Он снова приходил, этот странный доктор. Все было как всегда: он зашел, спросил, как у меня дела, потом вдруг обнял и начал целовать. Мы целовались около минуты, потом он оторвался от меня, посмотрел в глаза и вышел, не говоря ни слова. Что это за врач? Я не знаю, как его зовут. Не знаю, зачем он приходит. Мы почти не разговариваем, только "Как дела?" и мое: "Нормально," - и все. Так продолжается уже... Не знаю, может, одну или две лампочки. Я давно потеряла счет времени, дни в этом доме слились для меня в одно заточение, но я знаю точно: когда в моей камере-палате перегорает лампочка, ее приходят менять. Поэтому время я измеряю перегоревшими лампочками. Итак, с тех пор, как этот доктор начал приходить, лампочку сменили один или два раза.
"Сумасшедшая"! Это я-то сумасшедшая? Что же тогда говорить об этом враче? Нет, мне, конечно, все равно. Поначалу это меня приятно удивляло, отвлекало от грустных мыслей, но теперь стало чем-то обыденным, частью ежедневного ритуала, как поцелуй в щеку мужа, с которым прожили двадцать лет.... Впрочем, мужа у меня нет, и судить об этом не мне. Интересно, долго он еще будет приходить? Хотя, это не так уж и важно. Уверена, когда он перестанет приходить, начнется что-нибудь другое. Какой-то новый период моего заточения, не менее странный. У меня впечатление, что в эти дома сумасшедшие упекают здоровых людей, чтобы поменяться ролями. То есть сумасшедшие как бы становятся нормальными, а здоровые объявляются умалишенными. Но кого они пытаются обмануть?
Да, я не считаю себя сумасшедшей. Но и "нормальной", в смысле "обычной" меня не назовешь. Я даже не против была бы вылечиться, если бы это было возможно. Другое дело, что здесь меня, конечно, не лечат, и мое пребывание в этом доме кажется мне совершенно бессмысленным. Но вернемся к моей "ненормальности".
Я обладаю необычным даром, или, лучше сказать - проклятьем. Он проявился у меня впервые и начал сводить с ума лет пять назад. С тех пор я возненавидела людей, носящих одежду из кожи и меха. И дело не в моих моральных принципах и убеждениях - я не состою в "Greenpeace". Не знаю точно, с чего это началось. Может быть, я ударилась головой, или кто-то свыше решил наслать на меня это, но этот день я помню, как сейчас.
В тот воскресный день моя сестра поехала покупать новую юбку. Ее не было довольно долго, и вот, наконец, она вернулась домой, измученная хождениями по магазинам, но весьма довольная своей покупкой. "Смотри, что я купила!" - сказала сестра, входя ко мне в комнату. "Я, как увидела - сразу влюбилась. Такая мягкая, легкая, на ощупь приятная. Говорят, из кожи козленка сшита. А мне все равно, из чего, главное - вещь классная. Да ты пощупай только!" - сестра надела юбку на себя и подошла ко мне, чтобы я оценила. "Да, не плохо, " - сказала я, почти не отрываясь от книжки. Кажется, я тогда читала Пелевина. "Нет, ты потрогай, какая мягкая!" - сестра не отставала, и я решила подчиниться. "Ну, хорошо, хорошо..." - я протянула руку к юбке и взялась пальцами за подол. Помню, еще хотела сказать: "Да, мягкая," - и снова уткнуться в книгу. Как вдруг....
Сестра, комната, книга - все растворилось, и я увидела... козленка. Я почему-то сразу поняла, что его ведут убивать. Хозяйка вошла в хлев, отобрала самого большого козленка, оторвала от матери и, надев на шею веревку, повела на базар. Там его купил мужчина, занимавшийся кожевенным бизнесом: как я поняла, он покупал животных у хозяев, а потом продавал выделанные шкурки. Дальше я увидела, как мужчина привел козленка в какой-то сарай. Там висели шкурки животных - сушились, и я ощутила мерзкий запах. Козленок почуял недоброе. Вернее сказать, он понял, что минуты его жизни сочтены, и начал жалобно блеять. Мужчина привязал козленка и начал точить нож. Потом он подошел и... Я вдруг ощутила какую-то связь с этим несчастным животным. Я почувствовала его ужас, разочарование, непонимание, за что его хотят убить, и снова безграничный ужас от предстоящей казни. Эти чувства мучили меня и разрывали сердце. Но самое ужасное было впереди. Мужчина оказался не просто бизнесменом. Он был к тому же садистом. Он не убил козленка. Он начал снимать с него кожу заживо. Жалобное "ме" превратилось в душераздирающие вопли. Кровь, крики умирающего животного и мерзкая улыбка убийцы навсегда впечатались в мою память.
Я очнулась от собственного крика и в ужасе отдернула руку от юбки. Сестра смотрела на меня в изумлении, а я еще долго не могла прийти в себя. Для этого мне пришлось выпить изрядное количество валерьянки и водки.
После этого случая сестра стала как-то по-другому ко мне относиться. Я, конечно, рассказала ей о том, что видела. Она удивилась, сказала, что я начиталась своего Пелевина, и у меня крыша поехала. Потом она пыталась делать вид, что все нормально, все по-прежнему. Но, кажется, она еще тогда решила, что я свихнулась.
Может быть, все было бы ничего, и я до сих пор сидела бы по вечерам в выходные в своей комнате и читала книги. Но этим случаем все не ограничилось. Скорее, с него все началось. Я поняла это, когда, собираясь куда-то пойти, взяла свою любимую сумку - она была дорогая, из натуральной кожи - и увидела кошмарную сцену убийства и свежевания свиньи. Я снова дико кричала, пила валерьянку и водку, курила одну за другой сигареты, чтобы успокоиться. Потом села и стала думать, что мне делать. Ясно было только одно: необходимо избавиться ото всех кожаных вещей. Чтобы оградить себя от новых жутких видений, я попросила сестру собрать все мои кожаные юбки, сумки, куртку, плащ и выбросить. Тогда она, вероятно, укрепилась в мысли, что я сумасшедшая. Но кожаные вещи все-таки куда-то унесла. Сестра, конечно, не верила в мой дар, в реальность моих видений. Она решила, что я состою в какой-то экстремистской "зеленой" группировке. Это было последнее нормальное объяснение моего поведения. Но я ни в какой организации не состояла и прямо заявила об этом сестре. Наверное, это было ошибкой. Зря я честно ей обо всем рассказывала. Теперь вот сижу здесь.
А что мне оставалось делать? Никто не может себе представить, что это за кошмар. Да, я избавилась от всех кожаных вещей, не трогала вещи сестры. Но ведь невозможно уследить за тем, чтобы нигде случайно не прикоснуться к кусочку кожи или меха. Каждая поездка в метро или любом другом общественном транспорте превратилась для меня в пытку. Каждый день я узнавала десятки новых историй о последнем дне жизни всевозможных животных: свиней, овец, козлят, ягнят, кроликов, норок и даже крокодилов. Стоило только прикоснуться к их коже или меху, как эти "останки" немедленно передавали мне все душевные и физические страдания своих умерших хозяев.
Я была совершенно нормальным человеком. Но понятно, что в таких условиях любой здоровый человек умом тронется. Я стала буквально шарахаться от людей, заметив хоть какой-нибудь намек на животное происхождение их одежды, обуви или аксессуаров. Естественно, со стороны это смотрелось странно. Не станешь же каждому объяснять, ЧТО мне придется пережить, соприкоснись я с его курткой, шубой или сумкой. Недалеко было до паранойи. Я стала редко выходить из дома, чтобы оградить себя от мучений. Перестала употреблять в пищу любые продукты животного происхождения. Из-за постоянно преследовавших меня видений я стала нервной, пугливой и подозрительной. Сейчас понимаю, что со мной, вероятно, стало совершенно невозможно общаться. В конце концов, я забросила работу, учебу, проводя все время в своей комнате. Со мной и так было невыносимо находиться под одной крышей, а тут еще сестре пришлось содержать меня, возиться, как с маленькой. Ясно, что чаша ее терпения однажды переполнилась. Сначала она пыталась поговорить со мной, убедить в необходимости лечения. Я не понимала или делала вид, что не понимаю, к чему она клонит. Однажды под видом своего знакомого она привела в дом врача. Я почему-то не почувствовала подвоха, этот человек, видимо, внушил мне доверие. Или, может быть, я просто устала никому не доверять, всех в чем-то подозревать, бояться. Во всяком случае, ему вместе с моей сестрой, при помощи всяких наводящих вопросов удалось вынудить меня рассказать о своих странных способностях.
Не знаю точно, что было потом. Думаю, сестра рассказала этому доктору, что иногда я бросаюсь на людей, одетых в кожу, с криками и угрозами (такое было пару раз). Возможно, она еще немного приукрасила и в результате сумела убедить врача в том, что я опасна для общества. Может, еще добавила что-нибудь про мысли о суициде или даже о попытках свести счеты с жизнью. На самом деле я говорила, что не хочу жить с таким "даром", и это, по-моему, вполне естественно. Попыток, впрочем, не предпринимала.
В общем, если она наговорила врачу нечто подобное, то неудивительно, что он увидел только один выход из сложившейся ситуации - мою срочную госпитализацию в психиатрическую больницу.
Так я попала в этот "дом с мягкими стенами". Поначалу, конечно, я чувствовала себя обманутой, преданной самым родным и близким человеком - мы с сестрой давно живем вдвоем, родителей у нас нет, и, когда она была помладше, я о ней заботилась. Да, мне казалось, гнусно в такой тяжелый период моей жизни не просто отказаться от меня, но и упрятать в психушку! Я ненавидела и проклинала сестру. Но время шло. Лампочка сменяла лампочку. Я много думала. Я поняла, что ей жить со мной было едва ли не тяжелее, чем мне переживать мои видения. Кто знает, сколько бы я выдержала на ее месте. И потом, она, может быть, действительно думала, что здесь мне смогут помочь. Я-то знаю, что это невозможно. А она не знала. Или не хотела знать. В любом случае, ей было легче думать, что она помогает мне. Тогда я клялась, что больше не хочу видеть ее. А сейчас все бы за это отдала. Ведь я здесь, наверное, уже не один год. И за все это время не видела никого, кроме врачей и медсестер. Может быть, у них запрещено правилами навещать пациентов. Меня кормили, в моей палате меняли лампочки, мне делали какие-то уколы. Но за все это время я не общалась ни с одним человеком, не входящим в персонал больницы.
2.
В тот день я не могла отделаться от назойливой мысли: что-то не так. Что-то изменилось в привычном для меня ходе вещей. Я не сразу сообразила, что это. Потом только поняла: в то утро ко мне не пришел мой странный врач. Не знаю, имело ли это на самом деле значение, но я почувствовала, что это - начало какого-то нового периода моего заключения.
Я сидела на койке, развлекая себя, как всегда, лишь размышлениями. Тогда я снова вспоминала все события, которые в результате привели меня сюда. И вот, мысленно вернувшись в сегодняшний день, я вдруг услышала голос. То был женский голос, говоривший: "Эй! Я слышу тебя! Кто ты?" Я не могла понять, откуда этот голос. Я оглянулась по сторонам, но в палате никого не было. Может быть, галлюцинация? Но я решила ответить.
- Я пациентка этого сумасшедшего дома. А ты кто? Где ты, я тебя не вижу?
- Я тоже пациентка больницы, и тоже тебя не вижу. Да, мне кажется, и не слышу. Вероятно, от долгого сидения здесь или от чего-то другого у нас развились телепатические способности, и мы слышим мысли друг друга. Может быть, я в соседней палате.
- Вот и мне кажется, что вслух я не разговаривала. И сейчас не говорю. Да, похоже, во мне развился новый дар. Хорошо хоть, не такой ужасный, как первый.
- Да, я слышала, как ты "рассказывала" о нем. То, что ты переживаешь, действительно ужасно.
- Не то слово. Ну, а за что ты здесь? Сдается мне, между нами есть что-то общее, не даром же мы сумели уловить мысли друг друга.
- Ты права. Я действительно обладаю похожим "даром", едва ли не ужаснее твоего. Нет, пожалуй, мой дар - страшнее.
- Что может быть хуже моих видений?
- Ты хочешь услышать мою историю?
- Столько долгих месяцев я могла лишь обдумывать собственную жизнь! Не могу даже выразить, ЧТО для меня значит найти, наконец, собеседника! Конечно, хочу!
- Хорошо, я расскажу. Но повторяю: это действительно страшно.
Я окончила медицинский институт по специальности "гинеколог". Сначала на практику, а по окончании института - на постоянную работу меня направили в женскую консультацию. Мне нравилась моя работа, я считала ее очень интересной и нужной. Но случай заставил меня возненавидеть ее.
К тому моменту, который изменил мою жизнь, мне уже доверяли не только осмотры, но и операции. В тот день мне предстояло провести очередную операцию по прерыванию беременности. Все было приготовлено, пациентке дали наркоз. И только я взяла в руки инструменты и приступила к работе, как вдруг услышала дикий, душераздирающий вопль. Кричал ребенок. Я не могла понять, откуда доносится этот жуткий крик, до сих пор звучащий в моих ушах. Я огляделась. Ничего не увидев, я попыталась продолжить, но ужасный крик снова оглушил меня. И тогда неожиданно пришло понимание того, что кричит ребенок, которого я убиваю. Перед глазами возникло страшное видение. В кроватке лежит очаровательный малыш, смотрит на меня своими огромными голубыми глазами, улыбается, машет ручками и ножками. И вдруг я достаю огромный нож и начинаю его резать: долго, методично, на мелкие кусочки....
Крик все еще звенел у меня в ушах, когда медсестра приводила меня в чувство нашатырем. Позже мне рассказали, что во время операции я внезапно закричала диким голосом и упала в обморок.
После этого случая меня еще долго мучили кошмары. Я просыпалась среди ночи в холодном поту от душераздирающего детского крика. Я смотрела на свои руки - они были по локоть в крови. Я бежала в ванную, судорожно терла их мочалкой, но кровь не смывалась. Утром все проходило, а на следующую ночь повторялось снова. Так продолжалось неделю. Все это время я не ходила на работу, сославшись на болезнь. Потом кошмары прекратились, я успокоилась и, решив, что все это было следствием переутомления, вернулась к работе.
Я решила проводить только осмотры, под разными предлогами уклоняясь от проведения операций. Некоторое время все шло хорошо. Я, было, стала забывать о пережитом кошмаре. Но однажды, когда я осматривала очередную пациентку, я вновь услышала тот ужасный детский крик и увидела ту же картину, что и во время злосчастной операции. Потом мне рассказали, что я снова дико закричала и упала в обморок.
Сначала я не могла понять: почему видение снова возникло? Ведь я просто осматривала пациентку, женщина даже не была беременна. Я должна была выяснить это. Я нашла в картотеке консультации ее карточку и внимательно изучила. Оказалось, что год назад женщина делала аборт. Более того, наведя кое-какие справки и покопавшись в памяти, я с удивлением обнаружила, что операцию тогда проводила я.
Теперь я приблизительно знала, что вызывает мои видения. Однако я не могла быть уверена в том, что их провоцируют деяния именно моих рук. Проверять это не хотелось.
Я стала постоянно уклоняться от работы. Брать бесконечные больничные, отпуска и, в конце концов, конечно, была уволена.
Казалось бы, мне достаточно было сменить работу, и проблема сама собой разрешилась бы. Но пережитое очень сильно на меня повлияло. В этом наши истории тоже похожи. Я стала бояться своей профессии. А потом и медицины вообще. Я хотела максимально оградить себя от этого кошмара. Я не могла быть уверена, что что-нибудь еще не может стать причиной этих видений. Поэтому никак не могла найти работу. Я всего боялась. Стала нервной, дерганной: шарахалась от женщин детородного возраста (да и не только), как ты - от людей в коже.
Мужу стало тяжело жить со мной. Мои, как он говорил, "заскоки" раздражали его. Мы постоянно ссорились. Жизнь стала просто невыносимой. И вот он - нет, чтобы просто уйти! - решил мне помочь. Короче говоря, мой муж сделал то же, что и твоя сестра - упрятал меня в психушку. Трогательная забота!
3.
С тех пор, как познакомились, мы стали общаться с соседкой постоянно. Со временем мы научились контролировать свои способности к чтению и передаче мыслей. Тогда мы договорились, что "сеанс связи" будем устраивать ежедневно после завтрака.
Первое время мы изучали друг друга. Рассказывали о своих друзьях и родственниках, о своих привычках, мечтах, стремлениях и страхах. И, конечно, в подробностях обсуждали свои странные способности.
Чем дольше мы общались, тем больше находили сходства между нашими судьбами и внутренними мирами.
- Знаешь, - говорила как-то моя собеседница, - между нами столько общего, что я уже устала удивляться. У нас обеих умерли родители, у нас обеих есть сестры, причем, одного возраста. И у тебя, и у меня внезапно возникли очень похожие способности, которые привели нас в психушку. Нас обеих упрятали сюда близкие люди. Да всех совпадений и не упомнишь! А когда ты начинаешь рассуждать о чем-то, я просто слышу свои мысли! Не могу поверить, что такое бывает!
- А мне не кажется, что все это - пустые совпадения. Я склонна думать, что наша встреча, как и все, что с нами происходило, - не случайность. Я думаю, мы должны были встретиться.
- Ты считаешь, некто свыше специально нас познакомил? Но для чего?
- Послушай! Ведь наш дар - не обыденность! Неужели ты думаешь, что это лишь следствие переутомления и богатой фантазии?!
- Ты хочешь сказать, что кто-то послал нам эти видения, чтобы мы передали их другим людям? А...
- ... а сумасшедший дом - всего лишь место встречи. Ведь вдвоем нам будет легче осуществить нашу миссию! Так мы с тобой - нечто вроде приемников? Получили информацию "сверху" и должны передать ее всем землянам? Так вот почему мы слышим мысли друг друга!
- Приемники! Звучит, конечно, забавно. Раньше я бы посмеялась. Но теперь все происходящее обретает совершенно очевидный смысл! Все так просто: получили информацию - встретились, обменялись ею, обсудили дальнейшие действия - передали остальным людям.
- Да уж, просто, как все гениальное! Но кто тот гений, который все это спланировал и осуществил? Господь Бог? Инопланетные братья по разуму?
- Этого мы не знаем, и, боюсь, не узнаем никогда.
- Интересно, тот, кто все это устроил, наблюдает за нами, контролирует ситуацию? Мы сможем как-то с ним связаться, должны будем докладывать о своих успехах?
- Не думаю, мы все-таки просто люди. Мы отличаемся от других только своими способностями. А в остальном, у нас те же возможности, что и у всех.
- Но в чем наша миссия? Запретить аборты и убийство животных? Глупо и недостижимо. Сделать мир добрее? Слишком неконкретно.
- Боюсь, тут нам предоставлена полная свобода: мы сами должны определить свою цель и сами же придумать, как ее достичь.
- Слушай, а может быть мы все-таки не совсем обычные люди? Может, нас создали специально для выполнения этой миссии?
- А что в твоем понимании значит: "обычные люди"? Существа, рождающиеся на свет, бесцельно потребляющие кислород, воду и пищу и затем умирающие? У каждого человека есть своя миссия! Просто у нас с тобой, к счастью или к несчастью, есть наши видения, которые не дадут нам забыть о нашем предназначении и "жить спокойно" - они будут преследовать нас до тех пор, пока мы не сделаем то, что должны.
- Да, вот уж повезло, так повезло! Ладно, если мы не можем жить, как все, надо придумать, что делать дальше. Может, чтобы начать действовать, мы должны сбежать отсюда?
- Эта психушка - идеальное место для размышлений. Здесь нас ничто не отвлекает, и мы можем спокойно все обдумать. А теперь представь, что будет, если мы вырвемся отсюда без конкретного плана действий, а на нас тут же обрушится наш "дар"? Будет явно не до размышлений! Моментально начнет ехать крыша, и мы все равно вернемся обратно.
- Значит, ты предлагаешь для начала разработать четкий план действий?
- Для начала нужно определить ЦЕЛЬ, а там уж будет видно, какими средствами ее достигнуть.
Долгие дни и ночи мы бились над разгадкой нашей тайны. Бесконечно перебирали все возможные версии, вспоминая подробности нашей жизни. И чем дальше, тем больше вопросов у нас возникало. Кто и зачем все это придумал и организовал? Какова полная картина происходящего с нами? Что мы должны делать дальше и чего достигнуть? Но ответов не было, и мы только больше и больше запутывались.
Но вот однажды ночью я была разбужена настойчивым "стуком" в мою голову.
- Эй! Ты слышишь меня? Проснись! Эй! Я все знаю! Слышишь?!
- Что? - Я с трудом отогнала сон и начала вникать в смысл ее слов.
- Я все знаю! Что, как и почему! Знаю, что с нами происходит, и что мы должны делать! Сегодня ночью я вдруг все поняла. Вернее, это ко мне ПРИШЛО....
- Да хватит уже предисловий! Говори толком. Что ты знаешь, откуда?!
- Ладно, успокойся. Помнишь, я предположила, что мы не такие, как все? Так вот, это действительно так. Ты только не смейся и не падай в обморок... Но мы с тобой... Ну, в общем, мы - не землянки.
- Что?!! Ты реально свихнулась что ли? Скажи еще, что с тобой вышли на связь братья по разуму!
- Ты можешь не верить, но так и было.
- По-моему, ты слишком много размышляла над смыслом жизни и...
- Да хватит тебе! Послушай! Меня разбудил ГОЛОС. Ну, вроде того, как я тебя впервые услышала. ОН говорил, а я слушала.
- И что же сказал тебе этот голос?
- Он говорил, что время пришло. Что люди зашли слишком далеко, и мы должны остановить их, иначе земная цивилизация обречена.
- Да что за бред? Ты что, фантастики перечитала??
- Так, если тебя не интересует наше предназначение, можешь не слушать, - обиделась соседка.
- Но это реально похоже на бред... Ладно, продолжай.
- Ты наверняка слышала теории о внеземном происхождении нашей цивилизации? Так вот, это правда. Наша Земля - что-то вроде экспериментальной лаборатории для них...
- Для кого это - для них?
- Ну, для тех, кто со мной разговаривал.... Как ты их назвала? Братья по разуму? Только они не братья, а, скорее, родители. Вся жизнь на нашей планете - эксперимент - понимаешь? Только эксперимент вышел из-под контроля.... Люди оказались непредсказуемы. И вот теперь они решают нашу судьбу: уничтожить результаты неудачного эксперимента или ... Решено было дать людям последний шанс.
- И мы - ни много, ни мало - последний шанс человечества на спасение??
- Именно.... Как бы дико это не звучало.
- И что мы вдвоем можем изменить? Как Ной, построить ковчег и собрать в нем только вегетарианцев и противников абортов??
- Ты все иронизируешь, а это, между прочим, очень серьезно!
- Хорошо, и что мы должны делать?
- Времени осталось очень мало. Всего только три дня.
- Три дня???
- Да. Если у нас не получится, через три дня ОНИ нас заберут, а остальных людей уничтожат. А потом.... Наверно, заселят Землю заново...
- Новый эксперимент?
- Не знаю.
- Ладно. И что же мы успеем за три дня?
- Телетрансляция.
- Что?
- Телепатическая трансляция. Мы должны передать наше знание каждому. Подобно тому, как я однажды услышала твой рассказ, каждый человек на планете должен услышать и увидеть то, что видели и слышали мы. То есть, необходимо использовать наш дар по его прямому назначению.
- Ну да, как у твоих инопланетян все гениально и просто: свести весь мир с ума и заставить, тем самым, "вести себя, как положено". Только КАК мы устроим эту телетрансляцию?
- Эта способность заложена в нас от рождения. Мы должны только суметь проявить ее. Ничего особенного делать не потребуется. Три дня даются нам на то, чтобы еще раз вспомнить все, что с нами произошло, воскресить в памяти все жуткие видения, сделать для себя четкие выводы, относительно того, как должно и как не должно быть, что хорошо и что плохо...
- Короче, составить у себя в голове нечто вроде презентации? - резюмировала я мысли соседки.
- Ну да. ОНИ обещают сделать все, чтобы помочь нам.
- То есть, трансляцию они берут на себя?
- Ну, в общем, да. По истечении трех дней, ночью, ОНИ подадут нам знак: мы увидим яркий свет - даже если в это время мы будем спать - этот свет проникнет сквозь наши сомкнутые веки, пробиваясь к глубинам подсознания и призывая НАЧАТЬ ДЕЙСТВОВАТЬ...
- С помощью этого света, ОНИ вроде как "нажмут на PLAY", и мы начнем воспроизводить наши "презентации"?
- Именно! Ты все правильно поняла. Задача для нас, как видишь, несложная.
- Но ты говорила: "если получится"?
- Да, в техническом плане ОНИ все продумали. Но дело в том, что не все зависит от нас и от наших способностей. Важно, чтобы люди не только приняли наше послание: оно должно проникнуть так глубоко в их мысли, чувства, сознание, чтобы стать частью их самих.
- Короче, подействовать на них так же, как и на нас с тобой?
- Да. И в этом-то таится главная опасность. Все люди на планете должны, как ты выразилась, "сойти с ума". Мы должны изменить их сознание; или - уничтожение. Но ОНИ не верят в то, что умы людей не окончательно закостенели, а сердца - очерствели, в то, что земляне все еще способны думать и чувствовать.... ОНИ все уже решили, понимаешь? Чтобы спасти человечество мы должны заставить каждого человека на планете почувствовать то же, что почувствовали мы. Тогда через некоторое время произойдет глобальный взрыв общественного сознания, который повлечет за собой полное переустройство нашего мира. Но ничему этому не суждено случиться, если хотя бы на одного человека на Земле наша "презентация" не окажет должного влияния. ОНИ поймут это сразу, и тогда...
- ... полное уничтожение, я уже уяснила. И каковы наши шансы?
- По ИХ подсчетам, весьма скромные. Примерно один к шести миллионам.
- То есть, вся эта затея с "последним шансом" - просто для очистки ИХ совести?
- Да. Но у нас нет выбора, и мы обязаны хотя бы попытаться.
- Не спорю, но.... Как-то это все, мягко говоря, жутковато. Сколько бы претензий у меня не было к этому миру, но вот так взять и уничтожить всех до одного....
- Так ты со мной?
- Конечно, куда ж я денусь с подводной лодки, - мрачно усмехнулась я.
4.
Решающий день мы договорились полностью посвятить подготовке к телетрансляции, отменив даже привычный утренний сеанс связи.
Я, как стихи любимой Цветаевой, заучивала собственную историю, раскрашивая ее картинками своих видений и разбавляя нравоучительными фразами, призванными убедить всех землян в необходимости отказаться от своих тысячелетиями формировавшихся привычек, ради собственного спасения.
От этого исключительно важного занятия меня не должно было отвлекать ничто. Даже мысли о том, что будет, если мы не справимся.... Я не должна была думать о том, что мы, две, забытые всеми пациентки психиатрической лечебницы, страдающие от галлюцинаций, упрятанные сюда собственными родственниками - именно мы! - по иронии судьбы сегодня ночью должны будем спасти все человечество. Звучит до невозможности глупо, но и об этом я не должна была думать, ибо не имела права подвести всех тех, чьей последней надеждой - хоть они сами этого и не подозревали - мы являлись. Подвести... Я усмехнулась. Как такое слово могло придти мне в голову? Подвести - это забыть позвонить подруге, которая никогда не слышит будильника, чтобы разбудить ее утром на работу. Или, в худшем случае, не сдать вовремя годовой отчет. Но никак не обречь на вымирание население целой планеты!
И тут, не смотря на все мои попытки не отвлекаться от главного, меня словно парализовала одна-единственная мысль, до сих пор тщательно отгоняемая и теперь стремительно ворвавшаяся в мое сознание: ПОГИБНУТ ВСЕ. То есть абсолютно. Все - это значит, мои коллеги по работе. Мои однокурсники. Мои друзья. Моя сестра.
И тогда заучиваемую мной "презентацию" против моей воли вытеснили цветные слайды всевозможных воспоминаний. И, впервые за последние дни, это не были воспоминания обо всем том, что мне пришлось перенести с момента появления у меня первых признаков психического расстройства. Эти картинки походили на фотографии в семейном альбоме. Они запечатлели все яркие моменты моей жизни: смешные, печальные, трогательные, страшные... На них были люди, которых я любила и ненавидела, с которыми дружила и враждовала, которых боготворила и презирала...
Вот я и моя сестра. Мне шесть лет, ей - три. Нас отпустили самостоятельно погулять на детскую площадку, на которую выходили окна нашей квартиры. Мы заходим в лифт, я нажимаю кнопку с цифрой "один", двери закрываются и... Лифт не трогается с места. Она плачет, я кричу и барабаню в дверь - этот момент навсегда впечатался в мою память - моя сестренка, маленькая, напуганная девочка, со смешной челочкой, в оранжевой курточке, и рядом я.... Хотя через несколько секунд папа уже открыл нам двери, и мы отправились на запланированную прогулку "под окнами". Папа...
Фотография: Я, мои друзья - все безумно молодые, талантливые и самоуверенные, в руках пластиковые стаканчики, на лицах радостные улыбки - мой день рождения, шестнадцать лет. Гитарное бренчание, нестройный хор, исполняющий песню Виктора Цоя, голубое небо, яркое солнце, зеленая травка - сегодня - просто лубочная картинка счастья....
Картинки сменяли одна другую: первый поцелуй, первый экзамен в институте, первый секс, первое собеседование при приеме на работу.... Первый мужчина, последний мужчина, подруги, друзья, пьянки - праздники и - внезапно - похороны отца... Жизнь моя, согласно этим слайдам, оказалась полна ярких событий и сильных эмоций, полна людей, которые были мне небезразличны, людей, которым была небезразлична я...
ПОГИБНУТ ВСЕ. Все та же мысль вернула меня к работе над презентацией. Ведь я не могла, не имела права этого допустить...
Мне снилось, что я в институте. Я знаю, что у меня вот-вот начнется экзамен. Я подхожу к дверям аудитории, где он должен проходить. Внезапно я останавливаюсь: что-то не так. Вокруг ни души. Ни одного студента. Никто не обменивается информацией, читая чужие конспекты, судорожно пытаясь запомнить что-то за несколько минут до экзамена... Я одна в пустом коридоре. Но я уверена, что экзамен сегодня, и передо мной нужная аудитория. Я еще раз оглядываюсь по сторонам, застыв в нерешительности перед дверью. Никого. Я поднимаю глаза и вижу над дверью большую лампочку, наподобие тех, которые висят в поликлиниках над дверями кабинетов. И в этот момент она - не просто загорелась - взорвалась яркими потоками, нестерпимо ударившими мне в глаза, и сквозь это слепящее безумие света, я увидела... услышала... ощутила...
НАЧАТЬ ДЕЙСТВОВАТЬ!
5.
Я открывала глаза не так, как обычно: я делала это осторожно, по очереди разлепляя сомкнутые веки. Я еще не знала, чем встретит меня этот до боли знакомый мир сегодня. Набравшись, наконец, смелости, я огляделась вокруг. Палата встретила меня привычной больничной обстановкой, а сквозь оконную решетку пробивались лучи утреннего солнца. Я еще не знала, как трактовать это безоблачное спокойствие солнечного утра. Есть ли все еще на Земле люди, кроме меня и моей соседки? Удалось ли нам спасти тех, кого мы любили?..
Я встала и подошла к окну, пытаясь разглядеть сквозь его мутные стекла произошедшие в мире изменения. Серый больничный двор, надежно скрытый от посторонних взглядов высоким забором, выглядел совершенно как всегда, ничуть не более зловеще обычного.
Так и не сумев ничего понять, я решила связаться с соседкой: как никак, именно через нее сообщили свою волю таинственные ОНИ. Может и сейчас она уже в курсе положения дел? Только вот почему молчит?
- Эй! Доброе утро! Если оно, конечно, доброе.... Как ты? И как все человечество, не знаешь случайно?
Тишина моей палаты звенела как-то по-особенному. Почему она молчит? Тишина была зловещей, не предвещавшей ничего хорошего. Я напряженно всматривалась в стену, за которой - так я условно решила считать - находилась моя соседка, пытаясь понять, что же все-таки произошло. Да что с ней?! Я выстрелила гневным взглядом в разделявшую нас стену и... пробила ее. Словно поддавшись моему неистовому желанию, стена растворилась. Я увидела ее. Она сидела на кровати точно так же, как и я. И во всем ее облике было что-то невыносимо знакомое... Растрепанные длинные темные волосы, задумчивый взгляд, устремленный куда-то сквозь меня....
- Эй, я вижу, вижу тебя! Ты слышишь? Эй! Ты что, не видишь меня? - я вскочила и побежала в ее сторону. Но ровно в том месте, где ей и полагалось, стена остановила меня, разделив нас уже невидимой, но по-прежнему осязаемой преградой.
В этот момент дверь в ее палату отворилась, и вошел врач. Тот самый, я его сразу узнала: мой странный доктор. Как давно я его не видела! Почти соскучилась и невероятно обрадовалась: его существование доказывало, что у нас все получилось! Пусть мы временно или даже, может быть, навсегда утратили связь друг с другом, но мы выполнили свою миссию! Мы спасли человечество!
А странный доктор тем временем подошел к ней и - я читала по губам - спросил: "Как дела?" "Нормально", - равнодушно ответила она. Удовлетворившись, видимо этим ответом, он подошел к ней совсем близко, обнял и начал целовать. Они целовались около минуты, потом он оторвался от нее, так же внезапно, как и приник, пристально посмотрел ей в глаза, словно пытаясь внушить ей телепатически какую-то мысль, а затем молча вышел.
Я вдруг поняла, где видела ее: она была безумно похожа на меня.
И тут - внезапно - как аксиома, заученная на уроке геометрии - мысль: "Одна из вас - нереальна. Если реальна ты - нереальна она. Верно так же и обратное: реальна она, нереальна - ты."
За следствием из аксиомы навалилось неподъемное чувство тщетности.
Я даже не пациентка психиатрической больницы! Я - галлюцинация, которая со временем возникнет у одной из пациенток психиатрической больницы. Более нелепую и жалкую роль, более беспомощное создание трудно себе вообразить!
В мою палату вошла медсестра. Она принесла мне завтрак. Я поблагодарила ее и, неожиданно для себя самой, спросила:
- А у Вас случайно нет зеркала?
Она чему-то улыбнулась, и - откуда ни возьмись - в ее руке появилось зеркальце. Я удивилась только на мгновение, тут же вспомнив: я - нереальна, все происходящее - нереально, а значит, я могу делать, все, что захочу, подстраивая эту нереальность под себя. Я взяла протянутое мне зеркальце, взглянула в него и... не увидела ничего. Этого следовало ожидать, но доказать теорему оказалось еще страшнее, чем прочесть ее в учебнике. И, не совладав с эмоциями, я закричала и отшвырнула от себя зеркало. Медсестра вскрикнула и, испуганно поглядывая на меня, принялась торопливо собирать осколки.
Пока медсестра бегала за метелкой и совком, я расхаживала из угла в угол, пытаясь вернуться в состояние равновесия и размышляя над тем, удастся ли мне избежать успокоительного укола. И тут.... Я поблагодарила медсестру за ее впечатлительность, торопливость и невнимательность: она оставила Буратино наедине с золотым ключиком! - из-под кровати подмигнул отраженным солнечным светом осколок зеркала, достаточно большой, чтобы освободить меня....
Она вернулась - молоденькая, все еще напуганная, и теперь ужасно симпатичная мне.... Я взглянула на нее - вся сплошь - дружелюбная улыбка:
- Сестра! - она резко обернулась и уставилась на меня, - Простите меня, пожалуйста, - говорила я, стараясь придать голосу как можно более непринужденный тон, - я так давно не видела себя в зеркале. Захотелось посмотреть. Но то, что я увидела, на меня не похоже, - я хихикнула, - столько времени без прически и макияжа.... Ну, Вы же понимаете.
Кажется, моя нелепая болтовня возымела действие - сестричка улыбалась.
- Так и быть, прощаю, - она говорила со мной тоном воспитательницы детского сада, - Но все-таки я попрошу доктора заглянуть к Вам, как только у него появится свободное время.
- Конечно, как Вы сочтете нужным, - я - само смирение,- А еще, - меня посетила еще одна неожиданная мысль, - не могли бы Вы принести мне ручку и бумагу?
- Ручку и бумагу? - почему-то удивилась она.
- Ну, или карандаш и тетрадку, - я - само остроумие.
- Хорошо, я постараюсь.
Я решила предпринять последнюю попытку выполнить свою миссию, прежде чем навсегда покинуть эту психушку.
Через некоторое время медсестра вернулась и, слегка покраснев, протянула мне школьную тетрадку в клеточку с котятами на обложке и шариковую ручку.
- Вот. Подойдет?
- Вполне, - улыбнулась я. - Спасибо.
Я взглянула на котят. Они были чрезвычайно милые: два беленьких пушистых комочка, свернувшихся рядом в плетеной корзинке. Забавная обложка для моего послания к человечеству....
Ну, вот я и заканчиваю. В руке зажат заветный ключ к свободе: сегодня утром я достала его из-под матраса, где он был надежно спрятан. Сейчас я поставлю последнюю точку и уйду навсегда.
5А.
- Здравствуйте! Можно?
- Да, проходите, пожалуйста, садитесь.
- Доктор, я звонила Вам сегодня утром по поводу своей сестры.
- Да-да, помню. Рассказывайте.
- Я очень беспокоюсь за нее.... Даже не знаю, с чего начать.
- Начните с начала.
- Хорошо. Я постараюсь покороче. Моя сестра вышла замуж рано - на третьем курсе института. Ее муж тоже был студентом, они оба подрабатывали по возможности, но денег, конечно, не хватало.... Поэтому, когда вскоре после свадьбы выяснилось, что моя сестра беременна, ее муж сказал, что о ребенке не может быть и речи.... Она согласилась, решив, что это разумно. Хотя сестра очень переживала, долгое время в тайне от мужа плакала по ночам, просыпаясь от кошмаров. Она утешала себя только одной мыслью: они заведут ребенка сразу, как только появится такая возможность. И вот прошло несколько лет, они оба окончили институт, устроились на работу, начали прилично зарабатывать, более-менее обустроили свой быт.... И встал вопрос о ребенке. Теперь уже муж сестры и сам хотел, чтобы она родила. После нескольких месяцев попыток забеременеть, не увенчавшихся успехом, моя сестра отправилась к врачу. Диагноз прозвучал как приговор: она больше никогда не сможет иметь детей. Ее состояние трудно описать словами.... На нее было больно смотреть. Она никого не хотела видеть, постоянно пила, но ей не становилось легче. Поначалу муж пытался помочь ей, утешал, говорил, что сегодня бесплодие лечится. Но она никого не слышала, она говорила, что чувствует: ей никогда не стать мамой. В конце концов, ему это, видимо, надоело, он начал допоздна пропадать на работе, чтобы не видеть ее в таком состоянии.... А однажды собрал чемоданы и заявил, что уходит. Говорил, вернется, когда она придет в себя.... Он врал. Через некоторое время кто-то из сердобольных друзей сообщил моей сестре, что ее муж ушел к любовнице. Более того: та женщина была от него беременна. Это стало последней каплей.
- Давно это произошло?
- Нет, около трех недель назад. После того, как это случилось, я забрала сестру к себе: я боялась оставлять ее одну. Ну, Вы понимаете....
- Да, конечно.
- Все это время она сидела в своей комнате, ни с кем не разговаривала, никуда не выходила.
- Почему вы не обратились ко мне раньше?
- Не знаю, я думала, это шок, скоро пройдет.... Да я и сейчас на это надеюсь. Но все-таки решила поговорить с Вами.
- И правильно сделали. Ее состояние не изменилось?
- Вчера утром, когда я, как обычно принесла ей завтрак, она заговорила со мной - впервые за последние три недели. Она поблагодарила за еду и неожиданно попросила дать ей зеркало. Я несказанно обрадовалась перемене ее состояния и, конечно, выполнила ее просьбу. Она посмотрелась в протянутое мной зеркальце и вдруг закричала, вскочила с кровати, и швырнула его в стену. Тогда-то я и решила позвонить Вам. Пока я убирала осколки, она поразила меня, заговорив со мной совершенно спокойно и связно. Она извинялась за свое неадекватное поведение, объясняя свою реакцию тем, что плохо выглядит - ведь она давно не занималась внешностью - и просто испугалась собственного отражения.... А потом она попросила у меня ручку и бумагу. Сказала, у нее есть кое-какие мысли, которые она хочет записать. Я порадовалась: кажется, она вышла из состояния апатии, в котором пребывала последнее время. Я дала ей тетрадку и ручку: пусть пишет, оставила с ней своего мужа, а сама поехала к Вам. Мне кажется, теперь вы сможете ей помочь....