Летний полдень. Цветущее поле. Где-то вдалеке, на холме, виднеются деревенские домики и ветряные мельницы. В поле растёт раскидистый вяз, в его тени стоит статуя - красивая девушка в античных одеяниях. К дереву, утирая пот со лба, подбегает мальчишка лет десяти - Миклош, деревенский пастушок. Он с разбега плюхается в траву в тени и, почувствовав прохладу, с облегчением вздыхает.
Миклош. Хорошо-оо-то как... (Закрывая глаза.) Хорошо-о! (Вполголоса.) Овечки, а овечки! Вы же не разойдётесь, пока ваш пастушок чуть-чуть подремлет? У вас хороший пастушок. Он очень о вас заботится, он с вами разговаривает. А ещё он хорошо помогает папе. Но сейчас ваш пастушок очень-очень устал. (Переворачивается на бок.) Как хорошо, да, овечки?.. (Отмахивается от мухи.) Мушка, ты же хорошая, пожалуйста, не мешай мне отдыхать. (Пытается заснуть, но из-за мухи не может.) Ну мушка, ну миленькая, не надо! (Открывает глаза, видит статую, вскакивает в испуге.) Ааааа-аа!! Ма-ма! Ма-мааа! (Убегает, через несколько секунд возвращается, подкрадывается к статуе.) Ты кто? (Робко.) Ты меня напугала. (Подходя ещё ближе.) Эй, ты неживая? (Робко приближается к статуе, трогает её руку.) Да, неживая. Тьфу, а я так тебя испугался! (Рассматривает статую.) Как ты тут оказалась? (Обходит статую вокруг.) Ты странная. (Немного помолчав.) Хотя я тоже. Мне мама с папой говорят, что я очень странный, потому что я разговариваю со всем вокруг. С овечками, с деревьями, с домами. А ты тоже меня не понимаешь? (Выжидающе смотрит на статую.) Ну ладно, я пойду. А то я так громко кричал, что моя отара разбежалась. Пока! (Машет статуе рукой, уходит.)
КАРТИНА ВТОРАЯ
Вечер того же дня.
Миклош (подбегая к статуе). Привет! Слушай, ты извини, что я так кричал. Я тебя тоже напугал, наверное. (Садится перед ней по-турецки.) А ещё я знаю, что ты живая. Я просто сначала испугался и не подумал, а потом вспомнил. Мне мама с папой рассказывали про таких, как ты. Вы же сильфиды, да? (Как будто дождавшись ответа.) Я так и знал! Здорово! (Хлопает в ладоши.) Мама мне рассказывала, только я не очень помню. Вроде вас делают из обычных людей, и вы так стоите много лет, а потом оживаете. Только мама сказала, что вас обычно отправляют в Храм на Озере. А тебя почему тут оставили? Как будто дождавшись ответа.) Ну, если это секрет, тогда ладно. (Немного помолчав.) Я сегодня у мамы спрашивал про сильфид, а она у меня тоже спросила, почему я о них заговорил. Ну, я соврал. Сказал, что просто так, в книжке увидел про них, вот и вспомнил. Я очень плохо сделал, да? Как будто дождавшись ответа.) Вот я тоже не знаю. Я просто не хочу им рассказывать - ни маме, ни папе. Мама, может, ещё послушает, а папа - нет. Он будет смеяться. Он и так постоянно надо мной смеётся, да и над мамой тоже. Говорит, что она забивает мне голову глупостями. А она мне просто рассказывает легенды своего народа. Она же с Севера приехала. Знаешь, Север - это во-он там (показывает пальцем). Ты вот меня слышишь, а видеть можешь? (Как будто получив ответ.) Тогда извини, я не знал. (Немного помолчав.) Получается, мы так и не познакомились? Меня зовут Миклош. Я пастушок, мне десять лет. У меня есть мама и папа. Папа маму не очень любит, а она его считает самым лучшим на свете. А я их просто очень люблю. Я вообще всех люблю, но их - сильнее всего. Ещё у нас часто гостят папины друзья. В основном дядя Мартон приезжает. Он офицер, и у него есть дочка Илона. Они хотят нас с Илоной подружить. Та-ак, что ещё... (Задумавшись.) Ещё я хожу в сельскую школу. Со мной почти никто не играет и не разговаривает, а я со всеми играю и разговариваю. У меня там есть лучший друг. Он странный, но я тоже странный, так что ничего. (Задумавшись.) Ну, вроде всё. А тебя как зовут? (Будто бы слушает.) Красивое имя...
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Пасмурный осенний день. Миклош с трудом пробирается по полю, то и дело становясь спиной к ветру, морщится от холода. За ним следует Янош - пухлый мальчишка, сверстник Миклоша.
Янош (озлобленно). Ч-чёрт побери, ну и ветер! Мы скоро придём?
Миклош (останавливаясь перед деревом.) Мы уже пришли! (Торжественно.) Янош, сегодня особенный день, и ты - мой особенный друг! У тебя доброе сердце. (Более робко.) Правда, иногда ты на меня злишься или грубишь...
Янош. Чего-о?
Миклош. Но я же знаю, что это у тебя просто характер такой! Так что ты на меня не злись, пожалуйста.
Янош (хлопая Миклоша по плечу). Ну, дружище?
Миклош. Я привёл тебя сюда, чтобы кое-что тебе показать. Это моя тайна, Янош. Я долго думал, рассказывать тебе или нет.
Янош (обидчиво). Ты мне не веришь, что ли?
Миклош. Что ты! Верю. Так вот, Янош, сегодня особенный день, и я...
Янош. Да слышал уже тыщу раз! (Усмехается.) Говори уже! Тут холодина жуткая!
Миклош. Я... Я волнуюсь.
Янош. Ну что ты как девчонка? Боишься меня, что ли? Я тебе разве не друг?
Миклош (с жаром). Что ты! Ты мой лучший друг, поэтому я тебя сюда и привёл! (Собравшись с духом.) Вот, смотри!
Пастушок обходит дерево и показывает мальчику статую. Миклош дрожит от волнения, Янош смотрит непонимающим взглядом. Пауза.
Миклош (выжидающе). Ну?..
Янош (разочарованно). А что ну? Девчонка как девчонка. Скульптура. И это всё, что ты мне хотел показать?
Миклош. Да ты не понимаешь! Она живая. Её зовут Маргит. Мы сейчас тут разговариваем, а она всё-всё слышит. Представляешь, какое чудо?
Янош. А что тут чудесного? Мне бабка про них рассказывала. (Начинает злиться.) Не, у тебя точно не все дома! Тащиться через всё поле в такую холодину... (Без особого интереса оглядывает статую, затем хватает её за руку.)
Миклош (с ужасом). Осторожно!
Янош. Ты чего на меня орёшь?
Миклош. А ну отойди от неё!
Янош. Да отойду, погодь! От браслета кусок отковыряю.
Янош начинает ковырять браслет с руки статуи, и Миклош бросается на Яноша с кулаками. Мальчишки дерутся, но очень быстро драка оканчивается победой Яноша.
Янош (в ярости заламывая руки Миклошу). Ты совсем рехнулся, что ли? Ты с кем, гадина, драться полез?
Миклош. Отпусти!
Янош (усмехается). А ещё говорил, что я тебе друг!
Миклош. Тебе должно быть стыдно, Маргит всё слышит!
Янош. Урод поганый! (Отбрасывает Миклоша к статуе.) Ненавижу!
Янош пытается отдышаться. Отдохнув, он порывается уйти.
Мальчишки вопят, пытаясь перекричать друг друга. Затем Миклош замолкает, Янош сплёвывает и делает шаг по направлению к бывшему другу.
Янош. Тогда слушай! Чтобы я ничего не рассказал, ты будешь моим рабом. (Задумавшись.) Будешь знаешь что? Будешь таскать мне со школьной кухни сладости, принёс - свободен, иди паси своих баранов. (Выжидающе.) Чего молчишь-то?!
Миклош (отводя глаза). Ну... Х-хорошо...
Янош снова сплёвывает и убегает. Миклош стоит на коленях перед Маргит, держится за голову и рыдает.
Миклош (отчаянно). Больно как... Голова болит... (Отряхивается.) Маргит, как же это так? Это был мой лучший друг! Я же ничего плохого не хотел! Я же ничего плохого никому не сделал!! (Плачет.) Маргит, я выдал твою тайну... прости меня, пожалуйста, прости! Как же болит голова... (Немного успокоившись.) Я больше никогда в жизни ничего никому не расскажу! Только тебе всё буду рассказывать! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!
КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ
Зимний день. Значительно повзрослевший Миклош подходит к статуе и садится в снег.
Миклош. Здравствуй, Маргит. (Замешкавшись, делая паузы после каждого предложения.) Ну, наверное, не буду спрашивать, как дела, - ты всё равно не ответишь. И ты никогда мне не отвечала, это я всё выдумывал. Когда я был мелкий, я во всё это верил, а сейчас - нет. Я же даже не знаю, как тебя на самом деле зовут. Я ничего о тебе не знаю. Не знаю, что ты любишь, что, наоборот, терпеть не можешь. (Немного помолчав.) Я так подумал - а может, ты и меня терпеть не можешь? Ходит какой-то придурок, несёт всякую ахинею, а ты даже сделать с этим ничего не можешь. Приходится терпеть. И так год за годом, год за годом... (Усмехается, затем говорит с напускной наглостью.) Я вообще, знаешь, думаю, что надо мне прекратить этот детский сад. Не обижайся, но правда, это же чушь! Постоянно к тебе бегаю, рассказываю всякое... Нормальные люди так не делают. Мне бы и отец так сказал. Так что вот, всё. Я больше не приду. (Опускает глаза.) Если ты на меня обижаешься, то извини, конечно. Но так правда больше нельзя. (Немного помолчав.) Всё, я пошёл.
Миклош быстро, не оглядываясь, уходит. Но уже через минуту он возвращается. Не в силах справиться с собой, он поднимает глаза к небу и закрывает лицо руками.
Миклош (падает на колени перед статуей). Слушай, прости, прости, прости! Я не должен был тебе всё это говорить, прости! До меня только сейчас дошло, как это обидно, и мне так стыдно! (Обнимает ноги статуи.) Да и знаешь, кого я обманываю? Я сам понимаю, что не денусь я от тебя никуда. И я тебе всё это рассказал, потому что я тебе верю больше всех. Ты никому не выдашь мои тайны, ты никогда не будешь надо мной смеяться. И я тебе за это очень благодарен. Ну, правда. Я могу рассказывать тебе что угодно, петь, читать... Давай ты забудешь всю чепуху, что я тебе наговорил, и я тебе просто порассказываю, как раньше? (Опускает глаза.) Только я не знаю, что тебе рассказать. Вот я две недели с тобой не был, а ничего нового и не случилось. Папа всё так же ссорится с мамой, а я... (Вздыхает.) Я до сих пор на побегушках у Яноша. За это мне тоже стыдно, но что тут поделать? (Робко.) Ещё Илона в меня влюбилась. Ну, ты это тоже знаешь. Она подбросила мне записку, а я даже не знал, что ответить. До сих пор не знаю. (Задумчиво.) Ну вот скажи - ты когда-нибудь кого-нибудь любила? Я даже не знаю, как это - когда люди друг друга любят. Отец Ласло говорит, что любовь - это Бог. Но тут непо-нятно как-то. Мой папа верит в Христа, а мама верит в богов, которых почитают на Севере. И где тогда настоящий Бог? А ещё я читал в одной книжке, что, когда любишь, доверяешь человеку всё на свете. А я Илоне почти ничего не доверяю и не рассказываю. Да я вообще никому ничего не рассказываю! Папа смеётся надо мной. Гговорит, я в детстве израсходовал весь свой словарный запас. А мама просто переживает. (Испуганно.) Но раз я им ничего не рассказываю... что это, получается, я никого не люблю? (Хватается за голову.) Нет, нет, нет! Не может такого быть! (Переводит дух, успокаивается.) Ну нет, это всё бред. Я всех люблю. Но вот рассказываю свои тайны я только тебе. (Задумчиво.) Что же это - получается, что я тебя люблю? (Выжидающе смотрит на Маргит.) Слушай, а можно я проверю? (Встаёт на цыпочки, целует Маргит.) Так странно. (В замешательстве.) Я завтра вернусь, пока! (Убегает.)
КАРТИНА ПЯТАЯ
Позднее лето. Семнадцатилетний Миклош со всех ног бежит к Маргит.
Миклош (кричит). Марги-иит! (С разбегу бросается в траву.) Маргит, как же я по тебе соскучился! За это лет столько всего интересного произошло, ты не представляешь! Сейчас всё буду рассказывать! Но! Сегодня день Святого Иштвана, так что сначала - подарок! (Вынимает из кармана колье, осторожно надевает на шею Маргит.) Это тебе. Оно очень красивое, там маленький камушек, бирюза. Я его купил на озере Балатон, рядом с Храмом. Я побывал в Храме на Озере, представляешь?! (Садится по-турецки перед Маргит.) Короче, давай по порядку! (Потирает руки.) В июне я поехал поступать в медицинский и жил у дяди Мартона. Мы с Илоной виделись каждый день. Маргит, ты бы знала, какая она стала красавица! Мы не виделись почти два года, я приехал - с трудом её узнал... Она та-ак повзрослела! У неё такая улыбка, такие глаза, такая она вся тоненькая-тоненькая, красивая-красивая... По утрам я готовился к экзаменам, а вечерами мы с Илоной ходили гулять по городу. Она мне показывала всякие необычные дома, рассказывала про причуды местных жителей. А однажды мы забрались на крышу заброшенного дома, и... (Волнительно, немного робко.) И я её поцеловал. Потом я сказал ей, что я её люблю, а она ответила, что она меня - тоже... Маргит, ты представ-ляешь? Это же невероятно! Маргит? (Смотрит в глаза Маргит.) Ты не рада?.. (Немного помолчав.) Маргит, ты только не волнуйся, я тебя не покину! Я же специально поступил в медицинский, чтобы помочь тебе, когда ты будешь оживать. (Декламирует.) Потому что вера верой, но есть научные исследования. Есть случаи, когда вернуть к жизни таких, как ты, действительно удавалось. Там, конечно, будут сложности с лекарствами и режимом, но мы попробуем. Правда? (Настойчиво.) И я никуда из своего дома не уеду! Правда, придётся каждый день по два часа добираться до города, вставать спозаранку... но это ничего страшного, правда? (Вздыхает.) Кстати, мы из-за этого сильно поругались с Илоной. Её отец предложил мне пожить у него на время моего обучения, а я отказался. Илона не понимала, почему я её бросаю. Но я же не мог сказать ей правду! Я сказал, что хочу остаться жить с семьёй, а она мне не поверила. И убежала в слезах... (Снова вздыхает.) Но ты только не расстраивайся, Маргит, хорошо? Это ничего. Мы помиримся. Илона скоро приедет к нам погостить, и у нас снова всё будет хорошо. И у тебя всё будет хорошо. (С энтузиазмом.) Так вот, пока мы не поссорились, мы с её семьёй ездили на озеро Балатон. Марги-иит, ты просто не представляешь, как там красиво! Я думал, такая красота только в книгах бывает. Про это озеро есть легенда, что там на дне церковь затонувшая, а в ней заперта девушка. И эта девушка живёт там одна и постоянно плачет, и когда она перестанет плакать, озеро Балатон высохнет. Когда ты оживёшь, я тебя обязательно туда отвезу! А ещё мы ходили в Храм, и я видел там других сильфид. Какие они все красивые! У них всё... ну... так, как должно было быть у тебя. Они стоят, а люди к ним подходят и шепчут что-то на ухо. Ну, ты же знаешь, наверное, раз сама себе когда-то выбрала такую судьбу? Те, кто живёт около Озера, выбирают себе сильфиду и постоянно рассказывают ей свои тайны, это у них исповедь такая. А некоторые отправляются к Храму просто в паломничество, и это всё так... странно, но так завораживает! И всё происходит всего в одном месте на Земле! А я живу совсем рядом! Представляешь, как мне повезло? (Улыбается.) Знаешь, во всём мире говорят, что вся эта традиция - это варварство. Что нельзя превращать людей в камень, что это не по-христиански и что всё это грех. Что Храм на Озере надо разрушить. А я с этим не согласен. Это очень красивая традиция, да и сильфидами же становятся добровольно, никто никого не заставляет. Это как стать монахиней. Но для этого нужно много мужества и любви к людям. (Немного помолчав.) Слушай, Маргит, ты же тоже поэтому стала сильфидой? Потому что мечтала помогать людям? Ты только не бойся, что твоя жизнь прошла даром. Жалко, конечно, что ты так и не добралась до Храма. Я даже не представляю, почему тебя тут бросили. Но в твоей жизни всё равно есть смысл, понимаешь? Ты помогаешь мне, а раз ты помогаешь мне, то помогаешь и моим родителям, и Илоне. Я так привык всё тебе рассказывать, и ты так много для меня значишь... очень много. Я люблю тебя чуть меньше, чем Илону, но ты же на это не обижаешься? Я так рад был с тобой встретиться! (Обнимает статую.) Ладно, я пойду домой, но завтра о-бя-за-тельно вернусь!
На поле появляется Янош. Миклош идет домой и едва не врезается в старого знакомого.
Янош. Привет, докторишка! Не узнал?
Миклош. Ой! Янош... ты, что ли?
Янош. Вот именно! Что, забыл обо мне совсем, пока с бабой своей развле-кался?
Миклош (немного робко). Во-первых, не называй Илону бабой. А во-вторых, забыл и прекрасно себя чувствовал.
Янош (издевательски). Каки-и-ие мы стали храбрые! А я по тебе скучал, между прочим.
Миклош. Ага. (Пытается обойти Яноша и убежать.)
Янош (хватает Миклоша за грудки). Есть дело, доктор недоделанный. Мне приглянулась одна барышня, и она любит дорогие подарки. Я навёл справки - к тебе скоро приезжает твоя баба. Свистни у неё кольцо, которое она всегда носит, и отдай мне. Понял?
Миклош (пытаясь вырваться). Ничего больше не хочешь, не?
Янош со всей силы ударяет Миклоша в живот. Миклош падает и кричит от боли, Янош подходит к статуе.
Янош. Значит, так, мразь, - либо ты мне приносишь цацку, либо я делаю с твоей статуей то же самое, что сейчас сделал с тобой! И она разваливается к чертям собачьим. Как тебе идея?
Миклош (истошно кричит). Нет!! Не трогай её! (Бегает вокруг статуи, пытаясь закрыть её своим телом.)
Янош (подходя к статуе). Да стой ты смирно, чёрт тебя дери! Ненавижу истеричек! (Отталкивает Миклоша.) Уйду я щас, только цацку сниму. (Снимает с Маргит ожерелье с бирюзой.) С праздничком! (Скалится.) Я вот на танцы иду, приходи!
Янош уходит. Миклош с трудом встаёт на ноги и пытается отдышаться.
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Осенний вечер. В небе - полная луна. Янош пробирается к вязу, он держит за руку Эрику. Янош в вычурном костюме, который ему совершенно не идёт; Эрика - в коротком шёлковом платье. Янош старается выглядеть галантным кавалером и говорить изящно, но у него это не получается - фразы звучат вымученно, вид у юноши смешной и нелепый.
Эрика (хохоча). Всё, я отказываюсь идти дальше! Я устала!
Янош. Тогда, любовь моя, я понесу тебя на руках! (Хватает девушку на руки.)
Эрика (игриво). Ну перестань!
Янош. А вот теперь пришли. (Ставит Эрику на землю.) Смотри, какая красота! (Указывает на вяз и статую.)
Эрика (почти равнодушно). Ого. Ну да, красивенько. Но мне холодно.
Янош. А так? (Снимает пиджак и неловко набрасывает на плечи Эрики.)
Эрика (кокетливо). Намного лучше!
Янош. (с трудом подбирая слова). Эрика, эта статуя - не просто статуя, а сильфида! Она должна была находиться в храме, а её почему-то притащили сюда. Она живая и всё слышит. Не правда ли, это, хм, удивительно? (Сжимает руку Эрики.) Я нашёл её здесь случайно, когда шатался по полям и думал о тебе, любовь моя. Иногда я прихожу к ней, и в мою голову лезут красивые мысли, и я даже начинаю писать стихи. Я назвал эту девушку Эрикой - в честь тебя, любовь моя.
Эрика (с усмешкой). Ты такой романтичный!
Янош. А ещё я хочу тебе кое-что подарить.
Эрика. А это уже интересненько.
Янош. Во-первых, вот. (Надевает на шею Эрики подвеску с бирюзой.)
Эрика (хохоча). Какая кроха! (Улыбается.) А ещё поменьше камушек не мог достать?
Янош. Ты моя вредина! (Целует Эрику.)
Эрика (разводя руками). Спасибо! Очень милая штучка.
Янош отходит от Эрики, на несколько секунд застывает, молчит.
Эрика. Что с тобой такое?
Янош (становится на колено, достаёт кольцо). Эрика, я делаю тебе предло-жение руки и сердца. (Заученным тоном.) Ты согласна стать моей женой и быть со мной в горе и в радости, в жизни и в смерти?
Эрика (смеётся). Ого! Это так неожиданно!
Янош. Так ты согласна?
Эрика. Нет. (С удивлением наблюдает за реакцией Яноша.) А ты ожидал от меня другого ответа?
Янош (исступлённо). Но почему, любовь моя?!
Эрика. Встань. (Янош встаёт.) Господи, неужели ты серьёзно? (Рассудительно и спокойно.) Ладно, объясняю. Ты захотел со мной немного повеселиться, а я была не против. Мне тоже было с тобой весело. Ты постоянно откидывал всякие чудачества, пытался быть романтичным, и это было миленько. Но разве ты способен на серьёзные чувства? Ты постоянно бегаешь за девушками и никого по-настоящему не любишь. Скажешь, что это не так? (Разводит руками.) Ты уж извини, танцевать на гуляниях - это одно, а выйти замуж - совсем другое. Я даже не уверена, что ты меня сейчас понимаешь. Да я даже не уверена, что это не очередная твоя дурацкая шутка, Янош! Ну признайся: ты сейчас погрустишь немного, а потом напьёшься и на следующий же день меня забудешь. Разве нет? (Снимает пиджак и протягивает Яношу.) И кольцо тоже забери.
Янош. Но, любовь моя... Может, тебе не понравилось кольцо? Я могу дру-гое...
Эрика. Господи, при чём тут кольцо? Ты считаешь, что я встречалась с тобой ради подарков? (Хохочет.) Ты смешной. Ну, ладно, я пойду домой - поздновато уже. (Янош пытается последовать за ней.) Нет, провожать не надо. Доброй ночи!
Эрика посылает Яношу воздушный поцелуй и уходит. Янош смотрит ей вслед, а затем начинает с дикими воплями, ломать ветви вяза.
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Раннее утро. Вокруг Маргит валяются поломанные ветви. Высоко в ветвях вяза прячется девушка, она постоянно оглядывается. К вязу подходит Миклош.
Миклош (садится рядом с Маргит). Здравствуй, Маргит. Я сегодня рано, и, в общем-то, я должен был быть в институте, но знаешь... Я тебе расскажу кое-что, ладно? (Собравшись с духом.) Вчера ночью прибежал Янош, начал барабанить в окно, вид у него был жуткий. Обругал меня последними словами, сказал, что всё-из за меня. Что из-за меня?.. я вообще не понял, что случилось. Хорошо хоть кольцо вернул, а то мне так стыдно было! Илона вроде не заметила пропажу, ну или сделала вид. Я потихоньку это кольцо положил ей обратно на столик. Я должен бы радоваться, что всё исправил, а я как-то... (Вздыхает.) Понимаешь, Маргит, она с каждым днём от меня отдаляется. Сначала я думал так: ну, понятно, я же из дома уезжаю из дома в самую рань, а возвращаюсь, когда уже все спят. Вот мы и не общаемся. Но проблема в том, что на выходных мы тоже не проводим время вместе! Мы могли бы куда-нибудь сходить, просто поболтать, а она как будто убегает от меня. Я спрашиваю, что такое, а она говорит, что занята. Мол, раз она гостья, то обязана помогать по дому моим родителям. И потом весь день ходит недовольная с тряпкой и веником. Я понимаю, она на меня обижена, но когда я пытаюсь с ней поговорить... ещё и это кольцо несчастное... Мне очень, очень стыдно, Маргит, но я же не мог допустить, чтобы Янош тебя убил, понимаешь? Мне надо загладить вину, но как я теперь признаюсь во всём Илоне? (Разводит руками, вздыхает.) А Илона права. Она ведь ничего обо мне не знает. Например, она не знает, каким я бываю слабым и жалким. Как же я могу надеяться, что она будет меня любить? Когда всё только начиналось, был таким гордым и самоуверенным... (Немного помолчав.) Но я всё ис-правлю. (Сжимает руки в кулаки, долго собирается с мыслями.) Маргит, извини, но... я, наверное, больше не буду к тебе приходить. Ты для меня очень много значишь, но я должен проводить время с Илоной, учиться разговаривать с ней, понимать её. Потому что я её люблю. Спасибо, что все эти годы ты была со мной, - я не знаю, как бы я без тебя переживал все трудности... (Робко.) Я всё равно тебя буду иногда проведывать. И лекарства твои я уже купил и спрятал, если что - помогу. Не грусти без меня, хорошо? (Вымученно улыбается.) Прощай. (Осторожно пожимает руку Маргит.)
Илона. Миклош!
Миклош (испуганно). А-а-а-а! Кто тут?! (Озирается, смотрит на статую.) Маргит, это ты?
Илона (спускаясь с дерева). Миклош, это я.
Пауза.
Илона (торопливо и сбивчиво). Миклош, прости, я не должна была так де-лать, я не должна была следить, подслушивать... Но просто, просто я совершенно не понимала, что происходит! Ты каждый вечер куда-то уходил, постоянно молчал, молчал, молчал... Я так на тебя обижалась, так злилась, но я так не хотела тебя потерять!
Миклош (перебивает). Ты всё слышала?
Илона. Да. Миклош, я не знаю, как мне всё это понимать, но теперь я хотя бы знаю правду! Пожалуйста, прости, я... я просто не могла больше жить в неведении!
Илона (обнимая Миклоша). Ты же меня не бросишь? (Сделав шаг назад.) Знаешь, когда мы с тобой начали встречаться, мне часто говорили, чтобы я не забивала себе голову. Все говорили, что ты слишком странный, я говорила, что это ничего, мы привыкнем друг к другу. Ещё мне говорили, что люди не меняются и что ты, ну... Но я никого не слушала, правда-правда! Миклош, давай будем жить долго и счастливо, давай нам больше никто-никто не помешает?
Миклош. Ну конечно, Илона. Никто и никогда. (С улыбкой.) Я перееду жить к твоему отцу.
Илона (кричит). Ура! (Бросается на шею Миклошу.)
Миклош и Илона целуются.
Миклош. Я тебя люблю.
Илона. И я тебя тоже.
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Поздняя весна. Пасмурно. К вязу, утопая в слякоти, пробирается Илона.
Илона (останавливается перед статуей). Ну здравствуй, Маргит. Ты ведь Маргит? (Немного помолчав.) Даже не знаю, как так вышло, что я сюда приехала. Так глупо. Ещё два часа дорогу по полю искала, совсем уже. (Теребит застёжку на куртке.) Просто Миклош говорит, что ты всё всегда понимаешь, и я ему верю, конечно. Но лично я - вообще ничего уже не понимаю. (Сбивчиво.) Вот живём мы бок о бок, неделями, месяцами живём, и у нас всё вроде хорошо, а потом какая-нибудь дурацкая ссора, и всё... (Взлохмачивает и снова приглаживает волосы.) И ведь столько было счастливых моментов! Когда мы ссоримся, я сначала злюсь, конечно, а потом я вспоминаю, как мы летом с ним вместе жили, ну и вообще, детство вспоминаю, первые свидания, первый поцелуй... И жалко, просто жалко становится, потому что столько всего, и после этого - разойтись?.. Но чаще всего я вспоминаю, конечно, как Миклош мне предложение сделал. Господи, это был самый счастливый день в соей жизни! Конечно, я согласилась! Через год мы поженимся. Но сейчас... (Прокашливается.) Не знаю. Я всё время боюсь, что у него от меня какие-то тайны, а у него наверняка они есть, он иногда такой угрюмый бывает, я ему говорю, ну что с тобой случилось, а он говорит, всё хорошо, с чего ты взяла, что что-то не так... У меня от этого сразу плохое настроение, а когда у меня плохое настроение, мы начинаем цепляться из-за любой мелочи. Ну, потом мы миримся, конечно... (Улыбается.) Слушай, я тут подумала. Ты же, навер-ное, так хочешь оказаться на моём месте! Даже не просто хочешь, нет! Ты бы всё на свете отдала, чтобы быть обычной девушкой! И тогда ты бы не завидовала нашему счастью, нет, ты бы просто разрушила его! Увела бы у меня Миклоша и сама бы с ним... (Нервно смеётся.) Но знаешь, я тебя порадую. Ты же мечтаешь разрушить наше счастье, да? Так вот, это у тебя и так прекрасно получается. Я не знаю, как, но ты всегда добиваешься того, чего хочешь! Хотя просто стоишь на месте! (Плачет.) Вот опять - недавно мы с Миклошем поругались из-за медицины. Ему это так нравится, он часами мне может рассказывать, как у него на учёбе всё интересно, это так, а это вот так... А я понимаю, что он всё это говорит, потому что по тебе скучает. Ну, я начинаю злиться, конечно, а Миклош вообще перестаёт со мной разговаривать. И это так обидно, так больно... В последние дни я как та девушка на дне озера Балатон - плачу и плачу. И знаешь, он ведь никогда не разговаривал со мной так, как с тобой тогда, помнишь? Когда я пряталась на дереве и подслушивала... (Повышает голос, злится.) А после нашей ссоры - он ведь снова стал ездить к тебе! Сначала я это просто подозревала, и обманывала саму себя, конечно, мол, нет, мне только кажется, это он просто на учёбе, он не мог, он же обещал... А сегодня вот случайно увидела его маму, и она говорит, ой, я так рада, так рада, что Миклош снова стал у нас гостить... (Шумно выдыхает.) Я понимаю, что ты стоишь тут всегда одна, ни с кем не можешь поговорить, я понимаю, что жизнь обошлась с тобой несправедливо... Я должна бы пожалеть тебя, посочувствовать. (Смотрит в глаза Маргит.) Но я тебя не-навижу.
Илона замолкает, внимательно рассматривает статую, затем заносит руку, чтобы разбить её, но останавливается.
Илона. Господи, нет! Нет, я не могу. Прости, прости... (Проводит по воло-сам.) Прости. Господи... Я знаю, я нервная, я злая, я должна измениться. Просто иногда у меня совсем опускаются руки, и мне кажется, что у нас с Миклошем ничего не получится... Но знаешь, Маргит, потом я вспоминаю про Яноша, помнишь такого? Это его школьный - не знаю, друг, не друг... Понимаешь, в него же тоже никто не верил, про него тоже говорили, что он странный, что он никогда не изменится. Все говорили, что он хулиган, грубиян и ничего в нём такого нет. Но знаешь, когда ему отказала Эрика, он устроился наёмником. Солдатом. Он поехал воевать в какое-то восточное государство, о котором даже не слышал никогда. Вот так довели человека чужие слова и предрассудки. Миклош говорил, что Янош хотел одного из двух: либо убить кого-нибудь своими руками, либо погибнуть самому. И всё. И когда я представляю, что мой Миклош, мой самый любимый человек, может так же умереть, да просто - что с ним может случиться что-то страшное, всё равно где, всё равно как, у меня сердце... (Утирает слезу.) Я не знаю, как ты это делаешь, ничего не знаю - но, пожалуйста, пожалуйста! - не мешай нам быть счастливыми! (Рыдает, затем встаёт, бросает последний взгляд на Маргит и уходит.)
КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
Солнечный весенний день. Двадцатилетний Миклош сидит рядом с Маргит.
Миклош (с улыбкой). Здравствуй, Маргит! Не ожидала уже, что я приду? (Неловко обнимает статую.) Как я рад тебя видеть! Как ты? Представляешь, завтра у нас с Илоной - свадьба! Мы волнуемся - просто кошмар! (Смеётся.) Илона такая весёлая, всё время танцует, напевает... Я так за неё рад, я давно её такой не видел. Ох... ты же не знаешь... (Грустно.) Прошлым летом у Илоны умер отец, ну и - сама понимаешь. Всё-таки это был её самый близкий и родной человек. Конечно, у неё есть я, есть её подруги, но это всё не то! Когда это произошло, я понял - всё. Если я хочу помочь Илоне, то я не могу оставаться прежним. Ради неё я изменился. Я научился заботиться о ней, искренне говорить и о своих, и о её чувствах. Потом - я взялся за на-сущные дела, разобрался с печью, починил крышу... Знаешь, Илона не верила, что у меня всё получится, хотя и не говорила мне этого в лицо. Но я старался - и стал настоящим хозяином, настоящим мужчиной! Сначала, правда, было трудно, приходилось много притворяться. Я так уставал от хлопот, да и учиться было тяжело... но я всегда говорил Илоне, что у меня всё хорошо и я совсем не устал. Я хотел, чтобы со мной она чувствовала себя как за каменной стеной. И у меня получилось, получилось, представляешь?! (Со вздохом.) Я надеюсь, ты рада за нас. Ты ведь не в обиде, что я тебя бросил и даже не попрощался? Просто в первый раз я не сдержал слово перед Илоной, и мы с ней чуть не разошлись. Я сначала оправдывался сам перед собой, я вот как думал: "Раз у Маргит такая короткая жизнь, значит, я должен успеть пробыть с ней как можно дольше". Но потом я понял: главное, что я должен был делать и делаю сейчас, - делать всё ради Илоны. Я должен переступать через себя ради неё, никогда и ни за что не оставлять её одну. (Встаёт.) Даже не знаю, когда мы с тобой теперь увидимся. Если честно, я по тебе очень скучаю. А ещё я часто мечтаю, чтобы ты ожила и снова стала такой же, как все люди. Это было бы так здорово! Но так нельзя думать, я запрещаю себе так думать. Так надо, если хочешь измениться. (Немного помолчав.) Ну, до встречи! (Осторожно берёт руку Маргит и вдруг отбегает.) Господи!! Господи! (Изумлённо.) Маргит! Ты пожала мне руку?!
Маргит открывает глаза, жмурится от яркого света, потирает глаза ладонями. Миклош подбегает к ней, и Маргит падает ему на руки.
Миклош. Тихо! Не волнуйся! Я рядом, я никуда не уйду! Сейчас! (Дёргается то в одну, то в другую сторону, останавливается на том же месте.) Так, аккуратно! (Укладывает Маргит на траву.) Попей! (Достает из кармана фляжку, подносит к губам Маргит.) Лучше?
Маргит. Спасибо.
Миклош. Господи! Это невероятно! (Суетится.) Не двигайся! Тебе нужно лежать в одном положении. Я читал в учебниках, как... боже, что делать, что делать? Маргит, не двигайся! Я скоро вернусь! (Убегает.)
КАРТИНА ДЕСЯТАЯ
В тени вяза разбита палатка, в палатке - кушетка, на которой лежит Маргит. Рядом с ней на раскладном стуле сидит Миклош. На земле стоит сумка с медикаментами.
Миклош (смотрит на часы). Так, пора пить лекарство. (Достает баночку с микстурой.) Что ты смеёшься?
Маргит (с улыбкой). Я смеюсь, потому что ты занимаешься ерундой. (Тыкает Миклоша в нос.)
Миклош (очень серьёзно). Маргит, прекрати! Я же сказал - тебе надо ле-жать неподвижно, руки вообще поднимать нельзя.
Маргит (весело). А то что? Я умру? Ты же сам читал мне вслух свои учёные книжки. Я прекрасно понимаю, что шансов почти нет. (Серьёзнее.) Миклош, успокойся и не трать на это время. Пока ты возишься с лекарствами, мы могли бы просто поговорить. Было бы очень странно мне в этом отказывать.
Миклош. Не двигайся. (Наливает микстуру в ложку, заставляет Маргит выпить.) Вот и всё. (Смотрит в глаза Маргит.) Ты просто удивительная. Я никогда не видел человека, который так легко думал бы о собственной смерти.
Маргит. Знаешь, я всегда такой была. Ни к чему не относилась серьёзно! Ни к Богу, ни к любви, ни к жизни, ни к смерти... Могу тебе рассказать, послушаешь? (Шутливо вскидывает бровь.) Хотя куда ты денешься! (Смеётся.) Когда я пришла в Храм, чтобы стать сильфидой, - даже тогда особо не волновалась. Вообще, чтобы преображение прошло успешно, надо было соблюдать кучу правил. Все девушки так старались, репетировали, часами стояли в одной позе... А я вместо этих тренировок убегала в соседнюю деревню. Танцевала ночи напролет, встречала рассветы и закаты, лакомилась фруктами, м-мм... (Улыбается.) Принесёшь мне каких-нибудь фруктов?
Миклош. А? Да, конечно!
Маргит (словно не услышав). У нас девушки готовы были на что угодно, чтобы стать сильфидами. Потому что это, во-первых, подвиг, это значит, что ты свою жизнь прожила не зря, - а во-вторых, так можно было навсегда остаться молодой и прекрасной. Они и голодом себя морили, хотя это тоже было запрещено... Ещё я помню девушку, у которой был кривой нос, - так она специально его себе сломала, думала, что он срастется по-другому. (Смеётся.) А я о дне преображения вообще не думала - будет и будет... и делала всё, чтобы в жизни не упустить ни одного наслаждения. Я даже в ночь перед преображением хотела сбежать, но меня поймали и уложили в постель. Первый раз поймали! И я так расстроилась, что всю ночь проплакала, какая уж тут красота. (С усмешкой.) Поэтому, конечно, сильфиды из меня не получилось. Нам надо было выпить порошок и стоять целый час в определённой позе, а я и дёргалась, и платье теребила... Ну, как-то застыла, но видок у меня был - сам понимаешь. Вот меня и оставили где придётся. (Улыбается.) Так я свою жизнь и прожила. Никогда не слушала старших, веселилась и радовалась жизни. (Заливисто хохочет.)
Миклош (грустно улыбаясь, держит Маргит за руку). Слушай, а почему ты всё-таки дождалась преображения, а не сбежала совсем? Я думал, что сильфидами становятся по доброй воле, как монахинями...
Маргит. Ну да. У нас все мечтали попасть в Храм у Озера, одна я была такая. Хотя я в детстве тоже мечтала стать сильфидой. А что ещё делать? Родителей нет, расту, как трава, в монастыре. А потом как-то прошло. А почему не сбежала... (Пожимает плечами, будто задумывается об этом впервые в жизни.) Не знаю. Просто мне было всё равно, наверное. Мне нравится жить - и всегда нравилось. В какую бы сторону жизнь меня ни увела - мне бы всё было в радость. А получилось даже лучше, чем я могла подумать.
Миклош. Почему лучше?
Маргит. А ты как думаешь? (Смеётся.) Ну не глупи! Потому что я встретила тебя. Я так радовалась, когда ты ко мне приходил! Я полюбила тебя всем сердцем. И это было так ужасно - знать, что ты хочешь натворить какую-нибудь глупость, а я не могу тебя остановить. Или когда ты болел - мне так хотелось прийти к тебе домой, заварить тебе чаю с мелиссой... А ещё я так мечтала пробежаться с тобой по полю! И больше всего в жизни я хотела тебя увидеть. Мне казалось, что ты очень красивый, и я не ошиблась.
Миклош (смущается). Маргит, не надо.
Маргит. Правда! И знаешь, когда ты уходил и потом долго не появлялся долго, мне было очень грустно, но вместе с тем - я была за тебя рада. Я всегда хотела, чтобы ты был счастлив. И сейчас хочу.
Миклош (вглядывается в глаза Маргит). Не двигайся.
Маргит. Да прекрати свои врачебные...
Миклош наклоняется к Маргит и целует её. Маргит удивляется, смеётся, но позволяет Миклошу целовать её снова и снова.
Маргит (с улыбкой). Всё, Миклош, не надо. У тебя есть Илона, и вы любите друг друга. (Приподнимает бровь.) И не вздумай чувствовать себя виноватым! Ты о своей Илоне всё время мог часами говорить - даже когда был совсем маленький. Я всегда знала, что вы будете вместе. И я правда за вас счастлива.
Миклош. Но это несправедливо...
Маргит. Ну всё. А теперь выйди, пожалуйста, - я хочу побыть одна.
Миклош (выждав время). Хорошо.
Миклош выходит из палатки. Маргит аккуратно, с опаской, встает на землю.
Девушка с трудом держится на ногах, каждый шаг даётся ей с трудом, но она блаженно улыбается. Упав, она вскрикивает, с трудом поднимается на ноги, снова встаёт, ходит, падает, поднимается. Тем временем Миклош сидит рядом с палаткой, к нему подходит Илона.
Миклош (встаёт). Илона?
Илона. Да, это я. Я прочитала записку, которую ты мне оставил. (Дрожащим голосом.) Уже предупредила гостей, что свадьбы не будет.
Миклош. Прости меня. Пожалуйста.
Илона (вымученным тоном). Нет, что ты, я всё понимаю.
Миклош (виноватым тоном). Даже не представляю, что бы с ней было, если бы я не оказался рядом...
Илона. Но ты оказался. Всё хорошо.
Миклош. Да, хорошо.
Пауза.
Илона. А можно мне с ней поговорить?
Миклош (удивлённо). С Маргит? Ну...
Илона. Если нельзя, то я...
Миклош. Нет-нет, проходи, конечно.
Илона. Хорошо. Спасибо.
Илона заходит в палатку. Маргит садится на кушетку и внимательно смотрит на неё.
Маргит (улыбаясь). Я тебя помню. Ты Илона.
Илона. Да, а ты Маргит.
Маргит. Ага. А вы с Миклошем как нитка с иголкой - куда он, туда и ты.
Илона. В общем, я пришла... (Теребит подол платья.) Я пришла извиниться. И поблагодарить... за то, что ты всегда была рядом с Миклошем.
Маргит. Да брось! Ты сама себе не веришь. (Улыбается.) Ты же готова была убить меня за то, что я столько лет отвлекала Миклоша. А теперь ещё и свадьбу сорвала. (Илона делает испуганное лицо, Маргит беззаботно машет рукой.) Да я тебя не виню, что ты! Я бы на твоём месте...
Илона (перебивает). Прекрати! Я пришла с миром. Неужели ты не можешь сделать вид, что всё хорошо? Ты права, я думаю и чувствую совсем не то, что говорю, но я просто хочу сделать доброе дело. Ради Миклоша. Ради всех нас.
Маргит. А я искренне считаю, что ты хорошая, славная девушка. Поэтому ты не должна себя винить. Ты считаешь, что ты слишком слабая и приносишь Миклошу одни только огорчения, но это не так, уж я-то знаю. Если человек несчастен, он себя ведёт по-другому. Помнишь, ты рассказывала про юношу, который ушёл воевать?