера за спасение; обоих владык за прием и терпение, к нему проявленное, вместе с пожеланиями процветания Лесным владениям. Все это было произнесено аваром тепло и искренне к его собственному удивлению. И, тем не менее, когда Орофер и Трандуил прошли дальше, Куиллин вздохнул с облегчением и погладил морду соловой кобылы, все это время тыкавшуюся ему в плечо и теперь, наконец, дождавшуюся ласки.
  - И что мне с тобой делать? Так и будешь ходить за Лисом следом? - авар пропустил между пальцами светлую, с золотистым отливом, челку. - Куиринд. Пожалуй, так тебя и назову. Согласна?
   Кобыла фыркнула и закивала головой.
  - Вот, и ладно. Идем.
  
  Когда все завершилось, отряд двинулся в путь, ведя коней в поводу, следуя один за другим или парами там, где позволяли узкие лесные тропы. Я пристроился в конце вереницы. Как бы ни стремилось сердце вперед, расставаться с лесом было тяжело, и не только я это чувствовал. Лаиквенди Эрин Гален шли тихо, погруженные в свои невеселые мысли. Но постепенно разговоры возобновились, кое-где зазвучали флейты, играя тихую и светлую мелодию дороги. Подошедший Куиллин коснулся моего локтя. Я взял его за руку и поцеловал ладонь. - Все хорошо, мэлль?
  
  - Аи! Мэлль... - авар ответил мягким пожатием и сияющим взглядом. - Да, - потом, приблизившись вплотную, тихо шепнул. - Давай, оставим этот поцелуй только для нас двоих. Иначе... иначе придется опасаться, что мы сильно отстанем от отряда, - добавил он чуть смущенно.
  
  - Не отстанем, - шепнул я в ответ, опуская руку, но не отпуская его ладонь.
  
  Небольшой отрезок пути в юго-восточном направлении, пока отряд пробирался распадками меж гор Эмин Дуир, приходилось то взбираться на холмы, поросшие светлым сосняком, то спускаться в темные и заросшие низины. Но потом, когда они выехали в долину, раскинувшуюся между двумя хребтами, и повернули на восток, едва ли не забирая к северу, Куиллин больше не видел ни одного дерева, памятного своими шишками. По-осеннему потемневшая листва над головой почти полностью скрывала солнце, и меж стволов царил полумрак. Местами грабы, вязы и клены росли так густо, что проехать можно было только след в след, а кое-где даже приходилось спешиваться и вести коней за собой. Лишь изредка попадавшиеся прозрачные буковые и дубовые рощи разнообразили сумрачный лес, позволяли отряду подтянуться и пустить лошадей тихой рысью.
  
  Где-то ближе к полудню меня разыскал Даэлинно. Подойдя к нам, он попросил нас с Куиллином держаться ближе к голове отряда, что мы и сделали. Халдир намеренно не замечал нашего присутствия. Меня это немало огорчало, но возможности поговорить с ним наедине до сих пор не представилось.
  
  Пока они двигались в хвосте отряда, Куиллин уже думать забыл о предводителе лоринандских лаиквенди, но стоило перебраться ближе к передовым всадникам, как Халдир стал попадаться на глаза. Авар только подивился, когда тот в очередной раз поехав мимо, их "не заметил". Похоже, что интриги и тайны не остались в Чертоге Тор-Орофер, а потащились следом, и вся затея с походом стала казаться такой ненадежной, как отцветшая головка одуванчика, готовая обнажиться под первым порывом ветра.
  
  Куиллин большую часть пути молчал, снова задаваясь вопросами, что он тут делает, и зачем это все. Если сопровождение Лаэголаса и отряда Даэлинно еще как-то находило объяснение, то причем здесь Лоринанд? Такого одолжения для своего народа он не хотел и не просил, и не сомневался в том, что и Морвэ не просил тоже - куинд привыкли рассчитывать только на свои силы. Не будет толку там, где нет согласия. И пример собственной семьи наглядное тому подтверждение. Стоило расколоться единству, как сразу последовали потери. Чего же тогда ожидать от отряда, предводитель которого дуется так, будто ему за пазуху вытряхнули осиное гнездо?
  
  Вечером, когда все расположились у костров, отпустив лошадей на отдых, я все же улучил момент и решился заговорить с Халдиром, но меня перехватил Даэлинно и увел за собой. Мы сели чуть подальше от лагеря, устроившись на поваленном дереве.
  - Послушай, - начал он, - что между вами произошло? Мы не успели выйти в путь, как Халдир уже не желает не то, что обсудить с тобой дальнейшие дела, а вообще видеть. Орофер меня предупреждал. Это из-за Куиллина, да? Но какое отношение Халдир имеет к вам?
  
  - Я даже не знаю, что сказать. Сам не понимаю. В походе нам нельзя избегать друг друга.
  О состоявшемся недавно разговоре с Халдиром я пока умолчал.
  
  - Я поговорю с ним. Так не может продолжаться, мало мне других забот?
  
  - Поговори, если сумеешь.
  
  - Ладно, будь неподалеку, хорошо?
  
  - Буду, - я усмехнулся, - мне-то зачем прятаться?
  
  Даэлинно со вздохом встал и ушел в лагерь. Спустя недолгое время я последовал за ним.
  Пока мы еще дома, и на этот раз даже часовых не выставляли. На равнинах придется соблюдать тишину и невозможно будет оставить лагерь. Утром третьего дня мы выйдем к реке, что несет свои воды на юг, и пересечем ее, спеша преодолеть неуютную пустоту степей и быстрее добраться до леса Эрин Рун.
  
  Куиллин вздохнул, не зная, как отделаться от невеселых мыслей. У соседнего костра тихо переговаривались ставшие уже хорошо знакомыми квенди Даэлинно. Среди них в отсветах огней мелькнуло серое платье Альквэн. Доносилось негромкое пение вместе с музыкой лютни и свирелей и иногда звонкие всплески смеха. Авар поворошил веткой угли прогоревшего костра и, завернувшись в плащ, улегся на землю.
  
  Я присел рядом, думая, что Куиллин спит, и не стал его тревожить. Ощущения от него исходили такие же невеселые. Казалось, он не рад тому, что покидает Эрин Гален, но можно было даже не прислушиваться, чтобы понять, что занимает его совсем не это. Ни он, ни Морвэ ничем не были обязаны лоринандцам. Это была идея Орофера, и владычица его поддержала. Хотя, я думаю, что Морвэ знал об этом. Ведь не стал бы отряд из Лориананда идти куда-либо против чей-то воли? Куиллин завозился и откинул плащ, которым укрывался. Я повернулся было накрыть его, но встретился с ним взглядом.
  - Не можешь уснуть, мэлль?
  
  Он сел и подвинулся, прижавшись ко мне, накрыв нас обоих своим плащом.
  - Не грезится. Да, и сколько можно? И так все лето, как сурок в зиму.
  
  - Как бы вернуть на твое лицо улыбку, сердце мое? - задумчиво протянул я, целуя его в пойманную ладонь.
  
  - Вернуть - просто, мэлль. Ты и сам знаешь, как, - улыбаясь скорее взглядом, ответил авар, и, коснулся губами щеки Лаэголаса. - Только улыбка станет веселее, если ее умножить на двоих. Отдыхай.
  Авар лежал тихо, устремив взгляд в бесконечность шелестящей листвы над головой. Незаметно подкрался рассвет. Мягкое сотрясение земли вернуло ощущение реальности. Рядом раздался негромкий топот копыт и фырканье.
  - Куиринд?! - Куиллин повернулся и громко чмокнул друга в щеку. - Просыпайся, мэлль. Нас уже лошади ищут!
  
  - Ага. Меня уже нашла одна! - отмахнувшись, сквозь сон буркнул я. - Целоваться лезет.
  Я подхватился, занялся костром и согрел квенилас. Вскоре прозвучал рог, мелодичной трелью призывая отряд к выступлению.
  - Пора, Лин.
  Засыпав землей угли, мы подозвали коней и, нагрузив поклажу, двинулись в путь. По молчаливому согласию Даэлинно мы пошли в арьергарде, проверяя, чтобы никто не отстал.
  
  
  Глава 6.
  
  Местность постепенно понижалась, а Пуща становилась выше и гуще. Клены и ясени мешались с черной ольхой и осиной. Обильный, но тонкий подлесок тянулся ввысь в надежде, что после очередной бури для него освободится место под солнцем. Но старые деревья стояли крепко, и бурелома было не так уж много. Отряд, вытянувшись на восток, змеей извивался меж стволов, миновав по пути несколько сумрачных ельников. Ближе к полудню стали попадаться стоячие лужи, маслянисто поблескивавшие меж корней в окружении болотной растительности. Привал устроили на краю прогалины, образовавшейся несколько лоар назад после лесного пожара. Шедшие первыми уже успели набрать хвороста и разжечь костры, а хвост отряда еще тянулся по лесу. Мы подъехали к месту привала последними.
  Сняв сумки и отправив коней отдыхать, я отправился к Даэлинно спросить, не нужно ли что. Помощь оказалась не нужна.
  
  Куиллин, растянувшись у едва заметного огонька, только прикрыл глаза, подставляя лицо ласковому полуденному солнцу, как чья-то тень не преминула заслонить лучи, и она явно не принадлежала Лаэголасу.
  - Менег суйлад, Куиллин, - голос принадлежал Халдиру.
  
  Авар, внутренне подобравшись, глянул на подошедшего и поспешил предварить возможные вопросы, чтобы побыстрее избавиться от обидчивого лаиквендо. - Айа. Если ты ищешь ... принца, то вы где-то разминулись. Он ушел вперед.
  
  - Собственно, да, но я хотел поговорить с вами обоими. Не возражаешь?
  Авар удивленно вскинул брови, повел плечом и сел, поджав ноги.
  
  По возвращении я увидел, что рядом с Куиллином под деревом, у которого мы разместились, стоит Халдир. Они о чем-то тихо разговаривали. Подойти незаметно не было возможности, но я остановился неподалеку, скрывшись за разросшимся кустом лесного ореха, наблюдая за событиями. Мысленно окликнул друга, но он был закрыт.
  
  - Тогда садись. Придется подождать, пока Лаэголас вернется.
  
  - Хорошо, - Халдир сел на траву в паре шагов.
  
  - Хочешь квениласа?
  
  - Благодарю, я уже.
  
  На какое-то время разговор иссяк - лаиквендо не спешил начинать, а авар - спрашивать. Потом, видимо, собравшись с мыслями, Халдир пытливо глянул на авара.
  - Расскажи мне про ваш народ.
  
  - Хм, что тебя интересует? Я ведь уже рассказывал.
  
  - Да. В общих четах, да. Но что ты можешь сказать о владыке Морвэ?
  
  Куиллин усмехнулся. - Только не вздумай его так назвать. Хэр Морвэ - верховный правитель куинд. Глава совета.
  
  - Вот, видишь, - Халдир слегка кивнул и улыбнулся краешком губ. - Значит, просьба моя своевременна. Рассказывай дальше все, что считаешь нужным знать гостю. Как он правит, что ты можешь сказать о нем самом?
  
  - О нем самом? - Куиллин на мгновение задумался. - Тогда, пожалуй, начну с самого начала. Хэр (зная эту слабость за лаиквендо, авар не преминул лишний раз ввернуть титул) Морвэ - из Пробудившихся линди, тех, кто первыми увидели звезды.
  Для авара это было привычной, неотъемлемой частью жизни, Халдир же был удивлен. Не так уж много Старших осталось в Средиземье, и мало кто мог похвастать тем, что видел или говорил с кем-то, кто помнил Куивиэнен. Куиллин кивнул.
  - Да, он помнит Эльвэ и Ольвэ, Финвэ и Ингвэ, но также помнит и хранит в сердце своем обиду на Ушедших. Внук его, король-чародей Туо был владыкою Палисора в его лучшие времена, и, наверное, остался по сие время. Только уже ни Койвиэ-нени, ни прекрасного Палисто не найти. Говорят, они схоронились в глубинах мира. Там остались старшие дети Морвэ, сын и дочь - мать Туо, не пожелавшие покидать королевство. После этого квенди разбрелись по лесам, и Морвэ повел часть народа на запад, где среди кинн-лаи повстречал Силетуйэ, ставшей ему второй женой.
  
  Халдир не смог удержать удивленного восклицания, авар же только пожал плечами.
  - А что тут удивительного? Даже в Амане Финвэ пожелал вступить в брак повторно, зная, что дух Мириэль находится в Мандосе. У нас же считается, что погибшие уходят во Тьму безвозвратно.
  
  - Прости, я не подумал об этом.
  
  - Супружество с Силетуйэ подарило Морвэ пять сыновей. Двое младших родились уже в Нибене. Старший же вместе с матерью входят в совет куинд.
  
  - А сколько эдиль входят в совет?
  
  - Было восемь.
  
  - Было?
  
  - Да, теперь семь.
  
  - Почему?
  
  - Один из членов совета погиб этой весной, - Куиллин немного помедлил, но все же добавил, глянув куда-то в сторону. - Это была моя мать - сестра Силетуйэ.
  
  - Прости! Я не знал, то есть...
  
  - Ничего, - авар поспешил вернуться к рассказу. - Морвэ мудр, строг и справедлив, но немногословен. Внешне суров, но все его решения хорошо продуманы...
  
  Я подошел к ним как раз, когда прозвучал рог, призывающий к продолжению пути.
  - Суйлад?! - несколько удивленно поприветствовал я лаиквендо. - Что тебя сюда привело?
  
  - Не годиться, чтобы вы плелись в хвосте, - неуверенно начал он.
  
  - Ага, считай, мы тылы прикрываем, - усмехнулся я.
  
  Халдир нахмурился. - Я подумал, что ты нарочно тогда...
  
  - О чем ты?
  
  - О нашем последнем разговоре. В конце концов, Валар видят дальше, и не нам судить, но...
  
  - Вот именно, - я почувствовал, что мне начали надоедать все эти игры. - Считай, ничего не было.
  Я подхватил с земли сумки и свистнул, призывая коней.
  - Давай, договоримся. Сложилось, как сложилось, и это никого не касается, кроме нас двоих, - тихо сказал я ему, - и на этом все.
  
  Халдир, вздохнув, опустил взгляд.
  
  - Волей Орофера, предводителем отряда Эрин Гален является Даэлинно. Кем бы я ни был, сейчас я один из воинов. Я не отказываюсь, если нужна моя помощь, и не отказываюсь от общения - я от друзей не отворачиваюсь. Не в упрек, но к слову. Если ты хотел поговорить только об этом, то, с моей стороны, все сказано.
  
  - Да, я понимаю.
  
  - А сейчас, Халдир, ты задерживаешь выход, иди, лови своего красавца коня. Ведь это твой пепельный, да?
  
  - Да. Ладно, я пойду.
  
  - Увидимся! - я легонько пожал его плечо.
  
  Халдир ушел, и я повернулся к Куиллину, поглаживавшему морду Куиринд. - Я правильно сделал, мэлль?
  
  Авар облегченно вздохнул, радуясь окончанию разговора, который прошел легче, чем предполагалось, и подмигнул Лаэголасу. - Все верно, Лас. По-моему, у тебя все получилось лучшим образом. И главное, что никто не в обиде.
  С этими словами Куиллин вскочил верхом и медленно тронул соловую, поджидая Лаэголаса.
  
  Я кивнул, успокаиваясь и, погладив Келебранта, пошел рядом с ним.
  
  Вечером, точнее уже ночью, когда решено было дать коням отдых, Даэлинно позвал нас на короткий совет, где мы еще раз обсудили предстоящий путь.
  - Завтра к вечеру, мы выйдем к озеру. Оттуда, держась нашего берега, доберемся до места, где заканчивается лесной тракт и стоит переправа. Если река обмелела настолько, как рассказал Аэлиннаро, то перебраться мы сможем, не пользуясь плотами фир. Тем более, мы не знаем, остались ли еще там смертные, или после летнего набега все же покинули свои дома. Куиллин, взгляни, пожалуйста, еще раз на карту, верно ли я отметил кратчайший путь? Тот, которым обычно пользовались, сейчас не слишком подходит, как мне кажется, - Даэлинно передал карту Куиллину.
  
  Авар склонился над пергаментом, пытаясь связать со значками свои воспоминания о погоне за орками и знанием степи. Начертанная линия, немного изгибаясь вдоль Келдуина, после переправы через Карнэн, почти стрелой уходила в степь до опушек Нибена поблизости от одного из сторожевых деревьев.
  - Все верно. После Карнэн придется переправиться еще через три притока Келдуина, но это больших сложностей не доставит. Судя по рассказам - реки в тех местах не глубоки, брод найти не сложно.
  
  - О, так ты не бывал в тех местах? - Халдир и Даэлинно переглянулись. - Значит, идем втемную?
  
  - Ну, почему втемную, а разведку отменили?
  
  - А смысл в той разведке? Это тебе не лес. А если кочевники и орки умеют скрываться в степи вместе с лошадьми, то уж точно не имеет смысла разбиваться. Лучше держаться настороже и вместе. Лас, я понимаю, что тебе только дай все излазать и проверить, но уж угомонись, - хмыкнул Даэлинно, глядя на мое унылое лицо.
  
  - Да, никуда я не денусь. Я еще не забыл, как подчиняются старшим, - поддразнил я его.
  
  - А я и не сомневался, - не остался он в долгу, в свою очередь ответив с надменно-ехидным выражением. - Успеем еще, чувствую...
  
  Повисла тишина, прерываемая лишь треском веток в костре и звуками ночного леса.
  
  - Думаю, что сегодня уже не лишним будет выставить стражу.
  
  - Да. Лас, и вы с Куиллином, первые. Потом разбудите Айэналиндо и Лаэнтира.
  
  - Я пришлю, кого-нибудь из своих, - отозвался Халдир.
  
  Едва отойдя в сторону, так чтобы их не слышали, Куиллин не выдержал и фыркнул. - Они что думают, что я каждый куст в степи должен знать? Это не в карман залезть все же - она слишком велика. Да, вокруг Нибена знаю все, а до Эрин Гален своими ногами ходить не пришлось.
  
  - Не кипятись, Даэлинно предполагал и надеялся. Только и всего. Чем меньше будешь дергаться на все, что происходит вокруг, тем легче тебе же будет, - сам я мало верил в подобные вещи, просто потому, что знал, успокоиться бывает очень сложно, особенно, когда источник тревог не один. Но все же иногда сказанное со стороны, приносило облегчение. Я перевел разговор в другое русло.
  - Есть хочешь? Если хочешь, могу пойти поохотиться, пока наше время дежурства не наступило.
  
  - Да, - Куиллин повел бровями, прикидывая, - припасы лучше поберечь - путь длинный. Хорошо, иди.
  
  - Я скоро вернусь, - чмокнув его в щеку, я закинул за спину лук с тулом и ушел с поляны. Побродив какое-то время и успокоившись, я наткнулся на след, и вскоре уже шел обратно с подстреленным зайцем. Выпотрошив его у ручья, я вернулся в лагерь.
  - Халдир, - позвал я сидевшего у костра лаиквендо, пряча зайца за спиной. - Можно тебе, как военачальнику Лориандского отряда, дать поручение особой важности?
  
  Халдир удивленно уставился на меня. Я показал ему зайца.
  - Если что, ты сможешь отстоять его? Я уверен, что Куиллин все не съест, так что другим хватит, но сомневаюсь, что его хватит на всех, - объяснил я, насаживая тушку на ветку и устраивая над огнем.
  
  - Даааа, мой принц, - едко заметил он, наблюдая за мной, - умеешь ты дать задание.
  
  - Считай это особым знаком доверия, - ухмыльнулся я.
  
  - Ладно уж, прослежу. Дитя малое! - донеслось до меня его ворчание, когда я отошел к воде. Наполнив в ручье оба котелка, я подвесил их рядом с дичью. На запах жарящегося мяса потихоньку стали подходить любопытствующие, но, поняв, сколько там того мяса, уходили ни с чем. Вскоре организовался небольшой отряд и тоже отправился на охоту. Через какое-то время появились Куиллин и Даэлинно, каждый со своей стороны. Даэлинно, увидев зайца и услышав разговоры, отправился к своим сумкам за вином. И когда мясо было готово, а квенилас заварен, мы устроили маленький пир.
  
  - За мэллони! - провозгласил Халдир, поднимая свою чашу.
  
  Ответить мы не успели. Из леса донесся визг и треск, и на поляну вылетел кабан, которого подняли незадачливые охотники. К счастью, он ни на кого не бросился и, раскидав вещи, попавшиеся на пути, удрал в лес. Я ругнулся, потому что он унес в спине одну из моих стрел. Сразить его было очень соблазнительно, но на следующий выстрел мне не хватило времени.
  
  - Надеюсь, что охотники его догонят, - Даэлинно спокойно пил квенилас, уже не глядя в его сторону.
  
  - Надеюсь, он никого не встретит, и никого не ранит, - встревожено отозвался Куиллин.
  Повадки кабанов он знал хорошо - в Нибене они были частой дичью, в отличие от оленей - и понимал, что раненный и разъяренный лаван может причинить достаточно неприятностей. Но, в конце концов, здесь нет ни женщин, ни детей, а воины сами способны постоять за себя. Когда с едой было покончено, авар собрал кости и зарыл неподалеку. Вернулся же, прихватив с собой еще немного хвороста для костра, и устроился рядом, потягивая успевший остыть квенилас.
  
  Чуть погодя я влез на одно из деревьев на краю поляны. Другие стражи устраивались точно так же по всей окружности лагеря. Вернувшиеся охотники, все же упустившие зверя, огорченно разбрелись по своим местам, и вскоре лагерь погрузился в тишину.
  Лаэнтир, пришедший чуть раньше, сменил Куиллина на посту в развилке клена, и авар уже успел пригреть место у тлеющих угольев. Сдав стражу Айэналиндо, я забрался под теплый бок друга и задремал.
  
  В эту по-осеннему прохладную уже ночь не было слышно ни песен, ни инструментов, и единственным явственным признаком жизни было доносившееся изредка всхрапывание лошадей. Ночь распростерла над лагерем свои звездные крылья, но к утру из низин потянулся туман. Выпала роса, сверкавшая под звездным светом россыпью драгоценных камней.
  
  Проснувшись от предрассветного холода, я зябко поежился и, потирая глаза, направился к ручью. Вернувшись, развел заново костер, согревая воду. От тепла пробудился Куиллин, сел, лениво потягиваясь.
  - Светлого утра, мэлль, - разломив об колено очередную ветку для костра, я поглядывал на расползающиеся над травой клочья тумана.
  
  - Светлое, светлое, туманное и сырое, - буркнул Куиллин, стряхивая влагу с плаща. Потом, собрав ладонями росу, быстро умылся и стал выглядеть веселее.
  
  По ту сторону костра, сонно моргая, завозился Халдир.
  - Утра легкого.
  
  - И дня тоже. Скажи, Халдир, а кто в рог трубит?
  
  Халдир хитро улыбнулся. - А что?
  
  - Ну, все-таки?
  
  - Даэлинно.
  Внезапно над нами раздался звук рога. Даэлинно, дежуривший, как всегда, последним, сидя на высоком дереве, огласил округу трубными звуками.
  
  - После первого утра, - продолжил Халдир, - идея будить всех, оставаясь на некоторое время за пределами досягаемости, была принята с восторгом.
  
  Куиллин расхохотался. - Но ведь он когда-нибудь слезет?
  
  - Но ведь и в ухе уже не так звенит?
  
  - Боюсь только, в степи придется придумать что-то другое, - ехидно заметил авар, - если намерены передвигаться более-менее скрытно. Там звук разносится много дальше, чем в лесу.
  
  - Вообще, эдиль давно сами просыпаются. Завтра вы уже не услышите этой "нежной мелодии", - Даэлинно спрыгнул с ветки и присел у костра.
  
  Согревшись и приведя себя в порядок, воинство продолжило путь. Мы подождали, пока все пройдут, и как всегда двинулись в хвосте отряда.
  
  
  Глава 7.
  
  По левую руку все тянулись и тянулись болота с торчащими полусгнившими черными стволами и редкими островками, поросшими ольхой и ивой в окружении тростников. По правую - высился не менее угрюмый лес. Куиллин никогда не видел такого огромного болота, поэтому с любопытством поглядывал в ту сторону, дивясь стаям птиц, избравших эти мрачные места свои домом. Над головой то и дело, со свистом рассекая воздух, пролетали утки, на мелководье бродили цапли. Где-то в зарослях пару раз слышался тягучий голос выпи. Ветер теребил камыши, пуская по воздуху редкие пушинки. Небольшие облака казались гостями в прозрачном небе, наливавшимся синевой с приближением вечера.
  
  Я ехал молча, вглядываясь в окружающую зелень, словно ища чего-то. Дурные предчувствия, нахлынувшие с утра, не хотели оставлять. Все чаще я замечал паучьи сети, не такие большие, чтобы счесть их хозяев опасными, но и немаленькие. Само место, хоть и не являлось чем-то нехорошим, все же настораживало, хотя множество птиц, зверей и растений считают болото своим домом и счастливы в нем. Но на меня оно наводило тоску при всей красоте и необычности. Чем ближе мы подходили к границам Эрин Гален, тем более настороженными становились воины. Ехали тихо и молча, даже кони старались не оглядываться на заросли осоки, которые еще вчера привлекали их внимание.
  
  Тропа шла по краю болот. Здесь было не топко, но бурелома и почти непроходимых зарослей было куда больше. Отряд растянулся длинной вереницей, в самом широком месте тропы шли по трое. Спешившись, мы вели коней в поводу, готовые идти всю ночь, но ближе к полуночи Даэлинно скомандовал привал. Все еще оставаясь под защитой деревьев, отряд, точнее его передняя часть, был в нескольких часах пути от берегов озера Аннэн и реки Келдуин, что вытекала из него на восток.
  На этот раз костров не разводили, да и сухих мест было не так много, чтобы можно было устроиться с удобствами. На каждом пригорке собралось столько воинов, сколько могло разместиться хотя бы сидя. Куиллин и Лаэголас устроились спиной друг к другу, едва найдя место, где можно было вытянуть ноги.
  
  Почти никто не спал - старались не спать подавленные каким-то щемящим чувством. Не думаю, что тоской по дому, хотя могло быть и так. Разобраться в ощущениях было трудно. Мысли путались, и я заметил, что не только у меня - как будто болото усыпляло внимание, приглашая уснуть среди его зеленых, обманчиво мягких ладоней.
  
  Куиллин, пошевелив носком сапога узкий лист травы, серебрящейся в звездном свете, грустно вздохнул. Рука так и тянулась за свирелью, чтобы развеять эту тягостную и липкую тишину, которую не разгоняли даже редкие вскрики болотных обитателей и недовольное фырканье лошадей. Рядом, словно каменные изваяния, наполовину ушедшие в землю, застыли лаиквенди, охваченные сходными чувствами. Авар, откинув голову, коснулся затылка Лаэголаса, и стал вспоминать веселье недавнего праздника, кажущегося отсюда таким далеким - вспоминать для двоих и тех, кто был рядом.
  
  Я развернулся, обнял Куиллина и накрыл плащом, сохраняя остатки тепла в осенней ночи. Грезы уводили на солнечные поляны веселья и хрустальных перезвонов колокольцев, смеха и песен.
  
  Ночь истаивала туманами, застившими под утро звезды, плакала росой, пролившейся не недвижный мир болот, и бежала от нестройных криков просыпающихся птиц. Восход ширился жемчужным сиянием в белесом, клубящимся холодным паром воздухе. Казалось, протяни руку, и она растает где-то там, за туманной завесой. Куиллин улыбнулся наступлению утра и коснулся ноги синда.
  - Все, мэлль, пересидели.
  
  - Да, - шепотом отозвался я, поднимаясь и помогая встать Куиллину. - Пора, Лин.
  Поклажу с коней даже не снимали. Они жались к нам и не отходили всю ночь. С рассветом все поднялись, всколыхнувшись серебристо-зеленой волной, и живой ручей потек к разлившейся озером реке, чьи заболоченные берега тонули в тростнике. Даэлинно повел отряд к тракту, что проходил южнее. Болото осталось позади.
  
  Вскоре эдиль вышли к когда-то бурной реке, тихо шуршащей меж огромных камней, обычно полностью скрытых водой, а сейчас сухих, с выгоревшими на солнце нитями водорослей.
  - Горькое зрелище, - вздохнул эдэль, шедший впереди нас. - Если верно, то, что я слышал, неудивительно, что вражьи отряды так легко пересекли реку.
  Несколько воинов, взобравшись на деревья, внимательно осмотрели противоположный берег и, хотя все в округе казалось обычным и тихим, ниже по течению там, где проходил тракт, были замечены призрачные в свете дня дымы. После короткого совещания было решено переправляться прямо здесь и выслать вперед разведку. Трое разделись и пошли проверять дно. Не смотря на то, что река сильно обмелела, в самом глубоком месте все же оказалось хорошо с головой, так что перейти в брод, не замочив поклажи, не выходило, а перекинуть ее по воздуху из рук в руки - далековато.
  
  К полудню два небольших плота из сучьев и тростника были готовы и покачивались на воде. Их дружно загрузили, и отряд под охраной настороживших луки воинов на деревьях, начал переправляться. Плоты остались на Лаэнтира, близнецов и Айэналиндо, которые вскоре успешно перегнали их к левому берегу.
  Когда вещи были разобраны и нагружены на лошадей, мы, облачившись, кто в кольчуги, кто в кожаные жилеты с нашитыми пластинами, украшенными серебром, в тишине поехали вдоль левого берега, держа лица на восток. Деревья, одиноко стоящие вдоль реки, вяло шевелили кронами под легким ветром. Странная тишина настораживала - кроме шума воды, никаких звуков не было. Казалось, мы пересекли какую-то невидимую границу. Впереди виднелась переправа и дома, выглядевшие покинутыми, кустарники разбегались в стороны от небольшой рощи, а под ногами тихо шелестела выжженная летним солнцем трава. Кони фыркали, чувствуя нечто, о чем не хотелось говорить вслух. Зло вернулось на земли востока. И это чувствовалось в каждом вдохе сухого, не смотря на близость воды, воздуха. Я снял с плеча лук, натягивая тетиву, открытый колчан висел через плечо. Воины ехали молча, настороженно озирая окрестности, но до вечера все было тихо.
  
  Ближе к сумеркам мы достигли замеченной прежде рощи, окаймлявшей часть берега по эту сторону. Остановившись под тенью деревьев, отряд вновь выслал разведчиков, которые вернулись с подтверждением, что за рощей по обеим сторонам обмелевшей реки, находилась орочья стоянка. Ни самки, ни детеныши замечены не были, лишь хорошо вооруженные воины. Их было раза в два меньше, чем нас. Посовещавшись, мы решили дать бой.
  Отряд был разделен на две части. Одной предстояло вернуться, перейти реку и под покровом ночи ударить с той стороны. Две сотни воинов во главе со мной и Куиллином, оставив вещи, повернули вспять, возвращаясь к месту нашей переправы. Даэлинно, Халдир с оставшимися двумя третями войска остались ожидать нашего сигнала готовности, чтобы начать атаку. Нам вновь удалось скрытно переправиться, и через два часа после заката я послал Даэлинно тихий зов готовности.
  
  Куиллин втянул степной воздух, насыщенный знакомой противной вонью. Отряд тихо подобрался к берегу. Река в этом месте сильно обмелела, обнажая гальку и осклизлые камни. В какой-то миг авару показалось, что он снова преследует убийц семьи. В голове помутилось, и первые стрелы сорвались почти наугад. Он едва справился с волной ненависти, отрешаясь от прошлого и заставляя себя держаться в строю.
  
  Судя по шуму, доносившемуся с противоположного берега, отряд Даэлинно и Халдира уже вступил в бой. Бросившиеся в воду на помощь своим орки, как только им в спины полетели наши стрелы, развернулись, но выйти обратно из реки мы им не дали.
  
  Убрав лук, авар опустил копье и, зажав в руке короткий меч, направил Куиринд в реку.
  
   Завязавшееся сражение растащило меня и Куиллина в разные стороны. Схватка кипела посередине обмелевшего каменистого русла. Первые ряды конников выставили копья, врезаясь в большие черные щиты. Второй ряд мечами прорубал бреши в их обороне. Вода, казалось, вскипела от крови.
  
  Куиринд, завертелась, ударяя копытами и кусаясь. Куиллин, пытаясь удержаться на спине лошади, отбивался от насевших вдруг орков. Неизвестно, чем бы закончилась эта стычка, если бы ему на помощь не пришел Айэналиндо.
  
  Я расстрелял последние стрелы и, подхватив кинжалы, направил коня в свалку. Держась коленями за спину Келебранта, рубил направо и налево подворачивающихся орков. Серебристый добивал копытами упавших в воду.
  
  Получив короткую передышку, Куиллин поискал взглядом Лаэголаса. Тот рубился сотне шагов, но со спины к нему подкатывалось трое.
  - Лас! - не надеясь перекричать шум боя, авар не смог не открыться в госанну. - 'Лас!!! Сзади!' Всего на миг, но достаточно, чтобы окунуться в оглушающую по силе ненависть боя. Он повернул лошадь и кинулся вдогонку, метя копьем в спину одного из напавших на Лаэголаса врагов. Орк, почуяв приближение опасности, успел припасть вниз и прикрыться щитом, уперев его в камень. Удар снес авара с лошади. Небо кувыркнулось в воду и погасло в звездной вспышке.
  
  Внезапно среди рева и рычания я услышал. Крик ли, зов ли? Он сверкнул словно молния. Сверкнул и оборвался. Я оглянулся. Орк, подбиравшийся сзади, упал навзничь, когда его щит был проломлен копьем, но сам Куиллин куда-то исчез. Куиринд, фыркая, топталась на одном месте, никого не подпуская близко. Меж ее копыт мелькнула рука. Я соскользнул со спины Келебранта, врезаясь в воду. Не глядя, отмахнулся одним из кинжалов от возникшего сбоку орка и рванулся туда, где защищаемый копытами рыжей лошади в воде лежал авар. Я приподнял его голову, бегло оглядел тело. Видимых повреждений не было, лишь на виске - кровоточащая ссадина. Куиллин был бледен, но дышал ровно. Келебрант отступил к нам, фыркая и лягаясь. Я уложил авара на спину моего коня. "Защищайте его!" Лошади фыркнули и стали выбираться из свалки.
  Я присоединился к воинам, которые уже почти достигли противоположного берега, и продолжил бой с удвоенной злостью. Мы уничтожали орков одного за другим. Те, что оставались еще на берегу, под градом стрел, ударами мечей и копий объединившихся отрядов вскоре тоже пали. Не считая раненых, мы потеряли двадцать воинов и семнадцать коней. Когда все закончилось, я вернулся на противоположный берег за Куиллином. Он так и не пришел в себя. Я перевел лошадей через реку, снял авара со спины коня и уложил на песок.
  Там уже собирались остальные эдиль. Альквэн пока занималась раненым в ногу Айэналиндо. Неподалеку приходили в себя еще около десятка воинов, но, судя по всему, тяжелораненых не было. Радость победы была отравлена горечью потери убитых. Последним домом для их рон стала роща на берегу. Смердящие тела орков, их оружие и вещи, были свалены в ямы, которые мы выкопали в песке неподалеку от берега и, завалив сухостоем, сожгли.
  Рассвет следующего дня мы встретили на том же берегу, в роще. Раненых перенесли туда, им требовался отдых, да и не только им. Даэлинно с левой рукой на перевязи, бродил между расположившимися на отдых воинами, изредка переговариваясь с кем-то из них. Халдир неподалеку чинил свой лук. Куиллин спал. Подчинившись Альквэн, его инд перешел из метаний беспамятства в сон.
  
  Остаток ночи прошел спокойно. С рассветом лагерь снялся, и мы продолжили наш путь. Раненых несли на носилках, но большинство из них, проснувшись, смогли самостоятельно держаться верхом.
  Куиллина, все еще спавшего, я вез на спине Келебранта. Соловая шла рядом с двойным грузом седельных сумок. Около полудня авар пришел в себя и тихо застонал. Я поднес к его губам флягу с настоем, что дала мне Альквэн. Отпив глоток, он открыл глаза. Обеспокоенный зов госанну немым вопросом коснулся моего сознания.
  - Все в порядке, мэллон нин, - шепнул я. - Как ты себя чувствуешь?
  
  Куиллин облегченно вздохнул. Постепенно окружающий мир обрел четкость, наполняясь запахами и красками дня.
  - Ничего. Голова гудит, словно тростник, когда по нему гуляет ветер.
  
  - Тебе удобно? Постарайся не делать резких движений, ты сильно ударился.
  Поддерживая расслабленное тело, я осторожно приподнял его голову, устраивая ее на своем плече.
  
  - Мэлль, с тобой мне везде удобно, - авар чуть повернулся, коснувшись губами щеки, и неожиданно прыснул смешком. - Ну, да! Что еще со мной могло случиться кроме, как свалиться с лошади. Ох, одна надежда, что это мало кто видел.
  
  - Радость, что это было видно. Потому что Куиринд тебя, конечно, защитила бы, но ты рисковал утонуть.
  
  - Даааа... - морнэдэль немного помолчал, потом брови вдруг сошлись к переносице, и он спросил с опаской. - Лас, много?
  
  - Двадцать, мэлль, - я опустил голову.
  
  - А урукус? - выдохнул он сквозь зубы.
  
  - Никто не ушел. Ты отдыхай, - коснувшись его лба, я мягко провел пальцем вдоль морщинки между сомкнутых бровей.
  
  Куиллин прикрыл глаза, успокаиваясь.
  - Не могу не воспользоваться случаем, - прошептал он чуть позже, улыбаясь уголками губ, - быть к тебе поближе. Но после привала я все же пересяду на Куиринд.
  
  - Вот, после привала и увидим, - кивнул я.
  
  Авар вскоре снова задремал в моих объятиях. Глядя на него, я вспоминал, как сам спал у него на плече, когда мы не так давно ехали верхом по ночному лесу. Передвижение отряда несколько замедлилось из-за раненых, которым нужен был отдых, но зато дорогу теперь разведывали тщательно, и всадники, отправлявшиеся вперед, то и дело сменялись, докладывая об открытом пути. К вечеру снова свернув к воде, мы остановились на берегу. Вдоль реки ехать предстояло еще несколько дней.
  Я снял спящего со спины коня и устроил неподалеку от разожженного костра, рядом с остальными ранеными. Альквэн, Каилион, Айэналиндо и я ухаживали за ними. Ужин вскоре был готов. Взвар травяной тоже.
  - Куиллин, проснись, - я дотронулся пальцами до его щеки.
  
  Авар, чуть повернув голову, коснулся ладони губами и улыбнулся, открывая глаза. - Уже не сплю, мэлль.
  
  - Как ты себя чувствуешь? Поешь что-нибудь? - Я поставил рядом с ним чашку с отваром и пиалу с бульоном.
  
  - Все, уже все хорошо.
  Куиллин сел, провел руками по лицу, смахивая дорожную пыль, и с жалобным видом перевел взгляд с чашки на синда. - Поем. А это все?
  
  Я кивнул. - Ты сначала это попробуй, и если все будет в порядке, получишь еще.
  
  - Мэлль, правда, все в порядке, - авар отпил мясного навара. - И будет еще лучше после купания. Как думаешь, Альквэн мне это позволит?
  
  - Даже спрашивать не нужно, я уверен, что не позволит, если решишь пойти один. Она сказала, что ты очень сильно ушиб голову, и тебе не стоит резко двигаться или вставать самому.
  
  - Я не решу пойти один, - авар отставил пустую кружку. - Я надеюсь, что мы сходим вдвоем, если ты не занят.
  
  - Нет, мэлль, не занят. Так, что как только будешь готов, скажи.
  
  - Тогда пойдем. Может, захватишь смену одежды? Эту не мешало бы выстирать, пока есть время и возможность.
  
  - Хорошо, Лин, - я собрал посуду и поднялся. - Посиди пока, я быстро.
  Отдав чаши дежурившему у костра Айэналиндо, я взял вещи и вернулся к Куиллину. Помог ему встать и повел к реке, медленно струившей свои воды в нескольких десятках шагов от лагеря.
  
  Авар шел молча, улыбаясь своим мыслям и слегка опираясь на руку друга. Чувствовал он себя вполне сносно, так что мог бы дойти и сам, если бы не... Слишком хорошо помнилась ссора. "Позволь мне заботиться о тебе", значило так же позволить и себе принимать заботу.
  
  Сняв одежду, мы вошли в прохладную воду ночной реки. Какое-то время я старался поддерживать Куиллина, но не чрезмерно, чтобы не беспокоить навязчивостью. Он двигался вполне самостоятельно и ровно. Сказать к слову, мы были не единственные, кто устроил себе ночное купание.
  Наплескавшись и переодевшись в чистое, я отошел подальше, чтобы выстирать вещи. Вернувшись и разложив одежду сушиться, я обнаружил, что авар уснул, завернувшись в наши плащи. Я коснулся его в госанну, навевая спокойные грезы, и отправился сторожить костер, отослав спать Альквэн, уже клевавшую носом. С рассветом отряд свернул лагерь и двинулся в путь.
  
  Авар выехал на Куиринд. Кобыла шла бок о бок с Серебристым Лаэголаса. Река вскоре стала забирать вправо, отряд же поехал прямо, настороженно озирая раскинувшиеся степные просторы. Ветер играл листвой редкого кустарника, колыхал серебристый ковыль и завивал клубами пыль, поднимающуюся из-под копыт лошадей. Ближе к полудню слева вытянулась гряда холмов, похожая на припавшую к земле стаю хищников. Но начавший накрапывать дождь скрыл их своей завесой. Видимость стала хуже, зато вскоре можно было забыть о вездесущей пыли.
  Небо затянуло основательно. Высохшая земля с радостью впитывала влагу. Это был первый дождь, напоивший степь после засушливого лета. Целый день мы кутались в плащи, потому что дождь лил не переставая.
  
  В одну из следующих ночей мы порадовались, что не находимся на открытой местности, а разбили лагерь между покрытыми травой холмами. Разразилась гроза, и молнии сверкали почти над самой головой. Утешало только одно, что осталось еще несколько дней пути, скоро мы пересечем последний приток, а там уже рукой подать до лесов.
  Как только раненые оправились достаточно, чтобы продолжать путь наравне с остальными воинами, отряд стал останавливаться только для того, чтобы дать роздых лошадям.
  
  Чем ближе мы оказывались к нашей цели, тем неспокойнее становилось на сердце. Даже Куиллин, жаждавший скорее оказаться в родных местах, притих. Что тревожило обычно беззаботного квендо?
  - Что с тобой, мэлль?
  Уже второй день он был настолько подавлен, что я не знал, что и думать. Госанну его был подобен серой пелене холодного дождя, что превратил тропу в поток грязи, который месили конские копыта и наши сапоги уже пятый день пути.
  
  Авар высунул нос из-под капюшона, по краю которого стекали струйки воды, где-то в глубине угадывались такие же темные, как небо, глаза.
  - Маюсь я, Лас. Здесь все не так, хотя места уже знакомые. Все левайн попрятались, и дело даже не в непогоде. Только варги и воют и то, где-то впереди.
  
  Я поежился. Только бы лук не отсырел окончательно. Ответ Куиллина не добавил бодрости. Халдир, Даэлинно, Айэналиндо, Эллинаро, Лассэтаур, Альквэн и остальные из объединенного отряда шли сейчас навстречу неизвестности с одной надеждой, дойти... Казалось, сам воздух здесь дышит враждой.
  Уходившие вперед и в стороны разведчики, опережавшие отряд на несколько миль, принесли вести, что двумя ари раньше здесь прошли кочевники, их следы почти смыло дождем, но нескоро еще смоются отпечатки злобы и Тьмы, что несли последовавшие за ними варги и орки. Эти следы были отчетливы и вели они в том же направлении, в котором двигались и мы.
  
  Тучи на небе разошлись уже после последней переправы - приток Келдуина преодолели вброд. Хотя после дождей он взбух и бурлил мутно-рыжими потоками, все же уровень реки так и не достиг обычной береговой отметки. Так что отряд, не задерживаясь, добрался до очередной холмистой гряды, где остановился на последний отдых перед рывком до леса Рунен.
  В ту ночь мы не зажигали костров, но проверяли крепость доспехов и надежность оружия в предвидении грядущей стычки. Едва стало светать, мы вскочили на коней, подстегиваемые страхом предстоящего неизбежного боя с опережавшим нас на день войском кочевников и орков. Расстояние между нами сокращалось все быстрее. Горизонт темнел впереди зеленью лесов, в солнечном свете казавшимися черными. А впереди двигалась черная тень тех, кто решил напасть на Лесную обитель.
  
  
  Глава 8.
  
  Куиллин, с нетерпением поглядывая на высившиеся над лесом сторожевые деревья, уверенно вел отряд к броду через Гулдуин. Речка была не глубока, и переправиться через нее не представляло сложности, если бы не крутой и высокий правый берег, открывавший проход только в нескольких местах - здесь, неподалеку от устья и выше по течению примерно в двадцати милях. Но вскоре разведчики донесли, что орочье войско расположилось у переправы. После небольшого совещания было решено атаковать, используя преимущества местности. Внезапное нападение не даст возможности скучившимся у брода оркам развернуться и, скорее всего, сбросит их вниз с обрыва под стрелы защитников леса. Хуже было то, что и самим лаиквенди подступиться к реке строем не получится - проход был слишком узок, чтобы пропустить больше трех всадников одновременно, да еще то, что кочевников в округе видно не было. С другой стороны, если все сложится, как задумывалось, можно без особых помех расстрелять переправившихся орков с высокого берега.
  
  Сражение во многом было похоже на предыдущее, хотя орков было почти столько же, сколько и нас. Не ожидавшие нападения с тыла, они не успели, как следует, перестроиться, часть же была занята переправой. Смертоносные стрелы и забесновавшиеся варги посеяли панику среди вражьего войска. Хриплые выкрики командиров кое-как навели подобие порядка, и несколько подразделений верхом на тварях кинулось в атаку, но вскоре они были смяты наступавшими всадниками. Над полем боя то и дело разносился звонкий клич: 'Аглар Куиндандор!' - Куиллин, не сдерживая своих чувств, подбадривал лаиквенди. Из леса донесся ликующий дружный ответ.
  
  Теснимые с трех сторон орки скучились на берегу, прикрываясь щитами. Завязался ближний бой, сбросивший остатки орхот в реку, где они стали легкой добычей для сыпавшихся на них стрел. Отряд лаиквенди начал осторожно спускаться по крутому берегу к броду. После недавнего дождя земля сверху подсохла, но сотни сапог, разбив тонкую корку, основательно замесили грязь, и на раскисшем глинистом спуске лошади то и дело оскальзывались, приседая на зады.
  
  Куиллин же, одним из первых оставив переправу позади, с замиранием сердца отправился к опушке Нибентавара. Когда расстояние сократилось до ста шагов, у копыт лошади в землю вонзилась стрела. Авар, охваченный противоречивыми чувствами, где трепетная радость возвращения мешалась с пылом битвы, тревогой и горечью потерь, спрыгнул с Куиринд, поднял стрелу и поднес ее к губам. На глаза навернулись слезы. Так, прижимая ее к груди, он пошел к деревьям. Из-за стволов ему на встречу с луком в руке вышла дева-воин. Рядом показались еще несколько куиндор, опустивших оружие.
  
  - Куиллин?!
  
  - Науглир!!!
  
  - Айа, 'эклед!
  
  Авар пылко обнял воительницу. Темноволосая нис с резкими чертами лица была немногим старше Таварондо, и он не раз ходил в дозоры под ее началом. - Судьба хранила меня, Науглир! Я пришел не один.
  
  - Вижу, нильо, - дева окинула строгим взглядом собирающихся на берегу лаиквенди и сжала руку Куиллина. - Поспешите же на север. Потом поговорим.
  Быстрая мысль коснулась авара, рисуя родные места, срубленные деревья и знакомые до боли лица.
  Он кивнул и, уже вскочив на неотступно следовавшую за ним Куиринд, вдруг спохватился. - Науглир, позаботитесь о раненых?
  
  - Конечно, Куиллин, сочтем своим долгом. Несите их сюда.
  
  Он не стал больше медлить. Лаэголас, Даэлинно и Халдир, ожидавшие результата переговоров, выехали навстречу.
  
  - Это еще не все, мэллони! Кочевники ушли севернее, в пяти милях отсюда кипит жаркий бой. Раненых лучше оставить здесь на попечение стражей.
  Соловая, уловившая настроение седока, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и била копытом землю.
  
  - Чего же мы ждем?! Поспешим же! - воскликнули хором Даэлинно и Халдир. Воины Лоринанда и Эрин Гален, собравшиеся тем временем на опушке, подхватили боевой клич и последовали за Куиллином, который понесся впереди, указывая путь.
  
  Вскоре мы услышали шум боя, и уже ставший привычным клич "Аглар Куинандор!" вновь разнесся по лесу, врезаясь в звон клинков и крики. Кочевники, кто пеший, кто на конях, развернулись нам на встречу. Мы мчались вперед, предварительно выпустив несколько сотен стрел им в тыл, прежде чем схлестнуться в ближнем бою.
  
  Куиллин рубился, наверное, как никогда прежде. Горячка первого столкновения схлынула, оставив после себя четкую, отстраненную собранность - тут ударить или отразить, здесь подать лошадь назад, там отклониться... И все же временами приходилось туго - кочевники были отменными воинами, привыкшими биться верхами. Тем не менее авар упорно пробирался к опушке. И в какой-то момент круговерть боя его подхватила и вынесла под сень леса, неподалеку от беспомощно распростершихся на земле срубленных дубов с увядшими листьями. Там он вскоре увидел своих пеших соотечественников. Ободренные неожиданной помощью воины издали победный клич. Им вторили с деревьев, откуда вновь посыпались стрелы.
  Сражение закончилось как-то внезапно, и куинд незаметно отошли обратно в лес, увлекая за собой Куиллина.
  
  Последний враг был уничтожен, лишь кони кочевников разбежались, почуяв свободу. Опустив клинки, я огляделся. Стрел в колчане давно не осталось. Сквозь темную листву мерцали звезды, роняя капли света на поле и окрестный лес - земли, которые сегодня щедро напились крови. Когда еще на смену вытоптанной и смятой траве вырастет новая...
  
  Лаиквенди озирались в поисках своих раненых, поднимая их и унося их под деревья. Кто-то добивал фир, кто-то собирал стрелы и подбирал оружие. Все делалось в звенящей тишине, оглушительной после шумной битвы. Даэлинно и Халдир, прихрамывая и поддерживая друг друга, отошли к краю поляны, где собрались воины, еще державшиеся на ногах. Я искал глазами Куиллина.
  
  Возвращение получилось совсем не таким, как он себе представлял - ни радостных возгласов и приветствий, ни взглядов, полных укоризны, лишь короткие кивки, узнавание и мимолетное соприкосновение. Он шел среди своих, понимая, что им сейчас не до него - слишком много убитых и раненых, и тихим шепотом на устах имя Нэлланэн - младший сын Морвэ ушел во Тьму так же, как еще 132 защитника Нибентавара. В третью ночь будет Мор найниэ.
  
  Правитель появился перед задумавшимся Куиллином так неожиданно, что он вздрогнул.
  - 'Эр Морвэ! - авар почтительно склонил голову.
  
  - Не могу сказать тебе доброй ночи, Куиллин - не то время и не то место. Но стало бы оно еще горше, если бы не помощь, которую ты привел. Вернись к воинам и попроси прощения, за то, что им не был оказан достойный прием, - по лицу Пробудившегося пробежала тень. Осунувшийся, в перепачканных и забрызганных кровью доспехах верховный правитель куинд все равно казался Куиллину не менее величественным, чем в зале совета.
  
  - Да, 'эр Морвэ.
  
  - Все остальное - потом. И возьми с собой целителей, - пауза, которую он сделал, лишь подчеркнула исключительность момента. - Потом проводите гостей к Морингротто.
  
  Вокруг все смолкли - кроме посольства из Эрин Гален, еще ни один чужеземец не бывал в сердце Нибена.
  
  Я подошел к сидевшему под деревом Даэлинно. Халдир осматривал его ногу. Даэлинно вскинул на меня помутневшие от боли глаза. - Сколько?
  
  Я покачал головой. - Пока не известно.
  
  Отряд уходил с поляны, унося раненых и погибших подальше в лес, где Альквэн и Айэналиндо устраивали временный лагерь. Я присоединился к ним, помогая, как мог, используя свои скромные навыки целителя. Даэлинно, которого Халдир перенес туда же, попытался было раздавать указания, но все уже и так знали, чем заниматься.
  
  Кто-то делал носилки для тех, кто был погружен в целительский сон и не мог идти. Костры под котелками уже горели, согревая воду для отваров. Альквэн перевязывала Даэлинно икру, рассеченную кривым вастакским мечом. Халдир, принес ему кружку с отваром, и нандо вскоре уснул так же, как многие другие. Раненых насчитывалось 65, но к счастью, тяжелых не было. Погибших же оказалось около сотни. Из отряда, покинувшего Эрин Гален, почти пятая часть лаиквенди не вернется домой...
  Ночь проходила в уходе за ранеными, сборе оружия, лошадей и вещей. На то, что мы остались одни, и местные квенди куда-то исчезли, никто даже не обратил внимания.
  
  - "Лас"... - мягкое и чуть виноватое касание мысли предварило появление Куиллина и двух десятков куиндор - мужчин и женщин, одетых в короткие туники, штаны и плащи. Они принесли перевязку, целебные отвары и носилки для раненых. Чуть позже из глубины леса потянулись остальные куинд - собирать убитых.
  
  Я подошел к прибывшим эвайр.
  - Пусть будут светлы ваши ночи и ясны дни. Скорбно, что встреча состоялась не в радостное время. Мы спешили, как могли, мэллони.
  Я отвел целителей туда, где лежали раненые, сообщив Альквэн об их приходе. Нескольких из воинов куинд мы перенесли к нам, и сейчас они спали рядом с одним из костров. Я повернулся к Куиллину, стоявшему рядом.
  
  - 'Анта, мэлль, что привел целителей. Но какие вести, ты принес?
  Глядя на его осунувшееся лицо, впрочем, сейчас все квенди выглядели не лучше, я подвел его к костру, усадил и подал ему чашу с горячим отваром из трав. - Выпей сначала.
  
  - Были бы хорошими, если не это все, - авар кивнул в сторону поля боя, грея ладони о чашу. - Морвэ приносит свои извинения за негостеприимный прием - слишком велики потери, мэлль. Путь открыт. Как только соберемся, можно двигаться к Морингротто. Павших же, если нет возражений, можно похоронить вместе в глубине леса.
  
  Я кивнул. - Думаю, мы ближе к утру выйдем - всем нужно немного отдохнуть, прийти в себя.
  
  Куиллин отпил отвар, долгий и какой-то растерянный взгляд устремился на синда. - И уже моя просьба, Лас - не будьте слишком взыскательны, если что не так - Морвэ потерял сына, младшего.
  
  При его последних словах, я вздрогнул.
  - Куиллин, мне очень жаль.
  
  Радом с нами появился Халдир и присел к костру.
  - Мне тоже. Но, в бою бывает всякое, - он вздохнул. - Как велики ваши потери, Куиллин? Когда мы сможем продолжить наш путь?
  
  Я повторил для Халдира все только что сказанное мне аваром. Он кивнул, соглашаясь.
  
  - Как там Даэлинно и остальные?
  
  - Спят. Все будет в порядке. Пришли целители...
  
  - Да, Куиллин их привел.
  
  - Прими и нашу благодарность, Куиллин.
  
  - Халдир, иди поспи перед выходом. Я подежурю, - я протянул ему остатки отвара, налив их в опустевшую кружку Куиллина.
  
  - Ладно, - Халдир залпом выпил и встал. - Добрых снов.
  
  - Добрых.
  
  
  Глава 9.
  
  Куиллин только кивал на слова лаиквендо, потому что они были не главными - сейчас всем и каждому нужна была поддержка и тепло, которое несло соприкосновение мыслей, пусть недолгое и мимолетное, и пусть боль от этого не уходила, но все же становилась глуше. Когда они остались вновь одни у костра, Куиллин протянул руку и сжал ладонь друга.
  - Не таким представлял я себе свое возвращение, мэлль. Не таким...
  
  Я придвинулся поближе и обнял его, привлекая к себе.
  - Тссс, мэлль нин, я тоже, но вышло так.
  Я гладил по волосам прильнувшего ко мне Куиллина, стараясь смягчить чувства горечи и печали, тихо напевая и усыпляя его. Пока, наконец, не почувствовал, что его инд успокоился, соскользнув в грезу. "Скоро наступит новый день - продолжением предыдущих, повлечет за собой новые деяния и мысли. Отдохни, пока есть возможность. Чтобы с новыми силами принять будущее."
  
  - Куиллин!!! Вот ты где! - среди деревьев раздалось два радостных возгласа, и к костру устремились двое куиндор.
  
  Я вздрогнул от внезапных возгласов за спиной.
  
  - Майвэнд! Линнэл! - авар встрепенулся, заслышав знакомые голоса, и пояснил. - Мэлль, это мои друзья.
  Куиллин по очереди прижал к сердцу темноволосую, хрупкую на вид, нис и нера одного роста с синда. - Посидите с нами? Это мой торонильо - Лаэголас.
  
  - Суйлад, Маиавэн, Линнаэл! - я подкинул в костер несколько веток, и он разгорелся ярче, одарив теплом подошедших куиндор.
  
  - Пусть будет дом твой сокрыт, а поступь неслышна, - ответила дева с коротким смешком, услышав необычное произношение. - Майв и вэнд - Майвэнд - чайка-дева, - пояснила она. Линнэл улыбнулся следом, но поправлять свое имя не стал, с любопытством осматриваясь вокруг.
  
  - Присаживайтесь, - я поднялся с пустым котелком, - сейчас заварю травы.
  Вымыв в ручье и вновь наполнив, я повесил его над огнем. Куиндор сели поближе к огню, разглядывая уснувший лагерь.
  
  - На краю леса остались наши раненые, вы видели их в поселении? Как они? - спросил я, готовый засыпать их вопросами о многом и многих, но этот тревожил меня больше всего. С него я и начал.
  
  - До Морингротто идти долго, - все так же улыбаясь, ответил Линнэл. - Целители ходили к раненым, с ними все хорошо. Утром в пути вы их уже увидите.
  
  - Да, я была у них, - кивнула Майвэнд, - до Пещер их донесут, а там они уже скоро встанут на ноги. Хорошо, что урукус не пользовались ядом на этот раз.
  Отблески огня прыгали в ее больших глазах, в которых смешались боль и радость, смущение и любопытство.
  
  - Я рад, что им лучше, и что у вас, не смотря на свои заботы, хватило сил помочь нашим воинам. Примите нашу благодарность еще раз. Но как давно начались эти нападения, Майвэнд? Я имею в виду, не только кочевников, наверное, и раньше были стычки с фир. В наших местах орки впервые появились в начале сезона цветения, впервые за десять лет.
  
  Куиллин разлил в чашки квенилас и протянул соплеменникам. Все это время он пытался собраться с чувствами, испытывая непонятную двойственность, словно он еще не до конца покинул Эмин Дуир. Только при виде Морвэ и друзей медленно и как-то рывками стало приходить осознание, что он уже дома, но все время беспокоило ощущение какой-то незавершенности.
  
  - Временами появлялись, хотя были годы, что не видели ни одного. До этой весны последние набеги были в позапрошлом году, но никогда прежде урукус не были так хорошо вооружены, и никогда их не было столько.
  Квенди неспешно потягивали новый для них напиток, перекидываясь одобрительными взглядами.
  
  Я задумался. Выходило, что в этих местах орки появились еще раньше. Но только в последнее время они превратились в некое подобие армии, которая когда-то давно, еще до моего рождения, подчинялась Саурону. На сердце становилось все тревожней. Птичий щебет, принесенный ветром, подсказал, что начинается утро.
  
  - Пора, мэллони.
  Я встал и, потянувшись, пошел будить Халдира, Альквэн и поднимать остальных. Целители проверяли раненых, кто-то уже мог стоять, кого-то перекладывали на носилки. Воины собирали вещи. Через некоторое время отряд был готов к продвижению. Даэлинно по-прежнему спал вместе с еще десятью воинами, их несли по очереди. Куиллин и Майвэнд повели нас сквозь лес.
  
  Угрюмая чаща, казалось, зайца не пропустит - непролазные дебри впереди, топорщащиеся заросли позади вытянувшегося змеей отряда, и лишь под ногами бежит едва приметная тропинка, как будто всего на несколько шагов, разведя деревья и кусты в стороны, да так, что даже корни не путались под ногами. Под густым пологом листвы царил глубокий сумрак, но проводники уверенно находили путь, словно знали здесь не только каждый куст, но каждую травинку.
  Куиллин, на какое-то время отрешившийся от тревог и забот, вслушивался родной лес, радостно переживая чувство узнавания. Мысленно приветствуя деревья, он ощущал живой, хотя уже немного сонный отклик. Да, листья еще были зелены, но период древесного бодрствования подходил к концу, и скоро лесные великаны уснут до весны. Авар с любопытством поглядывал на Лаэголаса, зная, что синда чувствует то же, что и он.
  
  Я с радостью, слушал незнакомый мне лес, сонно бормотавшие приветствия деревья и травы, расступались перед нами, пропуская к сердцу Нибентавара. После пыльного воя равнин, было так отрадно вновь услышать знакомые голоса. Я спохватился, услышав тихий смешок над ухом. Сам не заметил, как запел в голос, подхватывая мелодию ветра в листве. Не я один был такой, те, кто сейчас не спал, отпускали инд после битвы и пути, приветствуя хозяев этой земли.
  
  Рядом послышался немного удивленный и радостный возглас Линнэла.
  
  - Лес вас принял!
  
  Ветер шелестел листвой над головами, и редкие пятнышки света прыгали по травам, мху и узловатым корням вдоль тропы. Судя по ним, солнце поднялось уже достаточно высоко. Тропа становилась все шире, а заросли - прозрачнее. Вскоре густой подлесок остался позади, и лаиквенди оказались в смешанном лесу, где соседствовали клены, вязы и ясени, и меж небольших дубовых рощ приветливо покачивали налившимися яркими гроздями рябины. Здесь, устроив привал на мягкой траве, отряд поджидали раненые, оставленные на попечение эвайр после стычки с орками.
  Встреча с друзьями была радостной и бурной несмотря на печальные события. Перезнакомившись с местными квенди, воины устроились на отдых, отпустив, наконец, и коней, сняв с них поклажу и вычистив. Левайн, пофыркивая от удовольствия, разбрелись по округе пастись. Из остатков припасов и свежей дичи, которую куиндор успели приготовить к нашему приходу, мы устроили маленький пир.
  Неожиданно в отдалении послышался треск сучьев, и на прогалину в сотне шагов от лагеря выскочили два сцепившихся рогами оленя. Немногим позже показалось небольшое стадо. Пятнистые оленихи остановились, настороженно поглядывая то в сторону квенди, то на дерущихся самцов.
  Мы замерли, любуясь сильными, грациозными животными. Соперники отскочили друг от друга. Тот, что помоложе, наклонив ветвистую корону и угрожающе фыркнув, сделал несколько шагов в направлении ближних к поляне воинов. Стражи вскинули луки, но стрелять не спешили. Кто-то свистнул, и в мгновение ока там, где стояли олени, остались лишь колыхавшиеся кусты. Топот копыт стих в глубине леса, лучники со смехом опустили оружие.
  
  Куиллин, оставив Майвэнд и Линнэла на попечение Лаэголаса, сновал между кострами, вокруг которых расположились воины Халдира и Даэлинно и соплеменники. Небольшое происшествие с оленями, вопреки опасениям, закончилось благополучно - авар так и не успел предупредить всех лаиквенди, что в Нибентаваре эти левайн не являются дичью. Поэтому, облегченно вздохнув и пояснив, хоть и запоздало, причину этой охотничьей особенности куинд, он поспешил дальше. Тех нескольких общих занятий аварина, которые он успел провести в отряде по настоянию Даэлинно, иногда оказывалось недостаточно, а лаиквенди Халдира знали и того меньше. Конечно, некоторых спасало госанну, но не все куинд соглашались на соприкосновение мыслей. Так что авар подсаживался к одним и, разрешив какие-то затруднения в общении, шел к другим.
  
  Я наблюдал за Куиллином, который старался вести себя подобно заботливому хозяину. Впрочем, он им и был. Линнэл сидел рядом с Майвэнд, наблюдая ту же картину и тихонько посмеиваясь, переплетал серебристую косу едва ли не длиннее, чем у Майвэнд. Оба они сероглазые, напоминали родичей. Впрочем, наверное, так и было. Хотя Майвэнд, казалась старше.
  
  - Что тебя так веселит? - я покосился в его сторону, впрочем, и сам улыбаясь.
  
  - Сам видишь. А что это за растение, квендлас?
  
  - Квенилас. Его Орофер и Трандуил из Дориата привезли.
  
  - А это где?
  
  - Уже нигде. То есть, по ту сторону гор. Был... - я вздохнул, не желая вспоминать грустные события, впрочем, произошедшие задолго до моего рождения.
  
  - Вы из тех, кто вернулся из-за моря? - Спросил Линнэл чуть погодя.
  
  - Нет. Мой отец и дед, они из племени Элвэ. После... - я осекся, не зная, как продолжить. Ну, не рассказывать же им всю историю с самого начала. О том, как возник Дориат, и что сотворили, вернувшиеся из-за моря голодрим. О войнах и затонувшей части западного Белерианда, о котором я сам только читал. Квендор с удивлением воззрились на меня, оторвавшись от наблюдения за котелком, в котором закипала очередная порция квениласа.
  
  - Так что же? Продолжай!
  
  - Я ... Разве я что-то говорил?
  
  - У тебя очень четкое госанну, мы видели, ну... - Майвэнд слегка замялась. - Ты очень ярко представлял себе, вот мы и увидели. Прости, думали ты нарочно.
  
  - Нет, то есть, да. То есть, конечно, показать было бы проще, чем долго рассказывать.
  Я закрыл глаза, вспоминая все прочитанное и рассказанное мне когда-то в детстве и позже, со слов других, и не заметил, как постепенно вокруг образовалось кольцо из тех куиндор, что были, скорее всего, ненамного взрослее нас с Куиллином. Старшие держались чуть в стороне, хотя тоже с интересом воспринимали "рассказ".
  Чье-то прикосновение оторвало меня от воспоминаний. Я почувствовал, как хочу пить. Немного закружилась голова. В руки меня дали кружку с квениласом. А память все еще услужливо подсказывала кусочки историй, которые я не успел "поведать". Куиллин - это был он - достал из чехла лиру. И мелодия вплелась в рассказ. Повести о приходе Нолдор, о Берене и Лютиэн, о Разорении Гаваней, о кхазад и переселении. И о цветущем Лоринанде - я почувствовал рядом Халдира, присоединившегося к нам.
  - Спасибо, мэлль.
  
  Куиллин, улыбнувшись, отпустил струны и перевел благодарный взгляд с Лаэголаса на лоринандца, когда воспоминания иссякли. Призрачные видения таяли медленно, и на поляне на какое-то время воцарилась тишина. В ближайшем костре треснула прогоревшая ветка, развеяв очарование прошлого под едва слышные вздохи. Оказалось, что уже начало вечереть, и куинд спохватились - следовало продолжить путь.
  
  Отряд, сопровождаемый проводниками, вновь двигался вглубь леса. Я откровенно зевал, чуть или не во весь рот. Совсем некстати снова разнылась голова, отдавая тупой болью при каждом шаге и мешая собраться с мыслями. Даэлинно, проснувшийся и чувствовавший себя вполне сносно, уже собрался идти пешком и не соглашался на носилки. Однако его удалось уговорить сесть на лошадь, так что я вел, точнее, спал на ходу, держа его коня за гриву. Куиллин и Халдир впереди отряда о чем-то на ходу разговаривали с Майвэнд. Целители шли рядом с теми, кто нес носилки с вновь погруженными в сон ранеными.
  
  В лесу стемнело быстро, и редкие звезды, которым удалось заглянуть под плотное кружево листвы, освещали путь серебристым сиянием. Осень добралась уже и сюда, щедро разбросав вокруг свои, пока еще ненавязчивые, приметы. Свежий ветерок шелестел в кронах и пробирался под плащи. Густые облачка пара, вырывавшиеся вместе с дыханием, оседали росой на шерстяной ткани и на мордах лошадей. Слетевший сверху пожелтевший лист с тихим шорохом ложился под ноги. Один. Другой. Третий. Тянулись к тропе ветки лещины, щедро увешенные спелыми орехами, которые квенди срывали прямо по ходу, если не лень было протянуть руку.
  
  Чтобы отвлечься, я слушал деревья, шептавшиеся меж собой, желая друг другу легкого сна и мягкого, снежного одеяла, тепло ковра опавших листьев для трав и земли до поры, хранившей семена новой поросли. Под их неторопливое бормотание, я, видимо, уснул окончательно.
  
  
  Глава 10.
  
  Куинд шли без привалов, наверстывая упущенное время в надежде нагнать двигавшийся впереди отряд Морвэ. Утомившийся не столько от пути, сколько от непривычной суеты, Куиллин, обсудив наиболее насущные вопросы, наконец, вздохнул с облегчением и внутренне прислушался, ловя отклик друга.
  
  Мерный шаг коня, тишина и покой, окружавшие нас, влились в мои грезы, унося в полупризрачный мир воспоминаний и рассказов, в который вошел Куиллин.
  
  Усталость Лаэголаса навалилась, как своя собственная. Оглянувшись, он поискал глазами синда и сделал знак Халдиру, отвлекая того от беседы с целительницей.
  
  - Пожалуй, кому-то стоит сменить Лаэголаса у коня Даэлинно.
  
  - Хорошо, я присмотрю за ним.
  
  - Мы присмотрим, - улыбнулась Майвэнд, не пожелавшая расставаться с собеседником.
  
  - Хорошо, а за мной и Лаэголасом присмотрит Куиринд, - подмигнул в ответ авар.
  Они замедлили шаг, пропуская отряд вперед, пока синда и Даэлинно не поравнялись с ними. Куиллин тихо свистнул, подзывая соловую, и тронул спящего на ходу друга за рукав. - Лас, забирайся на Куиринд, поспим вместе. Привал будет только после рассвета.
  
  - Доспим - мы ведь и так спим, мэлль. Мне снится, что мы прибыли к тебе на родину, - отозвался я, улыбнувшись другу.
  
  Авар невразумительно повел бровями, но возражать не стал, переложил переметные сумки на спину подошедшего следом Келебранта.
  - Да, пожалуй. Только, давай, я тебя подсажу.
  Он скрыл охватившее его беспокойство, помог Лаэголасу взобраться на спину соловой и сам сел впереди.
  - Держись за меня, - положив руки синда себе на пояс и накрыв сверху своей для верности, он чуть подался вперед, чтобы было удобнее. - Теперь можно грезить дальше, мэлль. Вместе.
  
  Я покрепче обнял Куиллина, и ткнулся носом ему в затылок. - Как здорово, что ты есть, - шепнул ему.
  
  - Было бы печально, если только во сне, - хихикнул авар. Волна тепла и нежности укутала Лаэголаса словно невидимый, мягкий плащ.
  
  - Мэлль, спасибо тебе. Ты сам отдохни. Я же видел, ты все время крутился, не присел ни разу.
  Я выпрямился на спине Куиринд, откидывая авара на себя, и, когда он положил голову мне на плечо, поцеловал в щеку.
  
  - Кажется, мы сейчас начнем уговаривать друг друга, - усмехнулся Куиллин. - Я уже присел и отдыхаю. Давай, ты тоже этим займись. Думаю, лошадь сумеет позаботиться о нас обоих, чтобы мы ненароком не свалились под копыта.
  
  Я зевнул. - Да. Вот, вольно нам было болтать, когда все отдыхали.
  В конце концов, мы оба заснули, мерно покачиваясь на спине Куиринд, и проснулись уже, когда Халдир, посмеиваясь, пытался стащить нас обоих с лошади. Обоих, потому что мы крепко держались друг за друга во сне.
  
  Куиллин почувствовал, что его из тепла и уюта куда-то тянут. Он рванулся и попытался отбиться. Локоть угодил во что-то твердое. Смешок, раздавшийся рядом, оборвался, а сам он начал падать. И только тогда авар проснулся окончательно.
  
  Я успел поймать Куиллина, брыкание которого разбудило меня окончательно. Но удержать его не удалось, и мы упали бы, не подхвати нас смеющиеся квендор.
  - Простите, мэллони, я... Мы, кажется, задремали слишком крепко.
  
  - Не страшно, - Халдир все еще смеялся. - Давайте, помогите, лагерь поставить. Сегодня последний привал. Завтра к вечеру, по словам Майвэнд, мы будем уже у ворот Морингротто.
  Я потянулся и включился в общие приготовления.
  
  Куиллин встряхнул головой и примирительно улыбнулся, потирая локоть.
  - Эмм, Халдир, прошу прощения, если тебя задел. Да, большую часть пути мы уже прошли.
  Он погладил Куиринд и, сняв с нее попону, отпустил пастись. Потом разгрузил Келебранта и отправил следом. Квенди уже собирали хворост и складывали костры на двух больших полянах, раскинувшихся в окружении ясеней и вязов. Куиллин повернулся к другу.
  - Лас, здесь неподалеку течет ручей, и есть удобная заводь, где можно наловить рыбы, а заодно и помыться. Ты как?
  
  - Я только рад буду. - Я вскинул на плечо сумки. - Пойдем.
  
  По пути авар вспомнил, что если забрать чуть выше по течению, то можно заглянуть к старой яблоне, которая часто радовала лесных обитателей поздними, сочными плодами. Оказалось, что яблоки в эту осень уродили на славу, и Куиллин, скинув плащ, принялся собирать упавшие румяные плоды.
  - Лови! - он неожиданно запустил яблоком в Лаэголаса.
  
  Посмеиваясь над его выходкой, я поймал яблоко и впился зубами в сочную кисловатую мякоть. Собирая откатившиеся с расстеленного плаща плоды и бросая их обратно, я наблюдал за Куиллином. Его поведение и чувства, почти не изменившиеся со времени пребывания в Эрин Гален, были почти те же, если не задумываться над тем, что таилось за ними. И что он пытался почти успешно скрыть. "Дождусь вечера, и поговорю с ним", - решил я. Авар меж тем, связал узлом края плаща, получив довольно увесистый мешок яблок.
  
  - Может, отнесем его сейчас? Потом вернемся, наловим рыбы и искупаемся, а пока пусть хоть яблоки погрызут.
  
  - Хорошо. Время у нас пока есть. Пошли.
  Отнеся угощение в лагерь, мы вернулись к сумкам, оставленным под яблоней и, подхватив их, наконец, добрались до речушки.
  
  - Даааа, кажется, не одни мы такие умные, - хихикнул авар, услышав возгласы, доносившиеся со стороны заводи. На обрывистом бережке были разбросаны вещи, а воде плескались около двух десятков квенди. Он оглядел озерцо и приметил место повыше. Там было не так удобно спускаться к воде, но торчащие из обрыва корни деревьев вполне могли заменить ступеньки. Более того, неподалеку было несколько ям, в которых дневала рыба.
  
  Сбросив грязную одежду, мы с наслаждением залезли в воду, поеживаясь от ее холодных объятий.
  
  Куиллин немного побрызгался, привыкая к холоду, потом нырнул и поплыл смотреть, не притаилась ли где рыба. Вода была прозрачна и чиста, только ил взвихрился под задевшей его ладонью.
  
  Я остался у поверхности воды, наблюдая за его скользящей в воде тенью.
  
  Рыба была, и как следовало ожидать - непуганая. Авар осмотрел ямы и вынырнул на поверхность отдышаться. Лаэголас еще плескался, но уже направлялся к берегу. Куиллин набрал воздуха и нырнул. Выбрав одну рыбину покрупнее, стал неторопливо отгонять ее к краю ямы. Та какое-то время просто отплывала в нужном направлении, но когда ей надоело, и она решила повернуть назад, авар стремительным движением выбросил вперед одну за другой руки, хватая добычу. Прижав ее к себе, чтобы не выскользнула из захвата, заработал ногами, устремляясь к поверхности. Подплыв к берегу, он встал на ноги и, подцепив рыбу под жабры, бросил наверх.
  - Лас, держи! А то убежит.
  
  - Аий!!! Предупреждать надо!!!!
  Я подхватил выгибающуюся рыбу за хвост, едва не сверзившись вместе с ней в воду. Тонкая ветка ивы, за которую я зацепился второй рукой, хрустнула, и два вдоха я почти висел над водой. Оттолкнувшись пяткой от одного из корней, торчавших из обрывистого берега, я шлепнулся на траву, прижимая к себе выскальзывающую рыбину. Хлопнув ею по камню и убедившись, что она замерла, я недовольно оглянулся на смеющегося Куиллина. Перемазанный рыбьей чешуей и слизью, я, наверняка, на его взгляд выглядел забавно.
  - Ну, погоди, рыболов!
  
  Куиллин, отсмеявшись, на всякий случай отплыл подальше и вскоре нырнул снова.
  
  Я вытерся пучком травы и продел сквозь рыбьи жабры ивовый прут. Отложив рыбу в тень, я стал ждать продолжения рыбалки.
  
  Авару удалось отловить еще одну рыбину, остальные уже недоверчиво сторонились ныряльщика, и он перебрался в следующую яму. За второй рыбиной последовала третья, а неуемный квендо уже загляделся на четвертую - самую большую, почти в полтора локтя. Вернувшись за ней, он неторопливо оттеснил ее почти к самому краю ямы и схватил. На этом удача рыболову изменила, и, как только Куиллин достиг поверхности, добыча рванулась так сильно, что выскочила из объятий высоко вверх. Плюхнувшись в воду, она презрительно окатила ловца и берег фонтаном брызг и ушла в глубину. Куиллин досадливо фыркнул, хлопнув по воде ладонью.
  
  - Вылезай, ты уже синий! - крикнул я и, разбежавшись, ухватился за ветку ивы. Раскачавшись на ней, прыгнул в воду, радуясь, что могу, наконец, смыть с себя вонючую рыбью слизь.
  
  - Ты еще синих не видел, - усмехнулся Куиллин, вспоминая зимние рыбалки в Куге. Правда, рыба тогда была, и в правду, голыми руками вытаскивай. Память о холодной и темной воде коснулась Лаэголаса. Авар, вытершись пучком водорослей и ополоснувшись, выбрался на берег и принялся скакать на одной ноге, вытряхивая воду из ушей. Теплые солнечные лучи приятно ласкали кожу.
  
  Меня передернуло от ощущения ледяной воды и темных глубин. Вода заводи сразу показалась теплой и ласковой. Я нырнул и, зачерпнув ладонями песок со дна, стал тереть им кожу. Отмывшись и поднявшись на берег вслед за Куиллином, я перебрал вещи и отправился стирать грязную одежду. Куиллин остался чистить рыбу. Покончив с грязными делами, мы пошли обратно в лагерь. По дороге я нашел несколько трав, годившихся в суп из рыбы.
  
  Авар посмотрел на эти старания и несколько раз неподалеку ковырнул землю ножом.
  - Это тоже неплохо пойдет к рыбе, - он протянул на ладони два плотных, чуть желтоватых корешка и указал на высохшие стебли, увенчанные сверху густым пучком мелких плоских плодов.
  - И, вон, тех семян набрать можно.
  
  Я приблизился, внимательно рассматривая коренья и стебли, указанные Куиллином.
  - Что это?
  
  - Рыжий корень и пряное семя.
  Он дернул за один из подсохших хохолков.
  
  - Покажешь, как их готовят? - я с интересом принюхался к корешкам, пахшим землей, и пряному запаху семян, рассыпанных по его ладони. Мелких, как зерна диких колосьев, из которых пекли пироги.
  
  - Увидишь. Ничего особенного.
  
  Они вышли к лагерю. Вокруг одного из костров расположились Халдир, Даэлинно и Линнэл. Авар поискал взглядом Майвэнд - та о чем-то беседовала с Альквэн - две прекрасные девы скрашивали общество Айэналиндо, Аэлиннаро и близнецов на противоположном краю поляны.
  
  - Куиллин, рыбу, наверное, стоит отдать целителям, пусть сварят для раненых.
  
  - Конечно, так будет лучше.
  
  
  Глава 11.
  
  Я пересек поляну и протянул Альквэн и Майвэнд связку рыб и травы. Альквэн кивнула, Майвэнд же странно посмотрела на меня. Я так и не понял ее взгляда и поспешил уйти. Вернувшись, присел к нашему костру. Даэлинно хмуро молчал. Халдир примерно с таким же выражением лица, как и у Майвэнд, ворошил веткой угли. Куиллин нахмурился, глядя на молчавших лаиквенди. Линнэл сидел с закрытыми глазами, всем своим видом говоря "я не здесь". Какое-то напряжение чувствовалось вокруг.
  
  - Что происходит?
  Ответом мне было хмурое молчание.
  
  - Как твоя нога, Даэлинно?
  
  - Почти зажила, благодарю. А где ты пропадал?
  - Купались, рыбы немножко наловили. Куиллин наловил. Здесь неподалеку речушка есть.
  
  Даэлинно с Халдиром переглянулись.
  
  - Да, неплохо было бы привести себя в порядок? - Халдир оглядел свою одежду. Линнэл поднялся.
  
  - Если хотите, я провожу вас.
  
  - Охотно, - ответил Даэлинно. Халдир кивнул и помог ему встать. Втроем они направились в сторону речки.
  
  У костра остались мы с Куиллином. Я оглядел со своего места лагерь. Ничего необычного, кроме молчания, и ...
  
  - Лин, обрати внимание, они все сидят, чуть ли не каждый в своем углу, если так можно сказать. Посмотри.
  Действительно мориквенди и лаиквенди, словно разделились на два отдельных лагеря и сидели у своих костров. Только выздоравливавшие еще находились под присмотром целителей с обеих сторон.
  - Тебе не кажется, что они что-то не поделили?
  
  Куиллин кивнул, вынырнув из задумчивости.
  - Похоже. То, чего и следовало опасаться, - он перевел взгляд на Майвэнд. - Схожу, узнаю.
  
  Я кивнул, провожая взглядом отправившегося в сторону соплеменников авара.
  
  - 'Майвэнд, кто?'
  
  Девушка бросила на присевшего рядом Куиллина растерянный взгляд.
  
  - 'Кэлессэль'.
  
  - 'И?' - он быстро глянул на высокую деву-воительницу, сидевшую спиной у костра, где расположились старшие куинд. Тяжелая коса цвета темного серебра спадала вдоль гордой, прямой спины почти до земли.
  
  - 'И' - Майвэнд указала глазами на одного лаиквендо из отряда Даэлинно.
  
  - 'Нимбэлрас!'
  
  Авар вздохнул, готовясь к предстоящему разговору.
  Хуже всего было то, что Кэлессэль была старше. Значительно старше Таварондо, хотя и моложе родителей...
  
  - Айа! - Куиллин подошел к костру и сел на корточки рядом с воительницей.
  Куиндор ответили на приветствие и продолжили трапезу. Кто-то протянул ему кружку с мятным напитком.
  'В самый раз, чтобы успокоиться', - мелькнула мысль. Авар отпил несколько глотков и глянул на деву.
  - Можно поговорить, 'ириэ?
  
  - О чем, Куиллин?
  
  - О том, что произошло на стоянке, пока нас не было.
  
  Кэлессэль повела плечом. Обычно зеленые, как весенняя листва, глаза сейчас потемнели, и не понятно, чего в них было больше раздражения, или горечи.
  - Что произошло, то произошло. Ты тут причем?
  
  - Был бы не причем, если бы не вернулся! - вспылил было авар, но спохватился, и опустив глаза, глубоко вздохнул. - Прости.
  
  Остальные куиндор потихоньку отошли от костра, оставив их вдвоем. Гвэнн сверкнула глазами, но спустя несколько мгновений ее взгляд оттаял. - И ты меня прости. Просто не могу я! Пойми же, Куиллин!!!
  
  - Так объясни, и я постараюсь понять. Ведь дело не в Нимбэлрасе, так?
  
  - Да. В общем, да. Не только и не столько в нем, просто под руку попался.
  
  - Да, уж. Рука у тебя тяжелая, - он слабо улыбнулся.
  
  - Я - словами.
  
  - Позволь, я угадаю, 'ириэ. Сказала, что их никто не звал? И чтобы отправлялись домой?
  
  - Да, смысл был таков, - ответила дева и с тоской глянула на стоянку лаиквенди, - ты не представляешь, Куиллин, к чему это приведет. Наш народ просто перестанет существовать. Ты готов проститься с Майвэнд? Ведь она первая уйдет, а за ней потянутся следующие. Или ты тоже намерен сменить Нибентавар на Лоринанд или Эрин Гален?
  
  Куиллин вздрогнул и пристально глянул на воительницу.
  - В Лоринанд меня не звали, - жестко ответил он. Майвэнд... Неужели старшая ощутила то же самое, и ему не показалось... И он больше никогда не увидит нилье?! Мысль оказалась горькой на вкус, но, в любом случае - это будет ее выбор...
  
  - Ты - сын Вэрвэнд! Как ты мог?
  
  - Не надо, Кэлессэль! Мы не знаем будущего. Не так давно мне пригрезился опустевший, разоренный лес. Это было страшно. И я сделаю все, чтобы избежать этого.
  
  - Может быть, он опустел, потому что все ушли, последовали за этими? - дева кивнула головой в сторону гостей.
  
  - Нет... Он был осквернен. Ты сама знаешь, что Тьма наступает. Орки и смертные множатся и вооружаются. Сколько куинд полегло бы только, чтобы отбить это нападение, не приди помощь? А если враги одновременно ударят с нескольких сторон Нибентавара? Если они поставят себе такую цель, нам просто не хватит сил долго их сдерживать. Я не знаю, как избегнуть судьбы, где выход и где спасение. Но, по крайней мере, у куинд должен быть выбор, 'ириэ. Пусть каждый сам решает свою судьбу. Может быть, мудрость в том, чтобы разделиться. Там или здесь, возможно, у кого-то будет надежда на спокойную жизнь, - добавил Куиллин тихо.
  
  - Там или здесь и сил будет в два раза меньше! - жестко ответила гвэнн. Какое-то время они молчали, и авар уже собрался уходить, когда Кэлессэль положила ладонь ему на плечо. - Может, ты и прав, Куиллин. Я тоже видела этот сон. Иди. Передай мои извинения.
  
  - Спасибо, Кэлессэль, передам.
  Морнэдэль пожал ее руку и вернулся к поджидавшему Лаэголасу.
  
  Я не вмешивался в разговор с гвэнд. По ощущениям авара я чувствовал, что разговор был не из легких, но мне пока рано было влезать в без того нелегкие отношения между ним и его соплеменниками.
  
  Вернувшись, Куиллин угрюмо опустился на плащ. Я молча обнял его, делясь внутренним теплом и надеждой. Так мы сидели какое-то время.
  
  Он постепенно успокоился. К тому времени солнце уже поднялось высоко. Теплый осенний день стоял в разгаре.
  - Спасибо, мэлль. Кэлессэль приносит свои извинения, - произнес он, глядя на лагерь. - А нам пора выступать - переход будет долгим.
  
  Я поднялся и занялся сбором вещей. Лагерь зашевелился, и вскоре отряд вновь двинулся в путь к Морингротто.
  Скоро мы будем у цели нашего путешествия, но это уже другая история.
  
  
  Эпилог.
  
  Наверное, мое посольство в Таур Рунен можно было считать успешным, хотя бы отчасти. По крайней мере, с поддержкой и с помощью Куиллина мне удалось продвинуться там, где Трандуил в прошлый свой приезд получил отказ. После долгих переговоров правитель Морвэ и его совет предоставили куинд свободный выбор и возможность уйти всем, кто пожелает. Таких желающих набралось около трети от всего числа обитателей Нибентавара. В основном молодые куинд, не закостеневшие в своих предрассудках, и еще некоторые семьи. Часть из них покинула Заповедный лес вместе с войском Халдира, который, как и было оговорено, ушел по весне. С ним же ушел Даэлинно в надежде успеть вернуться к появлению первенца. Наш же отряд задержался в Таур Рунен почти до конца лета, и с нами в Эрин Гален отправилась большая часть пожелавших.
  
  Старшие куиндор вместе с правителем Морвэ были непреклонны в решении остаться в своих пределах, храня собственную независимость, из любви к лесу, морю, и главному сокровищу Нибентавара - онтицам - не желая покидать последних в Средиземье жен древоходов на произвол судьбы, а некоторые - из закоренелой неприязни к Ушедшим.
  
  После этого мы с Куиллином виделись всего четыре раза, когда он, держа слово, приводил переселенцев или приезжал вестником в Эрин Гален и обычно после двух седьмиц отдыха вновь возвращался к Морвэ. Так было вплоть до Войны последнего союза.
  
  В то время меня приказом владык оставили дома в Эмин Дуир, а Орофер и Трандуил собрали войско лесных эльфов и присоединились к силам Гил-Галада и Элендила в войне с Сауроном. Морвэ не забыл об оказанной прежде помощи. Благородный правитель Таур Рунен прислал отряд почти в 400 луков.
  Объединенное воинство вышло к равнине Дагорлада, но в итоге понесло огромные потери. Большинство лаиквенди и авари пало при первом штурме Мордора. После Трандуил вернулся домой с печальными вестями, потеряв в тех битвах более двух третей наших воинов. Тогда-то я услышал о гибели Орофера и Куиллина.
  
  Я не мог смириться с этой вестью, но осенью следующего года последние спасшиеся авари на мой вопрос о Куиллине лишь промолчали, опустив головы. Их привели наши дозорные, перехватив у границ Пущи - двух совсем юных нери, хрупкую деву и дитя. От них мы узнали, что Нибентавар пал, и судьба его защитников была ужасна. Они передали Трандуилу обрывок ткани с написанными кровью словами 'Им больше некуда возвращаться' и поведали, что вражья сила прорвалась в Заповедный лес, уничтожила онтиц и нашла Морингротто. Нэри, нисси и дети оказались запертыми в гротах и задохнулись от дыма разложенных у входов костров. Спастись почти никому не удалось.
  
  О дальнейшей судьбе Куиллина я узнал только, когда мы с Гимли приплыли в Аман. Его история, как и тысяч других эльдар, была выткана в полотнах Вайрэ. Оказалось, что погиб он много позже...
  
  В ту роковую осень Нибентавар подвергся очередному набегу. Немногочисленная защита порубежья была смята. Люди и орки прорвались в сердце Леса, где пали последние его защитники. Немногие уцелевшие воины Морвэ с дальних застав подоспели к разоренному Морингротто уже тогда, когда враги, сделав свое темное дело, вновь скрылись в степи. Перепуганную юную гвэнн с ребенком на руках, нашли немногим позже под корнями поваленного дерева. Входы в Морингротто, ставшего общей могилой для народа Морвэ, завалили камнями, и после Мор Найниэ, Куиллин, единственный, знавший дорогу, повел последних спасшихся куинд к владениям Трандуила.
  У притока Келдуина его разведчики поздно заметили приближавшийся объединенный отряд людей Мордора и вастков, и чтобы отвлечь их внимание от соплеменников, авар поменялся с девой одеждой и увел их в сторону. Его, едва живого, куиндор смогли подобрать лишь ночью. Как и в первый раз после неудачной погони за орками, авар выжил чудом. Пламенная кровь нолдор, текшая в его жилах, не позволила ему умереть. С тех пор его вели не эсетель и амдир, а лишь ненависть и жажда мести.
  Достигнув границ владений Трандуила, Куиллин написал ту страшную записку, ибо больше было некому, и, строго наказав, чтобы о нем молчали, собирался отправить сопровождать девушку и дитя к королю, всех, кто пожелает мирной жизни. Таковых не нашлось, и авар послал с ними двух самых младших из отряда. Остальные 45 куиндор остались с ним ради отмщения.
  
  С тех пор маленький отряд последних авари Нибентавара скитался по Средиземью и вел постоянную войну с орками и людьми вплоть до Войны кольца.
  Куиллин пришел на битву всего с 4 оставшимися побратимами и там, в сражении за Минас-Тирит на Пеленоррской равнине получил смертельную рану. Он истек кровью среди тел погибших героев. Фаэр его, наконец, обрела покой и откликнулась на зов Намо Мандоса.
  
  Позже Куиллин вышел из Серых чертогов с воссозданным памятью телом и, к тому времени жил на побережье среди тэлери, неподалеку от Альквалондэ. Как только смог, я нашел его. Он был таким же юным, как в год нашего знакомства. Такой же чистой и юной была его память. При встрече он не узнал меня. Мы поговорили о рыбалке, искупались и посмеялись вместе. Чувствовался он вполне счастливым и свободным от искажения.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"