Аннотация: Весь мир - театр. В нем женщины, мужчины - все актеры. У них свои есть выходы, уходы. И каждый не одну играет роль.
Погода была отличная. Пэджет вышел из дома, предвкушая очередное приключение и рисуя в голове соблазнительные картины. С утра прошел дождь, и Пэджет еще раз отметил, что правильно поступил заказав дом в этом районе. Нормальных районов, по его положению, в городе имелось немало, но за этот стоило переплатить. Улицы, например, здесь вымощены все до одной, и когда полгорода превращалось в топь, здесь житье продолжалось своим чередом. Ну, а соседи - рядом барон де Рейду, напротив виконт де Мессагэ, с другой стороны виконт де Меддой, напротив которого графиня ле-Меруа, - все четверо отличные люди. Каждый день - какое-нибудь захватывающее мероприятие, где Пэджет круглосуточно был приветствуем. (Особенно захватывающие мероприятия проводились у графини, у которой он мило провел несколько вечеров, как наедине, так и в горячей компании.)
Он обернулся на свой особняк. Солидный, степенный, импозантный старинный дом; вдыхая свежий воздух, Пэджет оглядел соседние - все так же чинно, неброско, богато, как подобает дворянству высокого ранга. Рядом много увлекательных мест - особенно площадь Четырех ветров, площадь Желтых нарциссов, площадь Блистающей базилики. (Послезавтра будут варить в масле фальшивомонетчицу - такого Пэджет еще не смотрел.) Он снова сладко представил что и как будет делать сегодня; ускорил шаг. До маркиза де Мерибор идти минут двадцать.
Маркиз арендовал особняк в очень непростой части города. Там Пэджет бывал нечасто, поэтому сегодня, несмотря на значительное расстояние, пошел пешком - посмотреть на сверхшикарные здания по дороге. Свернул на улицу Четырех династий, зашагал глазея по сторонам. Загляделся на великолепнейший особняк пурпурного камня. Район - что надо, без комментариев. Интересно - кто такой этот маркиз? Какие у него будут люди? Представив какие у маркиза могут быть люди Пэджет затрепетал. Де Рейду - волшебник.
С улицы Четырех династий Пэджет свернул на Королевский проспект. Все эти особняки с дворами (в центре-то города), конечно, вызывали скверную зависть. Но Пэджету было "грех жаловаться". Он получал даже больше того что ожидал. Снова сладко подумал о том кто будет вечером на приеме, и что, после такого приема, может быть ночью.
Наконец показался особняк маркиза. Пэджет прошел мимо необыкновенной ограды (ковка - настоящий шедевр, прославленный мастер), свернул на аллею (королевский садовник - высочайший класс), обошел фонтан (золотой мальчик и девочки - глаз не оторвать, также легендарный скульптор), взошел на парадное.
- Барон без слуги?
- И пешком, - бросил Пэджет. - Такой погоды не было лет уже сто.
- Прошу извинить, - лакей поклонился, принял плащ. - У маркиза оставляют шпагу.
- Ах, да! - Пэджет отцепил перевязь. - Предупреждали...
У маркиза оставляют шпагу. Королевская привилегия; с тех пор как появились собственно шпаги. Де Рейду вчера так напился, что не успел ничего рассказать - откуда взялась такая роскошная привилегия (и вообще, и у маркиза в частности). Чтобы у маркиза оставлять шпагу как у особ королевской крови? (Интересно кто он такой, этот маркиз. Почему хотя бы не герцог? Не захотел ждать?)
Лакей провел Пэджета в залу. Еще де Рейду успел рассказать, что особняк до маркиза снимал гофмейстер, для некоторых, хм, особых приемов. Пока Пэджета представляли, он оглядел убранство - какого еще не видел.
Затем оглядел приглашенных. Женские наряды слепили. Проклятый костюм - сразу не разглядишь что и как, хотя намеков достаточно. Девочки здесь вообще что надо, а собственно здесь... Вот к этой подкатить обязательно. И к этой. И к этой не помешает... Таких экземпляров он еще не видел. Вот что значит - у маркиза оставляют шпагу! Он снова ощутил дрожь в коленях, снова похолодели ладони.
- Барон! - раздался наконец знакомый голос. - Вот и я, вот и я!
- Рейду! - Пэджет обрадовался. - Я без вас уже заскучал!
- Но каково! - тот хлопнул Пэджета по плечу. - Каково!
- Надеюсь нам предстоит тяжелая ночь? - Пэджет снова оглядел сегодняшних избранниц. - Нас никто не опередит? У маркизов мы, Рейду, бывали... Но со шпагой там было как обычно.
- Как можно, барон, как можно! - де Рейду расплылся в ухмылке. - Стал бы я вас сюда тащить? Ну, кто у нас на сегодня?
- Вот эта, вот эта. И вот эта.
- О-о-о! - де Рейду захохотал. - О-о-о! И вот эту, значит? У вас, мой друг, вкус не по средствам... Рад видеть, маркиз!
- Как можно, барон, как можно! - Пэджет расплылся в такой же ухмылке. - Или вы притащили меня сюда посмотреть?
- Посмотреть тоже полезно, барон... Рад видеть, маркиз! Графиня, я в восхищении!
- Кстати, Рейду, не вздумайте меня и сегодня так подло оставить.
- А что? Не говорите, что вам вчера не понравилось... Маркиза, я просто ошеломлен! Барон, позвольте представить... Маркиза де Фан де Руа. Маркиза, позвольте представить... Барон Пэджет де Модеро.
Та состроила Пэджету глазки, заухмылялась. Тот состроил такие же глазки и уставился сначала в разрез, затем на белоснежный бант. Бросил вопросительный взгляд. Де Рейду расплылся.
- О, заверяю! Маркиза будет так рада знакомству!
Пэджет расплылся в ответ. Новое дело! Но каково, да... Быстрее бы закончилась вся эта "церемониальная" ерунда. Сколько еще - час, два?
Де Рейду удалился к той, первой, и через минуту вернулся в ее компании.
- Графиня, я в ошеломлении! Барон, позвольте представить... Графиня де Сэр де Мензо. Графиня, позвольте представить... Барон Пэджет де Модеро.
- Какая сегодня замечательная погода, барон? - графиня бросила обещающий взгляд.
- Изумительная, - Пэджет оглядел громоздкое платье и вообразил формы которые под ним скрывались. - Такой просто не помню.
- Барон не забыл, что завтра на площади Четырех ветров будут костры?
- Забыть может быть не забыл, - де Рейду расхохотался, стукнул Пэджета по плечу. - Графиня, вы не поверите... Барон, позвольте немного пройдусь на ваш счет... Но в прошлый раз, когда пилили пилой... И, мало того, там была девственница... Барон был просто не в состоянии добраться до площади.
- У барона нет оснований для беспокойства. Он сможет наверстать упущенное завтра.
- До завтра, надеюсь, закон не отменят, - де Рейду расплылся в ухмылке. - Получите свою девственницу. Главное, повторюсь, - добраться до площади. Какая досада, что девственниц жгут по утрам. Благородным баронам не всегда дают отоспаться как следует!
Де Рейду отвел графиню в сторону, через минуту вернулся с другой, которую Пэджет наметил во вторую очередь.
- Виконтесса, я поражен! Барон, позвольте представить... Виконтесса де Тарраго. Виконтесса, позвольте представить... Барон Пэджет де Модеро.
- Как вам сегодня погода, барон? - виконтесса сдержанно улыбнулась.
- Погода на славу, - тот уставился в глубокий разрез. - Такой просто не помню.
- Барон не забыл, что послезавтра на площади будет котел?
- Барон не забыл, - Пэджет стукнул де Рейду в плечо. - Котел будет в полдень, так что мы успеем отоспаться как следует?
Де Рейду отвел виконтессу обратно, и снова через минуту вернулся - с той что Пэджет наметил в третью очередь.
- Баронесса, я ослеплен! Барон, позвольте представить... Баронесса де Мю. Баронесса, позвольте представить... Барон Пэджет де Модеро.
- Барон, погода сегодня просто необыкновенная? - баронесса так же выдержанно улыбнулась.
- Такой просто не помню, - Пэджет оглядел платье, и представил как будет закидывать все эти ноги на плечи. - Просто какая-то изумительная.
- Барон не забыл, что через два дня на площади будут колы?
- Барон не забыл! - сказали Пэджет и Рейду хором.
- Барон в столице недавно, и еще не видел как сажают на кол, м-м-м... Дьявол меня побери, на этот раз не помню кого и за что. Впрочем какая разница, ха-ха-ха! Я уже подобрал места, в первом ряду!
- Барон - настоящий друг, - баронесса улыбнулась де Рейду.
- О-о-о! - тот расхохотался. - О-о-о! Я самый настоящий друг, баронесса, еще бы! Наш Пэджет де Модеро только с виду такой, хм, неброский. На самом деле он адски богат. Он вообще-то внебрачный сын короля. Так что не упускайте свой шанс! - де Рейду расхохотался так, что чуть не упал.
- Рейду, у вас глупые шутки, - Пэджет усмехнулся. - Барон как барон. Будь богат, был бы сейчас маркизом, - он оглядел великолепную залу, - у которого оставляют шпагу.
- Баронесса, можете мне поверить... Барон может купить в этом зале всех!
Де Рейду увел баронессу, быстро вернулся.
- Маркиз задерживается у короля. Но маркиз - не наша программа... Так что развлекайтесь, общайтесь, - он обвел руками сияние залы. - Потом все как обычно. ха-ха-ха.
Пэджет, возбуждаясь все больше, заскользил между публики. Приглашенных пока немного - насчитал двадцать пять человек. Вот она, эта маркиза, де Фан де Руа. (Новое дело - с бантом. Кто она такая, вообще? Ладно, выясним - может быть уже сегодня.)
Он принял у слуги кубок с вином, глотнул, снова оглядел блистательный интерьер. Графиня де Сэр де Мензо. Виконтесса де Тарраго. Баронесса де Мю. Представить что будет сегодня... Снова задрожали колени, похолодели ладони, перехватило дыхание. Де Рейду - волшебник.
Пэджет бродил по зале, отхлебывая из кубка, потихоньку пьянея. Подошел де Рейду, с каким-то плюгавым.
- Барон, очень приятно представить... Граф Кафор де Верту. Граф, очень приятно представить... Барон Пэджет де Модеро. Граф, заверяю - разделить с вами компанию барон будет рад. Барон, граф - со своей стороны - будет не менее рад...
- Граф, буду рад вашей компании, - сказал Пэджет вполне искренне. - Но молю об одном - о погоде ни слова!
- Мы здесь собрались не для этого, - Кафор де Верту ухмыльнулся.
Де Рейду увел Кафора, вернулся.
- Губа не дура не только у вас.
- Графиня?
- А он граф, - де Рейду кивнул. - Но, как понимаю, вы не переживаете? Ха-ха. Графини, смею заверить, хватит на вас обоих. Тем более у вас на сегодня еще трое. Маркиза, я понимаю, тоже не переживает. ха-ха-ха.
Время тянулось так медленно, так мучительно, что Пэджет был готов буквально лезть на стену. Графиня, виконтесса, баронесса (еще и маркиза!) постоянно кружили рядом, отчего время тянулось еще ужаснее. Он перезнакомился со всей залой, выслушал массу душеполезных историй, рассказал несколько сам (благо рассказывать было о чем), получил четыре приглашения на прием, два на охоту, два на заседания каких-то клубов (море алкоголя и ночное хулиганство по соседству с дворцом, с поджогами и ограблением), одно приглашение на черную мессу. Неделя также обещала быть очень нелегкой.
Наконец появился маркиз. С маркизом было человек пять. На лицах сверкало выражение такой надменности какой Пэджет еще не видел. И в этой свите находилась женщина, только взглянув на которую он почувствовал как сердце остановилось. Таких женщин он не видел еще никогда.
От нее исходило какое-то обворожение. Одета была скромнее всех прочих. Украшений имела меньше, прическу проще, держалась незаметно. Но с каким тонким достоинством, с каким филигранным изяществом! В каждом движении сквозила необыкновенная грация. Как она отличалась, всем этим, от всех! Наряд выдавал и подчеркивал такую фигуру, такое тело...
Пэджет, не ощущая себя, не замечая ничего вокруг, приблизился. Его представили маркизу. Она подняла голову. Сдержанно улыбнулась (не так, как все эти, а совсем, совсем по-другому). Посмотрела в глаза. Этот глубокий мерцающий взгляд пронзил насквозь.
...Пэджет постепенно пришел в себя. Выхватив у слуги еще кубок, глотком осушил половину, заметался по зале, высматривая де Рейду. Тот, как всегда, возник ниоткуда. Сразу сообразил, что с Пэджетом что-то неладное.
- Проблемы?
- Рейду. Есть дело.
- Кто?
- Нет, Рейду, нет... Вон, видишь, та... - Пэджету стоило труда обернуться и показать. - Вон та... С такой прической, простой?
Де Рейду бросил взгляд, помолчал.
- Барон. Эта птица другого полета.
- Рейду!
- Пэджет, это герцогиня. Во-первых.
- Рейду! Ведь можно что-то придумать?
- Во-вторых, герцогиня не просто. Тебе имя д'Орейе де Ментуа де Боссар не говорит ни о чем?
Пэджет перевел дух, облизнул губы.
- Рейду! Я иду домой и вешаюсь.
- Ох, как страшно, барон. Тебе что - мало этих? Три женщины первого класса! Да еще эта, искательница приключений... Работы на несколько дней.
- Ведь можно что-то придумать! - Пэджета била дрожь.
Де Рейду ушел. Его не было долго. Пэджет старался глядеть куда угодно, и думать о чем угодно - но ни взгляд, ни мысли ему не принадлежали. Герцогиня стояла невдалеке, и он сходил с ума, наблюдая лицо, линии тела, движения... Как на ней все сумасшедше сидит, как нереально спускаются волосы, как почтительно склоняются головы собеседников когда она говорит... Это был какой-то кошмар.
Де Рейду не возвращался. Пэджет выхватил третий кубок, осушил безумным глотком, куда-то поставил, подковылял к зеркалу. В глазах плыло. В голове стучало. В зеркале стоял безумец с перекошенным горящим лицом. Пэджет потер ладонями лоб, виски, щеки. Надо на улицу. Его тронули за плечо.
- Ничем не могу помочь, - де Рейду качнул головой. - Вот такой вопрос решай сам.
Пэджет вышел в прихожую. Ему подали шляпу, плащ, шпагу.
- Барон уходит? - раздался удивленный возглас.
В дверях появилась маркиза де Фан де Руа.
- Барон! Вы весь красный! Вам нездоровится? Как же так! Впереди такая долгая ночь, а вы так уже сразу... Не говорите, что кроме кубка вас здесь ничего не интересует!
- Маркиза, - выдавил Пэджет. - Вино ни при чем...
- Ах, вот как, - та кивнула, с пониманием. - И с кем не поладили, барон Пэджет де Модеро? - она состроила прежние глазки. - Тут столько всяких людей... Очень достойных...
- Маркиза, если позволите... Перенесем нашу встречу на... На более позднее время.
- На какое еще более позднее? Я не понимаю! Вы, барон, - она подчеркнула "барон", - ничего лучше не найдете, во всем городе! Что вас такое ждет дома? Да ваши двадцать служанок...
- Мне действительно нездоровится, - Пэджет наконец прицепил шпагу. - Может человек заболеть?
Он выскочил под вечернее небо.
* * *
Пэджет ворвался домой, отшвырнул шляпу и плащ, бросил взгляд на часы между лестницами. Дьявол! Говорить было рано. Взлетел наверх, упал на кровать... Пролежав минут десять, поднялся, прошел к зеркалу, отстегнул перевязь со шпагой, оправил одежду, дернул звонок. Появилась служанка.
- Господин?
- Красного.
Служанка ушла. Он посмотрел вслед.
- Кто такая? Этой не помню...
Женскую половину прислуги он хорошо знал не только в лицо - так как имел каждую регулярно. Эта была новенькая.
- Сколько всего их должно быть-то? Не помню... Значит еще не все...
Служанка наконец принесла бутылку, кубок, наклонилась, поставила. Пэджет заглянул в декольте.
- Давно у меня?
- Нет, с вашего позволения. Сегодня с утра.
- Понятно... Иди... Позову.
Он пил вино, мысли из головы утекали. То и дело бросал мутный взгляд на часы. Время, кажется, остановилось. Встал, прошелся к окну, затейливым фонарем выходящее в сад. Давно потемнело; косой четырехугольник света падал на хитрую клумбу. Перед глазами встала роскошная аллея маркиза, бесценный фонтан, блистающий особняк, зал, лица, платья, декольте, рожа де Рейду, маркиз, герцогиня. Эта улыбка. Сдержанная, прохладная, невероятная - доводящая до исступления. Этот мерцающий взгляд. Это тело... В голове поплыло. Он дернул за шнур.
- Господин?
Глотком прикончив вино, он поставил кубок, развернул девушку, задрал все эти юбки, и не отпускал ее минут десять.
- Иди... Позову.
Завязывая штаны, вернулся к окну. В соседнем доме светились окна, мелькали тени. Виконт де Меддой, который был домосед, предпочитал не шататься по многообразным приемам, и устраивал оргии дома. Пэджет посмотрел на часы. Время остановилось. В ушах звенело громче и громче. Он упал на кровать. Полежал, поднялся, спустился в сад.
Там сейчас все как раз начинается... Интересно - кто такая эта маркиза? Де Фан де Руа, искательница приключений. Сейчас бы ее сюда, конечно, не помешало... Первый раз в городе Пэджет остался на ночь один (прислуга, понятно, не в счет).
В сад вышел лакей.
- К вам гости. Прикажете?
- И кого принесло?
- Маркиза де Фан де Руа, с вашего позволения.
- Ага. Легка, что называется... Давай...
Пэджет прошел в приемную.
- Барон! Надеюсь простите такое бесцеремонное вторжение? Но на вас лица просто не было. Я, поверьте, забеспокоилась. Вы на самом деле больны?
- Мне лучше, - он потер виски.
- Вижу, вижу... Может пригласите меня? Если не выгнали сразу, - маркиза стрельнула глазками.
- Как можно, маркиза, как можно. Как говорит наш весельчак Рейду.
- Он справлялся о вас. И порекомендовал навестить. Впрочем я и сама собралась. Сказать по правде - сидела уже в носилках. Но вы не беспокойтесь, барон. Носилки я отпустила. Надеюсь мне не придется идти назад, одной, без носилок? В такой холод, в такую даль? Да еще на ночь глядя?
- В какую даль?
- О! Я живу так далеко. Пешком минут пять.
- Какой ужас... Прошу. Пройдемте в каминную.
Он подал руку, прошли в каминную. Пэджет дернул звонок.
- Маркиза предпочитает красное?
- О, из ваших рук я приму даже отраву!
- Не сейчас... Красного нам с маркизой... Де Фан де Руа. Маркиза, - он посмотрел на белоснежный бант. - Вы здесь давно?
- Две недели, а что?
- И как успехи?
- О, барон, просто на удивление. Маркиз де Мерибор например... Настоящий мужчина...
- Во сколько вам все обошлось? Маркиз де Мерибор например?
- Я обязана отвечать? Вы на самом деле такой грубиян? Или только здесь?
- Я не грубиян - просто хам. Здесь особенно.
- О да. Здесь-то можно хотя бы не притворяться.
Вошла служанка, с кубками и бутылками, поставила у камина. Пэджет разлил темно-рубинную влагу, протянул кубок маркизе.
- Вы ценитель вина, барон? - та втянула запах, причмокнула.
- С детства.
- И во сколько вам все обошлось?
- Я обязан отвечать?
- Но вы хам, барон, да! - маркиза засмеялась, сбросила накидку. - Просто хам!
- Вы знали куда идете? - Пэджет снова посмотрел на бант.
Она отхлебнула полкубка, откинулась на спинку кресла.
- Маркиза! Такое вино так не пьют.
- Ах, полноте. Как пьют такое вино? - она засмеялась и вторым глотком осушила кубок. - У вас натоплено как зимой. Вам так нездоровится?
Он не спеша допил кубок, чувствуя как в теле снова просыпается дрожь. Маркиза протянула ногу, положила на столик рядом с подносом. Пэджет перевел взгляд с банта на декольте, с декольте на щиколотку в блестящем чулке. Подошел к столику, наполнил заново кубки.
- Скажите мне как женщина, - вернулся к креслу. - Вас не замучили все эти, хм, занавески? - тронул платье. - Как только их носят? Носили...
- Ах, барон, вы, как мужчина, ничего не поймете! Это так возбуждает! - она хихикнула. - Особенно когда их начинают рвать.
- Просто удивительно...
- Что возбуждает?
- Что начинают рвать... - Пэджет поднял оборку. - Сколько их там у вас?
- Барон, это уже запредельное хамство! Я обязана отвечать?
- Да вы все равно не знаете... Но это ужасно! Это издевательство над людьми! Сколько времени вы раздеваетесь, если не рвать?
- Но вы хам, барон, да! - она прикончила второй кубок. - Просто хам! - растеклась по креслу, закрыла глаза.
Пэджет дернул звонок.
- Держи все это, - приказал служанке.
Девушка умело сгребла громоздкие юбки. Он стащил панталоны, положил ноги маркизы на плечи, приподнял за тощие ягодицы, и долго двигался, стараясь не обращать внимания на тошные стоны. Кончив, бросил ноги и ягодицы, отвернулся, завязал штаны, допил кубок.
- Проводи, - кивнул служанке. - И можешь идти. Позову.
- Что это значит?..
- Маркиза получила все что ей было надо?
- Вы... Но я не собиралась уходить так... Но я отпустила носилки!
- Сегодня это не страшно. Сегодня такая необыкновенная, такая замечательная погода. Весь город на улице, а вы будете задыхаться здесь? Где натоплено как зимой.
- Хам!..
- Продолжайте охоту. Такая погода по нынешним временам - редкость.
Пэджет бросил взгляд на часы. Наконец-то. Странное дело, но после маркизы ему стало противно. Еще утром так бы, наверно, не было... Такая улыбка. Такие глаза. Такое тело. В голове поплыло снова. Он посмотрел на де Фан де Руа. Ему стало гадко как никогда.
- Мерзавец!..
- Да ладно. Вали куда тебе там... Маркиза.
Быстро вышел, слетел в подвал, ворвался в камеру, подбежал к столу, обрушился в кресло, включил монитор. Миксе долго не отвечал. Наконец на экране возник интерьер знакомого кабинета.
- Что-то случилось? - высокий лоб обернулся.
- Миксе... - Пэджет едва справился с голосом.
- Проблемы? Не может быть.
- Миксе. Я ведь могу апдейтить программу сейчас, на ходу?
- Разумеется. Но только апдейт. Только наверх.
- Да, наверх, конечно... Наверх. Сегодня я был у маркиза, де Мерибор.
- Вам не понравился прием у маркиза, барон?
- Напротив. Приятная неожиданность. Напротив... У всего, разумеется, есть цена... И я готов заплатить. С маркизом была герцогиня... - горло снова перехватило. - Все имя точно не помню...
- Ага, - губ коснулась усмешка. - Д'Орейе де Ментуа де Боссар. Я не ошибся, барон?
- Миксе, прекратите! Хотя бы вы не кривляйтесь.
- Вы должны представлять сложность дела. Вы должны представлять сколько вас всех... Герцогиня д'Орейе де Ментуа де Боссар - женщина класса "А". Это уже иной, простите, диапазон. Цены в том числе.
- Я буду платить...
- Вы знакомы с...
- Я буду платить.
- Тише едешь - дальше будешь.
- Я буду платить!
- Принято. Вы отключаетесь, заходите в базу, внимательно перечитываете соглашение и технику безопасности. Все мелочи. Женщина класса "А", Пэджет. Иная специфика. Есть тонкости.
- Я понял, понял!
- Герцогиня д'Орейе де Ментуа де Боссар - женщина класса "А". Таких только семь экземпляров на город. К слову, они идут лучше "ультра". Которых в данный момент только три... А теперь тексты. Внимательно. С первой до последней буквы. Факт перевода денег означает принятие всех условий. Как вы знаете... Я здесь еще тридцать минут.
Лоб отвернулся. Кабинет отключился.
Пэджет вскочил. Пытаясь успокоиться прошелся по камере. Затем снова грохнулся в кресло, воткнулся в клавиатуру, вошел в базу.
- Тексты!.. - он застонал. - Чтобы ты провалился с этими текстами.
Несколько секунд тупо смотрел в логотип, затем воткнул клавишу.
- Европа... Шумер... Микены... К черту, Рим... К черту, да где же... Раннее, высокое... Вот, барокко. Умники... Да где же... Вот.
Вывел на монитор данные.
- Женщина класса "А"... Где этот проклятый класс... К черту, как тут искать вообще? По годам? По фамилиям? По классам... Вообще-то все просто... Миксе, ты дьявол... Вот... Вот.
Пэджет оледенел. Герцогиня д'Орейе де Ментуа де Боссар. Анатомия, данные, фотографии. Сердце заколотилось. Он представил, что именно сейчас, именно в этот момент кто-то ласкает эти такие волосы, целует эту такую грудь, трогает эти такие бедра, разводит эти такие ноги, дышит в эту такую шею... Сердце едва не лопалось.
- Цена... Где же цена, сволочи...
Добрался до цифр. Дорого. На такие траты он уже не рассчитывал. Дорого... Но дьявол! Каждой вещи есть собственная цена.
- Живем один раз...
Взгляд остановился на больших красных буквах.
- Возможные осложнения... Нерасчетные обстоятельства... Техника безопасности... Дьявол!
Он погрузился в море пунктов, подпунктов, сносок. Честно прочитав целую треть понял, что не понимает вообще ничего. Герцогиня д'Орейе де Ментуа де Боссар. Какая, к черту, техника безопасности?!
Вышел из базы. Оформил апдейт.
- Дьявол... Дорого... Дьявол!
Деньги ушли. Он перевел дух. Снова вскочил, снова пробежался по камере, снова обрушился в кресло. Миксе не отвечал - занят. Пэджет, давно трезвый как стеклышко, снова влез в базу, снова добрался до герцогини.
Это была какая-то ведьма. Он сидел пять минут, мыча, рыча, стеная сквозь зубы. Смотрел в эти глаза, в этот бездонный тихий огонь, на эти нереальные губы - чуть сжаты в колдовской улыбке - спокойной, сдержанной, сумасшедшей... Наконец очнувшись, снова вызвал Миксе.
- Деньги у вас.
- Вижу, - лоб отвернулся, повернулся опять.
- Но почему такая страховка?
- Еще раз - вы внимательно все прочитали? Повторяю. Это класс "А".
- Что теперь?
- Теперь все. Деньги у нас.
- Миксе! Когда?
- Пэджет, - снова усмешка. - Вы принимаете ванну и отправляетесь спать. Это класс "А", и вам придется быть в форме. В другой форме. И, может быть, уже завтра. Успехов.
Пять минут Пэджет сидел, пялился в логотип. Затем, едва переставляя ноги, направился в ванную.
* * *
Первый раз за все время здесь он провел ночь один. Уснуть удалось только под утро. Провалившись на пару часов в тупую дрему, в восемь он был на ногах. В голове пустота. Ничего не хотелось. Бесцельно бродил по саду, дожидаясь де Рейду. В особняке виконта продолжали светиться окна - едва видно в свете яркого утра. Вяло усмехнулся (виконт ухнул дня на три снова).
В сад вышла служанка.
- Барону письмо.
Он посмотрел на поднос. На серебре лежал сложенный втрое лист с печатью на коротком загибе. Взял письмо. Герб хрустнул. Пэджет развернул бумагу, вдохнув какой-то необыкновенный запах, которого никогда не встречал, и даже не мог представить, что такие бывают. Закрыл глаза, еще раз вдохнул колдовской аромат, затем прочитал:
Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, дворянин,
которому пишет дама Боссар,
сумеет отвлечься от дел,
чтобы побеседовать с ней о позднем шафране.
Королевский проспект, Жасминный дом,
шесть часов пополудни.
Вчера у маркиза де Мерибор был изумительный вечер.
Сдерживая дыхание, приложил бумагу к глазам.
- Барон де Рейду. Прикажете?
- Да... Да. Да!
- О-о-о! - послышался хохот. - О-о-о, - де Рейду покосился на лист. - О-о-о... Признайтесь мне, только честно... Погода - тоже ваших рук дело? Я такой не помню, ха-ха-ха!
- Полно вам, Рейду, полно, - Пэджет оглядел сияющие небеса, вдохнул обжигающий воздух. - Это, кажется, выше сил смертного?
- Но вам-то, вижу, даже такое по силам!.. - де Рейду посмотрел на лист, сатанински расхохотался.
- Ну что? Идем?
- Карету?
- Какую карету? Не видите какая погода? Солнце сегодня сияет специально для нас! А птички? Вы слышите как поют птички? Специально для нас!
- Как в раю, барон, как в раю!..
Де Рейду схватил Пэджета за плечо, утянул на парадное. Тот принял у лакея шляпу, подвязал шпагу, повесил на руку плащ.
- Что за этикет дурацкий, - сказал он когда они спустились на улицу. - Рейду, какой болван придумал этот закон? Почему я не могу появиться на улице без плаща? Кому-то совсем уже некуда было деть деньги?
- Что́ вам стоит этот закон отменить? Хотите сведу вас с лицом которое для вас это сделает? И будет стоить гораздо дешевле!
- Чем что?
- О-о-о! - де Рейду расхохотался. - О-о-о!
Погода сверкала еще ярче вчерашней. Вчера с утра было дождливо и зябко, небо разошлось только после полудня, солнце не успело высушить влагу. Сегодня свет и тепло разливались по крышам, улицам, садам с ранних часов. Воздух звенел пением птиц, зелень мерцала солнцем, ветер был ласковый. Де Рейду безостановочно гоготал и хватал за мягкие части тела простолюдинок.
- Нет, вы посмотрите, барон! - радостно возмутился он когда очередная жертва дала сдачи букетом. - Как невоспитанны эти цветочницы! Давайте ее накажем? У нас есть десять минут.
- Рейду, где можно взять шафран? Я имею в виду цветок.
- О-о-о, - тот покачал головой. - Как-то вы, Пэджет, не вовремя. Или это не вы, ха-ха-ха? Весенний уже отцвел, к осеннему еще нескоро.
- А все-таки? Вы, негодяй, можете все. Ну... Почти все.
- Только скажите. Что смогу - сделаю. Надо шафран - будет шафран. Не в деньгах, я так понимаю, счастье? Ха-ха?
Наконец вышли на площадь. Народу было уже очень много, и де Рейду пришлось пустить в ход ругательства, кулаки и колени, чтобы протолкаться к помосту. Здесь стояли столбы с хворостом. На столбах блестели яркие цепи. Де Рейду и Пэджет взошли на помост, заняли свои места - сразу за столбами, под балконом ратуши. Пэджет задрал голову, оглядел свисающие ковры. Вся власть почти собралась. Празднично разряженный епископ, беседует с королевским прево; кучка священников; какой-то народ из ратуши, судьи, судебные заседатели - все разодетые как на прием. Первый ряд еще пуст.
Площадь наполнилась до предела; в воздухе стоял звонкий гул; народ оживленно общался, жевал, гоготал; в утреннем солнце сверкали пряжки на шляпах; в небе сияли шпили и флюгеры; балконы и окна были битком.
Размеренный гул приутих. На помост вывели ведьм в просторных рубашках - четверо женщин, две девочки. Женщины связаны, девочек держат младшие палачи в клобуках.
- Итак, - де Рейду погасил ухмылку. - У вас пять минут. Кто платит - тот заказывает музыку, ха-ха-ха... Ваш выбор? Вот этой девять, вот этой одиннадцать. Думайте, только недолго. Народ требует зрелищ.
- Хм, - Пэджет оглядел девочек. - Вот эту. Которой девять.
- Отлично. Значит барону де... Не помню как его там... Барону достанется та которой одиннадцать.
Де Рейду кивнул проповеднику в длинной белой далматике. Тот поднял руку со свитком. Парадная манипула засверкала золотом. Гул утих полностью. Проповедник огласил начало, подробно перечислил преступления ведьм, долго предостерегал народ от коварства дьявола и его приспешников.
- ...И горше всего сознавать, что в эти черные сети столь часто бывают завлечены те кто по возрасту или душевному состоянию неспособен отделить зерна от плевел...
- Что за ерунду он несет?
- Какая вам разница?
- ...И по закону, который был принят в те давние времена когда дьявол еще не опутал наш мир паутиной лукавства, казнить девственниц запрещалось. Но ныне, когда коварство врага человеческого затмевает солнце на небесах, остаться перед лицом господа нашего без очистительного огня, который испепелит скверну греха и откроет врата в обитель небес, заблудшей душе мы не можем позволить. Поэтому, во исполнение святого закона, девственница перед казнью должна быть девственности лишена. Согласно установлениям, лишение девственности является обязанностью сеньора, если только сеньор не уступит ее за выкуп, не передаст в дар, не откажется иным образом добровольно...
- Сеньор, - де Рейду ухмыльнулся, - сильно не увлекайтесь. Церемония есть церемония.
- ...И развеять, дабы впредь ничто больше не напоминало о богохульных делах пособников дьявола. Барон Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, сеньор.
Тот поднялся, прошел к палачам. Девочку поставили лицом к толпе. Ощущая на себе тысячи взглядов, Пэджет вошел грубо как мог. Девочка закричала. Под торжествующий вопль толпы он мучил девочку минут пять, пока палач знаком не указал закругляться. Пэджет заторопился, наконец кончил. Завязал штаны, вернулся на место, и еще пять минут наблюдал как исполнял свой долг перед обычаем и законом некий сеньор с пунцовым лицом.
Ведьм приковали к столбам, палач возжег факел. Пэджет обернулся, задрал голову. Герцогиня д'Орейе де Ментуа де Боссар сидела с принцем королевской крови и смотрела на эшафот. Будто почувствовав взгляд она обернулась, посмотрела, улыбнулась, отвернулась. Пэджет оглядел яркое синее небо. Ему захотелось подпрыгнуть и полететь.
Костры загорелись. Палач смочил хворост, чтобы горело не быстро. Огонь охватил белую ткань. Женщины закричали. Огонь перебрался на длинные волосы. Ткань чернела. Толпа гремела торжествующим воплем. Ведьмы бились в цепях. Дым поднимался в чистое небо. Ветер, как по заказу, ударил в лицо.
- Ах! - де Рейду вдохнул приторный запах. - Согласись - проспать такое было бы глупо.
- А ты мне зачем? Вот скажи, кстати... Ты правда так напиваешься, каждый раз? Я до сих пор не понял.
- О-о-о! - де Рейду расхохотался. - О-о-о! Почему бы и нет, барон?
Аутодафе закончилось после полудня. До вечера оставалась масса времени, и если бы не мерзавец де Рейду (надо отдать ему должное), Пэджет за шесть часов сошел бы с ума. Он обнаружил себя у Жасминного дома на Королевском проспекте без четверти шесть, с корзиной замечательных крокусов в слабых руках.
Это был самый удивительный особняк во всем городе. Не чувствуя ног, поднялся по лестнице. Лакей принял шляпу и плащ. Пэджета провели в небольшую залу с камином. В камине переливался уютный огонь. На полу расстилался невообразимый ковер. Перед камином был столик и пара кресел.
Пэджет присел, огляделся. Такой меры в отделке, такого тонкого вкуса в подборе, такой сдержанной стати, такого класса - ничего такого он никогда не видел, вообще. Он вдруг почувствовал себя мальчишкой с улицы, который, пользуясь каким-то случаем, забрался в приличный дом, попал в настоящую спальню, где спят взрослые люди...
Посмотрел на каминную полку, где стояли часы. Стрелка прилипла к шести. Сердце остановилось.
Герцогиня д'Орейе де Ментуа де Боссар возникла так незаметно, что он вздрогнул. Снова эта дьявольская улыбка, снова этот пронзающий взгляд. Она присела. Он скованно опустился на краешек кресла. Бросил взгляд на простую прическу - одинокая брошь-заколка ударила по глазам маленькой радугой.
- Вчера у маркиза был изумительный вечер.
- Необыкновенный... Я увидел там вас.
- А сегодня был такой же изумительный день.
- Необыкновенный... Вы сидели в тени, но освещали всю площадь... Как солнце...
Она улыбнулась, склонила голову. Брошь сверкнула крохотной молнией.
- Завтра, надеюсь, тоже будет изумительный день. И такой же изумительный вечер. Барон собирается быть на площади?
- Безусловно... Приду посмотреть только на вас...
Она подняла мерцающий взгляд, улыбнулась снова.
- Барон уже хорошо знаком с нашей погодой? В это время года ночью у нас так же тепло как днем. А завтра, надеюсь, будет так же тепло как сегодня.
- Завтра будет во много раз лучше... Если только вы озарите... Своим присутствием...
- Барон не пожалел времени - найти такие цветы?
Она наклонилась; осторожно, будто что-то хрупкое, взяла корзину, поднесла к лицу, вдохнула. Волосы замерцали. Брошь осветила залу.
- Я потратил бы год...
Поставила корзину на стол, поднялась, улыбнулась (о дьявол!), опустила глаза (о дьявол, дьявол!), медленно вышла - растворилась в звенящем воздухе.
...Полчаса он как пьяный шатался вокруг дома, пока наконец наткнувшись на угол ограды чуть не разбил голову. Оглядывал строгий фасад, обходил и осматривал дом с другой стороны, пытаясь в каждом окне угадать заветную спальню. Затем, чтобы не сойти с ума окончательно, заставил себя удалиться.
Долго бродил по вечернему городу. Встретил барона Мессагэ, пропустил мимо ушей приглашение к горячей графине ле-Меруа. Едва не попал под карету - получил от возницы хлыстом и даже не чертыхнулся. Потом, когда забрел туда где баронам быть запрещалось, получил по голове мешком - какой-то толстяк перся напропалую, перегородив узкую улицу. Очнулся на пороге притона, куда его завлекали неароматные проститутки и от которых еле отбился.
До завтрашней казни оставалось столько времени! А до вечера...
Завтра, завтра, завтра.
* * *
Фальшивомонетчицу должны были варить в полдень. Пэджет, который снова едва сомкнул глаз, был на ногах с восходом, и шатался по саду, дожидаясь де Рейду. У де Меддоя царила редкая тишина. Виконт решил нарушить затворничество, и сегодня выбрался в гости. Особняк грустно глазел осиротевшими окнами в благоухающий сад.
Зато у общей соседки ле-Меруа всю ночь громыхало веселье. Вечером несколько раз приходил мальчик с записками, на что Пэджет врал, что болеет. Наконец явился сам полуодетый виконт, чтобы навестить больного. Де Меддой долго приставал к служанкам (судя по громкой возне - небезуспешно); подрался со слугами; наконец, красный и радостный, добрался до спальни. Пэджет лежал в одинокой постели - виконт пришел в замешательство, убежал, и немедленно прислал двенадцать бутылок вина и девочку, "во поправленье здоровья как можно быстрее".
В десять явился де Рейду. Пэджет вскочил, пробежал в прихожую.
- Не смею спросить? Как прошла ночь?
- Рейду, если не знаете, ночь еще не прошла.
Тот погасил ухмылку.
- Это тебе не маркиза, - он кивнул. - Де Фан де Руа. Ну как, барон? Вы готовы? Сегодня нам предстоит много трудов. Сначала на завтрак к тому лысому старикану, виконту, с которым вы дрались на прошлой неделе. Не забыл? Он обещал угостить красным "Де Мю" - двадцать пять лет, Пэджет! - и показать коллекцию сушеных экскрементов.
- Помним, - тот принял у лакея шляпу и плащ.
- Затем на площадь. Думаю за два часа ее сварят. В три у нас драка с гвардейцами.
- Помним, - Пэджет нацепил шпагу.
- Затем Белая площадь. Ну, а потом свободное время, - де Рейду наконец расплылся в обычной ухмылке. - К виконту! Пешком?
- Пешком, Рейду, пешком. Какая погода, а?
- О-о-о! - тот расхохотался. - О-о-о! Не сглазьте, барон! Погода, бывает, портится.
Время за красным двадцатипятилетней выдержки прошло весело и незаметно. В полдень де Рейду и Пэджет были на площади Желтых нарциссов, где стоял котел и над ним перекладина с блоками. Народу собралось, как обычно, полгорода, и де Рейду снова пришлось ругаться, толкаться, бить негодяев эфесом.
- Безобразие, - сатанински хохотал он. - Почему баронов не допускают в ложу? - он задрал голову вверх, к балкону блистательного особняка. - Бароны, между прочим, тоже не лыком шиты? Мы тоже высшая знать, Пэджет? Как герцоги, а? Ха-ха-ха!
Когда наконец добрались до эшафота, младшие палачи уже разжигали огонь. Солдаты пиками оттеснили народ, образовав коридор шириной несколько метров. По коридору вокруг эшафота провели фальшивомонетчицу; затем вверх к котлу, где стоял человек со свитком, собираясь читать обвинение и приговор.
Воздух звенел обычным праздничным гулом; так же сверкали пряжки; так же блистали флюгеры; ветер бил разноцветные флаги; пестрели ковры на балконах; в окнах пестрели белые крапинки чепчиков - служанкам разрешалось смотреть только из окон. Солнце в сияющем небе палило. Вечер обещал быть жарким.
Пэджет обернулся к балкону. Владелец, принц королевской крови, сидел справа от короля. Фальшивомонетчиков казнили редко, и сегодня смотреть как будут варить молодую красивую женщину двор явился почти целиком. Герцогиня находилась рядом. Пэджет смотрел минут пять - она наконец его заметила, все так же сдержанно улыбнулась, отвернулась. Голова у Пэджета закружилась.
Женщину на помосте раздели, связали ладони и щиколотки. Под колени навесили цепь с грузом, руки подвязали к крюку. Палач взялся за рукоятку, блоки двинулись. Женщина поднялась над котлом. Палач опустил ее ниже, груз ушел в чан, над которым парил сизоватый туман. День был жаркий, безветренный; аромат горячего масла расплылся в горячем воздухе; тяжкий запах, рядом с помостом, душил. Толпа стихла; за треском огня слышалось шипение масла.
Появился священник. Долго читал свои тексты, наконец удалился. Палач взялся за рукоять. Здесь, рядом с помостом, было слышно как скрипят блоки. Женщина закричала, но груз тянул, и мышцы под блестящей от пота кожей бились напрасно.
В проходе появился мальчик с гербом на строгом плаще. Высмотрев Пэджета, он просунул руку между гвардейцами, поклонился, ушел. Пэджет развернул бумагу.
Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, дворянин,
которому пишет дама Боссар,
будет свободен сегодня в девять часов пополудни.
Сегодня особенно жаркий день,
за которым обычно бывают такие же ночи.
Женщину, то погружая, то поднимая, варили почти два часа. Сначала варили по колено, затем отливали водой, затем варили по пояс, затем снова отливали водой, затем варили по горло. Мясо уже начало отставать от костей, когда женщина наконец умерла.
- Ерунда, - веселился де Рейду. - Вот во времена Чингисхана... Вы знаете кто такой Чингисхан, барон? Во времена Чингисхана одного типа варили целые сутки! Вот это я понимаю! Посмотрел, подрался с гвардейцами, вернулся еще посмотрел, сходил посмотреть на кожу, потом чай с герцогиней... Вы знаете что такое чай, барон? Утром снова на площадь, а его как раз доваривают, на завтрак. Ха-ха-ха!
Для драки с гвардейцами было намечено место за городом, и так как казнь затянулась, пришлось торопиться. Подраться как следует, однако, не удалось. В разгар дуэли явилось два десятка шпаг королевского гарнизона, и дворянам пришлось спасаться бегством (что и хорошо, так как гвардейцы, даже пьяные в стельку, - это гвардейцы). Пэджет, однако, успел, как и планировал, проколоть пару гвардейцев.
- О-о-о! - хохотал де Рейду, оглядывая пятна крови на белой рубахе. - О-о-о! Как нельзя кстати! Умоляю, не вздумайте чем-нибудь мазать! Герцогиня должна видеть какой ад вам пришлось испытать по пути в... На Королевский проспект!
Пообедав, направились на Белую площадь. Здесь должны были сдирать кожу с какого-то графа уличенного в прелюбодеянии с одной из принцесс. В силу специфики преступления казнь была непубличной, и де Рейду, чтобы раздобыть приглашение, пришлось потрудиться.
- А кто он такой, этот граф? - полюбопытствовал Пэджет когда они явились на место. - Как зовут, хотя бы?
- Какая вам разница, барон? Как его зовут? Мы здесь затем чтобы получить назидание, милый Пэджет де Модеро! Ха-ха-ха. Когда лезешь в постель к особе королевской крови, нужно представлять чем сие может кончиться. Или не попадаться, хотя бы! Ха-ха-ха!
- А что принцесса?
- А что ей сделается? Принцесса - она принцесса. Посидит в тюрьме, даст пару раз кому надо, вернется домой, к благоверному. И дальше... Ха-ха-ха!
Кожу содрали к восьми часам. Де Рейду и Пэджет вышли в чудесный вечер, не спеша прогулялись до Королевских дворцов. Тихое солнце медленно опускалось, воздух был сладок от запахов парка, звуки города под вечереющим небом плыли мягко и мелодично. Де Рейду довел Пэджета до проспекта, на прощанье оставил пару скабрезных замечаний, сатанински расхохотался, и растворился в медвяном воздухе.
* * *
У Жасминного дома Пэджет был без четверти девять. Прошелся туда-сюда по фасаду, заглянул с торцов. Света нигде не видно; дом стоял тихий, строгий, загадочный. В хрустальном воздухе рассыпался хрустальный звон - наконец девять.
Преодолевая дрожь в коленях, прошел аллею, поднялся по лестнице. Дверь открылась. Лакей принял шляпу и плащ. Пэджета провели на второй этаж, затем через несколько комнат, оставили. Он огляделся.
Таких будуаров он никогда не видел, и не представлял, что такие бывают. Резные панели светлого дуба; небольшой камин в такой же отделке - строгий чистый узор; от огня - тонкий благоуханный запах. По сторонам два столика, на столиках канделябры. Свечи горят уютно и мягко. Два кресла, между ними маленький стол; неброская ваза - темный хрусталь с ажурным золотым узором, теплые искры свечных огоньков по граням; фрукты. У стены напротив окна - короткий диван. Паркет темного дуба, в тон панелям; необыкновенный ковер. Гармония, строгость, обворожительность. Все как сама хозяйка.
Она появилась так же бесшумно и незаметно - будто проникла сквозь стену. Волосы собраны двумя простыми заколками, свободно ниспадают на плечи. Пэджет бросил взгляд на черный шелковый пеньюар под короткой накидкой. Сердце остановилось.
Присели за столик. Так же неслышно появилась служанка. На столике возникли две чайные пары, два блюдца с пирожными. Служанка разлила горячий напиток - темный глубокий янтарь. Исчезла. Пэджет взял чашку, вдохнул аромат.
- Это китайский чай, - герцогиня улыбнулась - так же неуловимо как аромат чая свивался с ароматом волшебной комнаты. - Появился у короля, затем здесь, в этом доме.
- Необыкновенный вкус, - Пэджет сделал осторожный глоток. - Я не представлял, что такое бывает.
- Это Китай, - она наклонила голову. В волосах замерцали свечи. - Королева предпочитает какао. Но королю очень понравился. У него теперь специальная чайная комната. Фарфор, обои, ковры. Все по правилам, - посмотрела, улыбнулась снова.
- Такой посуды я никогда не видел, - напиток пьянил крепче вина.
- У короля такая же. Только лилейная. Мне больше нравится слоновая кость.
Он смотрел на воздушную чашку, в которой застыло мерцание свеч и темнел горячий янтарь напитка. Она тихим движением тронула блюдце.
- Ваш вчерашний подарок необыкновенен.
Пэджет поставил чашку, непослушной рукой взял пирожное.
- Такого не может быть... Что это?.. Что за волшебный вкус?..
- Это шафран. В этом доме замечательный повар.
- Простите?
- Лепестки ваших цветов.
- Но как... Как такое возможно?
- В этом доме замечательный повар, - улыбка, мерцание свеч в волосах.
Он не заметил как пирожное кончилось. Не заметил как кончился чай. Он перестал чувствовать вкус, ощущать запах. Холодные пальцы поставили горячую чашку. Герцогиня поднялась. Волосы заструились по тонкому шелку - он больше показывал чем скрывал. Вышла - дверь осталась открытой... Пэджет не пытался справиться с дрожью.
Как в тумане прошел в открытую дверь. Это была спальня. Он запомнил только кровать с распахнутым балдахином и столик у изголовья. На столике сиял высокий подсвечник, блестела рубиновая бутылка, искрились три хрустальных бокала.
- Маркиз, барона вам, знаю, представлять не нужно.
- Барон... Я рад продолжить знакомство. Ваш вчерашний подарок необыкновенен. Не представляю где сейчас можно найти такие цветы. Они уже отцвели.
Из полумрака возник маркиз де Мерибор.
- В этом доме замечательный повар. Поверьте, барон, даже у короля не смогут приготовить такое пирожное...
В дверях появился лакей.
- Буду рад видеть вас у себя.
Лакей посторонился, уступая дорогу. Пэджета провели в парадное. Протянули шляпу и плащ. Он опомнился только на улице.
Как лунатик добрел до ворот. С каждым шагом туман в голове рассеивался. Долго стоял, оглядывая ворота, аллею, парадное. Послышался стук копыт. В воротах возникла карета, с шелестом прокатилась ко входу. Луч из окон упал на герб королевской семьи. Пэджет стоял, не в силах уйти. Дверь в парадном открылась, закрылась. Опустилась прозрачная тишина.
Минут пятнадцать он бродил по аллее. Огни в доме погасли. Пэджета снова стала бить дрожь. Во мраке сада он пробрался на ту сторону дома. На втором этаже светилось окно; лучи хватали из темноты ветки и листья - перед окном, почти касаясь кроной стекла, росло ветвистое дерево. По клумбам, через кусты и цветы, пробрался к стволу, отшвырнул плащ, и - в шляпе, со шпагой - забрался наверх.
Створка окна была приоткрыта. Портьера была отодвинута. Столик, свечи, хрусталь, ковер, халаты, кровать. На постели стояла на четвереньках, спиной к окну, герцогиня. Маркиз сидел вытянув ноги и откинувшись к высокой спинке. Голова герцогини была у него между ног. Волосы рассыпались по плечам, стекая шелком на шелковое белье. Рука маркиза лежала у нее на шее.
Принц стоял на коленях сзади, держал герцогиню за талию, мерно и глубоко двигался. Пэджет смотрел как с каждым движением колышется грудь, и ему хотелось убить их всех. Он сидел на дереве минут десять, и все это время картина за окном не менялась.
Затем герцогиня выпрямилась - волосы, мерцая в свечах, рассыпались по спине. Маркиз скользнул под нее, она склонилась над ним, и они задвигались все втроем. Пэджет сполз, рухнул в траву.
В трех кварталах от Жасминного дома он обнаружил слежку. Он прикинул, что за углом, на улице Четырех династий, можно свернуть в переулок и перебежать на улицу Бархатной розы. В той части города он разбирался гораздо лучше, знал там человек шесть, и в крайнем случае можно было скрыться у кого-то из них. Пэджет ускорил шаг.
Когда проходил дом маркиза, преследователи разделились - двое переместились на противоположную сторону. Свернул на улицу Четырех династий, помчался. Вот спасительный переулок - Пэджет нырнул в темноту, промчался дальше, вылетел на улицу Бархатной розы, остановился. Справа из соседнего переулка возникли фигуры. Сразу заметив Пэджета, они бросились наперерез, обнажая на ходу шпаги. Путь домой здесь отрезан.
Кинулся влево. Если успеть добежать до площади Четырех ветров, можно спастись в трактире чуть дальше. Трактиру была жалована привилегия держать свет круглые сутки. Больше здесь ничего подобного не имелось, и трактиром постоянно пользовались солдаты, гвардейцы, коротая ночные дежурства. Пэджет рванул к площади; краем глаза заметил, справа в проезде, карету, и выбегая на площадь, сообразил, что узнал этот голос - воскликнувший: "Вот он!"
- Ах, ты сука! Нет, надо же!
Его обуяло такое бешенство, что он едва не бросился назад на улицу, чтобы задушить эту тварь. Обогнув эшафот увидел, что путь к трактиру отрезан также - маркиза, похоже, наняла целую роту. Налево, к Дворцу, дороги не было тоже, и бежать оставалось только направо, по улице Восточного ветра. Помчался как только хватало сил.
Чистота и порядок закончились быстро. Через пять минут Пэджет оказался в обычном вонючем районе, где по углам шатались тени, в кабаках гремело ночь напролет без каких-либо привилегий, проститутки приставали назойливо как противные мухи. Иной раз Пэджет и сам бывал счастлив сунуться в такой вот притон и поразвлекаться - в компании трех-четырех шпаг, с тремя-четырьмя наемными на всякий случай. Но если сейчас он завалится туда как есть, его, мягко говоря, не поймут.
Задыхаясь выбежал на пустырь, остановился. Бежать дальше сил не осталось. Сердце стучало в горле, в ушах, в глазах. Он терял контроль над происходящим - даже не мог сообразить город это или уже не город. За пустырем виднелся забор. Пересек пустырь, побежал вдоль забора. Почти теряя сознание, заметил распахнутую калитку, ворвался в какой-то двор, слетел с ног, упал в навозную кучу.
За забором послышались голоса. Сначала они перекликались, потом приблизились. Через пару минут раздался стук копыт, скрипнуло колесо кареты.
- Я предупреждал, госпожа. Брать его надо было не так. Брать его на проспекте было вообще глупо.
- Не твоего ума дело, кретин. Тебе заплачено - и заткнись. Брать его надо было не так... Как теперь его брать? Где теперь его брать, одного? Один он теперь только там - не понимаешь, осел? Чтобы через десять минут он был здесь!
Мужские голоса удалились. Пэджет осатанел. Вскочил с кучи, заметался вдоль забора. Снова бросился к куче, чтобы забраться и перелезть, как вспомнил про распахнутую калитку. Вылетел на пустырь. В десяти шагах от забора стояла карета с приоткрытой дверцей. Было спокойно и тихо. Он огляделся и узнал эти места - еще днем вон там, под монастырской стеной, была драка с гвардейцами. Перевел дух, подошел к карете.
- Какая приятная, приятная встреча! Вы на прогулку? Сегодня такой замечательный воздух! Прошу вас, - он распахнул дверцу.
Маркиза дернулась вглубь кареты. Он схватил ее за колено. Она взмахнула рукой. Пэджет еле успел отпрянуть, перехватил запястье. Она вскрикнула, кинжал отлетел, воткнулся в глину. Секунду Пэджет смотрел на кинжал. Маркиза вырвалась, бросилась прочь.
- Лейрак! Ко мне! Сволочь! В чем дело?!
Он догнал ее без труда, дернул за платье, свалил наземь.
- В чем дело?! Ты что, сука, - хотела меня убить? Что за бред?! Ты что - меня хотела убить, я не понял?!
Она ударила его по лицу. Он огляделся - фигуры в плащах бежали к карете. Схватил маркизу, поволок к забору. Затащив в калитку, подволок тело к куче, ударил по шее, поставил на четвереньки, стал задирать платье. Проклятые ленты, крючки, юбки, оборки - он разорвал всю эту чушь, сорвал завязку штанов, свирепо вошел - маркиза воткнулась головой в навоз. Он бил ее так, что жижа из-под головы брызгала в стороны. Вокруг кучи собрались наемные.
- Лейрак... - она сплюнула, закашлялась. - Лейра-а-ак!..
- Да, госпожа?
- Убейте его! Убейте! В чем дело?! Я заплатила же, ну!..
- Да, за то чтобы мы доставили к вам барона. И барон, как видите, м-м-м... Находится рядом. Наша задача, таким образом, м-м-м... Я рад, что мы оправдали ваше доверие и затраты.
Как он добрался домой - Пэджет не запомнил. Приказал ванну, выпил залпом бутылку (вчерашний гостинец виконта), долго лежал в кровати. Потом долго лежал в воде, пока не остыла, потом снова в кровати, поглядывая на часы.
Когда пришел де Меддой, справиться о ходе выздоровления, Пэджет смотрел в потолок, отвечал невпопад. Виконт, как обычно, сообщил окрестные новости; затем, как обычно, детали очередного мероприятия (кто был; что пили; кто держал графиню за бедра; кто поддерживал спереди; кто подстраховывал сзади; какие у графини возбуждающие панталоны в сиреневый ромбик; во сколько проснулся сам; почему мог проснуться на улице без белья); затем о планах на завтрашний день (в частности он надеется, что барон, как обычно, не бросит соседа в ночном одиночестве). За полчаса виконт выпил четыре бутылки из числа собственного гостинца, и уволокся за новой служанкой куда-то на первый этаж.
Пэджет спустился в камеру, включил монитор.
- Миксе!.. В чем дело? Объясните - в чем дело? Во-первых, эта сука маркиза...
- Все в рамках программы, - высокий лоб обернулся. - Вы дрались на дуэли четыре раза, в трактирах - двенадцать, шесть раз спасались. Это седьмой. Когда будет восьмой - вам, разумеется, никто не скажет.
- Да, но... Маркиза что - тоже считается? Ведь она... А кинжал! Он настоящий!
- Разумеется, - губ коснулась усмешка. - Здесь все настоящее, Пэджет. Для всех.
- Ладно... Маркизу к черту... Во-вторых... Сколько мне еще ждать?
- Пэджет... Мы об этом уже говорили. Это класс "А". Есть тонкости. Это не просто как вы привыкли. Это не просто пришел, увидел, заплатил. Вы хорошо помните что было в текстах?
- Да, да!
- Это входит в число "нерасчетных обстоятельств". Вы не представляете какой комплекс нюансов приходиться учитывать... Маркиз купил герцогиню не полностью, и делить свою квоту далее не согласился. Даже за тройной возврат.
- Да, но... Но деньги? Я заплатил!
- Вы хорошо помните что было в текстах?
- Но деньги...
- Это был ваш осознанный риск. Вы знаете казино. Вы знаете, что проигрыш бывает очень большим.
- Миксе. Я хочу эту женщину. Я плачу деньги. Я плачу такие деньги!.. Миксе, мне нужно выиграть. Я знаю - это реально. Кто он такой, этот маркиз?! Маркиз, ха-ха-ха...
- Это реально... Но только апдейт. Только наверх.
- Только наверх! Но чтобы на этот раз... Никаких "нерасчетных обстоятельств". Миксе! Я плачу! Деньги!
- Маркиз тоже платит. Деньги.
- Сколько.
- Вы можете подождать. Правда очередь, скорее всего, затянется. Это класс "А". Таких, повторяю, всего семь экземпляров на город. Они, как вы теперь знаете сами, идут хорошо... А маркиз не один.
- Сколько?
- Вы отключаетесь. Внимательно читаете тексты еще раз. Особенно раздел о нерасчетных обстоятельствах. Если принимаете такое решение, и готовы заплатить больше... Но это будет дорого, Пэджет. Очень дорого.
- Сколько?!
- Одно дело, барон, убить статиста. Кстати, ваш лимит еще не исчерпан... Другое - маркиза. С белым бантом.
- Сколько, дьявол тебя побери?!
- Принято. Буду еще полтора часа.
Кабинет отключился.
Пэджет вошел в базу. Пальцы стучали по клавишам сами, не подчиняясь горящему мозгу. Герцогиня д'Орейе де Ментуа де Боссар. Анатомия, данные, фотографии. Он смотрел невидящими глазами. Море пунктов, подпунктов, сносок. Нерасчетные обстоятельства. Герцогиня д'Орейе де Ментуа де Боссар... Цена... Цена... Цена. Несколько маленьких цифр.
- Живем один раз.
"Оплатить".
Облизал пересохшие губы. Это были огромные деньги. Это были все деньги которые у него, собственно, были. "О-о-о! Здесь без обмана, барон! Здесь без обмана. Здесь только живые люди. Ха-ха-ха".
- Деньги у вас.
- Вижу, - лоб отвернулся, повернулся опять.
- Что теперь?
- Вечером вы будете на проспекте. Там будет маркиз. Вы будете драться. Разумеется он не знает, что вы будете драться. И что драться будете вы. Вы еще утром не знали, что придется побегать. А позавчера не знали, что придется драться с гвардейцами. У маркиза много дуэлей, что хорошо понятно. Программная драка, которая кончится так же, как ваши кончались для вас. На пятой минуте у вас сломается шпага. Он уколет вас куда-нибудь в бок. В пределах "возможных осложнений" для вас... И уведет герцогиню. А вы получите все что оплатили со своей стороны.
- Но...
- Да, теперь ситуация изменилась. Шпага сломается теперь не у вас. А фехтование вы прошли хорошо. К тому же, у вас уже есть реальная практика... Но в конце все равно добейте кинжалом. И женщина ваша.
- Миксе... Кто он такой?
- На весь срок который оплатил маркиз.
- Хотя бы теперь. Теперь вы мне скажете!
- Вернетесь - узнаете. Вы некрологи читаете?
- Нет...
- Напрасно. Будьте внимательны. И не дергайтесь, Пэджет. Не дергайтесь. Это класс "А". Успехов.
Кабинет отключился.
Он не спал до утра. Лежал на кровати, бродил по дому, спускался в сад, снова лежал, снова бродил, снова спускался. У соседей никого не было. Виконт и графиня, как следовало полагать, отдыхали напротив - ночное спокойствие нарушали крики и хохот, звон битой посуды. Несколько раз виконт, повинуясь соседскому долгу, ломился в парадное, кричал, вызывал, затем вернулся с подмогой в лице хозяина торжества де Мессагэ - но Пэджет запретил открывать.
Время тянулось так страшно как не было никогда. Он без конца перечитывал письма. Волшебная бумага цвета слоновой кости. Колдовской запах. Сломанная печать.
Наконец рассвело. С пустой головой он спустился в осточертевший сад. Солнце поднималось в сияющую синеву. Скоро должен явиться де Рейду. Сегодня на площади будут сажать на кол шестерых человек, и де Рейду предупредил, что выйти нужно пораньше (иначе все места будут заняты, и даже дворянская шпага на этот раз не поможет).
В сад вышла служанка.
- Барону письмо.
Герб хрустнул.
Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, дворянин,
которому пишет дама Боссар,
вчера после встречи с гвардейцами
выглядел очень усталым.
Сегодня днем он побережет силы,
чтобы ночью потратить их с пользой.
Полночь. * * *
Солнце пекло с утра. Небо третий день сияло безоблачной синевой. Они шли по звенящей утренней улице. Сияли шишки оград, горели гербы на воротах; блестели стекла карет, лоснились бока скакунов; гремели колеса, свистели кнуты, ругались возницы. Де Рейду задирал девчонок, пинал собачонок, зубоскалил со шпагами, кривлялся у знатных порогов, заглядывал в окна - нараспашку в жаркое летнее утро, - без конца хохотал, гоготал, скалился.
- Какое утро, Пэджет! Какое утро! Это просто праздник какой-то!
Пэджет не замечал ничего.
До казни оставалось два часа, площадь была уже забита; балкон базилики пока пустовал. По дороге к ним присоединилась пара знакомых, и время летело быстро. Де Рейду художественно описал подробности вчерашней драки с гвардейцами, и все долго смеялись, обмахиваясь сложенными плащами. Потом кто-то рассказал о приеме у герцога, потом обсудили предстоящий открытый прием по случаю дня рождения короля.
Над площадью раскатился рев, заискрились пряжки на поднятых шляпах. Пэджет посмотрел на балкон. Маркиз - в самом конце. Герцогиня - у короля. Солнце пекло. Флюгеры ярко сверкали в горячей бархатной синеве. Ветер стих, флаги повисли, воздух застыл.
- Рейду, за что сегодня казнят? Я что-то уже запутался.
- Как можно, шевалье, как можно!
- Рейду, не издевайтесь. Шевалье ведет список казней на которых бывал. Не может ведь в таком документе остаться пустой такая графа!
- Как можно, барон, как можно! Обещаю - сегодня же до заката вы будете знать все детали.
- Погодите... Вчера было что?
- Вы про где?
- Я про на Площади четырех ветров.
- Шевалье, черт же вас побери, я не помню! Вчера с бароном мы были на Желтых нарциссах. Там варили красавицу.
- Святые мощи! А мы скучали у ратуши! Там кого-то коптили - не знаю за что, неважно, - но скука была болотная!
- Как можно, барон? Как можно так отставать от жизни? Вы что - не читаете объявлений? Вы вообще читать-то умеете, ха-ха-ха?
- Рейду, а завтра? Где будет лучше? Признавайтесь! Кто нам еще расскажет?
- Почему я должен все за вас знать, господа? Идите к суду и читайте. Завтра будут жарить на вертеле девочек. Будут, конечно, и мальчики - люди в городе всякие, ха-ха-ха. Но я, господа, предпочитаю девочек. У них мясо сочнее! А вы, барон, в общем, там не задерживайтесь, завтра утром... Берите герцогиню - и на площадь! Завтракать необязательно, ха-ха-ха.
- Ах, вот оно что... То-то и видно... Надулся, слова не скажет...
- Барон, простите... Но губа у вас, как бы сказать, не дура...
Все покивали, обернулись к балкону, на какое-то время даже умолкли. Наконец вывели осужденных - двух мужчин, трех женщин, девочку. Ушел чиновник, ушел священник, вышел палач, вышли помощники. Де Рейду работал на совесть - место было очень хорошее, буквально в десяти шагах от колов. Здесь было не просто все видно, но даже, сквозь рокот толпы, все слышно. Яркие цепи звенели так же ярко и чисто, каблуки палача стучали по дереву, чихал и шмыгал носом мальчишка-помощник - злаки цвели, солнце успело высушить землю, ветер разносил сухую пыльцу, все больше людей мучились сенной лихорадкой.
Вышел престарелый сеньор, которого поддерживали под локоть, потому что сам едва не валился, и мучил девочку минут десять. В конце концов он полностью изнемог, и, под демонический хохот толпы, его увели.
- Он бы рад отказаться, - зубоскалил де Рейду, - но закон есть закон!
Осужденным перевязали ноги. Палач содрал одежду с самой молодой женщины, поставил к чурбаку на колени. Помощники ухватились за ноги, наклонили к чурбаку, придавили. Мальчик подал намазанный кол - жир сочно блеснул, - палач вставил кол в задний проход, женщина дернулась, закричала, мышцы палача взбугрились. Мальчик подал деревянную колотушку. Палач не спешил, вбивая кол понемногу. Женщину подняли. Вскоре кол вышел - чуть выше грудей.
Девочку, подвязав за щиколотки и запястья, растянули крестом на раме. Мальчики взялись за колесо, цепь зашуршала, рама двинулась вниз. Когда тело коснулось кола, палач проверил чтобы кол вошел правильно, махнул, мальчики затрудились снова. Девочка билась так, что одна веревка на запястье лопнула, и кол вышел под мышкой.
- Халтура! - хохотал де Рейду. - В государстве что - не осталось цепей? Они сегодня что - на вес золота?
Через полчаса раздели мать девочки, поставили на четвереньки, палач вогнал новый кол, женщину подняли. На этот раз все было сделано виртуозно, кол вышел из горла - кровь полилась изо рта, растеклась струйками, с груди на живот, на бедра, колени, закапала на помост.
- Вот это другое дело! - восторгался де Рейду. - Кстати, барон, если вы на картинке вдруг видели, что женщине забивают кол между ног, то это вздор, ерунда, дешевка! Она же так сразу умрет! Народ поднимет восстание! Палача закидают тухлыми яйцами! Здесь все без обмана! Только в задний проход, барон! Только в задний проход!
- Барон, я вас никуда не пущу! - кричал шевалье по дороге с площади. - Вам предстоит такая тяжелая ночь! Вам нужны силы! Сейчас же ко мне, обедать!
- Барон, вам нужны силы! - веселился де Рейду. - Это не шутки, барон! Это не шутки!
- Полноте! Скажите спасибо, что он вообще тут с вами идет! Вот так просто по улице! Ну кто вы такой, шевалье? Кто вы такой?
- А в чем дело? Не вижу ничего особенного! Почему бы барону не попасть в постель к герцогине? В этом мире возможно все!
- Но не всякому, шевалье... Шевалье, вот почему вы, собственно, шевалье? А не герцог?
- Барон, желаете драться? Я к вашим услугам!
- Рейду, почему он не герцог?
- О-о-о, барон, о-о-о! На герцогов такая очередь, их только одиннадцать. А денег у людей много... Возьмите маркиза, маркизов - двадцать. Или графа, их - тридцать один. Виконтов - штук сорок... Баронов - под сотню...
- А герцогинь - только семь, шевалье!
- Желаете драться? Я к вашим услугам!
- Барон, только попробуйте опоздать завтра на площадь!
- Барон, только попробуйте и завтра смолчать!
- О-о-о, барон, о-о-о!
Сколько длился обед, что подавали, что пили - Пэджет не замечал. Дуэлей сегодня не было; отправились на обычные поиски приключений. Два часа болтались по улицам, пытались подраться на площади, но гвардейцы только смеялись и строили рожи. На часах собора стрелка подходила к семи. Отправились куда-то еще. Он бросил их у тюрьмы.
Два часа бродил по парку. Вышел к проспекту, прошел пару кварталов, свернул на площадь Четырех ветров. Бродил вокруг эшафота, где готовились к завтрашней казни. Кружил вдоль домов, толкая прохожих. Переулками вышел на улицу Четырех династий. Добрел до проспекта, свернул.
Медленно шел по проспекту - вот особняк маркиза. Ограда, аллея, фонтан, парадное... Долго бродил вдоль ограды. Вернулся на улицу Четырех династий. Дошел до своей, вернулся назад, снова свернул на проспект, снова бродил вдоль ограды. Шпага била бедро. Холодные пальцы сцепили яблоко. Ладонь окаменела.
День кончился. Опустилась горячая ночь. Пэджет прошел два квартала, остановился. Дом стоял тихий, строгий, загадочный. В пряном воздухе разлился прохладный звон - полночь. Пэджет свернул в ворота, поднялся. Через минуту был в будуаре.
В камине горел жаркий огонь. Свечи били в глаза. Два бокала темного хрусталя.
- Это очень редкий коньяк, - она улыбалась. - Он не такой старый, нет. Только пятнадцать лет. Но это последний сбор. Потом виноградники выжгли.
- Я не представлял, что такое бывает, - он не чувствовал вкуса. - Это королевский напиток.
- Королю очень нравится, - хрусталь сверкнул у губ. - И он очень его бережет - у него осталось немного...
Огонь в камине потрескивал. Свечи мерцали. Она расстегнула заколку. Волосы хлынули по плечам.
- И это последний сбор... - он не ощущал хрусталя в пальцах.
- В этом доме пока остается, - она пригубила бокал. - Хватит королю, королеве, лучшим друзьям. Но таким редким напитком... Угощать станут не всякого.
- Маркиз, я вижу... Входит в число таких? - Пэджет смотрел на колено под черной мерцающей тканью. - У маркиза оставляют шпагу...
Камин пылал жарким огнем. Свечи резали глаз. Она расцепила брошь. Накидка скользнула, коснулась ковра невидимой тенью.
- Маркизу тоже понравился, - она улыбалась. - Маркиз - тонкий ценитель. А это очень редкий коньяк. Таких больше нет. Во всем королевстве.
- Такого коньяка я не пробовал, - перед глазами плыло. - Это да, королевский напиток...
- И больше не будет, - свет блеснул на влажных губах. - Это последний сбор.
- Я не представлял... Что такое... Бывает...
Ткань распахнулась. Кожа мерцала шафраном. Запах пронизывал мозг.
- Я счастлив, барон, что в королевстве остаются люди которые понимают истинный вкус.
Из полумрака возник маркиз де Мерибор.
- Поверьте, барон, даже у короля... Вам, кажется, вчера дали ясно понять? Кому в этом доме место, кому - нет?
- Но... Вы... Но герцогиня, я понимаю... Вольна распоряжаться собственным временем?
- Вам, кажется, вчера дали ясно! Понять кто в этом доме! Распоряжается временем!
- Ах, маркиз! Я вас правильно понял? - Пэджет вскочил, схватился за рукоять. - Вы, наверно, хотите чтобы я просто ушел. Вот так теперь просто взял и ушел, да?
- Ах, барон, какая понятливость! - маркиз выхватил шпагу. - Я не просто хочу. Я очень! Хочу чтобы вы просто! Ушли! Или вы просто уйдете, или останетесь здесь навсегда!
Пэджет тоже выхватил шпагу, напал. Маркиз отразил удар, отскочил к двери.
- Куда вы, маркиз! Ах, в спальню! И что вы там будете делать, один?
Пэджет ворвался в спальню. Маркиз провел атаку с задержкой. Финт не прошел, Пэджет провел батман - маркиз чуть не выронил шпагу. Он понял, что убьет маркиза раньше пяти минут. Сделал выпад. Маркиз упал на постель, перекатился, соскочил с той стороны.
- Зачем вы ушли с кровати?
Герцогиня возникла бесшумно и незаметно. Стала у столика, заслонив канделябр - очертания тела прорисовались под тканью.
- Герцогиня вас ждет, только вот она, здесь! Будьте мужчиной!
Маркиз обогнул кровать, сделал выпад. Пэджет сделал отбив, отскочил, снова напал. Маркиз отразил удар, кинулся в контрответ. Шпаги стучали жестким холодным звоном. Пэджет нанес укол, на белой рубашке маркиза возникла красная капля. Тот на мгновение замер, затем отскочил, крепче перехватил шпагу. Они стояли в позиции полминуты.
- Маркиз, ну! Нападайте! Нападайте, а то я уйду, мне скучно!..
Маркиз сделал выпад. Пэджет провел батман. Сталь звякнула, клинок обломился у основания. Пэджет замер с эфесом в руке. Три секунды смотрел на пустую гарду. Затем клинок маркиза вошел ему между ребрами.
Пэджет упал, спиной к дубовой панели. Маркиз вогнал шпагу в дуб. Вытер лоб локтем, вонзил кинжал выше.
Угасающим взором Пэджет смотрел на герцогиню, маркиза - как тот подошел, сбросил ткань, привлек тело к себе... Он видел как маркиз ласкает эти такие волосы, целует эту такую грудь, трогает эти такие бедра, разводит эти такие ноги, дышит в эту такую шею... Он еще видел спальню, видел кровать, видел герб...
Больше он ничего не видел.
* * *