Небывало, поразительно высоки своды Гор-Ода! И свяжешь в длину три больших копья - не дотянешься! А если кто из малышей до потолка добросит камень, так что прокатится по главным хоромам и дальним закоулкам победный звонкий стук - тот целый день будет ходить в героях и никто уже до самого заката не посмеет ему ни в чём перечить. Оттого и толпится детвора в посерёдной, самой большой хороме-пещере, зорко оберегая наполненные драгоценной галькой шкуры, и выжидая удобного момента, чтобы начать состязания. И полетят тогда гладкие камешки, принесённые с далёкого Бела Озера, ввысь и зашумит, заволнуется мальчишечья рать. Но не зевай: всякий камешек за землёй крепко тоскует и к ней, родной, возвращается, и так может приветить по головке, что слёзы брызнут от боли и обиды.
Вану, сыну Зила и Таи, завтра исполнится тринадцать, потому в детских забавах он давно не участвовал. Сидел в дальнем углу с большим куском кремня и аккуратно, тщательно примерившись, откалывал части с острыми гранями. Из камня размером в локоть он должен сделать хотя бы один годный наконечник для копья. Ван уже создал два, но рассчитывал ещё и на третий - такого умельца на Испыте спрашивать особо-то не будут, а может, и в дальние закоулки не пошлют.
- Ут-ты-ш, вошь мамонтовая! - звонкий, резкий детский крик подбил руку и остаток кремня раскололся пополам, разбив надежды Вана на халявный Испыт.
Тихонько подобрался Ван к потирающему макушку малышу. Это был Зимка - двоюродный брат. Зимка так громко и так усердно чесал ушибленную голову, что не заметил, как товарищи растворились в полумраке. Мальчик не понял, что случилось, и, оглянувшись, наткнулся на сердитое, злое лицо старшего брата: тот специально наклонился, чтобы страшнее было. Зимка опустил взгляд и увидел в руке Вана два осколка кремня - слишком мелких, чтобы сделать наконечник.
- Что, Ван, ни одного не вышло? - малец отчаянно храбрился, хоть и чуял, что провинился. Бежать было поздно - да и не убежать ему от старшего.
- А-а, - отмахнулся сын Зила, неожиданной для себя пожалевший братишку, - держи вот. Только что бы ни мамка, ни бабушка не видели - а то и мне влетит.
И достал из-за пазухи небольшой, но очень острый кусочек кремня - такой вполне на резец сгодится. Ошалевший от неожиданного счастья, Зимка умчался к друзьям хвастаться.
- Ну, что ж. Придётся учить, - глубокомысленно протянул Ван и пошёл искать по хоромам свободного от работы взрослого, который мог ему историю племени напомнить.
***
- ... Значит, Ру-Сы шли на полночь за отступающими льдами. Мы самые первые дошли до страны ледовиков и заняли Гор-Од, наибольшее их поселение. А ледовики, это.... Э-ээ-а... Частично вымерли, частично дальше за льдами направилися!
- Ну, в общих чертах верно, - старейшина Ломоть важно скрёб окладистую бороду, - что скажете, отцы?
- Экия знатныя вещицы, - цокал языком, вертя в руках наконечники копья, старейшина Боров - совсем уж седой, некогда бывший вождём. - Умельческая часть, почитай, тоже сдадена. А за то, что две штуки осилил, и тем самым большое мастерство проявил, будет тебе послаба!
Сородичи, стоявшие вдоль стен, загомонели - нечасто случается, чтобы отроку на посвящении в мужи давали послабу. Знать, большое будущее Вана ждёт!
- Ван Зилыч, охотку и боёвку пропустим, сразу в дальние закоулки пойдёшь! Видим в тебе и чудотвора, и охотника - пусть боги решат, кем тебе быть! - объявил решение вождь Сила и стукнул копьём по полу.
- Ёшки-бабаёшки, - одними губами прошептал Ван. Он-то надеялся, что пропустят закоулки, а на охоте и в бою он бы им всем показал! Жизнь у чудотворов почётная, но больно трудная, и даже в старости, когда охотники у костров греются да байки травят, эти бедолаги всё по миру шатаются: природную магию ищут; у древних народов тайны выпытывают; коренья, травы да ягоды неизвестные на себе пробуют...
- Авось с вами, мудрые старцы, - громко, как положено, ответил Ван.
***
Дальние закоулки - место странное, туда по своей воле никто не ходит. Чудотвор Зоркий сказывал, что там и духов можно встретить и всяких допотопных чудищ, а если совсем далеко забредёшь, то и до подземного мира доберёшься. Бывает, что один и тот же путь разные люди кто за час проходит, кто за минуту, а кто и целый день плутает.Троюродный дядька Сом, которого все уж давно в умершие записали, вернулся из закоулков через семь годков, а всем доказывал, что его неделю всего не было.
В общем - чудноватое место, как ни крути. Но если на Испыте струсишь, если идти в закоулки откажешься, то до конца дней будешь с детишками грибы собирать, да с бабами за костром следить. И, само собой, даже распоследняя дурёха за тебя не пойдёт, а уж ладные девки в твою сторону и не глянут.
Ван Зилыч в унижениях и холостве жить не хотел. Он ещё с того года решил Зайку сватать после посвящения, ту самую Зайку, краше которой ни в Гор-Оде, ни в окрестных селеньях не найти. Волосы у ней ярче золота, губы алее малинки, кожа белее лебёдушки, а уж стать округла...
У охотника Ванашансы велики, но чудотвору Вану ни одна девка не откажет. Будь она хоть трижды Зайка.
***
- Боги в помощь, Ванька. Дальше сам, - старейшина Ломоть хлопнул отрока по плечу. Ох, и тяжела длань старого охотника!
Гладкие, светло-коричневые стены обжитых пещер остались позади. Ходы становились всё уже и ниже, а острые серые камни торчали по бокам и с потолка, грозя наказать невнимательного странника. Ван услышал злой, сердитый шёпот и принялся свистеть, отгоняя злых духов: если вслушаешься в голоса, то собьют с пути, заведут в безвозвратные дали. Тени от факела самовольно носились по стенам, пытаясь вырваться из двумерного плена или затянуть человека в свой иллюзорный, безрадостный мир.
Огонь светил всё слабее, тени же становились всё больше, толще и злее, и Ван уже чувствовал их холодные, гадкие прикосновения. Вспыхнув напоследок, факел погас.
На кончике копья загорелась белая искорка. От неё по острию побежали крохотные светящиеся молнии, и вскоре волшебный свет растёкся по всей поверхности кремня. Раздосадованные, обиженные тени с молчаливыми криками вернулись на свои места, и более Вана не тревожили.
Свернув за угол, сын Зила оказался в избушке Бабы Яги. В огромной печи трещал огонь, на скамье вылизывался здоровенный чёрный кот. Ведьма, увидев гостя, бросила резать овощи и вытерла руки о фартук.
- Что Ванюша, поминал Ягу?
- Когда это? - выпучил глаза Ван.
- "Ёшки-бабаёшки" на Испыте кто сказал? Слово, милай, в пространственно-временной континуум знаешь, как вплетено крепко?
- Чавой?
- Тавой, темнота! После Потопа совсем отупели. Про информационную матрицу, небось, тоже не слыхал?
- Бабка, не томи, сказывай, чего надо.
- Ой, да что с тебя взять-то? - всплеснула старушка руками. - Ходит в шкурах, копьё каменное, словарный запас меньше, чем у моего Барсика - ну чистый дикарь. А гонору, как у царя Атлантиды! Договор подтверди, да топай себе.
- Что за договор?
- Да ничего особенного, стандартный формуляр. Все герои подписывают, - старуха протянула Вану испещрённый буквами пергамент. Сама же принялась разглядывать свои длинные, крашенные в чёрный цвет ногти. Отрок взял документ одной рукой, присмотрелся: всё по отдельности понятно - и буквы, и слова знакомые, но общий смысл ускользает, смазывается. Прочитанное тут же забывается.
- Пра?во слово, яви суть да истину, развей обман и хитрости, - произнёс Ван. Волшебный туман испарился: буквы, слова и предложения выстроились по порядку.
Ведьма резким, совсем не старушечьим движением выхватила пергамент.
- Обойдёмся без формальностей! Свои люди, как-никак. Я вообще против всех этих... - затараторила Баба Яга и осеклась, поймав бешеный взгляд Вана.
- Кого дурить вздумала? Ру-Садурить? Да я тебе... - наконечник копья разгорелся с нестерпимой силой, брызжа искрами и грозя пожечь всё Ягово жилище.
- Уймись, Ванечка, пожалей старую! Профессия у меня такая, бизнес - понимаешь? Токмо по воле пославшей мя, так сказать. Не губи! - Баба Яга рухнула на колени и, шурша подолом, поползла к гостю.
- Ладно. До конца дней будешь добрым молодцам помогать. Русский дух - с ним шутки плохи. Запомнила?
- Запомнила, ой запомнила, милоштивец ты мой! Всё сделаю, всем помогу!
Сын Зила убрал копьё, медленно кивнул и развернулся к выходу.
- Ишь-ты, а с виду - дурак-дураком! - услышал в спину Ван, но оглянувшись, увидел лишь голую пещеру.
Ван изредка слыша осторожные шаги и скрежет когтей о камни, но дивный свет отпугивал чудищ. Однажды он попал в огромную пещеру с искусно разрисованным потолком, полную обрушенных колон, расколотых каменных лож, сидений и столов. Встречались ему и статуи, от живого существа отличные разве что цветом, да странными позами. Долго он бродил, пока не зашёл в логово колдуна.
Колдун - рыхлый, безбородый, бледный - сидел в одних портках в пышном красно-чёрном кресле, и пялился на магические картинки на стене. Волшебство явило чародею красивых смуглых девок, самозабвенно пляшущих в диковинном ритме. Заколдовал их колдун, или просто подглядывал - Ван не знал.
Хозяин почуял, что в хоромах чужак, и повернул голову. Из пухлых его рук выпал небольшой чёрный предмет - наверное, волшебная палочка.
- О! Май! Гад! - пролилось из уст его.
- Гаду молишься, бивень трухлый?!? Ух! - осерчал Ван и замахнулся копьём.
Морок растаял, и Ван снова оказался среди голых каменных стен.
Боги, узрев ярый да горячий нрав Зилыча, спрямили тропу и скоро вывели его из дальних закоулков. Ван налетел на Ломтя, раскуривавшего трубку - по завету Старейшина должен ждать отрока ночь и день.
- Фу-ты, чуть мне бороду не пожёг! - кряхтя, Ломоть поднялся. - Чудотворил али копьём махал?
Вместо ответа, Ван протянул наконечник, всё ещё пылающий волшебным светом.
Часто, часто разносится по хоромам и дальним закоулкам победный, громкий стук камешка, запущенного к потолку ловкой мальчишечьей рукой. Среди будущих охотников и чудотворов не найти малыша отважней и сильней, чем Ив Ваныч, сын Вана и Зайки.Из всех храбрецов, он единственный, кто ходит за галькой аж к самой Свята Горе.
Невероятно, удивительно высоки своды Гор-Ода! И станут друг на друга пять человек - не дотянутся!