Когда моя дочь, Николь, была младенцем, я прочел эссе, в котором выдвигалось предположение, что в будущем, вероятно, больше не понадобится учить детей читать и писать, потому что синтез и распознавание речи сделают эти способности излишними. Мы с женой пришли в ужас от этой идеи и решили, что вне зависимости от того, насколько технология приблизится к пониманию человека, навыки нашей дочери будут оставаться в рамках традиционного понятия грамотности.
Со временем выяснилось, что мы с автором эссе были правы каждый по-своему: сейчас, когда Николь выросла, она читает так же хорошо, как и я, но, в некотором роде, потеряла навыки письма. Вопреки предсказаниям автора эссе она не диктует свои сообщения, чтобы виртуальный секретарь считывал то, что она сказала. Николь произносит слова про себя, сетчаточный проектор отражает их в поле её зрения, а она вносит изменения при помощи комбинаций жестов и движений глаз. В случае необходимости она может писать. Но если лишить ее помощи этого программного обеспечения и посадить за клавиатуру, которой я остаюсь верен по сей день, ей будет очень нелегко напечатать слова, встречающиеся даже в этом предложении. Таким образом, английский становится для нее вторым языком, на котором она легко разговаривает, но пишет с трудом.
Может показаться, что я разочарован в умственных способностях Николь, но это не так. Она умна и очень предана своей работе в музее искусств, в то время как могла бы зарабатывать гораздо больше где-то еще, и я всегда гордился ее достижениями. Однако прошлый я пришел бы в ужас, увидев, что его дочь теряет способность писать, и, не могу отрицать, я нынешний с ним солидарен.
Прошло уже более двадцати лет с тех пор, как я прочитал то эссе, и за это время в нашей жизни произошло множество непредвиденных изменений. Самым катастрофичным оказалось то, что мать Николь, Анджела, заявила, что заслуживает куда более интересную жизнь, чем та, которой она жила с нами, и следующее десятилетие провела путешествуя по земному шару. Но изменения, которые привели к нынешнему уровню грамотности Николь, были куда более обыденными и постепенными: развиваясь, программные гаджеты не только обещали, но и обеспечивали пользу и удобство, поэтому не вызывали у меня отторжения по мере своего появления.
Я не проклинал появление новых изобретений, наоборот, вместе со всеми приветствовал развитие технологий. Но когда компания "Ветстоун" выпустила новый поисковый инструмент Ремем (1), у меня появились опасения, которых предыдущие гаджеты не вызывали.
Миллионы людей, некоторые моего возраста, но большинство гораздо моложе, годами записывали лайфлоги (2), имея при себе камеры, которые постоянно, в течение всей их жизни, снимали видео. Люди заглядывают в лайфлоги по разным причинам: от желания еще раз пережить приятные моменты, до желания выяснить причину аллергических реакций. Но делают они это только изредка, ведь никому не хочется проводить все свое время составляя задачи и корпя над результатами. Лайфлог представляет собой наиболее полный фотоальбом, который только можно вообразить, но, как и большинство фотоальбомов, его не трогают до особого случая. "Ветстоун" задалась целью изменить это. Они утверждают, что алгоритм Ремема позволит просканировать весь архив лайфлогов быстрее, чем вы успеете произнести слово "Игла".
Ремем осуществляет мониторинг вашей беседы, в которой вы упоминаете прошлые события, а затем отражает видео в вашем поле зрения. Если вы спросите, например: "Помнишь, как мы танцевали конгу на свадьбе?" - Ремем выдаст вам видеозапись этого танца. То же самое будет, если собеседник скажет: "Помнишь, как мы в последний раз были на пляже?" Это касается не только разговоров с другими людьми, Ремем следит и за тем, что вы произносите сами. Если вы прочитаете слова "первый сычуаньский (3) ресторан, в котором я ел", ваши голосовые связки придут в движение по мере чтения вслух и Ремем выдаст вам соответствующее видео.
Никто не отрицает полезность такого программного обеспечения, которое позволит ответить на вопрос "Где я оставил свои ключи?". Но Ветстоун позиционирует Ремем как нечто большее, чем простой виртуальный помощник, который всегда под рукой - они хотят, чтобы он занял место вашей естественной памяти.
#
В то лето, когда в деревню приехал европеец, Джиджинджи шел тринадцатый год. Пыльные бури как раз начали дуть с севера, когда Сейб, которого среди местных семей все считали старейшиной, заявил об этом.
-Что мы сделали не так? - спросил Сейба отец Джиджинджи.
Впервые европейцы пришли в земли тивов (4) много лет назад, и, хотя некоторые старейшины утверждали, что они уйдут, и жизнь вернется в нормальное русло, с этого момента каждому тиву пришлось находить с ними общий язык. Это означало перемены в образе жизни тивов, но никогда не значило, что европейцы будут жить среди них. Обычно европейцы приходили в город только, чтобы собрать налоги за постройку дорог. Некоторые кланы они посещали чаще, поскольку люди в них отказывались платить, но с кланом Шангев такого никогда не происходило. Сейб и другие старейшины решили, что лучшей стратегией будет заплатить им.
Сейб попросил всех не волноваться:
-Этот европеец лишь миссионер, он может только молиться. Он не сможет наказать нас, но хорошее отношение к нему вызовет одобрение людей из администрации.
Он приказал построить две хижины для миссионера: одну для отдыха, другую для бесед с паствой. В течение следующих дней каждый выделил время от сбора хлебного сорго (5), чтобы помочь класть кирпичи, вбивать сваи в землю и плести тростник для крыши. Строительство подходило к концу, осталось только положить полы, когда прибыл миссионер. Первыми появились его носильщики, прокладывающие путь через поля кассавы (6). Коробки, которые они несли, были видны издалека. Миссионер пришел последним и выглядел утомленным, хотя шел налегке. Его звали Мосби. Первым делом он поблагодарил всех, кто помогал строить хижины для него. Миссионер попробовал присоединиться к строительству, но вскоре стало ясно, что он ничего не умеет, и он устроился в тени рожкового дерева, обмотав голову куском ткани.
Джиджинджи с любопытством смотрел на миссионера. Тот открыл одну из коробок и извлек из нее нечто, похожее на деревянный брусок. Затем он открыл его и Джиджинджи понял, что это крепко сжатая пачка бумаг. Джиджинджи видел бумагу и раньше: во время сбора налогов европейцы давали бумагу, которая служила подтверждением выплаты. Но бумага, на которую смотрел миссионер, была какая-то другая и, видимо, нужна была для другой цели.
Мужчина заметил, что Джиджинджи смотрит на него и пригласил подойти ближе.
- Меня зовут Мосби, - сказал он, - а как твое имя?
-Я - Джиджинджи, сын Орги из клана Шангев.
Мосби раскрыл пачку бумаг и жестом указал на нее:
-Ты слышал историю Адама? - спросил он, - Адам был первым человеком и все мы дети его.
-Мы - дети Шангева, - сказал Джиджинджи, - а все в землях тивов - дети Тива.
-Да, но ваш предок, Тив, произошел от Адама, так же, как и мои предки. Все мы братья. Ты меня понимаешь?
Речь миссионера была невнятной, словно его язык не помещался во рту, но Джиджинджи мог разобрать его слова.
-Да, я понимаю, - ответил он.
Мосби улыбнулся и указал на бумагу:
-Эта бумага рассказывает историю Адама.
-Как бумага может рассказать историю?
-Это искусство, известное нам, европейцам. Когда человек говорит, мы наносим знаки на бумагу. Позже, когда другой человек смотрит на нее, он видит знаки и понимает, какие звуки произнес первый человек. Таким образом, второй человек слышит то, что сказал первый.
Джиджинджи вспомнил, как его отец рассказывал о старом Гбегбе, который был самым умелым следопытом. Отец говорил: "Там где мы с тобой видим лишь примятую траву, он увидит, как леопард убил тростниковую крысу и утащил ее в свое логово". Гбегбе умел, посмотрев на землю, понять, что здесь произошло, даже если самих событий он не видел. Вероятно, искусство европейцев похоже: те, кто умел читать знаки, могли слышать историю, даже если их не было, когда ее рассказывали.
-Расскажите мне историю, которую рассказывает бумага, - попросил он.
Мосби рассказал, как змей обманул Адама и его жену.
-Тебе понравилась история? - спросил он Джиджинджи.
-Рассказчик из вас никудышный, но история интересная.
Мосби рассмеялся:
-Да, ты прав. Я не очень хорошо владею языком тивов. Но история хорошая. Это самая старая история, которая у нас есть. Впервые она была рассказана задолго до рождения вашего предка, Тива.
Джиджинджи засомневался:
-Эта бумага не может быть такой старой.
-Да, это так. Но знаки на ней были переписаны с более старой бумаги, а те знаки с еще более старой, и так много раз.
Если это была правда, то она впечатляла. Джиджинджи любил истории, а старые истории часто оказывались лучшими.
-Сколько у вас там еще историй?
-Очень много, - Мосби пролистал пачку бумаг и Джиджинджи увидел, что каждый лист от начала и до конца был покрыт знаками. Да, там, должно быть, много, много историй.
-Это искусство различения знаков на бумаге, оно только для европейцев?
-Нет, я могу научить тебя. Тебе бы этого хотелось?
Джиджинджи осторожно кивнул в ответ.
Комментарии:
1. Ремем - очевидно, что название гаджета произошло от английского глагола remember (помнить).
2. Лайфлог (Lifelog) - запись на видео всего, что окружает человека. Хорошая статья на тему: http://old.computerra.ru/features/308672/
3. Сычуань - провинция в Юго-Западном Китае, в бассейне среднего течения р. Янцзы.
4. Тивы - народ в Нигерии, расселённый в штатах Бенуэ, Плато и Гонгола по обоим берегам реки Бенуэ.
5. Хлебное сорго - злаковая культура, имеющая ключевое значение в Нигерии.