Идея, зароненная в мое сознание другом Гуджу, не давала покоя. Я спешил домой, окрыленный словами австралийца, и молился лишь о том, чтобы ни капли воды не вышло за пределы моего рабочего кабинета. Я с ужасом представлял себе, как полуденное солнце испаряет жидкость из стакана, оставленного мною на столе. Ноги слабели при одной только мысли, что служанка успела вылить его в раковину или просто смахнуть на пол. Неуклюжей ее назвать было нельзя, но кто бы смог гарантировать, что она не сделает этого в любой момент?
Еще в моем кабинете был установлен фонтанчик, небольшой, декоративный - такой не спасет в жаркий день от истомы. Но на него надежды никакой - вода в нем не циркулирует по кругу, ежеминутно обновляется. Запас вин в шкафчике, если верить Гуджу, тоже останется для меня бесполезным. По словам аборигена, уникальными свойствами обладает только чистая вода. Поэтому все мои чаяния были сосредоточены на этом небольшом стакане, в котором по счастливой случайности еще оставалось воды на пару глотков.
Мостовая под каблуками моих туфель приятно пощелкивала; я злился, что в нашем "идеальном для людей науки" городке запрещена езда. Свежий воздух, прогулки пешком, тишина - на кой черт они мне сдались, если препятствуют совершить очередное открытие?! Коттеджи академиков слились перед моими глазами в нескончаемую череду подпрыгивающих разноцветных пятен, когда я понял, что лучше остановиться и дать себе передышку. Чертов Гуджу, думал я, шумно работая легкими, когда-нибудь тебе аукнется твоя нелюбовь к телефонам! Что за дикарские обычаи - обсуждать все вопросы лично, и никак иначе?!
Выходец с островов Торресова пролива имел типичную для аборигенов внешность и нетипичный ум. Возможно, плосконосый Гуджу с безумными белесыми глазами и растрепанной бородой был первым человеком из тех мест, кто открыл в себе дар ученого. И у него оставалось немало досадных привычек, как, например, поклонение Радужному Змею или просьба обращаться к нему "друг", а не "доктор", которые мешали строить с ним нормальные отношения, как коллеги с коллегой. В число недостатков входило и категоричное нежелание пользоваться средствами дистанционной связи. Именно из-за этой блажи я и побежал к нему, как какой-нибудь мальчик-служка, вместо того чтобы обсудить свою проблему по телефону. А теперь же еще мог и не получить желаемое.
Дело было вот в чем: я рисковал потерять свое открытие. Правда, я пока не знал, в чем оно состояло, и готов был пойти на все, чтобы узнать. Все гениальные мысли, что проторили мне дорогу в мир высокой науки, приходили ко мне во сне. Днем я совершал рутинный исследовательский труд, возлагая надежды на ночную работу мозга. За свою жизнь я упустил немало отличных идей из-за того, что надеялся на свою память, и с некоторых пор я стал спать только при включенном диктофоне. Благодаря этой уловке я выловил множество неплохих идей и несколько гениальных, что полностью укрепило мою уверенность в правильности своих действий. Иногда я помнил, что ночью на меня снизошло озарение, иногда вещавший с записи голос становился для меня приятным утренним сюрпризом. Сегодняшний случай относился к первому варианту.
Я четко помнил, что ночью просыпался и привычно проговаривал все идеи вслух, зная, что наутро прослушаю и оформлю все надлежащим образом. Пробуждение было на редкость приятным - я предвкушал волнительный процесс воспроизведения, надеясь, что услышу решение одной задачи, над которой я бился уже несколько месяцев. Что я почувствовал, когда вместо привычного посапывания и дыхания я услышал лишь ровный шум, словами не передать. Я промотал всю запись и не обнаружил ни следа собственных слов. Слов, которые я даже не пытался запомнить, всецело полагаясь на диктофон в изголовье кровати.
Я молнией метнулся к телефону и уже через несколько секунд говорил с администратором нашего городка. Моя первая догадка оказалась верной - сегодня ночью в физической лаборатории неподалеку проводились испытания, предупреждения о которых я пропустил мимо ушей. Что включали эти экспериментаторы, я не знал, и важным оставалось одно - запись бесповоротно испорчена. Как раз в ту ночь, когда я, возможно, открыл что-то новое. Много лет прошло с тех пор, как я в последний раз испытал это гадкое чувство - проснуться и не смочь вспомнить ни одной идеи. Такое со мной приключалось в молодости, а теперь, спустя годы, это оказалось в разы более горьким.
И я не мог не поделиться своими сожалениями с администратором, просто так, ради человеческого сочувствия. Я не ожидал, что он мне поможет, и его предложение стало для меня неожиданностью. Через несколько минут после разговора с ним меня видели бегущим через весь городок к коттеджу друга Гуджу. Никакой конкретики не было, только слух о том, что Гужду занимается альтернативными способами расшифровки информации, в том числе извлечением ее из окружающего пространства. Об этом человеке ходили легенды в нашем сообществе, и никто толком и не знал, где правда, а где вымысел. Я надеялся, что слухи хотя бы частично окажутся правдой.
И Гуджу не подвел меня. Он открыл мне секрет, известный всем австралийским аборигенам, но отрицаемый всеми учеными.
- Вода хранит информацию. - утверждал он. - Мой народ всегда умел передавать с ее помощью сообщения. Этому нельзя научить, но этому можно научиться. Сегодня я задумываюсь о физике и химии процесса, пытаясь разрешить эту загадку. Многие считают, что дело в молекулярной структурированности воды, в ее способности к самоорганизации под воздействием информации. Молекулы воды способны объединяться в различные формы, а могут и находиться в хаотичном состоянии. Анализируя меру и форму их упорядоченности, мы можем считывать информацию. Но вода должна быть достаточно чистой, без большого числа примесей. Если неподалеку от тебя находилось какое-то количество чистой воды, твои слова могли записаться на нее.
- Но как мне извлечь эту информацию? - спросил я, стараясь не пустить скептицизм в свой тон. Я не хотел обижать Гуджу, пусть он и говорил ерунду с умным видом. Именно в тот момент я вспомнил про стакан, но сразу же отбросил эту мысль.
- Тебе - никак. - спокойно ответил австралиец. - Но я могу. Как я уже сказал тебе, друг, этому можно научиться, и я это умею. Родина многое мне дала, в том числе и это умение.
- Докажи. - потребовал я.
Гуджу в ответ улыбнулся и протянул мне полный стакан воды.
- Выйди из комнаты и пошепчи над ним что захочешь, а я попробую расшифровать.
- Довольно простая проверка. - заметил я, принимая из его рук сосуд.
Выйдя из комнаты, я прошептал несколько несвязных слов, сочетание которых Гуджу никак не смог бы предугадать, и вернулся обратно, протягивая ему стакан.
- Вперед. - пригласил я его продемонстрировать свои способности.
Гуджу сел на пол и уставился на воду. Он наклонился к стакану и прислушался. Сквозь образ цивилизованного человека я увидел настоящего дикаря и это меня слегка испугало. Однако это чувство быстро сменилось удивлением, когда австралиец в точности повторил каждое сказанное мною слово. Я смотрел ему в глаза, и Гуджу не стремился разорвать контакт. Около минуты мы простояли, замерев, после чего он сказал мне одно слово:
- Беги.
И вот я уже на подходе, вижу свое крыльцо. Марин вышла на него с садовыми ножницами, и я бросился к ней, полный надежды.
- Марин, ты убиралась в моем кабинете? Ты что-то трогала в нем? Где стакан?! - выпалил я, припадая к перилам. Грудь неистово вздымалась и опусклась, ноги кололо. Я ждал ответа.
- Нет, вы же, уходя, сказали не переступать порога. - удивленным голосом ответила Марин. - Я и не переступала.
- Отлично. - выдохнул я. - Скоро сюда прибудет господин Гуджу, проведи его в мой кабинет.
- Хорошо. - Марин легкомысленно помахала мне ножницами. Все-таки, она замечательная женщина, подумал я, прежде чем войти в дом!
Я ввалился в кабинет и с облегчением увидел, что стакан стоит на месте, никем не тронутый, и вода по-прежнему в нем. Я присел на диван. Эта внеплановая пробежка не далась мне легко. А ведь несколько лет назад я бы наверняка выдержал такую нагрузку без проблем. Одышка не желала проходить, да и в горле першило, но я не беспокоился, ведь когда Гуджу расшифрует мое послание, все нормализуется. Прошло несколько минут, и я услышал шаги, но в кабинет, против ожиданий, зашел не Гуджу, а Марин.
- Вы выглядите не очень хорошо. - нахмурилась она и покачала головой. - Вам бы...
- Тише! - замахал я на нее.
- Что..?! - Марин не могла понять, почему я иду на нее, вращая руками и скаля зубы в призыве не открывать рот.
К счастью, много наговорить она не успела, прежде чем я вытолкал ее в коридор и прикрыл за собой дверь.
- В моем кабинете говорить нельзя! - шепотом проговорил я, придерживаясь за плечо Марин. - Приведешь туда Гуджу, а до этого не подходи даже!
- Но я не понимаю... - она пыталась протестовать.
- Тебе и не надо. - осек я ее и скрылся в комнате.
Конечно, наши отношения уже вышли за рамки слуги и хозяина, думал я, но сомневаться в моем прямом указании - это уже слишком! Я, конечно, ничего предпринимать не буду, но этот случай запомню. Пока же мне нужно оградить заветный стакан от любой информации, что сможет стереть записанное мной сообщение. Я не знаю, как работает этот механизм, поэтому лучше не рисковать.
Глядя на стакан, я ловил себя на мысли, что восхищаюсь Гуджу и его умением, что хочу научиться тому же. Нельзя научить, говорил он, но это справедливо только для малоразвитых дикарей, а уж мне, с моими достижениями, без особого труда удастся постичь эту науку. Я, конечно, не буду распространяться об увиденном, я уважаю желание своего нового друга, но и забывать о таком чуде не собираюсь. Сколько полезного можно будет узнать, просто оставляя стаканы с водой в нужных местах! Я уже не просто смотрел на воду. Я видел ее красоту, ее значимость, ее величие, мое величие. Сколь многое мне откроется, когда я научусь использовать силу воды!
Чем дольше я думал, тем труднее мне становилось дышать. Из горла вырывался кашель, все сильнее и сильнее. Мысли свернули с дороги мечтаний и обратились к настоящему. Мне было очень плохо, я схватился за горло, пытаясь вырвать из себя внезапно нахлынувшую хворь. Но это не помогало. Кто-то мягко провел мне рукой по волосам, а потом придавил голову ладонью.
Сквозь слезящиеся глаза я вижу ковер. Я лежу на полу. Шея изогнута под неестественным углом. Макушка упирается в мягкий ворс, елозя по нему. Воздух не желает проникать в легкие. Кашель. Сотрясает. Я вижу женские лодыжки. Темные туфли.
- Срочно воды. - доносится до меня бормотание.
Придушенное нехваткой кислорода сознание сразу вернулось ко мне, когда я осознал происходящее: Марин зашла в кабинет и ищет воду. И нетрудно догадаться, что выберет она стакан, а не помчится к фонтанчику в углу.
- Нет, только не оттуда! - попытался сказать я, протестующее взмахивая руками. Но из меня вырвался только невнятный хрип, а руки, подрагивая, висели в нескольких сантиметрах от пола.
Живительная влага струилась по моим губам, расслабляя горевшее горло, усмиряя сотрясающееся тело. Я хотел остановиться, чтобы спасти свое открытие. Я не мог остановиться, потому что мог умереть. И оба эти желания были настолько сильны во мне, настолько не могли ужиться друг с другом, что сознание отключилось, требуя полной перезагрузки.
... Я очнулся на диване. Одного взгляда на резной потолок хватило мне, чтобы понять: я еще в кабинете. Марин сидела подле меня и гладила по плечу. Гуджу пристроился на табурете, оценивающе щурясь на меня. Стакан стоял на столе, пустой. Выпитый мной до капли. Гуджу перехватил мой взгляд и улыбнулся. Его безобразная улыбка с торчащими в стороны зубами могла запросто напугать, но, стоило заглянуть австралийцу в глаза, как впечатление резко менялось.
- Ты выжил, друг мой. Это главное. Ведь ты не знаешь, что говорил вчера ночью. Не стоит умирать из-за пустяка.
- Но ведь это могло быть и открытием. - возразил я слабым голосом. - Моим посмертным даром этому миру.
- Что ты такое говоришь?! - воскликнула Марин, напомнив мне о своем существовании, и несказанно удивив этим "ты". - Не вздумай впредь произносить при мне это слово.
Посмертно, она имеет ввиду посмертно, понял я.
- Ты - дар этому миру. - спокойно ответил Гуджу. - Рядом с тобой хорошая женщина, твоя жизнь прекрасна. Не спеши покидать все это. Если твоя мысль была стоящей, она обязательно воплотится в слова еще не раз. С тобой или без тебя.
Речи Гуджу и плачущая Марин, казалось бы, перевернули с ног на голову весь мой мир. Ведь они были правы! Правы! Я глянул Гуджу в глаза, радуясь своему открытию, пожалуй, самому важному за всю жизнь. Моя ладонь ощутила прикосновение Марин, чуткое и нежное. И Гуджу ответил мне искренним взглядом радости. Потом он наклонился ко мне и сказал:
- Не только вода способна хранить в себе информацию, друг мой. У вас в кабинете случайно не завалялся кусочек кремния?