Аннотация: сны виденные нами, бывают ярче чем реальность. но тем сильнее хочется ими поделиться.
Кислый привкус во рту и сутолока у ворот утомляли, переругивание в очереди не вызывали интерес к жизни. Даже когда очередной деревенский увалень наступил на ногу, перепутав её с дорогой, вызвали лишь желание дать пинка. Что молниеносно и было проделано Стефаном Хётси сержантом отставником регулярной армии Бренона. Деревенский дурачок удалился, сверкая пятками и постоянно испуганно озираясь, толпа вокруг сержанта встревоженно притихла, но смотря на флегматичного сержанта, снова стала понемногу шуметь. Над ухом всхрапнула лошадь, ей хуже сержанта до чёртиков надоело стоять в потоке беженцев, караванщиков и разного масти искателей приключений, тянущейся из полей в ворота Вардрана. Города, что стал перевалочным пунктом на пути наступающих частей одной армии и отступающих другой. Стража на воротах проверяла все, трясла деньги с каждой мелочи, не забывая, что-то оставлять для себя, в тяжелое время проще всего ловить рыбку в мутной воде. Вот и сейчас очередной не терпеливый караванщик, стоял и договаривался о пропуске его каравана вне очереди, стражники с деланным равнодушием внимали ему в пол уха. Можно было не сомневаться, что дело слаженно, и этот торговец проскочит раньше сержанта, обречённым взглядом окинув небо отметил для себя, что до темноты он всяко успеет попасть в город, а значит может успеть встать на постой. Что не скажешь о тех "счастливчиках", что тянуться в хвосте очереди, этим похоже придётся ночевать под стенами в открытом поле. С заходом солнца ворота запирали, военное положение обязывало это делать раньше, но кто в здравом уме не захочет заработать? В том то и дело, что стражники люди.
- С лошади пять монет, с пешего две. За клячей своей убирать, за грязь от животных на улицах города штраф полновесный соверен . - Заунывным голосом прогнусавил стражник. И окинув цепким взглядом сержанта, выдал: - в город с оружием вход воспрещен, - вильнув в конце фразы глазами. Оружие надобно оставлять на входе. Уже более уверенно закончил он. Стефан растянул губы в неприятной улыбке.
- Тогда выбирай, какой из зубцов надвратной башни тебе по душе. Ибо в уложение канцелярии его величества от 1034 года со дня принятия конвенции о служивых людях, сказано. "Всякий свободный воин или представитель власти моей, имеет право носить оружие своё, в землях моих свободно, и открыто. И всяк кто покуситься на добро его надлежит быть повешенным, ибо это посягательство на власть мою". Мне кажется или ты служивый решил стать государственным преступником? В голос высказался Хётси. Народ испуганно притих, а стражник, смешно выпучив глаза, уставился на воина. Я жду, ...воитель. Не собираясь устраивать представления, потребовал сержант, опустив руку на оголовье меча.
- Ммм...всё, что смог выдавить страж, из себя продолжая смешно хлопать глазами.
- Отставить! Что здесь происходит?! Рядовой Аульт, - отвечать! Рявкнул, мигом подскочивший старший караула, как почувствовав, что в воротах, что-то назревает.
- Этот...вот...оружие, а он вешать...вот. Хлопая глазами выдавил из себя стражник.
- Тааак...растягивая, гласные протянул старшина, переводя взгляд на Хётси., - теперь ты. Четко и по существу, что здесь происходит? Попытка кражи воинского оружия или нарушение королевской конвенции о воинском сословии от 1034 года. Выбирай, что тебе больше по душе? Всё одно наказание в военное время одно, что так, что этак одноногая вдова по парню плачет. Старшина, окинув сержанта взглядом, лишь мельком зацепившись глазом за оружие, с разворота залепил в грудь Аульту. Того словно кляча лягнула, охнув и ещё пуще прежнего выпучив глаза сложился пополам, если бы не стеганный халат, прикрывавший его тело, не жить парню. Отметил про себя Хётси. - Марк, живо сюда! И убери это, в караулку! Махнув неопределенно рукой на копошащегося в пыли стража, прокричал старшина.
- Послал же бог, племянничка, - процедив сквозь зубы, бросил он. Так что бы ни слышала толпа, но слышал Хётси.
- Жалобу подавать будете? - уже официальным тоном, обратился старшина караула к сержанту, и вопросительно уставился.
- Мой тебе совет старшина, утопи парня во рву, он же тебя за собой в петлю утянет, - так же тихо, что слышали они двое, ответил воин.
- Я спешу служивый, к "Слепому тому" говорят в его клоповнике в кои то веки появилась хорошая выпивка. Прикрыв глаза, давая понять, что услышан: - Три фартинга и проходи. Не стоит задерживать очередь. Бросил старшина.
Город изменился, за то время пока его не было, в нём прибавилось людей, страха и обреченности, это чувствовалось во взглядах прохожих, домах и самой атмосфере. Прибавилось патрулей на улицах, темных личностей оценивающими взглядами ощупывающих прохожих, которые отворачивались, стоило только на них осмотреть. Город продолжал жить своей жизнью. Но не было на улицах слышно зазывал, не было смеха, город таился в ожидании беды. И всё же улицы продолжали мести, разносчики бегали с товаром, рынок бурлил жизнь, слухами и новостями. Проталкиваясь сквозь людской поток Хётси многое подмечал, и многое слышал и с каждой минутой мрачнел. Происходящее ему всё меньше и меньше нравилось, на площади собрался народ и внимательно слушал проповедника, тесно сбивая в кучу как отара овец.
- ...господь шлёт вам испытания, дабы закалить дух ваш, сквозь череду лишений и испытаний. Истинная вера терпит гонения, темные колдуны охотятся за душами праведников, заманивая в свои тёмные сети. Не дайте гордыне овладеть вами, не дайте проникнуть скверне в ваши души. Смирение! Только смирения и принятие своей участи поможет вам обрести бессмертие, склонитесь, встаньте на колене смирив гордыню! И примите свою участь, - надрывался проповедник и народ ему молча внимал.
- Это, что ж получается, если нас придут тёмные резать, так я себя и детей малых с жинкой безропотно отдать должен? Не то, что-то ты отче говоришь! Чушь несешь, ступайте люди добрые по своим делам! - Переваривая сказанное в толпе проревел высокий детина и подтверждая свои слова стал как айсберг выбираться из людского моря.
- А чем ты лучше сподвижников его! - сорвавшись в конце на фальцет и указывая пальцем в небеса вскричал проповедник. Они приносили детей своих на алтарь его. По одному слову его! И была им в конце дарована благодать его! А первому сделавшему дарована честь стать пророком! И всё лишь по тому. Что они смирили гордыню свою. Вот были нечестивые ведьмаки?! Был их орден, оскверняющий одним своим существованием земли людские, поклонялись своим ложным богам, проводили свои нечестивые обряды. Что стало с ними?! Были уничтожены. Клятые язычники, ибо не смогли усмирить гордыню свою! Это ли не доказательство истины, что вера наша истинная, а их представления ложные?! Кто позаботиться о вашей несчастной душе после вашей смерти?! Не стоит откладывать на потом дела праведные, не держите скверны в своем сердце, дарите подаяния. В том числе и матери нашей церкви. Что бы наместник господа нашего на земле, замолвил за вас словечко пред престолом его!
- Вот ты! Воин, - проповедник без ошибочно выделил сержанта в этом скопище оболваненных слушателей, указав на него рукой, во что ты веруешь!?
- В лучшее, что может дать кошель серебряных асс , - хлопнув рукой по правому боку, в добрую сталь, - хлопнув по левому боку рукой. В десницу и шуйцу свои, что по праву могу этим распорядиться, - приподняв руки ладонями в верх. В коня своего верного, что может вынести из сечи кровавой, ласково потрепав по гриве свое ездовое животное, закончил Хётси.
- Язычник, - взвился проповедник, - я спросил тебя как ты печёшься о душе своей!?
- Зачем, мне об этом ломать голову, - улыбаясь ответил воин, пожимая плечами, для того и в нашем и вражеском войске капеллан имеется. Вот ему и голову ломать, как меня отпеть, когда будет обирать тело. Мертвому то мне деньги ни к чему. Толпа одобрительно зашумела, появились улыбки и не смелые смешки. А потому не имея желания больше препираться с фанатиком, Хётси посильнее сжал бедрами коня и дал ему шенкелей .
- Еретик ...- неслось ему в спину от оживившегося проповедника.
Оставив лошадь у казарменной коновязи и предоставив документы на своё имя, сержант поднялся на второй этаж управления городским ополчением. В подвальных помещениях размещался арсенал городского гарнизона. На первом этаже интендантская часть, тревожная смена стражи и охранная смена. Вход во внутренний двор запирали высокие кованные ворота, за ними начинались казармы пехоты, плац, и полигон сейчас там тренировались новобранцы и размещалась на постоянной основе полусотня тяжёлой конницы. На втором этаже расположены были кабинеты ротного капитана Раута ин дер Вента, вот уже три года, безвылазно командующего гарнизоном и ополчением города и области, "вояка от бога" со слов хорошо знавших его людей. Потерявший ногу в очередной из приграничных схваток с Аржанцами . И посаженный на эту должность за неимением лучших кандидатов, в меру своих сил управлял военной подготовкой и дисциплиной. Постучав в дубовое полотно и не дождавшись разрешения, смело толкнул дверь и вошёл внутрь, там разместившись за широким столом, крытым зеленым сукном, что-то писал капитан.
- Ротмистр , Стефан Хётси сержант отставник регулярной армии Бренона , прибыл в префектуру Вардрана по поручительству канцелярии его величества , прошу вашего разрешения на размещение в пехотных казармах, вот документ - протянув пачку документов отчеканил воин.
- Я не знаю, как ты это делаешь и, пожалуй, не хочу, за такие знания боюсь оказаться у братьев экзекуторов в застенках. Но давай так, я не лезу к тебе с расспросами, а ты не делаешь из меня дурака. За три года, что я здесь тяну службу ты появлялся тут несколько раз, и всякий раз у тебя была другая внешность, имя, бумаги. Раз канцелярия тебя снабжает бумагой значит мы на одной стороне, но парень, услышав хоть раз походку человека или топот хорошего скакуна я запоминаю их на всю жизнь. Уж не обессудь, но такая у меня особенность, и вот, что я тебе скажу, никакой ты не отставник, ни Партер Хоук или как там тебя звали пару месяцев назад. Слышал я о таких как ты в детстве, и до дрожи в коленях мне не хотелось бы схватиться с таким на смерть. Но и дураком выглядеть в глазах, подчинённых я не хочу, и так. Мы договорились? - оторвав, наконец, голову от бумаг спросил ротмистр.
- Не понимаю в общем, то, в чём дело? - улыбнувшись, ответил Хётси, проведя рукой по лицу. Ротмистр вздрогнул, всего на секунду, но он увидел, как помолодело лицо сержанта.
- Так, раз с этим разобрались, перейдём к другим нашим проблемам, - забрав протянутые бумаги продолжил Раут. - Да, возьми ты уже себе стул и сядь у меня к тебе дело. "Не маячь каланчой перед глазами", - говоря это, капитан достал из ящика стола бутыль и стаканы. - На сухую тут не разобраться, - разлив по стаканам рубиновую жидкость, продолжил меж тем ротмистр. - Знаешь ли ты, что месяца два назад, наш светлый правитель тронулся умом, похоже, у него пропала племянница и он, взяв сотню черных клобуков, улетел на её поиски, оставив вместо себя своего племянничка. Которого, похоже, делали его предки в спешке на кляче, и мамка его, не доглядев с этой клячи уронила. Иначе как этим я и не берусь объяснить, с чего эта куча сала возомнила себя главнокомандующим и, забрав пять тысяч тяжелой конницы и приданных городу шесть тысяч пехоты и ускакал биться с двадцатитысячным корпусом вторжения Аржании. И ты подумай где!? На переправе через Нарву! Сукин сын, вместо того что бы окопаться на этом берегу и ждать подкрепления... Ты был на Нарвской переправе воин?!
- Доводилось мне бывать в тех краях, удобное место для обороны, с этой стороны крепость блокирует движение по мосту, средняя башня позволяет поднимать пролет моста, порядка четырех саженей . Расстояние аховое, но попробуй его преодолеть под плотным огнём лучников...
- Вот! Соображаешь, да последней собаке, понятно. Сядь с армией на мосту, и враг дальше не пройдёт. Что делает эта помесь жабы и борова?! Он переходит мост и устраивает сражение! Прижатый к реке! - не выдержав и повысив голос, вскричал капитан. - Давай сержант, не чокаясь, за упокой солдат. И залпом осушил стакан. - Аонийское красное полусладкое, слабое как домашний компот, но крепче нельзя, служба! Давай подставляй стакан, ещё по одной, и работать надо. Разлив вино по бокалам сказал Раут. Так вот, вчера прилетел гонец, обрадовал меня вестью. Что армии у нас нет, а этот проходимец не нашёл в себе сил и чести лишить себя жизни, чтобы смыть позор и на всех парах летит к нам. И требует...ты только вдумайся, вот "...посему велю вам своей властью собрать к моему возвращению армию в десять тысяч копий, дабы мог я смог смыть позор поражения в честные сечи", тьфу. Отбросив пергамент и допив вино, сплюнул ротмистр. - Вот честно слово, если бы не это "тук-тук-тук", постучав костяшками по протезу правой ноги, я бы уже был в седле что бы собственными руками придушить этого шелудивого пса. Подумать только, он угробил армию, выгреб со складов лучшую амуницию, чтобы подарить её врагам и требует новую армию. Кого? Необученных зеленных новобранцев?! Вот мы и подошли к главному, у меня сейчас в городе три десятка тяжёлой конницы. Два десятка в патрулях, пять сотен городского ополчения, с горем пополам разгоняющих чернь. И восемь сотен зеленных новобранцев при таких же зеленных сержантах, зеленей, чем сопли новорожденного теленка. Да с такими вояками нас можно брать со спущенными портками, мы и тявкнуть ничего не сможем. У меня даже наёмников нет, чтобы их поставить тренировать зелень, мне нужен сержант с опытом, в идеале с опытом боя на городских укреплениях, с этим войском в чистом поле делать нечего. Волчья сыть одна. Да...черные клобуки вернулись седмицу назад. Но они подчиняются на прямую светлому князю , а тот при смерти, какой-то зверь его подрал, и он того и гляди преставиться . Тогда последняя сотня толковых бойцов город покинет, так что мне нужно, что бы ты либо натаскал сержантов, либо вытянул князя. Что скажешь? - откинувшись на спинке стула с ожиданием уперся взглядом в Хётси ротмистр.
Тем временем сержант не торопился отвечать, он с удовольствием расположился на стуле отдыхая от пыльной дороги и духоты, смакуя вино и проговаривая в слух мысли.
- В городе нет нормальной армии способной встать на защиту стен, оружия и доспехов на новых новобранцев нет, управления в городе фактически нет из-за не ясного статуса наместника провинции. Если армия и уцелела, то на своих плечах принесет армию Аржании. Это, что касается минусов, хотя... - чуть затягивая паузу и склонив голову чуть на бок словно к чему-то прислушиваясь продолжил сержант. - Скажите, в последнее время в городе находили разорванные в клочья тела, люди у вас пропадали?
Ротмистр вздрогнул и сбледнул с лица: - святые угодники от куда ты... Договорить ему не дали, поморщившись сержант прихлопнул рукой по столу.
- Не стоит поминать тут вслух, у меня от этого скулы сводит, уж простите капитан. Так находили?
- Да, буквально на днях, с десяток тел в подворотнях, скрываем это от населения, но поймать так и не можем...
- Не старайтесь, то не ваша забота. Снова перебил капитана Хетси. И уже тише добавил, - и тёмные в городе.
- В плюсе у нас, возможность набрать ополчение, беженцы рекой текут, сделать запас продовольствия, наверняка можно конфисковать купеческие запасы и сделать задел брони и оружия, те же тегиляи нашить и кистени наделать. Мужичьё, к этому более привычное, хотя на стенах...Хётси задумался надолго и наконец, перевел взгляд на капитана, тот его не торопил.
- Вот, что - отставляя стакан, всё же сказал сержант, времени мало, а дел невпроворот. Думаю, мне стоит, закончит все дела за ближайший месяц, что касательно молодняка...научите их скидывать себе подобных со стен. Мой жизненный опыт показывает, обычные люди после этого не выживают. По светлому князю, я не работаю бесплатно ротмистр и всё что могу сделать в этом случае, оценить шансы светлого князя на жизнь, как понимаю ему нужен схимник , или друид , сильный целитель, наконец. Знахарю, тем более под протекторатом святого ордена инквизиции с "костяным жнецом" не тягаться. Если шансы будут обнадёживающими, я назову сумму. Это всё, мне стоит поторопиться, не прощаемся капитан! Десяток тел это...это слишком много для одного...м-да. Последнее сержант проговорил себе под нос, удаляясь.
- Как всегда не прощаясь, задумчиво произнёс ротмистр, дергая за шнур что бы вызвать дежурного. Сегодня стоило отдать много распоряжений, одного из которых для слуг князя, всё же на этого человека Раут возлагал многие надежды.
Таверна "Слепой Том" находилась в самом захолустном квартале города на западной окраине и прилегала фактически к стене, рядом с ней были пара кожевенных мастерских с открытыми чанами для выделки и покраски кожи, и запахи, витающие тут, давно вытеснили более состоятельных граждан в другие уголки города, те же кто не смог себе позволить такой роскоши, вынуждены были терпеть столь вонючее соседство, мусора на улицах здесь заметно прибавлялось, по сравнению с центром. Как, впрочем, и темных личностей, провожающих злым взглядом запозднившегося путника. Солнце уже успело давно скрыться за отрогами близких гор, и ночь во всю вступала в свои права по всему городу, редкие масляные фонари ещё не успели зажечь и подозрительное шуршание в подворотнях многих заставляло покрепче сжимать деревянные дубинки, что были официально разрешены для обороны в городе. Стефан шел не таясь, городское дно без ошибочно определяло, кого можно задевать, а кого нет, он не расслаблялся, но отчётливо понимал, сейчас его не тронут, но стоит ослабнуть и его вещи сменят владельца. В эту дыру в основном заглядывали грузчики, погонщики скота, бывали мелкие лавочники и даже изредка забредали вольные охотники из Седых гор, выпивка и еда были ужасны, при этом смена хозяина никак не сказывались на ней, но что действительно важно, в "Слепом Томе" всегда можно было найти интересующею тебя информацию.
В таверне было людно, кислый запах прелой соломы шибал в нос наравне с запахом не чистых тел, пустых столов почти не осталось, а запах кислого пива и прогорклого жира казалось намертво въелся в доски столов. За стойкой, флегматичного вида детина, засаленной тряпкой протирал глиняные кружки.
- Пинту "Красного Вепря", хлопнув по столешнице серебряным ассом - произнёс сержант. Смерив его хмурым взглядом, владелец заведения смахнул монету своей не маленькой волосатой рукой и крикнул в сторону кухни: - Эрдж, где ты пропал бездельник!? На крик выскочил светловолосый мальчишка лет четырнадцати с вихрастой головой. Постой пока за стойкой, - меж тем продолжил мужчина, - мы спустимся в подвал. И подхватив с пола масляный фонарь, направился под лестницу, ведущую на второй этаж. Спуск был не долгим, всего два пролёта, дубовая дверь, обитая железом и массивный железный замок, скрывали за собой вытянутое помещение, облицованное камнем со столом и парой стульев по центру зала, стены занимали бочки, стеллажи с вином и всякими нагромождениями всякого хозяйственного инвентаря как те же плетеные корзины. Масляный фонарь давал не много света, обрывками вырывая из темноты то одно то другое, меж тем изнутри звякнул засов, запирая дверь, кабатчик, грузно ступая по полу, водрузил фонарь на стол, аккуратно приоткрыл стеклянную дверцу и запалил лучиной уже большой масляный светильник над столом. Затем не торопливо протер чистой тряпицей извлечённой из кармана кружки стоящие здесь же на столе, сходил к стеллажам и выбрав бутыль вернулся назад. За всеми его манипуляциями сержант наблюдал с отрешённым видом. Звук разливаемого в кружки вина вырвал его из оцепенения, он поднял взгляд на трактирщика.
- За встречу брат, - прогудел трактирщик, протягивая вторую кружку.
- За встречу брат, - отсалютовал ему Хётси, - первый тост, стоя, как встарь.
- Как встарь, - было ему ответом. Что привело тебя брат.
- Информация как давно у тебя был хоть кто из ордена, может какие-то слухи о наших до тебя доходили? Что происходит в городе, мне интересно всё брат. За те десять лет, что я отработал на армию Бренона, я не встречал ни одного члена ордена, а вот слухов...слухов столько, что даже не знаю, чему верить.
- Тогда нам лучше присесть, разговор будет долгим, а в ногах правды нет. Десять лет назад тебя орден отправил под новым именем служить в армии Бренона, в тот год, таких как ты, было отправлено около двух десятков, точнее может сказать только магистр. Но как сам понимаешь, мне точных данных никто не давал, на тот момент я уже тут торчал три года. Спустя год поползли слухи, что намечается новый крестовый поход, всё бы ни чего, но бучу стали поднимать "черно-рясочники", инквизиторам не понравилось, что в землях "истинной веры" твориться святотатство и "ересь". В общем, мне стало известно, что инквизиторы собрали в войско многих паладинов и даже воинов света и в начале первого месяца лета сдвинулись в путь, куда неизвестно. Но вот, что интересно, после этого из Курх-хола перестали приходить вести, войска, кстати, тоже больше никто не видел, и вот уже девять лет как у инквизиторов проблемы с воспитанием новых паладинов. Они это не афишируют, но проблема действительно есть. И вот, что интересно, эти девять лет они упорно ищут ведьмаков, ведьм и прочих иных. Так-то нам вроде бы и разрешено работать королевским указом на территории страны "без страха наказания и порицания, со стороны власти" но по факту нас вырезают церковники брат. За эти годы у меня были братья трижды, последний раз, три года назад. Я всем советовал уходить северней, в земли славен, и сам туда собираюсь, тут совсем жизни уже не дают, стучит сосед на соседа. В храм не ходишь, подаяний не даешь - всё ты уже под пристальным вниманием инквизиторов, представляешь у них тут праздник раз в год, сожжение еретиков на главной площади, и, если не придёшь на сожжение рискуешь оказаться на месте бедолаг. В Седых горах была крупная община киноцефалов , вырезали фанатики, объявив "отродьями зла". На Сагнайской равнине проживала община оборотней элурантропов , забавные такие ребята, способные частично перекидываться в крупных кошачьих, ещё лет 20 назад их охотно набирали в личную охрану князей. А теперь с факелами и громкими криками стараются спалить, гоняя по всем закоулкам этого захудалого королевства. Так что-то, что сюда заявились Арджанцы при поддержке тёмных чтецов, меня нисколько не удивляет. Удивляет другое, почему инквизиторы не выставили в войске паладинов, ведь эти боевые псы только тем и занимаются, что режут приверженцев других богов. Будь осторожен брат, тебя наверняка постараться втянуть в местные разборки и это будет ловушкой, моё мнение - они хотят выявить всех местных иных, чтобы после по-тихому придушить в подворотне. В городе меж тем завелись стригои . Я давно не брался за меч, но ведьмачьи навыки не могут обманывать, эти твари живут где-то под городом. Если посидишь подольше в таверне услышишь не одну историю об обескровленных и разорванных телах, сдаётся мне, где-то в подземелье сидит тёмный чтец и создает свою армию.
- И для чего бы тёмному это надо было, брат?
- А ты представь, подходит армия Арджарцев к стенам. А ночью из подземелья вылетает, пара десятков стриг, вырезает у ворот стражу и открывает неприятелю ворота. Каково тебе, а?
- Ты шутишь?
- Отнюдь, иначе, зачем Арджарцам созывать под свои знамёна некромантов, сам посуди, как выглядит со стороны вся эта возня с изничтожением иных.
- Как приглашение прийти и взять то, что нельзя защитить?!
- Вот именно, поэтому мой тебе совет, не лезь в это дело, всё это очень скверно выглядит, готов биться об заклад, что сверху кто-то проводит интересную комбинацию, готовясь, заплатит за это чужими жизнями.
- Есть конкретные факты?
- По слухам в королевстве зреет заговор и что-то с этим заговором не чисто, судя по той информации, что у меня осела переворот, готовят два полюса силы, а это сам понимаешь, что может за собой нести. Не знаю, какие дела привели в город. Но лучше бы тебе побыстрее с ними разобраться. И сбежать из города, пока по-настоящему не стало жарко. Прошёл слушок, что Свиланский тракт перекрыт. И на ту сторону Седых гор через "Старую Деву" не пройти, твердыня закрыла ворота и всех разворачивает обратно. Мы тут на равнине как в мышеловке, но у меня есть пара надежных ребят. Готовых перевезти меня с семьёй торными тропами в Нанбрию. Главное успеть до холодов, ухожу через седмицу . Если надумаешь уйти с нами, поторопись.
Глава 1. Знакомство с инквизицией
Они проговорили, ещё около часа. Хётси выяснил для себя основное и теперь в раздумьях поднимался в зал, мир сильно изменился, за десять лет. Народу в зале прибавилось, за одним из столов обнаружился старшина, что утром стоял на воротах, с ним в компании была ещё пара стражников. Они явно давились кислым пивом и периодически оглядывались по сторонам.
- Милая будь добра, Эгрейского светлого на четверых и чего-нибудь легкого пожевать, - поймав за талию разносчицу и вложив ей в ручку асс, на одном дыхании промолвил сержант, глазами указав на стол. Девушка зарделась и коротко кивнув, умчалась как метеор, магия денег - великая сила.
- Привет, служивые! Тоже заглянули на огонек? - присаживаясь за стол поздоровался Хётси. Парочка неизвестных, что то пробурчала с набитым ртом.
- Как можно вообще эту кислятину пить? - поприветствовал сержанта старшина. Большего гадюжника ты не мог выбрать?
- Просто надо правильно заказывать, - широко улыбаясь разносчице уже, расставлявшей пиво и снедь на столе, ответствовал Хетси. Угощайтесь, это не та ослиная моча, что вы пьёте.
Стражников долго упрашивать не пришлось, и те с удовольствием пригубили напиток, ведь пиво и впрямь было хорошо.
- Смотрю ты с друзьями зашел,- как бы между прочим обронил Хётси. Надеюсь, глупостей не замыслил?
- Район тут не самый безопасный, да и пара рук лишней ни когда не бывает, задумчиво поглядывая, ответствовал старшина.
- Что ж тогда к делу.
- Я тебе благодарен незнакомец. За то, что ты не угробил племянника, но много от меня не проси, я человек честный, в душегубы не пойду.
- Зови меня Хётси, старший распорядитель при особой канцелярии, если добавить официоза. - На стол легла медная бляха с выгравированной на ней
Совой с масляным фонарем в когтях, и небольшими скрещёнными мечами снизу. По краю на латыни надпись - всегда на страже "semper in praesidio" . Это, что бы снять последующие вопросы.
- Настоящая? - три пары глаз неотрывно смотрели на бляху. Неудивительно, концелярщиков ни кто не любил, но по факту они были десницей короля, что могла и наградить и покарать.
Хмыкнув, сержант легонько щёлкнул ногтем по бляшке, у Совёнка зажглись глаза. Он весь встрепенулся и влетел в грудь сержанту, разбившись невесомой пылью. Вот такой вот чудный фантом показывал подлинность удостоверения.
- Вот это артефакт, - выложив небольшую деревянную коробочку, длинной в ладонь на стол, продолжил сержант. Потянул крышку вверх и старшина увидел внутри на бархатной подушке четыре длинных серебряных гвоздя. Каждый гвоздь, это часть артефакта. С утра тебе следует оставить на каждых из четырех ворот по гвоздю. Где именно, на твоё усмотрение. Хоть в створ втыкай. Хоть в подъёмном механизме оставляй. Главное, что бы найти было нелегко.
- Э, не мил человек! Ты ж меня на гибельное дело подписываешь. Чревато это проблемами с церковью, от всего этого ведовством попахивает. А за это нынче, одно уготовано костер и вся недолга. К тому же, если всё так просто, что ж ты сам-то гвоздики в ворота не вбил? Али худое замыслил, али есть тут второе дно.
- По-твоему карающая длань короля будет против народа его, что то замышлять? - скепсиса в словах сержанта было хоть отбавляй.
- Ну, допустим с этим я погорячился, маху дал, - пошёл на попятную старшина. Но в остальном то? Неужто если всё так гладко другому кому не доверить?
- Смотрю я вот на тебя старшина и думаю, чего уж ты так трусишься? Я тебе не тёмное дело предлагаю, самое, что ни на есть светлое. Защита горожан от тьмы, у вас же стриги ночами по городу шастают. Вон, вы как на войну облачились. Жрут народишко то, небось, пачками, а вы мимо проходите?!
- И ничего не мимо! Я, знаешь ли, сам семерых изрубил, у нас пятерых, слышь! Пятерых из десятка изгрызли твари - повысил голос старшина.
- Тебя как величать то старшина? Сбил ему весь задор сержант.
- Велимиром зови.
- Вот, что Велимир. Сделаешь, как сказал, и ни одна ночная тварь не сможет выбраться в город. Неуютно им становиться на территории помеченной гвоздиками. Но стоит только достать первый гвоздик как они их станут манить как кусок мяса, пока не окажутся каждый на своих местах. Так то. А ежели ты об инквизиции переживаешь, то вещь им известная. Страдальцами они её кличут, страдают от них порождения тьмы. Так как? Берешься, долг оплатить? - со странной полуулыбкой закончил Хётси.
- Берусь, -не хотя буркнул Велимир.
Рядом с коробочкой лег тощий кошель, Велимир с непониманием уставился на сержанта.
- Это задаток, любая работа должна быть оплачена. Тем более будет странно, если за день ты побываешь на всех воротах с пустыми руками. А так, скажешь праздник у тебя. Пришел всех угостить. И ещё, не желательно, что бы кто-то об этом знал. Темные подобные фокусы не любят. Начнут искать, еже ли прознают. В идеале гвоздик должен находиться ровно над входом, но тут как поместишь. Удачи тебе Велимир, как выполнишь мою просьбу, найди меня в городских казармах. Не прощаемся, - поднявшись из-за стола, сказал сержант. До встречи - и вышел из таверны.
Темная августовская ночь встретила Стефана звёздным небом, стрекотом сверчков, запахом полыни и десятком чадных факелов. Выйдя из таверны, он ни как не ожидал оказаться в полукольце хмурых черных стражников с белыми сюрко. На котором был изображен огненный кулак заключённый в терновый венец. Инквизиторы, вот и девиз их вьётся вокруг герба "purificationis per ignem. poenitentia per passionem" - очищение через огонь, покаяние через страдание. Полтора десятка бойцов. Двое, что ближе с гизармами, у дальних копья, что у остальных не видно. Насторожены, оружие направлено на вход.
- И как это понимать? - рука сама опустилась на оголовье меча. Обведя собравшихся угрюмым взглядом, поинтересовался Хётси.
- Стефан Хётси, вы обвиняетесь святым капитулом ордена матери нашей церкви в связях с тьмой. В принадлежности к ведьмакам, в нечестивых делах, а потому должны быть... - что там хотел сказать, этот церковный клика Хётси не дослушал. Сжав в руке бляху, он активировал одну из регламентированных способностей, "глас короля". Фигура его словно стала массивней, взор пронзителен, голос мощным и властным.
- Кто дал право тебе, червь приказывать деснице короля?! Кто посмел покуситься на королевскую власть? Кто осмелился вызвать мой гнев!? - с церковниками сейчас говорил не Хётси, с ними сейчас говорил сам монарх. И можно не сомневаться, что сейчас в далекой столице. Дежурный служка, находящийся за стационарным артефактом видит всю картинку глазами сержанта, записывает на кристалл. И утром монарх будет в курсе инцидента, тем же днем будет собран карательный отряд. И местный церковный орден ожидают крупные неприятности. Если бы не война. Сейчас же дороги перегружены и максимум, что будет утром. Так это "публичная порка" архиепископа королём, а вот для рядовых исполнителей уже были варианты...
- Твоё имя смерд?! - тем временем прервал тягостные размышления о нелегкой судьбе церковного клику окрик сержанта.
- Ма...Малик, младший адепт, ваша милость
- Хм..., дерзок и не почтителен! Что ж я запомню тебя младший адепт Малик. Не так следует разговаривать с гласом короля. Кто послал тебя за правой рукой короля? Отвечать!
- Ты не исправим смерд, говоря со мной, ты предстаешь перед лицом короля! Ты знаешь, как говорить с королем? Или тебе палача для ясности привести?
- Простите Ваше Величество, виноват, - залепетав, согнул голову в поклоне Малик.
- Итак, младший адепт, капитул ордена префектуры Вардрана, собрался в полном составе и выдал бумаги на задержание моей десницы? Так выходит?
- Нет, что вы Ваше Величество. Святейший брат Эрунаил выдал распоряжение о задержании подозреваемого чужака в темных делах. Святейший брат замещает наставника монастыря, святого брата Андория, он приболел и временно не может принимать решения.
- Что ж, веди меня к этому вашему брату Эрунаилу, разбираться будем.
- Простите, не могу, простым послушникам в северное крыло монастыря вход заказан, будь среди нас хоть один старший инквизитор другое дело. А так зарубят на входе быстрее за нарушение режима. Поэтому не могу.
- Что ж, я услышал и запомнил. С вашим братом разберёмся позже. - Напряжение спало и церковникам, словно легче стало дышать.
- Ну что притихли голуби мои сизокрылые, полетели что? Не даром вы сюда таким составом заявились? Веди нас, адепт Малик. - улыбаясь во все тридцать два здоровых зуба сержант шагнул вперед.
Инквизиторы выстроились в походный ордер и сопровождали уже Хетси скорее, как почётный караул, нежели охрана. Ибо его высокий статус вызвал в их умах коллизию взглядов, с одной стороны необходимость схватить как преступника. С другой стороны, служащие особой канцелярии были подобны единорогам, о них все слышали. Но никто не видел.
Твердыня инквизиторов поражала своей аскетичностью и функциональностью. Высокие стены двора не позволят в случае штурма города ворваться на них без подготовки, крытые галереи лучников отлично позволяли простреливать пространство перед стенами. Угрюмые серые каменные башни. Бойницами поглядывая как во двор монастыря, так и на галереи с лучниками и в слепые места перед стенами. Ни где не было видно флагов, драпировки. Только над вратами висел герб инквизиторов, и на самом высоком шпиле был виден символ веры, крест заключенный в круге.
Стефана разместили в гостевых кельях, убранство комната не отличалась от камеры. Только что стены были оштукатурены глинной и выбелены. Местами уже пошли трещины и успела облупиться побелка. Под самым потолком было маленькое окно бойница, перекрытая металлическим прутом, деревянный топчан с тонким шерстяным одеялом без матраса и деревянным валиком в изголовье. Запах свежей соломы слегка припорошившей пол добавлял уныния этому месту. Напротив, топчана притулился маленький столик с тазиком для омовения и кувшином воды. Оружие пришлось сдать, смотритель этого места, монах преклонных лет настоял на том.
- Невместно с оружием входить в гостевые покои, что для уединения созданы. - Так он заявил глядя в глаза сержанта. - Традиции уже века, не нам их нарушать. И Стефан сдался перед уверенностью старика в своём праве.
Утро выдалось хмурым и холодным, жесткий лежак порядком намял бока. Что бы хоть как то прийти в себя, Хетси умылся ледяной водой из кувшина. Утренник был холодным, что даже при дыхании вырывались облачка пара, за ним пришли, когда он заканчивал разминать затёкшее тело. Сначала в дверь постучали, а после с той стороны открыли запор, что тоже удивило сержанта. Покои гостевые, а запираются снаружи.
Орденские братья, не отличались разговорчивостью. Сопроводив сержанта, куда то в район минус первого этажа по полутемным коридорам, освещаемым редкими масляными светильникам. Указали на неприметную дверь, сами стали изображать почётный караул. Толкнув её, Стефан оказался в просторном помещении. С потолка свисали кандалы, в дальнем левом углу расположился стол с креплениями под ноги и руки, что то ещё вздымалось темной громадой, но скудного освещения не хватало охватить всю картину. У правой стены возле жаровни позвякивал инструментами хмурый здоровяк в кожаном переднике. Посредине, аккурат под светильником стоял стол со стульями, за которым сидел высокий и чрезвычайно худой брат экзекутор.
- А, господин сержант полагаю? - голос у экзекутора оказался скрипучим, словно несмазанные петли. Что неприятно давило на нервы.
- Прошу садитесь, меня зовут Эрнс Салье, я старший брат экзекутор, присланный сюда самим папой из Велирима, по делам Святой Инквизиции. Так уж получилось, что мне поручено провести ваш допрос.
- Полномочий то хватит? Или свободные монархи папе уже не указ? - свободно расположившись на стуле, в лоб спросил сержант.
- Меня уже известили, о вашем не простом положении, - помассировав красные от недосыпа глаза, продолжил экзекутор. Ситуация не простая, скажем прямо. Король Эйнар Милостливый, с утра как мальчишку отчитал его Высокопреосвященство Миранта, Кардинала Фергониуса. Между прочим, целого архиепископа Паленты, и это о многом говорит человеку посвященному. Папе Велиримы был, чуть ли не ультиматум выдвинут Эйнаром Милостливым, что ежели его служители столь рьяно взялись лезть в дела королевского Величества. То не стоит ли открыть прямой путь Арджанцам к сердцу Велиримы. Пусть инквизиторы делом, наконец, то займутся. Это я тебе суть его слов передаю.
Справа раздался скрип пера по бумаге, у стены в полумраке обнаружилась конторка, за которой сидел писарь в огромных окулярах. Экзекутор бросил в его сторону мимолётный взгляд.
- Суврил, не записывай за мной слово в слово, ну право. Зачем бумагу переводить? Бюрократия, что поделать. Правила составлены, нам их исполнять, - снова повернувшись к Хетси, продолжил Салье.
- И так представьтесь.
- Старший служащий особой канцелярии его Величества Эйнара Милостливого. Действующий чин вам ни чего не скажет.
Экзекутор лишь покивал головой, что-то просматривая в бумагах.
- Что вы делали в префектуре Вардрана?
- Выполнял волю монарха.
- Можно немного подробнее?
- За разглашение информации, всем причастным снимут головы.
- Хорошо, спрошу по-другому, - оторвав взгляд от бумаг, сказал инквизитор.
Словом, или делом вы порочили честь и достоинство, матери церкви? Проводили обряды нечестивые находящиеся под церковным запретом? Твори ли зло и беззакония разные? Атак же являетесь ли вы тварью темной либо зело почитаемыми крестьянами ведьмаком. Либо другим иным, наделенным способностями бесовскими, Матерью церковью не благословлёнными.
- О как, мягко стелешь брат Салье, да жестко спать. На все вопросы ответ нет.
- Хорошо, вы ведьмак на службе короля?
- Нет. Я не ведьмак, и не имею ни какого отношения к этому ордену. Хотя его деятельность и одобрена королевским эдиктом. При этих словах, старший экзекутор поморщился, уронил щипцы палач, а писарь даже прервался, наконец то закончив пытку скрипом пера по бумаге.
- Хорошо, следующий вопрос... И пошло, одни и те же вопросы, но заданные разными способами. Спустя час, Хётси начал терять терпение.
- Брат экзекутор Эрнс Салье, я ни в коем разе не собираюсь ставить под сомнение ваш профессионализм. Но не забываетесь ли вы? Насколько сильно вы себе отдаёте отчет в том, что и кого спрашиваете, и главное как? Решил для себя прояснить ситуацию сержант, когда экзекутор прервался после очередного вопроса, что бы промочить горло. Долгим и тяжелым взглядом изучал Салье Стефана, наконец, выдержав долгую паузу произнес.
- Суврил, Хран, прогуляйтесь.
Дождавшись, когда за помощниками закроется дверь. Не спеша поднялся, дошел до конторки писаря и трижды отбив дробь на столешницы произнес в сену.
- Брат Сиагрин, время обедни вскоре, ступайте. Более вас не задерживаю. Везде контроль, - ответил он на недоуменный взгляд сержанта. Теперь можно говорить без свидетелей, не опасаясь. Вам очень повезло Стефан, что ваше дело веду я. Будь иначе, боюсь, ваши бренные останки уже отпевали в храме, не смотря на ваши документы. И я берусь объяснить почему. Причина первая, ознакомьтесь с бумагами.
На пергаменте, убористым почерком, шло повествование о не ком ведьмаке. Что обманом и силой заставил выплатить старосту села двадцать полновесных соверенов за изведение некой нечисти. Которую он сам же и натравил на село. И пока староста собирал деньги, портил девок невинных, в количестве опять же двадцати штук, и ел младенцев без счету. И ветры огненные пускал. В конце данного опуса приводилось точное описание ведьмака, Хетси в нем узнал себя. И методы, которыми, оного ведьмака раскрыли, как то, например "через нож, на полу лежащий оный сын божий не переступал, дабы силу свою ведьмачью не урезать".
- То есть, огненные ветры для них это в порядке вещей? А вот через нож не переступил ведьмак сразу?! - от такого завирального текста Хётси аж крякнул.
- Ну Жменюк, ну собака плешивая, жив буду, удавлю его в его Больших Гнилушах. Сплюнув на пол, в сердцах выпалил сержант.
- А что там было в этих Гнилушах?
- Тебе в подробностях? Про девок невинных и младенцев по каждому отчитаться?
- Брось паясничать сержант, мне для дела надо. В этой дыре невинные девки такая же редкость как в борделе мадам Фуатье, что на улице Кожевников.
- Силён ты брат Салье, - другим взглядом посмотрел сержант на инквизитора.
- Плоть слаба, сержант.
- Дык, в этой дыре даже я не рискую появляться, ни один толковый алхимик не спасет, случись чего.
- В общем, завелась в Гнилушах какая-то мерзость, повадилась телят жрать да птицу. Поговаривать стали, что и людишек стала таскать. Холмы там песчаные рядом с топью есть, изрытые все. Есть и вполне приличные пещеры, где известняка побольше нарубили. Вот там то где-то она себе логово и устроила. В топях тоже не спокойно, но к местным оттуда ни кто не поваживался ходить. Жменюк, староста из Гнилушек, меня в трактире приметил. Обихаживал как девку молодую, так что я подумал ненароком, грохнуть хочет и збрую снять. Больно уж мои доспехи да оружие на фоне наёмных отрядов выделяется. Так что послал я его по известному адресу и стал дальше гулять. Только на следующий день история повторилась, а вот тех наёмников, что клюнули на хороший куш. Уже ни кто в живых не увидел, двадцать монет золотом староста сам сулил. Они на песчанике очень хорошие барыши имеют, его слова.
Глава 2. Деревня большие Гнилуши.
Несколькими месяцами ранее.
Деревня большие Гнилуши располагалась на самом краешке Суранских болот. Что словно язык прорезал с юга на запад Сагнайскую равнину, и не в силах преодолеть последние километры так и не дотягивался до Одра. Полноводной реки, что несла свои быстрые воды в Нарву. Основная часть болот безобразной кляксой уходила на юг в сторону моря, прижимая правым боком к горному хребту. Плавно переходя в солончаки и упираясь в гористую местность за которой начинались пустынные земли Солнечного халифата. Местность дикая немного людная, на два дня конного пути в любую сторону от болот носила гордое название Вольных баронств. По факту баронства частенько имели в номинале меньше трех домов в деревеньке. Слишком скудная земля, и агрессивные твари болот не привлекали сюда толпы, страждущих земли обетованной. Попытки присоединить тот или иной кусок земель происходили регулярно. Насильно селились люди, добывать те или иные полезные ресурсы. И так же регулярно эти деревеньки пустели. То лихие люди налетят, то ночью что-то вломиться в деревню и давай скот драть. А на утро седые жители, проклиная своего сюзерена и благодаря всех богов, за дарованную жизнь сломя голову уносили ноги. Хотя живых болота выпускали редко.
Гнилуши образовались из ссыльных поселенцев, что отправили сюда добывать песчаник, камень требовался для строительства в огромных размерах. И казначейство рассчитывало на полноводную реку золотых кругляшей. Реальность внесла свои коррективы. Песчаник поначалу хорошо добывался и пользовался спросом, транзит осуществляли реками. А после началось, то мор с болота придёт, то баржи с камнем не дойдут, пираты или ещё какая напасть тут уж не разберёшь. То обвал произойдёт и людей на укрепление сводов в каменоломнях бросают. То еще, какая напасть, так и повелось, что местные кто освободился. Сколачивал артели, и добывали известняк и песчаник на продажу. Многие выработки начинались у болот и тянулись на многие километры вдоль реки. Всё бы ничего, но некоторым тварям из Суранских болот приглянулись рукотворные пещеры. И естественно в результате их вселения некоторые артели камнетесов стали пропадать. Тогда нанимались либо охотники на монстров, либо ведьмак, какой забредший, а чаще паладины. И на какое то время пещеры вновь становились безопасными. Со временем самые светлые головы обвалили переходы, что вели к болотам и твари перестали тревожить добытчиков камня.
Деревня являла собой жуткое зрелище, пыльные и пустые улицы, по которым самум гонял пылевые вихри. Стайка чумазых детей, что то увлеченно копающих в пыли и своих носах по совместительству. Треснувшее деревянное ведро у почти пересохшего колодца, мелкие штрихи, что в целом лишь усугубляли картину запустения и медленного затухания поселка. Не спасало даже то, что дома и заборы в деревни были из вездесущего тут песчаника, или саманного кирпича с маленькими окошками бойницами. Вообще в деревне лишь у двух строений были деревянные надстройка, а именно второй этаж. Это у таверны с покосившейся вывеской, жилые комнаты для постояльцев и дом старосты. Дерево в этой местности признак роскоши, даже обогревались тут в домах в основном кизяком, или если хватало денег, закупались горючим камнем впрок. Но в целом не сказать что жизнь била ключом, сейчас день, к вечеру пригонят отары овец и воздух заполниться запахом немытой шерсти, навоза и протяжным блеянием. Вот уже третий день Стефан маялся бездельем, полгода постоянных мытарств по топям приучили его спать вполглаза и находиться всё время в движении. А от того ничего не деланье выматывало почище монотонной работы.
- Ещё седьмицу ждать милсдарь, покуда баржа за камнем придёт. Опосля ещё дней десять по реке до обжитых мест. - Ответил ему хозяин таверны, на вопрос как добраться до Вардрана.
- А другого пути нет? Я и так задержался в дороге, - не унимался Хетси.
- Есть, от чего бы ему не быть, только тут одвуконь желаемо идтить, аккурат вдоль реки с месяц до излучены с Нарвой. А там и до большака королевского за недельку доберётесь. Только коня вам ни кто не продаст, нетуть свободных коней. С постной миной на лице закончил трактирщик.
- И мест свободных тоже нет, как бы, между прочим, добавив, окинув запылённую фигуру сержанта, притязательным взглядом. Купцы из Долобни все места выкупили ужо как неделю. Могу предложить место на сеновале, коли хошь и помывку со стиркой,- чуть помедлив, добавил. На том и сошлись.
Вообще трактирщик представлял собой колоритное зрелище, мужчина уже за тридцать, звероватого вида, с крепкими руками толщиной с ногу обычного обывателя, заросшими волосами с гривой непослушных волос на голове и окладистой бородой уходящей к мохнатым бровям. При этом, каким-то чудом под волосатой растительностью остались не погребены рот, могучий нос и ясные умные глаза, маленькие пяточки щек уже сдавались под натиском волос. Отсутствие брюшка и аккуратный шрам, пролегший через левую бровь, наводили на определённые мысли.
- Что, нравлюсь? - прервал беззастенчивое разглядывание сержанта владелец заведения. Улыбаясь крупными белыми зубами.
- Служил? - ответ явно сбил трактирщика с толку. Улыбка на его лица подугасла.
- Было дело, в "Топорах Дарвани" ходил несколько лет, - с неохотой ответил тот.
- Первая линия, по прозвищу "Осадная башня" ?! - теперь уже улыбка озарило лицо Хётси а вместе с ней узнавание.
- Хоу, никак знакомец! Я тебя знаю парень? - теперь уже трактирщик более внимательно всмотрелся в сержанта.
- Не думаю, третья линия из "Лесорубов Гринзда" я. Ты легендарная личность, не то, что я.
- Погоди?! Не из тех ли "Лесорубов", что пустили на мясо под Верном, отдав на растерзание халифатской коннице? Вас же всех говорят, тогда перерезали, а тех, кто выжил, отдали под трибунал и после повесили.
- Из тех самых. Нас тогда из трехсот пятидесяти, двадцать четыре уцелело.
- Я Тисом, - протянув руку, представился трактирщик. Уже пару лет меня ни кто не называет "Осадной башней".
- Стефан, рад знакомству, - пожимая за предплечье протянутую руку, ответил Хётси.
- Давай-ка Стефан с тобой по молодому пивку за знакомство.
Два дня прошло после этой памятной встречи. Похмелье ушло лишь на третий день. Из-за чего и так не особо радужное настроение никак не хотело улучшаться. Разговоры с Тисомом разбередили старые воспоминания. Десять лет назад произошли серьёзные изменения в жизни Хётси да и звали его тогда иначе.
Жизнь юного Хетси была тесна связана с Курх-холом, крепость ордена ведьмаков. Центр обучения и воспитания, центр где готовилось и юное поколение и куда возвращалось набраться сил и нового опыта более зрелое поколение. Орден со дня своего основания вел борьбу с порождениями темных сил. Если не вдаваться сильно в религиозную космогонию, то существовало три полюса силы. Это Светлые боги, Тёмные и Нейтралы. Светлые ратовали за общую гармонию, Тёмные лишь за собственное могущество, даже если это приводило к гибели миров. Нейтральные хотели, что бы их все оставили в покое и те тихо - мирно варились в собственном соку, потихоньку набираясь сил. Как известно идеала не существует, и боги активно отвешивали тумаки друг дружке, активно к этому подключая своих адептов. Ну а людям и нелюдям, как известно, дай только повод для хорошей драки и дело сельским мордобоем не ограничиться, так и тут. Последователи Светлых мутузили последователей Темных, темные старались не отставать и с огоньком брались мстить Светлым. Нейтралам же прилетало за компанию, ибо не фиг как говориться. Но была в этом деле закавыка, драка была бы не столь интересной, если бы не маленькие нюансы. Первое, у богов тоже есть понятие дня и ночи. То есть "день" это как бы активная фаза вмешательства в жизнь последователей веры, а "ночь" это сон бога. Когда молитвы и прошения не всегда доходят до него и соответственно благословения и божественные усиления не всегда доходят до просителя. При этом, чем дольше длиться "ночь", тем безответнее божество. Второе, любое разумное существо в результате своих перерождений, реинкарнаций, если хотите, имело шанс достигнуть высоты божественных ступеней. Далеко не факт, что местные зубры небожители примут нового собрата с распростертыми объятиями, но как возможность она была у всех. И третье, не все в роду имели божественных прародителей, но чем древнее род. Тем сильнее кровь и, стало быть, больше шанс появления у следующих потомков "силы крови". Что это такое? О, если ваш божественный прародитель имел возможность, к примеру, метать молнии, то у следующих потомков было бы желание. Могла проявиться эта способность или, что то аналогичное ей. И чем старше род, тем выше шанс проявления способностей. Но даже если не было в роду божественных прародителей, а род старый, велика вероятность проявления наследуемых сил любой направленности.
Когда Хётси родился, для Светлых богов наступила ночь. Они впали в свой продолжительный сон, и достучаться до них их последователям становилось всё труднее. Всё не охотнее они откликались на просьбы верующих. Всё тяжелее их адептам становилось сдерживать нападки последователей Темных. Орден Ведьмаков поддерживали Светлые божества, их сила позволяла развивать у воинов ордена разные таланты. Отвод глаз, возможность читать следы, как на воде, так и на земле, смена личины. Повышенная скорость восприятия, дополнительная сила, разнообразные магические атаки. Это лишь малый перечень того, чему можно было обучиться и получить, вступив в Орден. Орден рьяно, следил за чистотой своих рядов, если кто-то был уличён в нарушении правил, его, как правило, изгоняли. С запиранием всех сил в алтарном камне, камень в котором по преданию была заключена сущность, равная по силам божествам обладал возможностью, как наделять ведьмаков силой, так и забирать её обратно. Редко какой ведьмак умирал своей смертью, чаще он погибал в бою с тварью или тёмными магами. С уходом богов из мира положение Ордена пошатнулось. Стало сложнее проводить инициацию новых учеников, сложней наделять их силой. Силы богов до этого свободно разлитые в мире стали таять. И всё бы ничего, но сон Светлых ни когда не длиться меньше десяти тысяч лет. Тяжелым положением Ордена не преминули воспользоваться их союзники по цеху, Церковь Единого как они себя называли. Церковники вели так же борьбу с Темными, но при этом они активно строили храмы и верующие наполняли силой их алтари.
Понимая, что в открытой борьбе с церковью Ордену не выстоять магистр стал претворять в жизнь свой план.
Хётси провел в стенах Ордена более двадцати лет, за это время он успел многому научиться. Он уже давно уходил как в самостоятельный поиск, так и по заданию Ордена на охоту на тварей. Хетси ещё не являлся матёрым ветераном, но уже давно был не зелёным новичком. Поэтому вызов к магистру воспринял вполне естественно.
- Присаживайся брат, - сказал магистр Хётси стоя к нему спиной у витражного окна, рассматривая подготовку во дворе новичков. Как знал Хётси, магистру было давно за сотню лет, он обладал отменным здоровьем и сам не редко возглавлял рейды по отлову особо опасных тварей. Густая шевелюра его давно уже была седой, а лицо избороздили морщины. Но глаза по-прежнему оставались ясными, ярко голубыми выдавая не заурядный ум и сильного лидера в этом человеке.
- Как ты видишь своё будущее дальше? - дождавшись, когда под Хётси скрипнет стул, продолжил магистр.
- Моя жизнь принадлежит ордену, пока он существует, я живу во имя его, - отчеканил ведьмак.
Кивнув своим мыслям, магистр развернулся и посмотрел в глаза Хётси.
- Надеюсь, ты понимаешь, что Орден и его дела это важно для всего мира. Но для нас на много важнее наши люди, знания и способы обучения? И что ещё важнее это возможность их сохранить для передачи будущим поколениям. Ведьмак кивнул соглашаясь.
- Не совсем понимаю, к чему вы мне всё это говорите магистр...
- Завтра с утра в зале церемоний, ты должен будешь принести обет отреченных на алтарном камне. Это твоё новое задание на ближайшие десять лет. Для всех кроме нас двоих ты добровольно покидаешь орден и отказываешь от ведьмачьих сил. Тебе надлежит провести это время в отрыве от жизни Ордена. Это время ты волен поступать, так как захочешь. Но спустя отведённый срок ты должен вернуться. Если, повторюсь если, случиться, так что по твоему возвращению ни кого не останется в живых, тебе придётся дать Ордену новую жизнь. На крайний случай держи связь через наших связных в тавернах, любая из них носящая в своём названии имя Том, принадлежит Ордену. Для опознавания заказывай пиво "Красный Вепрь", его производят лишь наши пивоварни, и открыто не распространяется. Для всех кто будет тебя спрашивать, ты не ведьмак и не состоишь в ордене, запомни это. Это важно и возможно не раз спасет тебе жизнь. С завтрашнего дня для всех брат Мийур будет мертв, твоим новым именем станет Сомар Радх Стефан Хётси, документы уже готовы в секретариате. На этом всё, ступай, сейчас не время для вопросов.
Но всё же от одного он не удержался: Всё настолько плохо наставник?
- Ступай брат, ступай. Тебе стоит подготовиться перед долгой дорогой.
Наутро слегка растерянного бывшего ведьмака провожал сам магистр. После обряда в зале церемоний, когда камень забрал большую часть ведьмачьих сил. И он ощущал себя как рыба, выброшенная на сушу, тот подошел к нему и обняв тихо произнес: - Мы все будем ждать твоего возвращения.
Орден был для Хётси семьёй, более двадцати лет. Что бы не чувствовать нехватки общества суровых мужчин любящих погреметь железом, Стефан вступил в ряды наёмников. Королевство Бренона вело активную захватническую войну, а потому испытывала дефицит качественных войск. И гребло в горнило войны всех подряд, Хётси повезло. Его уровень подготовки высоко оценили, и он был принят в ряды наёмного отряда "Лесорубы Гринзда". Контракт, что он заключил, подразумевал под собой срок службы в десять лет. Вот так потеряв одну семью, Стефан обрёл другую. "Лесорубы" стали для него вторым домом, семь лет они бились за интересы Бренона, пока их не предали.
Командир их отряда ни когда не был большой шишкой. Так бывший гвардеец без связей и покровителей, обладающий огромной чуйкой и талантом руководителя. Сумел собрать некрупный отряд наёмников и за несколько лет довести его численность до трехсот с хвостиком. Строгая дисциплина и отработка различных тактических построений до полного автоматизма позволило ему войти в десятку лучших наёмных отрядов. Хорошо налаженное тыловое обеспечение позволяло комфортно существовать в походах. А алхимический отряд, пожалуй, мог потягаться даже с королевскими алхимиками по качеству изготовленных зелий.
Глава 3. Гибель "Лесорубов Гринздна"
Эйнар Милостливый, получил свое прозвище в народе за то, что утопил в крови прилегающие провинции при присоединении их к своему королевству. И лишь только после того, как людская молва стала приписывать ему дополнительные ужасы и кровавые злодеяния. Он стал предлагать сдаваться осажденным городам на милость ему как победителю, до первого штурма. Обещая при этом обезглавить только половину чиновников данного города. Если город не сдавался, то после штурма он лишал жизни лишь каждого десятого жителя города. Оказывая тем самым всем остальным королевскую милость жизни. Что впрочем, не добавляло ему сторонников. Начиная компанию по расширению королевства, Эйнар обручился с дочерью султана Шакрозида Стойкого, правителя Солнечного Халифата. Нуранкой по национальности с темной бронзовой кожей и трудно произносимым для местных именем Айшала. Дело в том, что Солнечный халифат давно претендовал на земли провинции Вардрана. В Седых горах даже остался небольшой кусок земель Солнечного халифата под управлением халифа Мордзида Муромаша, двоюродного брата султана. Когда то уже давно и Вардран входил в состав халифата, но Арджанцы сумели отбить себе эти земли. А королевство Бренона, фактически Суфирцы по этнической группе уже отжали эти земли у Арджании.
Но вернемся к Эйнару, обезопасив себя династическим браком от нападок Халифата. Ну не будет же султан, в самом деле, отбирать земли у собственных внуков. И таким затейливым способом заключив союзнические обязательства, Эйнар начал экспансию. И всё бы ни чего, но как это обычно и бывает, вмешался случай. Султан Шакрозид, получил своё прозвище Стойкий не на поле брани, а за количество женщин в своём гареме и не только. Ни кто не брался подсчитать, сколько женщин разделило с ним ложе, но за своими бастардами Шакрозид ревностно следил. Хотя признанных детей было уж не так и много. И надо же было такому странному стечению обстоятельств случиться, при битве у небольшого городка Вельбург. На правом фланге наёмная конница из халифата опрокинула пехотный строй и появился риск того что она зайдя в тыл ударит в ставку правителя. "Лесорубы Гринзда" оказались ближе всех к месту прорыва тяжёлой конницы. О том чего им стоило собой заткнуть эту брешь, говорит хотя бы то, что потери только их бойцов составило больше пятидесяти человек убитыми. Не дав кавалерии противника развернуться, и взять разбег они методично перемололи её большую часть. За это деяние командира отряда заметил король, приблизив к себе, включив его в свиту. А спустя несколько месяцев грянул гром, оказалось, что у Вельбурга был убит бастард Шакрозида. Который являлся командиром наёмного отряда тяжелой конницы. Султана не интересовало, что де факто его отпрыск создавал угрозу жизни для зятя. Он требовал, что бы виновные понесли наказание, что бы все кто причастен умер. Иначе грозился пойти войной на Эйнара. А учитывая горячий нрав тестя и порядка десяти тысяч сабель под рукой, угроза была вполне реальной. Надо ещё понимать, что десять тысяч сабель это не десять тысяч воинов, а гораздо больше. Как правило, одного тяжелого всадника сопровождало от пяти до двадцати воинов поддержки. Всё зависело от состояния и именитости воина. И это были не наёмники, а воины рода, слуги и наконец, пастухи. Легкая кавалерия призванная обустраивать быт более знаменитой родни в иерархии рода (клана), что не мешало им хорошо владеть луком на скаку, арканом, резво махать саблей и при необходимости колоть копьём. Что уж тут говорить, Эйнар впечатлился и пригласил тестя в гости.
На ночном небе высыпали звезды и хаотично помигивали вдалеке, костер в лагере почти потух и лишь уголья, словно едва бьющееся сердце временами вспыхивали в ночи.
- Шух - шух - шух -шух, ни что не нарушит ритма мерно двигающегося оселка по мечу.
- Не спиться "большой", - из темноты раздаётся голос. С этим прозвищем вышла глупая история, но ещё более глупо, что она прилипла к Хётси. Его ценили в отряде. За то, что мог решать почти любые вопросы. Как с нечестью, там и с разными тварями. Отряд на королевской службе не сильно баловали, а потому часто подкидывали работенку "не по профилю", что называется. То мертвяков, оживших упокоить, то гулей на старом месте сражений извести. "Большой" проявил себя в этом деле как хороший специалист, с ним отряд на таких работах перестал нести потери, они случались, но уже в основном по глупости исполнителей. За, что его определили в третью линию, убрав из первых двух, самых опасных. Однажды на вопрос командира:
- Откуда такие познания по тварям?
- Большой, я. Читал много, - ответил он. Вот и прилепил ему это прозвище командир в шутку.
- Неспокойно мне Хенкс, вот руки и занимаю. Хенкс, детинушка за два метра ростом обладал не дюжинной силой и стоял в первом ряду.
- И мне тревожно, "большой". Не к добру это, да и ещё приказ этот от командира странный.
- Ты спи, спи Хенкс, день трудный завтра, а тревоги это пустое, оставь тревоги нашим противникам.
Приказ и вправду был странный, нет "Лесорубам" и раньше приходилось заранее выдвигаться на боевые позиции и принимать на себя первый удар. И как бы это уже было, что называется в порядке вещей. Но вот это оброненная фраза "Держать позицию хоть до последнего бойца", раньше за командиром такого не водилось. Теперь же бывший уже почти точно можно было сказать командир, большую часть времени проводил в ставке короля. Лишь изредка уделяя внимание отряду, отлаженный механизм ещё исправно работал. Но все понимали, отряд вскоре могут распустить. Неясное беспокойство на душе появилось еще, когда прибыло "пополнение от союзников", ставка Солнечного халифата под две тысячи воинов вместе с самим султаном. Теперь же после приказа оно взвыло в душе диким зверем, но что поделать, если ты связан контрактным обязательством, а наёмники не то же самое что регулярная армия. Ночь выдалась маетная, душевное спокойствие так и не вернулось в норму, легкий завтра и втык от заместителя командира впрочем, подняло всем настроение. "Лесорубы Гринзда" выдвинулись как им, и предписывал приказ на позицию, примерно в пятистах метрах от основных сил по правому флангу на небольшой возвышенности. Впереди расстилалось широкое поле, за которым начинались городские стены Вернона. Крупного города одноименной провинции, входящий в союз торговых городов, управляемых Дожами, клановой элитой купеческих гильдий, не пожелавшего добровольно лечь под Эйнара. Всего лишь очередной день осады, возможно даже штурм будет и их как всегда погонят в первых рядах на стены, успокаивал себя Хётси. Солнце давно встало над горизонтом, а основные силы не торопились выходить на поле, наёмники же продолжали стоять и париться в доспехах под разгорающимся светилом. В какой-то момент всем даже показалось, что они так и простоят весь день. Но нет, в стане противника наметилось движение, открылись ворота и из города стали вытекать ровные ряды пехоты, что стала строиться перед стенами города. Селезийская пехота самообороны представляла собой крепких середнячков по военным меркам, состояла из мелких ремесленников и лавочников города. Постоянно тренировалась за счёт городской казны, но обмундирование покупали бойцы сами. Это средний щит, пехотное копьё, и как правило фальшион . Броня у этих отрядов состояла из кольчуг с длинными рукавами усиленными поверх кожаной броней. Шлемы были в виде шляп с широкими полями, наручи и поножи носились по желанию. Главной задачей селезийской пехоты было связать противника боем, в то время как конница будет наносить фланговые удары. Вот такие два отряда общей численностью чуть свыше четырех сот человек и двинулись в сторону наёмников, ощетинившись копьями. Наёмники уставшие стоять на солнцепеке, были рады хоть какому-то изменению ситуации. Произошла сшибка, грохнули щиты, продавливая строй врагов, заработали копья, прошивая живую плоть. Раздались крики раненых и убитых, даже кузнечики стихли, прислушиваясь к человеческому ору.
Тем временем в ставке короля Эйнара два правителя за не большим столом наблюдали с большого расстояния за этим действом, неспешно поглощая вино и фрукты.
- Проклятье, долго ещё эти шелудивые псы будут тискать твоих наемников, словно конюх горничную на сеновале! Расплескивая вино из бокала, бушевал султан.
- Дорогой тесть, ну вы же сами видите, они сражаются с наёмниками, и должен признать вполне не плохо.
- Сражаются? Да они как молодые петушки, топчутся на месте! В ожидании курочек! Где их основные силы?! Чего они ждут и не наваляться на этих ещё живых по недоразумению ничтожеств. - Продолжал распаляться мужчина в чалме.
- Ну..., наверное, они приняли правила игры, навязанные им. Мои люди им передали, что я вышлю к городу свой лучший отряд и если он одержит победу над их лучшим отрядом, то город должен сдаться без боя.
- А если нет?
- То я отступлюсь от Вернона.
- ....... - выругался в сердцах Шакрозид. Эйнар я удивляюсь твоим порывам! Вместо того чтобы утопить своих врагов в их крови ты строишь из себя благородного идальго. Я жажду зрелища кровавой расправы над моими врагами, а вместо этого наблюдаю драку двух деревенских петушков. Пора брать дело в свои руки! Сугар! Возьми пять сотен конницы и раздави этих насекомых. - Махнув рукой в сторону сражающихся отрядов, распорядился султан.
От группы сопровождения отделился человек, коротко поклонившись и вскочив на лошадь, умчался в сторону кавалерии Солнечного халифата.
- Сегодня ты узришь, как сражаются дети песков, там, где проходят мои воины, остаётся лишь пустыня. С пафосом выдал султан.
- Как знать, возможно, сегодня твоим воинам достанется равный противник. - С легкой улыбкой на устах, вставил шпильку Эйнар. На что Шакрозид неопределенно дернул плечом: - Пехота пыль под копытами наших коней. И успокоившись на этом, стал внимательно следить за боем.
Натиск селезийской пехоты не смог порушить строй наёмников, тогда она откатилась назад для перестроения. Раздался двойной сигнал рожка и от основных сил противника отделилась группа людей со щитами на спинах.
- Твоюж мать... - донеслось из первых рядов. Они подтягивают арбалетчиков, готовьтесь ребятки, сейчас нас будут превращать в подушечку для иголок. Раздались не стройные смешки.
- Отставить! - разнесся голос Шерджика, зама командира отряда по прозвищу Медноголовый. Прозвище он получил за то, что на нем трижды разваливался шлем под ударами врагов. А голова повреждений так и не получила, не считать же таковыми мелкие царапины и синяки. Построение, черепаха! Первые ряды, на колено!
- Построение, "черепаха" - надрывая глотки стали дублировать приказ десятники.
Отряд слаженно поднял щиты, передние ряды с лязгом вгоняли, щиты в землю, спустя минуту отряд закрылся щитами и тут же по ним забарабанил стальной град.
Сколько продолжался обстрел сложно сказать, просто в один прекрасный момент непрерывающийся грохот прекратился. Осталось лишь шипение тех, кому не повезло словить стрелу. Болты пробивали щиты и впивались в руку, кому то не посчастливилось, и арбалетный болт залетел встык щитов.
- Отряд! "Стенааа"!!! - Скомандовал Медноголовый, стоило только стихнуть обстрелу.
- "Стенааа" !!! - подключились десятники. Вовремя, первые линии успели выстроиться и встретить набегающего противника ровными рядами щитов и копий. Гул от столкновения щитов, словно гром прокатился раскатом, крики ярости смешались с криками боли. Медноголовый следил за ходом боя не выпуская из вида вражеских арбалетчиков, те явно нацелились зайти с правого фланга. Уже собираясь отдать приказ на переформирования строя, дабы не подставляться под фланговый обстрел, он увидел, как снизу холма выноситься халифатская конница.
- Ёжжж!!! - пробился в сознание Хётси приказ Медноголового. Он уже стоял во второй линии и готовился вступить в бой, тот, кто стоял перед ним словил в лицо по касательной наконечник копья. Раскроило скулу и зацепило нос. Рана не смертельная, но закровило знатно, пришлось его отсылать в середину строя штопаться. И тут такой приказ, земля ощутимо загудела и задрожала под ногами. Селезийцы в миг, растеряв напор, отпрянули назад, явно тоже, что то ощутив. Хётси кинул взгляд в право и обомлел, на них опустив пики неслась конная лавина Солнечного Халифата. Их стяг, огромное желтое солнце с красными языками огня по кругу сложно с чем-то перепутать, до сшибки оставались мгновения. Наёмники почти успели выполнить построение "ёжа", плотный строй ощетинившийся копьями по кругу. Но это им мало чем могло помочь, кавалерийская пика была почти пяти метровой, в то время как пехотное копьё редко достигало двух метров. Кавалерия налетела и на наёмников, и на селезийцев словно приливная волна, захлестнув собой и смыв. Первыми не выдержали селезийцы и дрогнув побежали, преследовать их никто не стал. Наоборот, та часть конной лавины, что освободилась с ещё большим энтузиазмом навалилась на "Лесорубов".
Хётси видел как смело бойцов первого ряда, кавалериста что обломал пику после того как проткнул впереди стоящего воина и собирался сбить конем следующего он убил. Просто ткнув животине в грудину копьём, пониже того места где проходила защита. Коняга шарахнулся в сторону и упал, придавив собой наездника. Воздух наполнился лошадиным ржанием и криками умирающих людей, не только люди испытывают страх. Кони боялись смерти почище некоторых двуногих, запах крови их пугал. Крики, грохот и боль стегали их сознание похлеще нагайки. Со злым остервенением они рвались туда вглубь строя, что бы поскорее вырваться из этого ужаса, но наёмники больно жалили их и не собирались так просто сдаваться. Следующий наездник, оказавшийся в поле зрения ведьмака с силой ударил его пикой. Хётси закрылся щитом, раздался треск, пика переломилась, но это его не спасло. Она, пробив щит насквозь и буквально развалив его надвое, вошла Стефану в левый бок. Пробив доспех и тело насквозь. Он увидел злое торжество в глазах врага и как правая рука тянется к ножнам за мечом. Гнев и адреналин гремучая смесь, наездник не успел закончить начатое дело. Стефан отхватил ему руку в районе локтя. В следующий миг Хётси втянули в строй, не дав добить противника.
Его привели в чувство хлёсткой пощёчиной, а то он все порывался добить всадника. Шлем со Стефана сорвало, хотя он не помнил, как это произошло и левый глаз слипся от налившейся крови, кажется, рассекло бровь, если судить по ощущениям. Ему в глаза смотрел старик, их отрядный алхимик и что то говорил.
- ...кивни если меня понял и разожми свои зубы пока не сдох от потери крови, - до сознания Стефана пробился, наконец, чужой голос. Моргнув глазом, так как сил кивнуть уже не было. Хётси был крепко ухвачен старыми узловатыми пальцами за нижнею челюсть, а другая рука старца запрокинула ему голову. Стоило только разомкнуть зубы как в рот тут же всунули, какой-то пузырек с зельем. Горечь разлилась во рту, проникла в горло, устремилась вниз по пищеводу и ворвалась в желудок. Проходит секунда и горечь превращается в жидкий огонь. Тело скручивает спазм, слезы хлещут из глаз, хрип вырывается из легких, сверху наваливается тяжесть, прижимая к земле. И в этот момент кто-то единым рывком вырывает из раны обломок пики и засовывает в рану пальцы. Мгновенье, назад ослабленное тело наполняется распирающей силой, боль затуманивает разум. Рывок и навалившаяся тяжесть отлетает в сторону.
- Тише, тише, охолонись, не буянь. А то ишь, помирать собрался...
- Ты меня старый отравить перед смертью вздумал, что ли? - сплевывая тягучую зелёную слюну, выдал ведьмак. И на кой ляд в рану пальцы совать?
- Ну, допустим от живицы в ране, ещё ни кто не умирал, еже ли тебе кровью изойти приятно твоё дело. А на счёт отравить, дурья твоя башка. Ещё раз сплюнешь, землю жрать заставлю, "слезы феникса" ещё на такую неблагодарность переводи. Теперь тебя по идеи даже смертельная рана убить не должна, хотя если на голову укоротят, тут уж не скажу точно. Так что сядь спокойно, дай рану перевязать, а то ишь моду взяли раскидывать моих помощников.
Хетси быстро подлатали и поставили в строй, с момента его отключки прошло немного времени. Отряд значительно поредел поле устилали тела убитых наемников, селезийских пехотинцев и в меньшей части конницы Халифата. Селезийцы быстро оправились после первого натиска конницы и пока кавалерия Халифата давила ряды наёмников, те ударили коннице в тыл. Связав её боем не давая ей использовать главное преимущество разгон, удирающие арбалетчики увидев, что ситуация изменилась, стали беззастенчиво обстреливать всадников. От стен города уже пылила кавалерия, за ней отставая, потянулась пехота.
- Отряд! Иии раз!!! - Отдал команду Медноголовый, оправдывая своё прозвище снова потеряв шлем с залитой кровью головой.
- Иии раз!!! - вторили эхом ему сержанты. Отряд, сомкнув строй, монолитной стеной щитов, ощетинившись копьями, сделал шаг вперед как единый организм. За первым шагом последовал, второй и третий. Кавалерии Халифата пришлось потесниться, нет она огрызалась и весьма успешно. Но в стеснённых условия вести бой, будучи зажатой в клещи не выгодно. А потому, заволновавшись как море, не дожидаясь следующего шага наемников, она прорвала порядки селезийской пехоты и устремилась на арбалетчиков. Стремясь смять их порядки до подхода основных сил.
- Контроль!!! - раздался рёв Медноголово. И все бойцы кроме первых двух рядов стали проверять тела бойцов, под ногами ища своих живых, и добивая врагов.
- Время! - раздаётся команда спустя пару минут. Конница уже успела разделаться с арбалетчиками и теперь перестраивалась для атаки. Селезийцы явно выдохлись и сейчас уплотняли строй, ощетинившись частоколом копий, но их оставалось уже слишком мало.
- Отступаем! Маршем! Раз! - принимает решение Шерджик. Отряд, вернее его пока ещё большая часть того, что было "Лесорубами Гринзда", разворачивается и скорым маршем начинает отступление. Все прекрасно понимают, что оказались между конницей Халифата и Селезийскими войсками. Либо одни, либо другие, имеют все шансы покончить с наёмниками. Вопрос, почему не подошли на помощь Королевские силы, по молчаливому согласию отложен до возвращения в укреплённый лагерь. Вот когда они окажутся там, тогда и предъявить можно будет претензии. Благо наёмничья вольница составляет почти тридцать процентов от общего войска и ни кто не захочет оказаться на месте "Лесорубов".
Они почти успели. Им оставалось не больше сотни метров до ворот лагеря, когда Медноголовый отдал команду:
Толи близость стен сказалась, толи вера в лучшее. Но порядком уставшие бойцы слитно, словно единый организм, развернулись и, сомкнув щиты, встретили налетающею конную лавину, лесом копий.
Грохот от столкновения оглушил, лопались щиты, трещали копья, дико ржали лошади. Хётси видел боковым зрением, как несколько неудачников перелетели строй после столкновения с конницей. Он сам потерял копье, оставив обломок в грудине какого то жеребца. И сейчас отбивался мечом от орудующего палицей всадника, новый щит, подобранный им в замен утраченного, успел измочалиться от ударов. Ещё немного и "Лесорубов" втопчут в землю, от всадников мельтешит в глазах, строй продавлен и почти рассеян.
- Хейдааа!!! - раздаётся клич над полем и в увлекшуюся кавалерию Халифата врезается конная лавина Селезийцев. Грохотом наполняется воздух, не слышно, что орут рядом сослуживцы. Очередной удар палицей добивает щит, не встречая сопротивления, всадник чуть проваливается вперед и вниз и в этот момент Хётси делает колющий выпад под челюсть. Противник не успел закрыться, почувствовав сопротивление, Стефан отдернул руку. Воин обмяк в седле безвольной куклой, только сейчас Стефан понял, что на их жалкие остатки больше не наседают всадники. Они нашли себе более достойных противников, и там сейчас шла ожесточенная рубка. Левая рука не слушается, отбита или сломана сейчас не понять, хлопнув плашмя мечом сослуживца, чтобы привлечь внимание: - Отходим! - отдает команду Стефан на правах десятника. Медноголового не видно, да его и не услышишь в такой свалке. Так по цепочке, продираясь сквозь тела, павших они и вышли. В лагерь входило всего пятьдесят семь бойцов, ну как входило, двенадцать человек они вынесли из гущи сражения. Медноголовый не пережил последней атаки, его нашли в обнимку с каким то всадником, они проткнули друг друга. И так застыли навеки. Из десятников остались только трое, включая Хётси.
Стоило им ввалиться в лагерь, как тут же обозначилась встречающая делегация. Жернон Ле Добреф слыл трусоватым и подлым человеком, его самым большим желанием было сказочно разбогатеть, не прилагая ни каких усилий и желательно сделав всю грязную работу перед этим чужими руками. При этом он яро ненавидел наёмников, ведь эти псы войны, эти грязные мужланы забирали себе самое лучше во взятых "на меч" городах, согласно договору с королем. Соответственно это добро проплывало мимо его рук, ведь он возглавлял интендантскую службу и все трофеи проходили через его ведомства, частенько там оседая. Из-за чего кто то бывал, порот, кто то проводил не самые лучшие вечера на дыбе, а некоторых и вовсе заканчивали жизнь в объятиях "одноногой вдовы". И каждый раз это приносило Ле Добрефу только прибыль, а потому только услышав вечером приказ о задержании некоего наёмного отряда и полной конфискации имущества оного в пользу казны. Решил взять дело в свои руки, отыграться и обогатиться, что может быть приятнее, думал он, стоя впереди своих людей и смотря на жалкое отребья, что сбежало от кавалерии Халифата.
Наёмная часть королевских войск заворчала потревоженным зверем, мало того, что их брата пустили "на мясо" запретив выдвигаться на позиции, в котел недоверия добавила атаковавшая Халифатская конница. Хотя они вроде как "союзники", так теперь, что то затевалось этой "интендантской крысой". Собрав всех командиров наемников в одном шатре, он приставил к ним охрану, блокировал королевскими войсками их отряды. И теперь вальяжно вышагивал навстречу покалеченному отряду при поддержке полной сотни пехотинцев.
Эйнар приканчивал уже четвертую бутылку по счету, тайно потешаясь над тестем. Шакрозид вошел в азарт и усиленно "болел" за свою кавалерию, временами выдавая такие цветастые выражения и скрипя зубами, что в пору было записывать и рисовать портреты "султан гневаться изволит". Доверенные люди стояли поодаль, что бы ни приведи случай каким-то образом нанести вред престижу первым лицам двух государств.
- Проклятье! Эйнар! Эти порождения бездны решили трусливо бежать, поджав хвосты. Где их честь? Они должны были бежать сразу, что бы умереть под копытами моих аскеров . Или достойно пасть на месте.
- Дорогой тесть, неужели вы признаётесь в том, что ваши лучшие всадники не смогли справиться с кучкой пехотинцев, - с улыбкой пропел Эйнар.
- Вот ещё! - фыркнув с недовольством, возмутился Шакрозид. Мои воины лучшие! Доказано ещё моим прадедом, - запивая виноградинку вином, продолжил восхвалять своих солдат султан.
- Просто они как всегда увлеклись и вместо одной армии уничтожили три! - с вызовом во взгляде закончил он вещать. Эйнар же покивав для вящей солидарности с гостем продолжил:
- Но не кажется ли вам дорогой родственник, что пора вмешаться, а то на четвёртую армию у ваших воинов может не оказаться сил?
Султан нахмурился, оценивая диспозицию и движение армий Вернона. Жалобно хрустнул бокал, сминаемый в руке.
- Сугар, запорю.... - скорее прорычал себе под нос Шакрозид. - Коня мне! Живо! - раздался его властный голос, и стайка людей взметнув полы халатов, умчалась выполнять распоряжение.
- Мне нужны их трупы, все до единого Эйнар, я заберу их головы и сделаю из них стену в мавзолеи моего сына. Не вздумай их скрыть от меня зятёк - проговорил он так, что бы его слышал только король. Эйнар в задумчивости только кивнул. Султан умчался с крупным отрядом спасать своих аскеров, король же продолжал сидеть с задумчивым видом. Позади деликатно кашлянули.
- Кхм, государь?
- Чего тебе Малеш?
- Дозволено мне будет узнать, - пауза в пару секунд. Государь делает пасс рукой, что значит продолжай. Какие у вас планы на остатки этого отряда?
- Султану нужны их головы, впрочем, если это будут чужие головы, думаю, султан не узнает.
- Благодарю господин, - поклонившись Малеш быстро ретировался. Малеш Сигирский, или "хорек" в народе исполнял обязанности начальника тайной стражи. Человек жестокий, преданный и со своим странным, непонятным другим отношением к жизни.
Хетси уверенно вел остатки отряда по лагерю к лекарскому корпусу, когда спереди появился кордон с Ле Добефом во главе.
- Вы посмотрите, кто у нас тут идёт? Господа наёмники, да такие потрепанные, ни как с гулянки? - решил блеснуть остроумие Жерон. Обнажив зубы в щербатой улыбке. При этом щеточка жиденьких усов над верхней губой стала выглядеть до неприличия отвратительно. Голос его треснул, видимо ожидание скорой поживы будоражило кровь, сильнее, чем вино.
- Дорогу интендантская немочь! Хочется по слово блудить, так выйди за околицу, там селезийцы тебе разом язык вокруг шеи намотают. - Хётси не был настроен на долгие беседы, в крови бурлил адреналин. Голова шла кругом от одной мысли о предательстве командира. И этот чванливый пухленький начальник интендантской службы. С круглым лицом и вечно болезненно белой кожей вызывал не просто раздражение, а рьяную неприязнь. Неприятная улыбка на лице интенданта сменилась оскалом.
- Именем короля! Сложить оружие! Вы изменники короны и вас ждет трибунал! - на последних словах голос изменил интенданту и он "дал петуха". - В случае сопротивления вы все,... Что именно хотел сказать Жернон, так и осталось тайной истории. Потому как кто-то выдохнул сакраментальное "Бей!". И голова Жернона покинула в одночасье своё место, орошая кровавыми брызгами рядом стоящих бойцов. Наёмники были слишком взвинчены происшедшим, адреналин ещё бурлил в их крови, это был тактический просчет одной жадной сволочи. А потому вновь пролилась кровь, "Лесорубы Гринзда" с остервенением вцепились в людей Ле Добефа. Получив зримое доказательство предательства, и живых врагов они принялись шинковать "в капусту" всякого кто оказался в зоне досягаемости. Ругань, крики ярости, звон оружия, предсмертные вопли, наполнили лагерь. Пошла неразбериха и суматоха, кто-то пустил слух, что селезийцы прорвались в лагерь и началась резня. Вестовых не было видно, а командиры молчали, отряды наемничьих войск заблокированы, а в центр лагеря стягиваются отряды королевских пехотинцев.
Малеш Сигирский, наследный князь одноименной области, являлся младшим в ветви своей семьи. Если быть точным, то третьим в очереди наследования, не желая участвовать в устранении конкурентов, в очереди наследования княжеского кресла он посвятил себя служению короны. Был приближен Эйнаром, и по итогам своей службы занял место главы тайной стражи. Человек одарённый, умеющий продумывать свои и чужие действия на несколько шагов вперед, он, тем не менее, отличался некоторой импульсивностью. Трудно точно сказать, что именно толкнуло его, взять остатки отряда наёмников под своё крыло. Он искренне считал, что предвиденье. Два десятка конных с Малешом во главе, влетели в лагерь именно в тот момент, когда открытый бунт ещё можно было предотвратить. Расчищая себе дорогу криком: - Поберегись! Они устремились к лекарскому корпусу, ещё не подозревая о том, что не успели. Расталкивая конями неуспевающих убраться с дороги они устремились к окруженным "Лесорубам". Стяг с изображенным на нем горностаем на желтом поле, давал понять обиженным воям, что им не повезло оказаться на дороге у аристократа. А те, кто разбирался в геральдике, сами стремились убраться с глаз подальше. Всадники издали услышали шум битвы и, пришпорив коней, устремились к месту сечи. Они буквально влетели в плотную массу зрителей, которые собрались посмотреть на кровавое развлечение, охрана князя конями продавила коридор для Малеша, действуя быстро и жестко. Самым не расторопным зрителям прилетело нагайкой. Учитывая накинутые доспехи, было не больно, но обидно. Те, кто привык добывать свой хлеб железом, не терпели с собой такого обращения. Но косых взглядов не было Сигирский "хорёк" был скор на расправу, а потому желающих сегодня умереть не наблюдалось. Схватка остановилась, противники расступились, наемники ещё плотнее сбили строй. Королевские войска предоставили право разобраться с ситуацией высокому начальству. Недовольным взглядом, окинув поле боя, задержавшись на погибших, князь взглянул на ближайшего ратника.
- Главный кто? - лязгнул металлом голос князя.
- Так нет его, убили его убивцы, ваша светлость, - поведя плечом в сторону наёмников, ответил тот.
- Звать как? - продолжил в том же духе князь.
- Страгом кличут, ваша светлость.
- Вот, что я думаю Страг. За этот бедлам стоило бы повесить кое-кого, но вот незадача. Тот, кто его начал помер, значит остаётся что? Остаётся назначить виновных, и повесить сушиться на солнышке их. А ты с теми, кто не хочет оказаться удостоенной этой чести, убираешься в своё расположение, заодно прихвати раненых и трупы. Задача ясна?
- Так точно.
- Выполнять!
Сжав легонько бока коня он, не дожидаясь пока бойцы, уберутся, направился к наёмникам. Конь остановился в локте от маячившего перед мордой копья и недовольно фыркнул. Копьё пахло свежей кровью.
- Оружие убери, животину нервируешь. Не ровен час, покусает.
Копье дрогнуло и ушло в сторону.
Обведя тяжелым взглядом порядка двух десятков бойцов, сохраняющих строй, князь чему то улыбнулся.