Аннотация: Зима 1945, разгром колонны "шерманов" на марше.
Михаил Лапиков
Экипаж
- Ну, в чём дело, Хьюм? - лейтенант Уилсон покосился в заряжающего. - Опять давление на выпускном клапане слишком большое?
- Дразните, са-ар, - обиженно протянул негр. - Просто как-то не по себе.
- Ни в коем случае, - непроницаемо серьезно ответил Уилсон. - Командир не может дразнить подчинённых, устав разрешает не более чем иронизировать.
Насколько серьёзно Уилсон это говорил, он бы и сам не ответил. По его мнению, с экипажем ему повезло. И уже не в первый раз.
Экипаж танка "М4 Шерман" насчитывал пять человек. Обычно. Месяц назад в распоряжении Уилсона даже троих не оставалось. Как, впрочем, и танка. Фонтан раскалённой металлической пыли из пробоины от снаряда "Пантеры" буквально размазал остатки его первого экипажа по стенам боевого отделения. Уцелел только сам Уилсон, остальным повезло гораздо меньше.
Запомнил он лишь разрозненные обрывки. Первый - из-за невысокой руины обманчиво медленно выкатывается приземистая серая туша немецкого танка. Второй - из скулы его башни летит сноп искр. Совсем как с точильного круга, только вместо ножа - бронебойный снаряд пушки Уилсона. И третий - боль в ободранной руке, шипение огнетушителей, отсветы короткого замыкания и тяжёлый запах крови.
Как башня вражеского танка развернулась к "Шерману", как об неё срикошетировал второй снаряд, а ведь он был, его просто не могло не быть, и как полыхнула вспышка ответного выстрела, Уилсон просто не помнил.
Он запомнил другое. Как щуплый, похожий на дистрофика, парнишка в ремонтной мастерской доставал из танка останки его товарищей. Лужу розового от крови моющего средства вокруг танка. И механика с помятым бронебойным снарядом "Пантеры" в руках.
Снаряд отыскали на полу боевого отделения. Он пробил броню, срикошетировал внутри несколько раз, превратил боеукладку в крошево, оставил на стенах несколько вмятин, оторвал руку и так уже мёртвому заряжающему, но даже не задел Уилсона.
Повезло.
Когда Уилсон понял, что ремонтник вытащил снаряд не просто так, а чтобы сделать из него затычку для пробоины, его разобрал нервный смех. Прямо там, на площадке, у всех на виду.
Помог ему всё тот же молодой ремонтник, что вытаскивал останки экипажа Уилсона. Он предложил Уилсону сигарету, приобнял его за плечи, и увёл к лазарету.
Стакан медицинского спирта и шоколадка оказались лучшим лекарством. Уилсон пришёл в себя.
- Послушай, - спросил он у ремонтника, - как ты вообще можешь это делать?
- Что именно, сэр? - переспросил тот.
- Ну, тела, - Уилсон мучительно подбирал слова. - Останки.
- У меня брат в пехоте, сэр, - медленно сказал ремонтник. - Я так думаю, что это правильно, когда человека хотя бы хоронят, как полагается. Надеюсь, для него тоже отыщется такой как я, когда это случится.
Уилсон подумал тогда, что его собеседник уже давно похоронил своего брата. И немедленно запил это вторым стаканом спирта. Как оказалось - зря. Без этого Уилсон хотя бы понял, кто из ремонтного начальства до него докопался, и выбирал бы слова чуть осмотрительнее. Возможно, что начальственный окрик "Что это ты, чёрт подери, делаешь?" был не самым хорошим вопросом, но то, что Уилсон ответил, оказалось и вовсе из ряда вон.
- Инспектирую состояние вверенных ремонтной части крыс! - отрапортовал Уилсон. - Сэр.
- Чего? - такого ответа человек в погонах не ожидал никак.
- Последнее слово науки для прочистки стволов орудий! - бодро продолжил Уилсон. - Специально тренированную крысу окунают в чистящий раствор и запускают в казенник пушки. Специалист по работе с животными у среза дула манит её кусочком сыра - и мохнатая тварь бежит по стволу. Нагар, космолин, вся эта дрянь, они просто липнут к её шерсти, сэр. Нужно только прополоскать крысу в растворе перед новым использованием. Сэр.
Повисла страшная предынфарктная пауза. Речи Уилсона свидетели внимали молча, как обращению президента.
- Главное, - вовремя отдёрнуть сыр, - продолжал он. - Ствол обычно чистится в два-три прохода, но если эта ленивая тварь успеет схватить кусок на выходе из ствола - чёрта с два она пойдёт чистить его снова.
- Очень познавательно, - кивнул собеседник Уилсона и впаял ему недельный арест.
Из-под ареста Уилсон вышел досрочно. Ему надо было получать старый танк и новый экипаж. Всего рота "Си" получила семнадцать машин. Часть из ремонта, и часть абсолютно новые. Дырку в броне танка Уилсона заткнули аккуратно срезанным куском снаряда. Проводку в боевом отделении восстановили. Пахло внутри него исключительно свинцовыми белилами. Толстый слой краски не только скрыл все царапины и сколы на стенках, но и напрочь заглушил запах крови.
С экипажем для танка всё оказалось гораздо хуже. Тридцать пятый бронетанковый выделил семнадцать человек, чтобы немного разбавить экипажи опытными людьми. Если, конечно, такое можно сказать про новобранцев с неделей службы за плечами. Остальные три с лишним десятка новичков лишь несколько часов назад сошли на берег в Антверпене. Большинство из них танк не видели даже вблизи, не то, чтобы изнутри.
Помог Уилсону именно его арест. Из всех командиров танков, он успел выбрать свой экипаж первым. Именно поэтому на месте заряжающего в его танке оказался Аарон Хьюм. Крепко сбитый девятнадцатилетний негр вырос на ферме, неплохо управлялся с паровым "Кегрессом", и при необходимости мог сойти за помощника механика-водителя.
Непозволительная роскошь! Даже в прошлом экипаже Уилсона о помощнике водителя напоминало в основном пустое кресло перед шаровой пулемётной установкой.
Самым опытным человеком после Уилсона в экипаже оказался механик-водитель. Опыт Роберта Бойла насчитывал целых трое суток выдвижения тридцать пятого бронетанкового своим ходом.
Вдвоём, они кое-как смогли рассказать новичкам о танке. Показали основные детали, пулемёт и коробки снарядной укладки. Орудия зарядили бронебойными, чтобы не разбрасывать осколки при выстрелах, раза три пальнули в насыпь за лагерем ремонтников, и на этом боевая подготовка нового личного состава роты "Си" закончилась. На дальнейшую подготовку времени просто не оставалось. Их кинули по раскисшему полю в атаку на хорошо укреплённую немецкую деревню.
К вечеру из семнадцати боевых единиц уцелели три полных экипажа, несколько везучих танкистов и два танка. Один из них - "Шерман" Уилсона. Вражеский снаряд на второй минуте боя разбил ему ленивец и сорвал гусеницу. Танк провернулся на месте, сполз в рытвину за парой высоких надолбов и остался там глубокой ночи, когда его вытянули эвакуатором.
Новый экипаж Уилсона впервые преподнёс ему сюрприз. Даже в этой ситуации они сумели не растеряться. Второй сюрприз, куда менее приятный, ожидал его следующей ночью, пока танк приводили в рабочее состояние. Кто-то из ремонтников не замедлил поведать экипажу лейтенанта Уилсона всю историю с его арестом.
Питер Тэйлор, наводчик Уилсона, решил продолжить добрую, как ему показалось, традицию. И Аарон Хьюм показался ему вполне достойной целью для подобного розыгрыша. К тому времени негр уже несколько раз успел рассказать, как водил у себя на ферме большой паровой трактор, "большой, совсем как танк, да, сэр!" и как однажды ему пришлось вручную сшибать предохранительный клапан перегретого котла.
Тэйлор, под многозначительные переглядывания ремонтников, поведал Хьюму в ответ, что из-за нехватки денег на "Шерманы" предохранительные клапаны вовсе не ставят. А когда тот не поверил, вкрадчиво предложил Хьюму вспомнить, когда он последний раз видел рукоятку предохранительного клапана на панели управления танком.
Негр тщетно попытался вспомнить, где в танке эта рукоятка, и с ужасом понял, что не может этого сделать. Окружающие ремонтники тщетно давили смешки, а Тэйлор, не задумываясь, предложил Хьюму спросить у лейтенанта Уилсона совета.
Хьюм действительно это сделал. Незамедлительно. В полвторого ночи.
Сначала Уилсон даже не понял, что произошло, и кто это вломился посреди ночи в его палатку. Вдобавок, Хьюм переволновался и говорил с таким жутким южным акцентом, что Уилсон понимал его со второго слова на третье.
Затем до лейтенанта дошло.
Он хотел было высказать негру всё, что думает по этому поводу, и подкрепить это чем-то посущественнее слов, но затем вспомнил свой арест, протяжно зевнул, и посоветовал Хьюму идти спать.
Всю последующую неделю и Хьюм и Тэйлор как проклятые изучали под руководством Бойла, чем различаются бензиновый двигатель танка "Шерман" и паровой котёл трактора "Кегресс". Экзаменатором Уилсон оказался на удивление въедливым.
Затем Тэйлор ухитрился ночью двумя снарядами подстрелить немецкую пушку на церковной звоннице, когда лагерь пытались накрыть ночным обстрелом, и Уилсон оставил экипаж в покое.
История с предохранительным клапаном окончательно превратилась в шутку для своих, которую можно помянуть в период бездействия. Например, когда танковая колонна выдвигается на марше.
- Так что с давлением, Хьюм? - ехидно повторил вопрос Тэйлор.
- Давленье только десять, рукой готов зажать! - засмеялся негр, - А нам сейчас пустить не грех три сотни девяносто пять!
- На пользу каждый агрегат, снят вес, плавнее ход, - подхватил Тэйлор, - И вот все тридцать в час даем - вскачь бойлер понесет!
- Тридцать? - недовольно переспросил Бойл, - да ты погляди на эту черепаху впереди! Мы и пятнадцать сейчас не даём.
- Оно и к лучшему, Бойл, - сказал Уилсон. - Поверь, ты не хочешь узнать на своей шкуре, на что похожи тридцать внутри нашей железяки.
- Говорят, Иваны гоняют за полсотни, - сказал Бойл. - Врут, наверное. Я бы и тридцатнику был рад.
- Торсионы, Бойл, торсионы, - пояснил Уилсон. - Один парень из ремонтного уверял меня, что если бы у нас была торсионная подвеска, как на танках русских, мы бы тоже могли держать верных тридцать миль в час на хорошей дороге.
- А на бездорожье, сэр? - поинтересовался Бойл.
- А на бездорожье любой танк мишень, - поёжился Уилсон. - И молись, чтобы тебе не пришлось это проверять на своей шкуре.
- "Кёнигтигр", - сказал Тэйлор.
- Эти вязнут лучше наших, - отмахнулся Уилсон.
- Чёртов "КТ" на два часа, сэр! - заорал Тэйлор и развернул башню.
Оглушительно бахнула пушка. Уилсон рухнул на командирское сиденье и спешно захлопнул тяжёлый люк над головой.
- Готов! - Хьюм лязгнул замком орудия.
Пушка ударила снова. Из головы колонны уже слышались гулкие взрывы и частые пушечные выстрелы.
Уилсон прилип к перископам командной башенки. Немецкие танки плавно выкатывались из-за гребня холма на колонну американской техники. Семь тяжёлых машин развернулись в шеренгу и пошли вперёд.
- Бойл! - закричал Уилсон.
- Некуда, сэр! - отчаянно крикнул механик-водитель ему в ответ.
До границы леса от дороги было верных триста ярдов. Не укрыться. Уилсон спешно повернулся в другую сторону - и увидел, как из леса на другой стороне дороги прямо на их танк выкатываются ещё три вражеских "Кёнигтигра".
Рявкнула чья-то пушка. От лобовой брони "КТ" брызнул фонтан искр. Ответный выстрел превратил "Шерман" рядом с танком Уилсона в огромный костёр. Лейтенант внезапно успокоился.
- Хьюм, - приказал он. - Дымовой.
- Есть, - негр перенял уверенность командира и невозмутимо закинул в пушку дымовой снаряд.
- Тэйлор, огонь по готовности, - всё так же отстранённо приказал Уилсон. В голове колонны один за другим грохотали взрывы. Немецкие танки просто катились по бездорожью в сотне ярдов от дороги. Совсем как линкоры в морской баталии.
Снаряд ударил в броню "Кёнигтигра" точно над местом водителя. Ядовитый дым плотными клубами окутал вражеский танк. Уилсон видел, как с лобовых плит корпуса и башни отваливаются куски горящего фосфора. Боевая машина содрогнулась и встала.
- Дымовой! - повторил свой приказ Уилсон. - Тэйлор, достань мне следующего!
- Есть! - из абсолютно целого первого танка один за другим выскакивали танкисты. Уилсон заметил, как один из них получил в спину пулю от кого-то из пехотинцев и упал.
Вновь грохнула пушка. Второй танк накрыло с той же точностью. Он прополз несколько ярдов, чуть провернулся и замер. Плотное облако удушливого дыма скрыло все три вражеских танка.
- Дымовой! - приказал в третий раз Уилсон.
- Есть! - отрапортовал Хьюм.
- Я его не вижу! - отчаянно закричал Тэйлор. - Не вижу!
Из молочно-белой завесы высунулся тонкий хобот орудия. Уилсон ещё успел разглядеть, как следом за ним показался контур самого немецкого танка.
В следующий миг он понял, что стоит на коленях на полу боевого отделения и пытается смахнуть в сторону какую-то горячую тёмную жидкость, а над головой у него коротит электропроводку. Затем он пришёл в себя, рванул цепь эвакуационного люка, вывалился на землю под танк и ужом пополз к обочине.
Позади с громким шипением один за другим вспыхивали снаряды в боеукладке. В следующее мгновение огонь подобрался к топливным бакам, и "Шерман" Уилсона превратился в огромный костёр. Ещё шестнадцать таких же костров уже горели по всей дороге. В хвосте разгромленной колонны сбились в кучу пылающие бронетранспортёры. Из придорожных канав отчаянным разнобоем палили автоматические винтовки мотопехоты. Разумеется, без какого-либо эффекта.
Семь "КТ" неторопливо, совсем как военные корабли на манёврах, развернулись, и в полной безнаказанности ушли обратно за холм.
Уилсон сполз на обочину, выудил из кармана пачку сигарет, и дрожащими руками нашарил зажигалку. У него перед глазами стоял объятый пламенем силуэт его танка и два абсолютно целых "Кёнигтигра". Чуть в стороне торчал на виду третий. Чей-то снаряд разбил ему гусеницу.
- Кажется, - Уилсон смог, наконец, закурить, - мне понадобится новый экипаж.
- А свой танк у меня уже есть, - он затянулся и тут же зашёлся в припадке истерического смеха. - Даже целых два!