Самые интересные новости бабка узнавала в туалете. Происходило это так. Ночью, когда все уже спали, бабка шла в туалет, закрывалась там надолго, а утром, на кухне, рассказывала отцу полушепотом что-то про Израиль, Марину Влади и какого-то Сахарова. Начинала она свое вещание всегда ключевой фразой: "Вчера по Голосу Америки передавали...".
Америка была для меня и моих друзей загадочной страной. Иногда казалось, что Америка эта находится не в западном полушарии, а в другой Галактике.
С одной стороны, по воскресеньям в "Международной панораме" говорили о подготовке Америкой Третьей мировой войны (ядерной) и даже показывали, как эта война будет начинаться. Летят бомбардировщики Б-52 . Отец всегда радовался, когда они летели, садился к телевизору поближе, пристально расматривал их и громко сообщал всем, что вот мол, это - Б-52. Из толщи воды стартуют ядерные ракеты "Поларис". "Поларисы" нравились мне, и я тоже, как папа, всем радостно сообщал, что это - "Поларисы". По джунглям Сальвадора пробираются к границам СССР похожие на эсэсовцев американские наемники. Они нравились Дрюше из соседнего дома, потому что друг его двоюродного брата смотрел в Венгрии на немецком языке фильм "Рэмбо", а там были именно такие, и Дрюша всегда точно знал, когда показывали именно американских наемников. Встает на экране среди океана ядерный гриб. Это было на самом деле страшно, все затихали. И, наконец, ведущий Каверзнев показывает американскую книжку "Ядерная война 1984 года" в красивой глянцевой обложке. Бабка вздыхает и тихо, но так чтобы слышала мама, говорит: "Ну что же, будем готовиться..."
С другой стороны, в Америке была жевачка, "Кока-Кола" (которая, конечно же, вкуснее "Пепси-колы" из Анапы), джинсы, раскрашенные солдатики-наемники у которых поворачивались руки и ноги, и фильмы, которые шли только в кинотеатре "Старт" без права показа по телевидению. Чтобы в воскресенье попасть на самый лучший вечерний сеанс в 18-10 (удлиненный) мне надо было в 8-30 занимать очередь в билетную кассу. В 11-30 подходил мне на смену позавтракавший, выспавшийся папа, чтобы купив билеты, попить потом пивка. А я бежал домой завтракать, по дороге сообщая друзьям, что вечером иду в кино, но внутренне боясь, что билетов не хватит и я останусь дома.
Еще была в 1959 году Американская выставка на ВДНХ, на которой был мой папа, когда был маленьким. Оттуда он принес значок с американским флагом, два цветных буклета про автомобили "Форд" и "Крайслер" (они до сих пор хранились на самом почетном месте книжного шкафа) и стаканчик от "Кока-колы", которая папе понравилась, но он забыл ее вкус, а дедушка про нее говорил, что она гадость и деготьком попахивает. Кроме папы, из моего ближайшего окружения "Кока-колу" пробовал друг, который по этой причине некоторое время был ближайшим, а потом, когда обман раскрылся, остался просто Саней.
Однажды Саня вышел во двор и все мы увидели, как он....аж дух захватило.... ПЬЕТ НАСТОЯЩУЮ "КОКА-КОЛУ" ИЗ КРАСНОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ БАНКИ!!! Когда мы пришли в себя и подбежали к нему, он запрокинул голову и поймал языком последнюю каплю.
--
Брат привез, - сообщил он таким голосом, как будто это была не целая "Кока - кола", а всего лишь батон из хлебного магазина, - у меня их много, но он запрещает пить на улице. Он дает мне банку, я ее пью, а потом себе забирает. Друзьям отдает.
--
Просто так отдает? - изумились мы такой неслыханной щедрости.
--
Нет, не просто так, за четыре пустых банки ему дают одну кассету "Сони". Ему вообще предлагали за одну полную банку две кассеты, но он отказался. Сказал, что самому выпить охота.
Мы молчали минуту. А может и две. Саня открыто наслаждался собой, банкой и братом. Потом мы стали осматривать банку. Настоящая, красная, железная. Пахнет "алтейкой".
И вдруг Брей запрокинул голову и вытряс из банки еще одну каплю! САМУЮ ПОСЛЕДНЮЮ. Мы потухли. Всем стало еще хуже. Ну вот, теперь Брей тоже попробовал "Кока-колу", а мы - в пролете... Эх, как же обидно. А ведь можно было...
--
Да, - сказал Брей, причмокнув,- и правда вкуснее "Пепси-Колы".
Саня отобрал у него банку и унес ее домой, а когда снова вышел, был уже прежним Саней, без банки. И мы стали разводить на мусорке костер.
На следующий день мне сказали, что Дрюша видел, как Саня стоял на балконе и пил "Кока-Колу". Из банки. Их у него много... Четыре банки - за одну кассету... Брат привез... А потом и я сам увидел, как Саня ходит по балкону и пьет "Кока-Колу" из банки, и мне рукой помахивает. Я не выдержал и пошел к нему. Он понял, что я направляюсь к его подъезду и когда открывал мне дверь, конечно же, допивал очередную банку.
--
Сань, - сказал я ему, - променяй мне одну полную банку, а я тебе за нее отдам модельку. "Москвич", - вздохнул я.
--
Ты что, меня брат убьет, он же каждую банку считает!
--
Ну хорошо, я дам тебе модельку, а ты мне дашь выпить. А банку я так и быть, тебе отдам.
--
Нельзя. Брат не позволяет мне давать пить никому.
--
Почему?
--
Не знаю. Он так сказал. А если я дам выпить, он тогда мне больше не даст.
--
А по сколько банок ты выпиваешь в день?
--
По две в основном, или по одной. Больше не хочется.
Я подумал, что Саня дурак. Вот я захотел бы сразу десять банок. И выпил бы все.
--
Дай хотя-бы, посмотреть банку.
Саня нехотя дал. Я стал снова рассматривать настоящее американское сокровище и вдруг увидел, что банка мятая, что это та самая банка, которую мы рассматривали во дворе - там буковка "С" в начале слова была потёрта. Я понюхал банку - она пахла компотом. Вдруг Саня выхватил ее у меня и тут я увидел, что у него на кухне, на подоконнике, в бутылочке из-под "Пепси-колы" стоит букет полевых цветов - бабушка из деревни привезла! Я бросился бежать во двор.
Мы долго обсуждали новость и наконец, после долгих рассуждений и умозаключений поняли, что произошло на самом деле. Брат привез Сане из Германии (где служил солдатом) пустую банку из-под "Кока-Колы". А бутылочку "Пепси-колы" принес ему дед, который работал грузчиком в обкомовском буфете. Дед был матёрый. На праздники мой отец заказывал ему страшно дефицитное чешское пиво и дед, как врачу, приносил ему пару бутылочек, а мама через него доставала для своей Старшей сестры отделения полстакана черной икры. Вот Саня и налил в банку "Пепси-колу", когда вышел во двор. И Брей-еврей пил тоже её!
Саня не выходил гулять неделю. А потом мы про это забыли, и все стало по-прежнему.
Вот такую Америку я знал тогда. Все американское было загадочным и непонятным, потому что никто толком ни о чем не знал.
Спросил я как-то у папы, что такое "Голос Америки". Он буркнул в ответ что-то невнятное и сразу отругал меня за дырку на шортах, про которую я говорил ему еще вчера.
На следующий день я спросил об этом у бабки. Она сразу рассказала променя отцу и он вторично отругал меня за дырку на шортах.
Через два дня бабка уехала на похороны какой-то далёкой родственницы, про которую отец думал, что она давно умерла. Мама была в ночь, и потому я пошел с папой к нему в часть на вечерний прием. Я любил ходить с папой на вечерние приемы. Туда всегда приходило много солдат. Узбеки, таджики, туркмены, грузины, армяне, азербайджанцы, киргизы, казахи - отец служил в стройбате. Солдаты часто так плохо говорили по-русски, что папе приходилось жестами и мимикой объяснять им что надо с собой делать. У санинструктора так объяснять не получалось - он был еще "молодой" и боялся. Вот поэтому папа отдувался за себя и санинструктора. А мне нравилось смотреть, как злой папа, например, показывает насмерть перепуганному узбеку, как надо правильно открывать рот и высовывать язык.
В тот день у отца случилось ЧП и его вызывали к командиру. Отец потащил меня с собой, но оставил в предбаннике командирского кабинета и строго-настрого приказал в кабинет не соваться и вести себя тише воды, ниже травы. У командира папа был долго, хотя говорил, что через пять минут вернется. Я все ждал, когда же он придет и начинал потихоньку злиться. А когда я злюсь, и вообще, нервничаю, у меня появляется кашель. Вначале я слегка покашливал, потом сильнее и наконец, разразился таким приступом кашля, что отец, в поту, выскочил из кабинета.
--
Ты что?- вращая глазами спросил он.
--
Кашляю что-то... - хриплым больше от испуга, чем от кашля, голосом, сказал я.
Тут в дверях появился папин командир - грузный суровый мужик с большими звездами на погонах. А у папы звезды были маленькие, но зато их было на одну больше! Командир увидел меня и понимающе улыбнулся. Пригласил к себе в кабинет. Я робко пристроился на краешке стула.
Папа рассказывал командиру что-то про вторую роту, где служили армяне. Я не понимал, о чем папа говорит - он все время косился на меня и запинаясь, говорил как-то странно, глотая слова.
Потом командир кивнул головой и громовым голосом сказал:
--
Достаточно, суть дела ясна.
После чего вдруг обратился ко мне.
--
Ну, сын доктора, как тебя зовут?
--
Алёша...
--
Сколько же тебе лет?
--
Восемь.
--
В школу ходишь?
--
Да...
--
А на работу чего с отцом пришел?
--
Мама в ночную смену...
--
Игрушки дома есть?
--
Да, много...
--
Во что же ты любишь играть?
--
В заек...
--
И что твои зайки делают?
И тут мне захотелось сказать что-то такое, особенное, чтобы показать, что я хоть и играю в заек, но уже взрослый мальчик. И я сказал:
--
Ну разное, "Голос Америки", например, слушают...
Папа закашлялся еще сильнее чем я в предбаннике. Долго кашлял. Командир даже налил ему воды. Прокашлявшись, папа стал что-то объяснять командиру про бабку и приемник, но тот сделал вид, что не понимает, о чем идет речь и приказал мне отвезти отца в его санчасть и сильно постучать кулаком по папиной спине.