Когда-то у меня было три друга. Да, я мог их так назвать, при всей моей осторожности к словам. Три друга, три мужика со сложными судьбами и непростыми глазами. Мы пили вместе чай, мы вместе ели водку, мы обращались друг к другу с бедой и часто вместе жарили её, закапывая потом тела врагов на заброшенном пустыре и высаживая поверх этого дерьма розовые кусты. Мы знали друг друга много лет, мы были в курсе происходящего у каждого из нас, и были готовы оторваться от телевизора для того, чтобы протянуть старому другу руку понимания и вытащить его из-под навалившейся дряни. Но однажды всё изменилось. Изменилось настолько обыденно и скучно, что вся наша богатая на события история стала просто набором картинок, где быстро сменяющиеся кадры показывали каких-то бегущих людей, у которых были настолько знакомые мне лица.
Один друг меня предал. Я назову это так. Поскольку так я называю избиение того чувства, когда ты очень надеялся на данное тебе слово, но обещанное не было выполнено, а сделано ровно наоборот. Он предал. И я ушел. Да, мой друг звонил мне, но я не брал трубку, потому что я знал, что он мне скажет. Не извинение, нет. Он хотел сказать, что это, блять, детский сад, и мне надо переставать быть девочкой. Но дело было не в его звонках, на которые я не отвечал. А в том, что остальные два друга не сделали ничего, чтобы разрыхлить тот бред, что между всеми нами нарос. Ничего. Совсем. Их словно не было. Нет, они собирались там втроём, пили чай, жрали водку и обсуждали меня, что ети его мать и драный кирзовый сапог, но это уже никуда не лезет, и если ему не надо, то и нам не надо тоже. Прошел месяц. Другой. Третий. Прошло полгода. Никого. Это было по-настоящему интересно. Что ни у кого не нашлось желания просто написать паршивое смс со словами, дескать, неплохо бы испить колодезной воды до того, как туда кто-то плюнул. И тогда я понял, что они ушли. Просто так решило время. Пришло и растащило нас по разные стороны когда-то изрытого нашими судьбами и очень нужного нам пустыря.
Теперь там своя жизнь. У меня - своя. Я по-прежнему не считаю своих врагов и, как прежде, не выбираю себе друзей. И сам я остаюсь прежним. Всегда готовым поднять свой зад и сделать то, что считаю необходимым. И делаю это. Для того, чтобы ни одна душа не имела возможности упрекнуть меня в отсутствии совести или здравого смысла. Которые у меня, так получилось, разливаются через край на весь изменчивый белый свет. И я не жалею об этом.
![[]](/img/l/lanowoj_s_a/zz99-18/1629.jpg)