И все же гномы - не люди. Так думал Питер, рассматривая старика Глэма, возившегося с медным чайником. Старый гном был очень сутулым. Но его сутулость вовсе не являлась уродством, как то бывает у людей. Сутулость была для гнома необходимой сущностью его природы. Согнувшись в три погибели удобнее странствовать пешком по многочисленным шахтам и коридорам, прокопанным в земле. Гном имел длинные мускулистые руки и короткие кряжистые ноги. Опять же потому, что так удобнее ходить под землей и работать в шахте. Его лицо, несмотря на возраст, не имело морщин. На вид все гномы были одного возраста. Только борода, которую гномы никогда не брили, длинная у пожилых и короткая у молодых, позволяла судить о том, сколько гному лет. Этого свойства природы гномов Питер объяснить не мог. Еще странным у гномов было то, что их женщины совсем не походили на мужчин, ни внешним видом, ни образом жизни. Они никогда не спускались под землю. Они имели стройные крепкие фигурки, были симпатичны и, если не считать странного, едва уловимого блеска в глазах, в остальном ничем не отличались от невысоких человеческих женщин. Мальчики, рождавшиеся от редких браков людей и женщин - гномов, были настоящими людьми, отличавшимися от обычного человека лишь небывалым долгожительством. Прожить сто пятьдесят лет такому человеку не составляло труда. Но стоило этому человеку жениться на гномихе, в его семье начинали рождаться только гномы. Питер знал об этом, но ничего поделать с собою не мог - он любил Элиз, внучку Глэма, всей душой.
Ее родители погибли во времена Первой войны. Вот потому-то Элиз жила со своим дедом, в его родовом "поместье". Оно представляло из себя приземистый, черный от старости двухэтажный дубовый дом, построенный под скалой. Дом, с узкими окнами - бойницами, был такой прочный, что оставался неуязвим для древоточиц и пожаров. Даже камень, пущенный некогда, согласно летописям клана, из катапульты Горного Тролля, отскочил от него, как от гранитной скалы. То ли дело было в мореном дубе, взятом со дна торфяного болота, то ли рунные заклятия, которыми были исписаны все его бревна от фундамента до конька, делали свое, понятное только гномам, дело - Глэм никому не раскрывал тайны. Но дом стоял вот уже шестьсот лет и не думал разваливаться. Черный ход, который в человеческом доме обращен к югу и ведет на огороды, вел прямо к шахте, где последние двадцать лет работал клан Рэдхиллов. Сегодня от клана остались лишь Глэм и Элиз.
Вот почему шахта медленно приходила в запустение. Иногда Глэм спускался в нее, чтобы заменить сгнившие подпорки, или наковырять камушков, как он говорил, "себе на хлеб и внучке на платье".
Питер уловил аромат свежего чая - гном разливал по кружкам заварку.
--
Я не хочу громкой свадьбы, - говорил Глэм, - пойдут слухи, люди в долине начнут возмущаться, в газетах снова напишут бог знает что, и какие-нибудь обормоты опять будут писать на стенах всякие гадости. Пусть все пройдет тихо. Будут только свои. Я, ты, мои родственники, твои родственники, ну и Элиз, конечно.
--
Ты прав, дядя Глэм. Так будет лучше.
--
Слушайся старика! - наставительно сказал гном, - я плохого не посоветую.
Стали пить чай. Глэм добавил в заварку душицы, мяты и крохотную веточку полыни. Так заваривала чай мама Питера, когда была жива. Это был чай гномов. Горьковатый, но для Питера - с детства родной.
--
Что-то Элиз задерживается, - посетовал Глэм, наливая третью кружку. Питер посмотрел на большие каминные часы. И правда - она должна уже придти. Внутри у Питера появилось нехорошее чувство.
--
Я поеду, встречу ее, - сказал Питер, вставая из-за стола. Звонить своей Лизи он не стал - в Дварфхилле телефоны почему-то не работали, как не работала и вся прочая техника, так, или иначе связанная с электричеством. Только автомобили каким-то чудом заводились. Наверное потому, что ездить на них по горным дорогам гномам было все-же удобнее, чем ездить на пони, или ходить пешком.
--
Это - дело, - ответил Глэм.
Питер вышел во двор, завел видавший виды двухдверный "Форд" и поехал в город.
Уже при въезде, на кардиффском шоссе, Питер почувствовал недоброе. На улицах было много народа. В основном, это были студенты старших курсов колледжа, где училась Элиз и владельцы мелких лавочек, многих из которых Питер по долгу службы хоршо знал. Увидев плакат " Диггеры убирайтесь вон!", Питер все понял. Он поблагодарил Бога за то, что никто в городе не знает, кем была его настоящая мать, и направил машину в сторону колледжа, готовясь к самому худшему.
Колледж был оцеплен полицейскими. Они никого не пускали во двор .
--
Я - друг Элиз Рэдхилл, - сказал Питер полицейскому, рассматривающему его водительские права, - она учится здесь, я хочу увезти ее домой.
--
Это невозможно в целях ее же безопасности. Она, судя по фамилии, гном, не так ли?
--
Да, это так.
--
Скоро из колледжа выйдет специальный автобус. Он пойдет под усиленной охраной полиции и отвезет всех гномов в Дварфхилл.
--
А если я подожду Лизи и сам отвезу ее домой?
--
Если она согласится, то почему бы и нет. Но автобусом, все же, будет лучше.
Питер решил дожидаться Лизи на стоянке перед колледжем. Когда пойдет автобус, Питер посигналит и она увидит его машину. Чтобы скоротать время, Питер решил покурить. Он полез за трубочкой и кисетом, но вовремя сообразил, что курить подобным образом сейчас небезопасно и решил довольствоваться "Винстоном" из мятой пачки в бардачке.
Не успел Питер докурить сигарету, как в воротах показался автобус.
Автобус притормозил, в него сели несколько женщин, очевидно, преподавателей. Питер надавил на клаксон и высунулся из окна.
--
Лизи, - кричал он, - Лизи!
Элиз заметила его и выбежала из автобуса. Преодолев полицейский кордон, она пересекла дорогу и прыгнула в объятия Питера.
--
Ой, как мне было страшно! Увези, увези меня поскорее отсюда.
Питер не стал мешкать и помчался прочь из города. Лизи надела темные очки, подобрала пышные смоляные волосы под косынку. Девушка начала рассказывать о злоключениях, испытанных ею за день, но Питер ее прервал, сказав, что ему нужно быть крайне внимательным на дороге. Он вел машину закоулками, стараясь держаться как можно дальше от центральных улиц. Без помех добравшись до окраины, Питер промчался мимо пожарной станции, свернул прямо с дороги на луг, пересек его и выбрался на дорогу, примыкающую к кардиффскому шоссе. В последний момент, он решил не ехать по кардиффской трассе.
--
Мы поедем через Чарльтон, - объяснил он Лизи, - так дольше, но спокойнее.
Они благополучно миновали тихий Чарльтон и выехали на дварфхиллскую трассу, ведущую в горы. Там, на подъеме, они увидели черный дым в стороне кардиффского шоссе. Автомобильная пробка свидетельствовал о том, что произошла крупная катастрофа. Питер сбавил скорость, Элиз привстала, чтобы лучше рассмотреть, что произошло.
--
Ой, - сказала она, упав на сиденье и ее смугловатая кожа вдруг стала белой, как полотно, - это горит наш автобус из колледжа...
Глэм уже все знал. Старик был сильно взволнован, и увидев внучку целой и невредимой, громко расплакался.
--
Ах, Элли... Моя маленькая Элли... Слава Вотану, ты жива! Сорок пять наших ребят сгорели там... Сорок пять мальчиков и девочек... И у Гринхиллов, и у Эплхиллов, и у дяди Боба, и у милой Дороти - у всех там остались детки. Кто согреет нашу старость? Как мы будем жить у нашего одинокого очага?
--
Дядя Глэм, - сказал Питер, изо всех сил сам стараясь не расплакаться, - идите в дом. Надо укрепить его. Кто знает? Может быть, вскоре они уже будут здесь.
Глэм утер слезы красным носовым платком.
--
Да, мой мальчик, - произнес старый гном, - пришло видно время, снова готовиться к войне.
Кто бы мог подумать, что обнаружение в пластах палеозоя следов триана и открытие Уокеном и Ли излучаемых этим минералом экстрино произведет такой переворот во взглядах человечества на Вселенную, опрокинет, считавшиеся незыблемыми постулаты. Да, параллельная Вселенная существует. Да, она не где-то там, а вместе с нами, внутри нас, среди нас. Она - это мы. И мы - это она. Уокен и Ли доказали, что поток экстрино способен переводить протоны и нейтроны в антипротоны и антинейтроны, и обратно. Было открыто свойство вещества, названое экстриацией, которая по сути, являлась тем, что нам известно под именем радиация, но с той лишь разницей, что излучаемыми частицами в случае экстриации являются экстрино. Слабый уровень экстриации обнаружился у Стоунхенджа и египетского Сфинкса. Счетчик Уокена-Ли фиксировал слабый уровень экстриации на развалинах алтаря Акрополя и на стенах пещеры Ласко. Произведенные, согласно уравнению Уокена расчеты, показали - десять-двенадцать тысяч лет назад этот уровень был неизмеримо выше! Человечество вздрогнуло. Это открытие означало одно - и Стунхендж, и Сфинкс, и пещера Ласко являлись когда-то воротами в параллельную Вселенную. Вскоре, после серии успешных опытов с собаками, состоялся первый Переход человека. Экстранавт привел с собою некое существо, в котором человечество единодушно признало живого гнома. В ТОМ мире шла жестокая война. Гномы находились на грани полного истребления. Состоялось еще две экспедидции и на внеочередной ассамблее ООН было принято решение о переселении трех тысяч последних гномов в наш мир. Это переселение сами гномы назвали Великим походом.
Гномы вернулись к людям вместе со своими домами, скарбом, заботами и проблемами. Их расселили "на исторической родине" - в графстве Уэльс, в Альпах, на Кавказе. Они развернули бурную, успешную, добычу драгоценных камней и металлов, используя свои, собственные природные качества - потрясающую интуицию в поиске необходимых ископаемых, сравнимую разве что с телепатией. Гном мог найти золото там, где никакие приборы его не фиксировали. Казалось, гномы превращают в золото все, к чему прикасаются. Подобным образом обстояли дела и с прочими вещами, ради которых люди тысячелетиями лишали друг друга жизни - серебром, драгоценными камнями. Но, гном мог проделывать подобные штуки только находясь не дальше тридцати километров от своего поселка. Иначе его удивительные способности пропадали. Так человечество впервые столкнулось с тем, что называется "коллективное сознание". Генетики доказали, что у гномов и людей были общие предки, но гномы пошли по пути совершенствования своих внутренних духовных способностей, а человек зациклился на внешнем материальном мире. Гномы развивали свое коллективное бессознательное, открывая неведомые людям законы мироздания. Человек развивал только и исключительно материальную сторону своей жизни, а его дух оставался таким, каким был на заре времен. Так люди стали зависимы от гномов - строителей Стоунхенджа, Пирамид, Акрополя, открывателей пшеницы, хлеба, железа, стали, и многих других вещей, чье происхождение для человека до сих пор является загадкой. Ощутив свою зависимость, люди произвели на свет вначале зависть, а потом и ненависть по отношению ко гномам. Началась война людей и гномов, в которой люди, обладая численным перевесом и жестокостью, победили. Когда это произошло, последние гномы исчезли - уже тогда, на заре античности, гномам были известны свойства редчайшего триана-орихалка...
Новый мир принял гномов неласково. Им правили пресмыкающиеся, как дикие, так и получившие в результате эволюции разум. Последние явились причиной того, что алгоритм "зависимость - зависть - война" повторился, причем в значительно превосходящей степени, чем раньше. Начался стремительный упадок цивилизации гномов. Если бы не Уокен и Ли, от гномов не осталось бы и следа. Последние сто лет гномы жили исключительно под землей, утратив большинство своих знаний и тайн...
Первая война состоялась двадцать лет назад, спустя пять лет после Великого похода гномов. Тогда в Уэльсе были замечены летающие ящеры. Одного сбил истребитель Королевских ВВС. Научный мир признал в ящере неизвестную разновидность хищного птеродактиля. Общественность заволновалась - в появлении ящеров винили гномов, яко-бы продолжавших сношения со своим потусторонним миром. После того, как еще один ящер, на этот раз нелетающий, уничтожил за два дня три фермы вместе с хозяевами и скотом, гномы пережили ночь, по количеству пролитой крови, не уступающую Варфаломеевской. Число гномов, погибших в ту ночь от рук возмущенных фермеров и горожан, исчислялось сотнями. Вслед за этой бойней, гномы нанесли ответный удар - городок Чарльтон был стерт странным землетрясением с лица земли. Власти ничего не могли сделать. Хотя все были уверены, что землетрясение в Чарльтоне - дело рук гномов, доказать это, даже используя все достижения современной науки, было невозможно. Последовала новая вылазка окрестных фермеров. На этот раз гномы были к ней готовы и вступили в бой, используя мечи, луки, винтовки и, по слухам, магию. Волнения в Уэльсе не утихали несколько месяцев. Лишь введение армейских частей предотвратило конфликт. Эти события получили у гномов зловещее название Первой войны. Зловещее потому, что где первая, там и вторая и третья. Человечество опять заволновалось. Но гномы стали вести себя тихо и даже дружелюбно, как будто Первой войны никогда не было. Они изготавливали удивительные, роскошные изделия из металлов и драгоценных камней, которые охотно продавали по доступным ценам, или меняли на продукты питания. Для предотвращения появления ящеров, в Уэльсе были расставлены мощные экс- излучатели, на которых военные несли круглосуточное дежурство. Присутствие излучателей вначале успокаивало, а потом стало напрягать людей. Особенно после того, как в печать просочились сведения о странных существах, похожих на гигантских саламандр, которых время от времени встречали на торфяных болотах местные жители-люди. Правда это была, или вымысел, осталось неизвестным, но общественность стала требовать полного выселения гномов из Уэльса. В среде местных фермеров возник Народный Комитет Обороны. Гномы ответили резким поднятием цен на свои изделия, доход от продажи которых составлял значительную долю бюджета графства. Власти попытались успокоить стороны. Относительный мир царил двадцать лет, пока вчера над городом не пролетел очередной птеродактиль...
- Это все Глэгг, все он со своими штучками, - ворчал старый Глэм, вешая на ставень дубовый засов, - вот и накликал беду.
--
Так значит, Проход все же был открыт, и в этом на самом деле виноваты гномы? - воскликнул Питер. Он как раз подавал старику второй засов, но услышав такую новость, застыл от неожиданности.
--
Да, малыш, это так, - вздохнув, ответил гном, - что ты встал, как пень? Давай деревяшку!
--
Еще есть время рассказать все властям, дядя Глэм. Еще есть время вернуть жизнь в нормальное русло.
--
Что? Сдавать своих? Никогда! - грозно возвестил гном, - это наше дело. Нам его и решать. Не внял Глэгг нашим мольбам, значит не судьба. Значит придется воевать.
Питер понимал, что спорить с гномом бесполезно. Он ведь и сам был наполовину гном. И все же, не унимался Питер в мыслях, как глупо все получается! Из-за какого-то паршивого Глэгга гномы могут лишиться всего!
Питер собрался было пойти и сам рассказать все властям, но вовремя сообразил, что в таком случае может навсегда потерять Лизи. Делать нечего. Придется остаться в Дварфхилле.
Октябрьский закат был кровав. Казалось, что на западе, за краем Земли кто-то зажег угли и отсветы пламени отражаются в облаках. Так подумал Питер, стоя на крыльце и вдруг понял смысл слов "раздуть войну". Город гномов оплакивал в этот вечер погибших детей. Это делали женщины. А мужчины готовились к войне. Воздух Дварфхилла был наполнен звоном стали.
Питер послал всех к черту и пошел искать проклятого Глэгга.
В кромешной тьме гномы, видевшие в темноте, как кошки, возводили на улицах укрепления, строили баррикады, собирались в отряды. Ворота всех штолен поселка были открыты. В лабиринтах подземных ходов гномы открывали спрятанные там от людей древние книги, находили написанные в них, страшные проклятия, которые разбирали по слогам, целовали тусклые клинки мечей, что были древнее пирамид, призывали на помощь давно забытых богов.
Питер нашел Глэгга во дворе его собственного дома. Дряхлый белобородый гном копошился возле подъемника, что-то доставая из корзины подъемника. Питер увидел радужное лунное сияние в руках Глэгга и понял, что в корзине лежит чистейший триан...
В морозной, но тихой ночи вдруг поднялся ветер. Черные облака заволокли Луну. У горизонта вспыхнула зарница, потом еще и еще.
Глэм Рэдхилл, в полном доспехе, грозно щелкнул предохранителем автоматической винтовки. Том Гринхилл, староста общины Дварфхилла, кивнул старику Рэдхиллу:
--
Тироль и Рур уже выступают. Остальные общины будут в готовности в течении часа.
--
Время гномов пришло, - ответил Глэм Рэдхилл, нахмурил тяжелые черные брови и, подавая пример другим, первым нажал на спусковой крючок.
--
Хорошо, что вначале рождались девочки, - сказала Лизи, качая на руках малыша, - законы природы оказались общими для всех. Ведь из наших раньше никто не рожал больше двух детей, никто?
--
Никто , - ответил Питер, гладя пушок на голове сына, - Я, признаться, о таком и мечтать не мог. Правда, все-таки здорово, что Артур родился человеком?
--
Конечно здорово, - молвила Лизи, - по правде говоря, что может быть красивого в маленьких ножках, длинных руках и горбатой спине? А у нас - все в порядке. И ручки, и ножки, и даже морщинка есть. Маленькая-маленькая. Но мы о ней никому не скажем.
--
Маленькая-маленькая! - раздался где-то рядом дразнящий тонкий голосок. Это была Клементина, ореховая фея. Она, как большая бабочка, порхала рядом с ухом Питера.
--
Вам просили передать, - сказала фея Питеру, - что в ваши Ворота мира людей кто-то опять стучится. Хотите знать кто?
--
Нет, - ответил Питер, - не хочу. И пожалуйста, Клементина, скажи своим, чтобы ворота закрыли насовсем. Я не хочу никого видеть. Как-никак я - наполовину гном.
--
А ваш малыш кто - наполовину человек? Или, как это, нацеликом?
--
Клементиночка, пожалуйста, никому не говори, что у нас родился человек. Не позорь нас, - вмешалась Лизи.
--
А ушки? - не унималась Клементина.
--
Ушки подрежем, - уверенно произнес Питер, - будут острые, как у тебя. А за то, что ты никому об этом не расскажешь, я тебе подарю... Я придумаю, что подарить тебе. В долгу не останусь. Ты же знаешь меня.
--
По рукам! - пропищала обрадованная Клементина и тотчас исчезла.
--
Вот проклятая...- в сердцах сказал Питер, когда они опять остались одни.
--
Люди всегда были такими - красивыми снаружи, но с черным камнем за пазухой? - холодно спросила Лизи.
--
А гномы всегда совали свой нос во все дырки не считаясь со мнением окружающих?
--
Не будем об этом, Питер, - помолчав, сказала Лизи, - прости, я не хотела. Но ты был не прав по отношению к Клементине. Феи в отличии от вас, людей, никогда не лгут. Она такая милая . К тому же, она - наша крестная.
--
Не будем... И меня, прости. Наверное, ты права в отношении людей. Просто я опять вспомнил ту ночь. Я до сих пор не уверен, что поступил правильно, взяв с собой только тебя.
--
Не будем об этом. Прошлое осталось в прошлом. В этот раз, в этом краю все ведь будет не так, как было раньше, в других местах, правда? Мы ведь постараемся для наших деток, чтобы они были лучше нас с тобой? Чтобы эта земля гордилась ими, чтобы они не стеснялись быть людьми и не слишком гордились, что они - гномы?
Питер захотел сорвать травинку, чтобы покрутить ее в пальцах. Он всегда делал так в своем человеческом мире, когда волновался. Но когда он протянул руку, то неожиданно услышал голос травы. "Не рви нас", - умоляли зеленые стебли. Руку словно огнем обожгло. Питер в страхе отдернул ее, вдруг испугавшись того, что могло бы здесь, на этом самом месте сейчас произойти. Он никогда не думал, что можно слышать траву. Он знал, что она - живая, но не подозревал, что она тоже может говорить! Питер посмотрел на Лизи, не сводившую с него внимательных глаз.
--
Ты слышала? - испуганно спросил он.
--
Конечно, - ответила она, - я умела это всегда.
Питер широко взмахнул руками, как бы обнимая весь мир.
--
И они тоже все говорят?
--
Конечно. У дерева и золота, у рубина и муравья, у воды и ветра - у всех свой голос.
--
Но, почему я раньше оставался глух, что сейчас проснулось во мне? То, что было от гнома, или... от человека?
"Укушу, укушу", - зажужала в кулаке Арчи пойманная им пчела.
- Укусю... - вдруг сказал малыш.
Родители удивленно посмотрели на него. Их сыну вчера исполнилось два месяца.
Прибежали взволнованные девочки. В их глазах был написан неописуемый восторг. Они стали наперебой просить Арчи сказать что-нибудь.
--
Укусю, укусю, укусю... - лепетал он, пуская пузыри.
Лизи тихо сказала мужу:
--
Ты спрашивал, что проснулось в тебе? То, что было от гнома, или то, что от человека? Я думаю, что для Арчи это не имеет никакого значения. Давай не задавать друг другу глупых вопросов?