Ей снились вороны: серые глаза с чёрным зрачком, кружащиеся в воздухе серые перья, встревоженное карканье... Бьющие по воздуху крылья поднимают стаю в багряное небо, запутавшееся в паутине проводов.
...Их вспугнула открывшаяся дверь. Диана вышла на крышу и долго смотрела вслед птицам, прокручивая в пальцах пустую пачку сигарет. Стоял апрель, летняя жара только наползала на город и долетавший от Москвы-реки воздух казался почти свежим.
Это был светлый сон. Докарантинный. Иногда в этом сне она расправляла руки и летела вслед за стаей, взмывая всё выше: мимо пахнущих шашлыком и пиццей алюминиевых раструбов, спутниковых тарелок и разноцветного оптоволокна.
Но иногда полёта не было. Она камнем падала вниз, вырывая из стен ржавеющие коробки кондиционеров и раскрывая рот в беззвучном крике. На ударе об асфальт крик обрывался.
Это был кошмар.
Она просыпалась на пахнущем плесенью матрасе. Сверху осуждающе глядел допотопный телевизор, показывающий только настроечную таблицу. Мягкий свет выхватывал из мрака сползающие со стены выцветшие фотообои: Аокигахара, лес самоубийц, бескрайнее море деревьев в переплетении корней. Если расфокусировать зрение, кажется, что они слегка шевелятся, приглашая пройти чуть глубже в чащу. Диана решила, что когда-нибудь всё-таки последует этому призыву. Когда карантин станет совсем невыносим. А пока его ещё можно было терпеть. Полужизнь-полусон идёт своим чередом, наполненная карантинными развлечениями.
Сны - одно из них.
***
- Выпей это, - сказала Баваль.
В пропахшем ароматическими палочками полумраке горели её древние голографические очки. Седеющие пряди кудрей серебрились в этом мертвенном свете. "Раньше она их закрашивала", - подумала Диана.
Комната цыганки была совсем крохотной. Кругом топорщились забитые книгами стеллажи, а позади сидевшей со сложенными ногами Баваль висел вертикальный анатомический плакат с человеком в разрезе. Диана старалась не вглядываться в постер: он напоминал ей препарированную лягушку. Полушария мозга, изгибы костей и кляксы органов внушали глубокую и необъяснимую тревогу.
Баваль передала ей увесистый пузырёк, который достала откуда-то сбоку. Там стоял заставленный склянками и пробирками низкий столик.
- Одна ложка развеселит, после двух будешь спать как убитая. После трёх уже не проснешься...
Тут цыганка осеклась, прочтя что-то недоброе во взгляде соседки. Диане хотелось вскочить и выбежать вон. Внутри поднялась багряная волна ненависти, но она отвела взгляд от гадалки до того, как в нём проступила эта буря.
- Прости, я решила: вдруг ты тоже хочешь... - смутилась цыганка.
- Нет! - почти выкрикнула Диана. - У нас всё хорошо. Просто скучно.
- Скучно, - согласилась Баваль. - А мне кажется, что тебе страшно. Всем страшно. Ходят ко мне, спрашивают. Когда нас выпустят? Солнце мы увидим? А я не знаю, что сказать. Могу сказать, нравится ли та дурнушка из 524-й придурку из 623-й. Остальное в компетенции Бога. Или Аллаха. Или товарища генсека. Но он в Пекине, ему на нас плевать. Ну, если всё хорошо, просто не превышай дозу...
Диана поблагодарила её и вышла, прихватив пузырёк. Когда дверь закрылась, она сделала несколько шагов по коридору и размахнулась, но так и не швырнула его в стену. Через пару секунд раздражение прошло и она пошла к себе.
***
Дверь в подвал была завалена намертво. Стоя по щиколотку в гнусной, цветущей воде, собравшейся у нижнего пролёта лестницы, Диана вытаскивала из груды хлама ящики, старые вешалки, колченогие стулья и другую утварь. Постепенно вещи образовывали новую кучу позади неё. Хлам копился здесь всегда, но после начала локдауна власти прошлись по этажам, выметя всё, что не укладывалось в регламенты. Вещи просто кинули у входа в подвал. Никто не рисковал к ним больше прикасаться, и уж тем более возвращать на прежние места.
Наконец показалась дверь. Ещё немного усилий, и Диана смогла разгрести небольшой проход к ней. Дёрнула: ничего. На секунду ей показалось, что все усилия были напрасными. Дверной проём просто забит или заварен, точно так же, как выход на крышу.
Она дёрнула ещё, и почувствовала какой-то едва заметный сдвиг. Расчистив ещё немного места, ударила дверь плечом. Всхлипнув, та продвинулась на полсантиметра. Ещё удар, сопротивление пропало: дверь распахнулась вовнутрь, хлопнув о боковую стенку, а Диана покатилась по сырым ступенькам вниз, раздирая колени и руки. Следом летели коробки и мусор.
Она приземлилась в огромную лужу, слегка освещаемую тусклым светом, долетавшим сквозь дверной проём сверху. Перед ней во весь рост стояла темнота, из которой долетал мерный звук капающей воды: тук-тук-тук. И ещё какие-то едва слышные звуки. Успокаивая себя, Диана решила, что их издаёт арматура. Или перекрытия дома. Или трубы. Да бог знает, что ещё намешано в этом бетонном муравейнике. Оно дышит, остывает, нагревается, живёт своей жизнью, как и его жильцы.
Ойкнув, Диана поднялась - руки и ноги были целы. "На синяки плевать, они пройдут", - подумала она и щёлкнула фонариком. Луч отогнал тьму, хотя и недалеко. Она ощетинилась длинными изломанными тенями.
Вперёд уходил коридор, у стен которого стояли древние вендинговые машины, умолкшие музыкальные автоматы с потрескавшимися виниловыми пластинками и чуть более новые - с истлевающими уже компакт-дисками, чёрные безлицые манекены и застывшие в странных позах андроиды-гейши в истлевших кимоно. Попадая под луч фонарика, их недвижимые глаза на мгновенье вспыхивали страшным рубиновым светом.
Когда Диана, прихрамывая, двинулась вперёд, вокруг ожил театр теней - длинные тёмные руки зашевелились на полу и потолке, головы на длинных шеях отпрянули в сторону, полупрозрачные женские ноги взлетели вверх в странном канкане. Напугав Диану, пискнул, почувствовав живое присутствие, ржавый автомат с жвачкой. Она ткнула кнопку, и из его недр вывалилась розовая упаковка, нетронутая ни временем, ни плесенью. Разорвав целлофан, Диана забросила в рот одну пластинку - та была почти безвкусной и вскоре превратилась в отвратительную кашу. Пришлось выплюнуть.
Диана двинулась дальше в калейдоскопе теней. Подвал сильно поменялся с того момента, когда она спускалась сюда вместе с Ли пару лет назад. Он словно стал запутанней, превратившись из склада ненужных вещей в огромный могильник роботов. Сначала Ли притащил сюда найденный им в переулке ржавый торс почтальона, бесколёсую тушку робота-доставщика с обломанной антенной и голову механической секретарши с разодранной щекой. В дыре виднелись навечно сжатые титановые зубы. Одного глаза у неё не было. Ли, как мог, восстановил эту жуткую находку, и с тех пор она встречала всех приходивших в его квартиру гостей. Потом начался локдаун и единственным гостем Ли осталась Диана. Сначала она всякий раз вздрагивала, встречаясь взглядом с застывшими голубыми радужками и красными зрачками, но потом привыкла.
Подвал был полон таких же глаз-окуляров. Большая часть уже никак не реагировала на свет. Но некоторые, как тот автомат с жвачкой, при приближении Дианы оживали, уперев в неё тяжёлые взгляды. И не понять - что в этом взгляде. Может быть - тоска.
Диана быстро убедилась - это взгляд затаившегося в кустах зверя. Добыча здесь!
Она почти добралась через подвальный лабиринт к верстаку Ли, рядом с которым, как она помнила, валялся металлический лом, когда тихая какофония подвальных звуков без предупреждения сменилась рёвом. Он звучал откуда-то сбоку и очень быстро перешёл в пронзительный механический визг. Заткнув уши, Диана автоматически отшатнулась. Из угла на неё глядела новая пара красных глаз. Но эти... Эти приближались.
Электрический визг прекратился в один момент, будто издававший его динамик просто сгорел от перегрузки. Но существо не останавливалось. Диана наконец смогла его рассмотреть. Это было безногое туловище с полуоблезшей искусственной кожей. С головы свисала розовая пакля грязных волос, но больше всего Диану пугал распахнутый, наполовину беззубый рот. Челюсть была свёрнута вбок и из этой пасти свешивался достававший до пола трупного цвета язык. Древняя секс-кукла двигалась медленно, поочерёдно загребая руками, и словно плыла по грязному бетонному полу. Диана застыла, на мгновенье почувствовав себя серебряной рыбёшкой, к которой приближается акула. Но когда кукла оказалась всего в паре метров, морок наконец спал и она бросилась к стеллажу с инструментами.
Диана одним рывком преодолела несколько метров и, споткнувшись, едва не врезалась в верстак головой, но в последний момент успела выставить руки. В ладони впились тонкие ножки микросхем, которыми был завален стол. Не чувствуя боли, Диана принялась сметать с него горы зелёных плат и процессоров. Похожие на жучков чипы брызнули в разные стороны, но под ними не было ничего подходящего, ничего, похожего на оружие.
Обернувшись в сторону куклы, Диана обнаружила её почти в метре от себя. Робот продолжал грести по полу. Сгоревший динамик молчал, и это молчание парализовывало. Только сейчас Диана заметила, что из спины гейши торчит застрявшая между титановыми рёбрами монтировка.
"Беги!" - орал внутренний голос. Титановые пальцы сомкнулись на человеческой лодыжке. Красные окуляры, будто насмехаясь, заглядывали ей в лицо. Робот дёрнул её ногу на себя, и Диана рухнула спиной на стол. Но не закричала. "Экономь силы!" - прозвучало внутри. Откуда пришёл мысленный приказ, она не знала. Врезавшись локтями в верстак, она тянула ногу на себя. Гейша же подключила вторую руку. Титановые ладони впились Диане в ногу. Будь у робота ноги, он уже давно притянул бы её к себе, но мог только ползти вперёд, словно повисший на руках альпинист. Диана в отчаянии развернула корпус и сбросила со стола остающуюся гору кремниевого хлама. Правая ладонь ударилась обо что-то. Это была рукоять тяжёлого молотка. Воспользовавшись тем, что жертва сменила точку опоры, гейша сделала новый рывок. Диана рухнула на пол, перевернулась и почти столкнулась с разорванным лицом секс-куклы. Оно не выражало ничего. Ни жажды убийства, ни гнева, ни злости, хотя гейши и были способны их изображать.
Диана медлила. Только когда металлические пальцы потянулись к её горлу, она размахнулась и силой впечатала молоток в голову робота. Удар пришёлся на левый окуляр. Он выскочил из орбиты и повис на тонком проводе. Второй начал бешенно вращаться. Но руки робота не останавливались. Они схватили Диану за воротник, потом сомкнулись на горле... Она била ещё и ещё, пока страшные механические глаза не потухли, а хватка не ослабла. Девушка отбросила от себя скрюченные руки робота, поднялась и, взявшись двумя руками и уперев в спину секс-куклы ботинок, изо всех сил потянула торчавшую монтировку. Та неожиданно легко поддалась...
Пошатываясь, Диана двинулась к выходу. Вперившиеся в неё механические взгляды теперь казались осуждающими. Она боялась смотреть в рубиновые глаза, ожидая, что прочтёт там одно слово: "убийца". Тряхнув головой, Диана отогнала от себя эту глупую мысль.
"Иногда разум беседует сам с собой. Это беседы безрадостные ненужные", - сказал когда-то Ли. Они лежали на матрасе в его комнате и глядели в потолок, поочерёдно затягиваясь самокруткой.
Диана попыталась заглянуть в Дао и найти где-то там осуждение. Но ничего не нашла. Успокоившись, она поднялась по ступенькам подвальной лестницы, сжимая в руках ржавеющую монтировку. Больше сюда она уже не возвращалась.
***
Диана хорошо помнила начало локдауна. За дверью протопали тяжёлые ботинки. Жалобно хрустнул горшок стоявшего в коридоре фикуса. Кто-то истошно закричал, но крик оборвался так же внезапно, как и начался. Диана зарылась под одеяло и старалась не дышать. Отбиваться было бесполезно, бежать некуда, осталось только замереть. Дед когда-то рассказывал ей, что если притвориться мёртвым, медведь тебя не тронет. Хотя за дверью были не медведи. Медведи не носят костюмы химзащиты и автоматы, не бьют тебе в зубы прикладом и не тыкают под рёбра стволом. Но главное: медведи не заваривают тебе выходы из дома.
В коридоре басили голоса. Грохотало железо. Жители муравейника, как и Диана, забились по углам. Тех, кто не спрятался, выводили под руки или тащили, словно мешки. На улице их ждал чёрный грузовик с решетчатыми окнами. Дверцы распахивались, как пасть, люди исчезали в ней и уже не возвращались. Одни говорили, что их везут в карантинные лагеря, другие - что в тюрьму, третьи - что на расстрел. Но для стороннего наблюдателя разница была несущественной. Выяснять реальное положение дел, прыгая в чёрную пасть автомобильного кузова, никому не хотелось.
Очень быстро всё закончилось: дверь на крышу закрыли навесным замком. Дверь в подъезд заварили снаружи.
Дверь пытались дёргать и вышибать. Всё без толку. Один из соседей - набожный мужчина со второго этажа - каждый день приходил и, усевшись на ведущие к двери ступеньки, зачитывал псалтырь. Господь если и слышал его, то так и не снизошёл. В конце концов он перестал приходить. Скоро его нашли повешенным. Входную дверь квартиры монах, как прозвали его жильцы, специально оставил открытой.
Власти вывезли разлагающийся труп через неделю, срезав железные запоры на входе в подъезд. Повторно дверь уже не заваривали, лишь повесили снаружи несколько увесистых засовов. Осталась небольшая щель, в которую трижды вакцинированные курьеры могли просунуть продукты.
После того случая жильцы всё реже появлялись в коридорах, предпочитая заточение в своих квартирах и мыслях. Словно почувствовали: в дом пришла смерть. Пока она уязвима и осторожна, но кто знает: как она передаётся. Про z-вирус, по крайней мере, известно, что он путешествует вместе со слюной и остальными жидкостями. А это... Может, достаточно просто встретиться с носителем взглядом, и тебе конец. Скоро тебя вытащат в пластиковом мешке и закопают в могильнике.
Диану эта первая смерть тоже тронула, но кризис веры, внезапно постигший соседа, её совсем не затронул. Давным-давно она выбрала для себя даосизм. И Дао делало ровно то, что Диана от него ждала.
Оно молчало.
***
Диана подцепила ломом дужку замка и дёрнула. Тот всхлипнул, но выдержал, а выскочившая монтировка едва не ударила Диану в лицо. Они были крепкие, эти замки, и не сдавались без боя. Засучив рукава, Диана повторила попытку. На этот раз она навалилась на монтировку всем телом. Замок скрипнул и высвободил дужку. Диана хотела вытянуть его из петель, но вместо этого застыла, глядя на дверь, ведущую на крышу.
Это была дверь из её кошмаров. Она же - дверь из счастливых снов. Преграда, отделившая Диану от её докарантинной жизни. Теперь та ушедшая жизнь казалась какой-то совершенно фантастической, насыщенной и яркой, будто картина импрессиониста. В ней была вечерняя Москва-река, полуночные сигареты, автомобильные фары, сливающиеся в сплошной разноцветный поток, проспекты, бездарные фильмы, бездомные кошки, встающее утреннее солнце, воронье карканье и собачий лай. В ней был ещё живой Ли.
Всё это было украдено у неё, всё это было отнято.
Растворяясь, прошлое теряло краски. Диана чувствовала, что в итоге импрессионистское полотно, каким оно было когда-то, превратится в чёрный квадрат.
Это было очень странно, но день, когда не стало Ли, ей никогда не снился. Однако воспоминание это, будто червь, выползало по вечерам. Назойливая соринка, которую никак не вытащить из глаза. Сколько не плачь, она остаётся где-то там. Битый пиксель на мониторе.
Он повесился на дверной ручке. Банально и страшно. Диана глядела на это застывшее, уже холодное тело несколько минут, не в силах ничего предпринять. Удивительно, но она не вскрикнула, когда увидела его. Словно где-то в глубине её жила небольшая часть, которая готовилась к такому исходу. "Я же говорила", - сказала эта внутренняя Диана и перехватила контроль. Она развернулась и прошла несколько шагов к тумбочке с телефоном. Не глядя на тело Ли, набрала номер. Сказала заготовленную шаблонную фразу. Сухую и безжизненную. Какую и следует говорить в таких случаях. Государственный служащий ответил ей такой же дежурной фразой, пообещав прислать машину. "Спасибо", - сказала она и положила трубку, а потом вышла вон и больше не возвращалась в его квартиру.
...Оцепенение прошло. Она вытащила дужку замка из петель и толкнула дверь. Та поддалась неожиданно легко, но тут же остановилась с глухим металлическим ударом. Диана толкала ещё и ещё, но всё было безполезно. Дверь упиралась в преграду. Снаружи стояла ночь, так что сквозь тонкую щель ничего не было видно. Девушка вставила в зазор лом и попыталась отогнуть дверь. Без толку.
Диана не сдавалась. Она сбегала домой и притащила кухонный нож. Вставив его в зазор сверху, осторожно потянула лезвие вниз. Скоро оно упёрлось в преграду.
Запоздалое осознание окатило её холодом. Дверь была заварена снаружи точно так же, как та, что внизу. Выход перекрыт.
Сил биться об дверь уже не было. Она просто спустилась на несколько ступенек ниже и уселась, глядя на свои перепачканные ладони. Секунды слиплись в минуты, а за минутами пришли часы. Диана наблюдала, как картина прошлого окончательно лишилась красок. Пришло утро. Или не пришло. Сказать было трудно. Она очнулась на лестнице. Молчаливое Дао подсказало, что нужно делать.
"Это не конец, - подумала Диана, стараясь не глядеть на заваренную дверь. - У меня есть выбор".
С цыганкой она не прощалась. Постояла немного перед её дверью и двинулась к себе. Диана решила, что та её поймёт и не обидится. Зайдя в крохотную квартиру, она отдёрнула штору. Из грязного окна полился выцветший зимний свет. Она задёрнула штору, включила верхний свет и уселась на матрас. Достала пузырёк и, не дав себе ни секунды на раздумье, залпом выпила содержание. Вкус был сладким и даже немного приторным.
Диана глядела на фотообои. Казалось, ничего не происходило. Но вскоре она заметила: с каждой секундой мелкие надорванные куски обоев словно затягивались. Грязные пятна исчезали. Лес становился всё реальней. Подступал всё ближе. Изогнутые древесные корни тянулись к её скрещенным ногам.
Вверху, под зелёным куполом, защебетали птицы. Из глубины леса долетал сухой треск дятла. Диана поднялась и побрела в его сторону. Сначала ходьба по спутанным волнам корней давалась ей тяжело, но с каждым шагом идти становилось всё проще.
Путь лежал под гору. В конце концов она спустилась в окутанную туманом низину и застыла. Дятла больше не было слышно, а внутри червём снова зашевелился страх.
Зажмурившись, она ждала ответа от Дао. Снизу, от зелёных корней, поднималась жуткая, смешивающаяся с туманными щупальцами тишина. "Беги! - кричало что-то внутри неё. - Ещё можно успеть!" Диану трясло, словно в лихорадке. Внезапно она почувствовала лёгкое касание. Кто-то совсем невесомый дотронулся до её локтя. Она открыла глаза, но рядом никого не было. И тогда впереди, на другой стороне ложбины, вновь затрещал дятел. Диана стиснула кулаки и двинулась вперёд, пока туман не накрыл её с головой.